Виртуальность

Как это обычно бывает в Европе, чтобы отведать какого-то врача, человеку требуется ждать долгие месяца до долгожданного приема. Серафима же наконец высиживала последние часы ожидания в коридоре поликлиники, мечтая уже зайти в этот клятый гинекологический кабинет. На дворе стоял апрель.  Когда же очередь все-таки дошла, девушка легонько переступила через порог аудитории, рассматривая своего врача: это была женщина лет 50ти, одета по подобающей медицинской форме, нормального телосложения.  Гинеколог ненароком уточнила, посмотрев на пришедшую: — Серафима?  Сима нервно кивнула, не понимая, что делать дальше. Полька дала медику свою толстую медицинскую книжку, которую слегка полистали, почти не читая. Наоборот, женщина решила рассмотреть девушку грозным внимательным взглядом, точно оценивая положение пациентки. В итоге врачиха вновь задала вопрос: — Что вас беспокоит?  Серафима описала подробности сухо, нехотя: долгая задержка, волосы выпадают, ногти быстро рушатся, вечная боль. Интересно, почему? Гинеколог, выжигая глазами, спросила жила ль Серафима половой жизнью. Сима сразу же испугалась самой мысли о каком-либо соитии. Неприязнь выразилась на ее мимике и дальнейшими действиями: — Нет, конечно! Мне всего лишь восемнадцать! — быстро и несвязно, точно скороговоркой, отрезала пациентка. Только через пару мгновений Серафима поняла, что сказанула на эмоциях.  "Только восемнадцать…" А ведь в ее возрасте подобная близость уже является приемлемой нормой, однако Сима выбрала путь закрытости и отшельничества: воспоминания о романтических отношениях с Йостом вызывали рвотный рефлекс и притеснение, а уже тысячный раз прокрученная в голове сценка в той самой родительской спальне заставляла снова, как в точно в самый первый-первый-первый раз, провалиться сквозь землю. Гинеколог же насмешливо, слегка цинично, и горделиво насмехнулась, придавая себе вида профессиональности.  — Сколько ты весишь? — поинтересовалась гинеколог, изучая фигуру Симы, и уже визуально определяя предполагаемый диагноз.  — Сорок два килограмма. Врач поджала губы, что-то записывая: — А рост твой какой?  Серафима, точно зная свои параметры, быстро ответила: — Сто шестьдесят пять. Уже не насмешливо, а с горьким сочувствием, женщина посмотрела на девушку. Серафима созерцала, как врач подбирает слова. — А с питанием у тебя как? — наконец спросила женщина. "Да никак," — подумала Серафима, уже понимая плачевность ситуации.  — Ем мало. Почти ничего, честно.  — А когда ешь, тебя тошнит? — Да, — утвердила Серафима, — всегда. Иногда доходит до рвоты. Раньше ела нормально, раньше все было нормально… — Ты на диетах сидела? — лениво поинтересовалась гинеколог. — Да.  — Каких?  — На голодовках.  Женщина даже не удивилась подобному ответу.  — А с друзьями у тебя как?  — А вы психолог? — сразу же необдуманно эмоционально напала на врача Серафима.  Гинеколог грубости тоже не удивилась: — Своего рода.  Врач отчаянно вздохнула, все-также записывая что-то в медицинскую тетрадь. Ее лик был полон грусти и тоски от еще одной сломленной судьбы: — Девочка, ты понимаешь, что ты себя угробила? — вопрос был риторическим. Врач скривила свое лицо или от гнева, или  от разочарования. Сима не могла разобраться в психологии этой загадочной женщины, да и незачем.  — У тебя анорексия, —  пусто подытожила гинеколог, пронзая глазами Серафиму, — я тебя направлю к психиатру. Там таких, как ты, десятки… может, подружку найдешь. Короче говоря, пойдешь к нему, потом снова ко мне через месяца два-три на диагностику, если в больницу не засунут… Сейчас тебе главное восстановить вес, а значит ешь. Ешь здоровую пищу сбалансировано, по чуть-чуть. Наедаться нынче будет только хуже. Еще советую сдать общий анализ крови.  Анорексия. Диагноз был очевидным и логичным, и эмоций никаких он у Симы не вызвал, ведь полька жила с этой болезнью уже долгие мучительные месяца.  Однако на этом гинеколог не закончила свой монолог, явно желая что-то добавить:  — Я вот одного не понимаю. Почему вы, молодые красивые здоровые девочки, не цените свое тело и самих себя? Почему лезете в эту ядовитую паутину, пытаясь стать лучшей версией себя самыми жесткими способами? Сколько я уже видела подобных тебе: ты, девочка, не особенная, поверь мне. Могла бы жить себе счастливо без всяких анорексий, могла бы юность провести беззаботно, могла бы столько всего сделать, но ты просто все променяла на годы лечения и мук. Знаешь, как тяжело отмыться от анорексии? А как от зависимостей? Ладно, я тебе не психиатр, он то тебе мозги в голову поставит. Иди, у меня другие клиенты. А, и тетрадь возьми. *** После приема у психиатра (уже на следующей неделе) Серафима лишь закурила сигарету, выйдя из больницы. В кабинете врача девушка просидела три часа. К слову, на этот раз Симу приняли очень быстро, больной не приходилось вновь ждать полтора месяца, как она прождала с гинекологом. Серафима наконец чувствовала некое облегчение, ибо ее гнилой каше в голове уже нашли диагнозы, а значит спасение близко. Психиатр подкрепил идею о том, что РПП и наркомания развились от глубокой депрессии и ПТСР.  В жизни Симы, после измены отца, было множество триггеров, что заставили ее употреблять, уходя от реальности. Анорексия была попыткой взять хоть что-то под контроль, когда весь мир рушился, хоть как-то выразить поглощающие тело эмоции. И, естественно, когда случался неуспех в похудении — случалась фрустрация, а в последствии — очередной уход от реальности употреблением. Депрессия, в свою очередь, была не просто сопутствующем заболеванием, а фундаментом, на котором построились вся эта деструктивная катавасия. Вкратце: Сима существовала лишь на правильной комбинации психических расстройств.  Тело Серафимы коробило от того, что она давно не принимала. Не просто ныло, не просто простреливало – коробило, словно внутри нее заводили ржавую мясорубку. Кости выкручивало так, что хотелось разодрать кожу, чтобы дать им свободу. Каждая мышца судорожно сжималась и разжималась. Кожа горела, потом леденела, сменяя жар на озноб. По телу бегали мурашки размером с грецкий орех, заставляя ее бессильно царапать себя до крови. Каждая клетка, каждая молекула кричали о дозе, о забвении, о том, чтобы прекратить эту пытку. Она знала, что это – ложь, что облегчение будет лишь кратким мигом перед новой волной страданий. Психиатр, который был солидным мужчиной, назначил девушке антидепрессанты. Ради того, чтобы облегчить период абстиненции (ломки), очевидно, детоксикацией организма, психиатр прописал девушке бесконечные множества медикаментов.