Виртуальность

В самом деле, выражаются иногда про «зверскую» жестокость человека, но это страшно несправедливо и обидно для зверей: зверь никогда не может быть так жесток, как человек, так артистически, так художественно жесток. В самую обычный апрельский четверг около семи часов вечера Серафима посетила очередную яркую вечеринку в одном из клубов столицы Амстердама. С ней не было никого: девушка пришла в одиночестве, не боясь попасть в какую-либо беду. Вивиан, ее обжигающая соседка, уехала в Берлин по работе, однако угрожающие сообщения продолжали лить проливным дождем на телефон польки. Они вещали, что ежели Серафима не вернет деньги, то анониму придется сделать мучительно ужасно ей и ее семье, подчеркивая, что знает про Вербицких все, и что ему ничего не стоит слить личные данные семейства в сеть: от имен до адресов и паролей банковских карточек. Также этот всезнайка обещал, что опозорит Серафиму на всея Интернет, как только ему предоставится этакая возможность, говоря, что имеет значительную репутацию и связи. Сима не была удивлена подобным словам, поскольку зависимая влипла на целую пятнадцать тысяч евро за все эти наркотических полгода: половину Сима уже отдала, крадя из чужих карманов; проценты продолжают капать, напоминая об этом глубоком океане долгов. По этому, читатели, лучше не стоит начинать пробовать очень опасную наркоту в какой-то непонятной уборной от некой мутной и подозрительной американки, а еще лучше воздержаться от наркотиков вообще. Мой совет, однако выбор абсолютно ваш. Сима осматривалась вокруг: балаган, громкая музыка, вонь. Некая пьяная голландка пела караоке, успешно не попадая в ноты, что резало уши скрипачки пилой. "Дура ты недоношенная, там же до," — думала Серафима, кривляясь. Порой обладание музыкальным слухом являлось мешающим адекватной жизни. Ну, не все же могут быстро получить навыки чистого, не фальшивого вокала, чего однажды добилась Сима (конечно, упорно работая над своим голосом)  До заостренных ушей девушки донеслось, что тому, кто идеально споёт песню, предоставляется бесплатная бутылка шампанского. Сима посмотрела на свой бокал: там был вкуснейший вишневый сок, и только.  "Я на антидепрессантах, мне нельзя," — остановил здравый рассудок.  А может, все-таки, попробовать? Как говорила Серафима раньше: "если обращать внимание только на черные краски яркой картины, то все станет темным." Обязательно ли вновь злоупотреблять спиртным, если бутылку можно просто кому-то отдать?  Однако какая-то иная девушка уже рвалась испытать свои силы. Через пару минут Сима поняла, что попытки данной певицы были напрасны: голос ничем не отличался от предыдущего.  Ловя испанский стыд, Серафима спряталась в телефоне. Ненароком девушка вновь зашла в чат с Йостом, сама того не замечая, как будто бы это было обыденным действием — перечитывание старой переписки, полную уже несуществующей любви. Тысячи сообщений, смысла которых больше нет. Стоит ли извинится? Дать о себе весточку, напомнить о блудном существовании? Серафима точно была уверена: голландец сам заходил в чат, и не раз. Таковым был его молодой и ранимый характер.  Серафима, погрязшая в собственные раздумья, увидела как в сухой переписке появилось новое сообщение. Она сама его написала и сама его отправила, того не планируя. Я  Извини меня пожалуйста, я поступила неправильно 21/04/2016, 19:01 Руки тряслись, точно тонкая ветка под напором весеннего ветра. Телефон оказался в кармане девушки с очень быстрой скоростью, Серафима выпила глоток сока, однако этого было недостаточно для успокоения. Сердце забилось сильнее.  *** Полька спела. Хорошо спела. Лишь только убираясь со сцены с бутылкой в руках, девушка обратила внимание на толпу.  Она гудела, обсуждая выступление, параллельно хлопая победительнице. Кто-то разбил бокал, какая-то пара страстно целовалась в уголочке, бармен протирал стаканы, никуда не спеша. Где-то там стояла кучерявая, словно грациозный лев, мадам: держалась девушка спокойно, скрестив руки, глазея из под лба. Чокер элегантно облегал ее шею; очень короткая юбка с фиолетовым топиком, поверх которого была курточка хорошо походили по пышной фигуре. Тамада этого "соревнования" , молодой парень, стоял рядом с ней, что-то обсуждая. Телефон сжигал карман, напоминая Симе о содеянном. Прошло не больше пяти минут, но каждая секунда растягивалась, словно замедленная плёнка. Зачем она это сделала? Зачем открыла дверь, которую так долго старалась держать закрытой? Окончательно спустившись в эту людскую массу и вернувшись к своему соку, она почуяла, как все-таки завибрировал ее телефон. Сердце сжалось, а ладони запотели. Написал, он точно ей написал. Судорожно и нетерпеливо Серафима вытащила мобильник и прочитала пришедшее сообщение. Не от Йоста, а от неизвестного: ты до сих пор думаешь, что у тебя есть выбор?  21/04/2016, 19:10 Девушка не смогла удержаться перед соблазном и таки сжала горлышко выигранного приторного шампанского, наслаждаясь вкусом спиртного. Это было символом победы. Или, все-таки, проигрыша? Неважно. Однако напиток перестал быть сладким: напротив, вкус отдавал горечь. Горечь, что прошлась по рецепторам ее языка, как-будто бы расслабила польку. Сильно расслабила. Странная слабость пробежалась по ее телу, а лица вокруг становились все мутнее и мутнее. Отпила еще раз - стало хуже. Девушка хотела покинуть это место, однако ей мешало бесхребетное состояние, в котором она находилась. Тревога усиливалась в геометрической прогрессии. Кто-то наблюдал.  *** Белый, точно больничный свет ударялся польке в глаза. Голова разрывалась на части, а в ушах звенел бесконечный звон. Здесь стояла мертвая тишина, если не считать диалог какой-то группы людей, среди которой были очертания женского голоса, что вещал: — Вивиан мне заранее сказала, что эта (человек указал на Симу, однако та не заметила) больна. Не переборщи, а то я в полицию попадать снова не собираюсь.  Другой, уже знакомый мужской голос немногословно согласился с девушкой, спросив: — Хорошо. Камера же заряжена?  — Да, сэр, все готово, — протянула голландка, что-то настраивая. Пару минут ранее Сима с трудом очнулась, сразу попытаясь шевельнуться, однако ногам и рукам девушки препятствовало что-то очень неясное. Сима попыталась что-то сказать, но и здесь промах. Серафиме не приходилось долго на раздумья понять, что она связана. Веревки сильно давили, не давая никакой свободы.  Чей-то телефон вдалеке зазвенел. К нему кто-то подошел, изучая: — Ей уже пятый раз кто-то названивает, — проинформировал на весь зал мужской голос. — Хахаль ее?  По всей видимости, человек показал своей союзнице устройство, принадлежащее Симе. Голландка залилась смехом: — Да, клоун еще полный. Два сапога пара.  Серафиму разозлило то, как обзывали любимого ей человека. Она задрыгалась, зашевелилась всем своим телом, пытаясь освободиться, точно напоминая собой конвульсии рыбы. Но веревки только сильнее сжимали её, и каждое движение приносило только боль. Сима почувствовала, как из-за напряжения ей стало труднее дышать. Она пыталась собрать свои мысли, но разум был окутан туманом, как и её тело. Всё происходящее вокруг было смазанным, и лишь несколько ярких деталей вырисовывались среди хаоса. Девушка чувствовала, что полностью обнажена. Люди, держащие ее тут, увидели активное поведение их жертвы.  Около ушей Симы раздались звуки шагов, судя по всему женских. Сима посмотрела на свою похитительницу молящими глазами, полными тревоги и ярости, но и глаза эти уже мало чего понимали. Однако они распознали перед собой очень знакомый портрет: карие жестокие и деспотичные очи, полные горящей крови, острые скулы и эти кудри. Эта голландка была Пандорой.  Панда ударила девушку с ноги в живот, на что послышалось лишь судорожное и мучительное скуление. Без лишних слов, Девулф вколола Серафиме еще одну дозу некого препарата: — Теперь тебе никто не поможет, немощь И вновь стало тихо, вновь девушка перестала обладать возможностью чувствовать. В голове уже не было ни пространства для мыслей, ни свободы для решений, уже не было ничего, что могло бы спасти Симу от приходящего ужаса и мук. *** Молодой парень, тот самый тамада, который был не располагающим покрашенным блондином очень высокого роста, вел какую-то машину. Ехали они непонятно куда, а вокруг была глубокая ночь двадцать второго апреля. Они точно не были в городе: на горизонте из под света фар виднелись лишь бесконечные поля. Сима полностью без сознания лежала на коленках у Пандоры на задних сидениях, которая даже не пыталась разбудить свою жертву после всех тех проведенных издевательств, и, казалось, чувствовала полное безразличие и нуль эмпатии. Наоборот, Девулф заполнило счастье, ведь мир скоро узнает Симу на деле. Мир также узнает об адресе, о личных данных скрипачки. Интернет узнает все о Серафиме, так и увидит ее самые интимные места. Одежда Симы была порванной, грязной, в чем-то белом. Браслет, который она так преданно хранила, где-то потерялся. Все это время Симе названивал Йост, наверное, уже девятнадцатый раз. Пандору злило то, что такому "прекрасному" моменту "справедливости" мешают и наконец отключила телефон. Сима лежала абсолютно безжизненно, лицо ее было бледным и мертвым; бровь вертикально пересекала некая глубокая рана, что не переставала кровоточить, щеки все были в ссадинах, как и тело вообще, лицо полностью опухло: из Симы сделали боксерскую грушу. Девушка продолжала дышать очень спокойно, как-будто бы ничего и не происходило, как-будто бы над ней не издевались все эти четыре ужасных часа. А что над Симочкой точно делали - пока известно только Богу, записям и этой безумной парочке. — Пандора, что будет, если это дойдет до полиции? Я буквально же… Голландка, перебив парня, издевательски усмехнулась: — Ничего не будет. Водитель подчеркнул: — Эта полька такая шалава. Сама виновата. — Вот - вот! Долги во время отдавать надо. Тебе вообще понравилось? — Такое, кожа да кости. Сколько ей лет? Пандора, немного подумав, проинформировала: — Девятнадцать скоро. Она девственницей была, кстати. Мне Вивиан сказала. Боже, как Вивиан вообще могла с ней общаться? Серафима абсолютно асоциальный человек. Конченная… — старая знакомая с омерзительным лицом осмотрела тело. — Буквально! — злостно засмеялся водитель. Немного помолчав, Пандора придумала иную деспотичную идею: — Я все эти видео отправлю ее родителям напрямую. Долг кто-то отдать должен. Ехали они потом в гробовой тишине, однако ее прервала Пандора: — Оставь ее где-то тут, на трассе. Не вижу смысла тратить время на эту сволочь. Не думаю, что в три часа ночи ее кто-то заметит. Сама домой доползет, куда денется, не помрет. Подопечный Пандоры послушался девушку, выбросив больную Симу на какой-то обочине. Дальнейшая судьба Серафимы их не волновала от слова совсем — этой долбанутой парочке лишь бы сделать худо, а все остальное было не в их ответственности. Деньги помогали этим людям добиться всего, и судебного наказания они особо не боялись. Думали очень глупо и узко. Про подробности дела мы пока умолчим. Серафима ничего не слышала и пока ничего не знала о своем изнасиловании, которое так безжалостно записывали на видеокамеру. Не знала, какой кошмар ее ожидает на следующее утро и не знала, как от нее отвернутся все знакомые, обзывая проституткой и поливая грязью. Не знала, как взорвется интернет с ее голыми фотками, сделанные Пандорой. А наступит ли то самое утро для Симы? Сможет ли ее не без того до жути искалеченное тело дожить до рассвета, не умрет ли она? Йоста рядом больше нет, как и нормальных обстоятельств. Кое-что Сима все-таки да видела. Она видела перед собой белый свет, приходящий вечный покой, приходящую смерть. Она, а точнее ее душа, чувствовала на невербальном уровне, на абсолютно энергическом состоянии, агонию, муки и зверские конвульсии. Девушку уничтожили, стерли в порошок. Нагрузка на тело была превышающей норму, и оно уже на полном серьезе собиралось остыть навеки, сливаясь воедино с этой нидерландской землей, с этим полем. Душа уже видела перед собой бога, прощаясь с землей и ее обитателями, впадая в божьи объятия. Серафима возвращалась к первобытному, к тому, что всех нас породило: Серафима медленными и мучительными для ее тела шагами возвращалась к Богу, к нашему создателю. И действительно, у девушки же больше не было причин оставаться в этом бытие физически: не было смысла выполнять эти бессмысленные поручения, не было смысла зависеть от биологических факторов и нужд. Обобщить: не было амбиций продолжать существовать уже давно, а сейчас для Серафимы есть шанс уйти в вечную гармонию, есть шанс наконец стать свободной, вылечиться от зависимостей и решить все свои проблемы без помощи антидепрессантов. Серафима уже видела перед собой будущий успех и популярность Йоста, разделить которую Сима не сможет; видела перед собой научные работы Хлои, которые Симе не суждено повидать вживую; видела детей двоюродного брата, тетей которых она не станет. Девушка оставляла этот мир, вспоминая самые лучшие его моменты: первый поцелуй, первую прогулку с любимым человеком, катание с дедушкой на санках, чтение литературы, создание стихов, пребывание в Беларуси, концерт с Мэри, творение глупостей с Хлоей. Сей список можно продолжать очень долго, однако в сознании Симы этот огромный том демонстрируется за секунды. Скоро она наконец встретит своего дедушку, по которому так сильно скучала, скоро попросит прощения у Мэри за свою невоспитанность, скоро обнимет ту самую бабушку, что прогнозировала смерть внучки. С совершенной неожиданностью, по дороге, прям около тела Серафимы, остановилась чья-то машина. Начинало светать. С восходящим, приходящим для Европы солнцем уходила наша Сима Вербицкая. Человек, что принес лучи и любовь тем, кто этого заслуживал.