Виртуальность

Как уже было упомянуто в предыдущей главе, хороший актер должен контролировать себя. В прошлом Серафима являлась талантливой позитивной девочкой, а сейчас она лишь подобие на человека. С таковой мыслью был согласен ректор университета, в котором девушка числилась студенткой. Говорить вкратце: первого апреля, в яркое и солнечное утро, Серафиму отчислили за академическую неуспеваемость и вечные пропуски. Гордились бы ей родители? Сомневаюсь. Гордилась бы она сама собой? Точно нет. Однако при таком неважном состоянии отчисление казалось чем-то совсем не касающимся ее жизни, как-будто бы и не играющим хоть некую роль в дальнейшей судьбе девушки. Учеба уже была Симе не важна, как и уважение к самой себе и окружающим.  Чувство стыда и вины было преданным спутником Серафимы. В трезвом состоянии она адекватно оценивала свою жестокость по отношению ко всему миру, но будучи пьяной — делала то, что хотела, была самой натуральной гедонисткой, лишенных каких-либо моральных ограничений и не знающей своей меры. Она очень жалела как ужасно и мерзко отнеслась к Йосту, он ведь желал ей только добра, он заботился. Испанский стыд влез в ее душу, но а лечить его она могла лишь очевидным способом — алкоголем или наркотой. Серафима понимала, что голландец чисто фактически заслуживает кого-то лучше, чем ее.  Серафима медленно прогуливалась по парку, прям после разговора с руководством универа, будучи одетой в какие-то непонятные лохмотья. Девушка подсвистывала некий ритм, изучая улицу: повсюду раздавался детский крик и сумбурный смех. Вокруг уже все начинало цвести. Не зря говорят, что весна - очаровательное время года. Полька присела на детскую качельку, закурив сигарету. Однако, увидев это чья-то мамочка, к Серафиме донеслись крики: — Кури в другом месте! Здесь дети играют! В самом деле! Сима кинула одобрительный жест и собиралась покинуть место, но что-то ее остановило, а точнее — маленькая детская ладонь. Совершеннолетняя обернулась, увидела перед собой какую-то совсем пока еще юную блондинку — девочку с ярко-ярко выраженными голубыми зрачками больших добрых глаз. Лицо, а точнее конкретные черты, напоминало собой одного совсем недавно ушедшего от Симы человека.  Ребенок протянул к исключенной студентке какой-то цветочек и сказал: — Это тебе.  Серафима, недоумевая, переспросила: — Мне?  Девочка кивнула головой, не сводя глаз с Серафимы, оставаясь очень довольной своим добрым поступком.  Сима растоптала сигарету подошвой, и, как-будто бы улыбаясь, поблагодарила новую подружку, осматривая подарок,  и спросила: — А за что?  Девочка засмотрелась по сторонам, как-будто бы ища кого-то взглядом, но в итоге  блондинка по-искреннему пожала плечами, не зная точного ответа: — Да не за что. Мама просто всегда говорит, что надо делать людям добро. Вот я и сделала. Серафима артистично нахмурилась, точно играя: — А ты не боишься подходить к незнакомцам? Не все они добрые.  Глазки блондинки вновь забегали в панике. Было видно, как малютка пыталась найти слова. Через минуту девочка  гордо отчеканила "Нет", прибавив:  — На самом деле все очень даже хорошие!  Симу такой ответ удивил, что та подсела к девочке на корточки: — Даже я? Я хороший человек?  Блондинка, всмотревшись в исхудалое лицо Симы, четко сказала:  — Да.  После чего девочку подозвали ее подружки, желая продолжить свою игру: — Прости, мне пора идти.  Девочки сзади, как поняла Серафима, играли в что-то наподобие "Дочки - матери". И куда ушло детство?  — Понимаю, — сказала холодно самая взрослая из собеседниц, вставая на ноги. Однако ребенок никуда уходить не собирался, хоть того от него требовалось. Малютка решила на конец спросить у польки: — А как тебя зовут?  Сима легко произнесла имя, на что лицо девочки выразило эмоцию неожиданности: — Как интересно! Я точно тебя запомню!  Тут к этому лучику света все-таки подбежала одна из ее подружек, дергая за рукав:  — Ну пошли уже! — кричала та. Оптимистка оставила Симу одну, предварительно помахав ей рукой в качестве прощания.  *** Расслабившись привычным способом в своей квартире, за которую, к слову, надо скоро платить, девушка, лежа на кровати, обдумывала жизнь. — Я? Добрая? — расплывались слова маленькой девочки в голове.   Сима вспомнила сколько бед она принесла людям, и сколько проблем принесли они ей. Внутренний нигилизм убивал остатки гармонии. Здоровым, а уж тем более добрым, человеком ее назвать было сложно. Девушка решила полазать в своем телефоне от скуки, ведь другого выбора у нее попросту не было. Пальцы открыли чат с уже, получается, бывшим? Только потеряв его, она полностью осознавала насколько глупыми порой были собственные действия. Она даже тогда не понимала то, что говорит! Или, все-таки, осознавала? А Сима сама не могла дать ответ на этот вопрос. Руки, тем временем, набрали по клавиатуре слово "Прости", однако отправить извинение девушке не дал стыд за свое поведение. Буквально все напоминало о нем: запах, тот самый браслет на руке, цветочек, подаренный девочкой сегодня. Чувство недоверия было сильнее любви, оно вытесняло какую-либо доброту, оно вызывало желание выпить еще больше, желание постучаться к Вивиан и снова окунуться в яму. Это точно была кровавая рана, что так сильно болела изнутри. И, как вишенка на торте, желание употребить, эта язвенная ломка, которая длилась уже почти две недели, ведь денег на наркоту больше не было, а долг все-также оставался при девушке, только делала хуже, резала рану все глубже и глубже. На телефон пришло сообщение от неизвестного номера:  сука если вивиан не увидит денег до начала мая ты знаешь что с тобой будет  01/04/2016, 15:38 дура деньгами распоряжаться не умеет 01/04/2016, 15:38 может, позвонить твоим родителям и сказать кем стала их доченька?  01/04/2016, 15:39 гены видимо лол  вы всегда ебнутые были всегда  01/04/2016, 15:40 короче ждем деньги или тебе пиздец 01/04/2016, 15:40 Девушка уже не была удивлена подобным угрозам, ведь они приходили каждый день. Ей бы, по-хорошему, написать бы в полицию, но ведь так она закопает не только спамера, но и себя. Серафиме было все равно на оскорбления, касающиеся семьи, поскольку на правду не обижаются.  "Чудаки, ей-богу, и не успокоятся же! Отдам я, отдам…"  Неожиданное спокойствие пришло, как волна. Девушка забылась, а ее тело потяжелело — через пару мгновений Серафима уснула.