Виртуальность

Серым крестом виднелось надгробие ее  бабушки. Да, она была права, сказав, что скоро покинет этот мир. Серафима сжала свои губы, стараясь не дать слезам хлынуть. Было больно слушать плач ее доброй матери, который и убивал всю оптимистичность дочери — в этой ситуации она была абсолютно не нужна.  Серафима читала надпись на надгробии бабушки: "Соколовская Галина Ильинична  10.01.1928-18.07.2015" Помним, любим, скорбим" Бабушка была странноватой и эксцентричной. Все мы не без порока.  Возле могилы старушки лежал и ее муж. Портрет усопшего вглядывался стеклянными глазами в стоящую Серафиму говоря: "Привет! Ты так выросла!" А ведь она уже забыла голос родного дедушки. — Мам, пошли домой. Женщина вытерла свои уже до красноты заплаканные глаза:  — Серафим, езжай в Голландию. Я хочу остаться сама с собой.  — А как же помянуть? Три дня, девять дней? Я же не могу оставить тебя тут.  — Помянешь с папой. Учись, люби, живи — всё только начинается. Я же останусь тут. У меня уже все закончилось…. — Мам! У тебя дома работа! — дочерь возразила с шокированным тоном.  — У тебя семья! — Я решу вопросы с наследством и приеду к вам. Ты не должна была быть со мной здесь. Я надеялась, что она сможет выбраться… Дочерь обхватила плечи матери, обращая на себя, пытаясь успокоить.  — Ей было восемьдесят семь лет. Она перестала мучаться. Я побуду с тобой, я ведь твоя дочь, мне надо тебя надо успокоить! — Серафима, я настаиваю, чтобы ты уехала. Пожалуйста. Со мной всё будет хорошо.  ***

                                    

Кино - спокойная ночь Эти слова звучали в черепной коробке у девушки даже тогда, когда она забирала свои чемоданы с голландского такси, оставив водителю все свои оставшиеся деньги. На улице была ночь, около четырех часов утра. Прохлада умывала лицо, заставляя уснуть еще сильнее. Она воздержится, спасибо. Всё двадцать первое июля она провела в сидячем положении в автобусах, постоянных пересадках. Ноги затекали, и ей бы точно не хотелось бы отправится в приключения вновь. Серафима также не хотела видеть отца от слова совсем. Он предательски поддержал сторону Пандоры в той драке, обусловив тем, что : "Это Серафима виновата, не надо было лезть, вот и получила, я бы еще прибавил"  Хотя по-фактам мужчина и не разобрался в ситуации, а начал делать удобные ему выводы и умозаключения. Родной человек заставлял Серафиму извиняться перед дочкой знатных особ, но упрямая Сима мысленно всех посылала на хуй. " И это я должна перед ней извиняться? Да пошел ты в жопу!" Правильно делала.  "Неужели ему дороже работа?" — вот такие мысли пролетали в голове у девочки. Пандора была заблокирована с того самого момента, когда Симе поставили диагноз "сотрясение" . Хотя и без диагноза девушка бы всё-равно бы ее добавила в черный список. Все фотографии с ней были удалены. Все уже было в прошлом, и Серафима явно не хотела пересекаться этой мерзкой особой вновь.  Девушка расплатилась с таксистом и мучительно ушла к себе домой. Дверь была закрыта, но проблем в этом не было - она открыла ее теми самыми ключами.  Отец был дома, свет был включен еще до прихода Серафимы. Около входной двери она увидела точно-не-его пиджак, ведь он был каким-то слишком строгим, а папа такие вещи не носил. Мужчина предпочитал что-то джинсовое, удобное и комфортное.  Везде был бардак: банки из-под алкогольных напитков, энергетиков. Не выкинутый мусор, крошки, уже заплесневелая еда. В доме как-будто бы прошелся ураган, снеся все на своем пути.  "Что тут происходило?" — спросила Серафима.  Дверь в комнату папы была закрыта. Ладно, видимо, он спит. Не будем отвлекать. Он явно оставил свет в коридоре включенным, ибо знал, что по приезде Серафимы тот будет спать и не будет в силах встретить дочь.  Серафима тихонько отнесла желтый разрисованный чемодан в свою комнату. Ух, там стояла скукота. Все ее вещи были сортированы по картонным коробкам, как бы давая знать, что больше эта комнатка ей не принадлежала. Остались только холодные зеленые стены, пустой рабочий стол, пустое — всё! Конечно, кроме кровати: на ней до сих пор временно была простыня и прочее постельное белье. Серафима кинула свой рюкзак на пол, уткнулась головой в подушку и уже готовилась заснуть в этом аду коробок, даже не переодевшись.  Однако раздался какой-то очень громкий звук, как-будто бы что-то упало.  Потом второй, а потом третий. Такой резкий, но глухой стук.  Потом же все было быстро: наша Серафима, которая очень сильно любила без спроса входить в чужие комнаты, все-таки, даже не постучавшись, зашла в берлогу отца. А после пожалела на всю свою оставшуюся жизнь. Да, папа изменял маме. С кем? С Миссис Девулф. Теперь все ответы на вопросы об отцовской "целеустремленности к карьере" и об очень тесных отношений с руководством были сняты.  Такая "новость" ударила Симу, как толстый кнут. Она заставила проснуться, прочувствовать реальность.  Дочь начало трясти, как землю при землетрясении в семь баллов. Вот, прям сейчас по ее душе пойдет очередная трещина. Ее начало тошнить, недуг подкрался так быстро и схватил девушку так легко, что она сама этого и не заметила. Серафима снова сдерживала свои слезы.  — Сима, так бывает — пытался успокоить ее отец.  — Боже, кто-нибудь, выколите мне глаза… — девушка хотела обматерить отца с ног до головы, но слова попросту не лезли на язык. Мужчина взял дочерь за руки, однако та просто его толкнула:  — Убери от меня свои гнилые руки, чудовище.  Даже не надо мне ничего объяснять. Мне итак уже все понятно. В ссору вмешалась кудрявая, как и ее дочь, женщина: — Почему ты не предупредила, что едешь?  — Кто вы для меня такая, чтобы спрашивать? Что, неприятно, да? То, что вы любовница моего отца — это еще не значит, что я буду вам… нет, тебе, отвечать как к родной матери! — Следи за языком. — сказала женщина, обиженно смотря на Серафиму. — Тоже самое могу сказать и вам, только вот в буквальном смысле.  — Хамка!  — Женщина, словарный запас пополните. Видимо, на работе только и такие реплики используете, да?  Она что-то сказала ей в ответ, однако Серафима попросту пропустила это мимо ушей. Сима же бросилась быстрым шагом к себе в комнату, взяла тот самый рюкзак и уже хотела навсегда покинуть этот клятый дом. — И куда ты собираешься? — загородил путь мужчина, застегивая свой халат.  Девушка, встав совсем в притык к нему, выдала с такой злостью, с которой только могла: — Куда-угодно. Лишь бы не видеть твоё мерзкое лицо. Какая же ты мразь.  — Не смей меня так называть, знай своё место! — Хорошо. Гандон, ушлепок. Тебе всегда было на меня похуй. Ты же даже не помнишь какой сегодня день.  — Я до сих пор твой отец, и ты, как моя дочь, не имеешь морального права крыть меня таким трехэтажным матом. Я тебя растил и воспитал не для того, чтобы выслушивать от тебя это. — А ты не имел морального права так предать мою маму. Больше у меня отца нет. Сима толкнула мужчину, который стоял в дверном проеме не понимая сказанные Симой слова. Дойдя до выхода, она завязала шнурки своих конверсов и заявила: — Чтоб я больше вас не видела.  С этим словами она покинула дом, захлопнув дверь с такой силой, что в воздухе прозвучал  мужественный удар. Ей показалось, что она сломала бедную дверцу, но Симе было все равно. Взрослые пытались ее удержать и переговорить по поводу этой ужасной ситуации, однако Симе было не то, чтобы мерзко коммуницировать с ними, а и попросту видеть.  Сначала пришло смятение — почему? Как он мог? Каждый его взгляд, каждая улыбка теперь казались фальшивыми. Внутри росло чувство предательства, как шипы, пронзающие душу. Она вспомнила, как смотрела на него с восхищением, как была уверена в его поддержке, когда была маленькой Симой.  Девушка не хотела оглядываться, не хотела видеть этот дом, не хотела помнить об этом месте. Она потеряла своего отца. Её ноги несли её вперед, в неизвестность. *** Пять утра.  Ни свет ни заря.  Что же, ноги ее, прогуливаясь по одиноким улицам города, привели хозяйку на закрытый автовокзал.  Серафима сидела на какой-то лавочке, дожидаясь семи утра, чтобы он наконец открылся. Вокруг не хватало перекати-поля. Как же Сима надеялась, что ничего нового в ее жизни вновь не произойдет, чтобы все осталось своим чередом и дабы попросту не было плохих новостей. Уже надоело. Однако через пару недель ее ожидает тот самый переезд… Дымка сигарет поднималась наверх, окутывала фигуру девушки: ее пальцы, волосы. Абсолютно все. Это уже третья.  А ведь в этот ужасный день нашей Симе Серафиме исполняется целых восемнадцать. Этот день рождения она точно не забудет. Новый этап начался с плохой ноты.  Какова же была красота сумрачной глади постепенно просыпающегося города. Вот, светило встает с востока, начиная освещать все на своем пути. Если шторм — уничтожает всех, кто встанет перед ним, то солнце — проливает свою теплоту. Однако и под солнцем стоять долго нельзя посредством опасности радиации. Все должно быть в меру. Ведь так?  На душе у девочки было полное ничего, кроме злости и жажды спать. Разочарование,  горе, боль — уже все эти чувства были потоплены далеко в глубинах ее души, как и остатки прежней радости от жизни.  Серафима уже сильно замерзла, ведь на ней была только любимая не застегнутая черная рубашка, а понизу — легкая футболка с принтом китайского дракона, заимствованная от Хлои.   Джинсовые короткие шорты оголяли колени, а дрожь в теле пробегала мурашками. Тугой хвост стягивал ее виски, только ухудшая головную боль, а синяки на глазах, казалось, были размерами с кратеры на Луне. Конечно же, на ее руке был тот самый браслет.  Потушив сигарету, Сима укуталась в свою рубашку и расплела длинные волосы цвета смолы, которые играли роль утеплителя. Тело было тяжелым как и веки, как и оставленное отцом послевкусие ненависти. Глаза постепенно закрывались.  И вот-вот, прям в сию минуту, она опрокинула свою усталую голову и перестала понимать, что происходит вокруг посредством сильного расслабления. Она бы могла впервые в своей жизнь окунуться в сон на улице, прям на этой лавочке, если бы не предубеждение, что это делают лишь люди без определенного места жительства.  *** И все таки, совершить ей это удалось. Биология была сильнее собственной морали. Сима с тяжестью открыла свои глаза из-за потустороннего шума и, всмотревшись, увидела перед собой какого-то неизвестного человека, видимо, причину этого шума. Женщина возраста тридцати пяти тоже выпучила свои глаза на Серафиму. Она пыталась разбудить нашу странницу: — Девушка, у вас что-то случилось? Вам нужна помощь? — Нет, со мной все хорошо. Повсюду кипела жизнь. Люди, в основном школьники, бежали получать знания в учебные заведения. Хорошо, что Серафима уже выросла с этого момента. Ей повезло, что она попала под старую программу образования, когда учились школьники только до конца июня (хотя весь двенадцатый класс, в конце первого летнего месяца, они провели, утопая в экзаменах), а сейчас — дети обязаны учиться до конца июЛя, что, по мнению Серафимы, было мучительным. Европа, мать твою.  На дорогах образовались пробки из-за сильного скопления машин, уже ходил и общественный транспорт.  — Но вы выглядите очень болезненно. У вас точно всё хорошо? — спросила обеспокоенная незнакомка.  — Спасибо,  но, как я вам сказала, со мной все нормально. Сколько сейчас времени? Собеседница посмотрела на свои наручные часы: — Полвосьмого.  Девушка, обрадовавшись, уточнила: — Скажите, известно ли вам, работает ли здешний автовокзал?  — Да. Вы куда-то собираетесь ехать? Где ваши родители? Сколько вам лет? Вы точно достигли подходящего возраста?  "Женщина, я боюсь, что это не ваше дело" — хотелось Серафиме выдать незнакомке, однако: — Мне 18.  — Ясно. У вас хватит денег на билет? Девушка открыла свой тяжелый рюкзак, который служил чем-то типо подушки, начала в нем колупаться, ища запрятанный кошелек.  Нет, там не было и гроша. Телефон севший. Еды нет. Отчаянная Серафима оповестила любопытную незнакомку, что первая была полнейшим банкротом. На это такая добродушная дама дала ей целых 50 евро.  Сначала Сима не хотела их принимать, но: — Девочка, возьми. Не знаю, к кому ты там едешь — просто возьми.  — Ладно, спасибо… — Как тебя зовут?  — Я Серафима.  — Серафима, не обращай внимание на чужое мнение, почаще улыбайся и никогда не смотри людям в глаза. С такими словами польку покинула очень странная незнакомка. Видимо, вторая уже опаздывала куда-то, ведь по ее походке было видно, что женщина явно спешит.  " С приветом , — подумала Серафима, смотря за уходящей фигурой. — Ладно, за то у меня есть деньги"  Она посидела, подождала чего-то, что-то обдумала, смотря в какую-то точку. Сначала Сима думала уехать в Беларусь, однако:  "Надеюсь, я успею ухватить какой-нибудь автобус, идущий к границам Бельгии"