Ты и я

— Сири, веди, моя хорошая! Ты видишь то, что нам нужно? Я пока не вижу… Бродить между рядов чёрных гранитных памятников, среди запаха влажной земли, в звенящей тишине городского кладбища и в компании пусть верной подруги, но ещё несовершеннолетнего внука и сомнительного несостоявщегося любовника, возможно, возглавляющего ОПГ, было малоприятным занятием. Однако тревога и мысли об участи пропавшей внучки оказались пыткой куда хуже, так что Агата почти безропотно мирилась с тем, что предложил ей наступивший день. Собака, неожиданно подав голос, вдруг сорвалась с места, заставляя хозяйку в одно мгновение сделать нехитрый выбор: побежать следом или, воспротивившись и оставшись, затылком опробовать, несколько твёрдой была кладбищенская земля. — Сири! Сири, стой! Куда! Не так быстро, я же не… Успешно обогнув несколько захоронений, женщина не успела и договорить, когда на повороте выпустила из рук поводок и, поскользнувшись, угодила в свежевырытую могилу. К её сомнительной, но всё же удаче, та оказалась неглубокой, однако правую ногу моментально пронзило тянущей болью, а молочный жилет тотчас покрылся бурыми пятнами земли и глины. — Си-и-и-и-ири! Восседавшие на раскидистых ветвях вороны разом взлетели от её яростного крика, не преминув будто бы насмешливо закаркать. — Ба! Ты где? — Агата Денисовна! Агата Де… Подоспевшие мужчины застыли, растерянно глядя себе под ноги. Едва ли в эти минуты был уместен чёрный юмор, но увидеть эту женщину в могиле — её боялась и сама смерть — никто из них не собирался ещё минимум лет двадцать. Холодову не оставалось ничего, кроме надежды, что она не заметила его дрогнувших в тут же подавленном смешке губ. — Вы долго будете стоять и таращиться? — сидя на земле посреди чьего-то будущего пристанища размерами два на полтора метра, Агата скрестила руки на груди и даже оттуда умудрилась бросить грозный взгляд на тех, кто возвышался над её оплошностью и по-прежнему бездействовал. — Да… Нет… То есть сейчас, сейчас! — Игорь, отдав свою сумку Грише, кинулся к ней, протягивая руки. — Ты как… — Я как? Прекрасно. Просто шла и решила нырнуть в раскопанную могилу. Знаешь, как это называется… Не хватает острых ощущений в жизни! Гриша искренне хотел помочь, но вернувшаяся со знакомым розовым телефоном в зубах Сири отвлекла его, и парень решил: пусть безумные влюблённые разбираются сами, пока он с единственным поблизости разумным существом продолжит расследование — хотя бы изучит найденный телефон сестры. Холодов же не так давно пообещал себе стойко переносить все саркастичные выпады одной несносной женщины, а потому только вздохнул: — Вообще-то я хотел спросить, как ты там оказалась, но… — Как оказалась? — Агата с поразительной скоростью не позволяла ему заканчивать мысли. — Так говорю же: не хватает… Ц-ц, больно! — когда она, ухватившись за мужские плечи, решилась наступить на замеченную в скользкой, идеально ровной стенке могилы выемку, травмированная нога в тот же миг напомнила о себе и женщина едва не опустилась обратно. — Ба, ты ничего не сломала? — парень, у которого плохо получилось сосредоточиться с подобным фоном, вернулся к их трагикомедии. Агата отмахнулась: — Гриша, подожди, потом разберёмся… Да больно, говорю же! Игорю в плечо почти прилетел хлёсткий удар её ладони, когда женщина с лёгкостью пушинки оказалась поднятой и над могилой, и над поверхностью земли, отчего была вынуждена инстинктивно найти рукам более важное применение — обвить ими шею мужчины, с которым пропустила момент, как оказалась на его руках. Откуда в нём было столько силы?.. Откуда в нём было столько безразличия к тому, что теперь и его кофта вся украсилась черно-коричневой землёй? Откуда… Откуда в нём было столько власти над ней, что и сейчас, в этой самой глупой и нелепой ситуации, она на мгновение и безответственно перестала думать обо всём, кроме его близости и красивого удобства этого нелепого положения в его руках? Гриша отвернулся, мастерски делая вид, что всё же занят поиском зацепок. А она молчала слишком долго. Может, десяток секунд, но слишком долго для той, из чьих уст слова — чаще не самые приятные — по обыкновению лились бурным и неудержимым потоком. — Ещё болит? — Игорь наклонил голову, ища её глаза где-то в области своей груди. — Нет, — излишне оптимистично ответила Агата и, нервно сглотнув, цыкнула, словно боль успела вернуться, — почти нет! Ещё… Ещё что-то есть. Он бы так и простоял с ней сколько угодно — пока не язвила, пока не размахивала руками, пытаясь избавиться от его общества, пока будто бы робко клонилась головой к его плечу и боялась вернуться на землю — вдруг снова оступится, вдруг попадёт куда-то, где его руки окажутся бессильными… Но у них было неотложное дело и самое идиотское место для мыслей о нежности. — Значит, в такси! — скомандовал Холодов, разворачиваясь со своей драгоценной ношей по направлению выхода с территории кладбища. — Гриша, пойдём, подождёшь меня где-нибудь. Я отвезу Агату, вернусь и продолжим. — А что это ты раскомандовался? — обезоруженность сменилась привычной едкостью. Руки, обвивающие его шею, перестали ощущаться руками женщины — скорее капканом, что захлопнется, едва он сделает ещё один шаг против её желания быть везде, всегда, в любом состоянии и при любых обстоятельствах. — Мы справимся и без твоего участия. Правда. — Ты справишься? Меня не нужно никуда отвозить. Я буду искать внучку. Я лучше знаю, где и с кем она может быть. А ты что… Ты ей кто? — Агата… Наверное, жёсткое приземление в могиле сказалось совсем не на ноге, и женщина бессовестно лгала о боли в ней. Совершенно точно сказалось на голове. Если, конечно, засевшую в её голове неприязнь к нему ещё можно было усугубить. Где-то в стороне Гриша безмолвно взвыл от начала нового акта знакомой трагикомедии. — Поставь меня! Вызывай такси себе — и до свидания. Свидания, которое, надеюсь, больше не будет поджидать меня за каждым углом! «Судьба», «куда же от судьбы»… Спасибо за помощь! Дальше мы как-нибудь сами! Ещё пройдя какой-то отрезок тротуара, Игорь остановился, тяжело задышав: — Да иди ты к чёрту! Усадив женщину на скамью у первого попавшегося памятника, он спешно пошёл прочь. Поражённая неожиданной грубостью, Агата перевела взгляд к отполированному граниту. «Марфина…» — Марфина?! С памятника на неё смотрела её же фотография. …Агата проснулась в кресле от того, как гулко ударился о паркет упавший с коленей сборник рассказов Эдгара Аллана По. За окном первыми бледно-голубыми мазками разгорался рассвет. — Господи! — приложив одну ладонь к колотящемуся сердцу, другой она нащупала на голове очки. — Приснится же… Все очертания снова стали привычными. С кровати на неё удивлённо и немного осуждающе смотрела разбуженная Сири. Дети мирно спали в своих комнатах. Она не падала в могилу. Её никто не посылал. Холодов?.. Любые воспоминания о Холодове приносили раздражение, лёгкую тошноту и пламенную ненависть. Самую опасную… Ту, от которой был всего один шаг до… А было ли ей нужно делать этот уже сделанный шаг? Да. Всё было привычно. Сон. Просто сон и едва уловимая досада, что она не могла вспомнить прикосновения его рук наяву.