Чёрный Ангел

      — Рэндом, всё нормально?       Я отвернулся от зеркала и посмотрел на Корвина, который снова внимательно смотрел мне в лицо, словно анализируя моё состояние. Я уже хотел ответить «да», но в последний момент передумал и, подойдя на шаг ближе, бросил:       — Скажи, какого цвета у меня глаза?       Брат недоумённо поднял брови:       — Это проверка? Или ты надеешься, что они теперь горят адским пламенем?       — Очень смешно.       — Это был серьёзный вопрос.       — А я серьёзно сомневаюсь.       — Ладно, — он чуть нахмурился, будто оценивая, всё ли со мной в порядке. — Голубые.       — Да это-то понятно, но в них нет ничего странного? Может, оттенок поменялся, зрачки другие?       Корвин снова внимательно посмотрел на меня, затем слегка прищурился, будто сверяя картину перед глазами с тем, что уже хранилось у него в памяти.       — По-моему, всё как обычно, — наконец сказал он.       — О'кей, — пробормотал я и плюхнулся на стул.       — А почему ты вдруг об этом спросил?       — Да мне просто показалось...       Я кинул быстрый взгляд в зеркало и замолчал, потому что сам не знал, что именно мне показалось. Что-то послышалось? Показалось, что глаза поменяли цвет? Всё это звучало глупо даже для меня самого, и я подумал, что мне стоит сначала самому понять, что это была за чертовщина, а уж потом пытаться объяснить это Корвину.       Поэтому я просто махнул рукой и небрежно проронил:       — Неважно.       — Если почувствуешь что-то странное, скажи, — напомнил он, словно догадавшись, о чём я думал.       Я невольно поморщился. Вот почему рядом с ним у меня такое чувство, что мои мысли слышны раньше, чем я успеваю их озвучить?       — Так что ты там говорил про эту заразу? — решил я перевести тему, чтобы он случайно не услышал ещё чего-нибудь. — У тебя есть догадки, как с ней можно справиться?       Корвин на секунду задумался, потом кивнул:       — Если она распространяется через кровь, значит, её можно остановить. Любая инфекция либо уничтожается иммунной системой, либо поддерживается чем-то извне. Нам нужно понять, как она действует.       — Ты говоришь так, будто это что-то обычное, — заметил я.       — Нет. Но принципы остаются теми же. Вопрос в том, насколько сильно это вмешивается в твой организм. Если это похоже на паразита, его можно попытаться нейтрализовать, а если что-то перепрограммирует клетки… тогда будет сложнее.       — А если оно уже на меня влияет? — спросил я, сам не зная, хочу ли услышать ответ.       Корвин снова посмотрел мне в лицо — долго, оценивающе. И я не выдержал:       — Ты не мог бы перестать на меня так смотреть? Я из-за этого, признаться, сильно нервничаю. То есть, ещё сильнее, чем до этого.       — А как я на тебя смотрю?       — Так, будто я подопытная крыса.       — Если бы ты был подопытной крысой, Рэндом, у тебя уже была бы бирка на лапе.       Я скептически уставился на него:       — Успокоил, спасибо.       — Просто пытаюсь понять, действительно ли с тобой что-то происходит или ты накручиваешь себя сам.       — А что, если оба варианта?       Он пожал плечами:       — Тогда давай выяснять, что из этого симптомы заражения, а что — просто твои загоны.       — Так ты у нас на медицинском или на психологическом учился? — хмыкнул я.       Корвин усмехнулся в ответ, но, к моему удивлению, не отреагировал язвительно, как я ожидал.       — На медицинском, но судя по всему, мне стоило бы захватить ещё и психиатрический минимум.       — Уж прости, что усложняю твою жизнь, — пробормотал я и, сцепив пальцы, задумчиво посмотрел на свои руки.       Корвин выдохнул и сел напротив.       — Давай всё-таки попробуем разобраться. Ты говоришь, что чувствуешь себя странно. Насколько?       Я пожал плечами:       — Не знаю. Периодически как будто… теряю связь с реальностью. Всё становится… размытым, что ли.       — Сейчас?       — Нет. Сейчас вроде всё нормально.       — Кроме тревожности и зацикленности на себе?       — Эй, давай без нападок.       Корвин покачал головой и провёл пальцами по волосам.       — Хорошо. Симптомы появились после того, как ты посмотрел на себя в зеркало?       — Ну… — я сделал паузу, — да. Наверное.       — Тогда, возможно, дело не в самой ране, а в восприятии.       — То есть, ты хочешь сказать, что это психосоматика?       — Пока не знаю. Но, насколько я вижу, у тебя нет ни температуры, ни явных изменений в поведении.       — Ну, если не считать того, что я всерьёз обсуждаю возможность сойти с ума.       — Это пока тоже не показатель, — сказал он с лёгкой иронией, но тут же снова посерьёзнел. — Если у заражённых меняется тело, это должно быть видно невооружённым глазом. Льювилла сказала, что процесс идёт быстро. Если бы ты был на поздней стадии, мы бы это уже заметили.       — Ты пытаешься меня успокоить или говоришь серьёзно?       — И то, и другое.       Я глубоко вздохнул.       — Ладно. И что ты предлагаешь?       — Нам всё ещё нужны данные. Виала до сих пор жива, и это важно. Либо она сильнее остальных, либо с ней сделали что-то, что помогло. Если мы поймём, почему она ещё держится, у нас появится преимущество.       Я ухмыльнулся:       — Ты опять говоришь так, будто собираешься ставить на мне эксперименты.       Он чуть склонил голову, но не улыбнулся:       — Я говорю так, потому что не собираюсь тебя терять.       Я неопределённо хмыкнул и отвёл взгляд — не потому что мне было нечего сказать, а потому что я не привык слышать такие слова от него. Конечно, он и раньше говорил, что пытается защитить меня, но тогда я списывал это на какое-то чувство долга с его стороны, а сейчас это ощущалось совсем иначе.       — О'кей, — наконец выдавил я. — Допустим, мы разберёмся, как Виала ещё держится. И что тогда?       — Тогда у нас появится способ замедлить процесс. Может, даже остановить его, если поймём механизм, — сказал Корвин.       — Или поймём, что всё бессмысленно, — усмехнулся я.       — Если ты уже решил сдаться, скажи сразу.       Я раздражённо выдохнул:       — Если бы я хотел сдаться, я бы не сидел тут с тобой и не задавал вопросов, — я снова провёл рукой по лицу, пытаясь унять нарастающее чувство беспокойства. — Просто мне хотелось бы понимать, есть ли у меня хотя бы теоретический шанс.       Корвин медленно кивнул:       — Шанс есть. Нам просто нужно его найти.       Он говорил это так, будто это был не вопрос, а факт. Словно другой исход даже не рассматривался.       — Ты же сам сказал, что всё зависит от того, как оно работает, — напомнил я.       — Да. Но пока у нас нет доказательств, что это необратимо, я исхожу из того, что это можно остановить.       Я внимательно посмотрел на него.       — Тебя всегда так упрямо тянет всех спасать?       — Нет, только тех, кто мне небезразличен.       Я не успел ничего ответить, потому что дверь вдруг скрипнула, и в комнату вошла Льювилла.       — Надеюсь, я не отвлекаю вас от чего-то важного? — спросила она, оглядев нас обоих цепким взглядом.       Несмотря на позднее время, она была в том же платье, в котором встретила нас в зале совещаний, а её волосы лежали безупречно — слишком безупречно для человека, который только что поднялся с постели. Либо она уже успела поспать и ей хватило, либо не ложилась вообще.       — Всё зависит от того, что ты хочешь сказать, — ответил Корвин, откидываясь на спинку стула.       Сестра посмотрела на него с лёгким прищуром, затем перевела взгляд на меня.       — Тебе стало хуже?       Я медленно вдохнул, ощущая, как внутри нарастает раздражение. Все вокруг сегодня только и делали, что пялились на меня так, будто пытались разглядеть, сколько мне ещё осталось.       — Вроде нет, — буркнул я. — Если не считать того, что я начинаю задумываться, что у меня в голове что-то не так.       — Что ты имеешь в виду?       Я бросил взгляд на Корвина, но тот молчал, явно давая мне возможность самому решать, что сказать.       — Иногда кажется, что всё вокруг… не совсем настоящее, — я сжал руку в кулак, словно от этого можно было вернуть контроль. — Как будто реальность чуть-чуть сдвигается.       Льювилла едва заметно кивнула, как будто этот ответ совпал с её ожиданиями.       — Ты говорила, что у тебя есть догадки, — напомнил Корвин. — Может, теперь ты готова ими поделиться?       Льювилла на мгновение задумалась, сложив руки на платье. Потом всё же заговорила:       — Симптомы, которые проявляются у заражённых, слишком… направленные. Это не просто мутация, а что-то более сложное. Возможно, сама зараза — не просто болезнь, а своего рода влияние.       — Влияние? — переспросил я, сдвинув брови. — То есть это работает не только через тело, но и через сознание?       — Возможно, — отозвалась она. — Если так, то есть шанс сопротивляться.       Я скептически посмотрел на неё:       — То есть ты хочешь сказать, что это можно просто… пересилить?       — Всё зависит от того, насколько ты силён, — сказала Льювилла. — Но если бы заражение полностью подчиняло жертву, ты бы уже давно обратился.       Я бросил быстрый взгляд на Корвина, но он ничего не сказал — просто ждал, как и я.       — Если ты права, и эта штука действительно работает не только на физическом уровне… — медленно начал он. — Тогда это даёт нам зацепку.       — Да, — кивнула Льювилла. — Вопрос только в том, как это проверить.       — И как ты предлагаешь это сделать? — спросил я, скрестив руки.       Льювилла подняла глаза к потолку, словно размышляя, как проще объяснить.       — Ты сказал, что иногда всё кажется… нереальным? — уточнила она.       — Иногда, — признал я. — Пока это было не больше пары раз.       — И ты не уверен, что это связано с заразой?       — Ну, я надеюсь, что это просто стресс, но что-то мне подсказывает, что это не так.       — Если эта штука действительно влияет не только на тело, но и на сознание, значит, она каким-то образом изменяет восприятие, — задумчиво произнёс Корвин. — Может, дело в том, что заражение пытается… подстроить тебя под себя?       Я скептически вскинул бровь:       — Подстроить?       — Ну, если оно не просто разрушает, а перестраивает, значит, его цель — не убить носителя, а сделать его другим.       — В этом есть смысл, — кивнула Льювилла. — Если заражённые продолжают существовать, значит, процесс их изменений не хаотичен, а подчиняется какой-то логике.       — Вот только мы пока не понимаем, какой именно, — пробурчал я.       Льювилла чуть нахмурилась, будто обдумывая что-то.       — Я попробую найти больше информации. Есть люди, которые наблюдали за заражёнными… до того, как они потеряли себя окончательно. Может, их воспоминания помогут нам лучше понять, что происходит.       — Это было бы полезно, — сказал Корвин.       — Я займусь этим, — кивнула она, а затем перевела взгляд на меня. — А ты… пока попробуй не сойти с ума.       — Ты говоришь так, будто я могу это контролировать.       — В том-то и дело, что, возможно, можешь, — бросила Льювилла, направляясь к выходу. — Всё зависит от того, кто сильнее — ты или оно.       — Посмотрим, — пробормотал я.       Корвин какое-то время молчал, потом поднялся со своего места.       — Льювилла, — окликнул он, когда сестра уже собиралась выйти.       Она обернулась, явно не слишком удивлённая тем, что он её задержал.       — Что?       — Ты сказала, что Виала до сих пор жива, — напомнил он. — Я хочу её осмотреть.       Льювилла чуть сузила глаза.       — И зачем это тебе?       — Я изучал медицину. Если увижу, как она держится, возможно, пойму что-то полезное.       — Возможно? — подозрительно переспросила она.       — У нас не так много вариантов, — спокойно ответил Корвин.       Сестра изучающе посмотрела на него, явно взвешивая, стоит ли соглашаться.       — И я должна поверить, что ты хочешь ей помочь?       — Ты можешь мне не верить, — сказал он. — Главное, чтобы мне дали доступ.       Льювилла помедлила, потом всё же кивнула.       — Хорошо. Но если ты подхватишь заразу, это будут твои проблемы.       — Я в курсе.       — Тогда постарайся ничего не испортить.       Корвин только хмыкнул, а Льювилла, кивнув нам обоим, наконец вышла.       — Я пойду с тобой, — сказал я.       — Не уверен, что это хорошая идея.       — Ты же сам сказал, что со мной пока всё в порядке. Значит, мне не навредит побыть там несколько минут.       Брат слегка прищурился, но всё равно сказал:       — Ладно.       Я вскинул брови:       — Что, даже спорить не будешь?       — А зачем? Всё равно ведь пойдёшь, даже если я скажу «нет».       Я закатил глаза, но сдержал ухмылку.       Охранники у входа в изолированные покои смотрели на нас без особого интереса — похоже, Льювилла уже предупредила их о нашем визите. Никто не стал нас останавливать, лишь один из них коротко кивнул, когда Корвин толкнул дверь.       Внутри было темно. Единственный источник света — факел на стене — горел тускло, отбрасывая неровные тени на стены. Запах в помещении тоже был специфическим: смесь лекарств, застоявшегося воздуха и чего-то ещё, более тяжёлого, чуть металлического.       Виала лежала на кровати, неподвижная и бледная. Издалека можно было подумать, что она просто спит, но стоило подойти ближе, как становилось заметно, что это не сон. Дыхание у неё было слишком редким, губы — слишком бледными, а кожа — слишком натянутой.       Корвин молча опустился рядом и склонился над ней. В тусклом свете его профиль казался резче, чем обычно, а губы чуть сжались. Я видел это выражение у него и раньше — когда он был полностью сосредоточен на чём-то, отсекая всё лишнее.       Он аккуратно взял её за запястье, проверяя пульс, и я невольно проследил взглядом за его пальцами. У Корвина вообще были выразительные руки: тонкие, но сильные, с чёткими линиями суставов и чуть заметными под кожей венами. На Земле такие называют «руками музыканта», и я понимал, почему. Наверное, когда он держал скальпель, это выглядело так же уверенно и точно, как сейчас.       — Пульс слабый, — Корвин перевёл на меня взгляд, и мне пришлось приложить усилие, чтобы не выглядеть так, будто меня только что поймали за чем-то.       Я скрестил руки на груди и нарочито расслабленно поинтересовался:       — Это плохо?       — Ну, если ты планировал её разбудить, то это осложняет задачу.       — И что, у тебя есть какие-то идеи?       — Я вижу, что её тело всё ещё борется. И это важно. Значит, процесс обратим, — его пальцы задержались на запястье Виалы, потом он медленно убрал руку. — Осталось понять, как ей удаётся держаться.       Я выдохнул и заставил себя сосредоточиться.       — Ты говорил, что это может быть что-то вроде паразита. Он может вести себя… не одинаково в зависимости от человека?       Корвин кивнул:       — Всё возможно. Иммунная система, выносливость, даже психическое состояние — всё может сыграть роль.       Я бросил взгляд на Виалу. Она выглядела такой хрупкой… и в то же время всё ещё держалась.       — То есть если мы поймём, за счёт чего она ещё в себе, сможем использовать это как противоядие?       Корвин чуть помедлил, но всё же кивнул:       — В теории — да. На практике…       — На практике ты понятия не имеешь, — закончил я за него.       — Ну, скажем так, я бы предпочёл проверить догадки, прежде чем делать выводы.       Он ещё раз внимательно осмотрел Виалу, словно оценивая что-то ещё.       — Её состояние стабильно, но она слишком слаба. Если я возьму у неё кровь, может, удастся найти зацепку. Сходи пока к Льювилле, узнай, есть ли здесь лаборатория.       — Ладно, — кивнул я. — Если что, я скажу ей, что это срочно.       — Это действительно срочно, — подтвердил Корвин, уже доставая склянку. — Возвращайся быстрее.       Я кивнул и направился к выходу, но уже на пороге обернулся:       — Как думаешь, мы сможем её спасти?       Брат серьёзно посмотрел на меня, и мне показалось, что в его взгляде промелькнул лёгкий укор вперемешку с чем-то ещё.       — Давай лучше сперва с тобой разберёмся.       Я вскинул брови, но не стал возражать. Всё равно он бы не поменял приоритеты.       Я дошёл до покоев Льювиллы и постучал в дверь, но не получил ответа. Вежливо подождав несколько секунд, я постучал ещё раз, но за дверью всё так же была тишина. Я прислушался и уловил еле слышные шаги — значит, она не спала, но всё равно не открывала по какой-то причине. Не придумав ничего лучше, я постучал ещё раз — на этот раз длиннее и громче.       Дверь с размаху распахнулась, и если бы я не сделал в этот момент шаг назад, то точно получил бы по лбу.       — О боже мой, я ведь тебе уже сказала, что ты можешь её осмотреть! Обязательно так стучать? Или ты делаешь всё возможное, чтобы…       Льювилла резко замолчала на полуслове, видимо, наконец заметив меня (или поняв, что сказала что-то лишнее). Она коротко вздохнула и приняла своему лицу спокойное выражение, после чего бросила своим обычным тоном:       — А, это ты.       — Я, — подтвердил я и чуть было не спросил, продолжила бы она говорить, если бы на моём месте был Корвин, но сдержался. Мне — точнее, нам — нужна была её помощь, и если я с ней поссорюсь, это будет совершенно некстати. — Слушай, Ви, у тебя тут есть какая-нибудь лаборатория?       Сестра посмотрела на меня чуть прищуренно.       — Зависит от того, зачем тебе это.       — Корвин попросил узнать, — ответил я максимально беспечно.       Я не стал говорить, что лаборатория нам нужна для анализа крови Виалы. Мне почему-то показалось, что она не будет в восторге от того, что Корвин брал у неё кровь.       — О, разумеется.       Я не был уверен, что именно скрывалось в этой интонации, но мне почему-то это не понравилось.       — Так есть или нет? — напомнил я.       Она помедлила, потом кивнула:       — Есть. В восточном крыле. Но она использовалась нечасто, так что я не уверена, в каком она сейчас состоянии.       — Думаю, разберёмся, — пожал плечами я.       Льювилла задумчиво уставилась на меня, но так ничего и не сказала.       — Что?       — Рэндом… ты правда ему доверяешь?       Я вскинул брови, но не изменился в лице.       — Не понимаю, о чём ты.       — О Корвине.       Я по-прежнему молча смотрел на неё, сохраняя выражение лица вежливо-ничего-не-понимающего — одна из вещей, которые я умел делать действительно безупречно.       ...меня самого иногда удивляет, сколько существует таких вещей.       — Я просто подумала... — произнесла она, чуть склонив голову. — Ты ведь всегда был осторожным. Не доверял никому настолько, чтобы просто следовать за ним. А теперь… ты даже не задал вопросов. Просто пошёл делать то, что он сказал.       — Так, погоди, — я поднял руки и усмехнулся: — Ты что, хочешь сказать, что я теперь его фанат?       — Нет, — она покачала головой, не отреагировав на мою шутку. — Я хочу сказать, что ты изменился.       — А ты думала, я вечно останусь тем, кто тусуется на Земле и напивается до беспамятства?       — Конечно, нет, — Льювилла чуть улыбнулась. — Но тогда ты хотя бы не был настолько предсказуем.       — Ого. Спасибо, что назвала меня скучным, — я скептически вскинул брови.       — Я не это имела в виду, — её улыбка на секунду погасла. — Мне просто интересно… когда ты начал ставить его выше себя?       «Она же ничего не знает, да?» — проскочила напряжённая мысль в моём мозгу, но я отогнал её, не дав взять надо мной верх. Даже если она о чём-то догадывается, что маловероятно, то в моих силах сейчас это прекратить.       — Ну, он как минимум не запирал меня в подземелье, — отметил я. — Уже неплохое начало.       — Это ещё не значит, что он не потянет тебя за собой.       Я усмехнулся:       — Ладно, допустим, мне даже любопытно. А куда это он меня потянет?       — В пропасть.       В её голосе не было яда, но что-то в этом звучало так, будто она говорила о чём-то давно решённом.       Я посмотрел на неё чуть внимательнее, но она уже отвернулась.       — Восточное крыло, да? — уточнил я, словно ничего и не было.       Льювилла кивнула, и я развернулся к выходу.       — Рэндом, — вдруг сказала она.       Я остановился, но не обернулся.       — Будь осторожен.       Я слегка усмехнулся, но так, чтобы она не увидела:       — Я всегда,       И вышел.       Честно говоря, после разговора с сестрой я чувствовал себя так, будто у меня в голове медленно распутывался клубок мыслей. Или, скорее, запутывался ещё сильнее.       А ведь когда-то я действительно ей доверял — или, по крайней мере, думал, что доверяю. Она никогда не была моей союзницей в полном смысле этого слова, но мне казалось, что, по крайней мере, я понимаю, чего от неё ждать.       Теперь я уже не был в этом уверен.       Что, чёрт побери, вообще произошло между ней и Корвином? Раньше я никогда не видел, чтобы она негативно о ком-то отзывалась — да и более того, она ему даже сочувствовала, узнав, что он потерял память! Хотя кто знает, может, это сочувствие было неискренним. Наверное, так и было.       Если та Льювилла, которую я вижу сейчас — настоящая, то зачем ей было разыгрывать из себя эту тихоню? Или она надеялась усыпить мою бдительность и втереться в доверие, а потом пытаться использовать меня в своих целях?       И ещё эти её слова про Корвина... Я не хотел это признавать, но она звучала в тот момент почти так же, как Эрик, когда вызывал меня по Карте и пытался убедить, что Корвин — эгоист, который пошлёт всех своих союзников куда подальше, как только получит трон.       Корвин не выглядел удивлённым, а это значит, что они с Льювиллой уже давно расставили друг друга по разные стороны. Но что именно произошло?       Может, она всё это время была какой-то тайной союзницей Эрика? Это объяснило бы и то, почему она не любит Корвина, и то, почему поддерживала Эрика (пускай и неявно), когда в Эмбере ещё шла война за престол.       А что насчёт Бранда? Могла ли Ви действительно быть причастна к его исчезновению?       Я глубоко вдохнул, потому что у меня было такое ощущение, что моя голова скоро взорвётся от такого количества мыслей. Если бы я был героем комикса, надо мной сейчас точно висел бы огромный знак вопроса.       И парочка тщательно зацензуренных ругательств.       Чем больше я об этом думал, тем больше мне казалось, что Бранда во что бы то ни стало нужно вернуть домой. Пусть во время нашего последнего разговора он и вёл себя непрезентабельно, он по-любому рассказал бы что-то полезное. Может, даже что-то про Льювиллу.       Я твёрдо решил про себя, что ещё поговорю с ней об этом. Даже несмотря на то, что пока не понимал, как это сделать.