Чёрный Ангел

      Я третий раз чиркнул спичкой в попытке зажечь сигарету — первые две, как назло, задул ветер. Возможно, мне следовало в таком случае уйти в комнату вместо того, чтобы стоять на балконе, но мне надо было проветрить мозги.       С момента, когда битва закончилась, прошло несколько дней, но чёрная дорога никуда не делась и по-прежнему бросалась мне в глаза, стоило только выглянуть из окна. Если честно, я отчасти надеялся, что она исчезнет, когда мы победим этих тварей, но этого не произошло.       Правда, Корвин говорил, что некая сила, благодаря которой, вероятно, всё это появилось, находится на другом конце чёрной дороги. И пока создавалось впечатление, что для её исчезновения придётся сильно заморочиться.       Кстати, о Корвине.       Я вздохнул, потому что при воспоминании об этом сразу начинал на себя злиться. Я, конечно, не обязан был сообщать это именно в тот момент, но меня бесил тот факт, что я практически признался ему в любви и в последний момент струсил.       «Лучше рискнуть и сказать, чем не говорить и жалеть», — сказала мне когда-то Виала.       Я бы, возможно, обсудил с ней это, если бы мог, но я посчитал своим долгом отослать её обратно в Рэмбу после того, как ситуация стала спокойнее. Пусть на нас больше никто и не нападал, предыдущий король Эмбера был мёртв, а Корвин нравился далеко не всем. И мне не хотелось, чтобы Виала подписывалась на все проблемы, которые у нас точно будут.       Тут я боковым зрением увидел человека, который быстро шёл ко входу во дворец, неся через плечо какой-то длинный мешок. Присмотревшись, я понял, что это был Корвин.       Похоже, какая-то проблема уже появилась.       Я решил выйти на улицу и спросить у него, в чём дело, но стоило мне выглянуть из комнаты, как я сразу его заметил.       — Корвин! — окликнул я брата.       Тот остановился и, увидев меня, кивнул в знак приветствия.       — Что случилось? Я увидел тебя с балкона и...       — Зайдём к тебе, — бросил Корвин. Лицо его резко посерьёзнело. — Поговорить надо. Прямо сейчас.       Я вскинул брови, но всё же ответил:       — О'кей,       И шагнул в сторону, предлагая ему войти.       Корвин переступил порог и, осмотревшись, положил свой мешок посреди комнаты. Я закрыл дверь и, подойдя ближе, вопросительно посмотрел на брата:       — Ну, и что ты от меня хочешь?       Мой вопрос прозвучал намного грубее, чем мне самому хотелось. Возможно, это было вызвано тем, что в глубине души я всё ещё был зол на себя, и теперь эта злость выливалась на окружающих. Я знал, что Корвин не виноват в моих действиях — точнее, в моём бездействии, — но сейчас это было что-то неконтролируемое. Как будто я уже давно хотел кому-то нагрубить, и теперь это желание вырвалось наружу.       А может, не кому-то, а именно Корвину. Честно говоря, отчасти я был зол и на него тоже, хоть и не до конца понимал, почему.       Я хотел было поправить свои слова, потому что злость злостью, а говорить так я не должен был. Но брат не дал мне этого сделать, кивнув на мешок и проронив:       — Разверни и посмотри.       Я встал на колени и откинул то, во что был завёрнут его груз — при ближайшем рассмотрении я понял, что в плащ.       Грузом оказался мужчина с растрёпанной бородой и странного, как будто поблёкшего цвета волосами. Лицо у него тоже было какое-то серое — я не мог понять, естественный это цвет или приобретённый после кончины.       Я пожал плечами и набросил плащ обратно. Затем посмотрел на Корвина и буркнул:       — Покойник. Ну и что из этого?       Снова грубость, с досадой подумал я. И снова машинально.       — Ты плохо смотрел, — отозвался брат, не обратив внимания на мой тон. — Оттяни веко. Открой рот и взгляни на зубы. Пощупай наросты на тыльных сторонах рук. Пересчитай фаланги пальцев. Потом сам скажешь мне, в чём дело.       Я снова пожал плечами, но сделал всё, что он сказал. Честно говоря, ни зубы, ни прочие внешние признаки ни о чём мне не говорили до тех пор, пока я не посмотрел на фаланги пальцев. У мертвеца их было на одну больше, чем у обычных людей. Я сразу вспомнил, что такой же отличительной чертой обладали стражники Бранда.       — Да, припоминаю, — пробормотал я, поднимаясь.       — Припоминай вслух.       — Тогда, в доме Флоры...       — Тогда я увидел их впервые, — перебил Корвин и серьёзно посмотрел на меня. — Но нужен-то им был ты, — он положил руку мне на плечо, как будто подтверждая этим свои слова.       Я снова посмотрел на покойника, потому что мой мозг уже начал монолог о том, что это всего лишь прикосновение и для Корвина оно ничего не значит.       — Я так и не понял, зачем, — резюмировал он.       Я оторвал взгляд от трупа и снова посмотрел на брата. Его лицо по-прежнему было серьёзным, но во взгляде как будто читалось участие и... что-то ещё. Может, нежность?       «Убери руку», — чуть не сказал было я, но тут же одёрнул себя. Вот это уж точно прозвучало бы грубо.       — Всё верно, — подтвердил я его слова вместо этого. — Я не успел рассказать тебе. Просто времени не было, — я снова посмотрел на мертвеца. — Странно... Откуда этот свалился?       Мы оба замолчали. Я ожидал, что брат ещё что-нибудь скажет или спросит. Когда он что-то говорил, мне было легче игнорировать эмоции, которые вызывало у меня любое проявление физического контакта с его стороны. Но он молчал, поэтому все мои мысли сейчас были направлены на то, чтобы сохранить лицо и ничем не выдать то, что я чувствовал.       Словно уловив моё состояние, Корвин убрал руку с моего плеча и сел в кресло.       — Только что мы лишились ещё одного брата, — внезапно заявил он и коротко вздохнул: — Убит Каин.       — Вот чёрт, — тихо произнёс я.       Не могу сказать, что Каин нравился мне при жизни, и это было вполне взаимно. Но то, что я услышал сейчас, было для меня слишком неожиданно. Я чувствовал себя примерно так же, как когда узнал о гибели Эрика: понимал, что должен радоваться, но в моменте у меня это не получалось.       — Я чуть-чуть опоздал, — пробормотал Корвин и кинул взгляд на лежащего на полу мертвеца: — Эта тварь... человек... уже добрался до него. Конечно, я хотел взять его живым, но он дрался как чёрт. У меня не оставалось выбора.       Я тихо присвистнул и сел в кресло напротив брата, потому что мне нужно было всё это осмыслить.       — Понятно, — проронил я почти шёпотом.       Разглядывание покойника не очень-то помогало осмыслению, поэтому я снова перевёл взгляд на Корвина. Надо сказать, что вид у него сейчас был довольно мрачный. Он вздохнул и провёл пальцами по волосам, и мне внезапно захотелось протянуть к нему руку и сделать то же самое.       Когда они с Блейзом закинули меня на остров и я сидел там в одиночестве, то всеми силами пытался найти что-то, за что его можно было бы ненавидеть. Моим последним аргументом были как раз таки его волосы: «ну, они у него длинные, это выглядит по-дурацки». Видимо, в тот момент я действительно был очень зол, потому что сейчас это звучало как бред.       Я не знал, почему, но его волосы производили на меня какое-то особое впечатление. Когда Корвин стоял или сидел рядом, у меня прямо руки чесались — хотелось либо завести прядь ему за ухо, либо пропустить её сквозь пальцы, либо просто провести по его локонам рукой, как он сам это делал в моменты задумчивости.       «Надо бы что-то сказать», — подумал я, возвращая себя в реальность. Но что?       Ты сейчас чертовски красивый.       Спросить, где сейчас Каин?       Постой, ты всегда красивый.       Предложить какую-нибудь помощь?       Не смотри на меня так.       Но какую? Чем тут вообще можно помочь?       А то я, чего доброго, сделаю то, о чём недавно думал.       Да и зачем вообще спрашивать что-либо о Каине? Всё равно он уже мёртв, а мертвецу ничем не поможешь.       Сомневаюсь, что тебе этого хочется.       — Нет! — неожиданно решительно заявил Корвин, и я удивлённо посмотрел на него:       — Что — нет?       — Будь это моих рук дело, я бы всё устроил так, чтобы самому остаться в стороне. Я рассказал тебе всё, как было.       Я недоумённо нахмурился, не понимая, с чего вдруг он это сказал.       — Верю, верю, — поспешил обнадёжить его я. И решил всё-таки спросить: — Где Каин?       — Под дёрном, возле Рощи Единорога.       — Это подозрительно.       У Корвина сделалось такое лицо, будто он снова собрался оправдываться, и я быстро добавил:       — Для других, по крайней мере.       Брат задумчиво кивнул:       — Знаю, пока что придётся помалкивать. Труп я спрятал. Не могу же я притащить его во дворец и отвечать на вопросы, пока мне неизвестны все важные факты. Кстати, они у тебя в голове.       — Звучишь как истинный студент медицинского факультета, — хмыкнул я.       — Да брось, — отмахнулся Корвин, но при этом улыбнулся. — Если бы я хотел залезть тебе в голову, то сделал бы это по-другому.       — Что, через лоботомию?       — Лоботомией лечили только психически больных людей, — резонно отозвался брат. — Сомневаюсь, что тебе это нужно.       Я усмехнулся, но потом в голову мне пришла мрачная мысль: а что, если я на самом деле психически болен? Я уже задумывался об этом раньше, но почти научился уживаться с этими мыслями. Если бы у меня действительно были беды с башкой, я бы, наверное, даже не стал задумываться о том, что со мной что-то не так. Хотя я не знал, как устроено сознание психически больных людей.       Видимо, эти мысли отразились на моём лице, потому что Корвин взглянул на меня и осведомился:       — Погоди, ты что, всерьёз это воспринял?       Я улыбнулся, и это помогло мне взять себя в руки.       — Нет, конечно. Просто задумался о Каине, — я кинул взгляд на принесённого братом покойника и вздохнул. — Всё это выглядит достаточно неприятно.       — Согласен.       Я вздохнул и взъерошил волосы:       — Ладно. Не знаю, важны ли эти факты, но они в твоём распоряжении, — я снова посмотрел на Корвина: — Но ты мне тоже расскажешь всё, ладно? Как это всё произошло?       — Это случилось сразу после обеда, — начал он. — Я поел в гавани с Жераром.       Это «с Жераром» вызвало у меня лёгкое раздражение, потому что я вспомнил, как Корвин вызывал его по Карте, когда ещё был в Отражениях.       «Прекрати, Рэндом, это уже ни в какие ворота», — тут же одёрнул я сам себя.       — Потом Бенедикт через свою Карту доставил меня наверх, — продолжал Корвин. — В своей комнате я обнаружил записку, которую, очевидно, просунули под дверь. В записке просили о тайной встрече, чуть позже в Роще Единорога. Записка была подписана — «Каин».       — Записка у тебя?       — Да, — он достал её из кармана и протянул мне: — Вот она.       Я взял у него лист бумаги и, развернув его, пробежался глазами по написанному. Определить по почерку, действительно ли её написал Каин, было довольно сложно — он никогда не писал мне писем, да и было бы странно, если бы писал. Да и почерк у него не был каким-то выдающимся — почерк как почерк. Правда, здесь он был немного размашистым, но... кто ж его знает, этого Каина.       Я задумчиво покачал головой и вернул записку её обладателю:       — Не уверен. Почерк, может быть, и его... Похоже, особенно если он торопился. Но вряд ли...       Корвин пожал плечами и убрал записку обратно в карман.       — Как бы то ни было, я попробовал связаться с ним через его Карту, чтобы не ездить зря, но он не отвечал. Я догадался, что он не хочет показывать, где находится. Видно, это ему было очень важно. Я взял коня и поскакал вниз.       — Ты говорил кому-нибудь, куда едешь?       — Ни единой живой душе. Я решил дать коню размяться и скакал очень быстро. Я не видел, как это произошло, — брат вздохнул и запустил руку себе в волосы, после чего резким движением убрал её. — На опушке с перерезанным горлом валялся Каин, а в кустах неподалёку что-то мелькнуло. Я догнал этого парня, бросился на него, завязалась драка, и мне пришлось его прикончить. На разговоры у нас не было времени.       — Ты уверен, что это его рук дело? — поинтересовался я.       — Тут не ошибёшься. Его след вёл от Каина, на одежде была свежая кровь.       — Может, это его кровь?       — Сам посмотри. Ран нет, я сломал ему шею.       Честно говоря, сильного желания разглядывать того парня снова у меня не было, поэтому я решил поверить Корвину на слово.       — Конечно, я не забыл, где я видел таких раньше, вот и притащил его к тебе, — добавил он. — А пока ты ещё не начал рассказывать, вот тебе ещё кое-что. На сладкое. Бери.       Он вытащил из кармана ещё один лист бумаги и протянул его мне:       — Обнаружил её на теле этого гада. Наверняка он забрал её у Каина.       Я вглядывался в текст на протяжении нескольких секунд — почерк здесь был ещё более размашистым, чем на предыдущей записке, да и в целом довольно неразборчивым. Но когда мне удалось понять смысл, я не смог сдержаться и тихо выругался.       — От тебя Каину с просьбой о встрече в том же месте, — пробормотал я. — Дела, что и говорить.       — Да, говорить нечего, — согласился брат. — И почерк похож на мой. По крайней мере, с первого взгляда.       «Это точно», — хотел сказать я, но решил промолчать. Если я это скажу, Корвин, возможно, спросит, откуда я знаю, какой у него почерк. А узнал я это, когда увидел письма, которые он оставил в своём доме на Земле. Мне не очень хотелось рассказывать, что я там был, даже если с благими намерениями.       Вместо этого я сказал:       — Я вот думаю, что было бы, если бы первым приехал ты?       В голову мне тут же пришла страшная мысль, что в таком случае Корвина ждала бы та же участь.       Брат пожал плечами:       — Скорее всего, ничего. Они хотят выставить меня убийцей, а для этого я им нужен живым. Всё дело в том, чтобы он оказался на месте раньше меня. Если бы я приехал раньше Каина, всё дело сорвалось бы... ты хорошо себя чувствуешь? — внезапно спросил он.       Я нахмурился:       — Да, а что такое?       — Ты побледнел, — заметил Корвин.       Он встал, взял своё кресло, сделал несколько шагов в мою сторону и поставил его обратно на пол. Потом снова сел и пристально посмотрел на меня.       — У тебя в ушах не звенит?       Я рассмеялся:       — Корвин, да ладно тебе! Я чувствую себя великолепно. Не понимаю, с чего ты вообще взял, что мне плохо.       — Выглядишь ты так себе, — безапелляционно заявил тот.       Я ошарашенно фыркнул и, вскочив со своего кресла, прошагал к зеркалу. Лицо у меня, возможно, и впрямь было чуть бледнее обычного, но в остальном выглядел я вполне себе сносно. Да и вызвана эта бледность была скорее страхом, который уже начинал проходить, уступая место злости.       — Со мной всё нормально, — буркнул я, отвернувшись от своего отражения. — И вообще, ты себя видел? Если всех судить по цвету лица, то у тебя вид ещё болезненнее, чем у меня.       Я так не думал и понятия не имел, зачем это сказал. Но я уже говорил, что когда злился, то начинал говорить всё, что приходило мне в голову. И далеко не всё из этого было правдой.       — Да, но ты не учёл один моментик, — отозвался Корвин с долей ехидства в голосе. — Это мой естественный цвет лица.       — Тогда как оно будет выглядеть, если ты вдруг побледнеешь? — осведомился я и скрестил руки на груди.       — Если я как-нибудь при тебе побледнею, узнаешь, — хмыкнул он. Но, тут же посерьёзнев, добавил: — Рэндом, я просто хочу помочь. Какого чёрта ты воспринимаешь это в штыки?       Корвин встал со своего кресла и уставился на меня. Я в свою очередь внимательно посмотрел на него, пытаясь хотя бы отдалённо уловить его эмоции. Но на этот раз его лицо было совершенно непроницаемо.       — Помочь? — осведомился я. — А может, мне не нужна твоя помощь. Ты не думал об этом?       — Возможно, но это ничуть не меняет того, что я сказал, — проронил он и дёрнул бровью: — Помнишь, чьи слова?       Я фыркнул и отвернулся к окну, потому что слова были мои. Я уже не помнил, когда и в каком контексте их произнёс, но точно помнил, что сказал это именно я.       Несколько секунд мы молча смотрели кто куда — я на море, кусочек которого был виден из окна, а Корвин, вероятно, на меня. Мы могли бы простоять так и дольше, учитывая, что один раз мы фехтовали двадцать шесть часов без передышки. Но где-то через полминуты я подумал, что не прав, и бросил:       — Извини.       — Ладно, — проронил Корвин, как будто только этого от меня и ждал. Он достал из кармана пачку сигарет и, чиркнув спичкой, закурил.       Я и сам не знал, почему так это воспринял. Он действительно выглядел так, будто всего-навсего беспокоился обо мне, а я взял и нагрубил ему на пустом месте. Причём не первый раз за весь наш разговор.       Чёрт бы меня побрал...       Я сел обратно в своё кресло и решил вернуться к теме Каина, просто чтобы не молчать дальше:       — Для того, чтобы всё так точно рассчитать, кто-то должен быть на месте действия, во дворце. У тебя есть подозрения?       Брат снова хмыкнул и тоже сел обратно:       — Я только что вернулся. Ты всё время был здесь. Кто сейчас больше других ненавидит меня?       — Нескромный вопрос, Корвин, — заметил я. — Каждый что-то против тебя имеет.       — Ты тоже? — осведомился он.       Я усмехнулся, но решил всё же ответить честно:       — Нет. Я — нет.       Корвин кивнул. Он ничего не ответил на мои слова, но по его лицу мне показалось, что они его в некоторой мере обнадёжили. Он даже как будто едва заметно улыбнулся.       — Я бы выбрал Джулиана, но тут это отпадает, — добавил я.       — Почему?       — Они с Каином много лет были в прекрасных отношениях. Жаль, ты не видел их вместе. Друг без друга шагу ступить не могли, всюду вместе. А если и по отдельности, то ненадолго. Водой не разольёшь.       Это я, конечно, утрировал, но выглядели они и впрямь как закадычные друзья.       — Джулиан ничуть не изменился, такой же холодный, мелочный и злобный, — продолжал я. — Но если он кого-то и любил, то это Каина. Нет, он не пожертвовал бы им, даже чтобы добраться до тебя. В конце концов, если уж ему стало невтерпёж, он мог найти кучу других способов.       Корвин вздохнул:       — Кто следующий?       Я не понял, что он имел в виду — кто следующий в списке подозреваемых или чья жизнь теперь окажется под угрозой. Но так или иначе...       — Не знаю, — проронил я, — честное слово, не знаю.       — Хорошо. И что теперь будет, как ты думаешь?       — Ты попался, Корвин. Что бы ты ни утверждал, все подумают, что это сделал ты.       Корвин укоризненно посмотрел на меня и, не глядя, указал на труп.       Я покачал головой:       — Подумаешь, вытащил из Отражения какого-то болвана, чтобы всё свалить на него.       — Понимаю, — не стал спорить он. — Странно, что я возвратился в Эмбер в самое выгодное для себя время.       — Это точно, лучше не придумаешь, — хмыкнул я. — Даже Эрика убивать не пришлось. Тут тебе повезло.       — Да. И всё-таки: ни для кого не секрет, зачем я сюда явился. Очень скоро на моих солдат начнут посматривать косо. Чужаки. Странно вооружённые, да еще и расквартированы в самом городе! — он повысил голос. — Пока меня избавляла от неприятностей внешняя угроза! Да кроме того, меня подозревают в грязных делишках, совершённых до возвращения, например, в убийстве слуг Бенедикта. А теперь ещё и это...       Под «странно вооружёнными» он, вероятно, имел в виду ружья.       — Да, — коротко вздохнув, пробормотал я. — Всё это я понимаю.       Я хотел чисто из любопытства уточнить по поводу убийства слуг Бенедикта, но Корвин выглядел так, будто эта тема была ему неприятна. Так что я решил задать этот вопрос попозже, в более подходящий момент.       — Когда вы с Блейзом несколько лет назад атаковали Эмбер, Жерар развернул часть своего флота так, чтобы не оказаться у вас на пути, — вспомнил я. — А Каин со своими кораблями напал на вас и разбил. Я думаю, что после его смерти всем флотом будет командовать Жерар.       — А кто же ещё? — пожал плечами Корвин. — Кто еще с этим справится?       — И тем не менее...       — Согласен. И тем не менее, — кивнул он, не дав мне закончить предложение. — Если бы для укрепления своих позиций мне понадобилось отправить на тот свет кого-нибудь, то по логике вещей это был бы Каин. Это чистая правда, чёрт бы её побрал! — в его глазах на секунду вспыхнул зелёный огонь злости.       — Ну и что ты собираешься делать? — осторожно спросил я.       Корвин вздохнул и снова провёл рукой по волосам.       — Рассказать всем, что случилось, и попытаться узнать, кто за этим стоит. Можешь предложить что-нибудь получше?       — Я думал, как бы тебе обеспечить алиби, но что-то не получается, — признал я.       Корвин криво улыбнулся и покачал головой:       — Ты слишком близок ко мне. Как бы ты ни старался, эффект будет прямо противоположным.       Я понимал, что сейчас он ничего такого не имел в виду, но не смог не улыбнуться, услышав эти слова.       — А может, признать, что это твоя работа?       — Я думал об этом, — кивнул брат. — Но о самозащите тут говорить не приходится. Глотки перерезают из-за угла. Пришлось бы сколачивать доказательства того, что он замышлял какую-то гадость, и объявить, что я сделал это на благо Эмбера, — он поморщился, как будто эта мысль уже внушала ему отвращение, и добавил: — Мне это глубоко противно. На таких условиях я категорически отказываюсь признать вину за то, чего я не совершал. Да и всё равно, запашок от меня останется препротивный.       — Да и репутация опасного противника тоже, — заметил я.       — Такая репутация мне как раз и не нужна, — решительно возразил Корвин. — Я не собираюсь этим заниматься. Нет, это исключено.       — Тогда мы закруглились, — пробормотал я. — Почти...       — Что значит почти?       Я задумчиво уставился на свой ноготь, потому что у меня неожиданно созрела мысль предпринять ещё одну попытку. Тогда, у Лабиринта, у меня не вышло, но может, выйдет сейчас?       — Как бы тебе сказать... — начал было я, но тут мой взгляд упал на мертвеца, и я подумал, что сейчас не лучший момент для этого. У Корвина и так куча проблем, и велика вероятность, что моё признание он воспримет негативно.       «Эй, слушай, я понимаю, что ты сейчас по горло в дерьме... но можно я скажу, что влюблён в тебя уже чёрт знает сколько времени и ничего не могу с этим поделать?»       Нет, это точно не вариант.       Да и к тому же я ему несколько раз нагрубил.       Подумав так, я закончил фразу совсем не тем, чем планировал изначально:       — ...мне сейчас пришло в голову, если ты не прочь убрать со сцены ещё кого-нибудь, то самое время вспомнить о том, что вину можно переложить на чужие плечи.       Корвин задумчиво докурил сигарету и только после этого ответил:       — Неплохо. Но в данный момент у меня больше нет лишних братьев. Даже Джулиан не лишний. Да его и не подставишь.       — Необязательно брать кого-нибудь из семьи, — пожал плечами я. — Вокруг полно эмберских дворян, у которых есть мотив. Например, сэр Реджинальд.       Корвин нахмурился:       — Хватит, Рэндом! Это тоже исключено.       Я вскинул брови:       — Эй, а чем тебя его кандидатура не устраивает? Крайне неприятный тип. Знаешь, что он мне однажды сделал?       — Ну-ну, выкладывай.       — Один раз я был в городе — зачем, уже не помню, — и прошёл мимо него. Не могу сказать, что мы с ним были какими-то близкими друзьями, просто иногда перекидывались парочкой фраз. Он заметил меня и поздоровался. Я сказал ему «привет» и хотел было пойти дальше, но он догнал меня и пошёл вместе со мной. Честно, мне его компания вообще не сдалась, но я подумал: ладно, пускай идёт. Потом он начал спрашивать, как дела у Морганты. Я мог бы списать это на простое любопытство, но мне кажется, ни для кого тут не секрет, что для меня это больная тема... по крайней мере, было больной темой, когда мы только расстались, а происходило это как раз в тот период. Я старательно его игнорировал, но он всё не затыкался и как будто нарочно хотел вывести меня из себя. В итоге я разозлился и ударил его. И знаешь, что потом было?       Корвин вопросительно посмотрел на меня, и я продолжил:       — Он вызвал меня на дуэль, — я сделал паузу, чтобы посмотреть на его реакцию, и добавил: — Это уже просто смешно, не считаешь? Он буквально делал всё возможное, чтобы меня оскорбить, а потом вёл себя так, словно это я его оскорбил.       — И ты согласился?       — Ну естественно, я не мог отказаться.       — И чем это всё закончилось? — поинтересовался брат.       Я пожал плечами:       — Ничьёй. Я бы с радостью его прикончил, но не хотел, чтобы на мне лежала ответственность за убийство. Кстати, фехтует он кошмарно.       Корвин медленно кивнул. Потом сказал:       — Слушай, это всё очень неприятно, но устранять сэра Реджинальда мы не будем.       — О'кей, — сдался я, — но тогда серые клеточки в моём мозгу истощились.       — Надеюсь, те, что заведуют памятью, остались?       — Ну что ж...       Я вздохнул и потянулся. Потом встал, подошёл к окну и отдёрнул штору. Несколько минут я машинально смотрел в небо, просто потому что мне нужно было собраться с духом и заодно вспомнить все детали.       — Ну что ж, — повторил я, мысленно возвращаясь к началу этой истории, — у меня есть что рассказать.