Чёрный Ангел

      Я поднялся с пола — это удалось мне только со второй попытки, потому что при падении я повредил руку, на которую сперва попытался опереться, чтобы встать. Это всё случилось так неожиданно, что я не успел ни испугаться, ни выругаться, ни предпринять что-нибудь ещё.       Зато теперь у меня было достаточно времени, чтобы озадачиться.       «Может, я сказал "к чёрту" и поэтому меня закинуло в преисподнюю?» — подумал я и усмехнулся от этой мысли.       Я находился в каком-то подземелье явно не природного происхождения — в стенах примерно на одинаковом расстоянии друг от друга находились полки, на которых стояли канделябры, а на самих стенах были какие-то рисунки.       Нет, на ад это место точно не было похоже, пусть и выглядело довольно мрачно. В моём воображении ад выглядел как гигантская пыточная со всеми видами орудий, которые только существуют, и чем больше грехов ты совершил за всю жизнь, тем страшнее пытка, которую тебе там выбирают. И там, наверное, ещё страшнее, потому что от большинства пыток человек в конце концов умирает, а там умереть будет невозможно.       Интересно, а какую пытку назначили бы мне? Если уж ударяться в религию, то грехов у меня накопилось довольно много. Взять те же убийства, которые, в принципе, тоже считаются...       Я понял, что мне не очень хочется об этом думать, и, чтобы отвлечься, перевёл взгляд на стену с рисунками.       Но рассмотреть их я не успел, потому что меня неожиданно окликнули:       — Эй, приятель.       Я обернулся, мысленно ругая себя за то, что не взял с собой шпагу, и встретился взглядом с мужчиной, который сидел возле стены, скрестив ноги, и держал какой-то предмет. Из-за скудного освещения я не разобрал, что это такое, но на оружие не было похоже. Да и этот человек не выглядел враждебно — хотя, возможно, тут тоже проблема в освещении.       — Не мешай, — промолвил он, убедившись, что привлёк моё внимание. — Работаю.       Я пожал плечами и отвернулся обратно к стене:       — Пожалуйста, работай. Если твоя работа заключается в том, чтобы сидеть на земле, то я уж точно не доставлю тебе неудобств.       — А твоя, видимо, заключается в том, чтобы на этой земле стоять? — бросил он ответную колкость.       — Я здесь вообще не работаю, — буркнул я. — Я попал сюда случайно.       — Случайно? — насмешливо переспросил мужчина.       — Ну да, — я пожал плечами и указал ему на стену: — А что это у вас тут за каракули? Это ты рисовал?       — Рисование — не по моей специальности. И это не каракули, — безразлично ответил тот и уставился на свой прибор.       Я вздохнул и, сев на землю рядом с ним, попытался рассмотреть то, что он держал. Через пару секунд я понял, что это была камера, и сейчас мой собеседник сидел и пролистывал снимки.       — Если у вас есть фотоаппараты, то зачем вы занимаетесь этой наскальной живописью? — поинтересовался я.       — Одно другому не мешает.       Я усмехнулся:       — Ясненько.       Мы оба замолчали, но через несколько секунд у меня снова возникла потребность что-то сказать, и я спросил:       — А можно посмотреть твои фотографии?       Он искоса посмотрел на меня, но всё же протянул мне камеру.       Когда я перенёсся сюда по Карте, то ясно увидел, что в этом Отражении не было ничего, кроме леса, но на снимках были запечатлены совершенно разные пейзажи. Хотя, может, все эти фото было сделаны в разных местах, я ведь не знал, насколько оно большое.       — Это всё ты фотографировал? — осведомился я.       Владелец камеры покачал головой:       — Я просто нашёл этот фотоаппарат и решил, что нечего пропадать добру.       — А у вас тут... — я попытался сформулировать этот вопрос так, чтобы он не прозвучал странно, — есть что-то кроме того леса?       — Какого леса?       — Ну... — я поднял глаза к потолку, — того, который наверху.       Мужчина нахмурился и пристально посмотрел на меня, будто пытался понять, вру я или нет.       — А наверху есть лес?       Я фыркнул:       — Это ты мне скажи. Ты же здесь живёшь.       — Вот именно, — сердито ответил тот и, вскочив, кинул быстрый взгляд себе под ноги: — Здесь. Я всю жизнь живу в этом подземелье и понятия не имею, что находится наверху.       Похоже, для него это была больная тема.       — Тогда почему бы не посмотреть, если так интересно?       — Ты не знаешь, о чём говоришь, — отрезал тот.       — Не знаю, — дёрнул бровью я. — Может, объяснишь тогда?       — Я всю жизнь живу в подземелье, и несколько поколений до меня тоже жили.       — Понятненько. А почему?       Он пожал плечами:       — Насколько я знаю, наверху жили какие-то чудовища и мои предки ушли под землю, чтобы спастись.       — Странно. Когда я был наверху, мне показалось, что там вообще никто не живёт, — поделился я наблюдениями.       — Может, и не живёт, но лучше не рисковать.       — О'кей, — не стал спорить я и вернулся к фотографиям.       На остальных снимках всё также были пейзажи, и я уже начал терять к ним интерес. Пусть я и сам когда-то был пейзажным фотографом, рассматривать чужие снимки мне почему-то было скучно.       Наверное, это отчётливо отразилось на моём лице, потому что мужчина, взглянув на меня, спросил:       — Камеру отдашь?       — Ага, — я машинально пролистал ещё пару фотографий и уже хотел выполнить его просьбу, но тут наткнулся на ещё один снимок и резко отдёрнул руку: — Хотя нет, подожди.       На фото были изображены рыжеволосый мужчина и женщина с волосами светло-зелёного оттенка, характерного для жителей Рэмбы. Сняты они были с довольно дальнего расстояния, поэтому рассмотреть их лица было трудно. А мужчина и вовсе стоял спиной к объективу.       — Что там? — поинтересовался хозяин фотоаппарата.       — Подожди, — пробормотал я и приблизил снимок, чтобы разглядеть людей более детально.       Качество фото, конечно, было неважное, но несколько секунд спустя я понял, что женщиной была Льювилла. Судя по всему, фотография была сделана давно, поскольку здесь у неё были длинные волосы, а одета она была в красное платье — я вообще не помнил, чтобы она когда-нибудь носила красное.       Но если это Ви, то кто тогда рядом с ней?       Я пролистал ещё несколько фото, пытаясь найти то, где мужчина стоит лицом к камере. В конце концов я нашёл снимок, где он стоял вполоборота. Когда я понял, кто это, мне сразу же захотелось выругаться — не потому что я что-то имел против того человека, а просто потому что я был немало удивлён.       Это был Бранд.       Льювилла неоднократно говорила, что не общалась ни с кем из нашей семьи — ну, кроме меня, разве что. И ещё, может быть, Дейдры, но насколько я знал, они просто пересекались, когда та жила в Рэмбе. Назвать это общением было крайне сложно.       Но на тех снимках совершенно точно были она и Бранд, и что гораздо важнее, в его компании сестра выглядела по-настоящему счастливой. Даже когда она разговаривала со мной, её улыбка всё время была сдержанной и как будто грустной. Но я списывал это на её характер и считал, что она всегда улыбается таким образом. Видимо, ошибался.       Я перевёл взгляд на лицо Бранда и понял, что он тоже улыбался. Правда, я не знал, выглядел ли он здесь счастливее, чем обычно, поскольку с ним я общался не так уж часто. Но впечатление особо улыбчивого человека он не создавал.       Хотя может, я просто плохо его знаю.       Я отложил фотоаппарат в сторону и задумался.       Интересно, зачем Льювилле было скрывать тот факт, что они общались? Она что, считала это чем-то зазорным? Да, у нас в семье Бранда многие считали странным, но в таком случае, почему она общалась со мной? Моя репутация ведь тоже не безупречна.       А может, об общении со мной она тоже умалчивала. Кто её знает.       Честно говоря, в моих глазах Ви не выглядела как человек, который выбирает друзей исходя из их репутации. Да и вообще она говорила, что ей не нравится всё, что так или иначе относится к Эмберу — а может, она сказала как-то по другому, я уже забыл. Но я точно помнил, что она ушла в Рэмбу отчасти потому, что ей надоели интриги и она хотела пожить спокойно. Исходя из этого, наша репутация вообще не должна играть для неё значения.       Значит, причина её умалчивания о связи с Брандом в другом. Но в чём?       Мне начинало всё больше и больше казаться, что она мне не доверяет. Может, и никогда не доверяла, а это её хорошее отношение было нужно, чтобы...       Чтобы что? Втереться мне в доверие?       Я встал и принялся мерить подземелье шагами, потому что на ходу мне было легче думать.       Это всё было чертовски интересно, но зачем ей втираться мне в доверие? У нас с ней были абсолютно разные ценности. У меня даже с Мойрой были плохие отношения, в то время как Льювилла отзывалась о ней положительно.       Если так подумать, то было бы не так уж и странно, если бы она меня не любила.       Или может, сначала я ей действительно нравился, а потом она наслушалась всяких гадостей про меня от жителей Рэмбы и изменила своё мнение обо мне. Общественное мнение ведь довольно сильно влияет на человека, особенно если ты долго живёшь в этом обществе.       Я вспомнил, как Ви пришла за мной, когда я сидел в тюрьме, и выпустила меня из камеры. В этот момент мне стало грустно, потому что я вспомнил, как она спрашивала о моём самочувствии и просила быть осторожнее. Искренне ли она это сказала? В какой момент она вообще перестала быть со мной искренней?       Тут я понял, что все мои мысли о ней становятся очень похожи на мысли о Морганте после того, как она меня бросила. Я до сих пор помню их почти дословно, даже несмотря на то, что это было очень давно:       «Когда, в какой момент она стала видеть во мне игрушку?»       Иногда эти мысли настолько не давали мне покоя, что я сидел по ночам на балконе своей комнаты и прогонял у себя в голове различные сцены из того периода своей жизни, выискивая свои ошибки и думая, как бы я сейчас поступил в той или иной ситуации. Я понимаю, что это здорово разрушало мне психику, но в то же время это почему-то меня успокаивало.       Может, мне было важно знать, что я сделал из этого какие-то выводы и не наступлю на те же грабли снова. Не знаю.       Я развернулся и, не попрощавшись с владельцем фотоаппарата, зашагал дальше по подземелью.       — Ты куда собрался? — поинтересовался он.       — Туда, — буркнул я и, не оборачиваясь, пошёл дальше.       Ситуация с Льювиллой пробудила во мне злость, от которой я пытался избавиться, как только перенёсся сюда. Конечно, сейчас эта злость была направлена уже не на Корвина, но чувствовал я себя примерно так же, как когда сердился на него.       Я уже ничего не понимал.       Мне казалось, что Льювилла — единственная моя сестра, с которой можно поговорить нормально, ничего не опасаясь. Но сейчас я даже не мог вспомнить, чем она когда-то меня привлекало. Что, чёрт побери, вообще заставляло меня с ней общаться? Может, одиночество?       Может, на самом деле она мне совсем не нравилась?       «Льювилла, кто ты, чёрт возьми, такая?»       Я остановился и с размаху ударил кулаком по стене, чтобы потратить накопившиеся эмоции. Я тут же пожалел о том, что это сделал, потому что удар получился слишком сильный и я даже долгое время думал, что сломал себе костяшки пальцев.       — Ну, лупить по стене было не обязательно, конечно, — раздался голос за моей спиной.       Я обернулся, на всякий случай заранее подняв вторую руку для удара, но тут же опустил её, потому что передо мной стоял уже знакомый мужчина.       — Тебя забыл спросить, — буркнул я и развернулся, чтобы пойти дальше, но он внезапно схватил меня за руку.       Я, видимо, просто опешил от такой наглости, потому что не попытался вырваться и шокировано уставился на него. Будь во мне чуть больше злости, я бы как минимум его стукнул.       — Оставлять человека в таком состоянии опасно, — заявил он. — Хорошо ещё, что ты ударил стену, а не первого встречного.       — Я сейчас тебя ударю, если ты не уйдёшь, — огрызнулся я, потому что после его слов злости во мне сразу прибавилось. — И тебе очень повезёт, если после этого удара ты сможешь встать.       — Потом скажешь мне спасибо за то, что я не дал тебе натворить дел, — заметил он, видимо, не поняв моего намёка.       — Спасибо, — сухо произнёс я и вырвал руку. — А теперь убирайся отсюда подобру-поздорову, пока я реально тебя не прибил.       — Ты хочешь напугать меня?       — Нет, я хочу, чтобы ты оставил меня в покое.       — Ты сейчас в том состоянии, когда...       — Да плевать я хотел на своё состояние! — выпалил я, и мои слова эхом отразились от стен подземелья.       На несколько секунд мы оба замолчали. Неожиданно я вспомнил свой разговор с Жераром, когда он указывал мне на мою низкую самооценку. И я, сам не зная зачем, отметил:       — Ты сейчас говоришь как мой старший брат. И это не комплимент.       — Но ты даже не знаешь, что я хотел сказать, — резонно отозвался тот.       — Не знаю и знать не хочу, — проронил я и предпринял ещё одну попытку от него уйти.       — Тебе сейчас больно, — крикнул он мне вслед, — поэтому ты и пытаешься уйти, но даже если уйдёшь, тебе это не поможет!       Я хотел обернуться и ударить его в челюсть, чтобы у него выпали все зубы и он был больше не в состоянии разговаривать. Но я заставил себя этого не делать и вместо этого только зашагал быстрее.       Я сосредоточился на своих шагах на довольно долгое время, просто чтобы не думать ни о чём другом. Когда это перестало помогать, я остановился и уставился на рисунки на стене — теперь у меня как раз было время их разглядеть.       На стенах были изображены сцены из повседневной жизни, причём очень схематично — то ли художник поторопился, то ли решил не заморачиваться с деталями. На мой взгляд, все изображённые сюжеты были донельзя скучными. Серьёзно, кому захочется смотреть на людей, которые готовят, рыбачат, разговаривают и занимаются прочей рутиной?       Но даже несмотря на это, я продолжал на них смотреть. Я просто понимал, что если перестану это делать, но снова начну думать о Льювилле, а может, и о Корвине. А этого мне не хотелось. Только не сейчас.       Я пошёл дальше, продолжая разглядывать рисунки, и в какой-то момент наткнулся на сюжет, который привлёк моё внимание.       На одном из участков стены были нарисованы четыре человека. Сперва трое из них стояли вместе, а четвёртый — поодаль. На втором изображении было уже трое людей, двое из которых были вместе, а третий всё так же находился в одиночестве. На последнем фрагменте сюжета людей было двое, но они стояли на некотором расстоянии друг от друга и никак не контактировали.       Я поймал себя на мысли, что эта сцена заставила меня вспомнить о своих сёстрах — их ведь тоже было четыре. А человек, стоявший на рисунке отдельно от остальных, напоминал мне Льювиллу — по крайней мере, ту Льювиллу, которую я знал. Сейчас я уже не был уверен, что знаю её.       А может, это никак и не связано. Насколько я знал, изначально у меня было не четыре сестры, а чуть больше, но остальные то ли умерли, то ли скрылись в Отражениях по непонятным причинам. Честно говоря, я никогда особо не горел желанием изучать наше генеалогическое древо, поэтому почти ничего об этом не знал.       Да и почему эти рисунки вообще должны быть связаны с нашей семьёй? В конце концов, мир вокруг нас не крутится.       «Вообще-то, крутится, — тут же возразил мой мозг. — Вы все родом из Эмбера, а Эмбер — центр всего. Забыл?»       Тоже верно. Но даже если так, не может же эта связь быть настолько явной. Можно придумать кучу разных историй про четырёх человек, и это совсем не обязательно будут мои сёстры. Тем более я даже не мог представить сюжет, в котором участвовали бы все они. Дейдра общалась по большей части с Корвином (и, вероятно, с Эриком, но свидетелем этого я не был), Фиона — с Блейзом и Брандом, Льювилла была сама по себе, а Флора...       А что Флора?       Мне всё время казалось, что она не интересовалась ничем, кроме платьев и своих собак, а потому и ни с кем из нас не общалась. При этом она не была нелюдимой, как Льювилла, скорее наоборот. Тем не менее, если опустить детали, то они обе были сами по себе — прямо как люди на последнем фрагменте той сцены.       Хотя когда я разговаривал Флорой, она довольно часто упоминала Эрика. Может, она с ним и общалась? Конечно, в первую очередь она на него работала, но ведь одно другому не мешает, верно? Правда, со стороны они явно не выглядели как друзья, но это было вполне вероятно.       Мне вообще было сложно представить человека, на которого Эрик смотрел бы как на друга, а не как на инструмент для достижения своих целей.       Может, поэтому я и пытался как-то поддерживать Флору время от времени? Потому что сочувствовал ей? Или видел в ней что-то от Льювиллы?       Хотя стоит признать, что Льювиллы, которую я знал, больше нет. А может, никогда и не было.       Я хотел на неё злиться, но не мог. Все мои попытки пробудить в себе ненависть к ней заканчивались тем, что я вспоминал какой-нибудь из наших с ней разговоров и мне становилось паршиво.       «Не доверяй никому. Даже собственным чувствам», — всплыла у меня в голове мантра, которую я повторял сам себе в трудные моменты.       Если честно, я даже не помнил, откуда знаю эти слова. Может, кто-то когда-то сказал их мне, а может, я сам до этого додумался. Но они почему-то помогали мне взять себя в руки на какое-то время.       Тут я вздрогнул от неожиданности, потому что кто-то попытался связаться со мной по Карте. Я подавил контакт, потому что мне не хотелось объяснять, где я и как там оказался, но через пару минут попытка вызова повторилась. На этот раз мне пришлось ответить.       Как только я принял контакт, передо мной тут же появилось лицо Флоры.       Её брови были нахмурены, а волосы взъерошены, что было немного необычно для неё. Она всё время бросала взгляды в сторону окна, но тут же возвращала их ко мне, словно боялась, что если перестанет смотреть на меня, то я исчезну.       Несколько секунд я терпеливо ждал, а затем поинтересовался:       — Ты меня вызвала просто чтобы помолчать?       Видимо, мои слова стряхнули с неё это нервное состояние, потому что она посмотрела на меня и проронила:       — Нет.       — Тогда в чём дело?       — Где ты? — ответила сестра вопросом на вопрос.       Я пожал плечами:       — В кое-каком Отражении. А что?       Я понятия не имел, что это за место, но «кое-каком» звучало весомее, чем «каком-то».       — Как ты туда попал? Тебя же заперли.       — А ты почему спрашиваешь? — усмехнулся я. — Тоже сюда хочешь?       — Ещё чего.       — Вот именно. Зачем тогда звала?       — Ты можешь вернуться?       Я хотел было спросить, зачем, но что-то в её голосе меня остановило, и я сказал:       — Могу. Давай руку.       Сестра протянула мне руку, и я, ухватившись за неё, перенёсся из подземелья обратно в замок.       Отпустив её ладонь, я сразу же ощутил дежавю, потому что на этот раз мы тоже стояли у окна — уже не в библиотеке, а в её комнате, но ситуация всё равно была очень похожая. Правда, в прошлый раз я просил её о помощи, а на этот раз — она.       А может, ей и не нужна была помощь. Я ведь так и не узнал, почему она попросила меня вернуться.       — Так зачем ты меня всё-таки позвала?       Сестра нахмурилась, как будто я спросил что-то глупое, и кивнула на окно:       — Ты видел, что там творится?       Я фыркнул:       — Сто раз. Уже даже смотреть на это скучно.       Флора поманила меня пальцем, и я подошёл ближе к окну.       — Это ты тоже видел? — осведомилась она.       — Нет, — пробормотал я, проследив за её взглядом.       За окном по-прежнему было несметное количество существ с чёрной дороги, но теперь к ним прибавились и другие. Судя по их одежде, это были солдаты, но принадлежали они явно не к войску Эрика. У этих людей были длинные тёмные волосы и почти такой же длины усы и бороды. Все они были маленького роста и доставали гвардейцам Эрика примерно до пояса.       И тут я вспомнил, что уже видел очень похожих существ на корабле Корвина. Может, он наконец вздумал объявиться? Я окинул взглядом поле боя, но никого похожего на него не увидел.       И всё же это казалось странным совпадением.       Хотя я не мог сказать, что это стало для меня неожиданностью. Я изначально думал, что Корвин планировал посидеть где-нибудь в Отражениях и восстановиться, а потом предпринять вторую попытку напасть на Эрика. В принципе, сейчас даже момент был подходящий.       Но удивило меня другое. Присмотревшись к лохматым воинам, я заметил, что вооружены они не мечами или луками со стрелами, а...       — Это что, ружья? — ошарашенно спросил я и посмотрел на Флору.       Она нахмурилась и кивнула:       — Именно. Теперь ты понимаешь, что происходит?       Я пожал плечами:       — Единственное, что я пока понимаю — это то, что кто-то чертовски сильно заморочился, потому что обычное огнестрельное оружие в Эмбере не функционирует.       Сестра ничего не ответила и уставилась в окно, помрачнев ещё больше.       — Ты что, боишься? — предположил я.       — Да, — призналась она. — А ты нет? Только представь, что кто-то нашёл вещество, которое взрывается в Эмбере, специально, чтобы напасть на нас. Ты думаешь, такой человек станет церемониться?       — Если это тот, о ком я думаю, то ты ему точно не сдалась.       — Откуда ты знаешь? — буркнула та.       — Я не знаю, я предполагаю.       Видимо, такой ответ Флору не устроил, потому что она раздражённо фыркнула и отвернулась от меня.       — Так зачем ты меня вызывала? Хотела показать это?       Флора на секунду опустила глаза, потом быстрым движением пригладила волосы, словно внешний вид внезапно стал иметь для неё решающее значение. И только после этого ответила:       — Ты же сам сказал, что я могу тебя позвать, если мне что-то будет нужно.       Я вскинул брови:       — Это я помню. Поэтому и спрашиваю, что конкретно тебе от меня понадобилось.       — Я тебе уже сказала: мне страшно.       Теперь пришла моя очередь фыркать — правда, в моём случае это было не от раздражения, а скорее от удивления. То, что Флора так легко призналась в этом мне, казалось странным. Или может, она сделала это именно потому, что ей было страшно? Может, ей было всё равно, кто перед ней стоит, главное чтобы с этим кем-то можно было поделиться мыслями?       — Ясненько, — пробормотал я, пытаясь придумать, что ей сказать. — Но сейчас-то ты в замке, чего тебе бояться?       — Ты серьёзно думаешь, что Корвин так и будет топтаться у подножья замка? — огрызнулась Флора.       Ну, вот имя и прозвучало.       — Ему ведь, скорее всего, в замок и нужно, — заключила сестра и скрестила руки на груди.       — Это уже зависит от того, где сейчас Эрик. Ты ему в любом случае не нужна. И потом, с чего ты вообще взяла, что это Корвин?       — А кто ещё это может быть? По-твоему, кто-то ещё способен на такое? — она кивнула на окно.       Я пожал плечами:       — Ели этот кто-то очень сильно ненавидит Эмбер, то вполне вероятно.       — Или его правителя, — пробормотала Флора.       — Или его правителя.       Где-то в коридоре вдруг раздался грохот и звук бьющегося стекла. Я резко обернулся, в который раз проклиная себя за отсутствие шпаги, а Флора схватила меня за руку.       — Спокойно, — проронил я, сам не зная, кого пытаюсь успокоить: её или себя.       Высвободив ладонь, я оглядел комнату на предмет оружия.       — Слушай, сестричка, у тебя случайно нет шпаги или чего-то такого?       — Я уже давно не пользуюсь шпагой, — хмуро ответила та.       — Гранаты? Бомбы?       — Зачем?       — Флора, а зачем люди обычно их используют? Наверное, чтобы повесить на стену и любоваться?       Она окинула меня хмурым взглядом, но ничего не ответила.       — А что у тебя вообще есть?       — Собаки, — дёрнула бровью сестра.       Я рассмеялся:       — Насколько я помню, большинство из них давно сдохли. И даже будь оно не так, сомневаюсь, что твои зверюшки смогут что-то сделать.       — Но они же смогли прикончить людей, которые вломились в мой дом в Уэстчестере, — напомнила она.       М-да. Если это вообще были люди.       — Это сделали по большей части я и Корвин, — возразил я. — А без нас твои волкодавы вряд ли защитили бы тебя.       — Ты сильно их недооцениваешь. Скажу больше, ваша с Корвином помощь была там необязательна.       — Ты сильно нас недооцениваешь, — ухмыльнулся я.       — Ладно, — не стала спорить она и, замолчав, снова повернулась к окну.       — Я пойду посмотрю, что там, — кивнул я в сторону двери.       Сестра резко обернулась и скрестила руки на груди:       — С ума сошёл? У тебя даже нет с собой шпаги.       Я пожал плечами:       — Да, но посмотреть-то всё равно надо. Может, там какое-то чудище, которое прямо сейчас драпает сюда, а у тебя, на минуточку, тоже ничего нет.       Флора закатила глаза — мне уже начало казаться, что это её любимый жест из всех существующих.       — Хорошо, но если это чудище убьёт тебя, я не виновата.       — О'кей. Если кто-то потом заподозрит тебя в моей смерти, я по возможности скажу ему, что ты ни при чём, — бросил я и вышел из комнаты.       Стоило мне это сделать, как я сразу почувствовал себя неуютно и на секунду даже подумал, что Флора была права и мне не стоило идти сюда с голыми руками. Я тут же рассердился на себя за такие мысли и, чтобы не передумать, зашагал в сторону зала, из которого раздался грохот.       Одно из окон действительно было разбито, и его осколки усеивали пол. Но сам зал был пуст — наверное, тот, кто сотворил это безобразие, уже слинял.       — Что ты здесь делаешь?       Мои последующие действия были скорее инстинктивными, чем агрессивными. Может, я слишком перенервничал от того, что мне придётся сейчас с кем-то драться. Хотя я не помню, чтобы мысль об этом меня когда-нибудь пугала, но возможно, дело было в отсутствии шпаги.       По каким-то таким причинам я молниеносно достал кинжал и, не глядя, метнул его в человека, задавшего мне этот вопрос.       Этим человеком оказался Жерар. Видимо, кинжал я бросил не слишком удачно, потому что ему даже не пришлось уклоняться — моё оружие пролетело мимо брата и со звоном упало на пол.       Я сразу почувствовал себя идиотом за то, что это сделал. Потом подумал, что, вообще-то, мог убить его, и бросил:       — Извини.       Вместо того, чтобы принять извинение, Жерар хмуро уставился на меня:       — И что это сейчас было, позволь спросить?       Ну, в принципе, такая реакция была объяснима. Я бы на его месте тоже не обрадовался.       Толком не придумав, с чего начать, я взглядом указал ему на осколки:       — Тут окно разбилось. Я в это время был с Флорой, а она, сам знаешь, дамочка нервная...       — Ты был с Флорой? — уточнил Жерар.       — Не перебивай меня, — бросил я и решил чисто из вредности не отвечать на его вопрос. — Так вот, мы с ней стояли в её комнате, а когда она услышала шум, то подняла панику и расстроила мне нервы. Я решил посмотреть, что там, а когда ты меня позвал, я подумал, что тут какой-то незваный гость объявился.       Жерар молча смотрел на меня, словно ждал чего-то ещё.       — Приношу свои извинения, — добавил я сквозь зубы, потому что он уже начал меня раздражать. А может, где-то в глубине души я был разочарован тем, что мне повстречался Жерар, а не какой-нибудь монстр.       Хотя не могу сказать, что встреча с монстром была бы приятнее.       — Хорошо, — пробурчал брат, не смотря в мою сторону. — Только не говори так о Флоре, я же тебя просил.       Я усмехнулся:       — Да она даже не услышит, что я это говорил. На черта тебе вообще эта Флора сдалась? Понравилась, что ли?       Я посмотрел на Жерара, лицо которого стремительно помрачнело, и понял, что последняя фраза была лишней.       — Я не это имел в виду, — быстро добавил я.       — Не обязательно всех судить по себе, — отозвался Жерар.       Он, конечно, не сказал в тот момент ничего конкретного, но мне всё равно стало страшно.       — Я тебя не понимаю, — проронил я.       — А мне кажется, понимаешь.       Я фыркнул:       — Что тут понимать? По-твоему, мне нравится Флора?       Жерар промолчал, и, чтобы не дать ему времени что-нибудь ответить, я добавил:       — Спешу тебя огорчить, но никаких тёплых чувств я к ней не испытываю.       Несколько секунд мы внимательно смотрели друг на друга, и я всё это время старался выглядеть максимально честно и при этом немного оскорблённо — в общем, изображал человека, которого обвинили в том, чего он не делал.       — Вероятно, я поспешил с выводами, — наконец пробормотал Жерар. Похоже, выглядел я достаточно убедительно.       — Вероятно, так и есть, — согласился я.       Мы снова замолчали. Я отвернулся к окну, чтобы не смотреть на брата — а то он, чего доброго, заметит, что тут что-то нечисто. Но даже это не помогло мне отвлечься, поэтому я вышел на балкон, чтобы уж совсем его не видеть. Возможно, это было не самое мудрое решение, учитывая обстановку, но я решил, что за пару минут со мной ничего не сделается.       Снаружи было холодно и, как будто этого было мало, начинал накрапывать дождь. Как ни странно, именно он помог мне отчасти взять себя в руки. Может, потому что такая погода сразу напомнила мне о Тексорами.       «Он не может этого знать, — попытался я себя обнадёжить. — Я не рассказывал об этом никому, кроме Виалы, а она точно не станет болтать о таком».       Да, но она же сама говорила, что отношение к человеку так или иначе прослеживается через поступки. Может, моё отношение к Корвину тоже «прослеживается»? Если так, то кто уже успел его... скажем так, отследить?       Я заставил себя мысленно посчитать до пяти. Чего разводить панику на пустом месте? Жерар ведь не сказал ни слова про Корвина. Может, он вообще что-то другое имел в виду... чёрт, я сам практически не верил в то, о чём думал, но какие у меня ещё были варианты?       С другой стороны, если бы кто-то из нашей семьи догадался о моих чувствах к Корвину, они точно стали бы использовать их против меня. Наверняка все они понимали бы, что это сильный рычаг давления на меня, и нужно быть идиотом, чтобы им не воспользоваться. Ну, или альтруистом. А альтруистов среди нас днём с огнём не сыщешь.       Хотя Жерар явно относился ко многим из нас если не лояльно, то нейтрально. Серьёзно, я никогда не слышал, чтобы он о ком-то отзывался плохо — он всегда предпочитал промолчать или перевести тему, нежели сказать то, что думает.       И всё же, альтруистом я и его не смог бы назвать.       Я услышал шаги позади себя и увидел, что брат тоже вышел на балкон.       — Что ещё? — хмуро осведомился я.       — Снаружи опасно, — резюмировал он. — Я решил посмотреть, чтобы с тобой ничего не случилось.       — Мне не нужен присмотр.       — Это не присмотр, а забота.       — Как знаешь, — проронил я и отвернулся в противоположную от Жерара сторону.       Ещё несколько секунд я смотрел на Колвир, который теперь тоже пересекала чёрная дорога — она доходила до самой его вершины и после этого спускалась вниз.       — А ты что здесь делаешь? — поинтересовался я, обернувшись обратно к Жерару. — Я думал, ты внизу с остальными.       — Слежу, чтобы в замок не проник никто посторонний, — объяснил брат. — Но похоже, это уже случилось.       — Может, того, кто это сделал, уже здесь нет.       — Я на это надеюсь.       Стоило ему это сказать, как где-то в восточной части замка, словно в опровержение моим словам, что-то прогремело, и Жерар, нахмурившись, тут же потянулся к шпаге:       — Пойду проверю, что там.       — Я пойду с тобой.       — Не надо, это не твоя забота.       Я понимал, что своим ответом он просто констатировал факт, но эта формулировка меня задела.       — Что значит «не моя»? Я что, не принц Эмбера?       — Это так, но формально ты всё ещё вне закона. Тебя вообще не должно здесь быть.       — И что, ты теперь до конца жизни будешь мне...       Я не успел договорить, потому что Жерар уже ушёл.       — Вот и разговаривай с ним теперь, — пробурчал я себе под нос.       Стоило мне это сказать, как я тут же почувствовал, что кто-то пытается со мной связаться. На секунду я задумался, стоит ли мне принимать контакт, но потом всё же решил ответить. В конце концов, мне всё равно было нечего делать.       — Привет, Рэндом! Ты ещё помнишь меня?       Честно говоря, на этот раз я почти не удивился, когда увидел перед собой Корвина. Может, потому что до этого я видел его солдат и уже подозревал, что он где-то здесь. Я посмотрел ему в лицо и невольно улыбнулся, потому что только тогда понял, что мне чертовски его не хватало всё это время.       Должно быть, я выглядел странно, пристально смотря на него и при этом ещё и улыбаясь, но я был так рад его видеть, что мне было всё равно.       — Тебя забудешь, — проронил я. — Где ты?       — В горах. Мы только что выиграли половину сражения, и я посылаю Бенедикту помощь, чтобы он мог очистить долину.       Стоп. Бенедикту?       — Но сейчас мне необходима твоя помощь, — продолжал Корвин, не дав мне ничего уточнить. — Мне нужно во дворец.       После такого заявления улыбаться мне расхотелось, потому что я вспомнил, в каком положении сейчас нахожусь. Пусть я и был относительно свободен в передвижении, я не знал, что мне грозит, если я проведу Корвина сюда. Я, конечно, был не против ему помочь, но будет досадно, если Эрик после такого решит снова кинуть меня в камеру. Или казнить.       — Я не знаю, Корвин, — решил я выразить опасения. — Эрик...       — Эрик погиб, — перебил меня брат.       Я поднял на него глаза, будучи не в состоянии скрыть удивление. Такого я не ожидал и даже не знал, что чувствую на этот счёт. Наверное, стоило радоваться, что этот гад получил по заслугам, но пока у меня что-то не получалось это сделать.       — А кто сейчас командует? — поинтересовался я.       Корвин улыбнулся:       — А ты как думаешь? Быстро, мне надо во дворец!       Я решил про себя, что задам все вопросы потом, и протянул ему руку. Оказавшись рядом со мной, брат пошатнулся, и я почти машинально схватил его за плечо:       — Ты ранен?       Я осмотрел Корвина с ног до головы и заметил несколько пятен крови на его рубашке. Это заставило меня ещё крепче вцепиться в него и сделать шаг назад, чтобы он, чего доброго, не свалился с балкона. Да, это наверняка было лишним, но мне так было спокойнее.       Корвин, словно прочитав мои мысли, высвободил руку и похлопал меня по плечу:       — Нет. Это кровь Эрика.       Я снова улыбнулся, сам не до конца понимая, от чего: от того, что это кровь Эрика или от того, что кровь не Корвина.       — Значит, ты всё-таки убил его.       — Нет, — покачал головой тот. — Когда мы встретились, он был уже при смерти...       Он оборвал фразу и резко обернулся, после чего внезапно бросил:       — А сейчас пойдём со мной. Спеши! Это очень важно, Рэндом!       Последние слова Корвин произнёс, уже не глядя в мою сторону. Мне ничего не оставалось, кроме как пойти за ним.       — Куда? Что случилось? — осведомился я уже на ходу.       — К Лабиринту, — проронил брат и, заметив мой вопросительный взгляд, добавил: — Зачем? Я и сам ни в чём не уверен. Но знаю, что это важно. Пойдём!       То, как он это сказал, сразу напомнило мне манеру Дейдры объяснять что-либо. Я вспомнил, как ещё в Рэмбе Корвин спросил её о чём-то (я уже не помнил, что это было), а она ответила: «потому что так должно быть».       У меня даже возникло секундное раздражение по этому поводу, но оно тут же исчезло, когда я посмотрел на брата.       — Я рад, что мне не соврали про твои глаза, — заметил я и улыбнулся. Третий раз за эти несколько минут. — А видишь ты так же хорошо?       — Да.       Некоторое время мы шли молча, и я машинально отсчитывал свои шаги в тишине. Честно говоря, я ожидал, что Корвин скажет что-нибудь ещё, но этого всё не происходило.       — Может, всё-таки расскажешь, что за чертовщина тут происходит? — осведомился я. — Из твоих объяснений я пока мало что понял.       Корвин вздохнул:       — Если вкратце, то в Эмбер прискакала моя знакомая, которая горит желанием пройти Лабиринт. Сама она утверждает, что праправнучка Бенедикта, но это ещё бабушка надвое сказала. Вполне возможно, что Лабиринт её прикончит.       — Ясненько, — пробормотал я, хотя ясно мне ничего не стало. Наоборот, у меня возникло ещё больше вопросов, чем до этого.       — Я хочу удержать её как можно дальше от Лабиринта и допросить её, — заключил Корвин.       Он убрал со лба тёмную прядь волос, и у меня вдруг перехватило дыхание.       Я и сам не знал, почему именно сейчас. Может, до этого мне удавалось игнорировать свои чувства, потому что Корвина рядом со мной не было. А теперь, когда мы встретились, они снова дали о себе знать.       И опять же, я не знал, почему, но именно в этот момент мне захотелось сказать ему, что я чувствую. И почти в ту же секунду в голове у меня всплыл вопрос:       «А оно точно того стоит?»       Да, Виала говорила, что не нужно додумывать за него, но, чёрт возьми, как я мог не додумывать в этой ситуации? Додумывать — значит проигрывать у себя в голове все возможные сценарии. Но сейчас я, как всегда, подумал о худшем из них.       Я не знал, что буду делать, если Корвин меня возненавидит. Я мог бы примириться с невзаимностью с его стороны, но точно не с ненавистью.       Видимо, мои сомнения слишком явно отразились на моём лице, потому что брат взглянул на меня и осведомился:       — Всё нормально?       — Да. Просто пытаюсь понять, изменился ты или нет, — машинально соврал я и тут же пожалел об этом.       — Ну и как оно?       Я пожал плечами:       — По крайней мере, выглядишь ты так же, как пять лет назад... — я на секунду нахмурился, — или когда это было. Я, честно сказать, уже потерял счёт времени.       — Могу себе представить, — пробормотал брат. — Ты ведь стал пленником потому, что последовал за мной и пытался убить Эрика, верно?       — Да, — проронил я.       Корвин улыбнулся — так, как умел только он. Я не знал, где он этому научился, но его улыбка буквально ослепляла. Наверное, дело было скорее во мне, но когда он так улыбался, мне начинало казаться, что он тоже в меня влюблён.       Я вздохнул и, чтобы снова не струсить, начал:       — Я должен тебе кое-что сказать.       На тот момент мы уже спустились в подземелье. Освещение здесь было неважное, поэтому мне было легче скрыть свои эмоции. Да, я уже говорил, что умею это делать, но в присутствии Корвина они иногда брали надо мной верх. И сейчас, когда я фактически собирался признаться ему в любви, это вполне могло произойти.       — Что-то серьёзное? — спросил он, не глядя в мою сторону.       Я дёрнул бровью:       — В общем, да.       — Тогда давай потом, ладно? Мы уже почти пришли.       Я секунду помедлил, но всё же решил не спорить и кивнул:       — Ладно.       Хоть я сейчас, по сути, ничего даже не сказал, я всё равно почувствовал себя так, словно меня уже отвергли. Возможно, сейчас действительно был не самый подходящий момент, но когда ты долго решаешься что-то сказать или сделать, а потом тебя лишают этой возможности, бывает довольно неприятно.       — Та моя знакомая, про которую я говорил, — неожиданно подал голос Корвин, — сама обладает определённой властью над Отражениями. Я кое-что рассказал ей про них и про Лабиринт, и теперь она во что бы то ни стало захотела пройти его. Когда я видел её в последний раз, она направлялась именно сюда. Но Бенедикт клянётся, что она ему не внучка.       — Звучит... довольно странно, — отметил я. — Так ты думаешь, что она сейчас может быть там?       — Если её нет, то она очень скоро появится.       Я не хотел это признавать, но эта его знакомая, кем бы она ни была, уже мне не нравилась.       Мы спустились по ещё одной лестнице, и я невольно задумался, насколько глубоко находится самый нижний этаж подземелья. Освещения здесь было побольше, но всё же недостаточно, и в какой-то момент я чуть было не споткнулся о что-то. Посмотрев под ноги, я понял, что это был человек — судя по его одежде, один из солдатов Эрика.       — Постой! — окликнул я Корвина, который уже успел уйти вперёд.       Я наклонился ближе, чтобы рассмотреть лицо гвардейца, и несколько секунд спустя понял, что это был мой бывший охранник. Тот, кто постоянно меня одёргивал и частенько оттаскивал за шиворот от почти любой двери.       Я понимал, что не должен, но в тот момент мне даже стало немного его жаль.       Я услышал шаги и, выпрямившись, увидел, что Корвин стоит рядом. Он приподнял брови и посмотрел сначала на меня, потом на покойника, как бы безмолвно спрашивая, в чём дело.       — Он мёртв, — пробормотал я, снова опустив взгляд. И, присмотревшись к лежащему на полу мужчине, добавил: — Очень тонкое лезвие шпаги. Хороший удар. Совсем недавно.       Корвин потянул меня за руку:       — Пойдём!       Мы пробежали ещё некоторое расстояние. В какой-то момент брат на ходу обнажил Грейсвандир, и только тогда я понял, что мы уже добрались до Лабиринта.       Дверь, ведущая к нему, была распахнута настежь.       Мы вошли внутрь, и я почти сразу увидел, что внутри Лабиринта кто-то был. Сперва я подумал, что это и есть та самая знакомая Корвина, но, присмотревшись, понял, что эта персона постоянно трансформировалась. Я не помнил, чтобы за кем-то из нашей семьи такое наблюдалось, но она — если это была она — явно была хотя бы отдалённой нашей родственницей, потому что иначе она чисто физически не смогла бы пройти Лабиринт.       — Дара! — позвал Корвин. — Это ты?       Насколько я понял, Дарой звали ту, о ком он рассказывал.       Ему никто не ответил, но как только фигура доскакала до центра Лабиринта, она внезапно превратилась в девушку высокого роста. У неё были короткие тёмные волосы, а одета она была во что-то вроде дорожного костюма.       — Лорд Корвин, теперь ты король Эмбера?       — Да, — отозвался брат.       Голос его прозвучал напряжённо, да и выглядел он в тот момент не самым лучшим образом.       Я взял его за руку, надеясь, что это как-нибудь ему поможет. Он по-прежнему смотрел на Дару, но мою ладонь не отпустил и даже немного сжал её в ответ.       — Хорошо! Тогда не забывай своей судьбы!       — Кто ты или что ты?       — Ты никогда этого не узнаешь. Теперь уже для тебя слишком поздно. Ты опоздал.       Корвин нахмурился:       — Не понимаю. Что ты хочешь этим сказать?       Лично я пока тоже не понимал ни слова из её болтовни.       — Эмбер будет разрушен, — заявила девушка и исчезла.       Несколько секунд в зале стояла гробовая тишина — мне даже казалось, что я отдалённо слышал то, что происходило на улице.       — Какого чёрта? — ошарашенно пробормотал я, глядя в то место, где только что стояла Дара.       Затем я посмотрел на Корвина, который глядел в том же направлении, и повторил:       — Какого чёрта? Что это было?       Брат нахмурился и покачал головой.       — Не знаю, — буркнул он. — Я действительно не знаю, но чувствую, что это самая важная вещь на свете и нам надо её узнать, чего бы это ни стоило.       — И что ты собираешься делать? — раздражённо осведомился я, потому что его слова сейчас прозвучали примерно как «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что».       Брат коротко вздохнул и кивнул на Лабиринт:       — Собирать обломки. Теперь у меня есть всё, как я когда-то думал и хотел. И я не могу знать того, чего не знаю. Нам нельзя ждать, пока произойдёт какое-то несчастье. Я сам должен пойти ему навстречу и выполнить то, что мне надлежит. Я должен остановить любую силу, прежде чем она сможет нанести вред моему Эмберу.       Я не был уверен, что на это ответить, поэтому просто пожал плечами.       Корвин кинул беглый взгляд на наши руки, потом посмотрел на меня и вдруг проронил:       — Ты что-то хотел сказать, когда мы шли сюда.       Я не знал, почему и какого чёрта, и не спрашивайте меня об этом, но после этих слов я сделал непонимающее лицо и осведомился:       — Разве?       — Да, — кивнул брат. — Я тебя перебил, потому что нам надо было поскорее добраться сюда, — он нахмурился и добавил: — Извини. Если хочешь, можешь сказать сейчас.       Я уже говорил, что ни разу в жизни никому не объяснялся в любви? Точнее, объяснялся Морганте, но это было уже после того, как мы вступили в отношения, и не требовало особых усилий. В остальных случаях мне это было просто ни к чему. Я всегда считал, что признание — это нечто серьёзное, а серьёзных отношений я как раз таки не искал.       Если все влюблённые испытывают ту же гамму чувств, что и я, то я понятия не имел, как они умещают их в несколько слов. Я бы никогда не смог описать несколькими словами то, что ощущал, когда смотрел на Корвина.       — Так что ты хотел сказать? — напомнил он.       Я сморгнул задумчивость, и, пожав плечами, небрежно произнёс:       — Да ерунду какую-то. Забыл уже, — я отпустил руку брата и кивнул на выход из зала: — Пойдём отсюда, а?