Чёрный Ангел

      Я думаю, это вполне очевидно, но к предложению Дворкина я отнёсся скептически.       — С чего бы это?       Он поднял одну бровь, но руку не опустил:       — Ты же хочешь свою подружку найти или как?       Я скрестил руки на груди:       — Почему я вообще должен верить тебе на слово? Может, это какая-то уловка.       — Ну посмотри сам, если не веришь.       Дворкин повернул мою Карту, которую держал в руке, и в поле моего зрения тут же попала Виала, сидящая на стуле. Выглядела она вполне себе спокойной и не было похоже, что её притащили туда силой.       — Как видишь, она в целости и сохранности, — прокомментировал мой собеседник, повернув Карту обратно.       — Что она вообще там делает? — буркнул я.       Он пожал плечами с беззаботным видом:       — Мне было скучно, а она была не прочь поболтать.       — Да ладно? — я невольно усмехнулся. — И о чём вы с ней болтали?       — Спроси у неё сам, — отбрил меня Дворкин и напомнил: — Так ты идёшь или нет?       — Почему тебе так важно, чтобы я пришёл туда?       — Я ведь уже сказал, что мне скучно.       — И что с того? — мрачно осведомился я. — Учти, болтать с тобой я не стану.       — Ты уже болтаешь, — снова хихикнул он.       Я предпочёл проигнорировать это замечание, и он продолжил:       — Может, ты найдёшь там что-то интересное. Неужели тебе совсем не любопытно?       Я пожал плечами. Честно говоря, в какой-то мере Дворкин был прав и мне действительно было интересно, где он живёт и что у него там. Но в то же время я почти ничего о нём не знал, и мне казалось, что вот так к нему заявляться будет слишком опрометчиво.       Чёрт, я рассуждаю сейчас почти как Жерар. Какая разница, опрометчиво это или нет, если Виала сейчас сидит там у него? Конечно, не было похоже, что он её пытал или делал что-то ещё против её воли, но всё же...       — Если я приду туда, где ты сейчас, ты её отпустишь?       Дворкин удивлённо вскинул лохматые брови:       — Да я её и не держу. Она добровольно ко мне пришла.       Я понял, что добиваться от него чего-то ещё бесполезно, и, вздохнув, бросил:       — Ладно, веди.       Дворкин протянул мне руку, и я, секунду помедлив, сделал то же самое.       Место, где он находился, было похоже на смесь рабочего кабинета и библиотеки. Посреди помещения стоял письменный стол, а у стены — стеллаж с книгами. На остальных стенах висели пейзажи. Присмотревшись к ним, я понял, что на них были изображены места, которые я прежде никогда не видел.       — Ты здесь живёшь? — поинтересовался я, оглядев помещение.       Дворкин пожал плечами, и мне показалось, что взгляд у него немного погрустнел.       — Живу, — отозвался он.       — Я думал, Оберон... — я запнулся, — в смысле, отец запер тебя где-то.       — Он и запер. Здесь, — мой собеседник обвёл взглядом помещение. — Если осмотришься повнимательнее, поймёшь, что тут нет двери.       Я последовал его совету и обнаружил, что он прав. И меня сразу же осенило:       — Слушай, а как ты тогда по подземелью разгуливал?       Дворкин посмотрел на меня как на умственно отсталого:       — Я вышел.       Как всегда, чертовски информативно...       — Как? Ты же сам сказал, что тут нет дверей.       Ничего не ответив, он зашагал к письменному столу и поманил меня пальцем. Я не понял, что ему от меня понадобилось, но всё равно подошёл.       На столе лежали непонятные мне чертежи, какие-то заметки и Карты, похожие на те, которые мы обычно использовали как средство связи. Только на них были нарисованы не портреты, а пейзажи.       — Это всё ты нарисовал? — поинтересовался я, ткнув пальцем в одну из Карт.       Тот снова хихикнул:       — А кто же ещё?       Он отодвинул некоторые Карты в сторону и извлёк из этой кучи одну из них, на которой был нарисован уже знакомый мне тоннель.       Я непонимающе посмотрел на Дворкина:       — Тогда почему ты сидишь здесь? С таким успехом ты же легко можешь сбежать в абсолютно любое место.       Он пожал плечами и положил Карту обратно на стол:       — Конечно, могу. Только зачем? У меня есть неплохое жильё и даже рабочее место. Я могу нарисовать любое место и попасть туда, если мне будет нужно. Потом я возвращаюсь сюда, и меня всё устраивает.       Я кивнул на кучу Карт у него на столе:       — А ты не боишься, что кто-нибудь об этом узнает?       Дворкин снисходительно посмотрел на меня:       — Я в том возрасте и положении, когда бояться уже нечего. Всего, чего можно было испугаться, я уже испугался, — он в очередной раз хихикнул.       Я медленно кивнул, невольно задумавшись над его словами. Интересно, это сколько же всего должен пережить человек, чтобы ему уже ничего не было страшно?       — Смерти ты тоже не боишься?       — Нет.       — А пыток?       — Нисколько.       — Тогда серые клеточки в моём мозгу истощились, — пробормотал я.       Дворкин усмехнулся:       — Утверждение, что я ничего не боюсь, кажется тебе нереалистичным?       — Если честно, то да, — кивнул я. — В жизни куча вещей, которых есть смысл бояться, и мне как-то сложно поверить, что ты испытал на себе все эти вещи.       Если до этого у Дворкина был более-менее расслабленный вид, то после этих слов он почему-то нахмурился и внезапно махнул на меня рукой:       — Знаешь, иди-ка ты лучше к своей подружке. Тебе невозможно что-то объяснять.       Я пожал плечами, но спорить не стал. Дворкин и так был, мягко говоря, не совсем адекватен. Мало ли что ему в голову могло прийти.       — Ладно. Где она?       Он указал мне в угол комнаты, и только тогда я увидел, что Виала всё это время стояла там, прислонившись к стене. На какой-то момент мне стало совестно, что я вместо того, чтобы сразу подойти к ней, начал расспрашивать Дворкина про его жильё и про Карты, как будто это было мне важнее.       — Я вас оставлю, — хихикнул Дворкин и направился куда-то к стене.       — Подожди, так там же...       «Ничего нет», — хотел сказать я, но он, отодвинув какой-то гобелен, зашёл за него.       Выждав пару мгновений, я подошёл к стене и тоже отодвинул гобелен. На стене, которую он закрывал, находился рисунок какой-то комнаты. Я не знал, где она находилась и даже не был уверен, что это в замке. Дворкина на прежнем месте тоже не было.       Я хотел пройти туда вслед за ним, просто чтобы посмотреть, что там, но вовремя вспомнил, зачем сюда пришёл, и, чтобы не передумать в пользу своего любопытства, развернулся к Виале:       — Ты в порядке? Он тебе ничего не сделал?       Девушка удивлённо моргнула, словно не ожидала, что я заговорю с ней, и покачала головой:       — Мы просто поговорили.       Я нахмурился:       — Просто поговорили?       — Да. Лорд Дворкин очень подробно описал мне свою комнату и всё, что в ней находится, — она слегка улыбнулась: — И мне кажется, теперь я немного лучше понимаю твою семью.       Я невольно засмеялся:       — Да ну?       Она посерьёзнела и кивнула.       — Про нас он тебе тоже что-то рассказал?       — Да, — кивнула Виала. — Но в основном он рассказывал о ваших возможностях и о том, как их развивать. Ещё он говорил, что при желании вы все можете овладеть магией, но у вас она не пользуется популярностью...       — Есть такое, — хмыкнул я. — В моём детстве Дворкин даже проводил специальные уроки. И знаешь, до конца все эти лекции слушали только трое из нас.       Девушка подняла одну бровь, как бы безмолвно уточняя, кто именно.       — Блейз, Бранд и Фиона. Не знаю, говорят ли их имена тебе о чём-нибудь.       — Частично, — отозвалась она. — Я много слышала о леди Фионе, а лорда Блейза ты сам упоминал пару раз. Но про лорда Бранда я ничего не знаю.       — Слушай, а тебе не надоело чуть ли не каждого встречного называть «лорд» или «леди»?       Виала пожала плечами и заправила прядь волос за ухо — характерный для неё жест, как я уже понял:       — Не знаю. Меня с детства готовили к роли придворной дамы и учили быть вежливой. Наверное, это просто привычка.       — А меня ты вообще звала «ваше высочество», когда мы только познакомились, — вспомнил я.       Она рассмеялась:       — Я просто не знала, как мне себя вести. После того, как нас... — она сделала паузу, — обручили, многие придворные дамы рассказывали про вашу семью разные истории и говорили, что вы все злые и жестокие.       — Не могу их винить, — пробормотал я. — А что насчёт Льювиллы? Ты же с ней контактировала когда-нибудь?       — Контактировала, но не то чтобы очень близко.       — И что? Её ты тоже звала «ваше высочество»?       — Первое время — да. Но потом она сказала, что такое обращение ей неприятно и что она бы предпочла, чтобы я звала её по-другому.       — А Мойра как её зовёт?       — Просто Льювилла.       Я вскинул брови:       — Они с ней что, настолько близки?       Хотя это было ещё спорное утверждение. Я ведь тоже попросил Виалу звать меня по имени в день нашего знакомства, несмотря на то, что на тот момент мы с ней ещё не были близки. Но я в целом предпочитал, чтобы окружающие звали меня по имени, просто потому что не любил формальности. Как к формальностям относилась Льювилла, я не знал.       — Я не знаю, какие у них отношения, — промолвила моя собеседница. — Но если судить по обращению, то да.       — Понятно...       Не знаю, почему, но я был слегка разочарован, услышав это. Мне казалось, что Льювилла была более разборчивой в выборе друзей.       Хотя чего я удивляюсь? Она ведь сама когда-то сказала, что Мойра помогла ей освоиться в Рэмбе и что без её помощи её, то есть Льювиллу, и там бы все игнорировали. Наверное, она эту ведьму чуть ли не боготворит... даже называет её «леди Мойра», хотя, в общем-то, не обязана.       Я заметил, как непроизвольно сжал зубы, думая об этом.       Чёрт, да почему меня вообще волнует, какие там у Ви с кем отношения? Можно подумать, у меня своих проблем мало. Она взрослая женщина и вправе дружить с кем хочет. Если Мойра потом ей что-нибудь сделает, это уже не мои проблемы. Я не обязан за ней следить и предупреждать о возможных последствиях общения с такими людьми. Она ведь за мной не бегает, даром что старше.       «Ты как будто сожалеешь об этом», — не оставил эту мысль без внимания мой мозг.       Нет, я мог сожалеть о чём угодно, но уж точно не об этом. Если за мной кто-то бегает, меня это наоборот напрягает. Гвардеец Эрика, который постоянно ходил за мной, вообще чуть не довёл меня до ручки.       Кстати, где он сейчас? Я что-то не видел его, когда мы приехали обратно в Эмбер.       Вероятно, у него сейчас есть дела поважнее — отбиваться от тварей с чёрной дороги, например. Оно и к лучшему.       Я хотел посмотреть в окно, чтобы оценить ситуацию, но обнаружил, что окон здесь тоже нет.       — А какая она вообще? — поинтересовался я, вспомнив, о чём мы говорили до того, как я ушёл в свои мысли.       — Она? — переспросила девушка.       — Льювилла.       Виала нахмурилась и пожала плечами:       — Тебе лучше знать, что на это ответить, Рэндом. Она же твоя сестра.       Я усмехнулся:       — Мне кажется, ты уже поняла, что в моём случае это особой роли не играет.       — Да, но ты всё равно провёл в её компании больше времени, чем я.       — Ну, не сказал бы. Бо́льшую часть своей жизни она провела как раз в Рэмбе.       Виала ничего не ответила, и я продолжил:       — Да и вообще мне начинает казаться, что на самом деле я её совсем не знаю.       — Почему?       — Просто в последнее время она ведёт себя странно. Сначала, вроде как, пытается наладить контакт, а потом кажется, что она что-то скрывает.       Когда мы с ней обсуждали положение дел в Эмбере в один из дней моего пребывания в Рэмбе, она и впрямь выглядела так, словно её волновало, как я к ней отношусь. Как будто ей было действительно не всё равно.       Конечно, это могло быть и правдой, но в свете последних событий мне было всё сложнее в это поверить.       И ещё это письмо с угрозами, чёрт бы его побрал...       — Рэндом, всё хорошо?       Я коротко вздохнул и расчесал пальцами свои волосы, словно надеясь избавиться от этих мыслей таким образом.       Затем я посмотрел на Виалу и хотел было сказать, о чём думал, но тут в голове у меня промелькнула ещё одна мысль, которая заставила меня промолчать:       «Я просто ею пользуюсь».       На данный момент Виала была единственным человеком, с которым я мог быть честен без всяких опасений. Логично, что я рассказывал ей почти всё, что было у меня на уме. До этого момента мне казалось, что причиной тому было моё хорошее отношение к ней, но... действительно ли я так уж хорошо к ней относился?       Может, у меня просто не было выбора?       С другой стороны, дружба ведь строится на доверии... наверное. Вряд ли я стал бы ей всё это рассказывать, если бы относился к ней плохо, даже если бы у меня не было альтернативы.       — Виала, тебе когда-нибудь казалось, что я использую тебя в своих интересах? — ладно, что бы там ни было, это ей уж точно стоит знать.       Девушка нахмурилась и убрала руку от волос, прядь которых до этого пропускала сквозь пальцы.       — И не думала об этом... откуда у тебя такие мысли?       Честно говоря, я и сам не знал, откуда они взялись. Возможно, это общение с Жераром так на меня повлияло и я начал во всём видеть что-то негативное, даже если его на самом деле не было.       — Понятия не имею, — коротко вздохнув, пробормотал я. — Просто иногда мне кажется, что у нас какая-то... неравноправная дружба. Я не уверен, что это подходящее слово, но не знаю, как ещё это описать.       — Я поняла, о чём ты, — кивнула Виала. — Но до сих пор не понимаю, почему ты так решил.       — Ну, сама посуди. Я постоянно рассказываю тебе о своих проблемах, и иногда мне начинает казаться, что мои проблемы — это наша с тобой основная тема для разговора. Ты считаешь это нормальным?       — Но я совсем не против, — пробормотала девушка. — Мне приятно, что ты мне доверяешь.       Я пожал плечами:       — Возможно, но это не меняет того, что я сказал. Даже ты рассказывала мне свои проблемы всего один раз. А ещё я не общался с тобой в течение нескольких месяцев, когда мы оба сидели взаперти в замке. И ты даже на меня не злилась. Тебе было как будто всё равно на это.       Виала на секунду открыла рот и, как мне показалось, задержала дыхание. Потом она резко выдохнула и, закусив губу, провела пальцами по своим волосам. Она попыталась улыбнуться, но эта улыбка продержалась всего секунду, уступив место какому-то незнакомому мне выражению. Когда она наконец заговорила, брови её были нахмурены, а глаза блестели:       — Рэндом, ты можешь говорить про меня всё что угодно, но я никогда не позволю тебе утверждать, что мне всё равно.       Виала произнесла это тихим и вполне спокойным голосом, но в нём ясно слышались стальные нотки. Это было так неожиданно, что я не нашёлся с ответом.       — Если я ни в чём не обвиняю тебя и намеренно, — она сделала акцент на этом слове, — даю тебе личное пространство, то это теперь значит, что мне на тебя плевать?       — Нет, — пробормотал я.       — Вот именно, — подтвердила девушка уже более сердито. — Я знаю, что порой выгляжу неестественно со всеми своими манерами и правилами этикета, но при всём этом я живой человек. У меня есть чувства и переживания, и то, что я умею их маскировать, ещё не значит, что мне...       Не договорив, она резко повернулась ко мне спиной, и, подойдя к письменному столу, оперлась на него. Часть волос упала ей на лицо, но она не обратила на это внимания.       Она стояла так на протяжении пары минут и почти не двигалась. Я, честно говоря, уже боялся вставить лишнее слово, и просто молча смотрел на неё.       — Я не это хотел сказать, — всё-таки попытался оправдаться я, — просто иногда мне кажется... — тут я услышал, как она шмыгнула носом, и прервался: — Ты что, плачешь?       Виала ничего не ответила. Я подошёл к ней и, заглянув девушке в лицо, увидел, что в её глазах действительно стояли слёзы. Она выглядела сейчас такой беззащитной, что я невольно почувствовал себя идиотом. Она ведь не сделала мне ничего плохого, а я взял и вывалил на неё своё плохое настроение.       — Виала...       — Отойди от меня, — произнесла девушка дрожащим голосом. — Если ты такого мнения обо мне, то можешь больше со мной общаться. Я не собираюсь удерживать тебя силой. И знай, я всегда делала всё возможное, чтобы ты чувствовал себя хоть немного лучше. Я даже не просила выслушивать меня взамен. Неужели этого было недостаточно?       Я не нашёлся с ответом, потому что она была права. Виала как никто другой заботилась о моём, скажем так, душевном равновесиии, а я воспринимал это как должное.       Я почувствовал, как внутри меня закипает злость к самому себе, но тут же подавил её. Я и так уже причинил ей боль, и выслушивать что-то ещё она была явно не в состоянии. Сейчас она нуждалась в поддержке, а не в очередной порции моих проблем.       — Мне жаль, — прошептал я. — Я просто...       «Я просто хотел бы делать для тебя больше», — подумал я, но не сказал это вслух. Что именно делать-то? Самому выслушивать её проблемы? А ей это вообще нужно? Может, она наоборот привыкла держать всё в себе. Лично мне это не казалось правильным, но судить других людей по себе точно не стоит.       Тут назревал примерно тот же вопрос, что и с Корвином. И он, и Виала были очень важными для меня людьми, и, конечно, мне хотелось хоть чем-то помочь им обоим. Но кто сказал, что они вообще нуждаются в моей помощи? У Корвина на порядок больше жизненного опыта, чем у меня, а Виала наверняка была гораздо сильнее в моральном плане, чем казалось на первый взгляд.       Поэтому я просто стоял рядом и ждал, пока она успокоится. Мне казалось, что в данной ситуации это лучшее, что я могу сделать.       Через некоторое время девушка выпрямилась и медленно выдохнула. Выдох получился немного рваным, но, по крайней мере, она больше не плакала.       — Ты в порядке? — решился спросить я.       Она усмехнулась и вытерла слёзы:       — Конечно, я всегда в порядке.       Хоть я и считал её достаточно сильной личностью, сейчас было сразу видно, что она врала.       — Виала, может, хватит?       Её усмешка исчезла, уступив место той самой вежливой улыбке, которую я так привык видеть на её лице. Но сейчас эта улыбка выглядела неискренне и даже немного жутко.       — Что хватит?       — Хватит притворяться, что всё хорошо. Я же вижу, что это не так.       Виала пожала плечами и ничего не сказала. Поэтому я продолжил:       — Послушай, мне правда жаль, что так получилось. Я не должен был этого говорить.       — Рэндом, я же сказала, что я в порядке, — стояла на своём она. — Может вспоминать об этом как о досадном инциденте, если это облегчит тебе жизнь. А лучше просто забудь всё, что сейчас произошло.       Я коротко вздохнул. Великолепно. Я не только испортил ей и настроение, но и, похоже, подорвал её доверие ко мне.       Мне было больно видеть её в таком состоянии. Но что было делать, если она сама не хотела признавать, что ей плохо? Я ведь не мог, да и не хотел силой вытащить из неё это признание.       — О'кей, — сдался я.       Сказав это, я тоже солгал. Вряд ли у меня получится вот так сразу это забыть, даже несмотря на то, что сама Виала попросила меня это сделать.       — Если ты не против, я бы хотела побыть одна, — подала голос девушка и села на стул.       — Конечно.       Я решил переключить внимание с Виалы на что-то другое и повнимательнее рассмотреть письменный стол Дворкина. Заметки, которые там валялись, были на непонятном мне языке, поэтому вчитываться в них я не стал. Чертежи тоже не дали мне никакой информации: в основном это были какие-то странные рисунки или узоры, и я даже не мог сказать, на что они были похожи. Остались только Карты, на которых я и сосредоточился.       Бегло просмотрев их все, я понял, что подземелье — единственное место, которое мне знакомо. На остальных были либо пейзажи, либо какие-то комнаты, но где они находились, я не знал.       Рассмотреть их более детально я не успел, потому что тишину нарушил какой-то шорох. И тут я сделал то, что, наверное, было продиктовано любопытством вперемешку с отчаянием (всё-таки долгое сидение взаперти, да ещё и под надзором, повлияло на мою психику не самым лучшим образом). Я молниеносно схватил со стола пару Карт и сунул их в карман, после чего быстро отошёл от стола и уставился на одну из картин на стене.       Не стоит и говорить, что поступил я совершенно по-идиотски. Но в тот момент мне почему-то не пришло в голову, что Дворкин наверняка заметит пропажу и сразу сопоставит факты.       Стоило мне о нём подумать, как он тут же появился из-за гобелена, за которым до этого исчез, и с довольной улыбкой объявил:       — Вот и я.       Обычно в таких случаях принято говорить «с возвращением» или что-то в этом роде, но сейчас у меня как-то не возникло желания это делать.       — А я тут посмотрел, что творится на улице, — добавил Дворкин и хихикнул: — И знаете, ситуация там очень и очень неприятная...