Чёрный Ангел

      Если в прошлый раз я попал в подземелье через тоннель, выходящий из кабинета Дворкина, то теперь я не рискнул снова проделывать тот же путь и спустился туда уже известным мне способом. Правда, мне пришлось выждать некоторое время и сделать это в тот момент, когда возле лестницы не находился никто из стражников — если бы они меня увидели, то с большой вероятностью отвели бы обратно. Ещё и Эрику обо мне доложили бы.       Где находилась камера Корвина, я тоже приблизительно помнил, поэтому на этот раз её поиски заняли у меня гораздо меньше времени. Но в какой-то момент я всё равно остановился, потому что мой мозг задал мне вопрос:       «А ты точно хочешь его видеть?»       Я тут же отмахнулся от этой мысли, ругнувшись на самого себя на трусость. Чего я, чёрт меня побери, вообще боюсь? Можно подумать, что Корвин съест меня от того, что я навещу его во второй раз. Меня что, его внешний вид пугает? Проклятье, я действительно настолько испорчен, чтобы думать о таких мелочах в этой ситуации?       Чтобы не поддаться этой мысли и не повернуть обратно, я пошёл вперёд ещё быстрее и, остановившись возле камеры Корвина, заглянул через прутья, чтобы удостовериться, что это действительно он.       Он по-прежнему сидел в том самом углу, в котором я его застал в прошлый раз, и задумчиво пропускал через пальцы прядь своих волос, которые за это время стали ещё длиннее.       — Корвин, — негромко позвал его я.       — Что ещё вам надо? — донеслось из угла.       — Это я, Рэндом.       — А, — он усмехнулся, — всё-таки решил не брать в расчёт моё предостережение?       Кажется, моему появлению он нисколько не удивился, как будто заранее готовился к такому повороту.       — Ты сидишь в этой тюрьме без зрения и ещё вдобавок в ужасной холодрыге. По-твоему, я мог не прийти?       — Зная твой характер — вероятно, нет, — проронил Корвин. — Тебе что-нибудь нужно?       Я нахмурился, потому что он на самом деле попал в яблочко. Конечно, мне хотелось его поддержать, но в первую очередь я пришёл сюда, чтобы спросить его о чёрной дороге.       И тем не менее я попытался возразить:       — Почему сразу надо?       —У тебя будут неприятности, если тебя здесь обнаружат, и иной причины приходить ко мне, кроме как что-то узнать, у тебя нет.       Я нахмурился:       — То есть по-твоему, я пришёл сюда, подвергая себя опасности, только ради этого?       — Интересно, конечно, ты вопрос ставишь, Рэндом. Я ведь не знаю, что ты хочешь спросить. Может, это что-то чертовски важное для тебя.       — В первую очередь я пришёл спросить, как ты, — хотя я не был уверен, что это вообще стоит спрашивать, когда он в таком состоянии.       Я сумел разглядеть, как Корвин развёл руками:       — Если не считать некоторых аспектов, то очень даже неплохо.       Одно из двух: либо он сказал это для того, чтобы я за него не волновался, либо чтобы не уронить свой авторитет.       — Но спасибо, — добавил брат.       Я постарался улыбнуться:       — Без проблем.       Наступила небольшая пауза, во время которой я раздумывал, как бы потактичнее спросить его про проклятие.       — Сколько прошло времени? — внезапно поинтересовался Корвин.       — Если считать от того дня, когда я приходил к тебе в прошлый раз, то... — я поднял глаза к потолку, вспоминая, когда это было, — пять месяцев с небольшим.       — Понятно.       Я наконец решился спросить у него то, за чем пришёл сюда:       — Корвин, можно вопрос?       — Валяй.       — Я слышал, что ты проклял Эмбер. Это правда?       Из угла до меня донёсся смешок:       — Что за ерунда? Кто тебе такое сказал?       Я мысленно и с облегчением вздохнул, после чего ответил:       — Жерар.       — Тогда он либо солгал тебе, либо не так понял. Я проклял Эрика, а не Эмбер.       — Ясненько, — пробормотал я.       — А почему ты спрашиваешь?       — Просто через весь Арденский лес, да и через город, тянется какая-то чёрная дорога, по которой сюда скачут неизвестного происхождения твари. Я подумал, что, возможно, это твоих рук дело.       — Вот как? Понятно, — снова сказал Корвин. — Рейн рассказывал, что в последнее время сюда проникает что-то странное из Отражений. Это случайно не оно?       — Понятия не имею, но вполне возможно.       — И что Эрик с этим делает?       — Мне и самому интересно. Я вообще не видел его с тех пор, как меня посадили в тюрьму.       Корвин усмехнулся:       — Иногда я всерьёз задумываюсь, почему он ни разу сюда не пришёл, чтобы надо мной поиздеваться.       Я предпочёл ничего не говорить, потому что все ответы, пришедшие мне в голову, звучали довольно обидно, и я не был уверен, что мне стоит их озвучивать.       — Наверное, у него сейчас есть дела поважнее, — всё-таки сказал я, просто чтобы он не подумал, что я его не слушаю.       — По всей видимости, — согласился брат.       Я не стал развивать эту тему, и Корвин тоже долгое время ничего не говорил. Чтобы избежать слишком длинной паузы в разговоре, я поинтересовался:       — Что ты собираешься делать?       — Ничего, — проронил он, как будто заранее готовился к этому вопросу.       Я вскинул брови:       — Совсем ничего? Как-то непохоже на тебя, Корвин.       — А что ты предлагаешь? Даже если мне удастся каким-то образом выбраться из своей камеры, я не смогу покинуть Эмбер и даже дворец. Разве что кому-нибудь вздумается вызвать меня по Карте, но я вообще не представляю, кто это может быть. Пытаться что-то сделать сейчас было бы просто смешно.       — Дейдра? — предположил я.       — Дейдра осталась в Рэмбе. На кой чёрт ей подставляться под удар?       — Но разве она не захотела бы помочь тебе? Мне казалось, вы в хороших отношениях.       — Возможно, но это не значит, что она станет рисковать жизнью, чтобы вытащить меня отсюда.       — А я думал, ты ей доверяешь, — решился высказаться я.       — Я ей доверяю. Практически. Хотя в идеале я этого делать не должен.       Честно говоря, я не ожидал от него таких слов в адрес Дейдры. Мне казалось, что из всех нас она-то как раз нравится ему больше всех. Так и не придумав, что на это ответить, я вернулся к главной теме:       — Но у тебя же восстановится зрение. Ты вообще не собираешься попытаться сбежать или сделать что-то ещё после этого?       — Если оно вообще когда-нибудь восстановится, — мрачно возразил Корвин. — Я пока не задумывался об этом.       — О чём?       — Ну, о побеге. Если я снова стану видеть, об этом, конечно, можно будет подумать, но пока что-либо предпринимать для меня бессмысленно.       — Наверное, ты прав, — согласился я.       Мы ещё немного помолчали. Потом я решил спросить:       — А если серьёзно, то как ты там?       Корвин рассмеялся:       — Вопрос, надо полагать, чисто академический?       Я промолчал, давая понять, что жду от него ответа.       — Я в полном порядке, — добавил он.       Я знал, что это ложь. И сам Корвин наверняка прекрасно знал, что я это знаю. Но даже так он ни за что не сказал бы мне, каково ему на самом деле. Да и, наверное, никому бы не сказал.       Я вообще никогда не слышал, чтобы он на что-либо жаловался. Ему больше было свойственно «шутить по поводу своего состояния», как сказал мне Рейн во время нашего разговора в библиотеке. Хотя когда я навещал Корвина в прошлый раз, что-то не было похоже, чтобы ему хотелось шутить.       По крайней мере, сейчас он уже не выглядел как человек на грани депрессии. И это меня в какой-то степени успокаивало.       — Если я могу тебе чем-нибудь помочь, дай знать, — сказал я, хотя уже догадывался, что он на это ответит.       — Заткнись, — внезапно сказал Корвин.       М-да. Не угадал.       — Что?       Он на пару секунд замолчал, после чего, понизив голос, скомандовал:       — Спрячься куда-нибудь. Живо.       Я не понял, что случилось и в чём причина его резкой смены настроения, но просьбу его выполнил, зайдя за ближайший угол и прижавшись к стене, чтобы меня не видели.       Буквально через пару секунд после этого послышались шаги, и по подземелью прошёл стражник.       «Только бы он не пошёл сюда», — промелькнула у меня мысль.       Стоило мне это подумать, как он тут же завернул за тот самый угол, за которым я прятался — конечно же. Хорошо ещё, что здесь было довольно темно, иначе он бы обнаружил меня в два счёта.       Мне пришлось выждать минут десять, прежде чем он походил по подземелью, осмотрел все камеры и, наконец, что-то насвистывая, поднялся вверх по лестнице. Постояв у стены ещё несколько секунд, я выглянул из-за угла, и, удостоверившись, что он ушёл, направился обратно к камере Корвина.       — Это снова я, — объявил я о своём присутствии.       — Привет, — бросил он. — Я думал, ты ушёл.       Я удивлённо фыркнул:       — Как бы я это сделал? Я ведь даже с тобой не попрощался. Это было бы как минимум подло с моей стороны.       Корвин хмыкнул в ответ:       — Да, было бы обидно.       — Как ты понял, что сюда идут?       — Услышал. Как ещё?       Он сказал это с такой интонацией, словно я спросил у него совершенно очевидную вещь. Я даже легко представил, с каким выражением лица он бы на меня посмотрел в тот момент, если бы мог меня видеть.       — Если бы ты не сказал, меня бы тут же застукали, — признал я и, спохватившись, добавил: — Кстати, спасибо.       — Без проблем, — повторил брат раннее сказанные мной слова.       Хотя, если подумать, ответ на мой вопрос действительно был очевиден. Виала ведь тоже с лёгкостью слышала мои шаги и прочие шорохи, которых не слышал я. Отсутствие зрения, как правило, компенсируется сильно развитым слухом. Но, по-моему, даже он не может в полной мере заменить способность видеть.       И да, это говорит вам человек, который никогда и ни при каких обстоятельствах не лишался зрения.       — Что насчёт тебя? Ты собираешься что-то делать? — поинтересовался Корвин.       — В смысле?       — В отличие от меня, у тебя ведь есть все шансы успешно отсюда смыться.       Я пожал плечами:       — Ну, моя бывшая жена из Рэмбы тоже приложила немалые усилия, чтобы меня вытащили из тюрьмы и обеспечили мне условия получше. Не думаешь, что ей было бы паршиво, если бы я просто взял и слинял после этого?       Я не стал упоминать, что проник в Эмбер исключительно для того, чтобы ему помочь.       — А она тоже здесь?       — Ага.       — Она, наверное, хороший человек, если пошла на такой риск, чтобы помочь тебе, — отметил брат.       — Согласен, — кивнул я.       Наступила ещё одна пауза, далеко не первая за всё время нашего разговора. Я уже хотел было пошутить на эту тему, когда Корвин вдруг осведомился:       — Ты любишь её?       Мне понадобилось две секунды, чтобы понять, что он говорит о Виале.       — Кого? Её? — я невольно рассмеялся. — Чёрт возьми, нет, конечно! Как тебе вообще в голову такое пришло?       — А она? — осведомился брат, проигнорировав мой вопрос. Мысль о том, что он его просто не услышал, я сразу же пометил как недопустимую.       — Тоже нет. Я могу назвать её своей хорошей подругой, и она обо мне думает то же самое. На этом всё.       — И она так сильно цепляется за вашу дружбу, что отправилась аж сюда? — Корвин сделал секундную паузу и, не дав мне что-нибудь ответить, продолжил: — В таком случае я завидую тебе белой завистью. У меня никогда не было друзей, готовых пойти на такое ради меня.       «А как же я?» — тут же ошарашенно возразил мой мозг, но я не стал высказывать эти возражения вслух. Сейчас уж точно не самый подходящий момент для выяснения отношений.       — Может, были, но ты их просто не помнишь? — предположил я.       — Это вряд ли. Если честно, в моей жизни не так много людей, которых я могу назвать настоящими друзьями.       — Правда? — мне было довольно трудно в это поверить.       Корвин фыркнул:       — А что, похоже, что нет?       — Честно говоря, похоже, — признался я. — Ты очень яркая личность, тебя тяжело не заметить.       «И какого чёрта ты только что сказал? — мрачно осведомился мой мозг. — Теперь он как минимум решит, что ты к нему подлизываешься!»       Хотя на самом деле я просто сказал то, что думал.       — Настолько яркая, что постоянно сливаюсь со стеной и что меня периодически звали Франкенштейном, — сказал Корвин, видимо, не восприняв мои слова всерьёз. И хорошо. — Летучим мышам, наверное, на меня смотреть больно, — он усмехнулся.       — Тебя звали Франкенштейном? — удивился я.       — Это было моё чуть ли не постоянное прозвище в университете.       — Ты тогда тоже носил всё чёрное?       — Конечно. Я был в точности таким же, как сейчас, разве что выглядел чуть... получше.       Он усмехнулся собственной шутке, но усмешка получилась довольно невесёлой.       — А в каком университете ты учился? — поинтересовался я, не давая ему погрузиться в тему его состояния.       — В Оксфордском. Но это было давно, так что я могу и ошибаться.       — Ого. А факультет какой?       — Отчего это в тебе внезапно проснулось любопытство касательно моего образования? — ехидно поинтересовался Корвин.       «Потому что я не хочу, чтобы ты терзал себя мыслями о том, как тебе здесь плохо».       — Просто интересуюсь, — промолвил я. — Так что, какой факультет?       — Медицинский.       Медицинский? Ничего себе.       — Ясненько. А на какую специальность учился?       — Хирургия, — бросил он. — Но я почему-то думал, что ты в курсе.       Я пожал плечами:       — Я краем уха слышал, что у тебя есть медицинское образование. Но на этом, пожалуй, всё. Ты и сам мне никогда об этом не рассказывал.       — Вообще-то, ты не спрашивал, — урезонил меня Корвин.       — Вообще-то, в то время мы с тобой не общались, и даже если бы я спросил тебя, ты бы вряд ли ответил, — в тон ему возразил я, в глубине души всё-таки признавая, что он прав.       — Откуда ты знаешь? Ты ведь даже не пробовал.       — А в этом был бы смысл?       — Конечно, чёрт возьми, — раздражённо отозвался Корвин. — Если бы ты спросил, я бы тебе сказал. Просто не думал, что это кому-нибудь интересно, вот и не распространялся.       — Даже Дейдре?       — Дейдра тоже меня об этом не спрашивала.       М-да, и это ещё называется любящая сестра... что же это за сестра такая, которая совсем не интересуется жизнью своего брата? Если так посмотреть, то у нас с Льювиллой и то гораздо более близкие отношения, чем у этих двоих.       Хотя, конечно, я не знаю, какие у них отношения на самом деле, а мнение со стороны, как правило, очень субъективно.       Поэтому я решил задать вопрос прямо:       — У тебя хорошие отношения с Дейдрой?       Корвин на секунду замолчал. Потом промолвил:       — Честно? Я сам периодически ломаю мозги над этим. До какого-то момента мне казалось, что да, но сейчас я уже не знаю, что и думать.       — Но вы же с ней общаетесь?       — Общались, — поправил меня он. — И это было ещё до того, как я потерял память. Как она сейчас ко мне относится, я не знаю.       Действительно. Они ведь в самом деле почти не контактировали, учитывая, что Дейдра осталась в Рэмбе вместе с Ви.       — И вы совсем ничего друг другу не рассказывали?       — Слушай, может, к чёрту Дейдру, а? Давай лучше поговорим о чём-нибудь другом.       Вот уж никогда бы не подумал, что Корвин способен послать Дейдру к чёрту. Видимо, я недостаточно хорошо его знал. Может, на самом деле они не так уж близки, как кажется на первый взгляд?       — Ладно, — согласился я, — о чём?       — Например, о тебе?       Я усмехнулся, надеясь тем самым скрыть удивление:       — Я не думаю, что это особо интересная тема для разговора.       — Дейдра, стало быть, интереснее?       Я не нашёлся, что на это ответить, поэтому задал встречный вопрос:       — Почему ты так не хочешь о ней говорить?       — А у меня есть причины хотеть этого? — в голосе брата неожиданно послышался холод. — Она сделала хоть что-то, чтобы помочь мне? Чтобы облегчить мою участь? Нет, она предпочла и дальше сидеть в Рэмбе. Никто из моих сестёр ничего не сделал. Так что все они ведьмы, и у меня нет никакого желания их обсуждать, уж прости, — заключил он.       Неужели ему здесь настолько плохо, что он уже ненавидит всех, кто не пытался как-либо ему помочь?       Хотя о чём это я? Конечно, чёрт возьми, ему здесь плохо...       — Ладно, раз так, — не стал спорить я. — Можем тогда поговорить обо мне. Если ты этого хочешь.       — Я, например, тоже не знаю, где ты учился.       — В Калифорнийском университете, — я коротко вздохнул, опять вспомнив Джея. — Факультет не помню уже.       — Это который в Лос-Анджелесе?       — Нет, в Беркли. Если я правильно помню, в Лос-Анджелесе Южно-Калифорнийский. Там я тоже потом учился.       — Почему?       — Мне пришлось переехать в Лос-Анджелес, а ежедневно гонять из него в Беркли и обратно я бы точно не смог, — объяснил я.       — Почему переехал?       — Ну, это довольно долгая... — начал было я, но осёкся, потому что со стороны лестницы раздались шаги, которые удалось услышать даже мне: — ...дьявол.       — Успеешь уйти? — быстро спросил брат.       — Чёрт его знает, — я быстро оглянулся в сторону шагов, которые теперь были слышны довольно близко, — но создаётся впечатление, что нет.       Корвин тихо выругался.       — Тогда хотя бы отойди от моей камеры. Пусть они не знают, что ты со мной разговаривал.       — Я даже ещё не...       «Не попрощался с тобой» — хотел сказать я, но он меня перебил:       — Потом, Рэндом.       — Я могу хотя бы...       — Чёрт возьми, нет, не можешь! — резко повысил голос он. — Лучшее, что ты сейчас можешь сделать — это вид, что ты не делал ничего...       Я не успел понять, что он хотел сказать, потому что шаги стали громче, и мне пришлось последовать совету Корвина и отойти. Через пару секунд к шагам добавились ещё и голоса, и мне не понадобилось много времени, чтобы понять, что один из них принадлежит Джулиану.       Проклятье. Вот обязательно ему было заявиться сюда именно в такой момент?       Джулиан разговаривал с двумя стражниками и давал им какие-то указания. Я уже в любом случае не успевал куда-то спрятаться, поэтому мне пришлось остановиться посреди подземелья и всем своим видом продемонстрировать, что я его не боюсь. Даже если бы я попытался спрятаться, это выглядело бы гораздо хуже.       Время, которое Джулиан не замечал меня, длилось не более двух секунд, после чего он остановился и окинул меня насмешливым взглядом, который быстро сменился на высокомерный.       — Вот, значит, чем ты занимаешься? — вопросил он, и его губы тронула усмешка: — Развлекаешь узников?       — Мне не ставили ограничений, где ходить, когда выпускали отсюда, — отметил я.       Джулиан прищурился:       — Да, и теперь я вижу, что это было бы нелишним.       — А в чём проблема? Ты собираешься лишить пленников такой привилегии, как моё общество?       — Это наказание, а не привилегия, — отрезал он. — Какого чёрта ты здесь делаешь?       — По дворцу постоянно ходят стражники и кидают на меня осуждающие взгляды. А здесь всем плевать, — пожал плечами я.       — Только что придумал аргумент?       Я улыбнулся:       — Нет, только что его озвучил.       — И как давно ты сюда ходишь? Сколько бедные заключённые уже вынуждены тебя терпеть?       Я рассмеялся:       — Не так уж и давно. Я даже ещё не дал им повода меня терпеть, как ты выразился. Так что можешь не беспокоиться.       — Мне кажется, что ты лжёшь.       Я фыркнул:       — Да как тебе угодно. Можешь допросить любого заключённого, и он подтвердит, что я ничего не сделал.       Видимо, на Джулиана этот аргумент подействовал, потому что он хотел что-то ответить, но в итоге, так ничего и не сказав, просто злобно уставился на меня.       — Знаешь, что? Я скажу об этом Эрику, и он приставит к тебе охрану.       Я пожал плечами, сделав вид, что мне на это решительно всё равно:       — О'кей, только это не решит твоих проблем.       — Каких проблем?       — С самооценкой.       Фактически, я не так уж и хорошо знал Джулиана, поэтому просто ткнул пальцем в небо и сказал первое, что пришло мне в голову. Но, судя по его выражению лица, я попал в цель. Увидев, с какой злостью он на меня смотрит, я внезапно ощутил прилив вдохновения и решил добить его или хотя бы попытаться это сделать.       — Не надоело ещё быть комнатной собачкой Эрика и выполнять все его изуверские приказы?       — Ты ничего не... — гневно начал он.       — Не понимаю? — закончил я предложение вместо него. — Ты прав, я не понимаю, чего ты хочешь этим добиться. Надеешься, что Эрик тебя повысит? И когда, по-твоему, это произойдёт? Через год, два? А может, через тысячу лет?       — Замолчи, — процедил Джулиан сквозь зубы.       — Извини, если сниму с тебя розовые очки, братец, но Эрику плевать на всех, кроме себя. Он использовал тебя, чтобы добиться своей цели, а теперь живёт себе припеваючи.       — Заткнись, ублюдок! Ты ничего о нём не знаешь!       — Ух ты, Джулиан, — я склонил голову набок и насмешливо улыбнулся. — Знаешь, даже сейчас твоё поведение буквально кричит о низкой самооценке.       — Ты...       — Ты вечно оскорбляешь других, — продолжил я, не давая ему покрыть меня ругательствами, — надеясь, что благодаря этому будешь выглядеть лучше на их фоне, так? Строишь из себя крутого, смотришь на всех свысока... а на деле ты просто жалкий. И сколько бы гадостей ты ни говорил, тебя это никак не улучшит, а совсем наоборот. Понимаешь, да?       С этими словами я уставился на него так же зло, как и он на меня.       Несколько долгих секунд мы сверлили друг друга яростными взглядами, после чего лицо Джулиана приняло обычное высокомерно-бесстрастное выражение.       — Я сообщу Эрику о том, что видел. Охрану к тебе приставят, можешь быть уверен.       Я пожал плечами и, напоследок ухмыльнувшись, направился к выходу из подземелья.       Возможно, я снова во что-то вляпался. Но даже несмотря на это, я чувствовал себя победителем.