Мы – созвездие дураков

      К сожалению, всё произошло ровно так, как ранее предсказала Мона. Сказителю не удалось стать богом. План Дотторе провалился, и в один момент он просто бросил свой эксперимент умирать. Сердце Бога оказалось так близко, Скарамучча уже держал его в руках и чувствовал его тепло… Если бы только не Буэр… Она и Путешественница разрушили и забрали у него всё. Ворвались в его храм, отобрали его сердце. — Нет! Подожди! — Буэр тянется к гнозису. Питательные трубки трещат. — Что угодно… Только не сердце! Даже не думай. Оно моё! Моё! — Нельзя плакать. Не сейчас, но слёзы всё равно застилают глаза, делают мир мутным.       Провода рвутся окончательно, и Скарамучча громко падает вниз головой на осколки пола. Сверху его придавливают детали того, что раньше было его божественным телом. Больно. Кажется, он сломал руку, несколько ребер… Ничего, заживут. Если Сказителя не убьют раньше.       «У меня наконец появилось сердце. Я бы смог чувствовать, смог любить… Но теперь я просто сломанная, брошенная, никому не нужная кукла.» Он так сильно хотел стать богом, чтобы иметь возможность отпустить прошлое. Так хотел сердце, чтобы наконец признаться себе, что способен любить, что у него есть чем любить.       «Неужели всё так и закончится? Я так и не успел ей признаться. Я так и не стал достаточно хорош для неё. Неужели всё будет вот так? Хочу ещё хотя бы раз её увидеть. Она — единственный человек, кто меня не предал.»

***

      Скарамуччу вылечили. Теперь же он просто ждал своей казни. Его не убили, но оставили пленником. Нахида принесла в «его тюрьму» мятый конверт: — Написано, что это тебе. — Что вы собираетесь со мной сделать? — Парень был осторожен, но конверт принял. — Ты из Фатуи, значит, многое о них знаешь, чем можешь нам помочь. Во-вторых, у тебя есть связь с Ирминсулем, что тоже нам пригодится. Пока оставлю тебя.       В конверте лежало то самое письмо. «Нет. Не может быть. Она всё врёт!» Он поджег молнией письмо, но тут же поймал получившийся жгучий пепел, сжал его в ладони и прижал к груди. «Увижу ли я её когда-нибудь вновь?»       Нахида вернулась вместе с Люмин. Вернулись напомнить, что он здесь всего лишь пленник. Они ничуть не лучше Доктора, так же хотят его использовать и выбросить. С другой стороны, сейчас его жизнь имеет хоть какую-то ценность. Им нужна связь Сказителя с Ирминсулем. Даже от роли пленника можно получить какую-то пользу. Храм Сурастаны давил Сказителю на голову своими зеленоватыми оттенками. — Мы заключили со Сказителем сделку — он проведёт исследование в Ирминсуле для меня. — Сделку? — Паймон подлетела ближе к Нахиде и посмотрела в её горящие травяного цвета глаза. — Ты ему веришь? — Вы ожидали другого? Зачем иначе было оставлять меня в Сумеру? Или все ваши мысли только о том, как бы меня убить? Если так, то почему не сделали этого раньше? — Сказитель фыркнул. — Не обольщайся, просто Нахида считает, что в тебе есть какая-то тайна. — Паймон на всякий случай отлетела от него в сторону, будто бы сторонясь. — Значит, если бы не тайна — вы бы меня прикончили?.. А ты, — Скарамучча пристально посмотрел на Люмин, — уже не такая неженка, как раньше. — Ну вот, ссора. Плохое начало… Перестаньте, пожалуйста. — Выражение лица Буэр оставалось максимально доброжелательным, пусть Сказителем и подозревал за ним лживость и притворство. — Нахида, мы переживаем, что он тебя обманет. (Скарамучча громко рассмеялся) — Редко увидишь чудаков, которые сомневаются в мудрости божества мудрости. очень интересно. — Прекрати сеять раздор! — Возмутилась Паймон, топая своей ножкой в воздухе. — Конечно, я не сомневался в твоей честности, Буер. Тем более, ты уже заключала сделку с Доктором. — Да, я получила от него ценную информацию. Думаю, со временем ты всё поймёшь. — Нахида вновь обратилась к путешественницам. — Сказитель потратил много сил во время последней битвы. Поэтому сейчас он не представляет для нас стратегической угрозы и сам находится в довольно непростом положении. Кроме того, он был номером шесть среди Предвестников Фатуи и знает много секретов. Если заточить Сказителя в Сумеру, он может стать лёгкой добычей для Фатуи. — Подожди, что значит «был»? Он больше не Предвестник? — Начала трещать Паймон, а Сказитель тяжко выдохнул. Порой ему казалось, что лишение титула Предвестника — это благословение. — Мне неприятно это говорить, но… Кажется, Доктор не готов принять обратно неудачника, поэтому… — Нахида развела руками. — Сказитель стал ненужен… — Наконец прервала своё молчание Люмин. — Одни люди используют вас, других используете вы сами… — Скарамучча скрестил руки на груди, дабы никто не увидел его подрагивающие пальцы и отвернулся. — Отношения основанные на выгоде… самые прочные. Именно на этом принципе Фатуи строили отношения со мной и между собой. — Необходимо держать привычный высокомерный вид. — Пока ты хоть сколько-нибудь стоишь, от тебя не откажутся. Но нужно признать, что после недавнего происшествия я несколько упал в цене. — Правда? Какая досада. — Никогда ранее он не слышал столько злорадства в голосе Люмин, видимо, она правда жаждет его смерти. — Хм… Если Фатуи придумают, как меня использовать, мне стоит иметь запасной план. — В глазах снова заплясали молнии, а уголки губ поползли вверх. — Как мы уже говорили, я не хочу никому вредить. Тебе нужна защита? Так почему бы нам не объединить силы? — Похлопала в ладони Нахида. — Как видишь, — нельзя, нельзя в голос пропустить и нотки эмоций, нотки надежд, только холод и надменность, — они ясно высказались против. — С другой стороны, тогда он станет ненужным и его жизнь не будет стоить вообще ничего. — Вы друзья, думаю, ты прислушаешься к их мнению. — Конечно! Нахида, не слушай его болтовню! — Паймон как никогда казалась категоричной. — Так, подведём итог. Сегодня мы совершили первую попытку сотрудничать. Посмотрим на результат и решим, что делать дальше. — Нахида обернулась на бывшего Предвестника, а тот закатил глаза.

***

      Мона не могла уснуть уже вторые сутки. Небо застилали облака. Она находилась в полнейшем неведении. Уже две недели от Скарамуччи никаких вестей. Всё сыпалось из рук, любое дело возвращало мыслями к опасности, что она видела. В Сумеру что-то происходило, и они закрыли границы. Мона пыталась туда отправиться под предлогом научной деятельности, но ту на границе развернули и отправили восвояси. «Мне остаётся лишь надеяться, что он получил письмо и сбежал…»

***

      Ветви Ирминсуля, поблескивая, тянулись высоко к бездонному небу, а бледно-розовый свет отсвечивал от него и отражался в глазах Путешественницы и Сказителя. Небо блестело загадочными переливающимися алыми оттенками, а корни Ирминсуля, причудливо ветвящиеся в разные стороны, будто бы перекачивали внутри себя пласты информации.       Нахида попросила Путешественницу присмотреть за Сказителем в Ирминсуле, дабы он ничего не наделал, но поможет ли это… — Я буду следить за тобой вместо Нахиды. — Голос Люмин не терпел возражений. — Ты вообще-то арестован, так что хватит тут распускать хвост! — Паймон не умолкала, к чему бывший Предвестник уже давно привык. — Я понимаю, что надсмотрщики рады поиздеваться над заключенным. Это нормально. Но сейчас я временно на свободе, лучше вам это принять. — Когда ситуация немного вернулась под контроль, Скарамучча стал чувствовать себя куда спокойнее.       Они пробрались в центральную зону Ирминсуля, располагающуюся между его корнями. Ствол дерева там становился тоньше, приобретал синие оттенки, в ветви расходились в разные стороны, образовывая причудливые узоры над иссиня пустым пространством. Некие символы и данные струились вокруг него и оплетали пространство неподалеку.       Доступ в Ирминсуль открыт, можно начинать исследование. Тут Скарамучча чувствовал себя уже совсем уверенно, Ирминсуль будто помогал, направлял его. Чувствовалось, что тут он в относительной безопасности. Паймон летала и восторгалась, что попала внутрь, всё норовила что-нибудь потрогать. Люмин же старалась не сводить глаз со Сказителя, но постоянно отвлекалась на то, что бы оттащить Паймон от того, что трогать не стоит. Сам Скарамучча же просто делал своё дело, ему было абсолютно всё равно на этих двоих. Он, конечно, сказал им быть рядом и не потеряться, но если они всё же заблудятся — это будут их проблемы.       Внезапно, во время поиска информации, появляется росток с анонимными данными… Это стало концом личности Скарамуччи. Там было всё его прошлое, прошлое, которое он не готов был принять. Он смотрел на свои же воспоминания, и по его телу проходилась дрожь.       Глупая Колдунья оказалась права… Каждое её слово в письме было правдой… На глаза Скарамуччи навернулись слёзы. Нет, только не сейчас, нельзя, чтобы Путешественница видела его таким, нужно взять себя в руки. Глубокий вдох. Выдох. «Возможно, не будь меня, никто бы из них не страдал…» Он взял Путешественницу за руку. — Скажи, — голос Сказителя раздался в голове у Люмин, — в этом мире возможно изменить… прошлое? — Что?! — Люмин ошарашено вскинула брови и попыталась сделать шаг назад, но Скарамучча крепко держал её. — Почему ты спрашиваешь? — Достаточно.       Скарамучча всё понял по её реакции. Он отпустил руку, развернулся и быстрым шагом направился к сердцу Ирминсуля. Люмин с Паймон рванули следом, но бежали на месте, будто что-то их тормозило. — Быстрая реакция. Но не думаю, что мы когда-нибудь ещё встретимся. — Секундное замешательство. Нет. Он должен всё исправить. — С сегодняшнего дня имён «Сказитель» и «Кабукимоно» больше не существует. — Его сознание медленно растворялось, он тянул руку к своим воспоминаниям, но их разъедало у него на глазах. Он решил стереть себя. Стереть все свои ошибки. — Те, кто погиб в Татарасуне из-за меня, заслуживают шанса на новую жизнь. — На грани, в последние моменты, он всё же подумал: «Жаль лишь, что я так и не увижу её вновь. Глупая Колдунья — лучшее, что было в моей бесполезной жизни. Но ей тоже без меня будет лучше.»       Выяснив, что вся его жизнь была построена на лжи, он совершил немыслимое, чтобы повернуть вспять собственную трагическую судьбу. Сказитель стер себя из Ирминсуля, в надежде изменить прошлое. Вот только Ирминсуль не может исправить то, что уже случилось, мёртвых нельзя вернуть к жизни. Ирминсуль может лишь изменить воспоминания, что и произошло.

***

      Небо над Мондштадтом наконец прояснилось, взошла полная луна. Мона тут же подскочила, быстрыми движениями открыла Астролябию: «Я должна знать, что произошло со Скарамуччей!». Она сорвалась с места и накинула на себя плащик, переместилась и приземлилась на Утесе Звездолова. Пару секунд она стояла и смотрела в одну точку, а потом взглянула на свое удивленное отражение в водной глади и вдруг задалась вопросом: «Погодите… А зачем я пришла.? Ещё и без ежедневников. Совсем вылетело из головы…»