Мы – созвездие дураков

      Наступившая ночь на Утесе Звездолова оказалась тихой и безветренной, что само по себе было довольно необычно. Мона поднялась туда в очередной раз к полуночи, когда полная луна взошла на верхушку звёздного неба. Несмотря на возникшую во тьме привычную тишину по спине Моны пробежался мороз, как только она подошла к склону холма и почувствовала за своей спиной чьё-то незаметное присутствие. Мерзкий Фатуи… Только его взгляд может так обжигать холодом. Ничьё приближение астролог не чувствовала так сильно, как его. Мона начала даже задумываться о поиске нового места для гаданий. Хоть Утес Звездолова и являлся самым удобным для практики умений Моны, но уж слишком часто здесь оказывается этот… Такое ощущение создавалось, будто бы Сказителя наконец выгнали из его проплаченной гостиницы, и теперь ему некуда было податься, кроме как остаться ночевать в лесу и каждый раз околачиваться вокруг Моны. Девушка обернулась, натянув на лицо свою самую неискреннюю улыбку. — Опять ты. — В её голосе звучали нотки иронии. — Только не говори, что пришел посмотреть на звездопад. Или, может, по мне соскучился? — Мона поставила руки на пояс.       Скарамучча ничего не ответил, вот только лицо у него порой при виде Моны выражало столько лишней мимики, что, словно по субтитрам, на отчетливо читалось: «Идиотка.» Он швырнул в неё старую, уже потрепанную, книгу в мягком переплете и скрестил руки на груди, выжидая хоть какую-то ответную реакцию. Мона рефлекторно поймала книжку и на секунду застыла, пытаясь понять, что только что произошло, да и с каких пор Скарамучча научился носить с собой книги? Кроме варианта, что он обокрал какого-нибудь несчастного торговца по пути на утёс, а теперь не знал, как избавиться от ненужной ему писанины, Моне в голову ничего больше не приходило. Через пару секунд глубоких раздумий девушка опустила взгляд на предмет в её руках, покрутила, не веря своим глазам, а после внезапно разразилась праведным гневом: — ТЫ СОВСЕМ ИЗ УМА ВЫЖИЛ?! Хоть знаешь, что это за книга?! Как тебе вообще в голову пришло ею швыряться?! — Глаза Моны засверкали искрами ярости. — Не знаю. — Спокойно ответил он, не изменившись лице, а после продолжил наблюдать за реакцией девушки. Предвестник выглядел так, будто бы специально хотел вывести её из себя и понаблюдать за этим. — Это оригинал писания о теории зарождения астрологии как науки. Рукописный дневник! Никогда не думала, что такое попадет ко мне в руки именно от тебя… Ты даже не представляешь, что это за вещь! Да любой мудрец Академии Сумеру душу бы продал свою силам Бездны ради этого эксклюзива! В единственном экземпляре! Его ценность вообще сложно измерить! — Продолжала кричать астролог так восторженно, словно ей в руки досталась вещь по захвату власти над вселенной. — Его долго не могли найти, а после он попал в частную коллекцию… — Вежливости тебя не учили? Я тебе принёс вещь, о которой ты просила, а ты только орать и можешь. Глупая колдунья… — Скарамучча перебил её и томно махнул рукой. — Это же… Из частной коллекции… — Мона ещё раз покрутила в руках книгу, только сейчас в полной мере осознав, что та оказалась перед не случайно. На пару секунд астролог будто разучилась говорить, её голос куда-то исчез, и она стояла, размахивая руками в разные стороны и пытаясь выдать что-то членораздельное. Через пару минут молчания Мона еле слышно продолжила. — Откуда она у тебя?.. — Ха-ха-ха! — Сказитель разразился хохотом. Какая же она забавная! — Глупая колдунья, поверь, ты не захочешь об этом знать. — Хвастливо заявил он так, словно на самом деле эта книга была им лично похищена из жутко охраняемого места, и теперь за Предвестником уже выехали головорезы. Он подошел ближе, остановившись ровно в шаге до девушки. Так, что можно было дотянуться рукой. Его глаза блестели в свете тусклой луны, отчего он казался ещё более ужасающим. Он может сломать ей шею. Она может дать ему пощечину. Скарамучча не отводил взгляда, замерев перед Моной и выжидая, как она теперь поступит. Она же прижала книгу к себе, сделав несколько шагов назад. — Ты… Ты же не… — Не убил. — Ответил он, словно продолжив ход её мыслей, и снова подошел ближе, а Моне оставалось только отступить назад. — Да даже если бы и убил… ты же сама просила эту книгу, значит, должна была осознавать, что я не тот человек, который будет пробираться в дом через форточку и мирно договариваться с хозяином. — Ещё шаг вперёд… — Он сам её отдал. — Снова шаг. — Но ты не захочешь знать, как. Теперь она твоя. — Ещё шаг. Мона оказалась на самом краю Утеса. Ещё полшага, и она полетит вниз. Отступать было некуда, а он всё подходил ближе и ближе. От этого глупого Предвестника сейчас можно ожидать что угодно, и Мона это понимала, настолько она привыкла к тому, что он выкидывает перед ней всякие неожиданные трюки. Сейчас Мона его искренне испугалась, потому неосознанно почти сделала этот шаг в бездну, а снизу под её ногами уже послышался шум плещущихся волн. Скарамучча в последний миг схватил её за локоть, не давая упасть, притянул к себе, тихо, почти на ухо, продолжил. — Осторожнее. Упадешь…       Он убедился, что всё же она его боится. Прекрасно. Она очень убедительно храбрилась в их прошлые встречи. Он даже почти поверил. Она такая же, как и все, ничуть не особенная. Сейчас, наверное, заплачет, испугается, будет потом после этой встречи всю ночь мучиться в кошмарах, видя во сне его необъяснимо пугающее выражение лица. Он с силой сжал руку Моны. Сейчас, как все, она будет его умолять отпустить. Молить о пощаде… Почему она до сих пор молчит? — Придурок. — Мона хлопнула его ладонью по лбу так, словно к ней сейчас пристал очередной малолетний зевака, а не целый Предвестник, выдернула руку из его хватки, откинула назад хвостик и прошла мимо него. — Что?.. — Спасибо, говорю. Придурок. — После тише добавила. — Мерзкий Фатуи…       Через пару секунд на утёсе стало тихо, а от Моны с книгой и след простыл. Она просто ушла? Она… просто ушла! Ещё и назвала придурком. Она совсем больная?! Или притворяется? Надолго её так хватит? Скарамучча сначала недоверчиво повел бровями, а после пошел следом, закинув руки за голову и насвистывая какую-то раздражающую мелодию себе под нос. Не совсем, правда, понятно, в итоге он хотел её напугать или выбесить. — Ты специально меня преследуешь? — Мона шла далеко впереди по тропинке, петляющей между соснами и кипарисами, даже не оборачиваясь на Сказителя, но отчетливо слыша, что он последовал за ней. В ночи лес превратился в темные непроходимые заросли, и Скарамучча едва ли мог передвигаться по ним, не цепляясь своей шляпой за каждый сучок. — Глупая колдунья, уж очень много ты о себе думаешь. Я вообще-то тоже в Мондштадте живу.       Мона оглянулась по сторонам бескрайней рощи, небо которой было закрыто шелестящей чёрной кроной деревьев, а вокруг невероятная тишина прерывалась лишь изредка возникающим тихим храпом местных хиличурлов. Удивительно, как Скарамучча своей цепляющейся за всё шапкой и ультразвуковым свистом их не разбудил. Да и вообще, как он на важные предвестнические миссии ходит в таком прикиде и с таким поведением? — Тут по-твоему только одна дорога? — Да. — Тогда хотя бы заткнись. — Нет.       Мона тяжело вздохнула и зажала уши шляпой. Но даже большие поля шляпы, плотно прижатые к ушам, не могли спасти от этого противного свиста, исходящего со стороны Предвестника. Мона, живущая в государстве песен и вина не хотела наносить моральную травму своему органу слуха, а её мозги всячески сопротивлялись, чтобы не слышать эти звуки, порочащие само искусство. Она практически вжала шляпу в свою голову, что не особо помогало, отвернулась и попыталась отойти от этого человека подальше.       Забавно. Скарамучча в несколько прыжков догнал её. Закинув руки за голову, он шел спиной вперед лицом к Моне. На лице блеснула довольная улыбка от того, как она пытается его игнорировать, и начал свистеть ещё громче. — Хватит! — Мона наконец не выдержала, остановилась и прикрикнула на него так неожиданно, что он чуть не потерял равновесие. — Вокруг столько места! Не можешь идти подальше?! — Хожу где хочу. А сама-то, в любой момент могла телепортироваться, но до сих пор не сделала этого. — А… Это… — Растерявшись, девушка не нашлась, что ответить, потому выпалила первое, что пришло в голову. — Тут это… Застои артерий земли, в общем! Да… они блокируют эту… магию. Не могу я телепортироваться. Так что просто иди подальше от меня! — Ммм… Артерии земли, значит… — Скарамучча ехидно усмехнулся. Она его совсем за идиота держит, что ли? Или забыла, что у него тоже есть чувство стихий, и он прекрасно понимает, что никакого застоя в этих мондштадских кущерях и в помине нет. Ладно, разочек можно и подыграть, поэтому Предвестник задорным голосом продолжил. — Да, точно. Но и я идти подальше не могу. Вдруг, на тебя хиличурлы нападут? А если на меня? Кто же меня спасёт, если я не смогу использовать магию? Я вот боюсь идти один… — Голос его звенел наигранностью, но если бы Мона начала возражать, он уличил бы её в обмане, потому она просто стерпела и молча зашагала в сторону города. — Ладно. Можешь идти рядом. Только молча, иначе отдам тебя на растерзание хиличурлам! — Конечно-конечно.       Ещё какое-то время они просто молчаливо двигались в тишине. Солнце постепенно поднималось из-за горизонта, отбрасывая розовые блики на лицах и слепя глаза. Постепенно во тьме густого леса стали светиться пятна солнечного света, а через крону деревьев проглядывало розоватое утреннее небо. Скарамучча вновь развернулся и шел спиной вперед, закрывая и себя, и Мону от солнца. Его взгляд пробирал морозом и прожигал насквозь, а ухмылка в рассветном мареве была похожа на оскал, даже если это была просто улыбка. — Давай проясним… — Она остановилась, посмотрела в сверкающие задорными молниями глаза и слегка смущенно уточнила. — Мне точно… не придётся за это платить? Если… — Собравшись с мыслями, она выровняла голос, ведь не может быть кому-то должна, тем более Мерзкому Фатуи. Через пару секунд молчания она продолжила. — Я знаю приблизительно сумму, за которую книга была продана с аукциона. На данный момент у меня таких денег нет, но мне скоро придёт гонорар за статью. Просто скажи… — Ты совсем что ли тупая? Это подарок. Для меня это, в общем-то ничего не стоило. Знаешь, сколько у меня этой гадкой моры, да мне её девать некуда! Оставь свои копейки себе. Я это сделал не потому, что ты попросила, а от скуки. В вашем Мондштадте совсем нечего делать, хоть какое-то занятие. — О, замечательно. Кто бы мог подумать, что знакомство с тобой принесет столько пользы. Богатей ты наш… — Мона расплылась в улыбке. Предвестник даже не подозревал, как забавно выглядел в её глазах. — Может, тогда на чай пригласишь? — Скарамучча подмигнул ей. — У меня дома яд закончился. Поэтому не приглашу. — Как он может закончиться? Ты же им плюешься.

***

      Тем же вечером Мона с Фишль изрядно так перебрали в Доле Ангелов. Напиваться они не планировали, но за приятной беседой и обсуждением последних событий они не заметили, что выпили уже несколько бутылок, и реакция на эти бутылки оказалась, как от глотка Полуденной смерти. После прошедших нескольких дней Моне было что обсудить с подругой. Фишль как раз вернулась из экспедиции, и за долгое время, что девушки не виделись друг с другом, многое успело произойти. Им нравилось выпивать вместе, ведь опьянев вели себя одинаково: они не устраивали никаких пьяных дебошей, а после пары бокалов просто шли домой спать. В этот раз Фишль начала засыпать прямо в таверне, хоть Оз уже давно говорил, что им пора бы расходится, но кто бы его слушал… Мона была уверена, что выпила меньше и вообще не пьяна, потому за полночь героически вызвалась довести подругу до дома. Фишль жила далековато от Доли Ангелов, и волочить по извилистым улицам её пришлось чуть ли не через весь город. Отдав её на попечение родителям, Мона почувствовала жуткое облегчение и двинулась к себе домой. И лишь на обратном пути полностью осознала, насколько алкоголь ударил ей в голову, но довести её уже было некому. «Я сейчас сяду, пять минут посижу и пойду», — с этой мыслью она подошла к ближайшей лавочке. Тьма в переулке, где обосновалась Мона, оказалась кромешной, лишь луна тускло проглядывала из-за макушек домов, чутка отражаясь в растерянном взгляде Моны. Та рухнула на лавочку и склонилась слегка к земле, разглядывая плывущие в ее глазах рисунки кирпичных дорожек. Голова у Моны начала кружиться настолько, что небо с землей поменялись местами, а в ушах зазвенело. Она полностью легла на лавочку, после чего её немного отпустило, и в целом появилось какое-то ощущение лёгкости в теле, однако веки наоборот налились свинцом и так и норовили закрыться. Мона, пусть и любила свой город до невозможности, отключаться посреди улицы боялась, уж сколько разного ужаса могло с ней произойти…       К несчастью Моны время тянулось далеко за полночь, и в ночной мгле её увидели вовсе не рыцари Ордо Фавониус, а пьяные Фатуи, что пытались после очередной гулянки незаметно пройти в номера своего отеля с черного входа. Несколько бодрых пиро-агентов со спущенными на плечи фатуйскими шубами и глазами порчи на поясах подвалились к девушке и склонились над ней, после чего принялись громко хохотать. Поначалу они пытались с ней заигрывать, кидая в её сторону колкие подкаты, но дикция Моны к этому моменту оставляла желать лучшего. Она хотела их послать, но тело отказывалось подниматься с уже теплой лавочки. Тем не менее агенты Фатуи продолжали уговаривать её пойти с ними на несколько рюмочек огненной воды, обещая ей сделать эту ночь незабываемой. Они помогли ей подняться и сесть на лавочке, сами сели рядом с ней с двух сторон. Сидеть ей давалось крайне тяжело, потому Мона невольно облокотилась на плечо одного из них. Они уже достали почти пустую бутылку с огненной водой, протягивая Моне, и говоря, что есть ещё, вот только у них в номере. Мона пыталась встать, но чуть не упала, они придержали её и усадили обратно, продолжая уговаривать пойти к ним в отель. Не дождавшись внятного ответа, парочка из них схватила девушку под руки и потащила в сторону задней двери в отель. Мона сопротивлялась и просила отвести её домой, но они лишь продолжали хохотать и тянуть её невесть куда.       Скарамучча тем временем лежал в своём номере на кровати и умирал от скуки. Ничего интересного за те дни, как только его нога ступила на порог Мондштадта, в этом городе будто бы принципиально не происходило. Сколько лет он просуществовал уже в этом проклятом мире, а всё даже догадаться не мог про то, что где-то существует такой рутинный в своем бытие город. Казалось, тут время застыло на месте — каждый день люди собирали виноград, работали в поле, ловили кабанов, вечером пили вино… За пятьсот лет ничего не изменилось в их быте. Зачем Пьеро вообще потребовалось отправить Сказителя именно в это чудо-государство? Всё сильнее в его голове появлялось убеждение, что от него лидеры Фатуи пытаются избавиться, отправив в эту деревенскую дыру. Прохладный вечерний ветер трепал полупрозрачные занавески настежь открытого окна. На улице послышалось какое-то подобие невнятной ругани, что в ночной тишине показалось очень громким и резануло Сказителю по его кукольным ушам. Эта возня никак не затихала. Ему даже стало любопытно, что там может происходить, и он встал с кровати. Подойдя к окну, он на миг потерял дар речи. Его подчиненные пытались затащить в отель Мону, а она всеми силами, которые у неё только остались, сопротивлялась. Скарамучча мигом сорвался с места и выпрыгнул из окна, приземлившись прямо перед окаменевшими лицами двух пиро-агентов, которые, кажется, от такого поворота в секунду протрезвели. Он громко прокашлялся. Солдаты от неожиданности отпустили Мону и та упала на землю. — И что же вы тут делаете? — В его голосе читалась злость… — Мы… Тут… — Один из них почесал затылок. — С девушкой в баре познакомились. Она захотела попробовать нашу огненную воду… А у нас с собой не было. Только в номере. Вот мы и решили… — …Да-да! Мы не хотели, но она очень настаивала! — По-вашему, она может на чем-то настаивать? Она хоть жива там вообще, или вы в отель притащили уже хладное тело? — Скарамучча подошел ближе и пощупал на шее пульс у лежащей на земле Моны. Ему показалось, что было бы у него сердце, оно сейчас ушло в пятки. Мона попыталась оттолкнуть его руку с такой обессилившей хваткой, что тот резко одернулся, но в душе облегченно выдохнул. — Она… Она прикидывается! — Солдат попытался ткнуть в неё ботинком, но Сказитель схватил его за лодыжку и с тошнотворным хрустом сломал её. Солдат упал и начал истошно кричать и извиваться под рукой Предвестника, а на лице Скарамуччи появилась лишь привычная ему злорадная ухмылка. — Закрой рот… Ты ведь прикидываешься. — Ухмылка сменилась кровожадным оскалом, а в глазах заплясали молнии. Агент Фатуи в испуге отшатнулся от Скарамуччи, ведь прекрасно знал, чем подобная ситуация могла закончиться… — Ещё раз замечу вас за чем-то подобным — ваши кишки будут по всему городу собирать. У вас есть три секунды, чтобы исчезнуть отсюда. Время пошло… — Скарамучча принялся тихо считать, от чего инстинкт самосохранения буквально кричал об опасности.       Солдаты в панике вбежали в отель, громко захлопнув за собой дверь, оставив валяться на улице пустую бутылку огненной воды. Скарамучча усмехнулся, наклонился к лежащей на земле Моне, осторожно поднял её на руки и, выбирая тёмные переулки, дабы его не заметили рыцари, поплёлся к её дому. Мона, на удивление, очень скоро перестала сопротивляться. Её тело казалось практически невесомым, а сама она замерзла и невольно уткнулась Предвестнику носом в плечо. Тот лишь мимолётно закатил глаза. — Глупая колдунья, где твои ключи? — Спросил Скарамучча, поднеся её ко входу в дом, на дверь которого было наложено сразу несколько колдунских печатей. Мона протянула руку, прикоснулась к шершавому дереву, после чего печати исчезли, и дверь, скрипя, распахнулась.       Изначально Скарамучча планировал только донести её до дома, закинуть как-нибудь в коридор и уйти по своим делам. Он ведь не мама для глупой колдуньи, чтобы возиться с ней пьяной? Подумав об этом пару минут и вглядевшись в Мону, которая прижималась к его плечу почти без памяти, он решил, что оставлять в коридоре на полу её всё же нехорошо, потому резким движением уложил девушку на заправленную кровать. Сказитель собрался уже уходить и вышел за дверь, норовя ту захлопнуть, но вдруг услышал, что глупая колдунья как-то странно хрипит, обернулся и увидел, что она свесила голову с кровати и зашлась в сильном кашле. «Блять.» Он судорожно начал искать тазик, раскидывая все предметы в её доме, что попадались ему под руки. Ну и позорище… Скарамучча никогда бы в жизни не подумал, что ему придется подобным заниматься. Скоро вся комната оказалась заброшена различным хламом, однако Предвестник всё же нашёл старый ржавый тазик и кинулся к Моне. Она лежала калачиком, свернувшись на полу и прижав руки к груди, словно защищаясь от кого-то. Скарамучча посадил её и похлопал по щекам, надеясь, что она придет в себя, затем, оперев спиной на кровать, дал девушке в руки тазик, сам пошел на кухню за водой. Он так сильно напивался всего пару раз, но знал, что после тошноты крепкий чай с лимоном — лучшее лекарство, поэтому решил заварить Моне чай и принялся искать для него ингредиенты в её заполненных барахлом пыльных шкафах. Время шло незаметно, и сам не понимая почему, Предвестник просидел у неё дома пол ночи. Он не знал причины и всячески убеждал себя, что находится в её квартире и возится с глупой колдуньей лишь потому, что она так же поступила, когда он был ранен.       Проснулась Мона далеко за полдень, когда солнце уже вовсю взошло над горизонтом, и с улицы доносился людской гул. Шторы были плотно закрыты, потому солнце не било так ослепительно ей в глаза. Голова у девушки кружилась, взгляд долго не мог ни на чём сфокусироваться, а во рту пересохло. Она попыталась восстановить в памяти картину произошедшего с ней прошлой ночью, ведь чувствовала она себя на редкость паршиво. Последнее, что Мона помнила — как упала возле отеля Гёте на лавочку. Когда зрение её немного прояснилось, она увидела, что лежит в халате, накрытая чем-то похожим на грязный пыльный плед, вытащенный из её залежей в шкафу. Она осторожно повернулась набок и опешила от ужаса, чуть не закричав. На стуле напротив нее, почти уткнувшись ей в лицо, дремал этот Мерзкий Фатуи… «Не может быть… Что вчера произошло? Почему… он у меня дома? И где вся моя одежда?». Она резко отвернулась от даже во сне понурого лица Скарамуччи и принялась выгонять из своих мыслей самые паршивые сценарии, которые только могли прийти ей в голову по поводу прошлой ночи. Мона терла руками лицо в надежде, что это всё дурной сон. С другой стороны, лучше было проснуться дома с Предвестником, чем в отеле с солдатами…       Её возня разбудила Скарамуччу, и он, не открывая глаза, довольно строго прошипел: — На тумбочке холодный мятный чай. Пей давай. — А… Где моя одежда?! — Моне было так стыдно об этом спрашивать, потому она натянула одеяло выше так, что видны были только её испуганные глаза. — В ванной. Ты вчера так активно демонстрировала свой внутренний мир, что испачкала все свои шмотки и волосы. — Сказал Предвестник таким голосом, что Мона сразу поняла — дальше начнется сплошное хвастовство. — Я тебя переодел, волосы сполоснул в тазе с чистой водой. Не хочешь меня поблагодарить, глупая колдунья? Если пить не умеешь — не берись. Повезло, что ты не захлебнулась в собственной блевоте. Раз уж ты проснулась и не откинулась, пойду на диван — я не выспался, между прочим…       «Святые архонты!» — Она полностью спряталась в одеяле, чувствуя, как чувство смущения подкатывает к её лицу. — «Почему именно он?! Он же мне это будет припоминать до конца жизни!»