Вот попал, так попал...

Сложно осознать себя другим человеком. Сложно принять, что и Лео, и Кай — одно целое. Две совершенно разных личности словно срослись, он больше не тот прежний барыга Лео, но и не изнеженный Кай. Он выходит из повозки, после тряски его подташнивает. Перед его взором Земли Тюльпанов. Густой лес, а перед ним кладбище. Где-то в его глубине виднеется семейный склеп Ланенов. Серые стены из мрамора почти сливаются со снегом. Лео ступает по не расчищенной тропе, ноги увязают в снежном покрове, он поворачивается назад, из повозки выходят Альмонд и Дилис. Они не совсем понимают, зачем он их сюда притащил. Зато Лео знает. Он хочет им кое-что поведать. Лео идет, и с каждым шагом его охватывают неподдельные эмоции. По спине холодные мурашки, в горле ком. Он заходит вовнутрь склепа, а взгляд его прикован к одной-единственной могиле. Лео сразу ее узнал. Брат… «Прости», — проносится в голове. Кай внутри него до сих пор винит себя в его смерти. До сих пор скорбит. И Лео это чувствует в полной мере. Его накрывает. Начинает трясти, на глазах слезы, а он ведь не плакса. — Возможно, я не совсем тебя помню… не могу вспомнить всего, что было, — шепчет он, приседая рядом с могилой и стряхивая с мрамора залетевший сюда снег. — Но я чувствую, что ты был мне очень дорог. Был самым дорогим мне человеком. Если бы я не выбежал тогда в грозу, ты бы остался жив? Ты бы… защитил того слабого Кая, которого сломали над могилой? Ты бы не допустил этого всего кошмара, брат… Знаю. Прости меня. По телу снова мурашки. Он слышит позади шаги и резко поворачивается, но нет, это не Рос Ланен, это муж и супруг — наконец его догнали. Они стряхивают со своей зимней одежды снег, топочут ногами, очищая ботинки. Лео смотрит на них, улыбнувшись сквозь слезы. Он их любит. Обоих. И ни за что не потеряет. — Тут покоится твой старший брат? — догадывается Альмонд. Они с Дилисом подходят ближе. — Ты захотел его навестить? Кай… Боже, не плачь. — Я не плачу, — он вытирает слезки и сопли рукавом. — И да, лучше называй меня Лео. Кай это тоже мое имя, но Лео мне ближе. — Почему именно так? — удивляется альфа. — Однажды расскажу, когда буду уверен, что вы двое не упечете меня в дурку. А пока… хочу сказать, что я частично вспомнил прошлое. Давно вспомнил, но не говорил, это было моим личным грузом. Но сейчас, когда худшее позади, мне захотелось с вами поделиться. — Рассказывай, — говорит Дилис, посмотрев ему в глаза. — Так, только не нужно никого убивать после этого, — Лео выразительно смотрит на Альмонда, зная его мстительную натуру. — Хотя, в принципе… В общем. Мое прошлое не было радостным. Да, я рос в роскоши, у меня было все необходимое, но это не делало меня счастливым. Во первых, меня морили голодом, чтобы я оставался стройным, чтобы меня не растаскало вширь, как моего папеньку. Во вторых, воспитание было довольно жестким, за любой проступок избиение либо сутки в подвале. Мы с братом держались вместе, мы были неразлучны, но так вышло… по моей ли вине или нет, но он умер. После этого я остался действительно один. И кое-кто, имеющий абсолютную власть, этим воспользовался. Рос Ланен. Он смотрел на меня не как на юного сына своих родственников. Он приставал ко мне. А родители закрывали на это глаза, они ничего не могли ему предъявить, ведь он обеспечивал их деньгами. Однажды я убежал от него в склеп, думая, что тут он меня не тронет, это кощунство, в могилах покоятся его предки, родители, близкие. Но ему было все равно. Он изнасиловал меня вон тут, — Лео указывает точное место. Он помнит все. И сразу чует, как запахи его слушателей усилились от эмоций. — Дослушайте сначала. В первый раз он разодрал меня до крови над могилой брата. После этого было еще несколько случаев. И каждый раз я просил защиты у родных, но они обвиняли меня в грехе. Мол, это я соблазнил старика, а не ему зачесалось сунуть сморщенный хуй в молоденького омежку. Этот кошмар прекратился только потому, что король приказал скрепить меня и тебя, Альмонд, брачным союзом. Вот, почему я достался тебе порченным. Ты ведь даже не спрашивал, боясь услышать, что я спал с другим по любви, верно? Да знаю я твою ревнивую натуру… Увы, далеко не по любви. Вот, почему я выбрал тогда для Роса именно такое наказание. Я хотел, чтобы он понял, что я пережил. Понял на собственном опыте, и при этом продолжил жить. — Только дайте мне его, — рычит Дилис, разъяренный до предела. — Я ему глаза вырву! Этими руками! Я его по кусочках буду резать, пусть сдыхает медленно и мучительно! — Я всегда знал, что беременные омежки особо кровожадны, — говорит Лео, пытаясь разбавить обстановку. Альмонд стоит еще мрачнее, его глаза расширенны, а челюсти и кулаки крепко сжаты. Пока Дилис эмоционально раскидывается проклятьями и угрозами, альфа по всей видимости строит реальный план мести у себя в голове. — Да не нужно его убивать, пусть живет. Максимум хуй отрезать, чтобы он больше им ни в кого не тыкал, — пожимает плечами он. — Смерть для него — это избавление, а я хочу, чтобы он каждую минуту жизни помнил, как его драли стражники в подвале сразу во все дыры. — Я не смогу это просто так оставить, — пылает Дилис, а вот Альмонд подходит и обнимает Лео, сквозь зубы прошептав: — Прости… — Никто из вас в этом не виновен. Просто вы должны знать, что со мной было, вот и все. Я пережил ад, но сейчас я счастлив с вами. И не хочу ничем омрачать наш союз. Пусть прошлое остается в прошлом, меня оно больше не интересует, я хочу смотреть только вперед. Лео втягивает в объятья злющего Дилиса, они все втроем стоят так некоторое время, пока снег продолжает засыпать ровным слоем тысячи старых могил.

***

Проходит два месяца — совсем скоро весна. Но пока снега лежат такие, что местами доходят до пояса. Зимы тут действительно суровые, но тем не менее — красивы. В современном городе такого не увидишь, там если и выпадет снег — сразу смешается с грязью. А тут — тишь да гладь, бесконечные заснеженные поля и леса. Единственный минус здешних зим, это холод. Поместье большое, оно не отапливается полностью. Прогреваются — сожжением дров в печах и каминах — только основные комнаты и комнаты слуг. В холле и коридоре так холодно, что порой изморозь покрывает не только окна, но и подоконники и ближайшие к ним предметы. Но зато можно часами сидеть у камина, укутавшись, пить чай и читать книги. Второй минус зимы — сезон балов. И если Дилису из-за его положения можно было пропустить парочку, то Лео пришлось плясать на всех. Толпы, вонь, шум, на голые плечи и волосы со свечей на люстрах капает воск — спорное удовольствие. Из-за большого количества людей в зале становится жарко, а выйдешь на улицу — мороз. Риск умереть в молодости от воспаления легких увеличивается в стократ. А отказаться от принятия участия никак — это испортит репутацию всего рода. Присутствие обязательно. Светская жизнь утомляет, Лео не понимает, зачем все это показное величие и богатство, которое насквозь разит лицемерием. Пока дворяне пляшут на балах, простой народ мрет от голода. Хотя и в современном мире все то же самое, пока одни зажрались со своими миллиардами на счетах, другие едва сводят концы с концами. В принципе, от эпохи к эпохе ничего не меняется. Но Лео все равно свыкается со здешним укладом и правилами. Его перестали раздражать нотации няня, он начал вести себя спокойнее, как минимум, в светском обществе. Он действительно больше не тот зазнавшийся альфа, полный ненависти к окружающему миру. Лео не просто превратился в того, кого сам же презирал — в развратного омегу, он буквально вжился в свою новую роль. И ему это нравится. Он познал любовь, причем, в двукратном размере, стал более понимающим и нежным. Воспоминания Кая наложились ровным слоем на его собственные, и именно это послужило толчком к основным метаморфозам его личности. Лео вздыхает, отрывая взгляд от окна. Он задвигает толстые шторы, немного защищающие от холода. Эту комнату особо хорошо отапливают, ведь тут живет беременный Дилис. Он приблизительно на восьмом месяце, его живот стал больше в два раза, но все равно он не настолько большой, как бывает у тех, кто вынашивает альфу. Видимо, ребенок будет маленький, невысок ростом, как его родитель-омега. Будущий папочка уже смирился со своим положением — и просто наслаждается всеобщим к себе вниманием. Особенно вниманием Лео. Беременность протекает крайне благоприятно. Кроме эмоциональной нестабильности видимых проблем нет, даже ноги не отекают, не тошнит от еды. — Оставайся на эту ночь со мной, — просит Дилис, отлично зная, что Альмонд позвал Лео к себе. Понятно, что не книжки читать. — Мне холодно. Вы меня больше не греете! — Тебе нельзя заниматься сексом, — вздыхает он, говорит это в десятый раз за день. — Посмотри на свой живот! Хочешь вызвать преждевременные роды? Навредить плоду? — Можно ведь без проникновения, — усмехается омега. — Нечестно, что вы решили поразвлечься без меня. В последние месяцы они действительно занимались любовью только втроем, не считая редких исключений — когда Альмонд уезжал на несколько дней по делам. Они творили всякое, а научил их этому Лео, который в прошлой жизни пересмотрел порнофильмов. Всех все устраивает, менять они ничего не будут. Ревность в их треугольнике сошла на нет. Но вот незадача — Дилис уже на большом сроке, и врачи рекомендуют прекратить вести половую жизнь во избежания осложнений. Но сам омега так не считает… И когда Лео после принятия ванны приходит расслабленный к Альмонду, Дилис уже находится там. Лежит рядом с мужем, а его шаловливая ручка скользит по прессу полуобнаженного альфы и под штаны. Лео зыркает сварливо, но вот Альмонд уже поплыл, отказать не может. Ну, пусть… Он вздыхает и проходится по покоям босыми ногами, едва касаясь ступнями холодного пола — на носочках. Лео приседает у камина, от которого веет жаром, он подкидывает дрова, чтобы пламя еще долго не гасло. Пока он делает это, проворный Дилис уже наклоняется над пахом мужа, высвобождая крупный член. Скользит по нему язычком вниз — и вверх, наклоняет к себе и берет в рот головку. Лео наблюдает боковым зрением, пока сам тушит лишние свечи и плотно задергивает шторы. Комната погружается в полумрак. Запахи сгущаются, звук потрескивания горящей древесины сливается с пошлыми звуками минета. Лео чувствует возбуждение, когда наблюдает за своими альфой и омегой. Дилис устраивается поудобнее, встав на четвереньки на постели и нагнувшись ниже к члену мужа. Берет в рот, принимая глубже. Белокурая голова ритмично двигается, а альфа стонет, положив большую руку ему на волосы. Лео же подходит, скидывает с себя мешающую одежду и забирается голый к ним. Он смотрит на то, как Дилис делает хорошо Альмонду своим ртом, как поглощает раз за разом член, наверняка приятно сдавливая глоткой. Лео подползает к мужу и целует его, они смотрят друг другу в глаза. Он целует еще, сплетаясь языками, жарко и ненасытно, страсть между ними пылает ярче, чем разгоревшееся пламя в камине. Лео отстраняется, лизнув напоследок твердые губы мужа, он вновь смотрит на старания Дилиса. Переползает к нему сзади, касается живота, после трогает за грудь, от чего омега начинает мычать и слегка давиться. Лео решает ублажать Дилиса, но конечно же, без проникновения. Просто языком. Он задирает ночную сорочку, оголив пышную, белую задницу омеги, уже порядком потекшую. Лео без лишних пауз начинает целовать ягодицы, он разводит их руками и касается языком дырочки. Лижет, прикрыв глаза, в этом месте запах омеги особенно силен, а тягучая смазка имеет слегка солоноватый привкус. Так они и развлекаются. Пока Дилис отсасывает мужу, Лео ласкает омегу сзади, присосавшись к розоватой дырочке. Это сильно возбуждает. Лео бегло касается сам себя, трогая то соски, то пах, но основное внимание он дарит Дилису — и вскоре тот содрогается в оргазме. Слишком быстро. Дилис отстраняется от члена мужа, вытирая влажные губы. И только он это делает, как Лео садится к Альмонду на ноги. Он целует мужа, но через миг меняет позу, повернувшись у нему спиной и сев удобнее, прижимаясь у горячему торсу. Он привстает и направляет альфий член вовнутрь, садится верхом, задрожав. С губ срывается невольный стон. Внутри сильно распирает, и Лео просто обожает это ощущение заполненности. Альмонд сам помогает ему двигаться, сжав руки на его боках. Жаркие губы альфы ощущаются на шее, виске, в области уха… — Аах… черт… мх. Дилис недолго наблюдает — подсаживается к ним и притягивает Лео к себе, обняв руками за шею. Целует. Омеге нельзя участвовать полноценно из-за его положения, но тот все равно желает находиться рядом. Лео целуется с ним, попутно не забывая двигаться на члене мужа. Ему больше всего нравится поза верхом — так он сам может контролировать процесс. Но Альмонд быстро перенимает инициативу, сам начинает толкаться, быстрее и жестче вгоняя член в потекшую дырочку. Лео ощущает это слишком ярко. И пока муж трахает его, он страстно целует Дилиса. Через несколько минут оба кончают. Лео не успевает слезть, сперма мужа льется внутрь, наполняя его. Альмонд обнимает сзади, Дилис прижимается спереди. И всем троим жарко. ...А на следующий день Лео начинает чувствовать недомогание. Он думает, что простудился — у него кружится голова, ощущается небольшой жар. Накануне он, разгоряченный, выходил подышать свежим воздухом на балкон: вполне мог подцепить простуду. — Нужно, чтобы тебя осмотрел лекарь, — говорит Дилис, увлеченный вышивкой. Тот расшивает маленькую рубашечку для будущего сынишки, предположительно беты. Но Лео знает, что родится омежка, и он не раз говорил об этом будущему папе. Однако в его «предсказание» никто не верит. — Не смей со мной спорить, Лео. — Не помираю же, все хорошо, — он снова чувствует головокружение и сильную слабость. Благо, не тошнит — а то он бы начал паниковать… Все это время Лео пил настойки на травах, надеясь, что они сделают его бесплодным. Но страх все же есть: вон Дилис пил их продолжительное время, а все равно сидит пузатый. — Ты бледный, — качает головой омега и откладывает детскую рубашечку, расшитую золотыми нитями. — Эй, Лил, позови-ка сюда лекаря. Слуга-бета убегает. Не успевает Лео напрячься и заволноваться, как лекарь заходит в покои. Приходится дать себя осмотреть. Горло красноватое, есть легкий жар. Старик напоследок берет его запястье и пробует пульс, по сердцебиению знающий человек может много чего понять, это древняя практика. Пока лекарь хмурит седые кустистые брови, прищурив глаза, сюда приходит Альмонд. — Ты заболел? — смотрит на Лео обеспокоено. — Он простудился, — фыркает Дилис. — А я говорил ему, не выходи полуголый на балкон, не свети костями перед стражей… Они и так на него смотрят, как оголодавшие псы! — ревнует омега. — Не выдумывай, — вставляет словцо Лео, но врач на него шикает, чтобы посидел спокойно. Все притихают, ждут, когда старец окончит осмотр. Этот человек опытен, он лучший врачеватель в округе, особенно хорош в принятии родов и лечении детей, поэтому он, собственно, тут и находится: следит за Дилисом. Лекарь прокашливается, встав, переводит взгляд с Лео на господина лорда. — Ваш супруг, он действительно простыл, но кроме этого… — Что? — Господин Кай носит под сердцем ребенка, — произносит старик. — Он беременный.