Вот попал, так попал...

А под вечер слуга приносит ему письмо. Из Земли Тюльпанов, от родителей. На нем стоит печать отца. Лео открывает его, читает: «Приветствую, дорогой наш сын. Мы ждем от тебя вестей. Приезжай домой как можно быстрее, мы соскучились по тебе, братья тоже ждут тебя дома. Твои родители», — пишется в нем. Лео хмыкает. «Такого пиздежа давно не видел», — думается ему, он прекрасно понимает, для чего его вызывают в логово. Будут допрашивать, как так получилось, что муженек его не убил. Или дадут новое задание. Конечно же, он не собирается быть их посыльным, уж лучше он будет на стороне Альмонда, тот хотя бы ничего плохого ему не сделал. А что, если стать шпионом в доме родителей? Собирать информацию для Альмонда? Так он точно заслужит уважение и доверие этого альфы, и будет под его защитой, тот не убьет его, даже если узнает об отсутствии девственности. «Охуенная идея», — думает Лео, тем более, это весело, а то он начал уже скучать. Он ведь привык к опасности, к постоянному напряжению. Быть барыгой непросто. А тут его лелеют, оберегают, за ним бегают десятки слуг, не давая ему ни споткнуться, ни пукнуть. Да, есть угроза в виде Дилиса. Другие наложники, кроме Бетси, его раздражают своим высокомерием. Но пока никаких тебе боев и интриг — видимо, он недостаточно перешел им дорогу, чтобы те восприняли его, как серьезного соперника. Но скоро все измениться… Лео не привык к спокойствию, ему нужен драйв, выброс адреналина. Хоть какое-то движение в жизни, а не застой. Поэтому он решает ввязаться в опасные игры между двумя семьями. «Жопа требует приключений». Он уже переоделся ко сну в ночнушку с оборками из кружева, рюшами, из легкой, светлой ткани — подготовился ко сну. В таком виде появляться перед мужем неприлично, но ему все равно. Этот султан не соблазнится его костлявым тельцем, все его наложники откормленные, округлые, видно, что он таких и любит. Лео все же накидывает наверх халат из такой же ткани, но не запахивает его. Берет письмо и идет к кабинету мужа. Альмонд работает допоздна, зачастую спит там же, а дело в том, что этот альфа никому не доверяет. У него нет помощников, он выполняет всю работу сам. А все потому, что его близкий друг и правая рука оказался подосланным врагами — и только вредил ему. После этого предательства Альмонд никого не подпускает к своим делам. Сложно будет втереться к нему в доверие. Особенно учитывая, что Кай родом из вражеской семьи. Но попытка не пытка. Он стучит в дверь, слышит лаконичное «да» и входит, прикрывая за собой. Лео встречает на себе взгляд Альмонда. Тот уставший, сонный, но удивлен его появлением. — Что вы тут делаете так поздно? — спрашивает альфа, пряча в ящик стола бумаги, которые рассматривал. — Дело есть, — омега проходит вглубь кабинета, свечи горят только на столе альфы, в золотом подсвечнике. Поэтому тут царит полутьма. Шторы задернуты. Лео садится на подлокотник его кресла, Альмонд же смотрит на него, явно недоумевая. — Давайте быстро, я занят. — Вот, — тыкает ему в руки письмо. Альмонд разворачивает бумагу и читает его. — Вы хотите мое разрешение на поездку к родителям? Так я разрешаю, езжайте. Я же не изверг, чтобы держать вас тут силой, — говорит муж недовольным голосом, словно на самом деле не хочет его туда отпускать. — Нет, я не об этом. У меня есть выгодное предложение. Я знаю, что вы мне не доверяете, и это логично, но хотя бы послушайте. Лео сползает с подлокотника и обходит стол, встав напротив альфы, чтобы тот его видел. Альмонд хмурится, смотря на него исподлобья. Такой злобный, недоверчивый котеночек. Дворняжка. Лео усмехается, думая об этом. И начинает свое представление: — Я ненавижу своих родителей, они сделали мою жизнь невыносимой. Они меня унижали и били, наказывали, бросая в темный подвал на несколько суток и лишая еды, да разве по мне не видно? — он затягивает ночнушку сзади, показывая, насколько у него тонкая талия и все остальное, он очень худой, болезненно. Черные длинные волосы придают ему еще более «мертвого» вида, словно он призрак или чудовище из страшного фильма. — И? — спрашивает Альмонд, изогнув бровь. — Они не просто так послали меня сюда. Это часть их совместного плана вместе с лордом Земли Тюльпанов, Росом. Они хотят начать новую войну против вас, и поверьте, их войско намного больше и лучше подготовлено, они долгие годы готовятся к новой бойне. Они вас победят. Легко. Но им нужен повод, который одобрит Дайко, верно? Этот повод — моя смерть. Они рассчитывали на то, что вы вместо того, чтобы возлежать со мной, убьете меня в первую брачную ночь или сживете со свету чуть позже, избавившись от меня, как от нежеланного супруга. Это бы стало спусковым крючком. Они бы стали мстить, но месть — повод для войны, на самом деле им неважно, жив я или мертв, они не любят меня, я им нужен лишь для исполнения их грязных замыслов против вас. Лео так хорошо говорит, что сам себе поражается, речь льется легко, вроде как убедительно. Он никогда так умело не говорил. Его фразы не выходили за рамки матов, «че», «слыш», и так далее. Тут в нем словно бы проснулся Кай, иначе это не объяснишь. — Я не хочу быть их пешкой. И не буду. Лучше я буду на вашей стороне. Вы не унижаете меня, не избиваете. И даже защитили перед любимым супругом тогда, в библиотеке. Это многое для меня значит. Я хочу быть вашей пешкой, а не их, используйте меня, — заявляет Лео, чуть не усмехнувшись. Как же он крут! Пафос аж прет! — Я поеду завтра в их поместье. И чтобы доказать свою преданность, я готов исполнить любое задание. Но Альмонд хмурится и выдает: — Понял. Уходите. И это все?! Он что, зря тут распинался, рассказывая и стараясь его впечатлить? Значит, Альмонд действительно никому не верит. И ему в том числе, что закономерно, учитывая его происхождение. — А я все равно докажу, что не лгу, — хмыкает Лео. Он разворачивается, уходит, прихлопнув дверью, показывая свой норов и обиду. На самом деле он ожидал, что Альмонд ему не поверит. Если тот вообще никого не подпускал к своим делам, то с какого чуда должен был подпустить его? Растопить эту глыбу вечной мерзлоты будет намного сложнее, чем показалось вначале. Но зерно уже посеяно, а вот пробьется ли росток, зависит только от Лео.

***

В доме Вильгельма и Рави Ланен царит атмосфера напряжения. Как только Лео переступает порог, его сразу тянут в кабинет отца. Там же находится и папа. Они оба недоумевают, как так вышло, что их сынок все еще жив?.. — Он не спал со мной, — поясняет Лео напрямую. — Поэтому не знает о моем статусе. Я ему противен. И да, он импотент. У него же нет детей, это же логично. У него встает раз в полгода, в високосный год, во время утренней зари. Так говорят его супруги, ходят все недовольные, злые, нетраханные. А я то тут в чем виноват? Мне что, палку привязать к его агрегату, чтобы стоял?! — Вот же, — рычит отец, папа тоже недоволен. — Так и знал, что ты не справишься с заданием. — Но ты все равно должен это сделать, возлежать с ним, мне все равно, каким способом, но он узнает о твоем грехе, — говорит папочка. — Соблазни его, влюби в себя, ты же омега. — Вы че меня оскорбляете чтоли? Я не омега, и никогда им не буду, омеги твари ебли… кх, — вырывается у Лео, после он вспоминает, что обещал себе быть сдержанным и умным. — Простите. Моя травма головы все еще дает о себе знать. Я иногда не в себе, не обращайте внимания. Ему удается выпутаться из ситуации. Родители верят. — Ты все понял? Соблазняешь его, затаскиваешь в свою постель, а дальше, после акта, подтверждаешь, что уже был с альфой. Можешь сказать, что не с одним, и по доброй воле. Разозли его. Доведи до ярости. Сверши свою судьбу! — говорит Рави, совсем не жалея родного ребенка, словно тот расходный материал. Ну да, еще нарожают. Одним больше, одним меньше — какая кому разница? — Я сделаю это. Но мне понадобится время, Альмонд презирает меня, не ведется на чары. Дайте мне больше времени. — Сделай это как можно быстрее! Нам все равно на обстоятельства, — требует от него отец, Вильгельм. — Да, — кивает Лео. — Но позвольте мне остаться ненадолго в родном доме, повидаться с братьями. Я выеду завтра утром, ночью леса кишат разбойниками, не хочу стать невольной жертвой. — Позволяем. Это и нужно Лео. Он притворяется, что хочет провести время в поместье, где жил с самого рождения. А на деле ищет место, где могут лежать ценные бумаги и сводки о войске, о количестве, оружии и так далее. А пока, до вечера он находится в компании младших братьев, те не особо дружны между собой, постоянно спорят, соперничают. Недолюбленные дети. Лео видит в них себя, и поэтому ему их жалко. В последнее время он начал много рефлексировать и думать о своих травмах. Хорошо ли это? А ночью Лео выползает из комнаты и идет темными коридорами, передвигаясь наощупь. Он не стал зажигать свечу, так он привлечет внимание. Лео находит кабинет отца, пробует открыть замок шпилькой для волос. Вставляет две, пробуя вскрыть — он не раз так делал в прошлой жизни. И — вуаля: дверь открыта. Он заходит внутрь, закрывая плотно шторы. И только тогда зажигает свечку. Где бы он спрятал ценные бумаги, будь он важной шишкой? Лео осматривается, и его взгляд падает на книжные полки. Ну нет. Это слишком просто. Но руки уже тянутся туда. И за первым рядом книг находится второй. Он вытаскивает те, которые спрятаны подальше, листает и убеждается: оно. Ну да, если хочешь спрятать — спрячь на самом видном месте. Лео забирает несколько тонких книжек с записями, все остальное ставит, как было. Гасит свечу, открывает шторы и закрывает дверь обратно, теми же шпильками. Только книжки он прячет не у себя в комнате. Одну — на кухне, вторую в подсобке, и еще одну за гобеленом в коридоре. Что-что, а прятать закладки он умеет, это дело всей его предыдущей жизни. Только тогда он, как ни в чем не бывало, идет спать. А утром папа ожидаемо проверяет его комнату, ничего ли тот не украл. Но кроме пары серебряных ложек в кармане платья он ничего не находит. — Что ж, тебе можно доверять. Исполни долг, и тогда я буду уважать тебя всю жизнь. Твоя могила будет почитаемой. На ней всегда будут свежие цветы. — Да, — кивает Лео. — Я сделаю все, как надо. «Вот же мразина», — думает он. — «Вонючий хер тебе в рот, а не победа». После этого Лео навещает все места, где оставил «закладки», собирает их в свою сумку и прячет в складках одежды, под накидку. Он уезжает довольный, теперь-то Альмонд должен ему поверить немного больше, чем до этого. Так ведь?