Смерть — единственный выход для этого хомяка

      Цинхуа уже две недели находился в северных землях. За это время многое изменилось, и это вызывало беспокойство у ледяного демона. Его человек, который раньше часто плакал, теперь не отображал былой спектр эмоций: ни единой слезинки с тех пор не проронил, он стал проявлять мало интереса к окружающему. С утра до вечера тот просто лежал в постели, отказываясь от еды. Демону приходилось самому заботиться о его питании, что совершенно не радовало. Человек даже не удосуживался посмотреть в его глаза, будто игнорировал всю реальность вокруг.       Мобэй чувствовал, как крепнет холод внутри него, ведь он не знал, как вернуть своего человека к жизни. Снежинки танцевали за окном, создавая иллюзию спокойствия, но на душе был ураган. Каждый раз, когда он подходил ближе, скрывая свои чувства под ватой кристаллов, он ощущал, что ледяное царство стало невыносимо одиноким.       И в этот момент, когда неизменная тишина заполнила комнату, демон решился нарушить ее.       – Почему ты не смотришь на меня? – тихо произнес он.       Нерешительно касался холодных стен, словно искал в них ответ на свои терзания. В его сознании плутали образы — яркие моменты, которые теперь казались далекими, как звезды, поглощенные тьмой. Одно лишь воспоминание о том, как его человек смеялся, воскрешало в нем ускользающую надежду, но его мысли вновь погружались в бездну.       Ужасающее осознание приходило вместе с ночной стужей: пространство, которое когда-то излучало тепло и свет, теперь утопало в немых тенях. Он представлял сидящего у окна человека, задумчиво глядящего в пучину темной ночи — таким же одиноким, каким ощущал себя.       С каждой минутой время тянулось, как вязкая субстанция, обволакивая его недовольство и растерянность. Но, заблудившись в своих чувствах, он осознавал, что еще не всё потеряно. За стенами этого холодного мира звучали отголоски надежды, призывающие его не сдаваться.       Собравшись с мыслями, он приблизился и, опустившись на колени, тихо произнес:       – Я понимаю, ты испытываешь боль. Но ты не один. Я рядом. – Сила этих слов вызвала в комнате треск, словно лед начал подниматься под воздействием долгожданного тепла. Надежда пробивалась как луч света сквозь тьму, хотя и не достигала цели.       Ответа так и не последовало. Сердце его разбивалось на множество мелких осколков. Ранее демону казалось, что дела идут на лад, что всё складывается благоприятно. Он следовал всем рекомендациям своего господина по уходу за человеком и верил, что все делает правильно. Ему казалось, что совсем чуть-чуть осталось до того момента, когда они будут жить долго и счастливо. Но, похоже, и это не суждено ему.              Он поднялся, разочарование сжимало грудь, словно тяжёлый груз. Его взгляд упал на тусклый огонёк свечи, мерцающий в углу комнаты. Обострив слух, он вновь ощутил тишину.       Тишина охватила комнату, словно плотный туман, медленно опускаясь на его душу. Каждое мгновение ожидания становилось все более невыносимым, и грезы о будущем вместе превращались в призрачные видения. Он был готов отдаться своим чувствам, обнять любимого и воскресить ту нежность, которая, казалось, витала в воздухе. Но сейчас его сердце сжимали лишь холодные объятия одиночества.       Демон вновь переживал каждый взгляд, каждое слово и каждое мимолетное движение. Эти мимолётные моменты, за которые он так крепко держался, начали распадаться на части. Он мучился вопросом, где же он ошибся.       Мобей сглотнул ком в горле, ощущая, как сердце замирает от страха. Он, как никогда ранее, понимал, что нити судьбы, связывающие его с Цинхуа, были натянуты до предела, и малейшее нарушение этого хрупкого равновесия могло привести к непоправимым последствиям. Каждая минута, проведенная вдали от него, ощущалась как предательство, как будто он сдавал важную битву, не проявляя необходимой решимости.       Мобей знал, что не может позволить себе отвлечься на собственные страхи и беспокойства. Он размышлял о том, как может защитить Цинхуа, как стать его щитом, а не источником риска. Каждый звук, каждый шорох казались предвестниками беды.       Решимость, окутанная тревогой, искрилась в его глазах. Мобей сделал шаг вперед, уверенный в том, что ничто и никогда не сможет разлучить их, пока он жив.       Каждая секунда тянулась как вечность, и он понимал, что нельзя упустить ни мгновения. Мобей стиснул кулаки, произнеся про себя слова успокоения, словно это поможет ему обрести уверенность. Он собрал все свои мысли, стараясь не поддаваться панике. Внутренний голос, наслышанный страхом, твердил ему: {Ты должен быть рядом. Никто другой не сможет понять и защитить так, как ты.}       – Я не дам этому случиться снова, — прошептал он решительно, но внутри него росла горечь, – я не могу оставить тебя. — произнес, и голос его дрожал.

***

      Мобэй вошел в покои Цинхуа, из коих вышел пятью минутами ранее, в руках его был поднос с кашей и теплым чаем. Уместив содержимое рук на тумбочку рядом, демон уселся на краю кровати, смотря на своего человека, что сверлил пустым взглядом потолок. В тяжелой тишине, прерываемой лишь ритмичным звуком капель града за окном, Мобэй почувствовал, как в груди его зашевелилась неуверенность.       – Цинхуа, — тихо произнес он, стараясь вернуть того к реальности. — пора есть.       Но тот не реагировал, лишь продолжал растворяться в своих мыслях, как если бы мир вокруг перестал для него существовать. Мобэй вздохнул, смахнув с лица Цинхуа кудрявую прядь волос. Он знал, что тоска его любимого была непередаваемой, но как же хотелось проникнуть в душу того, кто так страдал. Перенять все страдания на себя, дабы тот не мучился.       Он молчал. Его постоянное молчание стало причиной беспокойства у демона. Кроме того, Цинхуа больше не писал свои сомнительные рассказы о Бинхэ и Шэнь Цинцю. Демона всегда забавляло, как тот смущенно и тревожно прятал бумаги при его входе в комнату. Теперь же стол был завален пылью. Если бы не Мобэй, Цинхуа, возможно, и совершенно отказался бы от еды.       – Я не чувствую голода, – ответил он, и в голосе прозвучала пустота.       Демон прекрасно понимал, что заклинатели могли подолгу обходиться без еды, но глядя на своего человека и точно зная его возможности, Мобэй мог с уверенностью ответить, что такое никак не относилось к его человеку.Тот был слишком хрупким на вид, настолько, что мог рассыпаться в пыль при любой неосторожности. И это, конечно, было только в его собственных глазах. Цинхуа не был столь слаб, но сейчас выглядел как никогда болезненно. Даже при вечных побоях множеством лет ранее тот смотрелся более живым. Даже тогда он выглядел как тот, кто желает жить и хватается за любую возможность ради достижения этой цели.       – Цинхуа. – неуверенно, но холодно начал демон, не понимая как сгладить и не без того плачевную ситуацию. Как табу отскакивали в голове правила: нельзя давить, нельзя принуждать, ни в коем случае нельзя пугать. Демон и раньше плохо разбирался в человеческой культуре, стараясь делать все наилучшим образом. Вышло печально, а значит и сейчас не стоит ошибаться. Одна малейшая ошибка – огромный риск. – Тебе нужно поесть.       За окном все еще слышался приглушенный стук отскакивающих от карниза льдинок, что моннотоно ударялись и опадали в утренней пучине восхода солнца. Ответом было молчание, к коему демон нехотя привык за прошедшие две недели пребывания его человека во дворце.       – Я… – говорить было трудно, внутри не по себе. Тысячи холодных игл пронизывали сердце, каждый раз когда демон опускал взгляд на безвольного и опустошенного человека перед собой. Все это было неправильно. – С сегодняшнего дня переезжаешь в мои покои.       Надежда услышать эмоциональные пререкания или упреки так и осталась внутри, ибо как стало заведено, тишина была ответом. Ни смущенний, ни возмущений, что могли послышаться из этих прекрасных уст ранее, ничего не последовало.       – Мне будет легче присматривать за тобой. – рука невольно потянулась к кудрявой макушке, но холодный взгляд янтарных глаз заставил демона замереть в испуге. Впервые за последнее время тот обратил на него свое внимание, и первый раз стал осуждением? Неприязнью? Демон не мог прочитать столь новую эмоцию в глазах своего человека, не решаясь на дальнейшие действия. Рука опустилась на собственные колени, сминая плащ, но голову отвернуть себе не позволил, продолжая глядеть в янтарную пучину утреннего рассвета перед собой. – Займешь мою постель, стол если понадобится. Этот король не будет претендовать.       Все будто поменялось местами. Раньше холодный и молчаливый демон теперь был мягок и многословен, когда его собственное солнце, что ни на секунду не умолкало, потухло, лишилось своей искры и своего запала.       – Цинхуа не против? – холодный взгляд парня напротив вновь устремился в потолок. – Хорошо.

***

      С того разговора прошло порядком двух дней. Цинхуа благополучно переехал в соседние покои, где уже усмотрительно обдавало жаром от установленных печей. Некогда холодная и мрачная комната играла новыми красками, кровать же пестрила всевозможными мехами, так и приглашая уткнуться в них лицом и зарыться поглубже.       На тумбе громоздились стопки книг, преимущественно любовных новелл, по наблюдению демона его человек предпочитал именно их, и множество различных человеческих угощений. Весь этот набор до этого украшал и его тумбу, но сейчас, как и парень, переместился в новые покои.       Все они как и раньше оставались нетронутыми.       Демон, как и обещал ранее, никак не посягал на отданную территорию, оставляя кровать в распоряжении юноши, сам же несмотря на явный дискомфорт проводил все ночи за столом в бессоннице, не сводя глаз с посапывающей тушки, закутанной в меха. Раньше Мобэй сам бесцеремонно занимал кровать своего человека, то и дело спихивая его с постели. В определенный момент осознания своих чувств, занимая его кровать, демон надеялся что в порыве усталости или безвыходности, человек как и в первую встречу разделит с ним ложе, но этого так и не происходило. Грезы об этом напрочь прекратились в связи последних событий, его желания не так важны, как чувства и комфорт его человека. Смотреть на отрешенного Цинхуа было невозможно, душа так и норовила расколоться на части.       Такое он испытывал лишь однажды, когда его человек после всех увечий нанесенных его ужасным дядей будто исчез, испарился на месяц. Сердце металось не хуже тогдашнего, хоть сейчас демон и знал, что его человек рядом, он не пропал и с ним все хорошо… А хорошо ли.       Хотелось чем-то разбавить уныние своего возлюбленного, и мысли как это сделать были.       Как бы страшно не было оставлять человека одного, но в покоях ледяного короля перед переездом Цинхуа был проведен тщательный осмотр. Все опасное, колющее и режущее было выкинуто далеко за пределы комнаты. Стены же украшали защитные и сигнализирующие талисманы, двое проверенных, еще более запуганных, стражников стояли за дверью.       В ту ночь измотанный парень так и не заметил, что в кои-то веки за прошедшие две недели с лишним провел ее один. Лишь крепко завязанные во сне виверья на кисти руки давали понять сквозь сон изменения обстановки, игнорируя надежно привязанный второй конец веревки к изголовью кровати.       Цинхуа честно не понимал, или же отказывался понимать странное поведение ледяного демона, но говоря честно, его это не особо волновало. С самого начала тот вел себя не так… С каждым днем это было заметней, уходя в полный ООС.       Когда именно Мобэй забрал его к себе, Цинхуа не помнил, он в целом мало что помнил с того дня, все осталось мутной дымкой, обволакивая тот фрагмент воспоминаний едким туманом, заслоняя взор. Ему было больно, очень больно, но оставаться на собственном пике не хватало духу, как и в северных пустошах. Он пришёл в себя, оказавшись скованным искусно вырезанными изо льда кандалами, и цепями привязан к изголовью своей кровати, в одиночестве в своих покоях на севере. В комнате было тепло, он был одет в домашнюю одежду, укрытый тёплым одеялом, сделанным из шерсти северных саблезубых барсов. Хотя такого одеяла у него раньше не было, оно было гораздо теплее предыдущего. Откинув его в сторону, Цинхуа попытался встать, но обнаружил, что движения ограничены.       Через несколько минут дверь в комнату распахнулась, и в нее вошел демон с подносом, полным пищи. Подойдя ближе к постели, он поставил поднос на прикроватную тумбочку, усаживаясь на край кровати рядом с человеком.       Шан все еще размышлял, лишь изредка позволяя себе взглянуть на Мобэя, который, казалось, был поглощен своими мыслями. Тишина между ними становилась все более ощутимой. Он почувствовал, как нарастает напряжение, но не хотел ничего изменять. «Зачем?!» — вновь проскользнула мысль о Цинцю. Почему он всегда вмешивался, почему сам живя счастливо имел право портить жизнь другим? Тот думал лишь о себе и ни о ком больше, не видя чужих проблем. Если у него все было хорошо, это никак не означало что у других тоже!       Мобэй наконец решился нарушить тишину. Его голос был мягок, но настойчив.       – Цинхуа, ты знаешь, что я здесь ради тебя. – эти слова пронзили ту морозную стену, которую он возводил вокруг себя, изгоняя любые ощущения.       Шан не мог найти силы ответить. Все эти ухаживания, которые он был вынужден терпеть, выглядели лишь отвратительной игрой. И дураку было ясно, чьих рук это было дело. Все это явно с подачи Цинцю, который с помощью своего демоническая муженька запугал Мобэя. Иначе и быть не могло, уверял себя Цинхуа. После недавних событий он окончательно перестал верить в какую-либо значимость своей персоны в глазах окружающих. Жалкий цирк да и только.       Молчание по меньшей мере длилось час, может и больше. После случившегося на днях не хотелось говорить ничего, на душе как будто кошки скребли, разрывая ее в клочья. Он почти успел, почти смог! Еще бы немного, и сейчас Цинхуа бы сидел у себя дома, наслаждался интернетом и всеми благами современного мира. Там было лучше… Здесь ужасно. До ужаса ужасно. Находится в четырех стенах своих покоев было невонсимо, вспоминая как позорно его изгнали парой дней ранее – было боязно. Только вот демон не сердился, черты его были мягки, брови не смыкались как обычно, образовывая складки на лбу. От этого становилось еще противней.       Гляделки долго не продержались, когда парень откинулся на подушки, устремляя пустой взор на расрасписные стены, на коих уже бегали лучи восходящего солнца. Оранжевые зайчики красиво отражались от призмы кристаллов люстры, раскидывая разноцветные блики по всей комнате.       В какой-то момент демон покинул его, чтобы спустя пять минут вернуться с горой литературы. Книги умостились на вторую тумбу, но как было и с едой, его человек так и не притронулся к ним.       Так повторялось изо дня в день, ничего не менялось и не происходило. После четырех суток Мобэй понял всю бесполезность сего “заключения”, снимая с того оковы. Если ранее он боялся, что его человек снова в порыве попытается сделать что-нибудь с собой, пока демон ненадолго отлучиться, то теперь же ясно видел, что такому не быть. Как бы не было больно на душе, но Цинхуа был столь безынициативен, что движения его за сутки можно по пальцам пересчитать. Демона огорчал такой расклад. Ни книги, ни закуски, даже принесенные чернила с пергаментом – ничего не помогало, разнося все его надежды в пух и прах.       На сей милостивый жест парень только потер запястья, вновь утыкаясь в гору подушек.       Более ничего не менялось до настоящего времени.       Теперь он лежал в покоях своего короля, устремляя взор в окно, где на подоконнике устроились примитивные птички, напоминающих ласточек, не считая фиолетово голубого окраса. Те мило перебирали тремя лапками, уютно устроившись возле стекла.       В комнате было тепло, что как ни посмотри действительно доставляло дискомфорт ледяному демону, но тот пока не жаловался. Обычно тихо сидел, поглядывая в сторону Цинхуа. Говорил мало, повторяя определенные фразы, кои парень уже пропускал мимо ушей, а после поникший уходил назад за рабочий стол.       – Как же сильно тебя запугал мой сынок, ха… – вяло перевернулся на бок, переводя взгляд на тарелку с кашей, стоящую на комоде. Значит, сейчас утро. Солнечные лучи пробивались сквозь занавески, заливая комнату мягким светом, который играл на стенах, вырисовывая знакомые тени. В сознании всё ещё мечтательно витали образы ночных кошмаров, они словно обвивали его, не желая отпускать. – В этот раз он действительно зашёл слишком далеко. – пробормотал он, поднимая голову и пытаясь привести мысли в порядок.       Есть не хотелось, как вчера, позавчера, как последние две недели. Чувство голода напрочь покинуло его, хоть Мобэй и приносил еду три раза в день, каждый раз блюда были новыми, явно человеческой кухни. Парень окидывал тарелку усталым взглядом и спустя время демон уносил холодную еду из комнаты. Лишь пил иногда, с подачи того же демона, что пытался следить за этим.       Но сегодня все было как-то иначе, не так, как обычно. Цинхуа бы не обращал на это внимания, даже на повязанные виверья к изголовью, но демон все никак не появлялся на горизонте. Прошло довольно времени с его пробуждения, но в комнате парень так и оставался один. «Неужели Мобэю это наконец надоело? Он понял всю никчемность этих действий? Он… оставил его?» – проносилось в голове человека. Цинхуа и до этого понимал, что рано или поздно тот сдаться, кинув этого бесполезного и жалкого слугу, но… почему это ранит и без того израненное сердце? Даже если его и заставлял Цинцю все это время, даже если так, но это… Это было… Парень не мог подобрать слов, не мог признать, что забота со стороны демона, хоть и наигранная, но приносила свою долю тепла.       Но стоит лишь упомянуть солнце, как тут же появляется лучик. Огромные двери распахнулись, и в помещение вошел ледяной король, направляясь к постели, держа в руках вытянутый предмет, завернутый в ткань.       Сегодня Цинхуа, наконец, обратил на него взгляд, что вызвало в сердце демона тепло и трепет.       – Доброе утро. – произнес он привычное приветствие. – Этот король подготовил для тебя кое-что особенное. – Развернув сверток, демон передал меч Цинхуа.       – Это… – тихо произнес Цинхуа, его голос звучал хрипло.       – Этот король искренне сожалеет о том, что повредил твое оружие. – произнес он уверенным тоном, пристально смотря в янтарные глаза своего спутника. – Я собрал уцелевшие осколки, их оказалось немного, поэтому мне пришлось добавить немного другого материала…       – Спасибо… – все также сухо раздалось со стороны.       Под настороженный взгляд демона, юноша провел руками по ножнам, аккуратно извлекая оружие. Палец невольно проехался по острию стали, гладя металл и не ощущая ничего.       – Пока не заточен. – констатировал Мобэй, глядя на блуждающие руки своего человека по сверкающему металлу. – Летать можно. – ошибки прошлого повторять не хотелось.       Сегодня человек выглядел лучше обычного: больше двигался, разговаривал, даже поблагодарил демона! Дела наконец шли на улучшение.       – Улица? – спросил демон, на что не получил отклик. – Хочешь прогуляться? – Мобэй прикусил губу, решив, что прогулка на свежем воздухе – это именно то, что нужно.       В ответ молчание, и Мобэй подумал, что сегодня тоже ничего не будет, что он возможно все же спешит.       Парень все также водил рукой по мечу, пальцы оглаживали холодный металл, будто ища в нем тепло, отсутствующее в его сердце. Неожиданно для себя он все же изрек.       – Хочу.       – Тогда идем сейчас. – не хотелось терять времени, вдруг тот в последний момент передумает.       Мобэй понимал, что каждая мелочь имеет значение. Он тихо повел того к зеркалу, чтобы помочь Цинхуа привести себя в порядок. Словно живое существо, расческа скользила по его волосам, распутывая спутанные локоны. Мобэй заметил, как на лице Цинхуа медленно нарастает легкая румянец, и это придавало надежду в его сердце.       Однако в глазах человека по-прежнему витала тень подавленности.       Они вышли во двор замка, когда солнце уже уже виднелось над головой. Парень был укутан во множество слоев теплого меха так, что оставались видны лишь глаза и кончик носа. На неудобства он не жаловался, что позволяло думать Мобэю, что того все устраивает.       Раньше парень любил этот холод, любил мороз и свистящий ветер, падающие снежинки, что не похожи друг на друга. Уходя на север, расслаблялся, позволяя всем ненужным мыслям улететь прочь в потоке ветра. Раньше северные пустоши не смотря на свой холод откликались теплом в душе, они были спасением от мирской суеты, но сейчас… все кардинально изменилось. Было что-то не так, но что именно так и не понимал.       Прогулка длилась не более часа, пока демон не решил начать:       – Цинхуа давно не выходил за пределы комнаты, – завел беседу демон, идя на равне с парнем вдоль аллеи ледяных ив, – этот король беспо..       – Хватит. – в голове стоял штиль. – «Не хочу ничего слышать, я и так все понимаю… Жалость? Страх?»       Улица отдавала холодом, щеки неприятно покалывали, а крупицы снега оседали на длинных ресницах. Тут было лучше, чем в той теплой комнатушке, хотелось упасть в кристально белоснежные сугробы, и уткнуться лицом в махровый снег, так и уснуть, остаться там лежать.       – Цинхуа! – парня подняли за ширку, в следущую секунду ставя на ноги и отряхивая от белоснежных хлопьев мокрого снега. – Простудишься.       – А… – все что произнес юноша. Секунду назад было так холодно, но зато приятно.       Снег завалился за шиворот, и тело пробило мелкой дрожью, заставляя зубы невольно стучать. Цинхуа взглянул на комья снега, обдумывая, как здорово было утонуть в этом белом безмолвии, оставляя весь мир позади. В этот момент все казалось возможным, даже холод, что проникал в душу, выглядел не таким уж страшным.       – Пойдем внутрь. – заметив чужую тряску, констатировал демон. – Цинхуа желает принять ванну?       Этот вопрос демон уже задавал парой дней ранее, и до этого еще несколько раз, но сейчас… наверное стоило бы. После улицы теплая ванна не повредит, главное чтобы Мобэй догадался не налить ледниковую воду. Чуть помедлив, парень кивнул.       Обрадовавшись такому раскладу, мужчина поднял дрожащее тело на руки, умещая одну руку под колени, а вторую под спину, и направился во дворец, где попутно приказал прислуге наполнить купальню горечей водой.       Замерзший человек в это время медленно прикрывал глаза, покоясь в приятной хватке своего короля, утопая в теплоте мехов и накидки, что была накинута в дополнении прочих зимних нарядов. В такие моменты на душе восцарял покой. Могло ли быть это… по настоящему?       Возможно Цинцю и правда запугал или подкупил Мобэя, но такая забота со стороны от любимого детища разносилась теплом по всем меридианам. Лишь ком огорчения от принудительного ласкового поведения оседал глубоко в сердце.       Веки окрылись, замечая что он был полностью нагим. Клубы пара исходили от горячей воды, в коей Цинхуа и находился, пока его голову медленно и приятно массировали, растирая шампунь по корням. За спиной на бортике сидел Мобэй и переминал пряди волос своего человека.       Смущение подступило неожиданно, залив лицо пунцовой краской. Сей расклад запросто можно было списать за температуру в помещении, но парень просто старательно отвел взгляд, поднимая голову и глядя в ровную гладь воды. Если ему было жарко, то каково же было демону.       Тем неменее мысли улетучивались, как пар над поверхностью воды. Сердце колотилось в груди, словно стремилось вырваться на свободу. Мобэй, казалось, прекрасно замечал это. Взгляд того был полон глубокой заботы, а руки действовали с легкостью и нежностью, словно касались не волос, а самого воздуха. В ту минуту между ними возникло невидимое волнение, как будто вся окружающая реальность замерла в ожидании.       – Я сам… – вяло дернулся вперед, но корпус вернулся на место всего одним движением руки опущенной на плечо.       – Этот король обо всем позаботится. – взяв еще одну склянку и налив содержимое тягуче розоватое нечто в руки, демон продолжил массировать голову своего человека.       Было страшно оставлять его человека одного в купальне, особенно в связи с последними событиями тот вероятнее всего мог утопиться. Мобэй много параноил по таким поводам после всего случившегося, часто загоняясь и боясь оставлять того без должного присмотра. Он не мог себе позволить оступиться трижды.       – Я… – Цинхуа замялся, поерзав на месте и не зная что сказать. Каким бы подавленным он себя не чувствовал, но долька смущения присутствовала. Только вот протестовать не хотелось, и облокотившись окончательно, откинув голову на колени демона, отчего штаны того промокли в мыльной воде, он смиренно прикрыл глаза, наслаждаясь моментом. – Ладно.       – Ты сегодня выглядишь лучше.       – Обычно я выгляжу плохо? – холодно отразилось от стен, врезаясь в уши взволнованного демона.       – Этот не так выразился… – внутри Мобэй испугался, боясь испортить наладившуюся ситуацию. Нужно лучше следить за словами. – Тебе сегодня лучше. Мы… можем пообедать вместе?       Ответа не последовало.