Благие намерения мне никогда не помогали

      Когда человек спит — тревожитьего одно из правил дурного тона. Ну а как иначе? Человек крепко спит, смотрит красивые сны в цвете и пускает пузыри из носа. И тут надо кому-то обязательно меня разбудить, стуча в окно чем-то мелким, судя повсемукамешками. Ну какого, ёперный театр, лешего мне не дают отдохнуть от кошмарного дня? Я открыл глаза, но не пошевелился, надеясь, что таинственный нарушитель моего сна уйдет. Подбитый Алисой глаз сразу-же заболел, пусть и не так сильно, как вечером. Нарушитель так и не ушёл, однако вскоре звук затих.Видимо, всё-таки он устал пытаться меня разбудить. Вот и хорошо! Я с удовлетворением закрыл глаза и зарыл своё лицо поглубже в приятную прохладу подушки. Но, как оказалось, всё это было напрасно. Стуки по окну усилились. Ворча я со злостью, находясь в состоянии крайней заспанности, встал на ноги и подошёл к окну. Кто там стоял, я не видел. Да и тот факт, что левый глаз продолжал болеть, мне не особо помог. А может рядом и никого и не стояло, и мне весь этот шум снился. Ладно, разберёмся. Я открыл окно и высунул голову. И, честное слово, лучше бы я этого не делал. Ибо кто-то костяшками пальцев заехал мне в глаз … Опять в левый глаз! — Оууу!!! — я кубарем залез обратно в домик, потирая место удара. — Извини-извини… Это случайно… - услышал я девчачий, немного с хрипотой, голос во тьме.       Потирая руками подбитый во второй раз глаз, я нажал на выключатель лампы. У окна стало немного светлее, после чего я опять выглянул на улицу. Алиса Двачевская собственной персоной — в рубашке, с её любимым методом носки. Галстук на правой руке. Ночью, стучится ко мне в окно. Ударила меня по глазу… Во второй раз! В тот-же самый глаз! НУ ТЫ И… — Алиса, какого лешего? Сейчас глубокая ночь, а ты решила меня зрения лишить, во второй раз! Не могла подождать, пока он не заживёт? — Да, я не хотела — судя по её голосу, она была глубоко смущена.       Ага, как-же — не хотела, чтобы я получил в глаз сегодня вечером. А что касается второго удара — это радует, что на этот раз она сделала это случайно.       Пфф, вот я деловая колбаса… Что-то требую от девочки.Испортился ты, Дима, спустя неделю на казенных-то харчах. — Ладно, проехали. Заходи…       Я накинул на себя рубашку и шорты, после чего открыл дверь в домик. Алиса вошла быстро, будто за ней кто-то гнался. Решив меньше сверлить девочку своим недовольным взглядом из-за лишения сна, я подошел к кувшину. Из него я выпил воды. И, наполнив своё горло водой, я ополоснул свой левый глаз водой. Это помогло снизить боль, и он наконец смог нормально видеть. — Рассказывай — что случилось? — сказал я это, продолжая попивать медленными глотками прохладную воду. — Подбила мне глаз два раза.И теперь резко что-то случилось, что ты пришла именно ко мне. Хочешь прощения попросить, так сделай это утром. А сейчас… —Мне нужна твоя помощь — прервала мою речь Алиса.       Горло перестало болезненно драть из-за жажды, а глаз — из-за ударов. Я посмотрел на Алису взглядом, даже не знаю каким. Судя по всему — слишком вредным или недовольным. Она смутилась. — А это не могло подождать до утра?       В горле вновь начало предательски першить. Я снова начал пить воду. — Нет, так-как дело срочное.Ты должен помочь мне спуститься в катакомбы.       Я посмотрел на неё с широко открытыми глазами, после чего прокашлялся — так как сделал самую главную ошибку многих людей до и после меня — решил что-то сказать с водой во рту. И, как и следовало ожидать, подавился. Наконец, я восстановил возможность говорить, после чего спросил те слова, которые уже давно застряли в моей голове. — Катакомбы! — Ну да… — Ты с ума сошла? На кой ляд тебе катакомбы сдались? — Ну… Там ситуация…       Она… смутилась.Ещё сильнее.Интересно-интересно.       Я сел на кровать с таким видом, будто не собирался больше вставать. — Пока расскажешь, что за ситуация такая, что ты ночью решила в лес пойти и поиграть в шахтера — я с места не сдвинусь. — Хорошо, хорошо ... расскажу.       Ну и понеслась. Я-то думал услышу рассказ как Алиса проспорила, или решила словить так давно для неё желанный экстрим. Хотя удивительно, что ей не хватило экстрима, когда мы бегали по лагерю с бутылкой «Столичной» за пазухой. Хе — а мне понравилось… Но речь не об этом!       А услышал я историю о том, как у нашей бунтарки вдруг совесть не вовремя заиграла. Хотя — почему не вовремя? Может, Алиса и вела себя в последнее время как любительница нарушить парочку правил — злой из-за этого её нельзя назвать. Да и возраст у неё такой. Совесть ещё не успела атрофироваться из-за жизни по принципу «надо» и «нужно». Да и за свою вспышку злости она наверняка извинится, когда поймет, что я правда желаю ей добра, а не собираюсь портить настроение, отбирая у неё курево.       Как оказалось, Алиса, после наших «боев без правил», где я получил награду в виде фонаря под глазом, унизила Шурика — так-как он уже столько лет робота собирает, а он даже ходить не начал. Это был уже второй раз за тот день — первый раз она так сделала ещё до ужина. То-то он тогда расстроенный сидел на ужине, а я то на Алёну грешил.       А потом Шурик, как «умный» человек, полез в Старый лагерь за деталями. Так как, по слухам, там есть бункер. И в нём он, наверняка, найдет недостающие детали.       Так вот про какие катакомбы она говорила… Кошмар… Ну зачем… Шура, ты придурок… — Так, ясно…- ладонью я провел по своему лицу. — Так значит, ты хочешь, чтобы мы сейчас поднялись, пошли за ним и вернули его в кровать?       Ну, с одной стороны — Алиса хотела загладить свою вину… — Да, но… Я не могу одна.Просто … Ты мне вообще-то должен! — За то, что ты мне глаз подбила? — усмехнулся я.       Алиса молчала, ибо сказать ей было нечего.А что касается остального — у нас долгов не было.За тот случай с Мику я с ней расплатился — игрой в шахматы и перфомансом в костюме курицы. Но я прекрасно понимал Алису, почему она ищет способ взять меня с собой, а напрямую сказать не может — это не в её стиле. А что касается того, что она вообще ко мне пошла, всё просто. Сейчас была ночь. Да — окрестные леса наверняка уже многие поколения местных пионеров изучили вдоль и поперек. И Алиса наверняка была одной из тех умников, что лазили за заборы и обыскивали лес. Но теперь, когда я узнал, что она собиралась сделать, я просто не могу поступить по-другому. Я не смогу отказать ей в помощи.       Конечно, я был недоволен — меня разбудили посреди ночи, разбудила та девушка, из-за которой мой глаз был подбит дважды.Но, как говорил один умный человек — «к черту это всё!». Не могу отказать человеку, которому требуется помощь.       Я широко зевнул, после чего открыл шкаф. Насколько я помню, там был фонарь. Достал его, проверил. Он находился в идеальном состоянии.       Тяжелый — старый советский фонарь, но в отличие от тех моделей, что я находил на свалках за гаражами, когда играл на дворах бараков, этот был рабочий. И батарейки ещё не скоро собирались садиться.       И почему мне так повезло? Я-то думал, что эта ночь повторит полосу удачи из моего вечера прошлого дня. И фонарь свалился-бы мне на голову, добавив к моему фингалу ещё и шишку на голове. А когда я его подниму с пола, он не будет работать.       Так-с — Диме больше не наливаем… — У тебя фонарь есть?       Алиса кивнула — она достала его из…эм… Из того места, которое скрывало её грудной узел рубашки. Да — у неё там наверняка есть купальник.Но … Опять отвлекся. — Хорошо, пошли.       Я выключил свет, после чего вышел из домика. Его я решил не закрывать — да и зачем? Все, даже вожатые, сейчас крепко спали и смотрели сны в цвете. Сомневаюсь, что кто-то решит заглянуть ко мне. Алиса не в счет, у неё для этого была важная причина. — Мы пойдем в старый лагерь по тропе, что начинается за другими воротами? — Да-да - подтвердила Алиса. — Это самый безопасный и проверенный способ это сделать. Есть ещё другие тропы через лес, но по ним и днём трудно пройти. А сейчас мы их просто не найдём.              Мы прошли через несколько домиков, площадь, прошли по влажному песку ночного пляжа. И наконец нашли ворота, через которые я в среду со Славей выходил за территорию — выносил мусор. Они, как и тогда, были широко распахнуты. Я и Алиса прошли мимо них, после чего включили фонари.       Ночная гроза закончилась, судя по большим лужам в некоторых углублениях в траве, всего-лишь пару часов назад. Да и чистое звездное небо, что неплохо помогало фонарикам освещать наш путь, намекало на окончание грозы. Ветера не было, но я иногда слышал, как капли падали с листьев на траву. — Как ты поняла, что Шурик не вернулся из бункера? — Я его искала после того, как он обиделся. Но он исчез, и в домик Кучеряша он не вернулся. Кучеряш всю эту ночь с Женей в библиотеке сидел, поэтому отсутствия очкарика он не заметил. А вот я не смогла заснуть, так боялась, что он и вправду пошёл к бункеру. — Дурёха ты Алиса, дурёха — попенял я её. — Да знаю я, знаю — огрызнулась она. — Давай ты потом мне на совесть будешь давить, как мы найдем Шурика.       Увидев выражение её лица, я не смог ей отказать в этой просьбе.       Была абсолютная тишина, лишь небольшой шелест травы от наших шагов доходил до наших ушей. Постепенно мы шли всё дальше и дальше в лес по дороге, которая становилась всё более заросшей и заросшей.       Я выключил фонарь, после чего, используя обе руки, отодвинул упругие ветви, чтобы дать Алисе возможность пройти вперед. Она этой возможностью воспользовалась. Я уже собирался повторить её движение, но ветки оказались слишком жесткими — сразу после того, как я ослабил одну из рук, ветки поцарапали мне другую руку, что было довольно неприятно.       Кожу не повредил, но белые полосы остались.       Я оказался на одной лужайке с Алисой. Она легко улыбнулась, увидев на моей руке белые следы от импровизированных когтей куста. — Лес тебя ругает за то, что ты меня одну бросить хотел.       Ещё одна её ошибка, но я ей об этом не скажу.       Я лишь отмахнулся, после чего начал искать путь дальше. Но как назло тропа исчезла. Вокруг были лишь одни деревья и кусты. — Черт... И куда теперь идти?       Алиса тоже осмотрелась. Судя по всему, она тоже не знала дальнейшего пути. Она и я поводили фонариками вокруг, разгоняя ночную тьму. Но ничего из того, что нам могло бы подсказать на дальнейший путь, мы не нашли. Вообще ничего. Ни следов Саши, ни примятой травы от его ног. Да даже поломанных веток.       Тщетно. Видимо, дождь полностью скрыл его следы в этом лесу. — Может, мы завернули не туда?       Я посмотрел на Алису. Она была права, наверное. Да и в конце концов — ну не могли следы Шурика исчезнуть, если он здесь ходил от силы час-два назад, надеюсь. Я уже хотел повернуться назад и начать искать путь на тропу, как вдруг один страшный звук заставил меня пересмотреть все планы.       Под ногами у нас что-то хрустнуло. Я вспомнил, как в детстве, когда переходил реку по льду, однажды услышал этот звук. И очень испуглся испугался, поэтому, чтобы не упасть, стал поскорее уходить со льда. Мы не были на льду, да и на улице сейчас было лето. А это означало только одно — своими движениями я и Алиса случайно наступили на то место, где под землей было что-то похожее на подвальное помещение. И крыша этого помещения прогнила. Теперь она начала обваливаться вместе со слоем почвы! — Не двигайся!— резко сказал я Алисе.       Она застыла с испуганным взглядом. Я думал, если мы замрем и ограничим движение, это поможет. Да только звук усилился в последний раз, и я прямо почувствовал как начинаю проваливаться вниз. И, судя по вскрику, упал я не один. А упасть на живот, чтобы уменьшить давление веса на хрупкую конструкцию, я успел только в своих мечтах.       Падение было жестким. От боли в спине и затылке я не мог открыть глаза, в ушах звучало моё сердцебиение, причем усиленное по громкости в несколько раз. Я громко чихнул — это помогло хотя бы немного прийти в себя. Наконец, глаза открылись, принеся в мой мир ещё больше боли.       Алиса валялась на мне. Видимо, тоже не могла в себя прийти. Я пошевелился, Двачевская открыла глаза. А после заговорил, хотя горло и запершило от этого действия. — Алиса... слезь с меня. Мне больно.       Она с испугом сделала это. Я, ещё раз привнеся в свою жизнь боль, разогнулся. После чего осмотрелся вокруг.       Мы оказались в туннеле, и, как я и думал, его крыша не выдержала нашего веса, из-за чего и лопнула, сбросив нас вниз. Его высота была достаточно большой, и я был готов радостно прыгать от осознания одного факта - мы не разбились, упав с такой высоты. — Ты в порядке?       Алиса спросила это свеча своим фонариком прямо в глаза .Вдобавок к боли от попадания пыли в глаза, я получил боль из-за ослепления.Левый глаззанылещё сильнее. — Убери... — я грубо оттолкнул её руку с фонарем.       В горле запершило ещё сильнее.Я прокашлялся, освобождая горло от попавшей в него земли.Этот звук распространился дальше, отталкиваясь от бетонных стен подземелья.       Наконец, глаза перестали болеть, по крайней мере не так сильно, что я не мог ими двигать в сторону.После чего я смог более-менее изучить обстановку вокруг. Это был длинный туннель, по бокам которого тянулись длинные ряды проводов, которые удерживались с помощью металлических скоб.Вдали была только тьма.Да и сзади была непроглядная темень.Я осмотрел Алису — она была в состоянии сильнейшего испуга, поэтому её дрожь не была чем-то удивительным.       Я встал на ноги, и тут же резкая боль поразила мою правую ногу.Я осмотрел её. На ней был глубокий порез, из которого текла кровь, которая впитывалась моими носками, как вода впитывалась губкой для мытья посуды.Кроме этого, мало приятного факта, я заметил, что вся верхняя часть раны была забита крупными кусками земли.Вот попал — в лучшем случае воспаление будет.То-то мнетак больно ногой шевелить.Алиса, когда я направил на свою ногу свет фонаря, увидела мое ранение.Если ранее она была в испуге, то сейчас она рисковала словить самую настоящую панику. — Твоя нога... Нужно срочно обработать рану! — Царапина... Жить буду. — Нет!— в её голосе появилась стальная уверенность. — У меня дедушке ногу отрезали из-за гангрены, он тоже в рану грязь занес.Тебе я ногу потерять не позволю!       Ну кто я такой, чтобы отказать девочке?Алиса оторвала от своей рубашки кусок ткани, после чего с его помощью наложила на рану давящую повязку.Что удивительно, боль действительно немного утихла.По крайней мере теперь при моих попытках встать она меня не беспокоила. — Пока только так. Но как только найдем способ — обязательно обработаю и очищу от крови. — Хорошо, спасибо тебе.А теперь давай пойдем — я попытался походить, но с каждым моим движением нога вновь приносила сильную боль. — Я держу тебя — Алиса, не дожидаясь моих слов, взяла меня за правое плечо и тем самым снизила на правую ногу нагрузку.       Ходить стало ещё легче. — Спасибо       Она не ответила, лишь устало улыбнулась.После этого мы направили фонарики в одну из сторон туннеля и пошли дальше.       Шли мы долго, постепенно наш путь освещал только свет наших фонарей.Дрожь Алисы немного спала, но её хватка оставалась сильной.А туннель всё не кончался и не кончался.Звуки с поверхности исчезли — до нас доносились только звуки наших шагов. — Видимо, мы сейчас под старым лагерем. — Те самые катакомбы?       Алиса кивнула. — Не переживай — наверняка найдем выход на поверхность. — Как? — Алиса выглядела так, будто до состояния паники у неё оставалось буквально пару неверно сказанных слов. — Ну так. Эти туннели кто-то строил.А это значит, что строители наверняка позаботились о выходе.       Видимо, это помогло успокоить Алису.Она кивнула на мои доводы, после чего вновь принялась изучать туннель впереди.       Наконец, мы достигли двери с колесом посередине.На ней был нанесен знак радиационной опасности, и судя по количеству ржавых участков на нём, время нещадно его повредило. Я вспомнил, что такие чаще всего можно было встретить в тех местах, где существовал огромный риск получить смертельную дозу радиации.Может, это и было опасно, но сейчас выбирать не приходилось — уж лучше проверить что там, а то мы и так уже рискуем застрять здесь. Да и в конце концов — я помню, нам учитель по ОБЖ рассказывал, что такой знак можно было встретить и в бомбоубежищах на случай ядерной войны.Может, это как-раз было одно из таких.       Ну а что? Под лагерем никакой дурак не разместит атомную установку, а уж тем более могильник для отработанного ядерного топлива.       Я отцепил от себя Алису, после чего уверенным хватом взял в руки колесо. Последний раз я видел такие двери на складах продовольствия в армии. И что тогда, что сейчас — она не принесла мне радости. Так-как такие рычаги имели очень неприятную привычку — их было сложно открыть.Если тогда для этого требовалось несколько человек, взрослых. А сейчас я, омолодившись на несколько лет, в одно лицо и подавно не могу открыть дверь. Алиса, заметив мои пыхтения, подошла с другой стороны и начала тянуть колесо на себя.Совместными усилиями мы смогли раскрутить колесо.Дверь с громким щелчком открылась.И нашему взгляду предстала комната, которую освещал свет аварийной лампы. Как я и подозревал — мы попали в бомбоубежище.Напротив нас была двухэтажная кровать, рядом с которой стоял шкаф.Виднелась и радиорубка — видимо, для связи с командованием на случай повреждения коммуникаций. Я зашел внутрь.Из-за колеса мне пришлось опять сильно опереться на ногу, а так как выброс адреналина закончился, новая порция сильной боли не заставила себя ждать.Ткань пропиталась кровью и гноем из раны, которую не могли обработать из-за отсутствия нужных для этого вещей.В нос попал тошнотворный запах гниющей плоти.Я сел на кровать, и это движение невольно заставило меня тихо застонать от боли. Да, — выглядел я жалко.Дон Кихот недоделанный.Рыцарь без страха и упрёка, блин… — Подожди!Я кое-что придумала!       Алиса резко подскочила к шкафу и принялась в нем громко и усердно рыться.       Черт. Ну вот зачем, зачем я решил показать свою геройскую сторону? Валялся бы в кровати, ну так как-же. Захотел побыть рыцарем — девочке помочь. Видите-ли, обидела она учёного, вот и решила спасти. А я, как дурак, согласился. Она ведь по темноте лазить будет в лесу, о совсем одна! А это неправильно!       И вот, пожалуйста — сижу на этой кровати в бункере и пытаюсь, на этот раз галстуком перевязать правую ногу выше колена, чтобы кровотечение хотя-бы немного утихло. Да только тщётно — с такой раной вряд ли без бинтов и ваты получится хоть что-то сделать. А ещё и этот запах гниения. Тьфу — Ага! Нашла!—я посмотрел на довольную Алису, которая, наконец, закончив шумные поиски в шкафу, достала большую нетронутую аптечку из белого пластика с красным крестом.       Судя по пломбам из пластилина с выбитыми печатями Министерства обороны СССР — она вообще не вскрывалась. — Алиса, не самая лучшая идея. — Почему это?— девушка опешила.       Ну а как ещё-то? Твой товарищ серьёзно ранен, а ты не можешь ему помочь — он сам отказывается. Вот она и опешила от такого любопытного варианта развития событий. — Это собственность Министерства обороны. Узнает кто… — Никто не узнает, а ты ранен — к черту эти законы, я делаю добро! Так что замолчи!       Алиса, с её искренним желанием помочь страдающему товарищу, то-бишь мне, заставило моё сердце увеличить свой ритм ударов. А в груди резко потеплело, будто я выпил чашку чая.       А ещё Алиса вдруг стала ещё красивей в моём взгляде, странно это как-то. — Хорошо, герр Алиса. Помогите герр Бывалому — а то герр Бывалый рискует погибнуть от потери крови или воспаления мягких тканей правой конечности.       Сработало. Нервы девушки перестали шалить, ведь она легко улыбнулась. — Почему Бывалый? — Для Труса — слишком храбрый. Иначе я бы за тобой ночью не пошёл. А для Балбеса слишком толстый. Вот и остаётся Бывалый — толстый и харизматичный. —То же мне харизма — страшила ты, а не харизма — Алиса усмехнулась, но смогла успокоиться и принялась за обработку моей раны.       Она согнула мою ногу в колене и вскрыла аптечку. При этом на её лице не отразилось эмоций отвращения из-за запаха от воспалённой ноги. Дальше была обычная обработка раны. Первым делом убрала крупные куски гряди с помощью пинцета. Ощущение, мягко говоря, не из приятных. Холодный металл невольно задевал новообразованную болевую точку на моем теле слишком часто. Но я сдержал себя от того, чтобы дернуть ногой. Я мужчина, должен вынести эту боль. После последовало смывание крови и остатков грязи с помощью ваты и перекиси водорода, потом обработка йодом краёв раны. И, под конец, мазь Вишневского, которую Алиса нанесла на рану и закрыла ватой. И окончание процесса — наложение давящей повязки на ногу.       Было больно, даже очень. Но я, как и говорил, смог сдержать себя от дерганья руками и ногами — только зубы скалил и резко вдыхал в себя воздух, когда становилось слишком больно. — Ну вот и всё, — Алиса закончила наложение повязки и достала таблетки, которые, судя по описанию, были антибиотиками. — И это пожуй, на всякий случай. — Стопроцентная защита? — я сомневался в том, что мне нужно было их принимать, но сделал, как Алиса и сказала.       Ну а что ещё? Девочка играет в доктора, поэтому девочке нужно помочь. Хорошо хоть играет не в дочки-матери. Боюсь представить, что мне пришлось бы делать.       В голове невольно всплыло воспоминание о подобных играх с соседскими девочками, когда мне было шесть лет. Раньше мне такое нравилось, но сейчас я понял одну вещь — если кто сейчас напомнит мне об этих играх, я просто со стыда сгорю. — Ну все — теперь никаких проблем не будет — Алиса довольная убрала вскрытую аптечку и села рядом: — Сейчас рана немного поболит, да перестанет. А мы потом пойдём дальше. — Да ты прям мастер врачебных работ — я легко улыбнулся: — Спасибо за помощь. — Потом отблагодаришь. Натурой вернешь. — Эй, это моя шутка!       Алиса засмеялась.       Однако случилась одна неприятность, из-за которой мне пришлось понервничать. Мой фонарь, который уже успел сильно пострадать после моего падения, начал мигать, после чего выключился. А мои попытки его запустить не принесли успеха. — Ай!— вскрик Алисы, и она резко прыгнула на меня, да ещё и вцепилась.       Было приятно слушать взволнованный стук её сердца и быть для неё опорой. Однако из-за этого прыжка моя нога вновь пострадала. И долго это терпеть я не мог — у меня тоже был свой предел. Я терпел, пока не почувствовал, как по голени начала течь горячая жидкость. А потом всю ногу вновь сковала знакомая усталость. — Алиса, мне больно — только это заставило её отряпнуть от меня. — Прости — она слезла с меня и вновь села рядом, но вцепилась в руку до такой степени, что я всерьез забеспокоился за возможность её сохранения.       Кровь перестала течь, но я ясно чувствовал запах запекшейся крови, вперемешку с запахом йода и сырости туннелей этой шахты.       А также пота, моего и девочки.Холодного пота. — Мы умрем здесь! — голос Алисы был подавлен, а саму её била истерика.       Голос дергался, а сама она дрожала. Видимо, она полностью была поглощена отчаянием. Мне было невыносимо смотреть на эту картину, поэтому я обнял её, а после начал гладить её по голове. Алиса посмотрела шокированно, но не отпрянула от меня. А только прижалась сильнее. — Клянусь тебе, Алиса, мы сможем выбраться и спасти Шурика. Клянусь тебе. — Я тебе верю.—она сказала это тихо.       Я продолжал гладить её по голове ещё достаточно большое количество времени, пока дрожь не перестала бить Алису. И только тогда я прекратил это занятие. Она посмотрела на меня с немым вопросом. — Надо Шурика искать. Можешь идти дальше?       Она кивнула.       Я поднялся на ноги. Правая нога продолжала болеть, но по крайней мере я теперь мог на неё наступать. Нерабочий фонарик я спрятал в карман. Может, он и не рабочий — сдать надо будет. Наверняка здесь в лагере строгая отчетность. Не хочу подставлять Славю, если на неё, как на заведующую складом, повесили имущество всего лагеря. — Можешь фонарик мне дать? — Хорошо, — Алиса вложила мне в руку свой фонарь.       Другой рукой я взял её руку. Она не сопротивлялась.       Я подошёл к другой двери и попытался её открыть. Тщетно. Даже помощь Алисы не спасла положение. Вторая дверь так и осталась закрыта. Пришлось идти обратно.       Мы пошли по тому коридору, через который пришли. Прошли большую дыру в потолке и вновь оказались в абсолютной темноте. Это замкнутое помещение начало давить на меня. Невольно вспомнилась наша поездка в церковные пещеры в меловых горах. Те же ощущения вновь преследовали меня. Я уверен — если бы не ладонь Алисы, я бы начал волноваться. Но благо обходилось.       Вскоре мы подошли к тупику. Вдали был обвал. Да и если бы мы захотели пройти дальше, ничего бы не получилось — путь преграждала большая дыра. Я посветил туда и увидел рельсы. Неужели внизу шахта? Странно это как-то.       Высота была небольшая, благодаря наваленному внизу щебню. Но если туда спуститься, то я обратно не поднимусь — подтягиваться я так и не научился за столько лет. Ладно, что-нибудь придумаю.       Я посмотрел на Алису. — Я спущусь первым, посмотрю как там. Готов зуб дать — Шурик там. — Хорошо, но будь аккуратней — нога. — Постараюсь.       Я опустился вниз, пока Алиса светила мне. Наконец я спустился и взял из её рук фонарь, после чего также начал освещать края дыры — чтобы девочка могла не бояться опуститься. А вот и она с небольшим хлопком приземлилась рядом.       Освещение местности помогло увидеть деревянные опоры, неработающие бензиновые светильники и рельсы. Всё это не оставляло больше сомнений в том, что мы были в шахте. Причем давно уже не работающей. Давящее чувство усилилось. Хотелось крикнуть, позвать на помощь. И я, только сжав кулаки, поборол это желание. А глубокие вздохи прогнали его окончательно. Ну вот и славно, не до этого сейчас. — Интересно, что здесь добывали? — Не знаю, да и не важно. Пошли — я вновь взял её руку своей рукой, после чего пошёл вперед.       Алиса шла рядом. Шли мы долго, может, минут десять, в полном молчании. И сколько-бы ни шли, встречали только деревянные опоры и железную дорогу. Наконец, мы уперлись в развилку. Я взял камень и на опоре, которая была прямо посередине развилки, начертил крест. — Здесь надо идти осторожней. — Почему? — Шахта старая, — я указал пальцем на опоры, показывая на крепления опор, — они основательно прогнили, а металлические скобы повредились из-за коррозии практически полностью. — Обвал, — догадалась Алиса.       Её хватка усилилась. Боится обвала, что меня не удивило, она же простой человек. Я тоже боюсь, ибо до сих пор с ужасом вспоминаю истории шахтеров, которые оказывались заперты в шахтах глубоко под землей. Без возможности больше увидеть солнечный свет. — Ладно, если будем идти аккуратно, то завал отменяется. Пошли, надо найти этого психа.       Держа руку Алисы, я пошёл направо. Там была ещё развилка. По старой схеме — крест на бревне, идем направо. И так ещё несколько раз.       Наконец, мы оказались в тупике. Прямо был шахтерский сруб, в котором были видны крупные куски кристаллов непонятного вида. Могу предположить, что это мрамор. Потому что эти кристаллы не подходят на другие виды полезных ископаемых. Впрочем, ладно. Мы здесь не для этого.       Я уже хотел отвести фонарик и начать движение дальше, но тут заметил красный кусок ткани. Я подошёл ближе, потянул его. Это же кусок галстука! Значит, Шурик здесь. — Шурик!— я крикнул его имя, но это никак не помогло.       Мой крик только отразился от стен шахты и распространился дальше. Но никакого отклика не было. — Его рядом нет. А всё из-за меня. Он ведь из-за меня здесь погиб... — голос Алисы был предательски сломлен.       Мне оставалось лишь уверенно взглянуть в её глаза. — Мы найдем его, клянусь! Не вини себя, ты не виновата.       Посмотрев последний раз на кристаллы, я, продолжая держать руку девушки, пошёл дальше. Там была ещё одна развилка. Крест и путь направо. И так ещё несколько раз, вновь и вновь. Наконец, мы вышли к повороту направо, где не было развилки. После него была деревянная дверь. Я потянул её на себя, и мы оказались внутри странного помещения.       Трубы, серое помещение. Да ещё надпись на стене: «Ленка-дура». Пфф.       Что это за место? Бойлерная что-ли? Пол засыпан всяким мусором и землей… — Шурик!— Алиса вскрикнула, глядя куда-то в сторону.       Я повернул голову туда, куда смотрела девушка. И вправду. Саша, сидящий в углу и кусающий ногти на руках из-за страха. Он выглядел ужасно. Я уже собрался подойти к нему ближе, но кулак Алисы был быстрее.       Ну вот, теперь узнаю нашу Алисоньку. — Ты с дуба рухнул что-ли?! Мы тут пока за тобой гнались — чуть все кости не переломали! — Алиса? Дима? Это вы?— Саша был ошарашен.       Алиса со злостью вцепилась в его руку и потянула его за собой. — Пошли! Пора выбираться из этого кошмара. — Нет... — голос парня был очень тихим, будто-бы он не принадлежал ему.       В его руках блеснуло что-то металлическое. Это был баллон. Баллон от сифона, со вставленным в него фитилем! О, чёрт... — Алиса!       Я побежал с самой большой скоростью, на которую вообще был способен, специально чтобы успеть оттолкнуть в сторону тело Двачевской. Ведь Шурик кинул баллон с зажжённым фитилем в её сторону. Но теперь Алиса была в безопасности. Остался только я, однако что-либо сделать я не успел — только пнуть его в сторону, после чего меня отнесло взрывной волной в сторону.       Взрыв был сильным. С потолка упали крупные куски бетона и земли. В нос попала грязь. Дышать было больно. — Вы меня не заберёте! Не заберёте!… — голос Сани исчезал куда-то. — Ебан*тый!— крикнул я, после чего сильно закашлял.       С трудом я открыл глаза. Левый глаз опять отказывался четко фокусировать взгляд, благо это продолжалось недолго. Голова кружилась, но я смог понять, что оказался в абсолютной тьме. Правую ногу вновь обдало теплой житдкостью. Фонарик в моих руках спустя несколько попыток включился. Я посветил вокруг.       От взрыва потолок этой бойлерной обвалился. Но самое страшное, что я увидел, так это то, что Алисы не было в моем поле зрения!       Я вскочил на ноги, не чувствуя боль от шока и нового выброса адреналина. — Алиса! Алиса!       Я бегом прошёлся по комнате. Куски бетона, кучи земли. Но не было Алисы. Я вспомнил как до обвала выглядела эта комната. В той стороне где по идее была Алиса находился большой кусок бетона. Я осмотрелся и увидел большой металлический прут. Его я использовал как рычаг, с помощью которого убрал кусок бетона. Он шёл медленно, но скоро рычаг выполнил свою задачу, и кусок бетона с большим грохотом упал на пол этого помещения. Это подняло ещё пыли. Чтобы защитить глаза я закрыл их, и открыл только когда большая её часть осела обратно.       Алиса смотрела на меня. Я осмотрел её, и увидел что она сидит в точно такой-же позе, как и этот любитель пиротехники полчаса назад. — Алиса … ты жива …       От окончания действия адреналина тело начало дрожать так, будто-бы у меня было серьёзное похмелье. Правая нога потеряла чувствительность. В голове гудело.       Алиса поднялась на ноги, после начала медленными шагами приближаться ко мне. Взгляд у неё был … не знаю как это правильно сказать. Отсутствующим наверное будет правильно. Я заметил как её кулаки были напряжены. Видимо сейчас я так-же получу, как и Шурик некоторое время назад. Ну ладно — ничего страшного. — Да, извини. Не надо было тебя толкать.       Я закрыл глаза и приготовился к удару, но заместо этого я почувствовал её руки, которые с дрожью сжимали мои плечи. А грудью почувствовал горячее дыхание. Я открыл глаза — Алиса прижимаясь лицом к моей груди. Видимо она хотела услышать звук биения моего сердца, чтобы убедиться что я жив и со мной всё в порядке. Бедолага, эта ночь слишком сильно ей по нервам ударила. — Ну-ну — сказал я спокойным голосом, и аккуратно отцепил ей от себя: — Я жив, так-что не переживай ты так. Давай лучше найдём выход. Раз уж этот псих сбежал, то искать его дальше смысла нет. Самим нужно спасаться. — Да… Ты прав — её голос била дрожь.       Я и Алиса осмотрелись. Обвал закрыл нам доступ обратно в шахту, но меня это не расстроило. Хотя я и не знал другого прохода обратно в лагерь. Кроме двери, которая закрывала вход в шахту была ещё одна дверь. К ней я и пошёл, а когда открыл её мне в нос ударил запах свежести, как-будто я нахожусь на улице.       Но впереди была только лестница, а наверху… Наверху люк, через щели которого было видно звёздное небо! Мы спасены!       Я посмотрел на Алису. — Залезу наверх — выбью люк. — Будь осторожен.       И начался мой подъем. Правая нога утратила свою функцию — быть опорой. Поэтому мне больше пришлось надеяться на руки. Благо с ними всё было хорошо, как и всегда. Слабость после адреналина отошла, поэтому они перестали дрожать. Наконец я добрался до люка. Как и думал — он был закрыт. Но уверенность в успехе не дала мне расстроиться, ибо я уже достал свой сломанный фонарь из кармана — им начал стучать по месту где люк был хуже всего зацеплен. И, пусть это и походило на безысходное действие, мне удалось выбить штырь удерживавший люк в закрытом положении.       Толкнув его ещё раз мне наконец удалось его откинуть на землю где-то там. Наконец моя голова оказалась наружи этого подземелья. И то, что я там увидел меня, мягко говоря, шокировало. Рядом со мной была статуя Генды. В другой стороне лавочки, и на противоположной стороне тоже лавочки. Сомнений нет — мы были на площади. Я вылез из люка, после чего опустил голову вниз, где внизу был виден свет фонаря, что продолжала удерживать Алиса. —Поднимайся, ты будешь приятно удивлена.       Алиса, в отличии от меня, поднялась достаточно быстро. И, как я и думал, увидев площадь была шокированна. —Но как? Как? —Сам не знаю — как только Алиса вылезла я убрал крышку люка обратно. —Никогда больше туда не полезу. Ну его — эти катакомбы в старом лагере. —Согласен — я добрался до лавочки, после чего с огромной усталостью сел на неё.       Алиса села рядом. —Ну, по крайней мере хоть этого балбеса нашли. —Вот именно — балбеса. Слишком близко к сердцу он принял твои шутки. Да и ты хороша, но теперь ты такое не повторишь. Ты же не глупая девушка.       Алиса покраснела — стыдно девочке. Ладно, с кем не бывает.       Я положил правую ногу на коленку, после чего потеребил грязный бинт. Чувствительность к ноге так и не вернулась. Алиса посмотрела на меня. — Прости.Чуть про тебя не забыла — у тебя же серьёзная рана. — Пустяки.       Я врал, причём очень явно — потеря чувствительности у ноги — это повод забеспокоиться. Моё спокойствие — не лучший метод поведения сейчас. И Алиса это понимала. — Ничего не пустяки! Сиди здесь — я сейчас.       Алиса куда-то пошла быстрыми шагами. Я ничего не сказал, лишь откинулся на спинку скамейки в ожидании помощи.       Задумался. Причём очень сильно, раз прекратил слышать звуки пробуждения природы.       Алиса — рыжеволосая девчонка, с которой я опять попал в приключение. И, пусть я и опять пострадал, и на этот раз серьёзней прошлого раза, мне понравилось путешествие. Путешествие ночью, освещая всё вокруг только с помощью фонаря. Наш долгий спуск в шахту. Обработка ранения в её исполнении. Взрыв и обвал по вине Шурика. И её объятье. Вспоминая всё сейчас я понимаю простую вещь — всё прошло прекрасно. Нога выздоровит, а это всё я буду в будущем вспоминать с улыбкой. Но только вот я заметил одну не самую, для меня, известную мысль. Алиса, пусть она временами и грубая, и требовательная. Но… Но… Она мне нравится. Удивительно как так получилось. Теплое чувство в груди вновь усилилось, когда эта мысль вновь попала в мою голову. А кроме этих мыслей в голове появились и воспоминания.       Я вспомнил как в моем классе, когда я был учеником 8 класса, мне понравилась девушка — Алина. Она тоже была любительницей поругаться, или как-то обозвать меня. Не знаю почему — но она мне понравилась. Да так, что я реально сошёл с ума. Следил за ней, чтобы попытаться найти её дом. Записки со стихами в кармане куртки. Даже конфеты купил и хотел ей подарить. Но не получилось. Она посмеялась, когда ей кто-то рассказал о том, что она мне нравится. Причём смеялась гадко, словно хотела заставить меня пустить слезы. Но я уже давно не был плаксой. Посмотрел на неё, прямо в глаза — что раньше не мог сделать. И назвал её «Уродливая сука». Так-как прекрасно знал, что для девочек её возраста услышать такое — самое страшное. И, как оказалось, на неё это тоже сработало прекрасно. Она замолчала, а глаза заслезились.       Но с Алисой такого не было. Да — она дала мне в глаз. Но, извольте, я ведь действительно поступил как идиот — у курящего отбирать сигареты всегда опасно. Особенно у такой боевитой девушки, как наша Алиса. Это ещё хорошо, что она отцепилась, когда я ей сказал причину почему вообще к ней пристал. Видимо ей понравилось, что мне она дорога как человек.       Интересно, а чем её родители смотрят за ней? Надо будет спросить как родители отреагировали на то, что она курит. Потом, не сейчас. Сейчас мои глаза закрывались из-за усталости. — Вот он…       Ко мне подбежала Алиса, за которой шла Виола. Судя по её помятому виду — она только что проснулась. Доктор посмотрела на меня и улыбнулась. Вот готов поспорить — сейчас пошутит в своём фирменном стиле. Мне-то пофиг, а вот насчёт Алисы я не уверен. — Как не стыдно пионер.Заставляешь бедную девочку бегать.       Ну да — стыдно, было-бы. Если-бы мне не было так по барабану в данный момент. — Да, не стыдно. Уж извините, такой я плохой человек — Знаю-знаю. Показывай что там у тебя — она опустилась на лавочку, после чего осмотрела мою ногу.       Её руки аккуратно сняли бинт, потом начали внимательно осматривать рану. Грязи не было, но теперь кожа вокруг раны воспалилась.А из самой раны текла какая-то жидкость. Не гной, ибо не воняла. Лицо Виолы стало недовольным. — Чувствительность есть?— спросила она тыкая пальцами в ногу чуть ниже раны.       Я отрицательно покачал головой.Виола встала со скамьи. — Тяжёлый случай. Тебе повезло что Алиса обработала рану, а то пришлось бы тебе сказать своей ноге «до свидания». Пошли — надо тебе новую повязку наложить. Алиса, помоги своему суженому добраться до медпункта. А то он всю дорогу прыгать будет на одной ноге       Алиса покраснела, но перехватила меня за плечо. Я положил свою руку на её плечо. И таким методом мы пошли за Виолой по ночному лагерю.       Суженому? Пошёл за Алисой, помог в поисках. Так ещё и не жаловался. И сильно пострадал.       Я суженый, что с ногой контуженой.