Благие намерения мне никогда не помогали

      Домик встретил меня старым и, на этот раз, уже знакомым запахом. А так-же абсолютно знакомой обстановкой. Портфель так-же «приветливо» стоял прислонившись к ножке стула. Кровать оставалась такой-же заправленной, как я и помню её с утреннего пробуждения. Рубашка, которую я повесил высыхать, была полностью сухой — жар летнего солнца помог в этом нелёгком деле. Моя нынешняя рубашка исчезла в глубине шкафа. Надеть в ближайшее время я её всё равно не смогу. Ибо без пуговиц она на мне не задержится. А устраивать вечер стриптиза в этом лагере у меня не было желания, да и подобных планов я тоже не строил. Шелест галстука во время его завязывания, хруст пальцев, и я вновь готов идти на концерт. Ведь я обещал это сделать. Да и попадаться на глаза Ольге Дмитриевны у меня желание так и не появилось. Впрочем, чего я так переживаю? Я концерт помог организовать? Помог. Поэтому ко мне лезть с претензиями уже не выйдет. Да и благодаря Алисе и Мику количество этой работы уменьшилось в несколько раз. Интересно, чем там Мику теперь занимается? Прошло ведь уже много времени, поэтому наверняка на концерте начались последние выступления. Не будет-же она ждать окончания концерта, пока остальные расходятся? Стоп, а если так и будет? Я закрыл дверь, после чего пошёл к концерту по своей улице. Было спокойно и пусто. Никого не было. — Добрый вечер Дима. Решил прогуляться в честь окончания наказания? А то тебя на концерте не было — усмехнулась Ольга Дмитриевна. — Есть такое. Но нынешняя причина моего отсутствия на концерте важная. Намного важнее моего желания прослыть лентяем. — Знаю-знаю — Саша мне сказал уже. «Молодца Шурик — ты офигенный парень» — Ну и хорошо. Значит рассказывать вам сказки не придется. Ольга Дмитриевна посмеялась на эти слова. Я опять смог рассмешить другого человека. Хороший, однако, навык у меня остался. И так и не деградировал, пока я помирал от рака. Видимо я так и остался вредным человеком, который слишком сильно любит свою жизнь. Поэтому привык смеяться. — А ты-бы больше и не смог — после твоих попыток меня напугать я буду верить тебе с трудом. — Да-да — я самый худший из всех мужчин — отмахнулся я: — Ольга Дмитриевна, у вас есть пуговицы и белые нитки? — Найдутся я думаю — кивнула Ольга Дмитриевна: — Зайди ко мне после ужина. Поищем тебе набор для ремонта пионерской формы. А теперь на концерт. Я посмотрел за спину вожатой — наш отряд постепенно расходился по своим каждодневным местам обитания: Славя шла на склад, Лена в библиотеку, Шурик и Саня так-же куда-то отправлялись. — Весь отряд уходит, а меня заставляете идти на концерт — это нечестно. — Это наказание — уточнила Ольга Дмитриевна: — Поэтому не жалуйся. Ты же хороший пионер, поэтому стойко и с достоинством выполняй и соблюдай свои обязанности. На этот раз последнее на сегодня, если ты, конечно, больше ничего не натворишь до отбоя. Интересно, а она случаем не лейтенант? Такую-же фигню мне на КМБ в мозг вбивали — лейтенант, что был моим командиром на КМБ. Только тогда эта фигня называлась «Обязанности солдата (матроса)». И я был обязан эту ерунду знать наизусть. Неужели кодекс пионера, или что-то похожее на «Обязанности пионера» в СССР действительно существовали? Надеюсь меня не заставят их учить, ибо мне учения в армии хватило. — Наказание… наказание — ворчал я: — Ладно. Пойду тогда, раз одного подвига для закрытия гештальта не хватило. — Гешт… для закрытия чего? — спросила Ольга Дмитриевна, когда я сказал слишком необычное слово. — Да так — ничего — отмахнулся я, после чего отправился на концерт. Сцена меня встретила таким-же внешним видом, как и некоторое время назад — всё также было много народа. Однако моё первое впечатление быстро изменилось, когда я начал подходить к лавкам поближе. И чем ближе я это делал, тем сильнее во мне закипало раздражение. Нашего отряда не было, вообще ни одного человека. Ни одного, кроме нашего организатора. Мику с радостью провозглашала о начале нового выступления, однако стоило ей вернуться на лавку в первом ряду её лицо сразу-же показывало её нынешнее настроение — она была грустной. Видимо ей в голову тоже влезла мысль, что её все бросили здесь. Это было просто отвратительно. Её бросили здесь, даже вожатой не было. Не — я понимаю, что она организатор, поэтому до самого конца концерта должна быть на нём. Но блин, почему весь остальной отряд ушёл, да даже вожатая? Некрасиво это! А где товарищество и прочая дичь, которой мне пытаются в мозги заложить уже некоторое время, что я обитаю здесь? Все остальные смотрели на концерт с удовольствием, особенно директор. Не удивительно — пионеры из младших отрядов очень талантливые номера подготовили. А это значит пройти к девушке, пока все люди смотрят на концерт — это идея обреченная на провал. Поэтому я это сделал с помощью кустов, через которые втихаря заносили барабанную установку Шура с Серым, пока я двигал телом под казачий танец. Мои перемещения никто не заметил, ибо для этого нужны свидетели, а их не было. Ибо в задней части сцены, где должны стоять другие участники концертов, я никого не увидел. Видимо последние участники из самых младших отрядов решили исполнить свой номер вместе — всем отрядом. А это значит только одно — это будет гимн Пионера. Хорошая, кстати, мысль исполнить гимн. Просто, быстро и надежно. И придумывать ничего не надо. Просто отрепетируй, чтобы исполнить, и готово! Плюс — в этом занят весь отряд. Поэтому директор возмущаться не будет, если ему придет в голову наказать за неучастие в общественной деятельности. Круг закончился, и я наконец приземлился на лавочку. Мику на ней не было, видимо она представляла новый номер. И, поудобней усевшись на деревянной скамье, я подтвердил истину своих мыслей. — Давайте проводим аплодисментами наших выпускников начальной школы — пятый отряд! — на слова Микуськи все ответили с огромным энтузиазмом: — А сейчас давайте все вместе поприветствуем наших самых младших членов нашего дружного коллектива. Поприветствуем — шестой отряд и их вожатый Станислав Иванович! Вновь раздался грохот громких аплодисментов, и поднялся весь шестой отряд. А с ними и этот альбинос, который посмеялся над моим лицом, после художественного «шедевра» Двачевской. Та рыжеволосая вожатая прямо с энтузиазмом поддерживала этого парня. Видимо у них здесь очень близкие отношения, раз она не стесняется это делать. Я бы тоже радовался за того, кто занял моё сердце. Только вот сейчас такого человека не было. Я сам его оттуда выбросил, буквально вырвал словно сорняк на поле. Даже корней не оставил… — Димочка, ты чего тут сидишь? — я в своих раздумьях не заметил, как ко мне подошла Микуська, и начала изучать внимательным взглядом: — Первый отряд ушёл-же весь. Их Ольга Дмитриевна отпустила. — Наказание Микусь. Мне, в качестве завершения наказания, нужно на концерте остаться. А то, как я думаю, директор расстроиться, если вообще весь наш отряд уйдёт. — Да нет — не накажет. Он сам всех распустил. Так-что можешь идти, не переживай. — Ладно, тогда придётся правду сказать — я встал с лавки: — Я сам захотел прийти, так-как не хотел, чтобы ты тут одна была. Теперь ты выгонять меня не будешь? Эти слова заставили Мику покраснеть. Видимо моя откровенность слишком сильно смутила нашу Хафу. — Плохо ты поступаешь — сказала Мику, всё ещё красная от смущения. — Это ещё почему? — Ты своей прямотой заставляешь меня смущаться. Теперь не смогу спокойно с тобой говорить — улыбнулась девушка. — Как будто я сказал тебе что-то плохое. Например — поставил тебе плохую оценку за предмет Мику прыснула от смеха. Ну вот и хорошо — поднял настроение нашей милой руководительнице музыкального кружка. — Ладно уж — любитель порадовать. Тогда я побегу на сцену. Ведь скоро мне надо будет открыть новый номер, но точнее следующий. Ну, в общем, ты меня понял. Ты же понял, верно? А если не понял, то только скажи. Я объясню так, чтобы было понят… — Микусенька, опаздываешь на сцену — сказал я надеясь остановить её слишком быструю речь, которая уже заставила мою голову заболеть, спустя столько времени. — Ой. Точно-точно, ты прав Димочка! Я побежала! — Мику скрылась за сценой, а я начал внимательно смотреть другие выступления. Хотя да, а чего, собственно, смотреть? Последний отряд выступил с гимном пионерии. Теперь всё, концерт должен был кончиться. Но улыбка Мику полностью эти мысли отсекла из моей головы. Да и народ на лавочках не спешил уходить. И дело было не в том, что директор им запрещал. Видимо пока вожатые не разрешат всем уйти, дав приказ «Встать», они и не уйдут. Стоп, а где вожатые? Ни одного вожатого на лавочках не сидело. И ладно наша Ольга Дмитриевна, с ней и так всё понятно — она злобная прогульщица лагерных мероприятий. А остальные? — Проводим самых младших членов нашей маленькой семьи! — на эти слова был ответ из громких хлопков пионеров: — Мы познакомились друг с другом, и узнали из каких людей состоят наши отряды. Но, как оказалось, всё это время в нашем пионерлагере всегда был ещё один отряд. А мы, своей грубой ошибкой, чуть было не забыли и его представить. А поэтому — поприветствуем отряд наших любимых вожатых! Опять громкие хлопки, а я наконец допёр чего это вожатый-альбинос взял гитару. Постепенно на сцене появились и другие вожатые. Все, кроме Ольги Дмитриевны. — Фух… А это было тяжеловато, но и весело. Я будто-бы вновь выступила на сцене — сказала Мику, когда вернулась на лавку. — Ты была прекрасным ведущим, и успех сегодняшнего концерта — это целиком и полностью твоя заслуга. Так-что отдыхай. — Спасибо за поддержку Димочка — улыбнулась девушка: — Но ты забываешь о себ… — Тихо, вожатые выступать начинают — перебил я девушку. Мику на такое наглое прерывание её слов ничего не сказала. Ну и хорошо, ведь у нас проблем меньше будет. А то ещё какой-нибудь вожатый заметит, что мы занимаемся ерундой — разговариваем. И напишет жалобу. Мне-то пополам, а вот Мику после такого концерта не хотелось-бы настроение портить. Ведь концерт был потрясающим! Вожатые встали в один ряд, кроме парня с гитарой, после чего поклонились. Парень постучал пальцами по струнам, несколько раз дернул их и… о нет. Он заиграл ту песню, которую мне очень трудно слушать. Это был «Ветер перемен».

Кружит Земля как в детстве карусель

А над Землей кружат Ветра Потерь

Ветра потерь разлук обид и зла

Им нет числа

Им нет числа — сквозят из всех щелей

В сердца людей срывая дверь с петель

Круша надежды и внушая страх

Кружат ветра кружат ветра

Сотни лет и день и ночь вращается

Карусель-Земля

Сотни лет все ветры возвращаются

На круги своя

Альбинос сыграл свою партию, а Мику смотрела на это с неподдельным восхищением. А вот я… Скажем так — земля под ногами в тот момент меня больше начала волновать. Почему? Да потому-что я ушёл в себя. Эта песня — это была песня, которую моя невеста никогда не могла полностью прослушать без слёз. Да и я постоянно грустил, когда начинал её слушать. Ведь я постоянно вспоминал всё, что со мной случалось: — чаще всего плохое. Ибо всё хорошее, что было у меня, постоянно стиралось из моей головы. А всё почему? Да потому-что меня вечно преследовал этот проклятый Ветер Потерь, про которую пел альбинос. Он постоянно был частью моей жизни, начиная с моего рождения. А всё хорошее, что было у меня — всё забрал Ветер потерь. Он лишил меня друзей, так-как я был тем, кто переезжал практически каждый год с места на место, как кочевник, что гнал своё стадо по огромной степи. Он лишил меня возможности получить то образование, к которому у меня лежала душа. А всё почему? Мама потому-что, ведь она хотела, чтобы я зарабатывал деньги, для этого я и стал техником. Хотя всю свою жизнь я мечтал быть тем, кто учил, рассуждал, говорил — проще говоря гуманитарий. Да даже этот лагерь! Жизнь выпнула меня сюда без возможности вернуться назад, и я до сих пор не понял с какой целью. Уже седьмой день подряд никаких намёков на ответ, что я вообще здесь забыл. И хотя-бы раз… — Димочка, ты чего такой грустный? Песня так на тебя подействовала, что ты грустишь? Потрясающе… Опять моя рожа показала, что моей душе фигово. Как-же ты вовремя подставляешь меня. Твоя задача играть дурочка, а не показывать душевные муки двадцати шестилетнего старика. — Да так, устал я прост… — Лжёшь — это был резкий голос, такого я от Микуськи не ожидал. — Да нет, правда. Я просто… — Опять пытаешься мне солгать — всё так-же резко говорила девушка, используя свой изучающий взгляд. Она меня рентгеном просвечивает что-ли, который превосходно эмоции считывает? — Димочка, ну правда. Ты сегодня был весёлым и спокойным. Скажи пожалуйста, что тебя так расстроило. Неужели песня? Так-ты так и скажи, пойдем в музыкальный клуб. И тогда тебе не придётся грустить — Мику взяла меня за руку, хотя я и не просил. — Прошлое Микусь, прошлое. Вот, что заставило меня грустить. Эта песня слишком сильно заставила меня погрузиться в плохие воспоминания — честно ответил: — Вот я и загрустил. — А у меня есть идея как сделать так, чтобы ты не грустил — уверенно сказала девушка, после чего положила свою голову на моё плечо. — Мику… ты это чего? — Дарю тебе хорошее воспоминание — улыбнулась девушка: — Так ты будешь меньше думать о прошлом, и меньше грустить. Я ничего не сказал. Я лишь положил ладонь на её голову, и аккуратно погладил. Девушка от этого действия смутилась, но голову не убрала. — Ты права, мне действительно полегчало. Вожатый закончил свою часть песни, остальную запела его подруга, с рыжими волосами.

Но есть на свете ветер перемен

Он прилетит прогнав ветра измен

Развеет он когда придет пора

Ветра разлук обид ветра

Сотни лет и день и ночь вращается

Карусель-Земля

Сотни лет всё в жизни возвращается

На круги своя

Завтра ветер переменится

Завтра прошлому взамен

Он придет он будет добрый ласковый

Ветер перемен

Завтра ветер переменится

Завтра прошлому взамен

Он придет он будет добрый ласковый

Ветер перемен

А ведь верно. Да, Ветер Потерь слишком много мне дал потерь в моей жизни. Однако его «брат» — Ветер Перемен — дал мне многое. И его дары были лучше того, что я потерял. Вспомнить тот факт про друзей, у меня их мало. Но каждый из них, это самый лучший человек на этом свете. Каждому я мог написать или позвонить когда угодно, даже глубокой ночью. И помощи я получал всегда, в любом случае. Образования желанного я лишился, однако смог найти ту работу, к которой у меня лежит душа. И, что самое приятное, эта работа дала мне большие деньги. Я в двадцатые года двадцать первого века оказался с большими деньгами. Не депутатская зарплата, ясен пень, но всё равно большая. Ведь я смог купить себе квартиру двухкомнатную. Да и моя профессия, которой я долгое время занимался, может считать гуманитарной, пусть и с натяжкой. Ведь я общался с людьми в большом количестве. Постоянные переезды дали мне возможность увидеть большое количество разных мест во всей нашей стране. Я видел и степи своей родной Хакассии, видел леса Красноярского края, видел луга Волгоградской области. Да даже Воронежская область, пусть я и до сих пор проклинаю местную жару, мне нравиться возможности здесь. Не такая дорогая коммуналка, как на моей Родине, не нужно колоть уголь и рубить дрова, и печи топить не нужно. Ведь всё это здесь решалось с помощью газа. А этот лагерь, да какая, к черту, цель? У меня здесь появились люди, с кем я могу пообщаться. И которые вызывают у меня только теплые чувства. Со Славей я вспоминал свою любовь к волонтерству. Лена позволила показать мой талант писателя. С Ульяной я почувствовал себя, будто-бы я вновь веселюсь со своей любимой младшей сестрой и племянницей. Алиса… Ох уж эта Алиса. Бесила весь день, но в итоге помогла мне пережить долбаный день, который стал для меня отвратительным из-за ожога на шее. А сейчас сижу на лавочке, и на моём плече лежит красавица, с красивым именем. Что мне ещё нужно для счастья? Да ничего, я счастлив. Поэтому к гулу аплодисментов, что последовал после окончания песни наших вожатых, я присоединился добровольно. И с большим удовольствием. Ибо когда я чувствую на своём плече голову того человека, что помог мне избавиться от горечи, я понимал красоту сегодняшнего дня.

***

Все расходились с концерта, а я держал в своих руках тележку с барабанной установкой и ждал, пока Мику не доделает что-то на сцене. Концерт закончился после выступления вожатых, и директор отправил всех на полдник. Странно как-то, вроде поздно на него идти. Ибо, если верить моим расчетам по положению солнца, он был час назад. Впрочем, чего это я? Может его передвинули сегодня в честь концерта, вот и пошли сейчас на него. Не моё это дело, ибо я был занят тем, что помогал Мику с доставкой оборудования. Хотя у нас здесь и было только одно оборудование, и оно уже «весело» лежало в тачке — сложенная барабанная установка. Я был готов отправиться, но Мику попросила меня подождать, пока она что-то за кулисами сцены делала. — Нашла, теперь можем идти — сказала Мику, после того как спустилась по ступенькам на траву, и вертела в руках какой-то короб. — Что это? — Фотоаппарат, нашла его во время концерта, вот и решила себе забрать — сказала девушка, и дала мне его в руки. Я изучил его. И, клянусь, озорство опять чуть не заиграло во мне. Ведь это был рабочий фотоаппарат, который использовал плёнку! Я такие последний раз видел в далеком детстве, когда ещё только в первый класс школы ходил, именно рабочие. А нерабочие модели я видел ещё и в другие времена, поэтому их отличить от рабочей я всегда смогу. Первый признак работоспособности старого фотоаппарата — это его тяжесть. Второе — он работает, логично-же, не правда-ли? Проще говоря — нажал на кнопку, а лампа сработала. — Странно как-то, кто его здесь оставил? — Не знаю, нужно будет спросить у взрослых — сказала девушка, после чего с небольшим шумом сделала фотографию, мою фотографию. — Это ещё что? — Портрет героя сегодняшнего дня — улыбнулась девушка: — Если-бы не твой танец, то концерт-бы у нас провалился, поэтому сделаем фотографию, и дадим её Лене. Пусть добавит в свою газету. — Сомневаюсь я, что получиться их дать именно сегодня. Это-же плёнка, её сначала нужно проявить, а… — начал было я, но остановился из-за пальца Мику, который вновь перекрыл мои губы. — Димочка, я знаю-знаю, не вчера-же родилась. Тем более — это моё хобби. Я люблю фотографировать, поэтому умею проявлять плёнку. — Вот и хорошо, надеюсь у тебя всегда будет много раствора для проявки — ручки тачки приветливо легли в мои руки: — Погнали в музыкальный клуб? Мику кивнула, после чего убрала фотоаппарат в футляр, что висел на её шее. Шли тихо, и спокойно. Быстро толкать тележку я не рискнул, так-как испугался за состояние барабанной установки. Ещё свалиться, и тогда она полностью разломается. А мне этого не нужно. — У меня фотоаппарат был. На нём нажимаешь на кнопочку и он сразу-же печатает фотографии. Честно-пречестное, я не вру. У меня действительно был такой фотоаппарат, верь мне пожалуйста. И я им очень любила пользоваться, особенно когда была на концертах. Фотоаппарат системы «Полароид»? Они разве не появились в СССР в 1989 году? Хотя да — это он так в СССР появился, а во всём мире он, наверняка, появился намного раньше. — Когда в Японии жила? — Agasu (Агась) — кивнула девушка, идя рядом: — Мне его Па подарил, когда вернулся из командировки в Америке. Где-то два года назад. Он его купил, и мне подарил. Как он говорил: «Память не самая долговечная вещь, она имеет свойство переполняться. Поэтому фотографируй что-нибудь, чтобы потом в старости смотреть на свои фотографии и радоваться, что ты когда-то была в каком-нибудь красивом месте. Или видела что-нибудь фантастическое». Жаль он сломался. — Как так? — удивленно спросил я: — Такая дорогая вещь и сломалась, наверняка его можно-было починить. Мику грустно покачала головой. — К сожалению так получилось, Димочка. Когда я летела сюда на самолёте мой чемодан зажало на линии. Вот мой фотоаппарат и сломался из-за сжатия. — Криворукие идиоты — отреагировал я на её слова. — Деньги за порчу моего имущества мне дали, да и доказать его большую цену удалось. — па настаивал, чтобы я всегда хранила чек. Поэтому, когда дяди в аэропорте увидели его цену, и когда я написала заявление. Ну не я, мама писала, мне удалось вернуть ту сумму, которую па потратил на покупку фотоаппарата в Америке. И я думала, что я смогу купить такой-же фотоаппарат здесь, но здесь такие не продаются — здесь до сих пор пользуются фотоаппаратами, в которых используется плёнка. Поэтому ни одной фотографии я здесь так и не сделала. Девушка расстроилась, видимо ей эта вещь была очень дорога. Поэтому действовать нужно было быстро! Я взял фотоаппарат с её шеи в свою руку, аккуратно расстегнув футляр и, под её недоумевание, направил камеру на неё. Он щелкнул, озарил девушку вспышкой, после чего я вернул его обратно в футляр. — А я сделал — фото красивого человека. Поэтому у меня теперь жизнь идет в превосходном ритме, вот так — усмехнулся я, после чего ускорился. — Shin'ainaru orokamono yo — смущенно сказала девушка, после того как догнала мой «караван», а я думал и пытался вспомнить что означает это выражение в переводе на русском языке. И всё никак вспомнить не смог, даже когда мы подошли к зданию музыкального кружка. — Открывай двери Микусь, а то я сейчас немного занят. — Хорошо, сейчас — сказала Мику, после чего зашла внутрь. Я аккуратно приподнял тачку, чтобы она спокойно пересекла ступеньки здания, после чего вкатил её внутрь здания. Только я это сделал и Мику перестала держать дверь открытой. Однако она не спешила закрываться, видимо вечерний штиль был плохим помощником в этом деле. — Пошли ужинать? Я кивнул на её слова, после чего вышел из клуба. Точнее попытался — ветер всё-таки посетил наш лагерь. И закрыл дверь! И мы оба оказались заперты в здании. Как не вовремя! — Да какого лешего! — выругался я, после чего подбежал к двери и попытался её открыть, да только тщетно всё это было. — Димочка, не пытайся — эта дверь слишком крепкая. — Да это-то понятно — вздохнул я, после чего ещё раз попытался надавить на дверь. Она была новая, и петли не скрипели. А замок, как и в здании клуба кибернетиков, не был виден. Да черт возьми, долбанные советские вещи, сделанные на века! Сейчас вы мне не нужны, исчезните! — Бесполезно — проворчал я: — Её можно только взломать с помощью лома, по-другому нам не выбраться. Либо нам нужно ждать счастливчика, что заметит наше отсутствие и откроет дверь снаружи. — Давай тогда ждать, и будем верить, что нас найдут — сказала Мику, сев на табурет рояля. — Сейчас, проверю только одну вещь — я подошёл с этими словами к окнам, и начал их внимательно осматривать. Окна были обычные, типичные. Рамы деревянные, стекла… обычные, только немного потускневшие. Видимо из-за старости. Я пальцем чуть-чуть надавил на них и понял одну интересную особенность этого окна — стекла держались в рамах буквально на честном слове. Стоило мне только пальцем его задеть, оно сразу-же закачалось. А ветер, что усилился снаружи, только помог этим покачиваниям. — Стекла на соплях держаться, любопытно — пробубнил я, после чего отошёл от окна. Выломать окна и вылезти из клуба будет легко, даже слишком. Одна была проблема — и я и Мику были слишком большие для них, поэтому безопасно вылезти не выйдет. — Побег через окна — облом. Выломать — с этим проблем вообще нет, но что-то я сомневаюсь, что у тебя есть желание выслушивать нудные лекции нашего директора о том, что ты не уберегла социалистическую собственность. Поэтому я их трогать не буду. — Я понимаю Димочка, не переживай. А ты всё делаешь правильно, спасибо тебе за это — ответила мне девушка, после чего повернулась к роялю и начала играть что-то. — Интересный у тебя, однако, способ убить время ожидания — сказал я.       Её способ убивать лишнее время немного напоминал мой — я обожал убивать время дома за компьютером. Ну там напишу что-нибудь, почитаю какое-нибудь произведение от авторов, или сериал попытаюсь досмотреть. И про игры не забыть — это самое главное: либо с дядей — Гришей — зомби отстреливать в течении 7 дней в одной игре, либо с братом искусственный интелект попытаться нагнуть в стратегиях, либо с моими друзьями в какую-нибудь онлайн-игру. И я тоже во время этого процесса любил достаточно громко стучать по клавишам, пусть и не так громко как звук, который издавал рояль после нажатия определенных клавиш.       А ещё я понял, что смотреть и слушать игру этой Хафушечки тяжело — меня в сон клонило. Очень хотелось заснуть, ибо глаза слишком сильно налились свинцом. — Я от красоты твоей игры на этом огромном пианино сейчас прямо здесь храпуна давить начну — сказал я, потирая закрывающиеся глаза. — Так давай решать эту проблему. И, удивишься, у меня есть отличное решение этой проблемы — сказала Мику, после чего скрылась в кладовке. — Танцевать я сегодня больше не буду, даже не проси — я положил голову на рояль, после чего закрыл глаза.              Дрёма меня-бы в данный момент довольно легко-бы захватила в свои объятья, на несколько часов. Однако ручки девушки, которые меня легко тормошили за голову, не дали мне поспособствовать этому исходу события. — Да не сплю я, не сплю — сказал я, после чего открыл дверь.       Мику держала в руках скрипку и смычок, для его игры. Любопытная идея посетила её девушку, надеюсь она не заставит меня… — Попробуй поиграть на скрипке, уверена — у тебя должно хоть что-то получиться. Да и, так-как ты засыпаешь, движения помогут тебе не заснуть. Правда здорово я придумала? — улыбнулась девушка. — Да здорово, здорово — я взял смычок и скрипку в руки: — Только вот сомневаюсь я, что я смогук хоть что-то сыграть. — Не переживай — я же тебе просто предложила. Попробуй, я тебя за это ругать не буду.       Ну и ладно — я всё равно давно хотел сыграть на скрипке, попробую хоть что-то.       Смычка легко легла на струны, и я дернул рукой. И пронзительный звук пронзил тишину нашего здания музыкального клуба. Мику рефлекторно закрыла уши, а я воодушевился, ибо мне этот звук умирающего носорога очень понравился.       Я сделал ещё несколько движений, после чего начал кричать слова из одной песни, которую я услышал в одном старом мультфильме. — Мама, мама, что я буду делать? — Inari megami yo, kono kyōfu kara watashi o sukutte kudasai! — громко сказала Мику, и по её причитаниям я понял, что сыграл очень плохо.       А мне понравилось! Но ладно, не буду нашему музыканту портить настроение. — Ты в порядке? — спросил я, ставя скрипку к стенке, напротив рояля. — Прошу, Димочка — никогда больше не играй на скрипке, а то у меня из-за твоей игры головка заболела. «Сама ведь предложила» — подумал я про себя. — Не буду, не переживай — это был единственный мой концерт по заявкам. — Не расстраивайся, правда. Ты наверняка сможешь сыграть на других музыкальных инструментах, просто тебе нужно потренироваться, вот и всё. Я уверена — у тебя выйдет потрясающая музыка, когда ты натренируешь себя — после Мику опять начала лить в пространство музыкального клуба красивую музыку, с помощью клавиш рояля. — Жаль это требует большого количества времени — месяц, или практически год — я вновь положил голову на рояль. — Для хорошей игры на фортепиано требуется около десяти тысяч часов, поэтому тут главное терпения набраться, всё придеть со временем — закончила разговор Мику, после чего во всю сосредоточилась на игре.       А моя голова налилась свинцом ещё сильнее, чем когда-либо ещё. Я видел как постепенно пейзаж за окнами темнел, однако перед самым проигрышем в схватке со сном я понял, что это я засыпаю, а не небо темнеет. Но понял я это слишком поздно — когда уже заснул. Я не помнил что со мной было, помню только как я коснулся чего-то мягкого своей головой. А после наступил просмотр моего нового сна.       В нём я куда-то падал, и это падение продолжалось довольно долго. Однако это не был кошмар, ибо мне было легко. Тело, особенно голову, ласкали легкие порывы ветра. А тьма вокруг была больше похожа на мою родную квартиру ночью, в которой я отдыхал от проблем, что навалились на меня. Такая-же темнота, такой-же приятный ветер, и тоже такая-же приятная музыка, что заставляла мой мозг посылать в моё тело новые заряды гармонов счастья.       Да — я счастлив от такой обстановки. Я рад, когда я могу спокойно посидеть в темноте, слушая любимую музыку. А особенно мне бывает приятно, когда я при этом обнимаю свою любимую девушку. Ведь для счастья говорить не обязательно — молчание иногда может быть намного красноречивей любых слов. Разве не так?       Однако этот приятный морок постепенно рассеевался, а глаза будто-бы стали легче на несколько тонн. Поэтому я их, наконец, смог открыть, а открывшаяся мне после этого картина поразила меня. Ну а как иначе? Ведь я лежал на коленях Микуськи. Правда она, видимо, не обращала на это никакого внимания — она была полностью сосредоточена на рояле. — Это было невежливо — пробормотал я, убрав голову с коленей девушки: — Что-то на меня нашло. Прошу прощения Мику, я плохо… — Всё хорошо Димочка, не переживай — улыбнулась девушка: — Ты меня не отвлекал, да и ты видимо устал после концерта. Ты ведь много танцевал сегодня, поэтому всё хорошо, правда. Честно-пречестно — я не обижаюсь. — Ну и хорошо — ответил я, и сразу-же почувствовал как мои щеки пылают с жаром: — А то поступил как какой-то… В общем — не важно. Нас ещё не потеряли?       Я посмотрел в окна и, с удивлением, увидел не самую радостную картину — на улице уже слишком сильно потемнело. Но не это было неприятным — всё небо было абсолютно черным, не было видно даже кусочка чистого неба. А это значит только одно — сегодня будет очень сильный дождь, поэтому надо поскорее… — Голубки! Вы там, внутри? — в дверь постучался кто-то, с голосом Алисы Двачевской. — Птиц здесь нет, а вот выйти мы хотим наружу, открывай скорей — сказал я, после чего услышал смешок. — Ладно, не нуди. Сейчас всё откроем — с этими словами в дверях послышалось шевеление замка, после чего дверь открылась: — Ольга Дмитриевна послала меня отправить вас спать. Ей передали, что сегодня будет шторм, поэтому спать сегодня всех отправили пораньше. Вас не нашли, поэтому Кучерявый предположил, что вы здесь. Я пошла, волнуюсь за своих товарищей, да только вижу через окно, что ты лежишь на коленях Микуськи, а она тебя гладит по голове.       Так вот, что это был за ветер, что ласкал мою голову. То-то мне этот «сон» казался слишком близок к реальности. Да и лицо Мику, которая очень засмущалась, красноречиво говорило о правдивости моих догадок. — Ладно, я пойду спать. Не забудьте окна закрыть в своих домиках, а то из-за шторма оторвёт. Спокойной ночи голубки.       Алиса ушла, а в клубе вдруг стало слишком тихо. Мику не сказала и слова из-за смущения. Надо ей помочь, а то как и Лена забудет от смущения как говорить, или её «любовь» тараторить превратиться в какафонию звуков, в которой даже опытний звукач не сможет даже пародию на какую-нибудь букву определить. — Не переживай — я сделаю вид, что ничего не слышал из слов Алисы, если тебя это так смущает. — Да нет, это не смущ…       Я приложил палец к своим губам, после чего глубоко вздохнул. — Если-бы тебя это не смущало, ты бы так не реагировала. Не стесняйся — смущаться — это абсолютно нормальная реакция. А что касается того, о чём говорила Алиса — я это забуду, чтобы тебя никто не дразнил в лагере. Поэтому не переживай — всё, что происходило здесь, останется здесь-же. Я поступил как идиот, прошу прощения. А теперь, пойду и я спать — не задерживайся здесь, пожалуйста — сказал я, после чего вышел из клуба: — До завтра Мику.       Она ничего не сказала, однако я почему-то увидел как её лицо тронуло раздражение.

***

      И что я такого сказал, что вызвал раздражение у этой девушки? Я же видел, что её очень смущали её действия, когда я положил голову ей на колени. Лучше будет забыть, что мы с ней это делали. Не хватало ещё, чтобы над ней из-за этого потешались.       Впрочем я сомневаюсь, что Алиса на такое способна. Ну не верю я, что она злая кхм…       Тем более они подруги, разве нет?       А что касается поглаживаний — ну это просто…       Ай, это я объяснить не могу. И почему именно поглаживания, почему она меня не столкнула со своих колен? Моя голова наверняка тяжелая, а у неё колени такие крохотные. Как и она сама — такая крохотная, и такая милая…       Ладонь закрыла лицо, а сердце приветливо встретила мою новую мысль, что сформировалась в моей голове — я влюбился в эту девушку. И почему-то с осознанием этой мысли мне будто-бы стало легче на несколько тонн.       Домик, кровать, одежда на стул. И да — закрытое окно, чтобы шторм его не оторвал. Теперь можно и спать.       Засыпал я спокойно, и постоянно думал о этой девушке. О том, как она меня практически обняла сегодня, когда я расстроился из-за песни. Или её уроки обучения танцам — это было слишком здорово. Давно я так хорошо себя не чувствовал, так ярко.       Даже аромат её волос мгновенно всплыл в моём мозгу — это был эвкалипт. То самое растение, чей запах мне всегда казался раздражающим, так-как я в детстве слишком много принял лекарств с соком этого растения, поэтому у меня было стойкое раздражение к этому запаху.       Но не в этом случае… Запах эвкалипта, который я чувствовал от волос Мику, был практически таким-же нежным, как запах ванили. Не резким, а мягким. И мне хотелось ещё раз вдохнуть этот аромат. Хотелось поцеловать её в волосы, и обнять. Хотелось быть рядом.       Эх, слишком быстро я влюбился за, подумать только, семь дней пребывания в этом лагере! Чертовы семнадцать лет, и башка переполненная гармонами…       Впрочем я и не против, ибо Мику слишком … Мику слишком такая, поэтому я не удивлён, что умудрился в неё влюбиться. А ведь я сделал не так много действий — пришёл на концерт, увидел её грустящую, и полюбил.       Как там говориться — пришёл, увидел, победил?       В моём случае будет правильно пришёл, увидел, полюбил…