Благие намерения мне никогда не помогали

      Обед был обычным, да только практически безвкусным. Почему? Я не чувствовал его из-за сильной боли в спине. Мазь опять перестала действовать, и это надоедливое солнце опять начало жечь мою больную кожу с помощью своего ультрафиолета. И пока довольные Женя и Серый, как и другие пионеры моего отряда, радовались от поедания вкусного обеда я, как дурак, бегал по столовой, ища место, где солнце не будет мне приносить боль. Но, к сожалению, не нашёл, поэтому с раздражением убрал свой поднос на полку для грязной посуды, продолжая шумно вдыхать воздух.       Эта боль уже с ума меня сводить начинает!       А выход из столовой мне не помог. Почему? Да солнце сегодня весь лагерь заволокло своими лучами, поэтому мне без обработанной шеи выйти с территории столовой смерти подобно…       Шучу, я от этой боли не умру. Но вот ворчать, шипеть и начать жаловаться на жизнь вполне способен. А мне этого не хотелось бы. Надо терпеть! Пусть я и не хочу это делать.       Хорошо, что хоть на крыльце тень, а ещё здесь есть лавочка. Отличное место, чтобы помазать свою шею ещё одним слоем крема. Конечно, я бы мог сходить и на кухню. Да только сейчас, как мне подсказала Тётя Наташа, на кухне проверка. Директор решил обыскать весь лагерь, чтобы найти вора водки. Интересно, а Виола сказала, что водка уже у неё на месте? Видимо, нет. Ой, пофиг!       У меня сейчас шея болит, а я тут рассуждаю какие-то мелочи. Сейчас нужно мазь достать, что я и сделал. Теперь наносим её на руку и… — Ой… — сказал я от неожиданной боли в плече, когда я попытался завести свою ладонь за спину, чтобы намазать себе спину мазью.       Неужели последствия после игры на барабанах? А что, а ведь, может, так и есть? — Димочка, ты чего не кушаешь? — спросила хафу, когда вышла на крыльцо столовой и засекла меня в странной позе. — Что это с тобой? — Последствия пьянки, — хмуро сказал я, пытаясь пошевелить рукой, да куда там. — Барабаны, Микусенька, барабаны. У меня руки занемели из-за обучения. Вот я и застрял в такой позе, как какая-то античная статуя. — Так что ты сразу не сказал? — Мику подошла, и взяла мою затекшую руку в свои ручки, после чего аккуратно надавила на мышцы. — Потерпи чуть-чуть, пожалуйста. Сейчас починю твою руку. — Хорошо, давай.       Мику вновь сжала мышцы на моей руке и… Резко надавила на мою руку так, чтобы она хрустнула!       Я не шучу! Хруст был очень громкий, у меня тело давно так громко не хрустело! Но своё дело Мику сделала — рука у меня перестала быть онемевшей. — Спасибо, выручила. — Рада помочь, — улыбнулась девушка. — Я так часто па делала, когда он на боль жаловался. А я любила заставлять спину па хрустеть, правда ма постоянно говорила, что я так ему все кости ломаю. — Моя мама тоже любила так говорить, когда я хрустел пальцами. Постоянно меня пугала, что я таким образом себе пальцы сломаю. — Любят же наши ма и па нас пугать, — посмеялась девушка.       Я ответил улыбкой и кивком. Девушка была абсолютно права. Я уже приготовился занести руку с кремом за спину, да только плечо вновь заныло. Видимо, я рискую вновь заставить свою руку онеметь, если повторю свою попытку что-либо сделать. — Чёрт… — Что случилось, Димочка? Из-за чего так ругаться начал? — удивилась девушка. — Да хотел себе спину намазать, да только рука онемела. Попытался сейчас это сделать, но рука опять онемела. Теперь не знаю что делать. — Ты из-за этого не обедал с нами? Потому что солнышко тебе опять кожу начало обжигать? — Угадала, Микусь. Дождусь Серого, пусть мне шею помажет. Потом пойдём репетировать. — А не за чем, — улыбнулась Мику, после чего взяла тюбик из моих рук. — Я сама это сделаю.       У меня от её слов всё лицо покраснело. Почему? Сама сцена, когда мне шею мажет красивая девушка — это слишком возбуждающая сцена, пусть она и была только в моей голове. Но сейчас мне было достаточно и мыслей, чтобы перевозбудиться. Благо дух вновь смог победить плоть, пусть и не полностью. Плоть не буйствовала, но своё раздражение направила в голову, в виде неприятного сжатия мозга — давление подскочило, если говорить на человеческом языке. — Давай хотя бы до клуба подождём. Здесь этим заниматься опасно, ещё подумают что-то не то другие пионеры. — Ну уж нет! У тебя шея болит, а заставлять тебя мучиться из-за солнца я не дам, — на этот раз Мику рассердилась. — Так что повернись и дай мне свою шею. — Хорошо-хорошо, сделаю, — сказал я и обречённо опустил галстук пониже, чтобы показать девушке обожжённый участок кожи. — Ну вот и хорошо. Доктор Мику тебя быстро заставить избавиться от этой бяки, — Мику налила себе на ладони мазь, после чего начала ей обрабатывать мою кожу.       И эти действия были намного приятней тех моментов, когда я это делал сам. Одно меня смущало — сзади дверь несколько раз открывалась и закрывалась, а это значит пионеры покидали столовую. И меня это вообще на радует. Ещё поймут что-то не так, или ещё что похуже. Опять будут проблемы. А ведь я только с одной справился, и новые получить нет желания.       Мику продолжала всё также долго и размеренно мазать мою шею. А боль в тех местах постепенно исчезала. Но её движения наконец прекратились. Видимо, весь крем окончательно впитался в мою шею. — Спасибо, — тюбик с мазью Мику положила в мою ладонь, после чего я поднял свой галстук обратно на своё место. — Была рада помочь своему Shin'ainaru yūjin (милому другу). Готов идти репетировать? — Теперь-то точно меня дар Аматерасу не остановит, — усмехнулся я, после чего пошёл в клуб.       Мику шла рядом и смотрела на меня с немым вопросом: «Где я узнал имена богов из их религии — Синтоизма?». А я лишь улыбался, ибо понимал, что аниме — это великая сила. Так как эта сила помогла мне найти общие темы для разговора с иностранкой. Никогда бы не подумал, что мне это моё увлечение поможет хоть как-то. Ну кроме некоторого знания японского языка. Но я вам об этом не говорил.

***

— Теперь у нас всё выйдет отлично! — похлопала девушка в ладони, когда мы наконец закончили третью финальную репетицию, и Серый с Женей довольные сделали большой вздох. — Да, Мику права — вы молодцы, — я поддержал девушку, после чего аккуратно отодвинул барабанную стойку в сторону. — Будете венцом концерта, если, конечно, не пропустите своё выступление.       Серый неловко улыбнулся, а вот Женя от такой подачки нахмурилась. — Очень смешно. Смотри ты свой выход на кухню не проспи. Тоже мне умник. — Обязательно, Женя, обязательно.       Голубки вышли из клуба, и я устало сел на пол напротив окна клуба. Спинкой кресла мне послужила стена. Я устал бить по этим барабанам с помощью палочек. Какой псих придумал сделать барабан? — Меня эти репетиции замучили. Не думал, что устану только из-за ударов по барабанам. — А ведь это только удары по барабанам, — улыбнулась Мику и села рядом. — Я, когда дома репетирую перед концертами, даже встать с постельки не могу. — Певица? — Не совсем, — посмотрела на меня девушка. — Знаешь такое слово «айдол»? — Айдол? — я от шока отодвинулся от девушки. — Я общаюсь со знаменитостью. Вот те на…       Мику засмеялась, после чего вновь пододвинулась ко мне практически вплотную. — В этой стране я просто Маша. Маша Говорова, Димочка. Простая советская девушка, так что твоя реакция слишком смешная. Не знала, что ты в курсе о том, кто такие айдолы. — Случайность, Мику, просто случайность. Ну и неожиданность, ведь я не ожидал, что заговорю со звездой, пусть и из другой страны.       А ведь я всю жизнь мечтал встретиться с кем-нибудь знаменитым. Не удалось, хотя я и всегда хотел этого. Одно радует — удалось встретися, пусть и не мне, но моей матери с моим любимым актёром — Дмитрием Назаровым. До сих пор помню какой для меня был шок, когда моя мама, простой охранник в одном из бизнес-центров огромной Москвы, поздоровалась с известным актёром. И более того — он с радостью согласился с ней сфотографироваться. А после, когда она распечатала их фото на своём принтере, с удовольствием расписался для автографа, который потом моя мама передаст своёму старшему сыну — мне. Этот автограф, где написано: «Диме от Дмитрия Назарова» — это моё самое большое сокровище. Храню его в мультифоре в диване, чтобы не испортился от течения времени и последствий от его воздействия.       А сейчас я сижу с айдолом из Японии. Вот это да! Может, автограф попросить? Наверняка его цена в будущем увеличиться в несколько раз, когда на неё даже смотреть будет запрещено без костюмов и огромного количества косметики. — Неужели твоё мнение обо мне из-за этого изменилось? — Нет, если уж говорить максимально честно. Для меня ты всё ещё Мику Хацунэ, — после чего посмотрел на её личико. — Ну если тебе хочется, чтобы я относился к тебе по-другому — только ска…       Окончание фразы прервал удар Мику по моей голове. Била она меня ребром ладони. — Понял-понял, — ерунду сморозил. Больше не буду так говорить. — Вот и славненько, — улыбнулась Мику. — Кстати, ты же вроде хотел меня отблагодарить за то, что тебе не придётся тащить оборудование сегодня на сцену, я же не ошибаюсь? — Нет, ты говоришь полностью правдивые слова. А что? — У меня появилась идея, — сказала девушка, после чего встала на ноги и подала мне свою ладонь. — Сделаем из тебя тоже звезду. Такую звезду, чтобы на тебя все на танцах смотрели с восхищением! — Это каким образом? — аккуратно поднялся я, держа её руку. — Сюрприз! — всё с тем же энтузиазмом сказала девушка, после чего повела меня в кладовку.       Там мы остановились только перед зеркалом, напротив которого меня поставила девушка. А после начала осматривать прям как скульптор, который внимательно изучает камень, из которого потом молотком и долотом сделает шедевральную скульптуру. Поправляла плечи с помощью надавливания, теребила галстук и значок. Даже расческу начала применять, чтобы выпрямить мою прическу. — Твои действия меня уже пугать начинают, Мику-чан. — Не бойся, Димочка, я просто хочу сделать из тебя прекрасного принца. Чтобы на танцах на следующую дискотеку мы с тобой всех затмили наповал. Не зря же я тебя учила танцевать, — улыбнулась девушка, после чего продолжала свои странные действия. — Всё равно что-то не то. Рубашечка пусть и красивая. Но… Этого мало! Нужно что-то посильней для твоей трансформации. — Да зачем тебе это? Может, я вообще танцевать не пойду.       Мику меня не слушала. Она продолжала шумно копошиться в куче костюмов, и что-то находила. Я с такого расстояния не видел, что она нашла. Однако через некоторое время увидел. и носил на себе! — Ну уж нет! Такое я на танец не надену! — сказал я, когда наконец прочёл надпись на футболке.       Это была копия той самой легендарной футбулки Гены Букина. С не менее легендарной фразой «Без баб». Я понятия не имею, как она сюда попала, но, видимо, тот, кто её сделал, посчитал её создание остроумной шуткой. Мику уж точно так считала. Она смеялась, пока я с омерзением осматривал своё отражение в зеркале. — Какой дурак придумал это? — Ну не сердись, Димочка, хорошая футболка. Для тех, кто терпеть не может женщин, — снова хихикнула девушка. — Ну это явно не ко мне. Я люблю женщин, поэтому такую дичь носить не буду. — Давай тогда это!       Следующий костюм походил… Да он не походил, это была абсолютная копия костюма Горшка — солиста группы «Король и Шут». Выглядело неплохо, но явно не для нашего лагеря. Интересно, что это был за костюм ранее. — Костюм принца, что ли? — Не совсем, Димочка. Насколько я помню — это был костюм, который создали для одного спектакля. На нём рассказывали, как рокеры вредят молодёжи, а этот костюм — костюм главного злодея того спектакля.       Спектакль, где Рок — это вредная вещь для молодёжи? М-да… Хотя, чего я жалуюсь. У нас Гарри Поттера критиковали с помощью цикла книг «Дети против волшебников», которые, как мне рассказывал мой младший брат, заставляли читать на уроках.       Столько лет прошло, а методы борьбы с тем, что тебя раздражает, у руководства страны те же. Меняются только лица и фамилии, но не методы. — А ты где этот спектакль видела? — В альбоме. Я, когда сюда заселялась, сидела в кабинете директора. У него там был большой альбом, где были лучшие фотографии из других смен. Пока директор куда-то отходил я и полистала несколько страниц. Не думай, что я делала это без разрешения — он сам мне разрешил его пролистать. Честно-пречестно! — Верю. Но как бы он крут не был, он мне не подходит. Если уж в нашем лагере рок вне закона, мне за такую одежду влетит по первое число, — сказал я, снимая с себя одежду. — Есть ещё варианты? — Есть-есть, не переживай. Тут много костюмов.       Следующий костюм был… Э-э-э… Я не знаю. Честно. С одной стороны, я опять походил на рокера, но только какой-то… Короче, я не знаю. Этот костюм мне явно не подходил. Слишком сильно я не походил на самого себя в нём.       Особенно парик. И тушь для глаз… Какого фига я вообще позволил Мику разрисовать мне глаза тушью?       «Терпи, Гордеев, ты теперь кукла. Вот и терпи, пока девочка не наиграется»       А вот следующий костюм меня… Порадовал. Я не вру, пусть он и выглядел немного несуразно. — Ты прямо как жених на свадьбе, Димочка, — сказала Мику, когда досконально изучила мой костюм. — Переделать его бы немного, и будет вообще хорошо. По фотографиям, которые я смотрела в альбоме, это костюм льва из «Волшебника из страны Оз». — Здесь это произведение не такое известное, как его адаптация «Волшебник Изумрудного города», Мику. Но я понял про кого ты говоришь. — А если ещё и голову на тебя надеть, ты становишься таким же милым, как мягкая игрушка, — хихикнула Мику, держа голову льва в руках.       Но надевать её я отказался, так как без неё костюм действительно выглядел великолепно. Он был светло-коричневый, обшитый белым мехом. А если добавить ещё и перчатки, которые я нашёл в карманах — это был самый настоящий нарядный смокинг дворянина из какого-нибудь девятнадцатого века. Была бы ещё шляпа цилиндр, для полного образа. Его цвет — это единственное, что портит этот образ.       Хотя не — яркий цвет тоже неплох. — Такой же милый, как тануки, прям бы сейчас обняла, — добавила девушка, поправив костюм сзади.       А у меня в голове мгновенно нарисовалась сцена меня самого, в костюме тануки. Я был мелкий, и боялся того, что происходило сзади меня. Меня пыталась обнять огромная, по сравнению со мной, девушка.       Выглядела эта сцена забавно. — Теперь я похож на звезду? — Абсолютно! — подтвердила Мику. — Ты будешь обворожительно смотреться в костюме на танцах, только костюм надо подогнать. А то он тебе в обтяжку. Снимай аккуратно и давай его сюда — займёмся кройкой и шитьём. — Прямо сейчас? — спросил я, когда костюм оказался на плечиках, а они были в руках айдола. — Рановато как-то, не находишь? — Не следует откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня! — повторила один из известных лозунгов девушка, однако костюм вернула в кучу других вещей. — Но сейчас ты прав. Нам пора идти на концерт, и подготовить сцену, если мы хотим успеть к началу. — Он сразу после полдника будет? — Заместо полдника, Димочка, не заметил, что горна до сих пор не было?       А ведь верно. Обед был уже давно, а горна на полдник я не слышал. Ну что ж, пора готовиться к концерту.       Я и Мику закрыли клуб, после чего пошли к сцене. — Димочка, могу я задать один вопрос? — Ты уже задала, но задавай их сколько угодно, я против не буду. — А тебе кто-нибудь нравиться в нашем лагере?       Ого, вот это вопрос! — Если говорить на чистоту — мне всё здесь нравится. Хорошие люди в вашем лагере. Со всеми приятно общаться. — Я не это имела в виду, baka, — надулась хафу. — Да я понял-понял, просто захотелось тебя подразнить, — сказал я. — Если честно, я пока об этом не думал, Микусь. Вот честно. Все здесь девушки, что я встречал, хороши. Все красивые, и в общении приятны.       «У каждой красивые сис…» Цыц! — А у меня, если уж говорить честно, есть в этом плане небольшая проблем… — Ты гей? — резко спросила девушка. — Что? Нет! Я не гей! — отрицательно замахал я руками. — Просто… Как бы тебе сказать… — Скажи как можешь. — Ты умеешь хранить тайны?       Девушка утвердительно кивнула. А я, глубоко вдохнул, понял, что придётся мне раскрыть душу этой девушке, иначе она не отстанет от меня с этим вопросом. — Понимаешь… Просто… Я не могу себя простить за то, что однажды сделал с одной девушкой. Поэтому я и стараюсь не думать об отношениях с другим. — А что случилось, Димочка? — с большим интересом Мику начала изучать моё лицо. — Не похож ты на плохого человека. — Хе, — ядовито усмехнулся я. — Да только я он и есть — самый настоящий отморозок. Понимаешь, дело было вот в чём. Я много лет, много лет — ещё до школы, я был мальчишкой, который терпеть не мог девочек, так как они надо мной постоянно издевались: то оскорбят, то ударят. А в ответ я их ударить не мог — мне всегда было стыдно это сделать.       Решил немного изменить свою историю, ибо никто не поверит, даже я, в тот факт, что я гость из будущего. — Поэтому всю свою жизнь я старался вас — девушек — избегать. — Зря. Не все девушки плохие. — Знаю-знаю. Но тут дело в другом. Однажды появилась девушка, которая полюбила меня. Полюбила. И, что самое интересное, мы даже хотели сыграть свадьбу. Да только я предал её — бросил её максимально циничным способом. Просто однажды исчез, и старался её максимально дистанцировать от себя. — Но почему? Что с тобой такое случилось, что ты так поступил? Я не поверю, что ты сделал это просто так.       Не в бровь, а в глаз, Микусь. Жаль, я тебе всей правды раскрыть не могу. — Спасибо за твою веру, правда. Ты одна из немногих, кто мне поверил после таких слов. А что касается: «Что случилось?». Случилось то, что я заболел. Заболел так сильно, что мне было тяжело двигаться. А врачи вообще говорили, что я, скорее всего, умру через несколько месяцев. Она этого не знала. И я, чтобы оградить от себя, написал ей письмо, где сообщал, что бросаю её. Бросаю, так как она мне более не интересна. Естественно, это было враньё. А после мои родители переехали, чтобы положить меня в больницу. Она пыталась меня найти, но не смогла. — Зачем, Дима, ты её обманул? — Страх, Мику, я боялся, что эта девушка бросит все силы, чтобы помочь мне. А я не хотел этого. Она была лучше меня во всём — лучше училась, была чемпионкой во многих соревнованиях. И общение со мной, особенно после моей болезни, могло уничтожить её будущую хорошую жизнь. Она хотела высший балл получить, чтобы исполнить свою мечту. И я просто не мог себе простить, если бы она бросила это всё ради меня. Поэтому я так и поступил. — У тебя слёзы льются, — заметила девушка. — Да, прости. Это случайно, — сказал я, вытирая глаза.       А чего удивительного? Я до сих пор корю себя за то, что заболел раком. За то, что когда-то сделал что-то не так. И бросил женщину, которую любил. Бросил, так как не захотел портить ей жизнь собой — больным и никчёмной пародией на человека.       А что касается истории — случай с переездом из-за болезни действительно имел место в моей жизни. Да только это было не из-за рака. Это было из-за другой болезни. В шестом классе зимой я начал замечать, что кожа на моей правой ноге как-то странно начала вздуваться и отекать. А сама кожа приобрела желтоватый оттенок. Потом такой-же симптом получила и левая нога. Мама думала, что это просто синяки. Но они не проходили, поэтому она повезла меня в больницу, в другом регионе.       Болезнь оказалась страшной — васкулит. И, что самое мрачное — я чудом успел попасть в больницу. Ибо если бы мама обратилась в больницу на неделю позже, мне бы пришлось отрезать ноги. А ни мне, ни моей матери этого не хотелось бы. В той больнице я впервые прочёл полностью книгу Властелин колец — мне копию дала почитать подруга моей матери.       А пока я лечился в больнице с помощью уколов антибиотиков, мама и отчим переехали как-раз в тот-же регион, где находилась и моя больница. — Вот поэтому я и не смотрел на вас как объект влюбленности, Мику. Откровенно говоря, все девушки здесь, кого я встречал, имеют все нужные данные, чтобы я в них влюбился. Но… Я не могу так Мику. Я не хочу ещё кому-нибудь причинить боль. Поэтому… — Тс, — она положила палец мне на губы. — Помолчи.       Она обняла меня. Обняла так, как никто ранее не обнимал. Мне было приятно и спокойно в её объятьях. Казалось, весь мрак и неприятные чувства, что гложили меня в этот момент, исчезли. А на душе вновь всё стало легко и плавно. — Ты не виноват, Димочка. Пусть у тебя так всё получилось, но ты продолжаешь жить. И, я уверена, ты достоин быть любимым. Да — она не вернётся к тебе. Но я уверена, ты найдешь новую любовь, и уже с ней ты проживёшь счастливую жизнь.       Она разорвала свои объятья, после чего с улыбкой посмотрела на меня. — Просто верь в это, и тогда у тебя всё будет хорошо. Верь в себя так, как я верю в тебя. Мой милый тануки.       Я улыбнулся от её слов и с воодушевлением вдохнул воздух. Мне было необычайно легко. — Спасибо, Мику. Я постараюсь. — Вот и старайся, иначе накажу тебя серьёзно. — Это как? — Заставлю танцевать под Канкан ещё раз.       О нет… Только не снова…

***

      Я смотрел, как скамейки заполнялись людьми. И немного нервничал, пусть и не показывал этого. Серый и Женя ещё раз повторяли слова песни, а Мику репетировала свои слова перед началом концерта. Как я понял по её программе — концерт должен был начать наш отряд. А потом в порядке убывания — второй, третий. И так далее. У каждого отряда было своё выступление. — Глупый какой-то провод, — сказал Саша, копошась в колонках.       Он отвечал сегодня за работоспособность колонок и в данный момент занимался тем, что проводил профилактический ремонт. — Какой провод? — спросил я подойдя ближе. — Да вот, — протянул он. — Никак понять не могу куда его пихать. Никуда не подходит.       Я осмотрел провод и удивился. Почему? А это был тайпси провод. Явно чужеродный для этой эпохи. И вправду — что он вообще здесь делает? Может, мне удастса его забрать у него. — Тебе он нужен? — Нет, забирай, — он протянул провод и отдал мне. — Придумают какую-то ерунду ненаучную, а потом жалуются на нерабочие механизмы. — И не говори, — сказал я, убирая провод в карман.       Пригодиться потом. Может, зарядку сделаю для телефона. И зачем я его сейчас вообще продолжаю таскать в кармане?       Я вернулся за сцену, где Серый и Женя что-то обсуждали. Остальные выступающие из других отрядом были здесь. Многие из них чувствовали себя не очень. — Не переживайте, — утешил я других. — Со всем справитесь. Ведь вы пионеры. А пионеры любую задачу решат. — Добрый день, «Совёнок»! — услышал я голос Мику.       Лагерь ответил аплодисментами. Жги, Мику, зажигай толпу! — Дима, у нас проблемы, — я повернулся и увидел голову Саши. — Подойди сюда.       Я так и сделал, оставив в покое участников разных номеров. — Ты чего? — У вас в выступлении Серого и Жени барабанная установка участвует? — Ну да, а что?       Саша неловко потрепал свой галстук. — Та барабанная установка, что стоит на сцене порвана. Играть на ней не получитлься.       Вот это новость… А ведь наше выступление первое! Чёрт… Чёрт… Чёрт! — Есть одна идея, Шурик. Бери Серого и бегите к складу. Там возьмёте тачку, а потом в музыкальный клуб. Возьмёте там барабанную установку, и бегом сюда. — Но мы не успеем. Нам нужно минимум пять минут. А выступление нашего отряда первое! — с сомнением сказал Шурик.       И тут у меня загорелась одна мысль. У меня же есть телефон и провод… А ещё есть колонка! — Я вам дам нужное количество времени, только спешите. Быстро!       Долго его просить не пришлось. Серого тоже — они быстро побежали в нужное место через пролесок. А я подошёл к выступающим, что были одеты в… Пиратские костюмы. Кхм…       Зачем? Просил их, чтобы они одолжили мне их шашки. Обещал, что верну. Благо согласились они быстро. После чего я зашёл во внутреннюю часть сцены, умудрившись не привлечь этим внимание к себе. Там я и нашёл специальную панель, в которую вставлялись штекера всех колонок. К ней я и подсоединил телефон через провод. Музыка нашлась быстро. — Наши отряды знакомяться друг с другом, а поэтому давайте начнём это замечательное знакомство. Встречайте аплодисментами первый отряд!       Все начали громко хлопать, а Мику удалилась внутрь сцены, чтобы взять гитару. Но увидела меня. — Димочка, зачем ты взял мечи? — Барабанам крышка, поэтому Шура и Серж побежали за другими. А мне нужно тут всех отвлечь пока они бегают. Включи музыку, когда я буду стоять на краю сцены. — А-а-а, хорошо, поняла! — кивнула Мику и подошла к моему телефону.       Я же глубоко вздохнул, после чего с шашками в руках вышел на сцену под ликование лагеря. Я видел много людей, что с интересом смотрели на меня. И мне казалось, что их дыхание начинает плавить меня. Так сильно мне было жарко! Но я смог отбросить это неприятное чувство, после чего сел на колени и положил мечи рядом. И тут заиграла песня:

На горе стоял казак — он Богу молился.

             На этих словах я встал на ноги, отпустив один из мечей.       

За свободу, за народ низко поклонился.

             Поклонился всем зрителям и, приготовившись к выступлению, выпрямился. А после начал танцевать размахивая шашкой. Это было похоже на выступление в каком-нибудь народном театре казачьей песни. Это, если уж и говорить откровенно, и была казачья песня. Под неё любили танцевать разные люди размахивая шашками. И сейчас я именно этим занимался. Танцевал, и размахивал шашкой под крики восхищения всего лагеря. Но продолжалось это недолго.       Я взял и вторую шашку. И так-же начал ей махать. Народ в восхищении хлопал поддерживая меня.       Когда и где я научился так быстро махать шашками? Да нигде. Просто я очень любил в детстве с высокой скоростью махать граблями, ну и палками. Сейчас все мои действия походили на те детские проказы практически полностью. Руки только болели из-за тяжести шашек.       Наконец песня закончилась, и я поклонился. А Шурик и Серый наконец прикатили с барабанной установкой, и поставили её сзади.       Моё выступление встретил град аплодисментов. — Это был Дима Гордеев, наш товарищ по первому отряду! — сказала Мику в микрофон. — Давайте его громко проводим!       Под громкие аплодисменты я пошёл внутрь сцены. Серый и Саша запыхались практически так-же сильно, как и я после этих танцев. — Отлично всё вышло. Пора тебе, Серый, зажигать, — сказал я, садясь за барабанную установку. — Ты прав, спасибо за помощь, Дима, — Серый взял другой микрофон, а другой дал Жене.       Следующим было их выступление. Аплодисменты были такие-же громкие, как и те, что были после моего выступления. Потом и второй отряд выступил, где разыгрывалась сцена боя между двумя пиратами. Все зрители были довольные. А как иначе? После такого разогрева от нашего отряда. Ольга Дмитриевна и директор были довольные. А я узнал, что из-за моих танцев практически все пуговицы на моей рубашке оторвались. Осталось только одна. — Я пойду переоденусь, — предупредил я «братьев», после чего их маршрутом покинул «закулисье» за сценой.       Звуки концерта я слышал ещё долго, пока не свернул на «улицу» с моим домиком.