Благие намерения мне никогда не помогали

— Что это? — сказал я в пустоту, оглядевшись вокруг.       То, что это был всего лишь мой сон было достаточно легко понять. Но почему в этот раз мне приснилась абсолютная Тьма? Я вообще ничего не видел, вот прям вообще. Было такое чувство, будто я попал в Бездну из первого Dark Souls. Только если там, чтобы ходить в бездне, нужно было одеть кольцо Артаса… Арториса… Тьфу, Арториуса — во. А на мне не было ничего такого. Да и не видел я ничего, что было в тот момент на мне. Однако я слышал один неприятный звук. Он походил на кипение или на звук кипения воды. И раздражал он слишком сильно, так как он то усиливался, то резко затихал.       И, что было самое раздражающее, он лучше всего звучал со сторон спины, но стоило мне только повернулся, он резко начинал звучать рядом со мной. Таким образом я продолжал заниматься этой ерундой, смотрел за спину, а потом резко поворачивал свою голову обратно, надеясь обнаружить его источник. Тщёт… — А-А-А-А!!! — рядом со мной возник какой-то уродец и как крикнул своим голосом.       Я тоже крикнул, но сразу же с криком рефлекторно зарядил ему со всей дури. Уродец упал и вновь исчез в темноте. Я сел на корточки, чтобы попытаться рассмотреть его тело, однако вскоре понял, что мне это было и не нужно. То место, куда он упал осветилось, и я увидел его. Однако он лежал, как покойник, сложив руки на груди. Однако было это недолго. Только я встал в свой полный рост, это чудище подняло голову, посмотрела на меня своими белыми глазами. И, не успел я понять, что он похож на меня, он заржал. Мерзко заржал и начал показывать на меня своими руками. — Чё ржёшь, уродец? — возмутился я.       Да только это не помогло. Я вновь услышал смех и, повернувшись вновь, увидел себя. Тот тоже смотрел на меня, только на этот раз стоя. — Бедный Димочка, сменил восемь школ… Ай-ай-ай… И теперь друзей со школы у тебя нет, ай-ай-ай… — сменило это чудище смех на ехидные попытки мне посочувствовать. — Бедный Димочка… — я услышал ещё один голос, на этот раз справа. — Все девушки, что его видели называли уродцем. Ай-ай-ай, то-то он решил их завоёвывать поступками. Рожей-то не вышел. Такой же уродец, как и его папаша. — Бедный Димочка… — на этот раз был голос слева. — Так старался, так старался в двадцать пять уже иметь свою квартиру, да только раком заболел. Ай-ай-ай… — Бедный Димочка… — я повернулся к тому уродцу, что лежит, так как на этот раз заговорил он. — Отчим тебя мучил, а муж твоей тётки тебя рабом считал. Ай-ай-ай…       Голова загудела. Хотелось всех этих чудовищ уничтожить. Они меня… Бесили! — Бедный Димочка… — опять сказало какое-то чудище. — Родился у женщины, которая всегда мечтала о дочери. И которую хотела назвать Катюша. Ай-ай-ай… — Бедный Димочка… Так сильно хотел создать семью с красавицей, а потом раком заболел. И бросил её. Ай-ай-ай. — Бедный Димочка… Хотел людям помочь, да только за это тебя идиотом считали. — Заткнитесь! — я сел на свои колени и закрыл свои уши, надеясь, что я прекращу слушать их голоса.       Тщетно.       Я уже потерял счёт сколько ещё этих монстров появилось. И каждый, каждый этот монстр вспомнил всё в моей жизни. Всё. — Бедный Димочка… — сказали они хором.       А потом резко заржали, показывая на меня своими руками. И их смех резало мои уши сильнее их слов «Бедный Димочка». — Хватит… — просил я.       Но смех только усилился. — Хватит!       Бесполезно. — ЗАТКНИТЕСЬ!       Смех усилился. Только на этот раз смеялись не они, а я. Я смеялся ходя мимо этих фигур. Смеялся с неумелых карикатур моего прошлого, где я изображался рядом с чьей-то фигурой, которая рвала мою тетрадь, где было написано «Рассказы» — тетрадь с моими первыми попытками в писательстве. Смеялся над карикатурами, где весь класс смеялся надо мной, так как они все ездили в кино, а у меня не было денег. Смеялся над картинкой, где муж моей тёти пинал меня, а я в это время пытался выкопать яму. Смеялся ведь — это ведь так смешно!       Смешно смотреть, как мучиться человек! Смешно смотреть, как его мучает семья и одноклассники! Смешно, как он не может поиграть в новые игры, так как у него нет компьютера! ЭТО ОЧЕНЬ СМЕШНО!!! СМЕШНО!!! ХА-ХА-ХА-ХА!!!       НО НЕ ДЛЯ МЕНЯ!       Я подошёл к одной из фигуре, которая держала рисунок, где я уходил от своей невесты. И, не долго думая, вдарил ей так сильно, что она улетела куда-то в дальнюю часть бездны. А выпавшую картинку я скатал в трубу и с улыбкой посмотрел на других. Ещё двоих я отправил в даль Бездны, прежде чем все обратили на меня внимание. — Чего вы боитесь? Это же смешно! — сказал я, ударяя другие фигуры.       Так я продолжал долго быть остальных, и каждый раз когда кто-то исчезал я смеялся. Ибо — это было по настоящему смешно! Очень! Вам не смешно? А вот мне да!       Фигуры исчезли, и остался только я. Последний, кто смеётся! Кому смешно!       А с бумажной трубки, куда-то в бездну, стекали алые капли чьей-то крови.       Это уже слишком. Слишком больные сны мне сниться начали. Даже слишком. Благо и этот кошмар я благополучно пережил, ибо увидел крышу своего домика. А это значило только одно — я наконец полностью проснулся, и сон отступил от меня.       Слёз не было, однако нос неприятно свело. Я прикоснулся к нему рукой, и понял, что недавно у меня было носовое кровотечение. Видимо, из-за жары давление поднялось, вот и сниться всякая чертовщина.       Я встал и… — Оу-у… — застонал я от боли       Сразу же проклял это утро всеми проклятиями, которые я только знал. От проклятий из русского мата до «бака» из японского языка. Ибо моя шея запылала похлеще ожогов, которые я получил после девятого класса, уронив на себя ведро с кипятком.       Всё-таки обгорел на солнце. Зашибись день начинается. А ведь сегодня ещё и наказание от вожатой надо будет отрабатывать. М-да…       Вот и помогай людям. Ну почему я вообще сегодня проснулся?

***

      Мытьё в душе не помогло. Так как вода в бочках ещё не успела остыть, поэтому я поливал себя тёплой водой. Помыться и простираться удалось, но вот боль утихомирить не помогло. Даже больше — жар от кожи прошёлся по всему телу, поэтому мне вода по температуре напоминала воду в квартирных душах. Пришлось терпеть.       Наконец я вышел из душа и, так и не надевая рубашку, подошёл к умывальникам. После чего, включив полный напор, опустил голову, и позволил ледяной воде охладить свою шею. Я аж застонал от удовольствия, когда больная шея наконец перестала меня мучить. Это прибавило мне настроение. Жаль только, это всё временно, и как только вода пропадёт с моей шеи боль вернётся. Надо как-то это продл… — Димас! Здаров! — кто-то энергично ударил мне по шее… прямо (бл*ть) по месту ожога! — А-А-А-А!!! — в болевом аффекте я сильно махнул руку, и кого-то судя по всему задел, так как таинственный виноватый моей вернувшейся боли отошёл от меня.       А я, на этот раз пыхтя от боли, опять сунул шею под ледяную воду крана. Боль, на этот раз, утихала в несколько раз медленней. — Ты чего дерёшься? — боль перестала мне мешать, и я понял, что мой таинственный собеседник — это Серый.       Лица я его не видел, но по тону голоса было хорошо понятно, что он недоволен. — У меня шея обгорела на солнце. Я только боль утихомирил, и тут ты со своими Димасами. Больно, блин, — сказал я, продолжая охлаждать свою кожу. — А, так вот в чём дело, — сказал Серый, после чего пошарил, видимо, в кармане шорт и что-то достал. — Ты голову подними. У меня для этого средство есть. — Лубрикант? Ты не в моём вкусе, — пошутил я, увидев в его руке какую-то мазь, после чего вернулся к своему старому занятию. — Лубри… Что? — спросил Серый, явно не понимая значения этого слова. — А, забудь, — сказал я, наконец закрыв воду и аккуратно вытерев свою шею, чтобы случайно не начать её вновь заставлять болеть. — Давай сюда, проверим твою чудо-мазь.       Он кивнул и передал мне тюбик, после чего принялся умываться. А я выдавил чуть этой белой мази на руку. Она была холодная и пахла какой-то травой. Знакомой какой-то, но я всё никак не мог вспомнить какой именно. Ай, неважно. Раз Серый говорит, что она должна помочь, значит поможет. Не будет он же мне врать. Так ведь?       Решив рискнуть я положил мазь на кожу и… Опять застонал от удовольствия. Ведь с каждым моим движением боль стихала всё сильнее и сильнее. И даже тот факт, что я нахожусь на солнце меня больше не напрягал. Кожа не гудела, а жар стал слабее.       Вот, что советская мазь делает! Мёртвого на ноги подняла! — Ну, я же говорил, — улыбнулся кучеряш, увидев мою реакцию на мазь. — Сам ей пользуюсь каждое лето, так как постоянно обгораю. Даже купаться приходиться иногда в футболке и шортах, чтобы не обгореть. Уже и крем пытался использовать, и меньше времени на солнце находиться — всё без толку. Всегда сгорал, вот и вошло в привычку, как начинается сезон жары, иметь при себе тюбик с мазью. — Предусмотрительно, — сказал я и протянул ему тюбик, но он его не принял.— Что? — Тебе он сейчас нужнее. Бери. Мне родители послезавтра привезут ещё, так что бери. — Спасибо, Серый, выручил, — поблагодарил я кибернетика. — Это мелочь для друга. Ты мне вон, как вчера помог, так что такое для меня — это мелочь, — он улыбнулся ещё ярче.       А я подумал, что он, в принципе, и вправду стал мне другом. Любопытно. Но мне это нравиться.       Так как всё это время только охлаждал шею умыться я ещё не успел, поэтому решил всё-таки начать это дело, как только убрал мазь в карман шорт. Первым делом пошла чистка зубов и, невольно задев свой подбородок, я с сожалением обнаружил, что у меня начала расти щетина. Эх… Опять бриться. — Ну рассказывай, герой, как вчера всё прошло? — спросил я Серого, после того как выплюнул воду. — А чего рассказывать? Всё прошло супер, — усмехнулся светловолосый. — Вино, как я и подозревал, действительно подействовало здорово. Дало этого… Ну как его… — Смелости, — подсказал я слово, которое всё никак не мог назвать кучеряш. — Да, именно смелости, — подтвердил он, после чего продолжил рассказ. — У нас после вина, как будто языки развязались. А уж у Жени тем более. В общем, когда я её в библиотеку привёл, она меня поцеловала. Да так, что я уж и не думал, что она так умеет. Как оказалось, она в одном романе вычитала, что девушки, если они очень любят кого-то, целуются с партнёром, всовывая свой язык ему в рот.       Звучит мерзко, но только для тех, кто этим не занимался. Ко мне это не относилось — сам был тем, который так целовался. В сексе такой поцелуй — это часть прелюдии. — Ну, потом мы обнялись. Стол немного сдвинулся. И тут она как навалиться на меня, — он говорил это прям с придыханием. — И тут вижу на неё презерватив упал. Она его и подняла, потом посмотрела на меня. Ну, а дальше …       Он рассказывал ещё долго. И о том, как ему молния чуть член не прищемила, когда Женя, дрожащими руками, пыталась его вытащить из «плена». И о том, как у них презерватив лопнул, когда они попытались его надеть. В общем, судя по словам Серого, всё действо они делали без защиты. — Ну и дурак, — сказал я, заканчивая чистку зубов. — Не спорю, — подтвердил Серый. — Просто пойми. В тот момент я не думал о будущем. Мне очень сильно её хотелось. Понимаешь, Дима? Видел бы ты… — Э-э-э, тише. А то услышит кто, — сказал я и показал на кучу пионеров, которые проходили мимо нас в режиме зомби.       А когда Серый начал рассказывать свои чувства, которые он пережил этой ночью, они резко остановились и заинтересованно посмотрели на нас. Серый, заметив это, смутился. — Ну да… Кхм… В общем. Пойду я, — смущённо сказал Серый, после чего собрал свои вещи и ушёл. — Ещё раз спасибо за помощь, Дима. Увидимся!       Он прям полетел в сторону домиков. Видимо, надеялся увидеть ещё раз свою возлюбленную. Мне ничего не оставалось, кроме как порадоваться его успехам. Ну и молодец. Пусть у него всё… — Дядя…              Я с удивлением повернулся и увидел октябрёнка. Он был среди тех, кто шёл мимо нас, и когда Серый начал буквально петь, заинтересованно смотрел на него. Но вот Серый ушёл, пионеры разошлись, а этот малыш обратился ко мне. — Не «дядя». У нас с тобой разница где-то в 9 лет, не больше, — поправил я его. — Мама мне всегда говорила, что старших нужно уважать, — сказал мальчишка. — Права твоя мама, — усмехнулся я. — Так чего хотел-то? — Можете поделиться зубным порошком? А то мой закончился. Пожалуйста. — Без проблем, — я протянул ему свою коробку с порошком. — Я себе новый потом возьму, не переживай.       Мальчуган улыбнулся, после чего взял её в руки. — Спасибо. А ещё, можно вопрос? — Да говори уж, отвечу. Я же не кусаюсь. — А что значит «дрочить»? — Дроч… — я резко замолчал, понимая, что только что хотел сказать, а потом сразу нахмурился и посмотрел на малыша. — Ты где такое слово услышал, щегол? — Так тот дядя говорил, что убежал. Вот я и хотел узнать что это значит, — расстроенно сказал мальчик, увидев мою реакцию на вопрос.       Серый, готовь вазелин… Из-за тебя мне пришлось краснеть. Хотя ладно, сам найду.       Уговорив мальчишку забыть все слова, что сказал Серый, убедив его, что они плохие, я пошёл к себе домой. До завтрака было ещё порядочно времени. А на зарядку идти…       Ах да, точно. Из-за вчерашнего моя привилегия пропускать зарядку наверное аннулирована. Значит, придётся-таки туда сходить, да потрясти телесами. Ну и пойду. Благо боли в шее больше нет. Наконец надев рубашку и завязав галстук, специально оставив зазор, чтобы ткань не трогала кожу, я пошёл на площадь. И, судя по пробегающим мимо пионерам, я опоздал. А там были не только пионеры — были и те вожатые, которых я вчера встретил. Та рыжеволосая и альбинос. А сзади них бежала… — Физкульт-привет, Дима. Чего зарядку пропускаем? — улыбнулась мне обладательница двух упругих и длинных кос пшеничного цвета, остановившись возле меня. — Ага, и тебе доброго утра. Так я и шёл, а тут вижу вы бежите. Вот и удивился, что меня не подождали. — Так и хотели подождать, но Сережа подошёл к Ольге Дмитриевне, и сказал что у тебя ожог на шее. Поэтому она разрешила проводить зарядку без тебя. — Вот оно как, — я очень удивился такому милосердию Ольги Дмитриевны. — Чего это она? А я думал… — Ну, от наказания тебя ожог всё равно не спас, — сочувственно сказала Славя. — Так ты уже в курсе?       Девушка кивнула. — Она мне довела про это сегодня утром. Я даже в самом начале не поверила, что ты на такое способен. Думала, что ты тоже правильный пионер. Поэтому и удивилась. Скажи, зачем ты вообще это делал? — девушка посмотрела на меня строго. — Не знаю уже, — соврал я. — Видимо, я правда худший из всех мужчин. А поэтому давай потом поговорим. Мне сейчас и так Ольга Дмитриевна мозги прочистить, не хочу мозголомку ещё и от тебя слышать.       Славя, видимо, поняла, что говорить я на ту тему не хочу. Поэтому настаивать не стала. Убедившись, что я пошёл на площадь, она побежала за остальными. А я, приготовив свою волю, вышел на площадь с Гендой. Мне предстояло наказание.       Интересно, какое оно будет?