Благие намерения мне никогда не помогали

      Мои шаги по каменной дороге отзывались практически шёпотом в моих ушах. А вдобавок к этому звуку я услышал, как шелестели деревья из-за лёгкого летнего ветра. Ветер, попадая на мою шею, приятно охлаждал кожу, в которую впиталась мазь. У меня было отличное настроение. Жаль только, я пришёл на площадь, где оно, я уверен, испортиться, так как, увидев меня, ко мне подошла Ольга Дмитриевна. — А вот и наш нарушитель дисц… — Ольга Дмитриевна, — начал я жалобно, надеясь её пронять. — Да, я совершил грех. И теперь, согласно теории Конфуция, за неуважение к взрослому, должен гореть в Аду до окончания кальпы. Но, пожалуйста, давайте поскорее покончим с этим. Дайте мне наказание, и я пойду его отрабатывать. Но, умоляю, не надо смотреть на меня, как на маньяка — мне от этого больно. И так шея болит.       Вожатая от такой наглости оторопела, но, видимо, поняла, что мне действительно не хочется сейчас слушать нравоучения. Да и от наказания я освобождаться не собираюсь. Она посмотрела на меня, а потом легко улыбнулась. — Ну, хорошо, хорошо, Дима. Не буду, дам нашему лучшему пионеру такую возможность. — Лучшему пионеру? Это я когда таким стал? — удивился я. — Когда начал помогать моей помощнице, редакторской коллегии. Ну и поварам. — Так получается… — было начал я, но, видимо, мне было не суждено закончить свою фразу. — Не-а, — усмехнулась Ольга Дмитриевна. — Даже лучшие пионеры не застрахованы от ошибок, поэтому наказания тебе не избежать, так что не проси. А теперь — иди в строй.       Поворчав для приличия я пошёл в строй своего отряда. Там уже стояли довольные голуб… Хм… Возлюбленные. И я говорю не только про Серого и Женю — Саша и Алёна тоже там были. Они, в отличие от Жени и Серого, не переговаривались друг с другом. Однако за руки держались. Эх… Это мило. Интересно, когда я вновь кого-нибудь за руку подержу? Будет такая девушка, которая окажет мне знаки внимания? Наверное, нет, я слишком стар… Кхм… Слишком тормоз. Ну и ладно, зато смотрю на других влюбленных. Прям в романтике какой-то!       Постепенно к нам подходили и другие. Сначала Лена, потом Мику и Алиса, причём Алиса ухмылялась смотря на меня. Вот бы её сюрприз позволил мне уйти с отработки наказания! Так не хочется сегодня на солнце находиться… Потом пришёл и Семён с Юлей. Тоже улыбались, смотря друг на друга. Тьфу, а я уже про них и забыл. А вот и Ульяна, вместе со Славей. Видимо, они вместе участвовали с беге. А так как я Ульяну тогда не видел, видимо, она бежала где-то впереди. Ну и ладно — это вообще неудивительно. Ульяна любит бегать, и бегает она всегда быстро. Мне за ней никогда не угнаться, да и мне лень…       Площадь заполнилась другими пионерами, и шумели все достаточно громко. Но вожатые пока не спешили вернуть на площадь тишину. Да и, честно говоря, они сами сегодня не выглядели энергичными. А может быть, это на них так бег повлиял. Да не — бред какой-то. Хотя… — Доброе утро «Совёнок»! — неожиданно с центра площади крикнул директор лагеря. — Доброе утро!       Кстати, я вот о чём подумал, а как его имя? А то потом придется с ним пересечься, и всё — беда. Его имя я не знаю. — Славя, выручи — шепнул я Славе, которая внимательно слушала речь директора. — Не сейчас. Давай потом… — Как директора зовут?       На этот вопрос Славя повернула в мою сторону голову и с большим удивлением посмотрела на меня. Однако речь директора была важнее, поэтому её взгляд на мне недолго задержался. — Антон Игоревич, — наконец сказала Славя, не прерывая свой взор от директора. — Спасибо, Славушка, такая же славная, как и твоё имя. Выручила… — сказал я, после чего также отвернулся и начал слушать директора. — Не встревай больше в неприятности, — сказала смущенно Славя.       А её щеки порозовели. Стоп, а что я не так сказал-то? — Итак! Удачного вам дня пионеры! Трудитесь во славу коллектива, и пусть сегодняшний день даст вам больше приятных впечатлений, которые вы заберете домой! — Ура! — был ответ директору от пионеров. — Вожатые — руководите своими отрядами!       Сказав последнюю фразу, директор исчез, так же быстро, как и появился в центре площади. Вожатые начали что-то рассказывать своим отрядам. Ольга Дмитриевна присоединилась к своим коллегам в этом действии, на удивление, поздно. Однако достаточно уверенно. — Как вы слышали, сегодня вечером будет концерт. Каждый отряд что-то должен подготовить. Добровольцы, если что, приветствуются. Руководителем концерта назначаешься Говор… — Ольга Дмитриевна запнулась, когда на неё недовольно посмотрела Мику. — Хацунэ. Остальные занимайтесь делами после завтрака, и репетируйте свои номера. Удачи вам.       На последних словах Ольга Дмитриевна улыбнулась. Её подчиненные, точнее воспитанники, кивнули на её слова. И все разошлись. А я начал думать сколько из нашего отряда людей будет выступать. И что они будут делать. Даже интересно, хочу посмотреть концерт. Осталось только… — А вас, товарищ Гордеев, я попрошу остаться, — сказала Ольга Дмитриевна, когда увидела мою попытку уйти. — Да помню я, помню. — У тебя сегодня, Дима, будет особое задание. Ну и — вернёшь за свои шалости долг обществу. Иди к Говоровой — ей нужно помочь инструменты отнести на сцену, и подготовить её к концерту. Так что на тебе сегодня важная задача. Выполнишь её — считай наказание своё отработал. Приказ ясен?       Тоже мне командир! Меня в армии страшнее сержанты пугали. Но да ладно — не буду портить вожатой настроение. — Да, Ольга Дмитриевна. Понял. — Вот и хорошо. Сегодня на весь день поступаешь в распоряжение музыкального клуба. Узнаю, что отлыниваешь — в характеристике напишу, что ты плохой пионер.       Вот это напугала… Жаль, она не в курсе, что я пришелец из другого времени, и мне на рекомендации наплевать. Но да ладно, не буду её лишний раз злить. Пока у неё хорошее настроение с неё, по крайней мере, можно поговорить. — Понял, ну я пошёл, — сказал я и хмуро пошёл в сторону столовой.       Ольга Дмитриевна проводила меня взглядом, пока я не скрылся в гуще других голодных пионеров. Странно, что она не стала следить за порядком у входа. Или просто не захотела? Ну и правильно, смысла в этом нет. Пионеры и так достаточно организованно входили в храм живота, не нарушая строя. Пастух этому «стаду» был не нужен.       Сначала младшие отряды, потом… Э-э-э… Средние? Ну да, между старшими отрядами и младшими. Потом старшие. И наконец, мы — самый старший и… Самый малочисленный. Ну и ладно.       Зашёл я одним из первых. И не потому, что очень сильно хотел есть (хотя это тоже), а из-за жара в районе шеи. Видимо, мазь перестает действовать. Надо бы намазать перед завтраком. А потом уж и поесть. Но перед этим я взял поднос с яствами — жареные яйца с вареной колбасой, салат и какао. И поставил его на один из свободных столов. Таким способом я показал, что именно это место занято. Тюбик в руке, галстук ослаблен. И тут я понял, что сейчас чуть не совершил публичный стриптиз. Так-с, надо срочно исправить свою ошибку. Я подошёл к двери на кухню и, удостоверившись, что никому не мешаю, прошёл в раздевалку. Благо там никого не было. Там я и обработал свою шею ещё одним слоем. — Доброе утро, хулЮган, — усмехнулась Тётя Наташа, увидев меня, когда я выходил из раздевалки. — Решил ещё и в воры заделаться? — Больно надо мне еду воровать. Здесь и так, как на убой, кормят, — сказал я и убрал мазь в карман шорт. — Это верно, — подтвердила начальница столовой. — Знал бы ты, как Оля тебя убить вчера хотела. Говорит, в призрака нарядился. — Ну… — смутился я. — Скорее, в вампира.       Тётя Наташа прыснула. — Да это вообще случайно вышло. Я собирался Женю напугать, а не Ольгу Дмитриевну, — соврал я. — Она просто оказалась не в том месте не в то время. — Ага, — хитро посмотрела на меня женщина. — Так сильно хотел торт сделать для неё и Серёжи, а, как оказалось, это лишь для того, чтобы их напугать. Бред сивой кобылы, Дима. Так и скажи, что прикрывал Серёжу и Женю. — Да я не… — попытался оправдаться я. — Мне можешь не врать, — улыбнулась женщина. — Я и так всё прекрасно поняла, что ты свидание Серёжи и Жени прикрывал. Наверное, ты в библиотеке украсил всё, подготовил. Торт принёс, который ты пёк с таким трудом. А тут Оля и подошла не вовремя. Вот ты и решил её прогнать. Жаль только, ты ей потом попался, когда у неё настроение было взрывное. Так бы я помогла бы тебе, а теперь всё — отрабатывай наказание. — Ага, — подтвердил я. — Надо отработать. А то Ольга Дмитриевна от меня не отстанет. Пойду я, Тётя Наташа, сегодня не ждите. — У тебя сегодня будет работа поинтересней, — сказала она в тот момент, когда я вышел из кухни.       Ответить или спросить, что именно она имела в виду я не успел. Да и желания не было. Хотелось поскорее поесть и пойти к Мику Батьковне на расстрел. Шутка, конечно, у Мику из расстрельных инструментов только портрет Растрелли, которого у неё нет.       Дима, ты идиот, надо научиться шутить…       Я уже сел за стол и только взял ложку в руку, как всю столовую огласил звук бьющейся посуды. Я повернулся и увидел, что двое из младшего отряда поспорили друг с другом, и спор был таким яростным, что один из детей нечаянно скинул поднос другого дитя. Именно это и вызвало этот звук падения. Вожатая того отряда увидела двух нарушителей общественного порядка, после чего наругала их обоих. Тот, кто остался с завтраком, что удивительно, наказание не получил. А вот лишившийся теперь со шваброй и веником убирал следы их спора. И…       Мне стало жалко смотреть на того паренька. Он выглядел так, будто сейчас разревёться. Так-с, не в мою смену! — Малой, — подозвал я его к себе, он повернулся на меня. — Подойди сюда. — Тоже будете меня ругать? — сказал мальчишка утирая слёзы. — Не, — отрицательно помахал я рукой. — Ты, как я слышал, лишён завтрака? — Угу… — подтвердил мальчишка. — А он был такой вкусный… — Ну, это не беда, — я встал из лавочки, после чего указал ему рукой на то место, где только что сидел. — Забирай мой, я его даже не ел.       Сначала он с удивлением посмотрел на меня, после чего начал отрицательно махать руками и отказываться. Но мне удалось его уговорить забрать мой завтрак. А так как мой стол был далеко от того стола, где сидел весь его отряд, то вероятность нового конфликта упала в несколько раз. Мальчишка покраснел. — Ну полно, — усмехнулся я. — Я всё равно сейчас на диете. А тебе это нужнее будет. Только, как поешь, убери поднос, хорошо? — Хорошо, — с красным лицом сказал мальчишка. — Спасибо… — На здоровье, — сказал я, после чего с довольным лицом пошёл к выходу из столовой.       Живот протестовал, причём очень громко. Но мне было не до этого — сейчас дух победил плоть! Так что уймись.       Бурчание перестало быть слишком громким, поэтому вскоре я перестал обращать на него внимание. Я пошёл в музыкальный клуб. И, пока я добирался до него, перед моими глазами сменялись самые разные картины из разряда «подготовка». И была она направлена, я уверен, на успешное проведение концерта сегодня вечером. Те октябрята, что уже поели, повторяли гимн Пионеров.       «Взвейтесь кострами, синие ночи! Мы пионеры — дети рабочих» — так там вроде поётся.       Другие пионеры из более старших отрядов занимались другими репетициями. Были и… Стоп, что?       Два пионера из второго отряда махали саблями, как Даргинцы с Кавказа. М-да … Безопасность прям на высоте! А если…       Ха! В старика превратился. Сам постоянно граблями любил крутить как можно быстрее. А теперь возмущаюсь, что пионеры махают саблями. Да и наверняка они бутафорские. Сомневаюсь я, что детям доверят настоящее оружие. И не мудрено — настоящая сабля кость режет, как масло.       Дальше были танцы и ещё много других репетиций, и их было так много, что я уже начинал засыпать от их обозрения. Хватит, не до сна мне сейчас. Мне ещё наказание нужно своё отработать.       Клуб Мику встретил меня… Да, как обычно. То же здание, те же окна. И… Та же девушка, что заведует им. Было видно, что она сейчас была чем-то занята. Но чем, я не мог понять, так как стоял слишком далеко. Наконец доски хрустнули под моим весом, и удар моей руки известил Микуську, что я пришёл. — Открыто!       Я открыл дверь. Мику с улыбкой посмотрела на меня. Видимо, она знала для чего я сюда прибыл. — Димочка, привет! Хотя, вернее сказать, — она попыталась скорчить строгое лицо. — Осужденный! Добро пожаловать на перевоспитание! — Да не виноват я! Она сама пришла! — спародировал я одну известную сцену из одной комедии.       Хафу не сдержалась, прыснула и засмеялась от моей сцены. Ну и отлично. Рассмешил девушку. «С вами Дмитрий Гордеев, и это шоу «Рассмеши девушку»!» — Ладушки, давай поскорее с наказанием покончим. Что прикажешь делать, Мику? — Хм. Ну для начала, — она задумалась, после чего указала на стул. — Садись сюда.       Я так и сделал. — Теперь отвернись. — Это ещё зачем? — не понимая, спросил я. — Без лишних вопросов, — сказала Мику.       Ну и ладно. Не убивать же она меня будет.       Я отвернулся и начал следить за полётом листьев и шевелением деревьев. Занятие скучное, но, по крайней мере, оно помогает мне утолить скуку. Параллельно с этим я слышал, как наша Микуська-батьковна чем-то шелестела, и что-то ставила на что-то. Наверное, на пианино. Ибо других деревянных предметов я здесь не видел. Ну, по крайней мере, пока заходил сюда. Потом я услышал, как… Кипит вода? Не понял… — Поворачивайся, — я услышал голос Мику.       Так я и сделал. И очумел от увиденного. На пианино стояли печенья и конфеты, причём мои любимые — «Коровка». И печенье в виде подсолнуха с центром из клубничного джема. — Стоп, а как же сцена? Я думал, мне нужно помочь тебе принести оборудование на сцену. — Я и Алиса это ещё позавчера сделали. Так что давай пить чай! Я как раз хотела, а тут ты пришёл. Попотчую своего гостя, как у вас в России говорят! — улыбнулась наша музыкальная натура.       А я что? А я ничего! Я есть хочу. Поэтому к предложению попить чаю я против не был. Ну вот вообще!       Алиса и Мику — жаль мы не так близки. Я бы вас за такое утро расцеловал!