Чужаки

Рипп уже давно не попадал на ковёр своего отца: Грант понял бесполезность нотаций в противодействии выходкам сына. Генерал обыкновенно использовал менее ресурсозатратные и гуманные методы — обыкновенные побои. Но не сказать, что они были действенными: видимо, Рипп успел закалиться под ударами, если не физически, то морально. Но в этот раз он провинился не один, а вместе с братом. Хотя Грант-старший не питал к самому младшему ребёнку нежных отеческих чувств, претензий к Баку он имел меньше: в конце-концов, парниша, при всей своей неповоротливости и медлительности, был довольно послушен и исполнителен. Но лишь сейчас генерал обнаружил, что Бак предавал его доверие всё это время. — Итак, вы двое, — Базз Грант флегматично сложил пальцы домиком, расположившись в своём кабинетном кресле с безукоризненной, как всегда, осанкой. — Будем говорить о ваших друзьях. — У меня их много, о каких из? — с бахвальством спросил Рипп, точно вопрос был адресован одному ему. — Мне стало известно, что вы общаетесь со Смитами, — продолжил Грант в той же манере, никак не реагируя на комментарий среднего сына. — В рамках воинского устава это можно расценивать как предательство. По каким-то причинам вы оба решили поддерживать сношения с гуманоидами, которые строят козни против человечества и… — Ну перестань, а то я скоро думать начну, что ты серьёзно! — вспылил Рипп, показательно приняв скучающую позу. — Какие козни, какое… — Не перебивать старшего! — рявкнул Грант, отчего его младший сын вздрогнул. — Для особо одарённых объясняю: Мистер Смит — враг для горожан Стрейнджтауна, который готовится выступить против живущих здесь людьми в коалиции со своими родственниками. На благо, это уже перестало быть военной тайной, иначе наш разговор был бы гораздо короче и категоричнее. — А пруфы-то будут? — Рипп непонимающе прищурился: слова отца его нисколько не убеждали. — О каких «пруфах» может идти речь, — Грант вложил в сленговое слово сына максимальное пренебрежение. — Когда вы якшаетесь с этими мутантами и не заслуживаете никакого доверия? — Кого ты… — Молчи. Я хочу послушать Бака, — генерал с вопросом уставился на младшего сына, ожидая его ответа. — Папа… — Бак весь сжался: в складках, образовавшихся на напряжённой толстой шее, блеснул пот, а глаза налились слезами. — Ну чего ты пристал к Баку? Ему, по-твоему, делать больше нехер, как в твоих дурацких заговорах участвовать? Базз встал из-за своего стола и угрожающе приблизился в сторону Риппа. Последний выставил перед собой руки в защитной стойке, но слишком поздно: оглушительный удар отца сбил его с ног. Кое-как юноше удалось сместить вытянутые руки по направлению движения, так что ему удалось избежать удара позвоночником. Над ним нависала грозная фигура отца: Рипп потирал ушибленное бедро, одновременно пытаясь отползти в сторону. Бак, увидев эту картину, не выдержал и расплакался. — Подбирай выражения, а лучше помалкивай, если тебе не давали слова! — яростно просипел Грант-старший. — Бак, продолжай! — Папа… я… — мальчик тщился произнести хоть пару слов с комом в горле. — Мы… мы просто гуляем… в школе… общаемся… с Джилл. Она нормальная… она человек, у неё… — Твоя Джилл — такой же мутант, как и дружок твоего брата и сам Мистер Смит. — фыркнул генерал. — Бак прав. Я тоже видел Джилл: она ничем не отличается от обычных ребят, — вступился за брата Рипп, на всякий случай вновь выставив руки перед собой — уже заблаговременно. — Мне твой, Бак, классный руководитель рассказывал, как она чуть не подпалила класс без всяких подручных средств. А я инопланетян знаю куда лучше вашего, в том числе то, что они очень хорошо умеют устраивать пожары. Подумай сам, по-хорошему, Бак: нормально тебе будет дружить с девочкой, которая при любой девчачьей истерике может поджечь тебе волосы на голове?.. Так, подожди, — Грант, кажется, что-то вспомнил. — А не оттуда ли у тебя ожоги были месяц назад? — Перестань, Базз. Я тоже могу кучу всего придумать про твоих друзей в погонах, — снова встрял Рипп, упорно пытаясь перехватить внимание отца. У него это получилось: ещё один удар — и вот Рипп снова вынужденно принял лежачее положение, скрючившись на полу. — Папа, я больше не буду! Не буду с ней общаться! Не буду! Честно! Честное словно! — истерично затараторил Бак. — Что мне твоё честное слово? Посидишь с месяц дома, а в школе и после неё за тобой будет смотреть Танк, — Грант подошёл ближе к Баку, из-за чего по телу того вновь пошла крупная дрожь. — Понял? — Да, пап, понял! — Тогда не мозоль мне больше глаза, тряпка. Вытирай сопли и марш мыть полы, — генерал выпроводил мальчика за дверь, после чего переключился на Риппа. — Теперь будем разбираться с тобой. — Тебе ещё не надоело? — с издёвкой спросил Рипп, заложив руки в карманы. — Не перебивай! — А вот и перебью! Тебе Танк настучал, что мы со Смитами тусуемся, да? А ты спроси у него ради разнообразия, как он там себе воспитанную скромную девушку ищет на будущее, потому что сейчас я его вижу только в окружении пацанов с полигона и… — Мы сейчас о тебе говорим, мелкий ублюдок! Ты своими контактами с тем мелким зелёным гадом позоришь меня, мою репутацию. Пошевели своей парой извилин и подумай, какие проблемы ты тем самым создаёшь нам всем. — А ты сам тогда тоже подумай, сколько из-за тебя дерьма! Бак, как только громкие звуки слышит, сразу ревёт — ты научил своими воплями! Обо мне всё время крысят за спиной: вот, мол, тот парень, у которого папаша — угашенный солдафон. Смотрящий, да даже Танк! Он бы не был таким пришибленным, если бы ты ему мозги не промыл! А главное, мама… — Завались! — Что, совесть проснулась? — на уже влажные щёки Риппа упало ещё пару слезинок. — А поздно: она уже сбежала из этого дурдома. А ты даже не даёшь нам с ней общаться! — А сама она с вами рвётся общаться? Вопрос отца несколько поколебал уверенность Риппа. Конечно, он уже думал об этом: по неизвестным причинам мама не предпринимала никакие попытки связаться с ними — и это при том, что в детстве она буквально сдувала с него пылинки. Рипп не понимал, почему она не забрала с собой хотя бы его с Баком, своих любимых детей. Мама даже не попрощалась с ними: просто в один день они не увидели её с утра на кухне, где она, поднимаясь ни свет ни заря, неизменно готовила завтрак на всю семью. Только через мучительные несколько дней Грант ответил, куда она пропала, но так односложно и неубедительно, что легче от этого не становилось. Позже юноша узнал, что незадолго до пропажи матери они с отцом подали на развод, но отчего-то бракоразводный процесс прошёл мимо них: в фильмах, что Рипп смотрел, семьи разводились в суде, со всем выводком детей, скандалами, спорами и делёжкой имущества, тогда как здесь они словно бы и не разрывали брак. — А из-за кого она ушла?! Это ведь ты виноват! Небось, ты и против нас всех настроил маму, что я даже не знаю, где она сейчас! — Твоя мать всегда была ветреной женщиной. Сейчас, когда ты уже постарше, наверное, понимаешь, что это значит? — Что ты рого… — очередной удар, выбивший воздух из лёгких. — Что ей было глубоко плевать на свою семью! Вот она и оставила вас. Ей… — Ну нет! — крикнул Рипп, переведя дыхание. — Она ушла из-за тебя! — Отставить! Я не спрашивал тебя об этом… За Смитов сидишь дома до Нового года. Твои и Бака ключи я уже забрал. Дверь с Танком будем закрывать изнутри. В школу и из неё всех троих теперь буду везти лично. Последнее, — Грант требовательно протянул огромную ладонь. — Телефон. — Какой телефон? — Рипп принялся изображать дурака. — Без этого цирка. Сдавай телефон. — О каком, блин, телефоне ты говоришь? У меня его никогда… Отвесив сыну пощёчину, Грант принялся бесцеремонно обыскивать его карманы, подавляя все попытки сопротивления. Затем, не найдя желаемого, он отконвоировал парня в его комнату, где перерыл все вещи, пока наконец-то не извлёк из-под подушки мобильник. — Даже не умеешь нормально врать и прятать вещи, позорище, — генерал засунул телефон в свой карман, после чего покинул комнату. Дождавшись ухода отца, Рипп поспешил закрыть дверь на щеколду, но неожиданно для себя обнаружил, что она отсутствовала: видимо, папаша успел сам или с помощью ремонтников снять её, пока владелец комнаты где-то пропадал. Это стало последней каплей: укрывшись одеялом с головой, юноша наконец-то дал волю чувствам. Да, он не мог сдерживать слёзы, когда его плоть пронзала острая боль, но он продолжал изо всех сил свою речь: наглую и уверенную. Сейчас он наконец-то мог принять её во всём объёме, в одиночестве и безмолвии. В незащищённую дверь в любой момент мог вломиться отец или Танк, но Риппу уже было всё равно: хуже, чем сейчас, уже точно не станет. Но его покой не мог продолжаться вечно: на пороге незапертой двери появилась младшая копия отца, словно бы оригинала Риппу было мало. Танк, насмешливо ухмыляясь, закрыл за собой дверь и стал штурмовать вторую линию обороны, одеяльный кокон. Рипп дрябло сопротивлялся его атакам, изворачиваясь на кровати в разные стороны. Всё-таки стало хуже. — Вставай уже! Тебе обед готовить! — Отстань, — едва выдавил из себя Рипп. — В курсе, что я теперь за тобой с Баком слежу? Так вот, я тебе говорю, тащи свою задницу на кухню и перестань рыдать в подушку! — не унимался Танк: он уже стянул с Риппа одеяло, убедившись в своих догадках. — Твою мать, я могу хоть пять, сука, минут побыть один?! — крикнул его младший брат, пытаясь вновь укутаться. — Будут вам харчи, и без тебя до кухни дойду! — Ты постоянно ревёшь. Как баба, — заключил Танк, оглядев опухшее лицо брата. — Если бы папаша тебя так же часто лупил, ты бы так же ходил. Зато я ною потому, что больно, а не что подвёл папочку, а, Танк? — Рипп посмотрел прямо в глаза Танку: влажная пелена мутила его взор, но уязвленное чувство гордости в лице его мучителя он видел хорошо. — Вижу, отцовских тумаков тебе не хватило? Могу добавить, — Танк с ногами забрался на кровать и сжал кулаки. — Не, не хочу. Ты лучше скажи, зачем на нас с Баком настучал? — Потому что вы что-то мутите с этими… — Слушай, ты из Смитов знаешь только Джонни, потому что я его знаю. Но хрен со мной. Зачем Баку-то поднасрал? Общался он спокойно со своей Джилл, никого не трогал. — Потому что она тоже пришелец! — И? Ему на это побоку, как и мне на зелёную кожу Джонни, кстати. Но Бак-то ещё держится за папашу, и у него даже получилось почти у него похвалу получить. А ты взял и втупую подорвал батино доверие к Баку. Нахрена, спрашивается? — Какое, к чёрту, может быть доверие, если он уже дружит с инопланетянкой? Бак уже давно это доверие предал, — серьёзно рассудил Танк, понемногу разжимая пальцы. — Вали на кухню. — Ну да, как ж ещё, — лениво потянувшись, Рипп спрыгнул с кровати, постаравшись как можно больнее задеть в этом жесте брата. — Я, кстати, пока не рассказывал папаше, что тебе Лана нравится. Так что ты тоже у меня на крючке. — С чего ты… Рипп видел, как на лице брата разлилась краска гнева, а потому, не давая ему договорить, сразу вышел за дверь. Оставалось надеяться, что он не будет вести конвой на кухне: может быть, там удастся урвать ещё с десяток минут желанного одиночества. Жаль лишь, что раскладывать порции придётся в присутствии отца: так бы, может, получилось и плюнуть в тарелку любимого старшего братца. Несмотря на то, что следующая учебная неделя начинается лишь послезавтра, Бак старательно корпел над домашней работой. Аккуратно выводя цифры в тетради по арифметике, он то и дело брал в руки черновик, тестируя там всякий мелкий шаг в вычислении и только затем лишь, убедившись в его правильности, переносил его в тетрадь. Его домашнее задание должен был, как всегда, проверить Танк: лишь пару раз за эту работу брался сам отец и ни в один из них он, конечно, не похвалил Бака за идеально выполненную работу, лишь молча, без замечаний, возвращая тетрадь. В дверь его комнаты кто-то постучался, и судя по тому, что Бак вообще слышал стук, он заключил, что то был Рипп. — Привет. Я сейчас домашку делаю, — сказал Бак, намекая на то, что отвлекаться от возложенных обязательств он сейчас не может. — Молодец, не то что я, — Рипп несколько замешкался. — Можно на пару минут тебя от неё оторву? — Ну… Мне нельзя отвлекаться, — неуверенно проговорил мальчик, продолжая решать пример. — Успеешь ещё свою домашку сделать: сейчас ведь только суббота, а батя её у тебя по воскресеньям просит. — Что такое? — Жалко, что батя и на тебя сагрился. Ты ж тут совсем не при чём, — Рипп присел рядом, на край кровати, из-за плеча рассматривая прописи брата. — Это Танк всё рассказал? — А кто ж ещё? — Рипп грустно усмехнулся. — У Танка нету друзей, вот он и хочет, чтобы у других тоже не было, — рассудил Бак. — А то. Только мы ему поддаваться не будем, да? — Но если папа узнает… — Бак, ты всё думаешь, что папа твой хороший, а ты плохой, вот он и относится к тебе так. А на деле всё наоборот: ты как ни старайся, а он всё равно тебя не заметит, тупо из принципа. — Зачем ты такое говоришь? — испуганно пролепетал мальчик, окончательно отложив в сторону тетради и ручку. — Да чтобы жить тебя научить, оболтус. Нормально жить. Вот на Танка посмотри: он прямо из штанов лезет, а толку: только работы больше прибавляется. Теперь, вот, он ещё следить за нами в школе должен будет. А теперь представь, что ты стараешься ещё больше Танка. Папаша от тебя тогда живого места не оставит, сделает своим слугой, понимаешь? — Но ведь папа говорит, чтобы мы с Танка брали пример? — Так это он нам говорит. А самому Танку всё равно за любой косяк прилетает. В общем, сильно ты его не слушай: ему всё равно ничего не понравится, сам знаешь. Живи как хочешь, главное — делай это без палева, ок? — Ну… — Бак смотрел на брата в полном замешательстве, словно бы тот предлагал ему поучаствовать в заговоре против отца. — Он же тогда ещё больше наказывать будет? — Будет, конечно. Тебе, Бак, наверное, меньше всех повезло. Ты в принципе человеческого отношения не видел. Но зато ты, вот, раньше повзрослел, и узнаешь, что мир — то ещё дерьмо не через пять-семь лет, а вот уже сейчас. Школа жизни, понимаешь? — Рипп, для чего ты мне это говоришь? — Чтобы ты свою жопу берёг, оболтус. Иди сюда. Потянув мальчика за плечи, Рипп заставил слезть его со стула и тотчас крепко обнял его пухлые плечи, согнувшись для того в три погибели. Бак на объятия ответил, но, кажется, всё ещё не понимал, что Рипп затеял. Но этого и не было нужно: завершив намеченное, Рипп удалился из комнаты, пожелав заранее спокойной ночи. А ближе к двум часам нового дня как можно тише открыл окно в своей комнате и, перевесив через плечо заранее собранную спортивную сумку (пришлось делать это с величайшей осторожностью), юркнул в него. Еле цепляясь за уступы и кренясь под тяжёлым весом, Рипп рисковал упасть с довольно неплохой высоты, но каким-то чудом ему удалось доползти по расщелинам в кирпичах к земле, ни разу не навернувшись вниз. Оказавшись ногами на твёрдой почве, он поправил сумку и отправился на восток. И хотя он осуществил задуманный план пока что лишь наполовину, юношу охватывала невероятная лёгкость: он шёл быстрыми уверенными шагами, невзирая на вязкий песок, бьющую по бедру сумку и возможные опасности впереди и за спиной. Хотя он был в этом доме лишь единственный раз в жизни, Рипп безошибочно нашёл дорогу к Дэд Энд Лейн 13. Время для гостевых визитов он, конечно, выбрал неподходящее, но в другое время суток он бы вряд ли здесь оказался. Тяжело вздохнув, он прошёл во двор и позвонил во входную дверь. Второй раз, третий… Офелия открыла ему лишь спустя минут десять. Оно и понятно: кому в здравом уме придёт в голову распахивать свои двери пред незваным ночным гостем? На ней была мешковатая пижама, составленная из капри, обнажавших стройную лодыжку, и мужской футболки — скорее всего, с плеча Джонни. Рипп, хотя и был раздосадован этим наблюдением, всё же не отказался от задуманного: он сжал девушку в объятиях, не слишком крепких, чтобы не сдавить кости, но и не слишком будничных, чтобы выразить лишь одно простое приветствие. Офелия была сбита с толку, поэтому ответила не сразу и, всё же коснувшись худой спины друга, почти сразу же отстранилась, сместив руки на его плечи: жест человека, желающего образумить своего собеседника. — Что ты тут делаешь?! — с резкостью спросила Офелия, чуть потрясая его за плечи. — На ночёвку к тебе попроситься хотел, — сказал Рипп с напускным простодушием. — Почему ты меня не предупредил заранее? — возмущённо вспылила она. — Батя телефон отнял. Да и если честно, я не совсем на ночёвку. Я типа… — Сбежал из дома? — Ага, типа того. Мне как бы идти некуда. — Смотрящий, Рипп, вечно ты себе проблемы на одно место ищешь… — Так пустишь или нет, Фел? Девушка, с минуту разглядывая заплутавшего беднягу, всё же кивнула и пустила его в дом, сразу после закрыв дверь на несколько замков — Рипп слышал на пороге, как долго она возилась ещё с их открытием. Он не стал задавать лишних вопросов, как не стала она, уточняя причины его побега из дома. Всё взаимно. Кроме одного. Когда Рипп оказался в коридоре, к ним присоединилась третья фигура. Джонни выглядел ещё более разбитым из-за прерванного сна и, в отличие от своей девушки, не заморачивался с одеждой для встречи нежданных гостей. — Ты что ли, Рипп? — Джонни широко зевнул: его крепкая грудь приподнялась в глубоком вдохе. — Э… Привет, Джонни, — на благо, в темноте никто не смог бы разглядеть пунцовый румянец юноши. — Успеем завтра поговорить, — прервала едва начавшийся разговор Офелия. — Можешь лечь в моей комнате, Рипп. Она по левую руку от тебя. Только я давно не стирала там постельное бельё… — Забей, Фел. Ты уже меня, считай приютила… Тогда спокойной ночи? Ещё раз прости, что так вломился к тебе. — Всё в порядке, Рипп. Добрых снов. Не так он представлял себе ночёвку у девушки, в которую давно был влюблён. Ну конечно же, ещё на похоронах она говорила, что теперь ей будет страшно жить в этом доме, когда она осталась одна. Следовало бы переехать к ней в тот же день, а не спустя три недели. Интересно, а как давно здесь появился Джонни? Получается, что он даже при всей своей холодности к Феле в последнее время сделал для девушки больше, чем Рипп? Эти мысли мешали подростку заснуть ещё больше, чем жёсткая неудобная кровать, на которой Офелия, одному Смотрящему известно, как, спала последние несколько лет. Но других занятий, кроме как продолжать тщетные попытки заснуть, у него и не оставалось. Он бы даже согласился на чтение, каким не промышлял со времён начальной школы, будь на книжной полке Офелии что-то кроме медицинских справочников. «А если Джонни тут только на день? Может, он и не думал у неё с концами селиться, чтоб ей одной страшно не было. Я-то планирую остаться здесь надолго», — размышлял парень, ворочаясь с одного бока на другой, пока ближе к утру его всё-таки не объял беспокойный и прерывистый, но всё же сон. Рипп проснулся раньше, чем планировал: его разбудила вереница совершенно однозначных звуков, доносившихся из второй спальни в противоположной стороне. Чем больше юноша прислушивался, тем сильнее убеждался в своей правоте. Кажется, за несколько совместных ночёвок Офелия и Джонни пришли к выводу, что спит их друг как убитый, так что, по-видимому, решили этим воспользоваться… не прикинув сопутствующие обстоятельства. Вот в оркестр монотонных шорохов, шлепков и скрипов вклинился высокий голос: короткие стоны с придыханием. Рипп почти не дышал. Дальше следовала фаза крещендо, выведшая звук с фонового на чёткий и бескомпромиссный. Не располагая картиной перед глазами, юноша был вынужден улавливать тончайшие переходы и каждый мелкий шорох, мысленно воссоздавая сцену, пусть он и с трудом мог представить своих друзей в таких позах. Он поступал не хуже тех, кто вынудил его заниматься этим, и, в отличие от них, делал свою работу тихо и незаметно. Ближе к часу своего обычного пробуждения Рипп, выйдя из ванной, оказался на кухне, где уже были Офелия и Джонни. Девушка стояла у плиты, что-то готовя, пока парень, сидя неподалёку, развлекал её беседой. Оба они обернулись на Риппа и поприветствовали его с улыбками, в которых угадывалось смущение. — Доброе утро, Рипп. Как спалось? — Офелия коротко обняла подростка, стараясь не отвлекаться от готовки. Её ноги чуть подрагивали. — Замечательно. В кой-то веке выспаться получилось, — соврал Рипп, располагаясь за столом. — Что варишь? — Овсянку. Будешь? — Ну, выбора у меня нету, да? — Точно. Так что лучше соглашайся, — она улыбнулась, не оборачиваясь, так что Рипп со своей стороны мог заметить лишь едва видимый уголок рта из-за её затылка. — Кстати, Рипп, я ж тебя толком вчера не спросил. Как ты тут оказался-то? — вступил в разговор пришелец: наутро он уже сообразил какой-никакой наряд. — Из дома, вот, сбежал. Батя спёр телефон и посадил под домашний арест. Ну, мне уже в первый день скучно так жить стало. — О, жаль тебя, добряка. А за что наказал-то? — За то, что с тобой путаюсь, вот. Ну, я бате по пунктам объяснил, где он обосрался. Самое дерьмовое — что он и Бака вместе со мной доставал. — Это за Джилл? — Ага. — Извини, конечно, Рипп, но твой отец — конченный мудак, — заключил пришелец. — Джонни! — раздался возмущённый голос Офелии. — Да всё ок, Фел. Я то же самое ему только что говорил, — улыбнулся Рипп, но мрачная тень всё же пробилась на его лицо. — А ты сам, чувак, давно тут тусуешься? — Пару дней как. Батя долго не хотел из дома отпускать, да и у меня всё дела были, плюс ещё сестра — должен же кто-то смотреть за ней, когда папа играет в королевские приёмы. «Стало быть, он тут надолго», — с грустью подытожил Рипп. Он благодарно принял тарелку с овсянкой и приступил к завтраку — не сказать, что с удовольствием и сильным аппетитом, но без пищи пришлось бы куда паршивей. Рипп почти никогда не видел свою подругу без макияжа, так что это утро подкинуло ему ещё одну странность в кучу ко всем остальным, что юноше предстояло переваривать вместе с пресной овсянкой. — Фел, а ты соль-сахар не добавляла что ли? — Нет. Это вредно для здоровья, — ответила Офелия, точно вопрос Риппа был из ряда вон выходящий в своей глупости, но, впрочем, тут же потеплела. — Но если захочешь сократить годы жизни, то соль и сахар вон на той тумбе, около ножей. На повестке дня стоял вопрос, что делать с Риппом. Юноше было несколько стыдно, что он обременял своим присутствием в доме друзей — в конце концов, его побег не был от начала до конца спланирован, а являл собой скорее импульсивную выходку, так что с мнением Офелии (и, как выяснилось, Джонни) он не успел соизмериться. Тем не менее, они, кажется, нисколько не возражали против его здесь нахождения и даже искренне сочувствовали ситуации, вынудившей парня искать приюта. Поэтому уже через полчаса Рипп занялся раскладкой своих вещей в комнате Офелии — отныне принадлежащей ему на неопределённый срок. Много времени это всё равно не заняло: только предметы гигиены и немного одежды. Учебники и тетради он с собой брать не стал, рассудив, что в школе ему сейчас появляться не стоит: там его непременно подкараулит Танк. А учителя вряд ли забьют тревогу: отец очень даже может довести этих бабушек до инфаркта, если они всё же доконают его с вопросами о пропавшем сыне. Невыгодно этому вояке, чтобы вокруг судачили о том, что его сын сбежал из дома, так он и не будет никуда обращаться. Может, даже вздохнёт с облегчением. С этими мыслями Рипп, закончив с декорированием своего нового жилища незатейливым интерьером в виде рубашек и резинок для волос, устроился поудобнее на кровати, планируя день, свободный от родительского контроля. «Наверное, нужно будет попроситься на полную смену, а то я тут совсем стухну, — размышлял парень, тупо глядя в потолок. — и купить себе какие-нибудь часы: на новый телефон сейчас по-любому не хватит». — Рипп, мы с Джонни пойдём по делам, вернёмся ближе к вечеру. Если будешь уходить — оставь ключе под самой правой колонной левого крыла дома, там есть выемка, — Офелия вошла в его комнату после учтивого стука: она уже успела одеться и накраситься. — Но лучше, конечно, далеко не уходи: мало ли. — Да не беспокойся, Фел, не думаю, что кто-то в городе вообще знает, где ты живёшь. Кстати, извини, конечно, что борзею, — Рипп несколько смутился. — Но можно за твоим компом посидеть? — Да, конечно, я всё равно им не пользуюсь. Сейчас напишу пароль, — девушка, покопавшись в сумке, выудила оттуда маленькую записную книжку и ручку, использовав их для этой цели. — Вот, держи. — А что же там пароль стоит, раз ты им не пользуешься? — с интересом спросил юноша. — Ну, когда-то я его делила с тётей, — губы Офелии слегка дрогнули. — А тебе я вроде больше доверяю. — Что ж, спасибо, что доверяешь. Тогда до вечера? Джонни тоже. — Угу. Хорошо тебе провести время! — Офелия улыбнулась другу и направилась на выход. На благо, теперь Рипп не был начисто лишён развлечения и полностью оторван от мира. Расположившись у пузатого монитора, он открыл ISQ, на благо уже установленную владелицей компьютера, и сразу же перелогинился с профиля девушки на свой собственный. На всякий случай он заблокировал отца и Танка — тем более, что второй уже успел отправить несколько гневных сообщений. «Что ты, совсем дебил, писать на телефон, который у меня отжали?» — усмехнулся Рипп, заблокировав контакт брата. Наверное, стоило бы заблаговременно купить Pro-версию и поставить режим невидимки, чтобы не выдавать себя, но Рипп был вынужден работать с тем, чем располагал сейчас. На всякий случай запретив отправку сообщений и отцу, он открыл нужный профиль и нажал на иконку телефонной трубки, подключив лежавшие тут же наушники. — Рипп, ты совсем конченный, с аськи звонить? — голос по ту сторону передавался с помехами на выходе и сильным раздражением на входе. — Я временно без мобилы. Ты в школе сейчас? — Нет, я сижу за ней, во дворе, и жду, когда ты, идиот, сюда подтянешься! Какого хрена тебя ещё нет? — В школу и даже рядом с ней мне пока нельзя, Сара, — пояснил Рипп, отчего-то понизив голос. — Чё? Пояснишь? — кажется, девушка была несколько озадачена. — Да, если мы сейчас встретимся где-нибудь подальше от школы. Около «Ампера», например, — Рипп имел в виду магазин электроники, где они с Джонни покупали Офелии телефон. — Мне нужно будет там кое-чего взять по мелочи. — Ладно, хрен с тобой. Чтобы через пятнадцать минут стоял там штыком! — Через двадцать. Мне далековато до туда идти. — Аргх! Ладно, двадцать, но только попробуй, скотина, опоздать! — Я тоже рад с тобой повидаться, Сара! Встретимся там. Время было не на стороне Риппа, так что он побежал к себе в комнату, где принялся стремительно приводить себя хоть в какое-то подобие порядка. Расстояние до «Ампера», как показал выход «в поле», он несколько преуменьшил, так что и на этой дистанции ему пришлось ускоряться. Каким-то чудом парень добрался до точки сбора ещё до Сары, так что он мог позволить себе перевести дыхание, не рискуя получить тычок в живот. Его одноклассница пришла приблизительно спустя минуты две-три. Хотя октябрь ещё не успел разыграться по полной, её голова была увенчана чёрной шапкой, какую носил нынче модный среди юных неформалок музыкант. На удивление, она даже очень шла Саре, дополняя её панковский прикид. — Ну, чего уставился? — с вызовом спросила девушка, положив руку на бедро. — Пялюсь и пускаю слюни, не видишь что ли? — для пущей убедительности Рипп изобразил, как мог, гримасу слюнопускания, пусть и без её главного компонента. — Что, уже соскучиться успела? — Ну да, конечно! У нас типа уговор вообще-то был, а ты его нарушил, — Сара грозно прищурила глаза. — Кстати, из-за чего? — Ладно, в покое ты меня походу не оставишь, — Рипп сел на близлежащую скамейку, молясь, чтобы на улице вдруг не оказалось никого из его семьи. Сара опустилась рядом, закинув ногу на ногу и принялась слушать историю бедствий одноклассника, вздёрнув бровь. Рипп рассказал без утайки о событиях последних двух дней, лишь кое-где избавив повествование от лишних подробностей. Одноклассница время от времени снабжала его рассказ едкими, но в целом безобидными комментариями, согласными с позицией Риппа. — Я одного только не догоняю, — сказала Сара, когда парень закончил свою историю. — Где всё время пропадает твоя мать? Неужели ей насрать на то, что твой папаша выкидывает? — она вдруг виновато поджала губы. — Или… — Ага, у меня её нету. — Чёрт, я… — Да забей, всё ок, — хотя Риппу было всякий раз тяжело вспоминать о матери, он успокаивающе улыбнулся, но, впрочем, тут же сменил тему. — Короче, раз я сейчас без телефона, на связь придётся выходить через аську, с компа Фелы. — Эта та чернокожая, с которой ты тусуешься? — Она самая, — Рипп мысленно поблагодарил одноклассницу за то, что её ассоциативный ряд прошёл по расовому признаку, а не романтическим отношениям, потому что остальные знакомые называли Офелию не иначе как «девушка того пришельца». — И с которой, вот, сейчас живу. — Я тебе даже завидую немного, что ты теперь у друзей живёшь, а не с клоунской семьёй, — она запнулась, точно хотела задать вопрос, но не решалась на это. — Ну что, в «Ампер»? Вместе они направились в чрево магазина, нисколько не изменившегося с момента последнего визита Риппа. Всё такие же завалы товаров на витринах и за их пределами и всё тот же продавец в лице хмурого длинноволосого блондина. — О, привет, Ингве! — помахал ему Рипп. — Здравствуй. Можно задать тебе вопрос? — Э… — Рипп никак не ожидал, что Ингве ему ответит, а уж тем более захочет с ним поговорить дальше. — Ну да, что такое? — Ты хочешь научиться играть на гитаре? — …Неожиданно. Я как-то даже и не думал. — растерянно произнёс юноша. — Хотя погоди, было дело. Думаю, что да. А что, ты теперь уроки даёшь? — Подумываю. — Чёрт, Ингве, я бы с радостью, но сейчас конкретно на мели, а за бесплатно я б твоё время тратить не стал. Давай я немного денег подкоплю и потом найду тебя. — Как хочешь, — безо всяких эмоций на лице блондин отвернулся, потеряв к школьнику всякий интерес. Предложение Ингве оказалось для подростка неожиданным. Он уже и забыл, что совсем недавно хотел обучиться музыке, чтобы сражать дамские сердца. В последнее время стало резко не до этого. Но, с другой стороны, сейчас ему будет совершенно нечем заняться, так что можно будет подумать над покупкой гитары и руководства к ней сразу после приобретения нового телефона. В любом случае, это звучало как план. — Что мы ищем? — спросила его Сара, когда тот вновь появился рядом с ней. — Какие-нибудь беспонтовые часы, а то мне теперь время негде смотреть. — Я их, кажись, видела вон там, слева. На удивление, девушка не соврала: с той стороны действительно оказался вертикальный стенд с электронными часами. Рипп выбрал самые дешёвые, с пластиковым экраном и силиконовой застёжкой, и понёс их на кассу, после чего они с Сарой снова оказались у входа в магазин. Девушка поманила его за собой, двинувшись куда-то вглубь домов. Рипп был не очень уверен, что им непременно стоило бы идти в подворотню, но протестовать не стал. Остановившись у задней стены продуктового магазина в этом квартале, Сара достала из своей сумки пачку сигарет, откуда выудила две. — Будешь? — Так, стоп, мы так не договаривались, — опешил Рипп. — На слабо меня брать собралась, да? — Делать мне больше нехер. Не хочешь — силком пихать не буду… Я просто думала, тебе сейчас расслабиться не мешало бы, — девушка убрала одну из сигарет обратно в пачку, слегка краснея. — Ладно, хрен с ним, давай, — Рипп подошёл ближе. Поблагодарив девушку, обеспечившую его сигаретой и огнём, Рипп попробовал сделать затяжку и тотчас же тяжело закашлялся. Сара с ухмылкой наблюдала за его мучениями, невозмутимо покуривая свою. Когда Рипп наконец-то прочистил горло, то поднял на неё взгляд: её горделивая и чуть раскованная поза контрастировала с тоской на лице. «Неужели сочувствует?» — подумал парень, но тут же отбросил эту мысль как глупую и несостоятельную. Однако именно сейчас, впервые за всё время знакомство, хотя Рипп и достаточно хорошо знал Сару и её собственные проблемы с семьёй, он заметил сходство между ними. «У неё тоже больной на голову батя. Правда, нету такого же больного брата, но кажется, со своим старшим она тоже не сильно ладит. Она бунтует, как и я, а её младший брат, как Бак, ничего не может сделать. И оба мы спокойно об этом говорим, делая вид, что это ерунда». Сара перехватила взгляд одноклассника, вопросительно изогнув бровь: Рипп лишь состроил гримасу. — Я тут спросить тебя хотела, но как бы и не очень про такое… Как тебе вариант: ты задаёшь мне любой, какой хочешь, вопрос, а я тебе этот, — вдруг произнесла Сара: образ её надменности чуть пошатнулась под напряжением в голосе. — Ну, сначала мне типа надо свой вопрос придумать, да? — Ага. — Что ж, — Рипп задумчиво почесал голову, понимая, что в ближайшее время другой подобной возможности у него вряд ли предвидится: нужно было выбирать с умом. — Ты вообще хоть кого-нибудь или что-нибудь в этом мире любишь? Сара многозначительно посмотрела на Риппа, после чего отвела взгляд — видимо, задумавшись. Ответила она далеко не сразу: её сигарета уже успела догореть до фильтра, чуть не оставив ожог на пальцах девушки. — Ну, мои братья вроде ничего. То есть, они тряпки, а Шон так вообще педик, но им хотя бы не всё равно на меня. — А матери? — А это уже второй вопрос. — Не второй, а продолжение первого! — Чёртов читер. Ну ладно, я тебя тогда завалю этими допвопросами, когда моя очередь будет, — Сара сделала небольшую паузу, вновь формулируя мысль. — Мама не ведёт себя как скотина, но ей плевать вообще на всех нас. Когда батя сцены устраивает, она просто уходит в другую комнату — ей пофиг, пусть делает чё хочет. — Блин, звучит отвратительно, — виновато произнёс юноша. — Да я уже придрочилась. Тем более, вот, Шон с Джорджем есть. Толку от них мало, но они зато на моей стороне. — Только их? — Ну, те парни, которые ко мне шары катят, честно, уже задолбали. Я уже давно поняла, какой им от меня профит. Это сделка, никакой любви, — она сплюнула на землю. — Теперь я спрашиваю? — Да, давай, — хотя Рипп ожидал получить более развёрнутый ответ и услышать что-нибудь новое о себе, давить он не стал: тем более, не был уверен, что хочет слышать правду, если Сара действительно говорила искренне. — Тебе нормально тусоваться, а теперь ещё и жить с ребятами, которые встречаются друг с другом? Вопрос застал парня врасплох: едва только он избавил себя от мыслей на эту тему, как вдруг ему вновь приходится возвращаться к ней. Сара хорошо угадала это противоречие, потому что Рипп сам не до конца понимал, как относится к такому товариществу, особенно сейчас, когда они все втроём были вынуждены жить бок о бок. Врать ему не хотелось, тем более, что Сара наверняка бы уличила его во лжи, а правду он не знал и сам. Сегодня утром своими руками — даже одной рукой — он, кажется, забил крышку в гроб их невинной искренней дружбы. Воспоминания о содеянном заставили его покраснеть до кончиков ушей. Но самое ужасное — что эта конструкция уже давно держалась худо. Джонни, который проводил много времени со Стеллой, Офелия, которая злится на него из-за этого и судачит с Риппом у парня за спиной — в какой-то момент они уже свернули не туда. Вернее, сам роман этих двоих изначально был лишним. Одержимость Фелы его другом не находила со стороны последней реакции такой же сильной: если для Офелии Джонни был спасением, то Офелия для Джонни — скорее атрибутом социального статуса, потому что у «крутых парней», в ряды каких он хотел вписаться, непременно должна была быть девушка. Конечно, пришелец не ограничивался лишь этими прагматическими соображениями: напротив, Рипп был уверен, что он любил Фелу, учитывая, как он поддерживал её наравне с Риппом, а иногда даже и чаще его. Но складывалось ощущение, что при выборе пассии он допустил ошибку, влюбив в себя и влюбившись сам не в ту. — Что, мозг снова багует? — ироничное замечание Сары здесь было так же уместно, как если бы Танк вчера, вместо того, чтобы достать брата ещё сильнее, бросился бы его утешать, сам расплакавшись. Впрочем, он полностью соответствовал духу Сары, и если Рипп надеялся на её участливость, то поступал крайне наивно. — Да вопрос… как это… неоднозначный, вот. Мы как бы спокойно общаемся, но я жопой чую, что чё-то здесь не так. Кому-то, считай, позволено больше, чем другому. Ну и если им приспичит пососаться, я должен буду, как малолетка, посидеть в сторонке и глядеть в другую сторону. — А если им приспичит потрахаться, то… — Да, тихо посидеть в другой комнате! — выпалил Рипп в сердцах: дополнение Сары было слишком уж животрепещущим. — Короче, это перестаёт выглядеть как дружба. Я почти всегда лишний. — Ага, понимаю. А тебе самому Офелия нравится? — Чего? — на лице парня застыло крайнее замешательство. — Дурака не строй: с первого раза же услышал. — Пф, чёрт… — парень тяжело вздохнул. — Да, нравится, и она, кажется, даже в курсе, но мы оба как бы делаем вид, что это не так. — Блин, Рипп, у тебя не жизнь, а одна большая куча дерьма, — сочувственно произнесла Сара, но, кажется, она была и сама чем-то огорчена. — Ага, как только на свет появился… Теперь, раз мы закончили, двинемся? Мне на смену через час. — Окей, раз так. Из переулка они выходили молча: оба успели узнать друг о друге достаточно и, пожалуй, даже слишком много. До того Рипп ни разу не разговаривал с Сарой так проникновенно, и прошедшая беседа дала трудноусваиваемую пищу для размышлений, какой теперь, по всей видимости, парень будет мучиться весь рабочий день и остаток суток после него. Оставалось лишь гадать, как будет развиваться ситуация с Офелией и Джонни дальше, не говоря уже о том, как быстро его найдут родственники. Но обеспокоенный взгляд человека, заставившего Риппа ещё глубже погрузиться в пучину этой мучительной рефлексии, всё же несколько его успокаивал: в конце концов, раз уж они раскрыли свои карты друг перед другом, к ней можно будет обратиться, когда с наиболее близкими ему людьми вновь случится непонимание. Если, конечно, она вновь не решила над ним поиздеваться. У начальника, вдруг решившего навестить своего сотрудника на колонке у чёрта на рогах, Рипп выбил ещё одну шабашку — в универмаге буквально в пяти шагах, где по вечерам он должен сменять сидевшую там пенсионерку. Босс, впрочем, и сам хотел предложить Риппу такую должность: та бабушка, как он поделился, больше торговала своими эзотерическими штуками из-под полы, нежели продуктами, которые и так реализовывались крайне плохо. Тогда же, после смены, парень поехал знакомиться с новой работой и сменщицей: старой леди, похожей на цыганку. Сразу после имени — Мамбо Лоа, не то жвачка, не то мексиканское божество — она предложила подростку погадать на руке, от чего тот вежливо, но настойчиво отказался. Когда он вернулся в дом Фелы, то обнаружил там лишь его хозяйку. Кажется, она тоже недавно вернулась с работы: девушка принесла с собой запах хлора и камфоры. Офелия тепло поприветствовала друга, но в глазах её, похоже, затаилась обида. Рипп вопросительно взглянул на неё, размыкая объятия плавным скатом по открытым бронзовым плечам. — Снова на работе тупые пациенты попались, Фел? — Ха, на них я уже давно перестала обращать внимание, — девушка криво усмехнулась. — Ты видишь здесь Джонни? — Нет. Но он вроде как должен был час назад прийти. У него тренировки обычно до восьми. — Вот именно! — обозлённо воскликнула Офелия. — Но ему, видишь, не хватило времени, проведённого с друзьями, так что они пошли в бар. И угадай, кто к ним ещё присоединился? — Э… Террано? — Ну конечно! В каждой бочке затычка! — Хочешь, подложим мышей ей в сумку? Или я каждое утро буду спамить ей в аське дебильными анекдотами? — вдруг предложил Рипп. — Я не хочу опускаться до её уровня. Но твой ход мыслей мне нравится, — она тепло улыбнулась сквозь печаль. — Спасибо за поддержку… Я пока в душ, ладно? — Без проблем. Потом можем что-нибудь приготовить или глянуть фильмец какой, чтоб мы тут оба со скуки не подохли. — Идёт. Проводив стройную фигуру подруги взглядом, Рипп расположился на диване в гостиной. Тут он подумал, что ситуация выходила неоднозначная: сейчас они злословили о возлюбленном Фелы как тогда, на её дне рождения, но при этом его мысли уже занимает разговор с Сарой. Казалось, что он пытается угнаться сразу за двумя зайцами. И, конечно, подтвердит простую истину пословицы. Мерный шум воды в ванной убаюкивал и одновременно возбуждал воображение. Возможно, такое близкое соседство, вопреки возникающей ещё большей близости, скажется на их дружбе негативно. Минут через пятнадцать он услышал шаги. Рипп уже начал рутинную «с лёгким паром!», но запнулся на середине: на девушке было лишь короткое банное полотенце, едва скрывавшее прелести её тела. — Ну, чего рот разинул? — насмешливо спросила она, подходя ближе. Рипп поймал себя на мысли, что её интонация сейчас очень напоминала манеру речи Сары. — Слушай, Фел, а ты уверена, что, ну… — Рипп едва мог подобрать нужные слова, если вообще знал, какие слова в этой ситуации уместны. — Я в курсе, что делаю глупости, но ненавижу, когда на это указывает кто-то другой, — ответила она, недобро хмурясь. Рипп форменно не понимал, что в таком случае делать, кроме как застыть каменной статуей. Ситуация, в коей он оказался, была очевидна по своему смыслу, но совершенно неясной с позиции лучшего исхода. Он лишится доверия Фелы и едва ли ещё когда-нибудь увидит её в таком облачении и с таким настроем, если сейчас отвергнет её. Но и едва коснувшись мокрой загорелой кожи, он передаст доверие Джонни. И, скорее всего, сама Фела будет жалеть о содеянном, стоит ей только отстраниться от друга. Тем более, что он совершенно точно не может дать ей то, что играючи может Джонни. И тогда девушка проникнется к нему — и к себе тоже — отвращением. — Фела, я не знаю, как лучше, — сдавленно прохрипел юноша. — Я всё испорчу в любом случае! — Тогда поступай так, как хочешь прямо сейчас, — она уселась рядом, так, что её бёдро касалось его ноги. — Если все варианты одинаково плохие… Она давала ему выбор между равноценными опциями, но в действительности отметала всякую возможность выбирать. Ещё одно движение — и она была уже на коленях парня, а её лицо отстояло лишь в паре сантиметров. Рипп интуитивно расположил руки на стройной спине подруги, поддев пальцами ткань полотенца. В конце концов, что ещё остаётся? Уже одного этого мелкого движения хватило, чтобы оно упало с тела девушки. И хотя он мог видеть лишь её лицо в опасной близости, сцена уже захватывала его с головой. Сейчас он мог коснуться того, о чём мог лишь помыслить. Эта резкая линия плеч и узкая талия, длинные ноги и тонкая полоска пресса на животе — они не принадлежали ему, но сейчас он был волен делать с ними всё, что угодно. Но едва ли он знал, как именно реализовать эти возможности. Фела тянется к его губам, но он понятия не имеет, как ей ответить. Притворно храбриться теперь уже не имело смысла. Рипп стыдливо размыкает челюсть, когда девушка просит его об этом прямым текстом. Сейчас парень не был властен над ситуацией, но отсутствие рычагов управления никак не освобождало его от ответственности. Он видел то же, что и Джонни сегодня утром и сотню раз до того. «Этими губами владеет Джонни», — не переставал повторять себе Рипп. «Этими губами владею я», — говорила Офелия своими движениями: вбок — к уголку рта, вниз — к линии челюсти, ещё ниже — к шее, снова в сторону — к выемке между плечом и ключицей. Рипп повторял за ней, осваивая это мастерство. Ещё ниже — теперь уже его губы оказываются на тёмных сосках. Лёгкий душок геля для душа на её теле отдавал горечью. — Кофе с молоком, — непроизвольно бросил он, глядя на свои руки поверх маленьких вздёрнутых грудей, отчего-то тут же пытаясь подобрать аналогию к сочетанию коричневого и зелёного. — Не скажешь, почему от тебя пахнет сигаретами? — она вдохнула характерный запах на кончиках его пальцев, неуверенно семенящих вокруг её сосков. Тогда Рипп понял, что не учёл ещё одной вещи — вернее, одной персоны. Сара всё ещё присутствовала здесь, в дымке табака и вишнёвого парфюма на его коже. Когда он рассказал ей про свою симпатию к Феле, как она отреагировала? Следовало приглядываться внимательнее или по меньшей мере чуть задержаться с ней — так сильно он поторопился. Риппу казалось, что после сегодняшнего разговора они с Сарой стали смотреть друг на друга как-то иначе. И почему он вспомнил о ней сейчас, в самый неподходящий момент? — Я не курил, я рядом стоял! — оправдывался Рипп, словно перед матерью, которую он не видел уже лет пять. Пришедшее ему в голову сравнение ещё сильнее погрузило его в отчаяние, пусть он и пытался балансировать на грани ролей шута и любовника. Это и имелось в виду, когда Офелия в полушутку делала ему с Джонни расклад на тех диковинных картах? — Так я тебе и поверила. Всё пытаешься казаться взрослым? Ну ещё бы, иначе их действо будет неприкрытой педофилией. Интересно, опасалась ли Фела вдобавок ко всему и их щекотливой разницы в возрасте? Она настолько доверяет Риппу, что не боится уголовного преследования или же потеряла голову окончательно? А может, в ней проснулся извращённый материнский инстинкт с инцестуальным помыслом? Офелия тряхнула головой: светлые дреды рассыпались по её плечам. Ей определённо бы не пошло быть брюнеткой, пусть этот цвет волос был бы и логичнее. Руки Риппа спускались ниже, к упругим ягодицам, и он уже был давно готов взять её, но близящаяся закономерная развязка пугала его. Фела уже потянулась к краям его футболки: действительно, его чрезмерная одетость сейчас была неуместна. Правда, в отличие от Фелы, там было явно не на что смотреть. Регулярное многочасовое отлынивание от отцовских тренировок дало свои плоды: теперь мускулы Риппа лишь едва проглядывали в прямолинейной плоти, а живот был гладок, как лист бумаги. Зачем же она тогда скользит языком по его груди: это всё равно, что лизать отшлифованную доску. Она пикировала вниз с неумолимой скоротечностью, и вот её рука уже ложится на пряжку ремня. Нет, это было слишком. — Фел, прости, я не могу, — Рипп осторожно отвёл её кисть, чуть отстранившись. — Я знаю, что у тебя не было опыта. Или ты имеешь в виду… — Оба сразу. Я не смогу сделать приятно тебе и себе тоже. Она окинула его испытующим взором, откинувшись всем телом назад, так, что, казалось, она вот-вот упадёт с его колен. В её красивых чертах лица отразилось разочарование и, кажется, запоздалое осознание. — Ладно. Может, мы и правда совершаем ошибку. Офелия поднялась на ноги и небрежно обернула вокруг себя полотенце, словно бы ничего только что и не было. Изнеможённо откинув голову назад, на спинку дивана, Рипп силился привести себя в чувства. Когда Фела вернулась вновь, уже полностью одетой, он всё же догадался вернуть на себя футболку. — Что же… приготовим что-нибудь? — рассеянно спросила девушка. — Ага, давай… Как бы Риппу ни хотелось сейчас побыть одному, нужно довершить это представление, спектакль их безукоризненно дружеских отношений, тем более, что Джонни, как только что узнала Офелия, должен приехать в течение часа. Рипп был прав в своих опасениях: он снова всё испортил. Рано или поздно правда должна всплыть наружу, и горечь её почувствуют все трое… или даже четверо. Юноша остервенело гнал эти мысли прочь, ведь сейчас они не должны были занимать его голову в момент, когда она должна быть чистой. Джонни вернулся ближе к одиннадцати, весёлый и слегка поддатый. В страстном порыве он склонил Офелию в глубоком поцелуе, на который та ответила без промедления. Он увлечённо рассказывал о событиях прошедшего дня, с аппетитом поглощая спагетти, приготовленные друзьями с два часа назад, а после блаженно растянулся на диване, тоже носившем отпечаток трудов этих двух. Лицо Офелии оставалось спокойным, тогда как Рипп не знал, куда деть себя. Он удивлялся хладнокровию своей подруги, сейчас ласкавшей Джонни почти так же, как и его до того. — Рипп, что с лицом? — с интересом спросил Джонни, продолжая довольно скалиться. — Да так… На работу опоздал: босс пригрозил уволить, если ещё раз так сделаю.