Золотом за серебро

      Ноа снова в Тревизо. Она не была в этом городе с того самого дня, как Вороны показали, что не желают более видеть её в своих рядах. Учитывая её провал вообще удивительно, что де Рива до сих пор дышит. Наверняка лишь благодаря заступничеству мастера Вьяго, что потратил столько времени и сил на свою никудышную ученицу, что вместе с знаниями даже подарил ей фамилию своего Дома. И она его подвела. И разбойница бы не вернулась, не посмела вновь попасться ему на глаза, да вот только в место, где она выросла, её привело важное дело.       Им нужен Ворон. Им нужен убийца магов. К сожалению, лучшего из них уже нет в живых. Но каждому можно найти замену.       Ноа предстаёт со своей просьбой перед людьми, что дали ей путь, которым де Рива идёт по жизни. Мастер Вьяго, госпожа Андаратейя и двое из семьи Делламорте – синьора Катарина и её внук. Эльфийка поочерёдно приветствует поклоном всех. Ни к чему гневать их ещё сильнее, чем она уже прогневила.       — Убийца магов? Да, у нас есть один, – молодой господин Илларио невесело усмехается. — Только вот он год как мёртв.       — И тем не менее способ удовлетворить твою просьбу есть. – Первый Коготь Воронов берёт слово. Её голос звучит повелительно, спокойно и властно. Катарина стара – и оттого опасна вдвойне. Бойся того, кто прожил так долго в профессии, где люди умирают молодыми. — Однако то, что я сейчас скажу, не должно уйти дальше нас пятерых.       Она выдерживает паузу – для эффектности, не иначе. Антиванцы большие любители театральности.       — Луканис жив.       Что ж, пауза была весьма к месту. Де Рива привычно прячет шок за маской спокойствия. Младший из Делламорте решает поступить по-иному.       — Он... что, жив? И ты молчала? Целый год... целый год я думал, что он погиб! Луканис всё это время был где-то там, и я ничего об этом не знал!       — Илларио, – он осекается под грозным взглядом Первого Когтя. — Mostrar moderación. No me avergüences.       — Lo siento, abuela, – бормочет Ворон, потупя глаза. Женщина изящно поводит тростью, переключая своё внимание обратно на Ноа.       — Как я уже сказала, Луканис жив. Венатори держат его в плену. Ты найдёшь его, – госпожа Катарина остро глядит на неё. — И ты приведёшь моего внука домой.       Приказ, прямой и понятный. Приказы привычны, де Рива им даже рада.       — Como usted desee, señora, – эльфийка ещё раз почтительно кланяется, перед тем, как уйти. Им нужен Ворон. Им нужен убийца магов. И так вышло, что Луканис Делламорте в этом лучший. А спасение члена семьи Первого Когтя безусловно поможет сгладить прошлый огрех с Антаамом. Ноа выполнит два контракта одним взмахом кинжала.       Она задолжала Воронам, но она заплатит по своим долгам. Исправит оплошность. Вернёт утерянное доверие своей стаи. И сделает ради этого всё.

***

      Место их назначения – древняя тюрьма на дне океана. Разбойница закатывает глаза как можно более незаметно. Эти маги и их помпезность. Прежде, чем начать углубляться в расчерченные синими всполохами коридоры, она проверяет перевязь с метательными ножами и кинжалы. Всё должно быть тихо и быстро, как де Рива прежде работала. И главное – скрытно. Убийство венатори безусловно приятно, но они здесь не только за этим.       Женщина ждала внимательной и сильной охраны, однако тут было пусто. Если, конечно, не считать трупов, в изобилии раскиданных на их пути. Той самой охраны, не такой уж как видно внимательной. Неужели всё это – кровь, разлитая на полу, многочисленные тела и оглушающая тишина Костницы – дело рук Делламорте? Впрочем, кого же ещё. Когда у тебя есть такое многообещающее прозвище как "Демон Вирантиума" нужно ему соответствовать.       В свете тюрьмы ткань её рубашки кажется тёмной, синей почти, как раньше. Но отныне Ворона в ней не выдаёт ни оружие, ни броня. Коричневый вместо сине-фиолетового, она специально сняла все знаки различия. Она их недостойна. Пока.       Варрик на это лишь тихо хмыкнул, когда эльфийка зашла к нему попрощаться.       — Не боишься подобным пренебрежением к собственной форме испортить себе репутацию?       Ноа горько смеётся.       — Было бы что ещё портить.       Хорошо, что синьор Делламорте из-за своего заточения не в курсе её промашки. Что иначе бы тот, кого прочили на место Первого Когтя, сделал с нерадивой подчинённой, ей представлять не хочется. Вряд ли бы она дожила до следующего рассвета. Эта ситуация пойдёт де Риве на пользу: спася внука госпожи Катарины Ноа выплатит свой долг за ошибку – а господин Луканис окажется должен ей.       Наконец, она достигает нужного зала. Венатори заперли его здесь, под охраной барьера, заклятий и троих тевинтерских магов. Но ничто из этого его удержать не способно.       Он вырывается на свободу – хищная птица, разбившая оковы клетки. Пронзил рапирой грудь одного, свернул шею другому – ей даже не пришлось извлекать из ножен собственное оружие. Стремителен, быстр и смертоносен, как и подобает быть Ворону. И крылья у него за плечами, рождённые магией, тоже вороньи. Треск чар, ощущение присутствия чего-то зловещего – Ноа не чародейка, но она чувствует. Однако об этом она поразмыслит позже, когда за их спинами не будут маячить клинки венатори.       Женщина пристальнее вглядывается в смуглое лицо. Густая тёмная борода, длинные волосы, внимательный блеск карих глаз. Не узнать его сложно, ведь Демона Вирантиума знают все маги в Тевинтере и далеко за его пределами. Ноа не понимала, почему господин Делламорте не скрывал себя за плащом и вычурной маской, открывая жертвам свой лик. И ладно бы лишь жертвам – это бы не было проблемой, мертвецы не особо болтливы, – но и случайным свидетелям, позволяя каждому заглянуть себе в глаза.       Она никогда не оставляла свидетелей. И работала тихо, быстро, не эффектно, но эффективно. Конечно, не ей критиковать методы мастера, но тот грандиозный бедлам, что был устроен с его руки на приёме тевинтерского постижёра… а ведь именно за это он и получил своё звучное прозвище.       Луканис Делламорте не таил ни своего имени, ни своей профессии. Ноа де Рива носила капюшон и прятала черты за толстой иссиня-чёрной тканью, как и свою татуировку – ни к чему её целям знать, кто она такая. За границами в маскировке не было особой надобности, но в пределах Антивы каждая дворовая псина могла признать в тебе Ворона по замысловатому рисунку на коже. Лишь в миг перед тем, как де Рива закроет навеки очередные глаза, она позволяла себе шепнуть обречённому: "Антиванские Вороны передают свой поклон". Это было сродни обещанию – ты умрёшь, здесь, сейчас и ничего не сможешь с этим поделать. Ворон в их стране был символом смерти. А от смерти нельзя откупиться, нельзя сбежать. И бороться с ней тоже нельзя.       — Señor Dellamorte, – Ноа почтительно склоняет голову. Она простой ассасин, он – мастер. Вороны быстро вбивали в своих учеников уважение к рангу. Давний урок учтивости был записан на её теле парой глубоких шрамов.       Мужчина небрежно прячет кинжал в ножны. Жесты неторопливы, исполнены грации, но лишены излишества. Вся фигура дышала достоинством и уверенностью победителя и, хоть они были одного роста, он казался куда выше неё. От него буквально веяло силой и властью, таким нельзя стать, можно только родиться.       Внук Первого Когтя. Теперь де Рива видела это в полной мере. А кровь и родство Вороны учили уважать не меньше мастерства.       Имя Дома Делламорте известно каждому в их гильдии – преданная птица должна знать своего хозяина. Уже одна только фамилия стоящего перед ней заставляла быть осторожной, не говоря уж о его личной репутации. Он слегка нахмурил густые брови и Ноа с опозданием поняла, что неосознанно подобралась, внимательно следя за ним из-под полуопущенных ресниц, чтобы не пропустить проблеск его разочарования или гнева – так, как всегда делала в присутствии старших. И кажется, это не ушло незамеченным от его зорких глаз.       — Ты Ворон, – не вопрос, утверждение. Она кивает под его тёмным взглядом.       — Ноа из Дома де Рива. Мы пришли за вами, господин Делламорте.       — Не нужно, – он поднимает ладонь. — Я не господин тебе. Просто Луканис.       — Как пожелаете, мастер Луканис.       Мужчина слегка морщится, но её не поправляет. Эльфийка позволяет себе небольшую ухмылку, старательно пряча её в тени светлых волос, когда снова кланяется – грациозно и гибко, словно озёрная ива. Разбойница понимает, зачем он делает это: хочет усыпить её бдительность, поймать на слабости, наказать за неё. Многие учителя поступали так, чтобы отыскать в их рядах самых гордых и глупых. Многие юные Вороны велись на такое – проявление уважения после лет, проведённых в унизительном подчинении было сродни золотой монете в грязи. Они подбирали монету – и платили за это.       В числе уроков, что Вороны преподавали своим ученикам, был ещё один: самые доверчивые всегда выбывают самыми первыми.