Наследие древних.

Гарри и я рванули сквозь лес, словно сами стали частью этого темного вихря ветвей и теней. Лес вокруг нас шумел, как будто и он не знал, чего ожидать дальше. Но не успели мы пробежать и ярд, как впереди мелькнуло что-то светлое. Гермиона и Клювокрыл были на том же месте, где мы минут двадцать их оставляли. Только с несколькими изменениями, гиппогриф гордо стоял рядом и уже не топча землю в нервозности. А девушка придерживала его за цепь, она смогла вытащить ее из-под корней дерево. — Вы смогли? — Гермиона встретила нас взглядом, полным тревоги, как будто мы были последними надеждами мира, или, по крайней мере, теми, кто мог принести хорошую книгу. Мы с Гарри переглянулись, словно пытались проверить, кто из нас больше поверит в чудеса на этот раз. — Да, — выдохнул Гарри, звуча как тот, кто всё ещё не до конца поверил в то, что сам сказал. Мы разместились на спине Клювокрыла — темноволосый впереди, я посередине, а Гермиона сзади, — и по дороге мы с Гарри, запинаясь и время от времени захлёбываясь от эмоций, начали рассказывать, кто всё-таки нас спас. Клювокрыл, похоже, тоже слушал, хотя вряд ли мог оценить весь драматизм момента. Полёт на гиппогрифе был... ну, скажем так, малость волнующим. Когда он взмахнул крыльями, мне показалось, что мы оторвёмся не только от земли, но и от здравого смысла. Воздух шумел у нас в ушах, как будто вся атмосфера решила лично проверить, кто из нас крепче держится за Клювокрыла. Я понимала, что в какой-то момент можно было бы насладиться видом, если бы не то, что каждая мышца в теле отчаянно пыталась остаться на месте. Летать на гиппогрифе — это вам не полёт на метле. Метлу я чувствую, могу управлять, направлять её в нужную сторону, да и вообще договариваться с ней как с хорошей старой подругой. А вот гиппогриф — это совсем другое дело. Он может сотворить, все что ему придет в его пернатую голову. Приземление на Башне Тёмной было быстрым и неожиданно мягким. Клювокрыл с лёгкостью коснулся лапами каменных плит, и прежде чем я успела моргнуть, мы соскользнули с его спины, чуть ли не бегом бросившись к тюремной камере Сириуса. Погодите в школе есть тюремная камера?! Волшебная школа с собственной тюрьмой — кто бы мог подумать? Интересно кто там побывал, ну помимо Блэка. Не дожидаясь никаких вопросов или возражений, Гермиона молча вытащила палочку из кармана и без промедления произнесла: — Бомбарда! Часть двери, где находился замок, разлетелась на мелкие куски, как будто её смачно пнул гиппогриф (кстати, это тоже был бы вариант, если уж на то пошло). В проёме тут же появился Сириус. Первым его движением было крепко обнять Гарри, как если бы провел там не несколько часов, а лет — Нам надо уходить, — напомнила я, вернув всех к суровой реальности. Но тут возник очевидный вопрос: как? Клювокрыл был отличным лётчиком, но у него, к сожалению, было только три посадочных места. А нас, как бы то ни было, уже четверо. И тут в мою голову пришло решение. Простое, как щелчок пальцев. — Вы летите на гиппогрифе, — сказала я, стараясь звучать как человек, который точно знает. — А я призову метлу. — Уверена? — Гарри посмотрел на меня так, словно я только что предложила одолеть дракона при помощи вилки и нескончаемой уверенности в себе. — Ты же понимаешь, что для… — начала Гермиона, но я быстро её перебила, прежде чем начнётся лекция по теории заклинаний. — Да-да, знаю, большое расстояние. Нас время поджимает, и она тут недалеко, — поспешно вставила я, прежде чем она вспомнит ещё пару десятков причин, почему это не сработает. Надеюсь, метла не решит, что выбить окна замка — это часть её миссии по спасению хозяйки. Гарри, Гермиона и Сириус уселись на спину Клювокрыла. Гиппогриф, кажется, уже смирился со своей судьбой в качестве воздушной кареты, хотя его перья слегка топорщились от возмущения. Гарри, конечно же, бросил на меня последний взгляд, полный сомнений. Этот взгляд говорил: "Ты точно уверенна?". Но прежде чем он успел произнести это вслух, они взмыли в небо, а я осталась стоять одна, окружённая темнотой. Вытащив палочку из кармана худи, я на мгновение задумалась. Где я в последний раз оставила метлу. Надеюсь, она всё ещё там. Подняв палочку вверх, я глубоко вздохнула и произнесла заклинание, стараясь вложить в него всю серьёзность ситуации. — Акцио метла! Палочка мигнула слабым светом и снова потухла. Всё. Остаётся только ждать. В такой момент понимаешь, что колдовство — это не только магия, но и хорошая доля веры. Я стояла и мысленно молилась, чтобы моя верная метла поняла намёк и не заблудилась по дороге. И вот, через мгновение, воздух прорезал резкий свист. Я едва успела увернуться, как моя метла, словно восставшая из бездны скорости, пронеслась сквозь ночь, подчиняясь приказу. Летела она, конечно, как бешеная собака за костью, но главное — она была здесь. Я схватила метлу, которая всё ещё слегка вибрировала от бешеной скорости полёта, и не задумываясь, вскочила на нее. Взлетела я с такой же решительностью, как кто-то, прыгающий в воду, не проверять, глубину пруда.  Ветер сразу ударил в лицо, холодный и свежий, как ведро воды, но вместе с этим во мне проснулась какая-то импульсивная часть. Та, что жаждала скорости, высоты и свободы. Я всегда чувствовала метлу под собой — её небольшие вибрации, едва заметные подёргивания, словно она тоже была частью меня. Но в этот раз всё было иначе.Это был не просто полёт, это был побег от времени, которое не сбавляло свой ход ни на секунду. Я поднималась всё выше, чувствуя, как адреналин заставлял сердце колотиться быстрее, а воздух становился таким лёгким, что казалось, дышу я лишь воспоминаниями. Лес в далеко выглядел, как гигантское существо, свернувшееся в тени, готовое проснуться в любой момент. Замок, величественный и мрачный, купался в лунном свете, словно и не подозревал о том хаосе, который творился вокруг. И тут я заметила его. На одном из балконов замка стояла тёмная фигура, неподвижная и таинственная, как часть самой архитектуры. Кто это? Дементор? Нет, это было что-то другое. Фигура стояла настолько спокойно, что от неё веяло осознанием, она не двигалась, просто смотрела. Или… наблюдала. Я поспешила к друзьям, стараясь лететь так тихо, чтобы только совы знали о моём присутствии. Приземлилась я у фонтана в тенистой части двора Хогвартса, куда свет луны добирался с особой неохотой. Ступив на каменные плиты, я глубоко вдохнула долгий же этот день. До меня донеслись обрывки разговора: — Я хочу с тобой, — Гарри, с упрямством, которое нельзя сбить ни магией, ни логикой, смотрел на Сириуса. — В следующий раз, — ответил Сириус с мягким, но твёрдым голосом. — Сейчас моя жизнь будет слишком непредсказуемой. И потом… ты должен быть здесь. Я не решалась подойти к ним. Гарри и Сириусу было о чём поговорить, да и моё вмешательство сейчас было бы как саламандра на похоронах — нелепым и неуместным. Я провела пальцами по ране на левой руке, которая уже покрылась красноватой корочкой. Боль почти утихла, оставив лишь тихое напоминание о моей странности, как не настоящий сон. Мой взгляд скользнул к луне. Я посмотрела на неё с таким глубоким вопросом, что, будь она живым существом, она бы, наверное, уже начала оправдываться. Что со мной происходит? — задумалась я. Как будто луна могла ответить. Конечно, нет. Она, как всегда, висела в небе, невольным наблюдателем, что никогда не выдаст своих секретов. И тут моё меланхоличное размышление было грубо прервано. Что-то мягко толкнуло меня в плечо. Клювокрыл. Он смотрел на меня с таким видом, будто только что обнаружил, что его порция внимания и ласки явно недополучена. Его огромные глаза смотрели требовательно, и вся его поза, от выгнутой шеи до трепещущих крыльев, говорила одно: "Гладь меня!" — Ты не даёшь мне погрустить, — вздохнула я с липовым возмущением, как если бы мне действительно была нужна эта грусть. Но, честно говоря, Клювокрыл явно не считал, что кто-то в его присутствии имеет право на уныние. Я начала гладить его по шее, и гиппогриф довольно замычал, слегка подрагивая от удовольствия. Он был слишком величественен, чтобы признаться в том, что ему это нравится, но всё его существо излучало удовлетворение. Из теней коридора вдруг вышел Сириус, за ним шли Гермиона и Гарри. Блэк рьяно запрыгнул на Клювокрыла, и гиппогриф вскочил на дыбы, как верный конь, готовый к последнему, решающему скачку. Сириус улыбнулся нам — в его глазах светилась смесь благодарности и решимости. — Спасибо! — крикнул он, прежде чем Клювокрыл разогнался и с мощным взмахом крыльев взмыл в ночное небо, растворяясь в лунном свете. Мы провожали его взглядом, пока он не стал крошечной точкой на фоне звёзд. В этот момент всё казалось замершим, будто сама ночь прекратила своё движение. Часы где-то неподалёку меланхолично отсчитывали время. Тик-так, тик-так — звук напоминал нам, что не время стоять и смотреть. — Нам надо спешить, — взволнованно сказала Гермиона, как всегда возвращая нас к реальности. Мы помчались в лазарет, как если бы от этого зависела не только наша жизнь, но и исход какого-то невидимого волшебного пари, о котором никто не договаривался, но все знали, что его нельзя проиграть. Коридоры Хогвартса будто специально удлинились, словно замок сам наслаждался тем, как мы метались по его мрачным извилистым путям. Пролетев очередной поворот, мы едва не врезались в закрывающего двери лазарета, Дамблдора. — Он свободен! — выпалил Гарри, запыхавшись, но глаза его светились радостью. — Мы успели! — Что успели? — лениво поинтересовался Дамблдор, двигаясь к лестнице с таким видом, будто только что заканчивал важнейшую магическую операцию, заключающуюся в правильной настройке своих тапочек. — Спокойной ночи, — добавил он, махнув нам рукой, и неспешно, словно у него было всё время мира, зашагал прочь, тихо напевая себе под нос какую-то песенку, от которой почему-то я захотела мороженое. Свет его мантии мелькнул в конце лестнице, и мы лишь стояли, пытаясь перевести дух и осознать, что, кажется, всё действительно обошлось... ну, по крайней мере, на этот раз. Мы втроём с глухим скрипом открыли массивные дубовые двери лазарета. Нас сразу встретил взгляд Рона — шокированный настолько, что его глаза могли бы выскочить и побежать к нам навстречу раньше его самого. Он сидел на кровати с выражением, как будто только что увидел, как пол в Хогвартсе превратился в зелёное желе. — Как вы там оказались? — заикаясь, выдавил он, дрожащим пальцем указывая на место, где только что стояли наши копии.— Вы же были... ну вот там! — палец его трясся, как последний лист на дереве в конце осени. — А сейчас... вы... тут?! — О чём он говорит? — спросила Гермиона, глядя на нас с притворным удивлением, словно в данный момент кто-то пытался внушить ей, что метлы — это на самом деле говорящие палочки, которые просто ленятся ходить пешком. — Не знаю, — сказал Гарри, но уголки его рта предательски поднялись, и он уже не мог удержать улыбку, которая явно собиралась полностью захватить его лицо. — Может, мадам Помфри дала ему не то зелье? — предположила я, стараясь выглядеть серьёзной, хотя самой хотелось прыснуть от смеха. Рон взирал на нас так, будто мы все трое были членами какой-то таинственной организации, планирующей захват Хогвартса.  — Рон, как мы можем быть в двух местах сразу? — продолжил Гарри, делая всё возможное, чтобы прозвучать разумно, хотя его голос уже дрожал от сдерживаемого смеха. Мы с Гермионой не выдержали и смех отразился от стен лазарета, такой непривычный для этого места. Гарри только подлил масла в огонь, пытаясь сохранить серьёзность, но его глаза уже блестели. — Что? Да ладно вам! — Рон раздражённо хмурился, чувствуя, что над ним издеваются. — Вы что, все сговорились? — Ни в коем разе, — сказала я, чуть поклонившись, словно актриса, закончившая сложнейший монолог, который, правда, больше напоминал разговор с заколдованным плащом. Наконец, этот день, наполненный всевозможными странностями и безумием, подошёл к концу. Мы оставили Рона за дверями лазарета, пообещав всё объяснить утром. Честно говоря, мне его немного жаль. Даже я, пережившая всё это лично, при попытке прокрутить события в голове, чувствовала себя так, будто пересматриваю сюрреалистичный спектакль, где сценарий писался на коленке за пять минут до премьеры. А что будет, когда мы попытаемся рассказать это вслух? Ну, удачи ему. Мы с Гермионой направились к нашим комнатам. Жди меня, душ. В голове, конечно, роились тысяча и один вопрос, каждый из которых толкал другого локтём и кричал: «Я следующий!» Но я сделала невероятное усилие воли — да, даже я умею такое — и оставила все эти размышления будущей версии себя. Надеюсь, она будет хотя бы выспавшаяся. Завалилась на кровать с таким чувством, будто только что пробежала марафон по трясучей дороге, и тут же засунула руку под подушку. И что-то встретило меня там. Холодное, металлическое, напоминающее о том, что в этой чехарде опасностей и удивлений я напрочь забыла про браслет. Я вытащила его и посмотрела на него внимательно — да ничего не изменилось. Всё так же загадочен и молчалив. Первая мысль была спрятать его в тумбочку, подальше от глаз и рук, но что-то внутри меня остановило. Страх? Страх чего? Что кошмары вернутся? Может быть... А может, дело было в чём-то более глубоком, инстинктивном, как если бы браслет мог как-то защитить меня. Или, возможно, я просто слишком много всего напридумывала себе в последние часы. В итоге, я спрятала его в наволочку подушки, как будто боялась, что кто-то проникнет в комнату и выкрадет эту странную вещицу. Лежа, я выдохнула и, наконец, позволила телу расслабиться. Веки медленно закрывались, а разум начал дрейфовать в тёплое, затуманенное пространство сна. И вот, как только Морфей протянул ко мне свои сонные объятия, я услышала шепот. Тонкий, едва уловимый, как ветер в полуоткрытом окне: — Найди нас...