Наследие древних.

Забежав в свою комнату, я быстро переоделась: на мне теперь была белая футболка, короткое черное худи, которое слегка открывало живот, и серые джинсы, гармонирующие с кедами того же цвета. За окном медленно плыли рыхлые облака, словно бесцельно блуждали по небесам в поисках своего пути. День еще продолжался, но уже ощущалась тягучая тишина, словно природа замерла в ожидании чего-то неизбежного. Меня вновь охватило неприятное предчувствие — то самое, что уже преследовало меня на стадионе и в купе поезда.  В глубине души я пыталась убедить себя, что это просто последствия всех недавних событий, что нервное напряжение накопилось и теперь даёт о себе знать. Сегодня должны были прийти исполнять указания Министерства — казнить Клювокрыла, и эта новость никак не давала мне покоя. Мысли тяготили меня, как тяжёлые цепи. Что пытается сказать голос, мучающий меня в кошмарах? И что означало это зловещее предсказание Трелони? Внутри всё клокотало от тревоги: сердце разрывалось от мысли, что такое безвинное существо, как Клювокрыл, может быть жестоко убито. Он еще был опасным, но не внушал того страха как при первой встрече. Почти выйдя из комнаты, я вдруг услышала едва различимый шёпот, от которого кровь застыла в жилах. Голос повторял: «Джессика...» Я покинула комнату так же быстро, как мой кот мчится за едой, услышав шум на кухне. Мне совершенно не хотелось встречаться с обладателем голоса, доносящегося из темноты. Списав это на разыгравшееся воображение, я поспешила к друзьям. Встретившись с ребятами, мы направились к Хагриду. Во дворе школы нас встретил самый «доброжелательный» человек на свете. Он мирно сидел и точил огромную секиру, лезвие которой блестело в лучах солнца, зловеще напоминая о ее назначении. Когда он увидел нас, его губы растянулись в подобие улыбки, но это скорее походило на злобный оскал. Мы ускорили шаг, стараясь не задерживаться возле палача дольше, чем это необходимо. — Не могу поверить, что Клювокрыла убьют. Это так ужасно! — воскликнула Гермиона дрожащим от волнения голосом. Мы вышли из длинного, темного коридора на поляну, где дневной свет резко контрастировал с недавним мраком. Там, облокотившись в небрежной позе на каменную стену, стоял Малфой, мирно беседуя со своими друзьями. — Только их не хватало! — воскликнул Рон, раздраженно взмахнув руками, как будто одним этим жестом мог избавиться от всей досады. Блондин заметил наше приближение и тут же расплылся в самодовольной ухмылке. Его серые глаза с насмешливым прищуром скользнули по мне. Он нагло рассматривал меня с ног до головы, и когда его взгляд задержался на поясе джинс, я почувствовала, как у меня начинает закипать кровь. — Что, Стоун, решили прогулятся? — насмешливо протянул блондин, сделал пару шагов в мою сторону. — Заботишься о моей физической активности, Малфой? Как мило с твоей стороны, — я усмехнулась, глядя на него с саркастической улыбкой. — Ты… ты отвратителен, Малфой! — Гермиона вскипела от возмущения, её голос дрожал от едва сдерживаемого гнева. — И это мне говорит грязнокровка, — продолжил он, и его голос был пропитан презрением. Гермиона сделала то, чего я не ожидала — направила на него палочку. Я замерла на месте, шокированная её внезапным действием. Сначала я даже не могла поверить, что она действительно собралась атаковать. Внутри меня вспыхнуло беспокойство: если она произнесет заклинание, то магия может задеть и меня, потому что я стояла рядом с Малфоем. В голове всплыло мысль: на мне новое худи. — Гермиона, нет! Он того не стоит, — сказал Рон, его голос был полон беспокойства и раздражения. Пока я мучилась, раздумывая о возможных последствиях, Малфой, заметив напряжение на моем лице, с издевкой скосил на меня глаза. На удивление, он был совершенно спокоен. Сделав шаг в мою сторону, он усмехнулся еще шире, глядя на меня с явным удовлетворением. Говнюк. Он специально это делает.  — Гермиона, опусти, пожалуйста, палочку, — сказала я, подняв руку, чтобы показать, что прошу ее остановиться. Я старалась сохранить спокойствие, но в душе буря эмоций не утихала.   — Не переживай, Стоун, она этого не сделает, — произнёс Малфой, его голос был насмешливым и уверенным. Я резко развернулась к нему, внутри меня все кипело от раздражения. Посмотрела в его глаза — серые, как пасмурное небо перед дождем, в которых горел огонек злорадства и интереса, прошипела:  — Заткнись. Малфой приподнял бровь, как будто удивлен моей реакцией, но его улыбка не исчезла. Вместо этого он ещё раз мельком окинул взглядом Гермиону, словно убеждаясь в своих словах. Перевел на меня взгляд, явно наслаждаясь своей властью над ситуацией. — Спокойно, Стоун. Нервные клетки не восстанавливаются, — с издевкой бросил Малфой, делая ещё один шаг ближе. — Зубы, кстати, тоже, — не осталась в долгу я, прищурив глаза и в упор глядя на него. Я была в шаге от того чтобы зарядить ему чем-нибудь тяжелым. — Хватит, Малфой, — вмешался Гарри, подходя чуть ближе. — Не по адресу, Поттер, — с нажимом ответил Малфой, его голос звучал издевательски, — Скажи это Грейнджер, — добавил он, кивнув на Гермиону с той же надменностью, которая так ему свойственна. Гермиона, хоть и нехотя, но всё же опустила палочку. Фыркнув, она резко развернулась и пошла вниз по поляне, стараясь не смотреть на нас. Рон сжал кулаки, его лицо покраснело от гнева, но, видимо, он решил не устраивать сцену. Сделав глубокий вдох, он бросил на Малфоя последний сердитый взгляд и направился за Гермионой. Я и Гарри поспешили за ними, стараясь не отставать. Внутри всё кипело от раздражения — Малфой умел вывести меня из себя, как никто другой. Я не могла избавиться от мысли, что он нарочно пытается задеть меня, как будто играя в какую-то свою извращённую игру. Но это ему так просто с рук не сойдёт. Я не успела пройти и пару футов, как его надменный, искрящийся весельем голос снова раздался за спиной, словно он упивался каждым произносимым словом: — Кстати, Стоун, — протянул он, смакуя каждую букву, — как там мой armilla*? Его слова врезались в мой разум, словно молния, мгновенно выбивая почву из-под ног. Я остановилась, чувствуя, как удивление затопляет меня с головой. Сердце замерло на мгновение, а затем забилось быстрее. Медленно оборачиваясь, я встретила его самодовольный взгляд, который ясно говорил, что он наслаждается моим замешательством. — А что, уже скучаешь? — ответила я, бросив на него короткий, но дерзкий взгляд. Магия с удвоенной силой бурлила в моих венах; всего один взмах руки — и я бы отправила его в полет, как сову, стремящуюся в ночное небо. Резко развернувшись, я быстрым шагом направилась к хижине Хагрида. Одно неловкое слово — и Малфой точно полетит куда-нибудь вместе со своим раздутым эго. Пока шла, в голове начали роиться идеи, как бы ему насолить. Гарри нагнал меня и посмотрел с глазами полного беспокойства, и, едва заметной… злости?   — О чем он? Я встретила его взгляд, и увидела в голубых, как летнее небо, взор со смесью беспокойства и гнева. Эти глаза, обычно такие спокойные и внимательные, теперь были полны подозрений и скрытого напряжения. Казалось, за этим взглядом плавали тревожные мысли, которые он не мог или не хотел озвучить. Я замялась, пытаясь найти нужные слова. — Эм… ну, это… — начала я, но в голове не нашлось ни одного подходящего объяснения, — Давай я объясню всё после того, как встретимся с Хагридом. Гарри молча кивнул, хотя я заметила, что его взгляд оставался напряженным. Почему он злится или мне это показалось? Мы вбежали в дом Хагрида, и сразу стало ясно, что он был подавлен. Его обычно оживленное лицо казалось угрюмым и опустошенным, взгляд был устремлён куда-то вдаль, словно мысли его витали далеко отсюда. — Посмотрите на него в последний раз. Он наслаждается природой, — тихо сказал Хагрид, не отрывая глаз от окна. Клювокрыл сидел в центре разбросанных тыкв, прикованный цепью к земле. Он мирно чистил перья и вздыхал, наслаждаясь днем, даже не догадываясь о своей судьбе. — А что, если отпустить его? — предложил Гарри, подходя к окну. — Это невозможно. Дамблдору попадет, — ответил Хагрид, и его голос звучал дрожащим. — Он ведь придет сюда. Сказал, что будет со мной… в этот час. Великий человек Дамблдор, великий… — Мы тоже будем с тобой, Хагрид, — сказала Гермиона, поднимаясь с со стула. — Ни в коем случае, — резко отверг ее предложение великан, — Я не позволю вам смотреть на это. Допивайте чай и уходите. Я подошла к Гарри, который стоял у окна, и взглянула на гиппогрифа. Затем перевела взгляд на темноволосого. Мне захотелось каким-то образом снять с него напряжение, но я не знала, как это сделать. — О! Но вначале, Рон… — Хагрид указал пальцем на рыжеволосого, подошел к тумбочке, извлек из коробки крысу. — Короста! Ты жива! —  вскрикнул Рон, вскочив с места и забрав животное. — Тебе нужно быть повнимательней, — заметил Хагрид. — А ты не хочешь попросить прощения? — осведомилась Гермиона. — Конечно! Как только увижу Живоглотика — сразу извинюсь, — ответил Рон, возвращаясь к разговору с лёгким усмешкой. — Прощения у меня! —  резко перебила Гермиона. Вдруг из ниоткуда, прилетел камень и разбил вазу, стоявшую на столе. — Что это? — воскликнул Хагрид, оглядываясь по сторонам. — Ай, — вскрикнул Гарри, держась за голову. Я обеспокоенно посмотрела на него. — Хагрид, — позвал его темноволосый, указывая в окно. По тропинке к домику стремительно шли Дамблдор, министр магии и… уже нам известный палач. — О, идут, — вздохнул Хагрид. — Скоро стемнеет, вам надо уходить. Если вас увидят здесь в такое время, у вас будут неприятности. Хагрид начал метаться по комнате, накрывая своих экзотических животных. — Особенно у тебя, Гарри! Раздались глухие звуки, гости забарабанили в дверь. — Хагрид, где ты? — Сейчас подойду. — ответил он, понизив голос до шепота. — Уходите, живо! Гарри подтолкнул меня к выходу, и напоследок быстро произнес: — Хагрид, не волнуйся. Все будет хорошо. — Иди-иди, —  отозвался Хагрид. Мы немного задержались у выхода, пока вся троица не вошла в дом. Гарри схватил меня за руку и потянул в ближайшее укрытие, которое оказалось кучей тыкв. Я заметила, что у Гарри выработалась привычка хватать меня за руку в экстренных ситуациях. Это было так мило, что я не удержалась от улыбки. Он посмотрел на меня с недоумением, и я лишь отмахнулась, делая серьёзное лицо. Мы прислушивались к волшебникам, но вдруг в груди что-то всколыхнулось. Я стремительно обернулась, и Гермиона тоже. — Что? — осведомился Гарри, нахмурив брови. — Ничего, — ответила я, стараясь выглядеть непринужденно. — Уходим, — приказал Рон.   Мы поспешили скрыться, но Клювокрыл заметил нас и издал трепещущий, грустный звук, словно призывая не оставлять его, не бросать. Его глаза были такие умные, и я бы могла в два счета разорвать цепи магией и освободить его. Гарри потянул меня за руку, настойчиво призывая уходить. Поднявшись выше, мы с искренней печалью наблюдали, как палач заносит свою секиру. Каждый его движение, каждое взмах руки казались бесконечно долгими и мучительными, и, когда секира наконец опустилась, мы знали, что Клювокрыл больше нет. Смутное чувство горечи и беспомощности наполнило меня. Я не смогла удержаться от порыва, обняла Гарри, уткнувшись носом ему в грудь. Его тепло было утешением в этот холодный момент, и я почувствовала, как его руки обвивают меня в ответ, словно пытаясь перенести хоть часть моего горя на себя.