Неправильный Поттер. Пуффендуй

      

🎉🎊🎉Вы нас не ждали? Зря! Очень даже зря! 🎉🎊🎉

Ведь кто бы мог пропустить день рождения самого Избранного???

Ну уж точно не мы!!!

Встречайте!

Бонусная глава на самом исходе седьмого месяца!!!

🎉🎊🎉

      Ночь, как ей и положено, завершилась на рассвете, и только тогда мы уснули.       Несмотря на заверения Северуса в собственной усталости, бодрости в моём зельеваре хватило не только на пассивное бездействие, но на очень даже активное взаимодействие. Взбудораженные удачным завершением почти боевой операции мы долго не могли успокоиться и выпустить друг друга из рук. Начав в душе, продолжили в спальне, и каждый раз томные послеогразменные нежности как-то плавно и незаметно для нас самих перетекали в более активные и откровенные ласки, выводя возбуждение на новый виток.       Очевидно, так на нас сказалось разрешение проблемы с пугающей и неизведанной магией Вуду, осознание избавления от нависшей над всеми нами непонятной угрозы, которую самим — с текущим уровнем знаний по предмету — было бы достаточно трудно даже идентифицировать, не говоря уже о том, что надо было и как-то с ней сражаться.       Всё-таки я не привык рассчитывать исключительно на кого-то другого в вопросе защиты себя и своих близких. Тем более на домовика.       Так что мы были искренне рады, что превентивным ударом удалось справиться со всеми бедами разом: и с зомбированным домовым эльфом, и с непонятными куклами-вольтами, и с самим Шеклболтом. Вот и отпраздновали самым приятным и полезным для организма способом.       А что? Оргазм — положительный стресс для всего организма, между прочим! Укрепляет сердечную мышцу! Ну и прочие мышцы… н-да…       В общем, заснули мы на рассвете.

🎉🎊🎉

      Очухавшись, я полежал с закрытыми глазами — И подозреваю, что с дурацкой лыбой на морде лица, — перебирая в голове особенно запомнившиеся моменты часов, предшествовавших сну. Поскольку воспоминания эти были насквозь приятными, пропадению утренней эрекции те, ясное дело, не способствовали ничуть. Надо было что-то предпринимать.       С одной стороны, я мужчина в отношениях, и мои «отношения» лежат на расстоянии полуметра. Такие тёплые, разнеженные. Наверняка его тело ещё помнит те безумства, что мы творили несколько часов назад.       Это я к тому, что заниматься самоудовлетворением, когда рядом любимый человек… Как-то это… Ну… Не думаю, что Северус видит себе конкурентку в моей правой руке, но… А вдруг он будет против? Я был бы против! Не фиг ему дрочить, когда у него есть я! Но он спит. А я уже нет. И я очень хочу. А он спит. Но ему надо спать куда больше, чем мне.       Дилемма! Что, блин, делать-то?!       И я решил поступить по-свински, ну то есть так, как большинство безответственных озабоченных эгоистов и делает. Я решил начать, а там уж как пойдёт.       Подобравшись под бочок к Северусу, я прижался своим возбуждённым донельзя органом к его бедру и потёрся. Я был горячим — как, впрочем, и всегда — а он, и так-то обычно прохладный, сейчас ещё и спал без одеяла, поэтому контраст температур наших тел был очень заметным и очень возбуждающим. Честности ради стоило бы упомянуть, что я всё же старался вести себя потише, поэтому стонать ему в ухо не стал, а уткнулся лицом в подушку. Но мой любимый спал крепко и никак на мои копошения не отреагировал.       Обидно.       Я подобрался совсем уж вплотную и зарылся носом в его волосы, рассыпавшиеся по подушке. Шелковистые чёрные пряди подспутались в процессе наших ночных экзерсисов и ещё хранили в себе запах мускуса и здорового мужского пота. Я втянул в себя этот аромат и ещё крепче прижался пахом к вожделенному телу.       Рука просто-таки сама потянулась погладить столь соблазнительно близкие и ничем не прикрытые чужие ягодицы. Мышцы пресса и бёдер сокращались бездумно, всё активнее проезжаясь моим возбуждением по его боку. Пальцы скользнули в ложбинку, и я еле сдержал громкий стон, так у него там был горячо, влажно, мягко…       Теперь меня терзала мысль: а что, если?..       Наверняка ведь ему не нужна сейчас никакая подготовка. Боже! Это… это…       Я представил себе, как я попадаю в эту обжигающую глубину. Как он стонет подо мной. Как постепенно начинает отвечать на мои движения. Как его спина прогибается, а ягодицы чуть оттопыриваются мне навстречу.       Мои движения стали более беспорядочными. Я очень хотел всего того, что так явственно виделось в воображении, но…       В следующий раз. Сначала спрошу. Вдруг ему не понравится идея?       Но совсем удержаться я не смог, естественно. Пальцы мои скользнули глубже, и правда почти беспрепятственно погружаясь в его тело.       Боже… Как горячо. Я хочу… Как же я его хочу! Каждый день, каждый миг!       Северус издал тихий всхлип и застонал. Этого оказалось достаточно, чтобы пару движений спустя меня пронзило, словно крошечной молнией, дыхание перехватило, всё тело напряглось, рот раскрылся в немом крике… Я замер на вершине и рухнул вниз, выплёскиваясь ему на поясницу и сам «растекаясь» следом у него под боком безвольным комком плоти, из которого, кажется, вынули все кости.       Я валялся рядом и совершенно бездумно размазывал по его белой коже маленькую чуть мутноватую лужицу. Северус в итоге не проснулся, только чуть поёрзал и снова засопел уютно. А я так и лежал, время от времени глубоко втягивая в себя аромат его волос, теперь перемешанный с разливающимся по нашей спальне острым запахом пережитого мною удовольствия.       Однозначно спрошу, не будет ли он против таких игр. А что? От моего рта на своём члене ему нравится просыпаться, почему бы не проснуться от кое-чего другого? Ммм… класс… Ну мне так кажется.       Провалялся я в постели, лениво размышляя о заманчивых перспективах, столько, что — как пишут в дамских романах — «следы моей несдержанности» высохли полностью и теперь отблёскивали чуть серебрящимися хлопьями на теле Северуса. Я нежно чмокнул своего любимого зельевара в макушку и решил дать ему поспать сколько нужно. Сдул с него моего производства пародию на пыльцу фей — Интересно, а в каких-нибудь зельях порошок из человеческой спермы используется? Надо будет у Сева спросить… — и стал осторожно отползать. Встал, накрыл его одеялом и пошёл на кухню, играть в «идеальную жёнушку».       Не всё ж в «строгого профессора и послушного ученика» играть, надо разнообразить сексуальную жизнь.       Дальше мои мысли скакнули на… — Кто бы мог подумать, правда? Так неожиданно! — на то, естественно, как Северус, в качестве поощрения за вкусно приготовленный завтрак, раскладывает меня прямо на кухонном столе. Стол у нас в кухне прекрасный, между прочим. Крепкий.       Не то что в его кабинете. Ну тот, который мы сломали. А на мне только фартук…       Честное слово, я даже замер на несколько секунд посередине лестницы, раздумывая: не повернуть ли назад? Но потом всё же продолжил путь на кухню, немного устыдившись собственной озабоченности гиперсексуальности.       В конце концов, прежде чем нестись за «наградой», стоит хотя бы сделать то, за что меня будут хвалить и благодарить.       И я пошёл готовить вкусный завтрак.

🎉🎊🎉

      На кухне меня одолели умные мысли. И в общем-то, невзирая на их умность, мысли были простыми — Хотя и умными тоже! — а именно:       Несмотря на то, что мы трое день рождения Гарри Поттера прохихикали, но весь остальной-то мир?.. Внимание! Вопрос: где поздравления от моих друзей? Ведь Драко, Сьюзен и прочие из «Клуба отработок» не забыли бы про национальный, считай, праздник.       Но выяснения я решил отложить на потом, а пока отпраздновать в семье. И приступил к выполнению своей задумки. А задумка была не сказать что грандиозная — испечь торт. Вот и реализовывал я сейчас с помощью Симы всё то, что ещё кое-как помнил из первой девичьей жизни. Неплохо получилось в итоге.       Магия, не иначе.       К тому времени, как стол был накрыт, домочадцы и сами начали потихоньку сползаться к кормушке.       Видимо, на запах шли.       Первым пришёл Северус. Он обнял меня со спины и долго стоял с закрытыми глазами, сонно пыхтя мне в шею, пока я не подсунул ему под самый нос чашку кофе, который я сегодня попытался сварить позамысловатее, с корицей и мускатным орехом.       Тонко вырезанные ноздри затрепетали, тёмно-тёмно-карие глаза раскрылись, длинные изящные пальцы потянулись к чашке… Первый маленький глоточек… И его низкий довольный стон вздыбил волоски на моём теле. — Ммм… Как вкусно… Ты сегодня превзошёл самого себя.       А вот и первая похвала! — Я старался. Я заслужил награду? — Чего же ты хочешь в качестве награды, м?       Блин! Зря я сегодня с утра про кухню вот это вот всё представлял. Ой как зря!       Я встретился взглядом со стоящим на пороге кухни Младшим. В глазах того плясали понимающие смешинки, но на удивление никаких комментариев не последовало. Я развернулся, обхватил Северуса за талию и, словно в вальсе, спиной вперёд, «допятил» его до стула: — Потом мы обязательно обсудим мою награду, а пока… Садитесь, будем праздновать. — Всё ещё празднуем победу?       Добродушно ухмыльнулся он, подкупленный ароматным кофе. — Нет, мои драгоценные лисятки, — Не устану вспоминать бабулю Батильду! — мы забыли про мой день рождения. Вот его и будем праздновать. — Ооо, чёоорт! Вот блядь! Извиняюсь. — Сев, успокойся, я и сам вспомнил только тогда, когда уже поздно было. Да и не до праздников нам особо. Садитесь-садитесь. Младший, что стоишь? Кого ждёшь? Или ты торты разлюбил? — Дурак, что ли? «Разлюбил»… Придёт же в голову! Вот. Поздравляю.       И тот, усаживаясь за стол, протянул мне продолговатую коробочку.       Северус, как мне кажется, был готов просто провалиться через пол и подвал сразу под землю. Он сидел уперев локти в стол и закрыв лицо ладонями. — Спасибо, мелкий. Садись. Сначала нормальная еда, потом торт. Не переживай, половина твоя. — Класс! По справедливости делишь, мне нравится!       Наш «ребёнок» плюхнулся на стул и потянулся за яичницей и бужениной, а я попытался незаметно отодвинуть коробку с подарком на дальний конец стола. Но на это у Младшего тактичности уже не хватило, и тот возмутился: — Пофмотьи! — Тьфу! Сев! Нам сынулю на Жрона Уизли подменили, а мы не заметили! Посмотрю, посмотрю, а ты жуй молча!       Северус сгорбился над своей чашкой, словно унылая промокшая ворона. У меня прям сердце щемило, так было совестно перед ним.       Я прижался плечом к его плечу и тихо проговорил: — Душа моя, прости.       Он вскинулся, обжёг меня своими бездонными глазищами и хрипло переспросил: — Я? Тебя? Ты о чём вообще? — Ну это ведь я виноват, что так получилось. — Ты с ума сошёл? Что это за комплекс сверхполноценности? Во всех несправедливостях и чужих проблемах виноват только ты?       И он скептически хмыкнул в завершение своей тирады. — Но я мог напомнить вам гораздо раньше, а довёл ситуацию до того, что ты сейчас сидишь и — вместо того, чтобы вгрызаться в тортик — угрызаешься совестью.       Северус только покачал головой: — Я нахожу оправдание своей бестолковости лишь в том, что последний раз поздравлял кого бы то ни было с днём рождения… Твою мать, четверть века назад. — Да, срок большой. — Это я не ругнулся, если кто не понял. Просто я тогда как раз Лили Эванс с десятилетием поздравлял.       Младший хрюкнул от смеха, я тоже ухмыльнулся. Меня радовало, что ситуация разрешилась, и Северус не будет есть себя поедом.       Пожрать, что ли, как следует? А то что-то у меня все метафоры сплошь кулинарные… Или едьбяные? Короче, перекушу-ка я.

🎉🎊🎉

      По-честному поделив торт — половина Младшему, вторая нам с Севом и домовикам по чуть-чуть, в честь праздника — я сыто откинулся на стуле и подтянул поближе коробку с подарком. Младший замер в ожидании, Северус подвинулся поближе, заглядывая мне через плечо.       Хороший знак, значит уже пришёл в себя и не мучается совестью почём зря.       Открыв коробочку, я обомлел. На чёрном бархате лежал сет из десяти золотых резцов с различными формами лезвий: от практически иглы, до хирургического скальпеля и вполне себе широкого ножа. Один такой скальпель — Когда-то давным-давно… — я нашёл в Выручай-комнате и бесславно загубил на снятии проклятий с экспроприированных в той же комнате многочисленных прòклятых книг. А этот набор… Лично у меня так и не дошли руки приобрести нормальный инструмент. Сначала я тренировался, руку набивал, и не было особой нужды в суперкачественных резцах. Да и все мои артефакты отличались достаточно крупными габаритами, и по-настоящему ювелирная тонкая работа там не была нужна. Потом пропало свободное время. А вот в следующем году я как раз был бы свободен от дурацких школьных обязанностей и мог бы позволить себе сотворить что-нибудь этакое! — Спасибо, мелкий! Ну порадовал! Ну угодил! Где взял-то? — Где-где, Гринготт’с — известное местечко.       Горделиво ответил тот. — Твоя правда.       Согласился я, по собственному опыту зная, что за соответствующую плату гоблины достанут что угодно. А уж заказать у них зачарованный инструмент сам бог велел, коротышки — кузнецы отменные.       Младший, смакуя последние кусочки торта, просветил меня: — Слушай, там это… Короче, у гоблов теперь на их продукции установлена защита от такой фигни, как с Годриковым мечом получилась. Тебе надо их кровью активировать перед использованием.       Я только хмыкнул: — Боюсь, что, работая с инструментами такой остроты, «активации» кровью избежать в любом случае не удалось бы.       Северус покивал, соглашаясь с моими словами, и принялся с опаской вынимать резаки из коробочки. Любуясь на хищно сверкающие лезвия и удобные витые рукояти, он один за другим передавал те мне. Я же макал в капельку крови, выступившую на подушечке большого пальца от лёгкого прикосновения скальпеля.       Завершив процедуру, я уточнил: — То есть теперь, после моей смерти, наборчик сам перенесётся в подземелья гоблинов? — Ну да. Там такая фигня теперь, типа как с магофоном. Сам знаешь.       Я только покачал головой: — В том-то и дело, что не знаю. Все манипуляции с кровными зачарованиями на артефактах гоблинские шаманы выполняют. Я-то сам в магии крови ни бум-бум.       Мы все дружно вздохнули, очевидно вспомнив самый грандиозный проёб в этой сфере ритуал усыновления. Я передёрнулся всем телом:       О да! Мне-то в том ритуале гораздо больше, чем им двоим, есть что вспоминать! По гроб жизни не забуду! — Надеюсь, Младший, на цене это хоть как-нибудь положительно отразилось? — Как ни странно, да! Они действительно перестали задирать заоблачный ценник. Теперь у них есть гарантия получения инструментов, оружия и прочего обратно, так что цена на самом деле стала похожа на цену аренды.       Северус хмыкнул и проронил: — А что им раньше мешало так делать?       Младший захохотал, откидываясь на стуле: — Вы не поверите! Они не решались нарушать запрет Министерства на использование кровной магии!       Северус кривовато усмехнулся: — И правда, верится с трудом. Могли бы в своих подземельях творить всё что пожелают, а они… Экие законопослушные. И что же в итоге сподвигло гоблинов на нарушение? Ты ведь в курсе, как мне кажется?       Младший расплылся в хитрой ухмылке: — Ну а то ж! Короче! Три дня назад Фадж попросил Люциуса посодействовать ему в покупке магофона. И когда пока-ещё-министр выложил за покупку свои кровные галлеончики, то очень расстроился, что такую вот дороженную и удобную штучку у него могут взять и запросто спи… украсть, в смысле. Ну Люциус и «проговорился» о том, что, кроме принятой для широкой общественности, существует и возможность активации магофона кровью, что гарантирует защиту девайса. — Когда пойдём навещать?       Не совсем понятно поинтересовался Северус у меня. — Кого? Куда? Если Алису Лонгботтом, то я планировал сейчас, после завтрака.       Честно ответил я. Но Северус покачал головой: — Нет, ребята, я имею в виду, когда пойдём навещать Люциуса в Азкабане?       Рожица Младшего сделалась до неимоверия самодовольной. Он задрал палец вверх и, дождавшись всеобщего внимания, изрёк: — А вот и нет! Драко мне написал, всё подробно изложил: Фадж готовит законопроект, по которому будет разрешена кровная привязка артефактов связи и защитных. И кровные ритуалы для охраны вещей и жилья. То есть всякие сумки теперь тоже можно будет законно защищать чарами доступа по крови. — Ну не иначе, он это назло Дамблдору решился сделать.       Озвучил свой вывод Северус. Я согласился: — Да без вариантов! Интересно-интересно… Что же будет у них дальше? Фадж надеется, что, сменив направление своей политики и прогнувшись перед фракцией старых Родов, он сможет удержаться в своём кресле на ещё один срок?       Теперь настала очередь моего зельевара соглашаться со мной: — Мы очень скоро это узнаем. На ближайшей осенней сессии Визенгамота. В любом случае эта тема не для праздничного завтрака. — А вот это точно!       Я собрался с мыслями и приступил к выяснению интересовавших меня вопросов: — А скажи-ка мне, деточка… То есть, получается, ты со всеми на связи, так? В курсе новостей и сплетен…       Младший радостно закивал, дожёвывая какую-то конфетину: — Да. Я же не сплю. Времени на всё хватает. Вот я и отвечал на письма по ночам, пока вы… к-хм… спали иногда. А иногда не спали. — Достаточно. Мы всё поняли. Продолжай, шутник.       Беззлобно оборвал того Северус, уже совсем не такой смущённый, как бывало раньше, когда Младший опускался до мелких двусмысленностей в наш адрес.       Так, глядишь, и совсем привыкнет, адаптируется. — Ну так я и говорю. Я был вашим пресс-секретарём. Я все поздравления на свой… на твой, Гарри, день рождения получил… — Слушай…       Прервал я Младшего, потому как в этот момент наших с ним биографий действительно требовалось внести некоторую ясность: — …давай так решим: тридцать первого июля день рождения остаётся у меня. У тебя — двадцать пятого июня, в день ритуала усыновления. Это ведь действительно так и есть, ты тогда и зародился… Оформился… Ну вы поняли. Так вот, всем будем говорить, что у нас с тобой раньше в один день праздник был — совершенно случайно — а после ритуала усыновления во всех твоих документах появилась новая дата. Типа сама собой. Понял?       Тот покивал согласно и продолжил: — Понял. Так и объясню друзьям… Твоим.       Я только усмехнулся по-доброму: — Да уж теперь точно твоим.       На лице, так похожем на наложенные друг на друга изображения меня и Северуса, расцвела довольная улыбка: — Хорошо, я им всё объясню. Но суть не в том. Меня Драко в гости зовёт с ночёвкой, Нарцисса грозится организовать нам праздник. Точнее, он меня и на неделю звал, и на две, но… но я не очень хочу. В общем, я обещал, что после того, как мы осуществим приведение Алисы Лонгботтом в сознание, я буду полностью в их распоряжении. Можно? Сегодня? С ночёвкой. А завтра к вечеру — домой. — Ловко ты это с Алисой придумал. Неплохое прикрытие.       Похвалил того Северус и посмотрел на меня: — Разрешим?       Не знаю, что он прочёл в моих глазах — возможно, ту сценку, где мы на кухне и на мне ничего, кроме фартука, не надето — но взгляд Северуса вспыхнул. Он сам себе согласно кивнул: — Разрешим. — Разрешим конечно, почему нет? Пусть развлекается. Я только не пойму, мелкий, почему не на неделю? Нет, ты не подумай, что мы тебя сбагрить хотим, просто интересно. Так почему?       И я внимательно посмотрел на Младшего. Тот печально вздохнул и недовольно проворчал: — Да потому, что Нарцисса, по-моему, да и не только по-моему, Драко сам в ужасе! Короче… У неё это… От материнства крыша поехала. Она настолько с Лацертой на одной волне, что, боюсь, мне к празднику надуют розовые шарики и подарят расшитый бисером чехол для волшебной палочки. А ещё наймут клоунов и организуют катание на пони.       После пары секунд тишины на кухне грохнул наш с Северусом хохот. — Ох… Я как представил…       Пробормотал он, утирая невольные слёзы. В этом вопросе я был с ним полностью солидарен — ржачно до печеночных колик. — Да уж… Кстати, вышитый чехол лучше, чем, например… Ну чем мантия с рюшами.       И это бедная Нарцисса даже представить себе не может, чем на самом деле является милый мальчик Гарри Поттер.       Повеселившись, мы отдышались, запили смех кто чем, и я попытался утешить Младшего: — Да ладно тебе, что вы, дураки, что ли, совсем? Не придумаете, как себя развлечь? — Да придумать-то можно…       Задумчиво протянул тот, уже, видимо, просчитывая варианты. Я легонько хлопнул сынулю по плечу — Действительно легонько! Очень даже! Нам повреждения не нужны! — и завершил эту тему: — Ну вот! Что заранее кукситься-то? Лишь бы безопасно было, а в рамках безопасного развлекайся, как можешь, мы тебе даём добро.       Если бы я только знал, к чему приведёт моё столь опрометчиво данное разрешение, но…       Как там у классика? «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся…»?       Заметно воспрянувший духом Младший осведомился: — А когда мы в Мунго пойдём? А то дельце у меня одно намечается. — Что за дело?       Заинтересовался я, и Северус присоединился, обозначив свой интерес лёгким наклоном головы. — Да так, ерунда. Просто встретиться кое с кем надо. — Сееев… Наш мальчик так незаметно повзрослел.       Я утёр иллюзорную слезу и уронил голову на плечо Северуса: — Только несколько недель назад на свет появился, а сейчас уже, погляди-ка, секреты завёл от своих папочек. — Ой, бля! Всё-всё-всё!!! Прекрати! Фу! «Папочки»! Меня стошнит сейчас! — Да ладно, хорошая же шутка.       Не согласился Северус с Младшим и уточнил: — Так с кем встреча-то? — Да с Диггори. Не знаю, с чего это он вдруг воспылал страстью к общению с малолеткой.       Северус оживился: — Да ты чо? И давно это с вами?       Тот покосился на него подозрительно и даже жевать свою половину торта перестал: — Что «это»? И с кем «с вами»?       Северус посмотрел скептически на Младшего, потом на меня… Очевидно не найдя на наших лицах понимания, отхлебнул кофе, устроился поудобнее и, вздохнув, приступил к объяснениям: — Кое-что я вам сейчас расскажу, мои бестолковые Гарри Поттеры, которые в упор не замечают направленный на них чужой интерес. Н-да… Придётся рассказать. И цени мою откровенность, Младший, поскольку я мог бы просто смотреть на ситуацию со стороны и посмеиваться про себя. А мог бы даже с Гарри на пару галлеонов поспорить. Хотя… Вот как раз с Гарри можно было бы спорить сразу на пару тысяч… пару десятков тысяч галлеонов и остаться в выигрыше, потому что он такой же балбес, как и ты.       Младший скроил скептическую рожицу, а я начал примерно догадываться, что именно Северус может нам рассказать. И почему-то я был уверен, что идея моя верна. Что мой зельевар тут же и подтвердил: — А скажу я вам, что Седрик-зайка к вам неравнодушен. Ну… к одному из вас, естественно. Я ещё на прощальном пиру от злости зубами скрипел, когда он тебя лапал, Гарри.       Младший продолжал молча сверлить его взглядом, сидя с крайне недоверчивым выражением лица. А вот я недоверие того не разделял.       Северус попросил у Симы сварить ему ещё такой же кофе, та радостно захлопотала у плиты, а сам он обратил всё своё внимание на меня: — Скажешь, я неправ? — Да нет… Не скажу.       Протянул я задумчиво. Младший перевёл взгляд на меня. — Я соглашусь. Седрик меня самого в тот раз знатно напряг своей тактильностью. Не скажу, что вот прям слышал скрип твоих зубов, душа моя, но взгляд у тебя тогда был очень красноречивый. — И если принять во внимание ту вашу встречу в коридоре.       По-глупому слил меня Младший. Северус тут же напрягся: — Я о чём-то не знаю?       Пришлось мне рассказывать о нашей непонятной встрече с Седриком, и не менее непонятной вспышке агрессии у того. В итоге ревность моего любимого унялась, не найдя для себя достойной пищи. Внимательно меня выслушав, Северус протянул: — Интерееесно. Но непонятно, тут ты прав. Ну да и фиг с ним, если это было что-то важное, оно само потом выяснится. Так обычно и бывает. А вообще, Младший, был бы ты действительно четырнадцатилетним подростком, я бы тебе, наверное, не стал бы всё это говорить. — Это почему же?       Осторожно поинтересовался тот и уточнил: — Из врождённого сучизма? — Эй! Попридержи язык!       Тут же вскинулся я, но Северус просто положил свою руку поверх моей, утихомиривая мой порыв отстаивать его честь: — Спасибо, Волчонок, но я и сам могу за себя постоять. Тем более он не хотел меня обидеть, просто неловко выразился. — Ну да, «неловко». Зато исчерпывающе.       Пожал плечами наш сынуля. А на меня накатило раздражение и не самые лучшие воспоминания: — Знаешь, мелкий, ты просто настоящего сучизма в свой адрес не получал!       Рука Северуса крепче сжалась на моём запястье, и раздражение отхлынуло. Он тихо произнёс: — Он — нет. Ты — да. И мы все понимаем, от кого. Но мой прототип из твоей предыдущей жизни, Гарри, не образец для подражания, как мы все знаем, и не тема этого разговора. Так вот, Младший, повторю: был бы ты подростком, я не стал бы тебе раскрывать истинную подоплёку внезапного интереса Седрика к общению с тобой. Просто потому, что дети они такие управляемые и внушаемые… Ты обязательно начал бы сам постоянно смотреть на него, искать признаки заинтересованности, мучиться сомнениями. В итоге влюбился бы. Но ты не юноша, у тебя богатый запас чужого опыта, но именно что чужого. Да и эта ваша с Гарри общая проблема с непониманием интереса в свой адрес от других людей… Поэтому я сейчас и открываю тебе глаза на происходящее. Во избежание неловких ситуаций, в первую очередь.       На кухне установилась тишина. Младший сидел погрузившись в раздумья: — Хорошо. Спасибо, Северус. Я понял твои мотивы и ценю твоё участие в моём развитии как личности. Я… я постараюсь быть внимательнее. С Седриком и… и вообще.

🎉🎊🎉

      Чуть более задумчивый и серьёзный, чем был до этого разговора, Младший пошёл писать ответную записочку Диггори, назначать встречу будущему участнику Турнира Шести Волшебников, своему будущему же «коллеге», на полдень, у дверей госпиталя. А мы с Северусом остались составлять план на день.       И согласно этому плану, после визита в Мунго мы с ним, но уже без Младшего, должны будем посетить Министерство, а именно — Отдел тайн. Там нас будет ждать разговор с Гиппократом Сметвиком. Потому как пора уже собирать команду для визита в пещеру с инферналами. Один я не справлюсь, слишком много действий надо будет осуществлять одновременно, а рисковать Северусом, который — Конечно же! — не пустит туда меня одного, я не собираюсь.       Не с его уполовиненным потенциалом.       Поэтому нас ждёт откровенный разговор с Гиппократом. И именно сегодня! То есть тогда, когда наш отпрыск будет занят своими мелкими радостями. Потому как, если уж присутствие моего зельевара в Пещере совершенно неизбежно, то посвящать в эту затею Младшего я даже не собираюсь. Пусть в общем тот и в курсе существования плана по извлечению тела Регулуса, но хрупкой марионетке там абсолютно нечего делать. И совершенно незачем знать о ведущейся подготовке к вылазке. Поэтому мы всё сделаем у того за спиной, дабы не выслушивать неминуемое нытьё Младшего по поводу собственной бесполезности.       Ну и поскольку я не имею представления об имеющихся в распоряжении главы Отдела тайн кадров, мне придётся положиться на мнение Гиппократа в вопросе подбора особо доверенных лиц в нашу команду. Так-то.       Не хочется, но придётся.

🎉🎊🎉

      У Алисы всё было хорошо. Воспоминания не путались, эффект ритуала обратно не откатился, отношения с сыном, на первый взгляд, налаживались. Но ожидаемо возникла небольшая психологическая проблемка, вполне, впрочем, естественная: когда Алиса потеряла разум, её сынишка только-только лепетать что-то начинал да под табуреткой в полный рост помещался. А сейчас «крошка Неви» уже превратился в здоровенного лба! А для неё-то пара дней всего и прошла. Вот и не понимала бедная женщина, как же ей перестать опекать своего «малюточку».       Вот чтобы они — Не дай Моргана! — не разругались, я и впихнул Невилла «в объятия» Младшего. Посоветовал им как отец со стажем — Как мелкий не умер от напряжения в этот момент, не понимаю. Честь ему и хвала, что сдержался. Я даже не верил, что он сможет не заржать! — в общем, я посоветовал Лонгботтомам расстаться на некоторое время. Пожить отдельно, соскучиться друг по другу ну и устаканить в головах реальные образы, а не воспоминания и идеальные представления. Пусть Алиса осознает, что сын вырос, а Невилл поймёт, что мать может быть нудной и душной. И пусть оба смирятся с тем, что мелкие бытовые конфликты есть в каждой семье. Я пообещал Алисе, что лично позабочусь о досуге и благополучии её сына, а она, мол, пусть сосредоточится на приведении себя в достойные физические кондиции. Зарядка, там, массажик, витаминчики, всякое такое.       И даже не соврал, в общем-то! Младший — это ведь почти я сам. А потом, после дня рождения, сбагрим их обоих Петунии, пусть… Не знаю, правда, что «пусть»… Жестоко говорить: «Пусть она напоследок наобщается с племянником». Но тут я совершенно не знаю, что делать. Как они перенесут известие о «смерти» Гарри? Все мои надежды только на то, что тётя будет занята заботой об их с Верноном втором ребёнке. Да-да, круиз даром не прошёл, и Петуния уже несколько недель принимает специальные зелья для беременных. Зелья эти и так ей не навредят, а уж побочный эффект… Вдруг волшебника родит? Или волшебницу.       Короче, пока мы будем заниматься обсуждением деталей похода в пещеру, а потом и непосредственно самим походом, Младший с Пупсом пусть поживут у Дарсли. В защите дома я уверен, амулет Невиллу выдам, в охранный контур временно внесу.

🎉🎊🎉

      А у пыльной витрины универмага «Чист и Лозоход Лимитед» нас ждал переминающийся с ноги на ногу и смущённый до расползающегося пятнами по шее румянца Седрик, с нарядно оформленной коробкой в слегка подрагивающих руках.       Ну правильно, он же у Младшего встретиться выпрашивал под предлогом того, что хочет лично вручить подарок на день рождения. Глупо было бы, если бы подарка-то он как раз и не захватил.       Мы с Пупсом поздоровались и быстренько культурно откатились в сторонку, повернувшись спинами к возможной будущей парочке.       Если, конечно, мелкий эту заготовку Эдварда Каллена не отошьёт.       Я не боялся оставить «кровиночку» на некотором удалении; я не думал, что Седрик может подсунуть тому портключ или нечто подобное. И не потому, что я беспечный идиот, которого жизнь ничему не учит, а потому, что я сразу же просканировал и дарителя, и подарок всеми доступными мне способами и не уловил наличия ни транспортных артефактов, ни вредоносных плетений, ни злокозненных мыслей в голове у влюблённого вампирёныша.       У Седрика, ёпрст! Так себе шуточка, избитая и заезженная, да и никому в этом мире не понятная, кроме меня.       Но подслушивал я беззастенчиво!       Но в конце-то концов! В какой-то мере это вопрос безопасности, так что нет, мне не стыдно.       Пацаны натянуто поприветствовали друг друга, и Седрик, сбиваясь и путаясь, произнёс поздравление и всучил коробку, попросив открыть ту прямо сейчас. Что Младший и сделал. После чего повисла странная тишина, прерываемая только каким-то копошением и шебуршанием.       Установившееся молчание меня изрядно озадачило, а после и напрягло. Оглянувшись, я отметил совершенно нечитаемое выражение на каменной роже Младшего и трепетную надежду на положительный вердикт на несчастно-вопрошающей моське Седрика. — Тебе не понравилось?       Еле слышно выдохнул он. — Мнэээ… Не то чтобы… Скорее да, чем нет. В целом мне понравилось. Да. Понравилось. Просто… просто это так… так необычно… Да, необычно! И… и неожиданно! Так что я в растерянности. Но подарок очень… очень, короче. Но я не ожидал, что ты меня поздравить решишь вообще, а уж лично… И этим… Но спасибо! Спасибо, Седрик. Очень… очень… мнэээ… впечатляюще! Да, вот верное слово! Я такого не видел никогда. Спасибо. — Ну… Я рад. Очень рад. Очень… Да. — Спасибо. — Ага. Ну я тогда… Это… Я пойду, да? Я же подарок подарить хотел. Вот, подарил. Пойду.       И мне внезапно стало так жаль этого парнишку! Вот искренне жаль!       Несчастный Эдв… Седрик стоял там, перед совершенно не соображающим, как надо вести себя с влюблёнными идиотами, Младшим. А то, что он втюрился в того, очевидно было даже мне! Это ж я только по отношению к себе и своим потенциальным ухажёрам такой тупой, чужие-то симпатии я замечаю «на раз». В общем, мне показалось, что ситуацию нужно срочно спасать, пока кое у кого не случилось разбитие сердца. И я, подхватив под локоток искренне ничего не понимающего Пупса, бодро рванул к «имениннику» и его жертве: — Гарри, а почему бы тебе не пригласить Седрика на твой праздник?       Да, я прекрасно понимаю, что нельзя выбирать детям друзей и любовников возлюбленных, дети и сами налажают справятся, но… Ничего, Младший-тупица мне ещё сам спасибо скажет! А Седрик… А Седрик вообще до скончания века благодарить будет. Бля буду! Вот клянусь очками Трелони!       Я просто знал, что я всё делаю правильно. Какое-то озарение свыше, прозрение, не знаю, как ещё это можно было назвать.       Седрик ещё больше замялся, и пятна румянца переползли с его шеи за воротничок рубашки. Младший зыркнул с сомнением во взгляде и пихнул мне в руки уже закрытую коробку.       Пока я писал Седрику на листочке координаты Малфой-мэнора для аппарации, пока тот читал и сосредотачивался, Младший еле слышно — но для меня в самый раз — прошептал: — Посмотрите дома с Северусом.       Я задрал бровь и глянул на сыночка как следует:       Угу. А то без твоего разрешения я бы ни-ни! Щаз! Нет, ну может быть, может быть… Но уж точно не после такой твоей реакции на этот чёртов шебуршащийся подарок. Ну не щенка же тебе подарили?! Хотя Седрик… Этот мог.       Казалось, Младший без слов понял всё, что я по этому поводу подумал, потому как только вздохнул и безропотно уцепился за мой локоть. И вот так, обвешанный с двух сторон подростками, я и появился перед воротами Малфой-мэнора. Сдав молодёжь встретившему нас домовику, я послал патронус с извинениями Нарциссе и Люциусу и прямо от ворот усвистал домой, не став заходить на поздороваться/выпить чаю/выпить виски/поболтать/посплетничать/поумиляться крестнице…       Хотя последнее сделать стоило бы, но не сейчас. Не сейчас.       В общем, я сбежал. Честно признаться, мне страшновато было попасть Нарциссе в лапки, коли уж у той всё столь остро обстоит со степенью умилённости дочерью. Мне мечталось поскорее сделать дела и… На кухню! Фартучек примерять и полевые испытания столу проводить, а не про детей болтать.       Ну их, детей этих. Слишком много их вокруг меня в последнее время. Да-да, я знаю, это неправильно, говорить так про детей. Но поймите и меня! У меня и так, считай, медовый месяц украли, подсунув ребёнка сразу после того, как только мы с партнёром съехались! Нет, конечно мы с Севом вырвали у жизни все причитающиеся нам эротические блага, тут же сбагрив отпрыска в круиз, но…       Мало! Мало!       Поэтому я аппарировал в прихожую своего родного домика, на специально выделенный для этих целей пятачок.

🎉🎊🎉

— Сееев!!! Иди смотреть подарок Младшего!!!       Завопил я во всю мощь лёгких, только появившись в коттедже. Над головой что-то бумкнуло, звякнуло, матюгнулось голосом моего любимого зельевара, и вот уже он сам показался на лестничной площадке второго этажа: — Слов нет на тебя. Это что, действительно настолько срочно?       Пробурчал он, тем не менее поспешно спускаясь и приглядываясь к коробке в моих руках. — Не знаю. Но оно живое.       Мы вошли в гостиную. Северус покосился на меня, на коробку, на меня… — Ты уверен? Я вот — нет.       Я искренне удивился: — Почему ты так думаешь? Оно там шебуршалось, я сам слышал. Значит — живое!       Он только хмыкнул: — Ты с ним аппарировал. И насколько я понимаю — дважды? От Мунго к Малфоям и потом сюда, так? — Так… Бляааа… Сев!.. Я его убил, Сев. — Кого, чудо в перьях? — Не знаю… Щеночка?       Северус очень красноречиво закатил глаза и вздохнул. Потом покачал головой и вздохнул ещё раз: — Ты идиотка, девочка моя.       Я только и решился, что уточнить: — Так «идиотка» или девчонка? Что-то ты сегодня решил совместить. — Это ты у меня сегодня решил совместить. И стал сразу же и сентиментальным, и глупеньким.       Отшутился Северус и передразнил меня: — «Щеночек»! Неужели других вариантов не придумал? — Да не во мне дело. Это же Седрик! — Угу. Оправдывайся. Во-первых, не только живое может шебуршать. Уж тебе ли как артефактору этого не знать?       Мне начало становиться стыдновато, а он наставительно поднял палец к потолку: — А во-вторых, если бы это было живое, то или Седрик, или Младший тебя точно предупредили бы. Ты так не считаешь? — Точно! Сев… — Да-да, я самый умный. А у тебя сегодня явно все мозги в брюки стекли, скажешь нет?       Проворчал он якобы недовольно, но я только засмеялся: — А мне пофиг! Мне не стыдно! У меня есть ты, чтобы думать. А я тебя буду просто любить.       Северус поёрзал, стрельнул глазами в мой заветный угол у камина.       Я же постарался отогнать от себя не совсем сейчас уместные воспоминания о нашей первой совместной ночи и поторопил его: — Можешь ничего не говорить, я знаю, что ты меня тоже любишь и когда-нибудь обязательно это скажешь, а сейчас коробку открывай!       Правда, коробку открыл я сам, неловко подцепив крышку одной рукой. — М-дааа…       Мы с Северусом смотрели на шебуршащееся на дне коробки не живое, но очень правдоподобно сделанное и анимированное волшебное существо. — Ничего не понимаю.       Пробормотал я, массируя пальцами виски: — Это намёк? Но откуда Седрик может знать, что именно это создание имеет такое значение для Гарри Поттера? Или это заговор на уровне Министерства? А он просто хочет предупредить? — А может, он тоже?..       Северус посмотрел на меня совершенно больными глазами. — Что?       Не понял я. — Тоже не первый раз живёт?       Шёпотом пояснил он, неосознанно вцепляясь мне в руку.       Я только сидел и моргал, пытаясь переварить свалившееся на меня откровение. Предположить, что миляга Седрик Диггори, совершенно каноничный староста-пуффендуец, красавец отличник — и… Кто?       Кто? Действительно вампир-блестяшка Эдвард Каллен? Так у них там — если на канон «Сумерек» ориентироваться — до «Кубка Огня» ещё долго… Хотя с чего я это взял? Всё же зависит только от того, когда тот умер. Не впервой же части он Беллиной кровью отравился?       А кто тогда? Второе Дитя Смерти в захезанном шотландском замке? А не дофига ли нас тут на один квадратный километр?       А может, он просто как… Ну, как в фанфиках писали, попаданец?       Щёки у меня надулись сами собой буквально, когда в моём навсегда испорченном генитальным юмором сознании промелькнула ассоциация слова «попаданец» с только что раскрывшейся ориентацией несчастного Седрика.       Пока я объяснял Северусу — с отсылками к русскоязычной этимологии — причину своего идиотского ржания, напряжение как-то снизилось, и мы смогли взглянуть на ситуацию более непредвзято. Северус высказался первым: — А ты не допускаешь мысль, что это… Не знаю. Совпадение?       Я поморщился, словно от зубной боли, и выдавил из себя: — Может быть, и допускаю, но… Тогда это просто какое-то стопроцентное попадание в яблочко при попытке ткнуть пальцем в небо, тебе не кажется? — Кажется, не кажется, а стоит дождаться Младшего и натравить его с вопросами на Седрика. Даже не так. Стоит просто дождаться Младшего. Зная его, можно смело предположить, что к моменту появления дома он уже будет знать мотивы Седрика при выборе тем подарка для себя любимого.       И он успокаивающе погладил меня по плечу. Ну уж такой случай я не мог упустить и тут же полез к нему с благодарственными поцелуями.

🎉🎊🎉

      К сожалению, дальше поцелуев — хотя и очень даже страстных, а не просто благодарственных — дело не зашло. Совместно было решено все нежности и страстности оставить на более позднее время, так как дела сами себя не переделают. Я не утерпел и высказался: — Очень понимаю твою жалобу на то, что ты ощущаешь себя белкой в колесе.       Северус, явно кого-то передразнивая, недовольно вздохнул и проворчал: — Да уж. Столько дел, столько дел! Даже болт на всё положить некогда!       После того, как я всё же унял смех от этой незамысловатой шутки, мы аппарировали к знаменитой красной телефонной будке и, набрав на диске аппарата слово «МАГИЯ», поехали вниз, в атриум Министерства.       Пока сдавали в гардероб взвешивали палочки у вахтёра, я кое-что вспомнил и, загрузившись в лифт, везущий нас на минус девятый уровень, спросил: — Сев, а что за зелье ты дал Дамблдору? Неужели и правда кроветворное?       Он глянул на меня недоверчиво и хмыкнул: — Я так похож на сестру милосердия? — Ммм… Возможно, если на тебя надеть костюмчик сексуальной медсестрички…       Как обычно, не смог я удержать язык за зубами. Северус прищурился и облизал меня взглядом от моих глаз до носков ботинок и обратно. — Думаю, из нас двоих девчоночьи костюмчики лучше примерять тебе.       По мгновенной реакции на эту фразу одной совершенно конкретной части моего тела, я отчётливо понял, что разговор стремительно заходит куда-то не туда.       То есть как раз таки туда, но не именно сейчас, не именно здесь, не…       Двери лифта разъехались и внутрь ввалилась толпа клерков. Во мне всколыхнулось раздражение, но в следующую секунду оно сменилось некоторой даже благодарностью, потому как…       Не сейчас, не здесь… Хотя…       Когда два уровня спустя вся эта разношерстная группка высыпала вон, плеснув напоследок на нас ничем не прикрытым жгучим любопытством, наш полный двусмысленностей разговор продолжился: — Я согласен.       Его бровь изящно изогнулась, а у меня пальцы зазудели сделать что-нибудь из разряда «не здесь и не сейчас». Северус уточнил своим самым лучшим низким бархатистым тоном, с раскатистыми «р»: — На что конкретно?       Я шумно втянул воздух сквозь зубы и продолжил провоцировать: — С тобой? На всё! И на наряд медсестрички. Тут ты прав, ты у нас, скорее, чумной доктор, чем Флоренс Найнтингейл. — Ловлю на слове, малыш.       Горячая дрожь волной пронеслась у меня по позвоночнику, а волосинки на загривке встопорщились. Я переступил с ноги на ногу и оценил последствия того, что будет, если мы сейчас нажмём кнопку «вверх», вернёмся домой и…       И зависнем там на пару дней?.. Ничего ведь не случится. Никто не умрёт, не заболеет, не попадёт в беду. Настопиздело нестись куда-то, спасать всех — в том числе и себя, — планировать, работать на износ, хитрить и притворяться… Как же хочется простого человеческого счастья и разнузданных оргий!       Северус всё понял и поймал мою руку у кнопки буквально за секунду до нажатия: — Терпи, малыш. Вечером.       Я по-детски наивно уточнил: — Честно? — Ты во мне сомневаешься? — Нет. — Нет? — Нет, сэр.       Его глаза хищно блеснули в не самом ярком освещении лифта, а моё сердечко бывшей девушки предвкушающе ёкнуло.       Можно конечно упомянуть, что и пальцы на ногах чуть дрогнули в попытке поджаться, и в брюках всё дёрнулось, но… Что-то внезапно захотелось чуть-чуть романтики. — Ловлю на слове.       Вернул я его фразу. Северус усмехнулся: — Ты сомневаешься во мне? — Не в этом случае, сэр.       Действительно, в том самом — самом приятном — смысле я в нём не сомневался.       Ни на секундочку!       Но мой строгий профессор, очевидно понимая моё совершенно нерабочее состояние, поспешил сменить направление нашей беседы: — Значит, в каком-то всё же сомневаешься? — Нууу… Невозможно же предусмотреть всё на свете. Вот например, вернёмся к зелью и Дамблдору. Что ты ему дал?       Северус злодейски ухмыльнулся и поиграл бровями: — Конечно же…       И тут двери лифта опять разъехались, впуская на этот раз троих авроров в алых мантиях. Когда лифт снова двинулся вниз, Северус наклонился ко мне и нашептал на ухо, какое именно зелье и с каким именно дополнительным эффектом он, оказывается, вручил старому говнюку под видом кроветворного.       Едва дождавшись, пока авроры выйдут этажом ниже, я, посмеиваясь, уточнил: — Не, ну классно, но вот скажи, душа моя, на хрена тебе таскать с собой такое зелье? — Как раз для такого случая. — Но ведь такого могло никогда не случиться! — Могло. Но пригодилось же. — Но ведь могло и не пригодиться!       Продолжил зловредно упираться я. Северус покосился на окошечко с циферкой уровня и притиснул меня к стене, нарочито угрожающе рыча: — И всё-таки ты во мне сомневаешься, малыш…       От позорной мгновенной капитуляции меня спас механический женский голос, сопровождаемый душераздирающим скрежетом разъезжающихся в стороны лифтовых дверок: — Уровень девять. Отдел тайн. Министерство Магии желает вам приятного дня.       Красный и возбуждённый я вывалился в полностью отделанный чёрным мрамором коридор и пошутил в ответ: — Не знаю, что насчёт дня, мисс, но ночь у меня точно будет приятная! — Уверен?       Поддел Северус. — В тебе я не сомневаюсь.       Смог отплатить я ему. Он лишь ухмыльнулся: — Это хорошо. Но готовься, ночь будет, может, и приятная, но не самая простая. — А чего готовиться? Я всегда готов. С тобой никогда просто не бывает.       Пожал я плечами, заходя в отделанную точно таким же чёрным мрамором — включая, кстати, и потолок — большую круглую комнату со множеством массивных дверей тёмного дерева. Освещалась комната закреплёнными на стенах, в промежутках между дверьми, светильниками, в которых мерцало мертвенно-голубоватое пламя, явно недостаточно яркое для того, чтобы посетители чувствовали себя комфортно. Так как нас в Отделе тайн ждали, то крутиться и путать нас комната не стала, а наоборот, у нужной нам двери сразу же зажёгся зелёный огонёк.

🎉🎊🎉

      Войдя внутрь, мы оказались в просторном, сильно вытянутом холле или скорее очень широком коридоре, оформленном в совершенно не такой угрожающе-таинственной стилистике, как чёрный мрамор круглой комнаты и предшествующего ей коридора девятого уровня. Отделка была очень светлой. Дорогой — несомненно! — но какой-то словно бы будничной. Нейтрально-офисной. Не волшебной.       По обеим сторонам холла-коридора тянулись такие же высокие и широкие, снабжённые массивными блестящими ручками двери, как и в круглой комнате. Но здесь выполнены они были из светлого медового дуба. Стены до половины укрывали дубовые же панели, а выше шла белая штукатурка. С белоснежного потолка хрустальные люстры изливали яркий «тёплый» свет. Паркетный — тоже дубовый светлый — пол по центру устилала широкая, тянущаяся вдаль зелёная ковровая дорожка. Более узкие ответвления от неё подводили к дверям, предположительно, кабинетов, где красовались начищенные латунные цифры, обозначающие номер, и таблички, на которых идеальным курсивом были выведены имена и должности, судя по всему, обитателей помещений. Дорого, внушительно, совершенно безлико и безжизненно. Ни картин на стенах, ни зачарованных окон, ни растений в вазонах, ни мельтешащих клерков и секретарей с пачками бумаг.       Всё тот же зелёный огонёк, что отделился от стены в чёрной комнате и плыл перед нами по воздуху в бело-медовом коридоре, остановился у одной из дверей и растаял. «№ 01» гласили цифры, хотя кабинет находился где-то ближе к середине холла-коридора, а не в начале того и не в конце. «Начальник Отдела Гиппократ Неизвестно Сметвик» сообщала латунная табличка. — Интересно… Это что за «Неизвестно»? Зачем? Просто не писали бы ничего, зачем эти подробности?       Разворчался Северус, одновременно стуча в дверь. Я только пожал плечами: — Вот сейчас и спросим.       Из кабинета не донеслось ни звука, но дверь медленно и аккуратно приглашающе распахнулась нам навстречу.

🎉🎊🎉

— Привет, друзья мои, привет! Проходите, не стесняйтесь, чаю? Кофе? Что покрепче?       Хозяин кабинета лучился искренним радушием. Гиппократ встал из-за массивного резного письменного стола, заваленного бумагами, и пошёл к нам. — Как ты можешь сосредоточиться на работе в такой обстановке?       Обалдевший я обвёл взглядом кабинет.       Если это можно так назвать! — Я до этого момента был уверен, что самая нерабочая атмосфера — в кабинете Дамблдора, с этими его фитюльками и звенелками-пыхтелками, но у тебя тут…       Согласился со мной Северус, так же обалдело оглядываясь по сторонам.       Огромный рабочий стол стоял на небольшом возвышении, прямо напротив входной двери, отделённый от неё обширным круглым ковром с весьма реалистичным изображением трав и полевых цветов. Посередине этого цветущего луга… — Эээ… ковра, конечно же, просто ковра! — расположился совсем небольшой стол для совещаний и всего четыре удобных мягких стула с подлокотниками.       Хотя и логично, зачем загромождать пространство мебелью, если обладаешь возможностью в любой момент увеличить стол и размножить стулья?       Справа вся стена была отдана под застеклённые книжные шкафы, а в левой стене был большущий камин, обрамлённый в массивный беломраморный портик. Сейчас, летом, камин не горел, а был красиво декорирован огромной корзиной живых полевых цветов. Перед этакой красотой стоял низкий столик и три кресла на гнутых ножках, с высокими прямыми спинками.       В целом, за исключением ковра, всё было точно таким же, как в коридоре: светлый дуб паркета и мебели и белый цвет стен, потолка, обивки стульев и кресел.       Но не это вызвало мой вопрос! За письменным столом вся стена представляла из себя сплошной ряд французских окон, занавешенных простым белым тюлем. Окна были распахнуты и вели на точно такой же луг, что был мастерски выткан на ковре. Тюль слегка развевался на лёгком ветерке, аромат по кабинету разливался соответствующий — жаркого летнего полудня где-то на природе. Жужжали шмели, стрекотали кузнечики, слышались взвизги стрижей… — Это ведь не иллюзия?       Деловито уточнил Северус, пока я хлопал ресницами и пялился на буйство природы за окнами. — Нет. Портал. Для психологической разгрузки. Работа-то у меня вредная.       Я только и смог, что протянуть очарованно: — Пипееец! Как говорят дяденьки с пейсами: «Шоб я так жил!»       Сметвик довольно хохотнул и, подхватив нас под локти, повлёк к креслам у камина: — Так иди к нам работать! Хочешь, я тебе даже свой кабинет отдам? Или вот Северус пусть к нам идёт, я ему кабинет отдам, а ты своего любимку навещать будешь! Не желаете? — Да у нас есть работа вроде как…       Неуверенно отговорился Северус, но Гиппократ только махнул рукой: — Да разве ж это работа? Мучение одно! — Да у нас в перспективе тоже есть работа.       Возразил уже более-менее оклемавшийся я. — Ай, точно! Директорство. Я и забыл! Ну да ладно. Значит, вам не повезло, друзья мои, а мне повезло, кабинет остаётся за мной. Так что пить будете? — Лимонад! В такой летний полдень — только лимонад.       Неожиданно даже для самого себя выдал я. — И то дело.       Согласился Гиппократ.       На столике возник запотевший кувшин с ароматным ярко-желтым лимонадом, в котором плавали в изобилии лимонные ломтики, мятные листочки и кубики льда, и три стакана.

🎉🎊🎉

      Под лимонад мы проболтали больше двух часов, договорившись идти в пещеру инферналов таким составом: я, Северус, Гиппократ и небезызвестные нам Джемма Фарли и Габриэль Трумэн. Ну и трое наших милитари-домовиков. Такая себе маленькая армия. Решили, что Сима станет координатором, который будет наблюдать за общей обстановкой на экране монитора. Для этого мы запустим шесть камер вдоль береговой линии подземного озера. Это необходимо для того, чтобы мы, увлечённые горячкой боя, не позволили случайно себя окружить вылезшим на берег инферналам.       С одной стороны, вряд ли стоит ожидать от этих примитивных тварей какой-то спланированной организованной деятельности, но с другой — чего только на свете ни бывает! Как я и говорил раньше — лучше перебздеть, чем недобдить.       Джемма будет занята непосредственно вытягиванием со дна тела Регулуса, Кричер будет её охранять, а Тимми будет на подхвате.       Мало ли? Накопитель подать, инфернала отогнать.       Мы же вчетвером составим основную ударную силу: Габриэль будет прикрывать того, кому понадобится помощь, а мы трое будем сдерживать магических зомби.       Как только труп будет извлечён из вод озера, Сима соберёт камеры и вместе с техникой аппарирует к нам домой. Кричер перенесёт тело Регулуса в Блэк-хаус и вернётся на всякий случай проследить за завершением операции. Тимми вытащит на берег Джемму. Ну а мы с Гиппократом тут же вызовем Адское Пламя. Ибо никому не сдалось существование подобного места в этом мире. После завершения работы Пламени, Северус и Габриэль помогут нам выбраться, потому как, наверняка, мы будем не в лучших кондициях. Как-то так.       Задачей Северуса были аптечки, моей же — доработка «локатора» и по возможности какие-нибудь защитные амулеты от инферналов, если вообще такое возможно. Операцию мы наметили на ночь с двадцать пятого на двадцать шестое августа, ночь финального матча Чемпионата Мира по квиддичу. Все авроры сначала будут охранять стадион, а потом — пытаться пресечь безобразия. Так что никому не будет дела до мощного колдовства, творящегося где-то на малонаселённом побережье Северного моря.       План-капкан, как говорится. Лишь бы сработал и захлопнулся не на наших шеях.       В завершение этого крайне приятного визита я таки задал свой вопрос: — Гиппи, а что за «неизвестно» у тебя в имени на табличке? — О! Вы обратили внимание? Это ещё неплохой вариант, поверьте. Знали бы вы, что там у некоторых наших понаписано.       Усмехнулся он. — Так а зачем? У тебя же, как и у меня, просто нет второго имени. Там же по идее просто ничего не должно быть написано. — Дело-то всё в том, что Министество — это такая старая херня…       Начал издалека объяснять Гиппократ, но был перебит Северусом: — Погоди-погоди. Не такая уж и старая. С тысяча семьсот седьмого года же всего? — Это да…       Не стал спорить тот, а сделал глоток лимонада и пояснил: — …но складка пространства и само подземное строение гораздо древнее. Тут, в этом защищённом месте, раньше заседала палата Лордов. И в этом вся суть! Ведь лорды судили и устанавливали законы. А чтобы всё было по справедливости, на всю эту пространственную лакуну наложили чары истины. То есть такую фиготу наподобие «Гибели воров» у гоблинов. Ничего не скрыть, не придумать. Все такие, какие есть. Вот у меня нет второго имени. У тебя тоже.       Ткнул в меня пальцем Гиппократ. Я кивнул, а тот озвучил простой вывод: — Ну вот вам и пожалуйста! Второе-то имя в честь отца дают, а отец кто? — Неизвестно.       Озвучил теперь уже я. — Вот именно!       Гиппократ хохотнул, а Северус недовольно пробурчал: — Ну и, простите, нахера эти подробности? Не проще ли не писать ничего? — Да проще конечно! Но пишем-то не мы.       Пожал плечами хозяин столь необычного кабинета, а я прям обалдел: — А кто?       Гиппократ равнодушно, видимо уже привыкнув к чудесам этого места, пояснил: — Надписи на табличках и подписи работников в документах сами редактируются. Так эти чары и работают. — Ааа… Шикарный артефакт получился!       Я аж присвистнул восхищённо, прикинув масштаб зачарований, наложенных магами прошлого на это загадочное подземелье. Северус же мыслил в другую сторону: — Некоторым неприятно, наверное.       Задумчиво протянул он, а Гиппократ покачал головой, словно удивляясь нашей наивности, и отшутился: — Ну… Мне лично — всё равно, а маменьку мою я к себе на работу не приглашаю. Да и вообще! Чему вы удивляетесь, мужики, место-то древнее. Тогда народ другой был, попроще. Так что это ещё что! Вот у титулованных что творится! Вот там — да, а «неизвестно»… Мелочь же.       Мы согласились, что в общем-то да, мелочь. Северус заинтересовался, что же там у титулованных. Оказалось, что чары правды бессовестно обнажали внутреннюю историю знатных родов. Ту самую, которую абсолютно никто не стремился афишировать. Вот и шли в Отдел тайн только те, кто был уверен в своей родословной хотя бы на пару-тройку поколений назад или те, кому на это было начихать. Потому как неподкупные чары сплошь и рядом клеймили якобы благородных лордов, достойных сыновей не менее достойных отцов, «ублюдками» да «грязнокровками». — Ну там не прям так, словами, написано, а буковками помечено. Но все же всё понимают! Например: «Теофраст Теодорикс Нотт, бст.» или «Кай Амадеус Бёрк, г/к». Поняли, что к чему?       Мы покивали головами, а я подумал, что уж мне-то сюда работать идти точно ни в коем случае нельзя!       Это ж «скокабукафф» — А главное — каких именно?! — чары на двери в мой кабинет понапишут??? Думается мне, что «х/з» тут не самый плохой вариант будет.       Северус ещё уточнил, распространяются ли чары правды на залы заседаний Визенгамота. Но Гиппократ его расстроил, пояснив, что этим уровнем и чёрной круглой комнатой всё и заканчивается, потому как под Отделом-то тайн ещё дохренадцать подземных уровней лабораторий всяческих и прочих полезных помещений. — Раньше они на этом уровне заседали, выше ничего не было, просто шахта вглубь вела с поверхности. А потом уже начали расширяться во все стороны и переехали повыше, передав нам все зачарованные площади. А то как чиновникам жить? По совести, что ли? Это ж тебе ни приврать, ни отчёт приукрасить, пару ноликов к бюджету ни приписать. Ужас! — Да уж…       Согласились мы с ним и стали прощаться.

🎉🎊🎉

      Выйдя на жаркую улицу из приятной прохлады, я понял, что мне нестерпимо хочется жрать. — Сев, веди меня в ресторан. Я требую!       Заявил я, глядя на него печальными глазами голодного котика.       Хотя, боюсь, что скорее крокодила, а не котика.       Спорить он — Не устану повторять, что мой любимый крайне мудрый человек! — не стал, видимо поняв всё по моему лицу, и, подхватив меня под локоть, увлёк в аппарацию.       Вышагнули из трансгрессионной воронки мы уже где-то… — А где это мы? Это Париж, что ли?! Да ну нафиг!.. Да не может быть!..       Я только и мог, что обалдело пялиться то на Северуса, то на достаточно узнаваемую конструкцию, возвышающуюся невдалеке. — Да я тут на досуге освоил межконтинентальную аппарацию. Решил сразу тебе не говорить, хотел сюрприз сделать.       С совершенно каменным лицом выдал он, озирая окрестности с таким видом, с каким, наверное, король обозревает свежезавоёванные области. Я же только стоял и моргал, не понимая, как такое может быть. — Сев? Вот я понимаю, что ты меня наё… привираешь мне где-то. Но вот где именно?.. Над солёной водой невозможно ведь аппарировать, если не видишь невооружённым глазом точку назначения? — Да конечно невозможно! Конечно я тебе пиз… пиж… привираю, в общем. Нихрена это не Париж, Волчонок. Это Блэкпул, неуч мой дорогой. — Ааа… А башня? — Это Блэкпульская башня, её сконструировали, вдохновившись Эйфелевой, но, как видишь, с британской основательностью.       И правда, теперь, приглядевшись как следует, я заострил внимание на деталях: так похожая на Эйфелеву башня была и поприземистей, и не такая изящно-выгнутая, и не столь ажурная. Но тем не менее разочарован я не был, потому как предположил, что наверху может быть что-нибудь покруче смотровой площадки. А именно — ресторан. — Сееев, а ты меня покормишь? — Тебя опасно не кормить по первому требованию, ты ведь оголодаешь и, того и гляди, меня же и сожрёшь.       Отшутился он, уже ведя меня в направлении какого-то невысокого здания, откуда доносился умопомрачительный аромат жареной рыбы.       Я много чего мог бы высказать ему по поводу того голода, который я испытываю относительно него, сколько бы и чем бы меня ни кормили, но мешала обильно выделяющаяся слюна.

🎉🎊🎉

      Здание оказалось рыбным рестораном, и продукция там была наисвежайшая, поскольку заведение стояло на самом берегу Ирландского моря, в которое каждый день уходил на ловлю рыбы и морских гадов принадлежащий ресторану катерок.       Заведение было насквозь маггловским. Это я к тому отметил, что маги в принципе могут позволить себе многое, потому как владеют чарами отвлечения внимания… А это я, собственно, к тому, что вспомнилось мне, как не так давно моя нога, скрытая длинной скатертью, путешествовала по неким примечательным местечкам Северусовой анатомии. В общем, захотелось повторить.       И я повторил бы! Да мне даже не слабò было под стол залезть и отсосать ему прямо там. Да даже и безо всяких там чар отвлечения внимания! Пусть бы он краснел, бледнел, нервничал, боялся быть застигнутым… В конце концов «Обливиэйт» не ахти какое сложное заклинание. Но…       Но я так обожрался, что мог только сдерживать сытую икоту и обводить осоловевшим взглядом зал ресторана и отличный вид, открывающийся из большого окна. — Так, дружочек, поднимай свой толстенький щенячий задок и пойдём гулять. Калории правильно усваивать.       Тепло усмехнулся Северус, оставляя щедрые чаевые и легко вставая из-за стола. Я аж позавидовал этой лёгкости, третья порция осьминога на гриле явно была…       Нет! Не была она лишней! Она была офигеть какой вкусной! Да. А переварится всё быстро. Или я не оборотень? — За щеночка ты мне ещё ответишь!       Пропыхтел я, с трудом догоняя бодро шагающего вверх по улице Северуса: — И за «толстенький задок». Отдельно. Вечером.       Я поиграл бровями и многозначительно на него глянул исподлобья. — Нет, малыш, не сегодня.       Обжёг он меня взглядом из-под ресниц. И я бы ответил ему на это, но тут вдруг до меня донёсся запах… — Ты чего? К чему принюхиваешься? Не наелся, что ли?       Удивился Северус, глядя на меня, тщетно старающегося уловить ещё разок струйку такого знакомого аромата. — Нет… Наелся… Не понимаю…       Я повернулся вокруг себя, отошёл на пару шагов влево, потом вправо… — Не понимаю… Показалось, что ли? Да нет, не может быть… Давай-ка прогуляемся в этом направлении.       Я шагнул по узкой мощеной булыжником пешеходной улочке, ведущей к башне. Северус молча поспевал за мной. Приятная сытость как-то незаметно растворилась в нервозности, и я чуть ли не бегом спешил вверх по извилистой улочке, принюхиваясь на ходу.

🎉🎊🎉

— Так ты скажешь мне, что тебя так насторожило?       Тихо поинтересовался Северус, когда мы совместно с кучей туристов поднимались в лифте на смотровую площадку башни. — Я… я не уверен… То есть я в себе уверен, мне не могло показаться! Но… но этого просто не может быть! — Понятнее не стало.       Хмыкнул он. А я понял, что неправильно столько молчать, давно пора посвятить его в собственные переживания: — Извини, Сев. Мне показалось, что… Я… Бля!       Я наклонился к его уху и прошептал, дабы не шокировать информацией близстоящих туристов: — Короче, я уловил запах Младшего. — Чёоо? — Вот и то! Я же говорю — не может такого быть. Но ведь и я ошибиться не могу!       Мы замолчали и задумались.       Вполне современный лифт достаточно быстро поднял нас на вершину, и мы прошли к перилам площадки, обозревая шикарный вид на малоэтажный Блэкпул. Я пытался не слишком откровенно втягивать ноздрями воздух, но, видимо, получалось не очень, пара дамочек-туристок от меня шарахнулись, постаравшись потом максимально незаметно обнюхать собственные подмышки.       Да нет, успокойтесь, это не от вас потом пахнет. Хотя попахивает конечно, но мне это безразлично.       Кстати, да. Мой острый нюх доставлял мне гораздо меньше мучений, нежели не менее острый слух. От громких резких звуков я испытывал почти болезненные ощущения — Помню-помню тебя, Мордекай, и молоточек твой помню! — а вот любые запахи, даже сильные и неприятные, я просто воспринимал. Без участия среднего мозга раскладывал их на составляющие, анализировал и благополучно выбрасывал из памяти. Всё это происходило словно фоном. Никакого отвращения я не испытывал, просто использовал полученные от чувствительного обоняния данные для лучшей ориентации в обстановке. Так что находясь в толпе людей в жаркий летний полдень, я не страдал от амбре пота, душных духов и химозных антиперспирантов.       Уловить почудившийся мне ранее запах так и не удалось, но потом, слегка успокоившись, получилось насладиться видами. И голубого-голубого спокойного моря, отражающего в себе на диво безоблачные небеса; и возвышающихся на горизонте холмов; и весёленьких, пёстреньких черепичных крыш. — Сев, а что это за махина там? И народу столько…       Спросил я, удивлённо разглядывая белую крышу какого-то просто-таки гигантского строения со стеклянными стенами высотой этажей в пять. — А мне откуда знать? Вон, смотри, карта города на стене, пойдём, глянем.       Пошли. Глянули. Выяснилось, что это ничто иное как знаменитый Блэкпульский крытый аквапарк «Песчаный Замок». Я опять задумался: — Слушай, Сев… А не может быть так, что Младший со товарищи рванул порезвиться в аквапарке в честь дня рождения?       Он с сомнением посмотрел на меня, потом на крышу «Замка», опять на меня: — Чисто гипотетически? Ну мог конечно. Почему нет? Мы же ему, считай, сами всё разрешили. Но откуда бы он узнал? — Ну не знаю. Аквапарк достаточно старый, может… Седрик рассказал?       Я немного сомневался, что чистокровный Седрик может быть в курсе маггловских развлечений, но…       Всякое же может быть, верно?       Северус пожал плечами, приобнял меня и спросил: — А чего ты так распереживался? Он же у нас большой мальчик, сам глупостей не наделает, а у магглов с ним вряд ли что-нибудь вообще может случиться. Ну хочешь, сейчас попросим Тимми присмотреть за ним? — Хочу.       Позволил я себе побыть капризной принцесской.       Мы вызвали Тимми и отправили его присмотреть за Младшим, который, предположительно, был где-то рядом. Попросили просто присмотреть, а нам ничего не докладывать, потому как — зачем? При встрече сам расскажет, а я ещё помню свои рассуждения про слишком большое количество детей вокруг меня. Одного делового визита и одного шикарного обеда мне явно маловато, чтобы отдохнуть как следует наедине со своим зельеваром. Так что будем развлекаться по отдельности. А то, что я задёргался, унюхав знакомый запах… Это скорее от невероятности такого совпадения, что и мы, и Младший с его компанией не сговариваясь отправились отдыхать в один и тот же курортный городок.       На этом было решено перестать паниковать, расслабиться и получать удовольствие. Чем мы и занялись.

🎉🎊🎉

      Следующие насколько часов мы провели в приятном ничегонеделании. Мы гуляли по длиннющей набережной, любуясь пятнышками разноцветных лодок и белых катеров на морских волнах; прокатились на уникальном двухэтажном трамвае по историческому центру; прогулялись по местному зоопарку, с рожками мороженого в руках. В общем, реализовали банальнейшую программу первого подросткового свидания. Ну или закрыли каждый по парочке гештальтов из юности, когда не было с кем так гулять, не было на что заходить в кафешки, да и возможности всем этим заниматься тоже не было.       Под занавес такого чудесного выходного дня — И плевать, что понедельник, для нас — выходной! — мы ещё разок зашли в тот же самый рыбный ресторан, и я повторил свои обеденные подвиги. Надо было видеть, какими глазами смотрела на меня та же самая официантка. Северус только ржал надо мной бессовестно — хотя и над официанткой тоже — и выдвигал теории, что же именно думает обо мне изумлённая дамочка, таская за наш столик, притом уже второй раз за день, бесконечное количество холодных и горячих закусок. — Я не виноват, что у них тут порции такие маленькие!       Пытался оправдаться я, с аппетитом уминая очередную дюжину устриц. — А вообще, Сев, морепродукты — это же один сплошной белок! А я белка много расходую, сам знаешь.       Намекающе облизнулся я, глядя в его непроницаемо-чёрные расширенные зрачки. — Угу, знаю. Так это ты не обжираешься, получается, это ты белок на ночь запасаешь?       Ухмыльнулся он, многозначительно приподнимая бровь. — Именно! Вот видишь, ты сам всё понимаешь! Кстати, тебе рекомендую заняться тем же самым. — Н-да?.. Рекомендуешь?..       Я покивал с набитым ртом, всячески демонстрируя пантомимой несравненный вкус местных блюд. Через полминуты Северус подозвал замученную официантку, чтобы заказать дюжину устриц и себе. Несчастная женщина готова уже была заплакать, глядя на меня. — Чего это она, Сев?       Тихонечко спросил я у него, когда та отошла к окошку кухни, передавать наш заказ. Он так же тихо мне ответил: — Она не может поверить собственным глазам. — Я слишком много жру?       Я как-то даже застеснялся.       Может, действительно, не стоило так расслабляться на публике? Можно же было заказать на вынос. Так ведь неизвестно, кто всё заказанное будет есть. В смысле — сколько человек. — Дело даже не в том, сколько ты жрёшь, а в том — как ты при этом выглядишь.       Тут я недопонял: — Я неаккуратно ем? Но ведь устриц приемлемо брать руками…       Северус мягко рассмеялся, а у меня опять волосинки по всему телу дыбом поднялись. Он пояснил: — Не в том дело, как ты ешь, а в том — как ты выглядишь, я же сказал. — Я не понимаю…       Я попытался скорчить максимально жалобную рожу.       Наверное, хорошо, что я сейчас себя со стороны не вижу. Интересно, я совсем как полудурок смотрюсь или терпимо?.. — Ну да, мне следовало бы помнить об этом. Напомни мне дома тебя раздеть и перед зеркалом поставить.       Я аж задохнулся от предвкушения, только представив себе это. Не удержался от прикосновения к его руке и тихого низкого: — Обязательно…       Так мы ещё не играли… Ммм… богатая идея!       Северус вздохнул и закатил глаза: — Не о том думаешь, малыш.       Как «не о том»? Очень даже о том! «Малыш» — это ведь своего рода код… Так что всё о том, мой строгий профессор.       Всё это я произносил про себя, глядя ему в глаза и надеясь, что хоть какие-то отголоски мыслей он уловит. Видимо, так и получилось, потому что Северус усмехнулся и покачал головой: — Ты не обо мне думай, а о бедной женщине. Посмотришь в зеркало на свою фигуру и поймёшь, что она тебе до слёз завидует. Ты столько жрёшь, а выглядишь… — Как я выгляжу, душа моя?       Буквально промурлыкал я, полностью накрывая его кисть свой ладонью. — Тебе так хочется это услышать?       Хрипло спросил он. — От тебя? Несомненно. — Ну что ж… Как олицетворение соблазна. Как воплощение похоти. Достаточно? Или мне ещё подобрать эпитетов, малыш?       Я тяжело сглотнул и выдохнул: — Достаточно…       Северус вытянул свою руку из-под моей и откинулся на спинку стула.       Да уж, не помешает снизить градус…       Я повторил его позу и сосредоточился на своих вкусняшках.       Не помогает…       В надежде на то, что лёгкая застольная беседа поможет напряжению в брюках упасть до приемлемого уровня, я поинтересовался: — А как ты думаешь, Сев, если мы в нашу Малую Ниагару рыбу заселим, она такая же вкусная будет, как здесь?       Даже на секунду не задумавшись, он ответил: — Думаю, да. И даже вполне возможно, Гор скажет тебе «спасибо».       Я уставился на него в ожидании пояснений. Северус только головой покачал укоризненно: — Вспомни, чем он в этом озере занимается. Тут никакая рыба не выдержит. Или от страха помрёт, или в кипятке сварится. Ну или Гор их попередавит нечаянно. — Дааа, вот об этом я не подумал… Слушай, надо ещё один прудик сделать и туда никого не пускать, чтоб не пугали мои деликатесы. А то всё мясо да мясо. Никакого разнообразия! — Ага. И устричную плантацию не забудь организовать. — Точно! Сев, ты гений! Надо будет всё разузнать и заняться на досуге. — Ну тогда пару лет точно можешь ни на что не рассчитывать. С досугом у нас… Сам знаешь.       Я даже чуть загрустил, осознавая его правоту.       Ресторан уже готовился к закрытию, когда мы покинули его стены.

🎉🎊🎉

      Солнце давно село, на город опустилась приятная прохлада, разбавляемая тёплым ночным бризом. Неторопливо пройдясь по залитому электрическим светом и громкой музыкой променаду, мы остановились под последним в ряду фонарём. — Это был замечательный день. Такой долгий. — И вкусный.       Не удержался от подъёбки мой зельевар. Я расхохотался: — Да, душа моя, очень вкусный! За это тебе отдельное спасибо. Но не вкуснее тебя.       Прошептал я, чуть склоняясь к нему, и мы поцеловались.       Ну какое же свидание без поцелуев, правда? — Спасибо, что показал мне этот городок.       Прошептал я, слегка прикусывая чужое ухо, и прозрачно намекнул: — А теперь, не пора ли нам к тому самому зеркалу, что ты мне обещал, м? У меня ведь, как оказалось, тоже есть что показать. — Пора.       И я обнял его, уносясь домой.       В короткие секунды переноса мне мечталось о том, как мой строгий профессор будет брать меня сзади, поставив на колени напротив зеркала, а я буду смотреть в глаза его отражению. Но как же редко действительность соответствует нашим мечтам.       Когда обнявшиеся и целующиеся мы возникли в прихожей нашего коттеджа, не судьба была нам сразу же подняться в спальню, раздеваясь на ходу. Увы! И рухнуть на диван в гостиной тоже не получилось. Что уж тут говорить про бассейн в ванной второго этажа или любимый ковёр перед камином. — Кхе-кхе…       Раздалось за моей спиной голосом, до противного похожим на голосок незабвенной жабы-Долли.       Мы замерли, как два соляных столпа. Покрепче прижав к себе Северуса — Наверняка ему так же, как и мне, не особенно хочется светить перед кем-то своей эрекцией, пусть даже мы тут все мужчины и все взрослые! — я выдохнул, успокаиваясь, и вполне себе вежливо, как для такой ситуации, произнёс: — Я не стану спрашивать, что ты делаешь дома, когда тебя отпустили на все четыре стороны к друзьям не то что допоздна, а и с ночёвкой… — Это хорошо… — Не перебивай! — Я спрошу: чем ты думал, когда решил напугать меня во время поцелуя? А если бы я Северусу язык прикусил?       Младший, стоящий на пороге гостиной, усмехнулся: — Ну прикусил бы, так сам бы и ранку зализал, подумаешь. А по поводу того, почему я дома… Ммм… Как бы это вам объяснить…       Он замялся, а Северус, печально вздохнув, закопошился в моих объятьях, начиная выбираться «на волю». Я с огромным сожалением выпустил его, буквально заставляя себя разжать кольцо рук. — Пошли на диван.       И он подал нам пример, первый направившись мимо понурившегося Младшего, развернувшегося за ним следом.

🎉🎊🎉

      Усевшись на диван — мы с Северусом — и в кресло напротив — Младший — мы упёрлись взглядами во всё ещё стоящую на столе коробку с подарком. Говорить первым начал Северус: — Итак, начнём по порядку: ты выяснил, почему Седрик решил, что ЭТО станет для тебя хорошим подарком?       Он указал на коробку. Младший тут же немного взбодрился. Судя по улыбке, выползшей на лицо того, именно этот вопрос был самым простым. А значит — ответ ничего плохого или тревожного для всех нас не содержал.       Уже легче! — Да, конечно! Это простое совпадение, можете себе представить?       Северус недоверчиво хмыкнул, а я всё же высказался: — Честно говоря, с огромным трудом. Не та у нас жизнь, чтобы верить в вероятность столь невероятных совпадений.       Северус покивал, соглашаясь со мной, а Младший принялся за объяснения: — Папаша Седа теперь в комитете по подготовке Турнира. Из прежнего комитета выгнали Бэгмена, сочли, что это он слил инфу про Турнир в газеты. Ну и заменили Людо на Амоса. Кстааати! А Вы знаете?.. Ну конечно нет! — Тихо-тихо! Не возбуждайся! Всё по порядку! Сначала про подарок.       Оборвал я Младшего. — Хорошо!..       Тут Северус задал очень разумный вопрос: — А где Невилл?       Я замер: — А ведь точно!.. — Не ссыте, родители, нормально всё. Пупс умаялся и спит в гостевой. Чары тишины я наложил. Проверил. Действительно спит. — Шпионы со стажем. Ну и жизнь.       Проворчал Северус, приваливаясь расслабленно к моему боку. Я обнял его за плечи и поторопил Младшего: — Ну чё, молодец конечно, что приятеля не бросил и что все предосторожности соблюл. — А есть такое слово?       Недоверчиво уточнил тот. — Даже не сомневайся!       Усмехнулся мой зельевар и тоже поторопил нашего сынулю: — Так что там с подарком? — Не! Давайте вы всё по порядку выслушаете, так понятнее будет. Так вот, Бэгмена выгнали. А Амос Диггори внёс массу здравых предложений. В результате его благотворного вмешательства Турнир начнётся одновременно с учебным годом. Сделали это для того, чтобы кандидаты в участники Турнира, которые все сплошь выпускной класс должны оканчивать, могли бы нормально учиться целый год. Потому как от экзаменов-то освобождён только выбранный, а вся остальная команда поддержки, что? — Что?       Переспросил Северус. — То! Хрен знает что.       Эмоционально высказался Младший, а я пояснил, вспомнив своё прошлое: — В прошлый раз они, словно какаха в проруби, весь год болтались. Учились не пойми где: кто у нас, кто у себя на корабле да в карете. — Вот! А теперь так не будет. Теперь ученики приедут в Хогвартс первого сентября, в четверг. Второго, в пятницу, прибудут делегации остальных двух школ-участниц. Выходные у них будут для расселения по факультетским общежитиям, знакомства друг с другом и с территорией школы, а с пятого числа, с понедельника, начнётся учёба. — Ну что? По-моему, очень даже здравая идея. Ведь и правда выпускники же.       Пожал плечами Северус. Я был с ним согласен. Младший продолжил: — Выбор Кубка будет оглашён в следующую субботу, десятого. На стадионе для квиддича, при большом скоплении гостей. — О-о! А это нам не помешает?       Напряглись плечи Северуса под моей рукой. Я успокаивающе погладил его: — Да нет… Точно нет. У нас, наоборот, будет время присмотреться к гостям как следует и выбрать действительно сильную француженку, чтобы не пострадала случайно. — Ну хорошо.       Расслабился он. Младший вещал дальше: — Балов будет аж целых три! В Хэллоуин, в Рождество и в День Святого Валентина. Типа для укрепления международных отношений.       Я ухмыльнулся, глядя на того: — И на все три ты небось уже приглашён неким пуффендуйским старостой? — Бери выше! Сед в этом году — староста факультета. — Ууу… Ну да, ну да, кто же, если не он. Но ты не уходи от ответа! Приглашён?       Младший закатил глаза, вздохнул, растрепал себе волосы, но всё же ответил: — Ну не то чтобы… Он пытался поднять эту тему, но я же взрослый человек, я что, не понимаю, о чём он собирается сказать, что ли? Так что я мастерски переводил тему. И день благодаря этому выдался для меня непростым. — Так не проще ли было согласиться? Он к тебе прекрасно относится. Видишь, сколько он тебе при первой же встрече инфы слил? Не стал ведь интересничать, загадочности себе добавлять и бравировать приобщенностью к министерским тайнам. Нет, я конечно ничего не советую! Просто…       Северус предупреждающе сжал моё колено, а Младший поднял взгляд больных, что называется, глаз: — Так. Давайте договоримся. Я к вам в отношения с советами не лез, и вы ко мне не лезьте. Я сам разберусь, на что и с кем соглашаться. Тем более мне в этом вопросе точно спешить не стоит. Во-первых, мне даже своё согласие подтвердить будет нечем, а во-вторых… во-вторых, я… я хорошо отношусь к Седрику и не хочу, чтобы он застрял со мной. — Что значит «застрял»?       Тихо спросил Северус. — То и значит. Пока моё существование мне видится весьма туманным. А уж в свете итогов Турнира…       Мы понимающе помолчали. Северус опять первым стряхнул с себя эту неприятную тишину и уточнил: — Что-нибудь ещё?       Младший заморгал удивлённо, выплывая из не самых приятных дум: — Из важного, по-моему, ничего. Ну а так… Всё остальное по тому же расписанию, что и в прошлом было. Но! Судьи Турнира должны будут принести Обет о непредвзятом судействе, прикиньте? Это сделали потому, что папаша Седрика всему Министерству уже уши прожужжал, что его самый лучший на свете мальчик — «Самый-самый! самый умный, самый смелый, самый-пресамый!» — Седрик обязательно примет участие в выборе Кубка и — «Конечно же! Иначе и быть не может! Он же самый-самый!» — будет избран чемпионом Хогвартса. Вот они и решили подстраховаться. — Ну это уж точно только к лучшему. Почему раньше так нельзя было сделать, мне непонятно!       Я согласился с Северусом, но попросил всё же объяснить нам казус с подарком. — Так вот. Министерство наше поумнело, конечно, но не до конца. Клятву о неразглашении они с судей и организаторов сообразили взять только вчера, когда обнаружилась недостача в…       Но не суждено нам было сегодня узнать, что именно успели расхитить ушлые министерские работники. В этот момент перед нами возникла Сима. Уши у несчастной домовушки так плотно прижимались к голове, что почти не были видны, а в глазах плескался страх. — Сима?! — Что случилось?! — Что с тобой?       Наперебой засыпали мы её вопросами, она вцепилась одной ручкой в свой фартучек, а второй ткнула в сторону кухни и пролепетала: — Хозяевам надо самим посмотреть.       Естественно, мы все трое ломанулись в сторону пищеблока. На первый взгляд, там всё было нормально: ни луж крови, ни трупов на полу.       Уже легче. Наверное…       Перед монитором, водружённым на дальний от входа край обеденного стола, сидели вдвоём на одном стуле Кричер и Тимми. И были они оба примерно в таком же состоянии, что и Сима. — Куда смотреть?       Деловито уточнил Младший. — Там…       Опять ткнула пальчиком Сима в направлении Кричера и Тимми.       Или… или в направлении монитора? Но на что там смотреть? Он же отключен, все камеры лежат себе в коробке. Или… или не все?.. — Что там?       Каркнул я пересохшим от волнения горлом. Кричер, как, видимо, более стойкий к ударам судьбы, оклемался первым и молча развернул к нам монитор. — Мы забыли убрать дежурную камеру из дома Дамблдора.       Быстро сообразил я, глядя на экран, демонстрирующий нам ярко освещённый кабинет в халупе Дамблдоров.       Потом я сообразил и то, что указания прекратить наблюдение за транслируемым этой камерой изображением я нашим домовикам тоже не давал.       Значит, они продолжали присматривать. Это, наверное, хорошо? Хорошо. Раз в кабинете зажжены светильники, значит, в доме кто-то есть. Скорее всего — Дамблдор. Ну хуй ли… Логично, чёрт возьми! Я гений, гигант мысли! Дом-то Дамблдоров, кто там ещё может быть? А вот старший или младший?.. И почему же тогда?..       И тут я понял, «почему же тогда» наши домовики сидят в таком страхе. Я тоже испытал это давно уже, на самом-то деле, позабытое мною чувство.

🎉🎊🎉

      Сколько себя помню, я всегда боялся чего-то конкретного. Физического. Понятного. Волдеморта, там; Дамблдора; дракона; василиска… На уроке с боггартом боялся спалить свой настоящий страх перед Люпином. Глядя из окна замка на дрейфующих в вышине дементоров, боялся под их воздействием потерять оставшиеся хорошие воспоминания о прошлом. Это были оправданные страхи. Даже не страхи, а скорее рациональные опасения. То есть иногда страхом было желание избегнуть лишних рисков, что несла в себе та или иная ситуация. Иногда, наоборот, страхом было нежелание чего-то лишиться.       Я теперь плохо помнил(а) своё самое первое детство, всё же дементорам во второй моей жизни удалось стереть из моей памяти самые первые детские воспоминания. А ведь именно те чувства, которые мы испытываем впервые, мы проносим в душе на всю жизнь. Мы ориентируемся на них, как на эталон. И увы, со временем понимаем, что человек привыкает ко всему: и к плохому, и к хорошему. Потому и остаётся в сердце у каждого глупая детская любовь, потому что она ПЕРВАЯ. Искренняя, не замутнённая сомнениями и рациональной оценкой избранника. Так же остаётся в памяти и первая радость, и первые обида и печаль. И первый самый страшный страх, пусть даже испугался ребёнок всего лишь тени на стене или даже весёлого полёта на качелях. Того полёта, когда, взлетев вверх, к небу, и замерев в точке равновесия, тело парит долю секунды в невесомости, а сердце замирает, сжатое необъяснимым то ли восторгом, то ли ужасом. А потом ты падаешь!.. Дыхание перехватывает!.. Закладывает уши!..       …       Моё сердце сейчас было сжато ужасом. Тем самым, давно забытым, детским, нерациональным. Когда боишься не кого-то или чего-то, а когда тебя ужасает непонятное, не имеющее объяснения. Я ощущал себя летящим на качели вниз, вниз, вниз… И конца не было этому падению. Сердце даже не колотилось в груди, оно просто замерло! Схлопнулось! Слиплось в бесполезный комок плоти и не качало по венам ни кровь, ни адреналин.       Я перевёл взгляд на Северуса. Он в таком же страхе необъяснимого смотрел на меня. Я с трудом заставил себя снова посмотреть на экран монитора и встретился глазами с…

🎉🎊🎉