Неправильный Поттер. Пуффендуй

             

***

      «Лето». Всего одно короткое слово, а как много с ним связано у каждого чувств, событий, воспоминаний.

***

      Северус лето в основном не любил. Когда он был маленьким, в эти более тёплые и менее дождливые месяца мать выгоняла его гулять, не давая целыми днями просиживать за книгами и экспериментами с совсем ещё простенькими зельями.       Чуть позже — и тоже летом — он познакомился с Лили. И хотя поначалу было интересно пообщаться ради разнообразия с ней и её сестрой, он быстро понял, что общение это ему приносит пользы гораздо меньше, чем маленькой магглорождённой. Ну а старшую из двух сестёр он тогда вообще считал слишком правильной и занудной и в глубине души даже презирал, как, в общем-то, и всех магглов. Но девочка Лили уже в свои девять была не промах. Очевидно было, что она прекрасно поняла: этот мрачный пацан — как бы он к ней ни относился — может послужить прекрасным пропуском в магический мир. Да и в любом случае вдвоём почти всегда проще. Ну а там, где проще одной, они всегда смогут распроститься. Ну да не о «подруге детства» сейчас речь…       После поступления в Хогвартс лето стало означать возвращение в «отчий дом». И если встретиться с матерью Северус был рад, то вот со всем остальным… Так лето постепенно стало ассоциироваться у него исключительно с неприятными вещами: с быстро позабытым на сытных школьных харчах неприятным сосущим ощущением в вечно пустом желудке; со скандалами и придирками пьяного отца; с нервным напряжением даже бòльшим, чем в школе, при постоянных конфликтах с «Мародёрами». И помощь от Лили, которую та ему предоставляла в рамках проведённого между ними ритуала, выручала не всегда. Ночевать и столоваться в чужом доме на протяжении целых двух месяцев было совершенно неприемлемо.       Так оно осталось и после школы, когда не было у него уже ни отца, ни матери. После окончания седьмого курса наступило лето, и ему опять пришлось думать, как выживать. Дальше — больше. Ситуация повторилась в точности и на следующий год, когда — после девяти месяцев обучения тонкостям бытия «Пожирателей смерти» в специальном подготовительном лагере — он опять оказался лицом к лицу со старыми проблемами и опять — на пороге лета. Тогда, промаявшись нескончаемо долгие три месяца на всевозможных подработках, Северус просто-таки сбежал в Италию, учиться и получать звание мастера.       После того, как он начал «отбывать» своё время на посту декана «Слизерина», отношение к лету постепенно становилось чуть теплее. Чуть-чуть! По крайней мере, теперь у него были деньги, чтобы он мог позволить себе хорошо питаться во время «отпуска», и немного свободного времени, которое можно было посвятить собственным научным изысканиям. Но времени было действительно немного, потому что Дамблдор не стесняясь нагружал его всяческими своими хотелками и поручениями.       Но лиха беда начало! С каждым годом Северус учился всё лучше врать в глаза работодателю и всё наглее высказывать туда же, в эти хитренькие голубые глазки, нелицеприятную правду, как следствие, извлекая всё больше и больше выгоды лично для себя из пары свободных летних месяцев. Не то чтобы он в юности не умел качественно обманывать, но с возрастом к Северусу пришли нахальство, уверенность в собственных силах и, что уж скрывать, некоторый фатализм. И если веры ему у Альбуса по-прежнему было маловато, то теперь тот — хоть и не начал с годами искренне доверять своему вынужденному подчинённому — был вынужден идти тому на некоторые уступки, понимая, что если пережать, то бунт неизбежен.       Северус взрослел, имя его приобретало всё больше веса в профессиональной среде, всё чаще ему удавалось провести пару, а то и тройку летних недель исключительно в собственное удовольствие. Но никогда ещё его лето не было настолько…       «Настолько… В общем, таким, как в этом году. Никогда!»

***

      В этом году лето действительно отличалось ото всех предыдущих. С одной стороны, вроде как всё летнее отпускное время принадлежало — как это и должно быть — исключительно ему. Но с другой — именно что «вроде как». Да, он тратил львиную долю этого времени на себя, но…       «Но как же я заебался!»       Да, это лето было просто сумасшедшим! И если из неприятного были только регулярные визиты в кабинет директора Хогвартса, то всё остальное было приятным. Кое-что так даже очень-очень приятным.       «Например, свежеприобретённая привычка просыпаться от оральных ласк».       Но… Этого «всего остального» было столько! Столько!!! Северус вертелся, словно белка в колесе!       «Да какая там белка! Словно загнанная и тощая морская свинка, что целыми днями куда-то бежит, а дистанция короче не становится».       И действительно, несмотря на обилие уже выполненных дел, в целом меньше их не становилось. Северус уже наварил лечебных зелий для домовиков Хогвартса и свёл отвратительные шрамы у их Симы, пойдя затем на поводу у счастливой домовушки и сварив той специально адаптированное под домовиков зелье для роста волос.       «Это был забавный эксперимент ровно на один день».       Теперь Сима щеголяла блондинистой косой до пояса и гордилась собой и своими хозяевами неимоверно! Куда там Кричеру с его прославлениями «древнейшего и благороднейшего». Кстати, и Кричера, и Тимми Сима тоже оделила царской милостью, извазюкав ранее голые как коленки макушки домовиков полученным от Северуса чудо-зельем. Кричер после этого обзавёлся седой волнистой шевелюрой до плеч и бакенбардами à la Мордекай Прюэтт, а Тимми — простым — «Слава тебе господи!» — брюнетистым классическим полубоксом.       Но на этом эволюция эльфов-домовиков в людей в нечто приятное глазу не закончилась. Поглядев на оволосившуюся троицу, Гарри на несколько секунд погрузился в глубокие раздумья, а потом сорвался куда-то. Вернувшись буквально через несколько минут со стопкой «глянца» в руках, он извлёк увесистый кошелёк галлеонов, позвал всех троих эльфов и объявил монаршую хозяйскую волю: периодику изучить, выбрать понравившееся и каким угодно способом обзавестись полноценным гардеробом. Купить, заказать, пошить самостоятельно, украсть оплатить галлеонами или наменять в Гринготт’с фунтов. Финансы им для этого были предоставлены.       Для Кричера сие распоряжение являлось сугубо добровольным, поскольку он домовик не Рода Тодд, а вот Сима и Тимми должны были в обязательном порядке заиметь одёжки на все случаи жизни. Доводов в пользу замены хоть и чистых, белоснежных, но наволочек на нормальные вещи было два. Гарри в красках живописал им величественных и преисполненных чувства собственного достоинства домовиков Визенгамота в их судейских минимантиях. Ну и аппелировал к причёскам троицы, типа раз уж первый шаг на пути к презентабельному виду сделан, так не тормозите и дальше.       Вышеозначенная троица посидела в ступоре, лупая глазками кто куда: на кошель денег — Тимми; на стопку «Вог» и «Космо» — Сима; на брутального джентльмена средних лет, в амуниции для сафари, на обложке «GQ» — Кричер. А потом аппарировали беззвучно — спасибо Кричеру, обучил — в свои комнатки, делить награбленное полученное, изучать картинки и решать прочие проблемки. Если бы только Северус знал, чем обернётся эльфячья тяга к прекрасному!..       «Нет, всё равно ничего менять не стал бы. Уж очень весело получилось в итоге».

***

      Варка витаминных зелий для Гора и Васи много времени не занимала, рецепт был прост, единственная трудность заключалась в объёме котла.       «Но оно того стоило! Труды мои — кто бы мог подумать? — окупились сторицей!»       К моменту употребления четвёртой порции, обе рептилии перелиняли, чего с ними не случалось, по их собственным словам, вот уже несколько десятилетий. Новая шкура дракона была не грязно-белая, как раньше, а — как и положено украинскому железнобрюху — серо-стальная, с металлическим блеском на более светлом брюхе и тёмно-графитовым окрасом лап, кончика хвоста и костяных наростов на спине и голове. Глаза его сияли алым, и впечатление в целом он производил…       «Производил, короче, он впечатление! О-го-го какое!»       Василий тоже весьма похорошел: ранее просто тёмная, серовато-зелёная, чешуя его теперь переливалась в движении изумрудными отблесками; венец из рожек на голове из невнятно-бордового стал алым, в цвет глаз Гора; клыки подросли так, что виднелись из-под верхней губы. Зубы, кстати, у обоих были в процессе смены. В общем, у рептилий случилась вторая молодость. А уж за регулярную магическую подпитку их детёнышей оба просто завалили своего хозяина добровольно отданными — «Точнее, самовольно выпавшими!» — зубами, а также ядом, кровью, слюной. Вася даже щедро выдал Гарри несколько обломившихся рòжек из своей «короны».       На вопрос того, меняются ли у василисков и рожки тоже, Вася смущённо что-то зашипел и быстренько сделал вид, что крайне занят согреванием яиц с их детёнышами. А Гарри, задыхаясь от смеха, рассказывал потом Северусу, что рожки-то отрастут конечно, но вот сломались они случайно, когда в процессе особо активного соития Гор пару раз так василиска притиснул к потолку пещеры, что…       В общем, пришлось Ормоку выходить на международный рынок торговли редкими ингредиентами, потому как в британском болоте найти достойное применение подобным редкостям было ну совершенно невозможно, а Северусу одному этого добра хватило бы на несколько наполненных экспериментами жизней.       Дракон и василиск теперь, по всей видимости, прелюбодейничали при малейшей возможности, так как дурную силушку и избыток энергии явно некуда было девать. Особенно активничали они в подземном озере и на его берегах. Что и не мудрено, потому как Гор, красуясь перед Василием, нырял в оказавшееся очень глубоким озеро чуть ли не из-под облаков, вылетая потом к небу с рёвом и столбом огня из пасти, весь в тучах блестящих брызг и играющих в них переливах многочисленных маленьких радуг.       Любоваться на экстремальные зрелища, типа дракон, косплеящий извержение подводного вулкана, дружно ходили Сэр Север, Шу и Потти.       «Ничего удивительного, зрелище на самом деле нереально впечатляющее. Будь у меня отпуск… Ох ты ж, мать твою! А у меня ведь отпуск! Угу… Так вот, будь у меня нормальный отпуск, я бы тоже таскался на Малую Ниагару, смотреть на запуск баллистической ракеты… Ну то есть на вылет Гора из-под воды. Но… но чего нет, того нет».       Сима, глядя на такой чудодейственный результат «Драконьего тоника» — так называлось это витаминное зелье в том старинном трактате, подаренном Северусу, — испросила разрешения накапать зелья и остальным животным. Гарри, полюбовавшись на василисочьи отломанные рожки, за день склепал всем троим новые ошейники, подавляющие тягу к размножению. Сказал, что Шу ещё маленькая, а церберов у них достаточно.       Кстати, Потти тоже внесла посильный вклад в повышение благосостояния хозяев: уменьшающий ошейник с неё был снят, а Симе и Тимми было поручено вычёсывать активно линяющую трёхголовую псицу. Шерсть цербера на рынке ингредиентов тоже стоит не совсем уж копейки. Так что Потти пока резвилась в своём натуральном виде. Но то ли она поумнела, то ли витамины помогли, в общем, хаос и разрушения вокруг себя она больше не сеяла, в дом не просилась, в неприятности не попадала. Гарри увеличил её будку под новые размеры жилички и пошутил, что стоит переименовать цербериху, раз она перестала соответствовать своему имени.

***

      В общем, Северусу было чем гордиться. К концу первого месяца их суматошного лета он, помимо уже названного, наварил несколько котлов взрывчатого зелья по рецепту Невилла Лонгботтома один точка ноль, а потом они вместе с Гарри снаряжали этой начинкой изготовленные на гоблинском производстве корпуса гранат. В этом им очень помогла та самая технология, что Северус использовал для отравления Адама-вампира-МакДугана. Так что делалось всё дистанционно, быстро и безопасно.       Но больше всего его радовали успешные испытания нового зелья от темномагических шрамов. С лопатки, шеи и ключицы Гарри бесследно исчезли следы — как радостно скаламбурил он про себя — от метки Сивого. Теперь ничто не цепляло взгляд Северуса, скользящий по смуглому телу его Волчонка, и ничто не вызывало в нём взрывы немотивированной ревности.       Ещё он заготовил и собрал шесть аптечек, для каждого из них, включая Младшего, и для троих домовиков. Попутно наготовил «Сыворотки правды», потому как все его личные запасы Гарри перевёл на «допрос» дневника Волдеморта. Работа над психотропным зельем для детектора лжи тоже была почти закончена, равно как и сам прибор у Гарри находился в финальной стадии сборки. Скоро можно будет идти к Сметвику и проводить испытания. Кстати, Северус не особо-то и удивился, когда Гарри рассказал ему, что Гиппократ на самом деле и есть «самый тайный глава» Отдела тайн. С чего бы тогда тому высылать им архивные документы по случаям использования «Заклятья каменной миноги»?       «Вот именно! Не с чего».       Так что нет, он ничуть не был удивлён, идея, что называется, витала в воздухе.       Кстати, ничего особо полезного из этих документов они не выяснили.       Первая жертва на территории туманного Альбиона была зафиксирована аж в тыщща восемьсот восемьдесят втором году. И вывод из этого следовал такой — это было дело рук Персиваля Дамблдора, поскольку вряд ли сын того мог в годик сотворить подобное. Потом, спустя лет двадцать, за одно лето в Британии было обнаружено ещё несколько жертв. Но жертв в целом было немного и вывести какую бы то ни было закономерность во времени и местах убийств не представлялось возможным. Но очевидно, что эти жертвы были как раз таки делом рук Альбуса, так как папенька евонный к тому времени уже лишился спортинвентаря, в том смысле, что ласты склеил и коньки отбросил.       Потом следовал долгий период затишья, когда Грин-де-Вальд, предположительно, мотался по Европе, охваченной Первой мировой, а Дамблдор… А вот где был Дамблдор неизвестно. Про Альбуса вообще ничего не было известно с момента загадочной смерти его сестры — в год окончания им Хогвартса — и до его появления на пороге маггловского приюта, где созревала личинка нового Тёмного Лорда, в тысяча девятьсот тридцать восьмом.       Сильный всплеск пришёлся на сороковые годы двадцатого века, на время Второй мировой войны, особенно ближе к её концу, когда Грин-де-Вальд уже частенько бывал вынужден вступать в бой лично. В основном жертвами были русские маги, но это ни о чём, в общем-то, не говорило. Русских в войне участвовало в процентном соотношении больше всех других национальностей, так что оно и понятно.       После заточения Грин-де-Вальда в Нурменгард на территории Британии — как, впрочем, и Европы — жертв данного заклятья больше не было обнаружено вплоть до тысяча девятьсот восьмидесятого. Тогда от «Миноги» умерли родители Сьюзен Боунс. Хотя по материалам расследования их смертей было «установлено», что это дело рук «Пожирателей». Правда, дело вёл Аластор Грюм, и иных виновных там и быть не могло. Так что действительно ли это Волдеморт отметился в единственный раз со своим знанием заклятья, или всё ж таки Альбус «пошалил» — неизвестно.       Ну и последнее появление — это на втором курсе Гарри Поттера, в учебном году тысяча девятьсот девяносто втором — девяносто третьем. Вот и вся история.       И давало это только примерное — основанное на их знаниях — количество владевших заклятием «исполнителей». И тут была одна тонкость. Несмотря на имеющиеся в архиве Отдела тайн сведения, количество возможных виновников преступлений можно было считать строго ограниченным. Дело в том, что жест заклятья — по свидетельству дневникового Риддла — был весьма непростым и нигде не описывался в литературе. Грин-де-Вальд, что как раз и обратил внимание будущего Волдеморта на эту деталь, тоже учил того жесту лично. И мало того! Тёмный Лорд взял со своего тогда ещё ученика Непреложный обет, что тот нигде не будет записывать жест, а если и научит кого-либо заклятью, то только своего потомка или же ученика. Ни первым, ни вторым Том Риддл обзаводиться не собирался, а Волдеморт тем более. Сложный жест запомнил накрепко, пообещав уже самому себе нигде никогда не фиксировать даже частично.       Тут Северус с Гарри немного подзастопорились в своих рассуждениях. Потому как либо жест всё ж таки был записан Персивалем где-нибудь, либо тот обучил ему своего сына в такие ранние годы, что просто «ой». Ведь в Азкабан Дамблдор-старший загремел тогда, когда малышу Альби хорошо если десять исполнилось, а то и пораньше.       В принципе, всё укладывалось в достаточно стройную теорию: Альбус нашёл дневники отца и поделился тайным знанием со своим молодым, но весьма амбициозным возлюбленным. Ну а чтобы сохранить хоть какие-то рычаги влияния, запретил Геллерту записывать жест заклятья. Или и того проще — в дневнике Дамблдора-старшего было предостережение на этот счёт: мол, показывать жест заклятья, сынок, ты можешь только особо доверенным лицам, но и с тех бери Непреложный обет, что наученные тобою нигде узнанное не запишут и никого — ну кроме разве что наследника — не обучат. Так и исключили случайную утечку сведений.       «Очень даже логично. Ведь именно этого и потребовал от Тома Риддла герр Грин-де-Вальд. Вполне возможно, Альбус вообще составил Обет так, что Геллерт мог обучить заклятью только кого-то одного за всю жизнь. Почему нет?»       Потому вполне жизнеспособна была теория, что на данный момент посвящённых во все тонкости применения «Заклятья каменной миноги»по-прежнему только четверо: гомункул Волдеморды, Геллерт-ЗэКа-Грин-де-Вальд, Альбус свет Песивальевич ну и Джинни-седьмая-Уизли.       «Если, конечно, номер третий в этом списке номеру четвёртому память не подтёр».       В общем, всё чётче вырисовывалась необходимость посетить Грин-де-Вальда. Но всё-таки решили Батильду Бэгшот тоже не игнорировать, ибо чем чёрт не шутит? А вот Аберфорт Дамблдор, в чём и Северус, и Гарри были уверены, ценности в качестве источника сведений не представлял. Уж слишком боялся старшего брата. Настолько, что даже не одобряя политику «всеобщего блага», всё равно продолжал следовать полученным указаниям даже после смерти Альбуса.       Визит к Батильде Бэгшот был бы полезен ещё и с той точки зрения, что давал им предлог посетить Годрикову Лощину, прицениться, так сказать, к защите дома Дамблдоров, где сейчас кантовался Шеклболт, проводя свои странные изыскания с ритуалами и амулетами.

***

      В общем, подводя итоги, к моменту возвращения Младшего из круиза у них были закончены технические приготовления к Турниру Трёх Волшебников, включая четыре — «Что логично, конечно же! Вдруг один сломается?» — индивидуальных комплекта участника. Комплекты состояли из значка со встроенной «следилкой», камерой, передающей «картинку», видимую носящим значок, и ещё тридцати маленьких мобильных камер. Эти летающие артефакты будут передавать изображение окружающей местности и позволят зрителям взглянуть на прохождение испытания со стороны, а не только от лица участника.       Понятное дело, для этаких изысков понадобится тренированный оператор-комментатор — даже целых четыре! — что будет параллельно отсматривать на собственном малом экране изображения со всех камер и выбирать, какую именно картинку пускать в данный момент на большой экран, когда менять, что говорить… В общем, гоблины сейчас тестировали эти наборы и третировали обучали своих человеческих сотрудников работать с магической техникой, а главное — соображать почти мгновенно.       Очки, позволяющие купившему видеть чёткое изображение на «общественном» экране, были заготовлены в количестве пятидесяти тысяч штук, и имелась техническая возможность быстрого выпуска ещё двух таких же по объёму партий девайсов. Гоблины всё просчитали и сочли эту цифру вполне себе реализуемой, потому как Чемпионат Мира по квиддичу легко собрал сто тысяч магов.       «И то! Сто тысяч только потому, что на стадион больше не влезало».       А Турнир проводится куда как менее регулярно. В прошлой жизни Гарри было мало зрителей только потому, что не было технической возможности показать зрелище народу, теперь же такой проблемы не стояло. Гоблины ждали только официального заявления Министерства о проведении Турнира и рассчитывали тут же приступать к агрессивной рекламе технических новшеств, что каждому жителю магического мира позволят собственными глазами наблюдать все перипетии, выпавшие на долю избранников Кубка Огня.       Рекламная кампания магофона уже шла вовсю, прибор начали покупать.       Гарольд Тодд посетил собрание Визенгамота, где Род Тодд был внесён в списки магических Родов Британии, а его лорду было официально предоставлено место в палате лордов, которая устанавливала государственный бюджет страны и утверждала поправки к законам, и в Визенгамоте, высшей гражданской и уголовной судебной инстанции.       Введение лорда Тодда в Попечительский Совет школы Хогвартс прошло без помпы, а главное — мимо директора сего богоугодного заведения, чьё внимание было целиком занято газетными публикациями. Так что в скором времени Альбуса ждал смачный сюрпризец. Августа Лонгботтом — единственная, кто могла бы ввести того в курс аферы, затеянной Люциусом Малфоем & К°, — была в это время вызвана Гиппократом Сметвиком в госпиталь Святого Мунго, для подписания согласия на экспериментальное лечение сына и невестки.       После того, как «добрейшей» женщине растолковали, что данная метода, к сожалению, никогда ещё не применялась, но обещает вполне себе неплохие результаты — в случае если подопытный пациент выживет, конечно — та сама потребовала, чтобы первой попытались исцелить её невестку, а не драгоценного сыночка. А им только того и надо было! Так что и здесь всё было, как говорится, на мази. Ждали только возвращения Младшего из круиза, потому как зелье для татуировки варить предстояло именно ему.

***

      Но всем этим Северус занимался отнюдь не целыми днями. Нет, максимум половину времени бодрствования. Правда, и этих семи-восьми часов хватало, чтобы в очередной раз поднять и успокоить бурю в собственной душе, обдумывая самые разные темы. Чаще всего его занимали думы об изменениях в состоянии его магического резерва — точнее, об отсутствии желаемых изменений — и о своём неожиданном отцовстве, если это можно так назвать. И если в разрушение того барьера, что «отрезал» половину его возможностей, Северус почти не верил, а следовательно и не переживал особо по этому поводу, просто с философским пофигизмом прикидывая, «а что если бы…» и послушно исполняя все требования своего Волчонка, то вот отцовство заставляло его много размышлять.       Жизнь его в последние полтора года просто летела!       Вот Северус вроде как ещё только задумывается о налаживании отношений с одним небезызвестным артефактором, а вот — бац! Он уже и в отношениях. А потом — бац-бац! И это не просто отношения, а… Те самые, с пресловутыми «бабочками в животе». Иии!.. Бац-бац-бац! Они уже живут вместе; он уже привык просыпаться от ощущения рта Гарри на своём члене; они уже обзавелись домовиками.       А вот Северус рассуждает, способен ли он вообще когда-нибудь пожелать обзавестись ещё и ребёнком вдобавок к домовикам, а буквально в следующее мгновение — БАЦ!!! И он уже отец!       «Дааа… Не такого я ждал от этих отношений. А какого?..»       Он понимал, что не ждал ничего особенного. В лучшем случае — спокойного и комфортного совместного проживания или, скорее даже, просто регулярных встреч ради удовлетворения телесных нужд и потребности в общении с умным человеком.       «А тут, поглядите-ка, к чему всё пришло!»       Вот такие мысли ежедневно кружили в его голове, пока он размеренно помешивал, нарезал, растирал, толок, измельчал, разливал по флаконам… А остальное время до чудесных совместных вечеров в постели — или на диване, или на ковре у камина, или на кухонном столе, или на веранде, или… или… — Северус пахал как ломовая лошадь. Он молчал, не возражал ни словом и во всём положился на Гарри. А тот со всем возможным энтузиазмом подошёл к решению проблемы.       Проблема Северуса заключалась в том, что двенадцати… — почти тринадцати — …летней давности итог нарушения им ритуальной клятвы не сдавал позиций. И пусть нарушение было невольным, не зависящим от Северуса, но восстановить свою былую силу не получалось. О дальнейшем магическом развитии даже думать было бессмысленно, чтоб лишний раз не расстраиваться. Он и не думал.       Но вот Гарри!.. Тот пытался и так, и этак, подступался к проблеме с разных сторон и даже не думал сдаваться, когда не получал результата. С упорством не волка, но барана каждый раз тот придумывал всё новые и новые способы исправить последствия чужой ошибки.       А Северус просто на всё соглашался и делал всё, что ему было велено. Даже тогда, когда, по его мнению, Гарри слегка перебарщивал. Впервые в жизни он просто положился на чужую волю и плыл по течению. Он передал бразды правления в чужие руки, переложил ответственность за себя и за ситуацию в целом на плечи своего Волчонка и расслабился. Расслабился впервые в жизни. Расслабился мозгом и душой, потому что телом-то как раз расслабляться не получалось. Да и где ж тут расслабиться, если по велению Гарри ему приходилось замирать в странных, крайне неустойчивых позах: то задом к верху, то согнувшись в три погибели, то на одной ноге. Но это ещё полбеды! Это был в какой-то степени отдых. Потому что всё остальное время Северусу приходилось: скакать, словно горному козлу, через препятствия; часами висеть на турнике, извиваясь червячком, насаженным на рыболовный крючок; подтягиваться; отжиматься; бегать; плавать в холоднющей воде подземной реки; сидеть под водой, задержав дыхание… В общем ни один из видов спорта не обошёл его стороной.       Единственным приятным моментом во всём этом времяпрепровождении было постоянное присутствие рядом Гарри. Тот всегда делал то же самое, что заставлял выделывать Северуса.       «Хотя нет, это было не единственным».       К концу месяца регулярных многочасовых, изматывающих занятий всеми возможными активностями, он уже начал получать удовольствие от реакции весьма укрепившегося тела. Самочувствие было прекрасное, жизненный тонус взлетел на недосягаемую никогда ранее высоту, а выносливость увеличилась в разы. Теперь он не вырубался, плохо запомнив завершение третьего полового акта, а культурно укладывался спать, как положено, после душа, успев удобно устроиться в свежей постели и даже сосчитать примерно… До двух.       И всё бы ничего, но месяц подходил к концу, а они так и не продвинулся в том, ради чего по большому счёту всё это и затевалось. Магический потенциал Северуса почти не вырос.

***

      И вот наступило утро возвращения Дарсли и Младшего из круиза.       Северус и Гарри перенесли семью Дарсли к ним домой, Гарри выдал счастливому отдохнувшему семейству инструкции к пользованию защитной системой, а потом они забрали Младшего и перенеслись к себе тем самым порталом, что по-прежнему связывал стоящую в чулане палатку Гарри с прихожей его дома на Шотландском нагорье.       И Северус снова ощутил себя родителем. Про себя он подумал, что идея с круизом пришлась как нельзя кстати, благодаря этой поездке у них было время привыкнуть к их новым статусам. Теперь же предстояло принять на свои плечи новые жизненные роли и жить дальше в соответствии с ними.

***

— …Вот так мы и сплавали в круиз.       Закончил свой двухчасовой рассказ Младший. — Н-дааа, кто бы мог подумать, что Помона Стебль, декан «Пуффендуя», эта милейшая женщина… И такое шоу устроила!       Северус покачал головой. — Ой, Сев, я же тебе не рассказывал. Совсем забыл.       Покаялся Гарри, а Северус слегка удивился: — То есть ты тоже знал? — Нууу… Да?.. — Вот поросёнок! А мне ничего не сказал. И давно знаешь? — Честно говоря, да. Кто-то из наших ещё на моём первом курсе проговорился. Тоже вроде как узнал её тогда во время выступления. Но это было в Италии, в древнеримском Колизее.       Пояснил Гарри, а Младший влез с комментарием: — Как она сказала: «Надо же куда-то выплёскивать стресс, накопленный за время учебного года».       Северус недоверчиво покачал головой: — Ничего себе! В Колизее. Мне страшно представить размеры её стресса. «Пуффендуй», оказывается, ужасный факультет. Вы посмотрите только, как вы свою мадам декана доводите! — Да ладно тебе, душа моя, у нас на факультете её прямо-таки боготворят, какой там стресс!       Но Северус всё ещё качал головой, пытаясь представить себе милую Помону на арене магических боёв. Он рассеянно проговорил: — В Колизее. Хотел бы я это увидеть. А что ее боготворить, она и так богиня. — В смысле?       Уточнил Младший, удивлённо задрав бровь совершенно в стиле самого Северуса. Пришлось пояснить: — Ну в том смысле, что Помона — как раз таки древнеримская богиня, самое место ей в их Колизее. Богиня древесных плодов и изобилия. — О! Класс! Не думал, что её имя так ей подходит. Интересно, а если бы она с Дамблдором на арене встретилась?       Младший просто фонтанировал позитивом и подростковой непосредственностью, видимо, за проведённый с родственниками Гарри Поттера месяц роль тринадцатилетнего мальчишки основательно в него въелась. — Прости, что не сказал тебе. Забыл! Но это вроде как не очень важная информация, да ведь?       Извинился Гарри и Северус того тут же «простил»: — Прощаю. Информация, действительно, не очень важная. Тем более я и так об этом её хобби знал. Помона сама мне рассказала. Давно ещё, когда я только начал работать. Сказала, всем стоит иметь отдушину или просто способ спустить пар. Но вот чемпионкой она, по-моему, стала впервые. Надо будет поздравить. — Ах ты! И вот кто из нас поросёнок, Сев?! — Не я, хрю-хрю! Не я. Но посмотреть хотелось бы. Прочувствовать, как оно. Одно дело знать, а другое — увидеть лично, пусть и в чужой памяти. С тебя, мелкий, воспоминание. — Ой, крупный тут нашёлся! Но уговорил, чертяка, уговорил! Умеешь ты уговаривать! Поделюсь зрелищем, так уж и быть!       Посмеялись и стали вводить Младшего в курс их дел, рассказали, на каком этапе сейчас находятся основные планы на это лето. Договорились в ближайшее время всё-таки посетить большой мир, обновить гардеробы всем троим. Потому как нужда в артефактной одежде отпала сама собой, да и Младший сильно «вырос». Конечно, это просто изменилась материальная иллюзия, но ведь она — материальная. Её тоже надо одевать. А трансфигурированными шмотками «сыт» не будешь.       Коль уж речь зашла про одежду, Младшему живописали и новые порядки их маленькой семьи, коснувшиеся нарядов домовиков. Те прекрасно разобрались с маггловской модой, и теперь на околобоевые вылазки все трое наряжались в стиле милитари: в брючки и футболки военного образца и удобные жилетки-разгрузки. Всё вещи были расцветки «лесной камуфляж». Завершали наряд камуфляжные же банданы и берцы из драконьей кожи, пошитые на заказ. Солнцезащитные очки тоже очень приглянулись всем троим, но для эльфячьих глазищ были маловаты, так что тут повезло только Кричеру, у которого глаза были чрезвычайно маленького для домовых эльфов размера.       Дома же шебутная троица наряжалась в униформу: Кричер и Тимми — в брюки и жилеты чёрного цвета, белые рубашки и чёрные галстуки-бабочки. Сима — в чёрное платье с белым передничком, воротником и манжетами. Что они носили у себя в комнатках, выяснять никто не стал, но если судить по тому, что они попросили разрешения у Гарри сделать себе гардеробную! масштаб должен был поражать. — Прикольно! А Вы тут времени даром, я смотрю, тоже не теряли!       Высказался Младший, а Северус тут же не упустил возможности поддеть того: — Ну что ты, куда нам до тебя! Мы так… По мелочи. Главный-то двигатель прогресса у нас ты, твоё Высочество. — Неее, Высочество у нас ты, мистер полу-Принц.       Не остался тот в долгу и тут же нетерпеливо заявил: — Но я хочу посмотреть на домовушку с косой и наколкой горничной! Она сейчас не занята никаким особым поручением?       Предусмотрительно уточнил тот у Гарри. — Нет, сегодня очередь Тимми следить за Шеклболтом, так что зови. — Сима!       Радостно позвал Младший, рассчитывая на необычное зрелище.       Ну да, «зрелище» действительно оказалось весьма… весьма!       «Да что там «необычным»!»       То, что тогда произошло, Северус будет вспоминать до конца своих дней каждый раз, когда ему понадобится гарантированно поднять себе настроение. Это воспоминание останется с ним навсегда, неисчерпаемым запасом веселья.

***

      Перед ними тремя возникла Сима, но…       Они секунд пятнадцать в полной тишине пялились на это чудо, пока всё пространство немаленькой гостиной не заполнил громогласный мужской ржач.       Обиженная Сима с громким демонстративным хлопком исчезла.       Минут двадцать им понадобилось, чтобы наконец соскрестись с пола, куда они дружно сползли от неудержимого гогота, умыться, отпиться водой, повторить это раза по три, потому что они просто не могли встретиться взглядами друг с другом, и не вспомнить… Симу. Залившись «Умиротворяющим бальзамом», они наконец снизили градус веселья и позвали… На этот раз решили не рисковать и позвали Кричера. — Кричер, пожалуйста, попроси Симу одеться… одеть… Ха-ха-ха!!! Я не могу… ха-ха… — Силенцио! Кричер, Младший хотел сказать, попроси, пожалуйста, Симу одеться… Как обычно. Пффф… Ха-ха… Сев, давай ты… Ха-ха-ха!!!       Северус изо всех сил постарался успокоиться, вспомнил медитации, что буквально вчера они с Гарри осваивали на их совместных занятиях, очистил сознание с помощью окклюменции и совершенно неживым — «Зато не прерывающимся от смеха!» — голосом донёс до эльфа то, что не смогли двое других: — Кричер, пусть Сима переоденется в свою униформу горничной и явится к нам. Если она очень уж расстроена или обижена на нас, то пусть она, пожалуйста, примет зелье из вашей аптечки. В голубом флаконе, три капли на столовую ложку воды. Объясни ей, что мы не хотели её обидеть, просто её наряд… В общем, пусть она выпьет зелье, придёт к нам, а я объясню ей, что не так с её нарядом. — Кричер всё понял, мастер Северус. Сейчас Сима придёт к своим хозяевам.

***

      И Сима пришла!       Именно пришла, а не аппарировала. Пришла со стороны кухни, где был вход во владения домовиков. Пришла, громко цокая крошечными каблучками, уже одетая в свою обычную униформу. Пришла и встала напротив них троих, сложив ручки поверх передничка и глядя на хозяев исподлобья с такой укоризной!..       Первым не выдержал Младший, вскочил и вынесся из гостиной, зажимая себе рот ладонью. Следом с дивана встал Гарри. У этого, правда, выдержки хватило на то, чтобы сказать: — Сима, извини нас за излишне бурную реакцию. Сев тебе всё объяснит, он из нас самый… ммм… сдержанный. Прошу прощения.       И Гарри даже слегка поклонился! Видимо потому, что больше не мог из себя выдавить ни слова. Когда тот — тоже весьма торопливо — последовал к лестнице, ведущей на второй этаж, Северус отчётливо увидел, что рот его Волчонка кривился в гримасе инсультника, так и норовя неконтролируемо разъехаться в широченной лыбе.       «Бросили, свинтусы, меня отдуваться! Ну, погоди, милый мой! Я тебе ночью устрою! Я тебе проведу экспресс-курс по обучению сдержанности! Кольцо на член в этом очень помогает!»       Он замер, неуверенно поглядывая на домовушку: — Так, Сима. Если ты не хочешь — а я уверен, ты не хочешь, я и сам не хочу, чтобы мои объяснения прерывались обидным смехом — так вот! Я прошу тебя немного подождать. Я сейчас схожу в свою лабораторию, возьму флакон и извлеку свои воспоминания, а потом я тебе спокойно всё объясню. Хорошо? — Хорошо, мастер Северус, но Симе непонятно, зачем? — Затем, что после извлечения воспоминания, оно на некоторое время становится не таким чётким, словно событие произошло уже давно. Притупляются реакции. Потом всё восстанавливается, конечно, но первые пару дней именно так. Я думал, ты знаешь. — Сима знает.       Уверенно покивала головой домовушка. Северус приподнял недоуменно бровь: — Тогда почему ты спрашиваешь? — Сима спросила не про воспоминания. Сима спросила, зачем мастеру Северусу куда-то уходить. — Ну я же объяснил. За флак… Ааа! Ну да, так быстрее будет, Сима, принеси мне, пожалуйста, зачарованный флакон. В первом шкафу, на третьей снизу полке, там как раз маленькие флакончики стоят. — Зачем?       Он заподозрил, что эльфийка таким образом собирается ему отомстить, задавая раз за разом своё дурацкое «зачем» и заставляя его давать объяснения.       «Ну что ж, она, конечно, имеет право на месть, но почему опять я?! Мне всё отчётливее кажется, что кольцом кое-кто не отделается. Зажимы на соски прекрасно будут смотреться в комплекте!» — Ну как «зачем», Сима? Чтобы поместить во флакончик извлечённое воспоминание. — Зачем?       Северус уже начал слегка раздражаться, но постарался укрепить окклюментивные щиты и терпеливо ответил: — Чтобы сейчас разговаривать с тобой менее эмоционально и не… не засмеяться и не обидеть тебя. В смысле — ещё сильнее. — Сима всё понимает. Сима не пытается разозлить мастера Северуса. Сима знает, что воспоминания в зачарованных флаконах могут храниться сотни лет и не разрушаться. Сима понимает, что мастер Северус и хозяин Гарри, и сыночек мастера Северуса и хозяина Гарри смогут пересмотреть воспоминание из флакончика и снова посмеяться над глупой Симой.       Тут Северус ощутил подозрительное потепление в районе щёк. — И Симе даже не жаль повеселить своих прекрасных хозяев, но Сима не потому задаёт все эти вопросы. Просто Симе кажется, что мастер Северус опять совсем позабыл про свой магофон. — Ах ты ж ёптыть! К-хм… Извини, Сима. Да, действительно совсем позабыл! Спасибо! Сейчас я всё сделаю.       Он торопливо извлёк артефакт из кармана брюк и потянул из виска ниточку воспоминания. — Ну вот всё и готово.       Теперь Северус помнил событие получасовой давности так, словно оно произошло пару-тройку лет назад. Краски словно подвыцвели, и фееричное явление Симы уже не вызывало желания задыхаться от смеха, а просто заставляло уголки губ разъезжаться в улыбке. Через пару дней всё вернётся на круги своя, но сейчас этот эффект не только терпим, но и желанен.       И Северус приступил к объяснениям. Понятное дело, что инцидент объяснялся ничем иным, как неграмотностью домовушки в вопросах человеческой жизни.       «Хотя причём тут она? Сами виноваты, балбесы! Особенно один: «Нате вам, смотрите картинки!» Ну вот они и посмотрели. Картинок-то много разных».       В общем, Северус ей всё объяснил. Они даже сходили с Симой в новую гардеробную домовиков. Точнее, сходили бы, если бы размеры эльфячьих комнаток позволяли человеку туда втиснуться, кроме как на карачках. Пришлось Северусу сидеть на кухне, пить кофе и смотреть дефиле в исполнении трёх домовиков. Он решил подстраховаться и отцензурить сразу весь гардероб их помощников. И как очень скоро выяснилось, не зря! Уже после седьмого Симиного наряда пришлось ему сменить кофе на воду. А после восьмого — на огневиски.

***

      Но и с этим разобрались. Правда, распорядок дня был порушен практически с самого утра, так что они дружно решили забить плюнуть сегодня на дела и провести уж и остаток дня в праздном ничегонеделании. Так что собрались и отправились в Лондон. Вначале они быстренько пообедали, а потом полные сил прошлись по Оксфорд стрит.       Вряд ли этот поход по бутикам и магазинам с одеждой можно было считать свиданием, на которое Гарри ещё месяц назад намекал Северусу, но слишком высока была вероятность того, что — если продолжат существовать в прежнем темпе — они до конца лета вообще никуда не выберутся, и в школу Младший поедет-таки в трансфигурированных шмотках. А у таких вещей есть одно неприятная, но закономерная особенность — реагировать на «Финиту». И если на круизном лайнере, среди магглов, об этом можно было не беспокоиться, то вот в школе, среди сотен магов, Младший рисковал прослыть самым младшим ребёнком Уизли, потому как форменные брючки длиной ему были уже как капри, а шириной — примерно как капроновые колготки. В общем, никого не пришлось убеждать, что шоппинг необходим, все и так это понимали.       Так что они сообща затарились у магглов трусами/майками/футболками/носками практически в оптовых масштабах. Закупились совершенно необходимой всем троим спортивной одеждой и обувью, джинсами. А потом аппарировали к «Дырявому Котлу» и, перейдя на магическую сторону, посетили знаменитое ателье «Твилфитт и Таттинг», где, потратив два часа на снятие мерок и обсуждение фасонов сюртуков, костюмов и мантий, расстались с совершенно неприличной суммой галеонов и остатками моральных и физических сил.

***

      Ощущая себя виноградными косточками, побывавшими под маслопрессом, они молча поужинали в каком-то шикарном магическом ресторане и только к подаче десерта более-менее пришли в себя. Ну и разговорились.       Младший, ковыряясь в креманке с мороженым, спросил: — А вас совесть не мучает, что от Хогвартса будет два участника?       Северус только фыркнул про себя.       «Наивняк! Где я, и где моя давно скончавшаяся в муках совесть!» — Ну и какие же твои предложения? Добавить и от других школ по участнику?       Вяло поинтересовался Гарри, который, развалясь на стуле, лениво смаковал кусочек торта-безе. — Нууу… Да? — А нафига, Младший?       Фыркнул Гарри, и Северус мысленно тоже к этому вопросу присоединился. — Нууу… Типа… Я не знаю. Ну как бы так справедливее получится. Нет?       Неуверенно выдал тот. — Ну как бы да. Наверное.       Передразнил Младшего Гарри, но тот принял всё за чистую монету и радостно заключил: — Ну вот.       Гарри только покачал головой, а Северус, понимая, что это его вечная тяга к поиску вселенской справедливости заставляет их ребёнка…       «Бля! Кошмар! Он наш сын! Я в ауте, как любит говорить Гарри».       Так вот, именно Северусово наследие сейчас тянет Младшего за язык, хотя тот и понимает прекрасно, что не они это затеяли, и про справедливость и в этой ситуации в частности, и в жизни в целом речь вообще заходит крайне редко.       Что Гарри и принялся тому разъяснять: — Во-первых, у нас уже всё изготовлено в расчёте только на четверых участников. Но! Даже если укакаться и изготовить ещё два комплекта следящих артефактов, то ещё надо думать, как заставить кого-нибудь из учеников Шармбатона и Дурмстранга подать заявки от своего имени, но от другой школы. А мне думать лень.       Северус даже отвлёкся от своего тирамису, настолько непонятно прозвучала для него фраза: — Я не понял. Что значит: «от своего имени, но от другой школы», это как? Можно пояснить мысль? Сугубо для тех, кто в первый раз живёт?       Гарри по-доброму усмехнулся и приступил к объяснениям: — Ты, Сев, наверное не обратил внимания. В моих воспоминаниях… Слушай… А может там и не мелькало этого?.. Ну короче! Из Дурмстранга выбрали Крама потому, что по приказу Каркарова все остальные ученики опустили в Кубок Огня просто пустые бумажки.       Северус задохнулся возмущение: — Да ты что?! Вот Игорь! Ну затейник! Ну… ну… Слов просто нет!       Младший не упустил возможность подъебнуть родителя: — Ага! Вот же падла «пожирательская»! Скажи? — А и скажу! — Говори. — Падла «пожирательская»! — Как самокритично, папочка. — Знаешь что, сынуля!       Гарри на этот их содержательный диалог только закатил глаза и покачал головой, воспользовавшись паузой для того, чтобы отправить в рот очередной кусочек безе. Запив чаем, уточнил: — Вы всё? Я могу продолжить? — Да?.. — Да. — Прекрасно! Так вот. Крама выбрали так. Четвертьвейлу выбрали по-честному, Седрика тоже. Я шёл как единственный участник от четвёртой школы. Ну вот. А Кубок просто выбрал имена претендентов от четырёх разных школ и «огласил» в алфавитном порядке. Да, этот артефакт действительно из множества претендентов выбирает сильнейшего, но если претендент всего один, то выбора-то по сути и нет! Так со мной и с Крамом и получилось. — Но почему из четырёх? Это из-за вмешательства Крауча-младшего?       Решил всё для себя чётко выяснить Северус, который и правда тогда, когда Гарри показывал ему свои воспоминания, не обратил внимания на все эти тонкости. Слишком уж большой объём информации в целом требовалось уложить ему в своей голове, так что вот такие не особо важные мелочи ускользнули.       Гарри, проглотив очередную безинку, объяснил: — На самом деле, нихера не сложно заставить Кубок выбрать «достойнейшего» из какого угодно списка школ. Да его даже не нужно заставлять! Считать он не умеет. Даже до трёх. Только сличать первую букву названия школы со вложенным в него алфавитным списком и определять по остаткам магической подписи сильнейшего. А сколько будет указано на листочках претендентов разных названий школ, столько и выберет Кубок кандидатов. На моём листке не было указано «Хогвартс», псевдо-Грюм там невидимыми чернилами надписал: «Колдовстворец». И всё! — То есть, получается… Барти даже «Конфундус» не понадобился бы, знай он об этой особенности Кубка?       Въедливо уточнил Северус.       Гарри покивал головой: — Да. Я же сказал, что Кубок — артефакт, достаточно примитивный, в нём единственное числовое ограничение: одна школа — один кандидат. Но выглядит красиво, этого не отнять.       Северус вспомнил ещё один Кубок, что тоже в процессе ритуала стал «выглядеть красиво», и, мазнув взглядом по Младшему, поёжился:       «Бррр!.. По краешку тогда пробежались! По самому краешку!» — А ты его изучил?       Поинтересовался он напоследок, отпив глоточек кофе.       Гарри пожал плечами: — Ну да. Чему ты удивляешься? Мне же было интересно, легендарный древний артефакт как-никак. — И чё? Вот так прям запросто насовать туда школ… Слууушайте! А я, кажется, придумал!       Младший аж на стуле подпрыгнул от желания поскорее поделиться озаривший его идеей. — Ну-ка, ну-ка…       Северус тоже придвинулся поближе, вытягивая шею.       Младший обновил на их столике заглушающие чары и выпалил: — Нам нужен Адам-самый-младший-МакДуган! Он же обещал приехать! Обещал, Гарри? — Обещал. Он ведь и тебе подтвердил, что приедет.       Согласно кивнул Гарри. — Ну да, но он мне не сказал, кем он приедет! Ну там… Дедом, мужчиной, мальчиком. В смысле — юношей.       Гарри задумчиво помешал свой чай. Младший горящими глазами смотрел на того, давая время самому прийти к решению озвученной идеи. — Кажется, понимаю, на что ты намекаешь. То есть ты хочешь предложить Адаму притвориться ихним самым младшим, приехать в Хогвартс в составе делегации Дурмстранга и… Что? Вопреки приказу Каркарова, написать на своём листочке не только своё имя, но и — невидимыми чернилами — какую-нибудь «левую» школу? — Именно! Только не Ильверморни. Пусть сначала по поводу Поттера высрутся все кому не лень, ну то есть кто успеет, а потом недовольным тоже счастья привалит, «выберется» и от якобы остальных двух школ по второму кандидату. Классно же?!       Воскликнул обрадованный Младший и залпом выхлебал свой стакан лимонада, в очередной раз заставив Северуса задаться вопросом утилизации пищи в теле марионетки. — Хорошее решение. Действительно хорошее! А главное — настолько простое! Ты молодец, Младший, одним махом решил ровно половину проблем.       Тот, довольно улыбающийся на похвалу Гарри, сложил руки на груди и, откинувшись на спинку стула, заявил: — Теперь ваша очередь мозги напрягать. Что с француженками делать будем? Как будем уговаривать их написать другую школу на своих листках?       Ну тут уж Северус не смог не покрасоваться: — А чё напрягать-то? Решение же на поверхности.       И с самым независимым видом засунул в рот кусок пирожного, играя на нервах у присутствующих. — Ну-ка, ну-ка. Давай, удиви меня.       Попросил Гарри, подаваясь к столу поближе, заинтригованно блестя глазами. Северус ухмыльнулся и, вытянув под столом ноги так, чтобы коснуться своими лодыжками лодыжек Гарри, провокационно облизнул ложечку и приступил к объяснениям: — Да чем тут удивлять? Всё элементарно же! Точно так же просто, как и с МакДуганом. Нам точно так же будет достаточно одной девицы. А при наличии зелий, и «уговоры» сведутся к минимуму. Подойти к девице познакомиться, зелье доверия плюс моя эксклюзивная технология внедрения его в чужой организм и voilà, как говорят те самые французы. Всё готово, то бишь. Отозвать в сторонку, подсунуть листочек с уже написанным названием нужной школы, и любая выбранная нами девица радостно подпишет всё, что попросишь, в том числе и завещание в нашу пользу.       Младший моргнул пару раз и переспросил, глядя на них с нарочитой лёгкой опаской: — У меня так много к вам вопросов, папы. Начну с самого для меня непонятного: зачем так радикально? Может… Ну не знаю. Уговорить? Почему мы не можем просто «подсказать» любой девице, как попасть в Турнир? Мне кажется, любая согласится, они ведь затем и приехали. Так зачем зелья?       Тут вмешался Гарри: — А ты так уверен, что сможешь «уговорить» первый раз тебя видящую девчонку? Испугается, не поверит, да вообще на контакт не пойдёт! Зачем ненужный риск? Нафига уговаривать? Зелья проще, и результат гарантирован.       Высказавшись, тот поёрзал, устраиваясь поудобнее, и Северус почувствовал, как по его ноге поползла под штаниной вверх чья-то ступня.       «Ага, «чья-то». Так много вариантов прям! А он уже и разуться успел!»        Он коротко взглянул на довольного собой и своими действиями Гарри, отпил кофе и «добил» Младшего: — Да мы вообще могли бы никого не уговаривать! Любой из нас троих мог бы написать имя, фамилию и нужную нам школу. И всё! Но тут главное — имя узнать и правильно написать. Вот тут нам и понадобится девица, потому как во французском языке мы с вами ни бум-бум. — Почему любой из нас мог бы написать? Ведь ты, Гарри, уже будешь участвовать в Турнире? Сам за себя.       Непонимающе протянул Младший. Северус умилённо вздохнул и пояснил: — Дурачок! Гарри же «сам за себя» листик не будет подписывать. Вместо Гарри Кубок будет оценивать магический потенциал Барти. Помнишь? Кто бумажку подписывает, тот и оставляет на ней след. — Ааа! Точно! Точно. Ну да, верно.       Младший задумался, а Гарри, блестя озорными искрами в глазах, в очередной раз затеял уже привычный им обоим шутливый флирт: — Сееев… Ты у меня такой ууумный! — Ну начинааается! Вы чем тут без меня занимались? Не могли натрахаться про запас?       Возмутился Младший, с нескрываемой завистью на лице. — У твоих родителей — насыщенная половая жизнь. Радоваться должен нашему счастью.       С хитрой улыбкой на роже укорил того Гарри, продолжая свои незамысловатые подстольные ласки. Северус в спор «отцов и детей» не встревал, доедал тирамису и пытался побороть зарождающуюся эрекцию. Но тем не менее, хоть кровь от мозга и отливала стремительно, он продолжал обдумывать одну очень важную для них с Гарри комбинацию, что в сложившихся обстоятельствах вполне могла «сыграть» крайне удачно. И для этого нужны были огласка и шумиха. — Гарри…       Протянул он задумчиво, пытаясь сосредоточиться на умных мыслях: — …а позвони-ка ты Рите.       Тот с некоторым трудом отвлёкся от интрижки между своей стопой и коленом Северуса и уточнил: — Ммм… Прямо сейчас? — Думаю, да. — И что мне ей сказать?       Спросил тот, уже доставая магофон. Северусу очень льстило такое доверие.       «Ни тебе «зачем», ни тебе «сначала объясни». Прошу — делает. Радость моя мохнатая».       Босая ступня «радости» тем временем выпуталась из-под штанины Северуса и вклинилась между ляжек, побуждая его раздвинуть ноги и чуть съехать на стуле вниз. Цепляясь за остатки трезвомыслия, он удержал Гарри от излишне решительных действий как всем заметных, с магофоном, так и тайных, с его гениталиями: — Подожди. Дай я сначала вам выскажу свою идею, а потом сообща решим, что и кому говорить. И вообще, стоит ли. А то вдруг не одобрите.        Гарри положил артефактный мобильный телефон на скатерть перед собой и замер, ожидая пояснений. Пальцы ноги того тоже замерли, перестав так приятно надавливать Северусу на промежность. Борясь с порывом немедленно вернуть столь желанные ощущения, он выдал: — Ребята. А какого хрена мы стали вдруг такими законопослушными?       Глаза Гарри сузились и в них зажёгся опасный огонёк. Тот втянул воздух сквозь сжатые зубы и облизнулся. Оглянувшись по сторонам, голосом ниже обычного спросил: — Младший, в туалет не хочешь? — Чё??? Я не умею. — Ай чёрт. Забыл. Ну, покури сходи, что ли… — Чё???       Но прежде, чем их всегда сообразительный — а сейчас ещё и донельзя ошарашенный внезапным предложением — «ребёнок» догадался бы провести параллель между излишне напряжёнными позами своих «отцов» и белоснежной скатертью до пола, Северус смог взять себя в руки. Точнее, в руку он взял стопу Гарри, сунув эту самую руку под стол. Он погладил чужую шаловливую конечность, чуть сжал и тихонько отодвинул. Гарри непонимающе глянул на него и чуть изогнул вопросительно бровь. — Позже.       Практически одними губами произнёс он, зная, что волчий слух различит даже такие тихие звуки. Тот кивнул осторожно, ногу убрал, сел ровнее. Всё это Гарри проделал не сводя глаз с Северуса. Он сам тоже сел ровно и посвятил наконец остальных в свою дерзкую, но вполне закономерную идею: — Я хочу сказать, какого хрена мы ещё не слили в прессу новость о Турнире Трёх Волшебников? Чего мы ждём? Пока Министерство объявит? Да срать на это Министерство! Нам там что, кто-то дорог? Мы так сильно уважаем Фаджа и его сахарную ватку, что молчим, храним чужую тайну и терпим неудобства? Нам нужна новость о Турнире! Нам нужна реклама, шумиха и скандал!       Некоторое время за их столиком царила тишина. Северус даже слегка напрягся, начав думать, что, возможно, он ляпнул что-то сильно не то. Тишина царила до тех пор, пока Младший не матюгнулся восторженно таким лихим загибом, что заставил Северуса переключиться на мысль, не передалась ли тому вместе с чертами его внешности и какая-то часть его памяти о детстве и разговорах фабричных грузчиков. Младший даже замечания не заработал, настолько Северус впечатлился, а Гарри… А Гарри просто смотрел на него восторженным взглядом и молчал. — Эмм… Ну, скажите уже что-нибудь! А то я начинаю думать, что ляпнул глупость. — Ссс… Кха-кха…       Гарри залил в себя остатки чая и выдохнул: — Сев! Ты не просто умный, ты — сраный гений! — Сомнительный комплимент, конечно, но… — Это не комплимент! Это, блядь, истинная правда! Да как ты… Как только ты?.. Офигеть! Младший, мы с тобой — две копии одного идиота! — А чё сразу я-то? — А то!       Гарри взмахнул руками от избытка чувств: — Мы с тобой потеряли гибкость мышления! Мы так привыкли знать больше остальных и прятать свои знания, что едва не упустили случай, когда прятать-то как раз и не нужно!       Гарри подхватил со столика магофон и через несколько секунд уже радостно голосил в аппаратик: — Алло, Рита? Приветствую. Желаю пообщаться с профессионалом от журналистики, есть минутка?.. Угу. Тут мой любимый мне такую тему для статьи подкинул — закачаешься! ТЫ закачаешься! Надо встретиться.       И пока Северус растекался в душе лужицей растаявшего клубничного мороженого, повторяя про себя слово, которым обозначил его Гарри, тот уже договорился с заинтригованной Ритой о немедленной встрече, закончил разговор и перешёл к раздаче указаний: — Сев, ты — гений! Ты… ты… Я тебя обожаю! Так! Все слушайте наш новый план действий! Младший, сейчас я перенесу тебя домой… Нет, Сев, ты перенеси его домой, доступ у тебя уже есть, вот и пользуйся! И пусть он садится варить зелье для Алисы, надо побыстрее покончить со второстепенным. — Слушаюсь и повинуюсь.       Пошутил Северус, любуясь горящими в предвкушении глазами Гарри. — Так. Я к Рите, сливать новость. Сев, а ты потом — к Ормоку, закажи тому ещё три комплекта значков и камер для чемпионов. — Три?       Уточнил, на всякий случай, Северус. — Да, пусть теперь точно один будет про запас. И наверное… Да! Скажи, пусть запускают в работу ещё очки, скажи, что зрителей будет навалом! Мы гарантируем! — Северус, положи мне деньги в отдельный сейф. Ну или давай сначала вместе в банк, а потом домой, а? — Хорошо, давай вместе.       Легко согласился Северус.       Гарри чмокнул его в нос, стиснул в костедробительных объятьях и аппарировал.       Северус с Младшим, расплатившись по счёту, тоже не стали задерживаться и переместились к банку.

***

      Поздним вечером беседа продолжилась уже у них в гостиной. Обменялись новостями, хотя, конечно, больше всего новостей было у Гарри.       Рита — вполне ожидаемо — была в восторге. Настолько в восторге, что все статьи о подготовке к Турниру обещала писать без дополнительной платы со стороны лорда Тодда. Сказала, что эти материалы сами по себе сенсация, так что гонорары ей обеспечены. А когда Гарри сказал, выделяя голосом числительное, что сенсаций при проведении Турнира ТРЁХ Волшебников ожидается много больше, чем ТРИ… Ну тут у журналистки чуть истерика от восторга не случилась. Рита была конечно сука та ещё, но сука умная. Она тут же попросила — вежливо! что особо отметил Гарри — позволить ей быть эксклюзивным интервьюером Гарри Поттера.       «Умная! Быстро поняла, что раз новый папа героя хлопочет, то явно не просто так».       Естественно, разрешение она получила. Естественно, под клятву о неразглашении.       Младший в свою очередь продемонстрировал Гарри такую же карточку, как была тому дана в круиз, но уже личную. Заявил, что достаточно взрослый для того, чтобы «одалживаться каждый раз у батьки на пивасик». Северус мог понять их отпрыска непонятного возраста.       «Действительно ведь взрослый. Сознание-то недетское».       Также тот отчитался по зелью для татуировки Алисы Лонгботтом. — Основа поставлена, ждать три дня. Кровь пациентки добавим непосредственно перед нанесением рунной печати. Так что у меня всё готово. Я там кое-что в ритуале подправлю завтра, в книжках вычитал, которые ты мне, Гарри, подсунул.       Младший, кстати называл их просто по именам, что Северуса — «Да, похоже, и Гарри тоже», — абсолютно устраивало.       «Действительно, не называть же ему отцом того, чьей копией личности он по сути является? Ну и я… Вообще не пойми кто. Так что по именам — очень даже замечательно».       Постепенно разговор опять соскользнул на Турнир. Решали, какие названия школ будут писать два дополнительных участника.       «Точнее, те, которые ещё плюс два дополнительных, после дополнительного четвёртого». — Будем надеяться, что события будут развиваться тем же путём, и для Поттера Крауч-младший опять использует именно Колдовстворец. Тогда пусть Адам пишет Махутокоро, а француженке напишем Уагаду.       Подытожил Гарри. Младший тоже высказался: — И придётся ей пояснить, что от других школ тоже будут кандидаты, а то ещё проявит инициативу ненужную. Что? Нет? Не стоит? Что вы так на меня смотрите?       Северус, не страдающий излишним человеколюбием независимо от пола оппонента, «так смотрел» потому, что был категорически не согласен. О чем и поспешил высказаться: — Младший, ты всё ещё не отбросил эту гуманистическую идею посвящать всех во всё? Вот нах… зачем? Скажи мне! Кого ты там предупреждать собрался?! Повторяю для особо жалостливых: зелье доверия в нос — моим «капсульным» методом, — пишет правильно свои имя и фамилию, точечный «Обливиэйт» и… Адиос мучача. Она — спать в карету, мы — кидать за неё бумажку в Кубок. А то, понимаешь ли, «пояснить», «подсказать», «уговорить»… Скажи ещё — память не стирать! — А необходимо стирать?       С несчастным видом уточнил Младший, действительно — по всему выходило — гораздо более жалостливый, чем даже его оригинал-Гарри.       «Всё-таки личный опыт ничто не заменит. Воспоминания — это хорошо, но реальная жизнь гораздо быстрее избавляет от иллюзий».       Пришёл к выводу Северус и постарался донести до Младшего необходимость их пусть и не самых этичных, зато продуманных действий: — А ты, судя по всему, считаешь, что стирать необязательно? — Нууу… — А кто этой девице, с оставленными ей воспоминаниями, сможет помешать организовать коллективную девичью месть выскочке-Делакур, например? Они там все четвертьвейлу страсть как не любят!       Тут даже Гарри вмешался, подтверждая слова Северуса: — Да-да, мелкий, вспомни сам, в прошлый раз её «подружки» даже плакали, никто Делакур не поздравлял с успешным отбором. — Вот! Видишь? Вернётся наша девица в карету в твёрдой памяти и подговорит подружек, «пояснит» и «подскажет». Понадписывают они сообща свои листочки тем методом, что мы ей показали, и будет у нас в Турнире ещё пара француженок. — Кстати, запросто! От Кастелобрушу и Илверморни так уж точно.       Опять поддержал его Гарри, а Северус пояснил: — Да. Всё же ни Гарри, ни Адама никому не опередить в плане достойности кандидатуры, а от неиспользованных ими школ — запросто. Оно нам надо? Мы скандал хотели, конечно, но ты тут что-то упомянул про справедливость, кажется. Нет? Так вот, по двое от школы — это справедливо, а четверо француженок — это полная херня, согласись.       Младший с несчастным видом посмотрел на Гарри, но тот только кивнул, подтверждая слова Северуса. В конце концов, Младший аппелировал к своему последнему аргументу: — Но… но Турнир же опасное дело. Вдруг наша кандидатка будет не очень готова? Вы за неё не переживаете? — Ну уж!.. Ты, что ли, думаешь, если та подружек позовёт, им позволят вчетвером препятствия проходить? Командой? Так, что ли?       Ехидно уточнил Гарри. — Ну нет. Просто…       Младший совсем растерялся, а Северус поинтересовался у того: — Она в Хогвартс зачем поехала? Поедет? А? Ты сам говорил! — В Турнире участвовать.       Пробормотал расстроенный Младший. — Ну вот и поучаствует. В конце концов, нашей девице не четырнадцать будет, и стать участницей она сама захотела. Глядишь, ещё и четвертьвейлу обставит.        Припечатал Северус. Свою позицию он был намерен отстаивать до конца. — Ну… Хорошо, раз это так важно, сотрём ей память. Но… Я вот не очень понимаю, почему ты, Северус, так переживаешь за начало Турнира. Важное же в конце только будет, да и то постановка.       Северус посмотрел на Младшего и наткнулся на искренне заинтересованный взгляд без капли понимания.       «Странно… Он же до последнего месяца имел все воспоминания настоящего Гарри. Неужели не сообразил? А Гарри?.. А если?..»       И тут Северусу пришла в голову идея. Точнее будет сказать: на него обрушилось понимание. — Ребята… Гарри… А ты что, тоже считаешь, что важное будет только в конце Турнира?       Он просто не мог поверить, что Гарри, его такой умный и изобретательный Гарри не увидел ту же самую возможность в этой ситуации, что уже заметил он сам. Теперь Северус пристально смотрел на своего Волчонка, но не видел понимания и у того на лице. — Ребята… Да ну… Вы… вы что, не понимаете? — Северус, да хватит уже!..       Вспылил Младший, но Гарри того остановил, положив руку на плечо: — Не нервничай, Малой, сейчас наш гений всё разжуёт своим тугодумам, правда же, душа моя? — Естественно!       Он закатил глаза, но на самом деле ему было приятно. Приятны похвалы, приятна такая вера в него, приятно доверие от партнёра, готового выслушать любую его идею. И Северус выдал речь!       Уж он-то понимал, чем проклятый Турнир так важен! Важен как раз именно в начале, а постановочная «смерть Героя» в конце — это просто бонус. Мизерный, по сравнению с тем, что они могут получить, если всё получится.       «Теперь главное доходчиво донести до них эту идею!»       И он постарался!

***

— Послушайте меня внимательно. Сначала послушайте, потом будете спрашивать. Так вот. Как вы оба знаете, я дал Альбусу клятву… Нет… Я не с того начинаю. — Сев, ты не нервничай, успокойся, выпей яду…       Брякнул ни с того, ни с сего Гарри и тут же исправился под тихие смешки Младшего:       — …ой! Я хотел сказать — зелья! Зелья выпей. Тебе дать? — Яду? — Ну, Сееев… — Кстати, и правда, налей-ка мне яду на два пальца и лёд не забудь.       Получив тамблер с огневиски, он глотнул, посмаковал напиток, размазывая языком по нёбу, и начал заново: — Гарри, ты, помнится, мне говорил, что для того, чтобы разорвать вашу с Альбусом связь опекун/опекаемый, он должен заставить тебя… Силой принудить тебя исполнить его приказ, который будет для тебя — для твоего здоровья и даже жизни — опасен, так? — Да, дорогой, абсолютно верно. — А что может быть опаснее для подростка, которому только-только исполнилось четырнадцать, как не участие в Турнире, предназначенном исключительно для совершеннолетних выпускников, причём самых сильных и умелых? М?       На некоторое время в комнате повисла тишина, прерванная восхищённым вдохом Гарри. Тот рассмеялся, вскочил с дивана, вздёрнул Северуса на ноги, совершенно не сдерживая звериную силу, обнял его, стиснул до хруста в рёбрах, подхватил, закружил по комнате. Северус, не успевший даже руки поднять, чтобы обнять в ответ, так и болтался, безвольной колбаской с прижатыми к телу руками, в объятьях хохочущего от прилива эмоций оборотня. — Дай-кх… ххх… Дай договорить! Ты меня сломаешь! — Прости-прости!       Гарри поставил его на место, звонко чмокнул в губы, засмеялся, прошёлся колесом по комнате и плюхнулся с размаху в кресло: — Говори! Я буду молчать! — Угу… Я, видимо, тоже. Я не понял ничего.       Пробубнил растерянно-смущённый Младший. Северус тоже сел обратно, отпил ещё глоток и, лукаво глянув на до жути довольного Гарри, начал рассказывать для Младшего: — Ну, слушай, что я придумал. В этой ситуации мы можем убить двух зайцев, так сказать. Точнее, спасти. Спасти двух дураков, завязших в паутине. Про Гарри уже понятно, да ведь? Его имя вылетает из Кубка, он начинает отказываться от участия. Дамблдор, примерно догадываясь, чьих рук дело — бумажка с именем Избранного в Кубке, надавит. А он обязательно надавит, ему участие Гарри в Турнире нужно, даже очень. Он ведь хочет переселиться из себя, старого-дряхлого, в Героя, молодого-знаменитого. В прошлый раз же надавил?       Северус вопросительно уставился на Гарри, но тот отчего-то не спешил подтверждать его выводы. Сидел и покусывал нижнюю губу, потом протянул: — Не совсем. То есть… Понимаешь, Сев… В книжках как бы именно ты предложил ловить на меня, как на живца. Типа, давайте, пусть он участвует, а мы уж посмотрим, что клюнет. А Альбус Бородатый просто согласился. Но это в книжках, а в прошлый раз… Я не знаю. Потому что в прошлый раз я этот момент… — Что? — Ну я… я тогда плохо всё запомнил. Я… я… Бля! Я очень хотел писать!       Тут уж не выдержали все трое и расхохотались.       Особенно веселился Младший: — Бляаа! Вот у нас герой-то! Как ты мог? Зассанец!       Северус поддержал «сынулю»: — Вот так всё самое важно в жизни и проссы… профукаешь.       Гарри «оправдывался»: — Да идите вы! Там пир праздничный был, я нервничал, ждал оглашения имён участников. Жратва в горло не лезла, а по случаю праздника не только тыквенную срань на столы поставили. Вот я морса ягодного и «приговорил» на нервах четыре стакана. Ну всё уже! Хватит ржать!       Пока Младший успокаивался, Северус подвёл итог: — Понятно. Ну что ж, книжный Снейп уж точно не был влюблён в книжного Поттера, так что… В общем, нам надо сделать так, чтобы Альбус не со мной согласился, а наоборот. Чтобы он сам очень хотел участия Поттера в Турнире и ещё и настаивал бы на этом!       Гарри покивал одобрительно и тут же заговорил: — А вот в этом, я думаю, поможет как раз наличие дополнительных участников. Когда вылетят имена вторых претендентов от остальных двух школ-участниц, то наш директор быстренько сообразит, что речь идёт не только о грядущем престиже его будущей личности, но и о текущем престиже Хогвартса. И не дело это родной школе оставаться в меньшинстве.       Северус был со своим Волчонком совершенно согласен: — Дааа… Да, думаю ты прав! Замечательно всё складывается. Альбус честолюбив, он не захочет проиграть прямо на старте, когда, в связи с твоим отказом от участия, шансы Хогвартса на победу резко скакнут с один к двум на один к пяти. — Именно! Пусть сам меня заставит! Пусть давит изо всех сил, а я не буду соглашаться. Пусть применит магию.       Тут Младший удивлённо вскинулся: — Эй! А как же я? Сами же сказали, что марионетку надо беречь. А вдруг я не выдержу? Ну то есть она?.. — Не пыли, мелкий! Альбус будет давить просто силой, а не по связи опекун/опекаемый, а уж от силы я тебя прикрою. А связь и так не на тебе закреплена. Так что ты в безопасности. — То есть… А почему ты думаешь, что не по связи?..       Заинтересовался успокоившийся Младший. Северусу тоже было интересно узнать, «почему». Этого он, честно говоря, не учёл в своём хитроумном плане. Но Гарри вполне складно объяснил: — Я думаю, что Альбус решил, что теперь он больше не имеет власти над Поттером, ведь у мальчика есть отец. По кровному ритуалу. Так что, когда он начнёт давить, то будет делать это просто силой, а не по связи. И честно говоря, я думаю, Альбус всегда слабо чувствовал эту связь опекун/опекаемый. Иначе уже давно сообразил бы, что что-то явно не так. А может, он её специально ослабил, поступился возможностью полного подчинения опекаемого его решениям, ради того, чтобы ему откаты не прилетали за неисполнение обязательств и подвергание жизни ребёнка опасностям.       Северус был согласен с выводами Гарри, о чем и заявил: — Вполне жизненная теория. Так или иначе, но мы ничего не теряем, а обрести в случае успеха можем свободу. — Ну я-то да, а ты как, Сев? — Вот я с этого и начинал, но сообразил, что вы слёту не разберётесь. Теперь проще объяснить. Слушайте. Бумажка с надписью «Гарри Поттер» вылетает из Кубка. Ты, Младший, для вида упираешься, ни в какую не соглашаясь участвовать. Альбус давит на Гарри. Ты, мелкий, возражаешь. И тут вступаю в игру я! Я заступаюсь якобы за тебя, Младший, но по сути за Гарри, который в тот момент будет сдерживать давление магии Дамблдора. Вступаюсь перед Альбусом, как давший клятву защищать Гарри Поттера. Дамблдор приказывает мне не вмешиваться!.. Поняли?! — Я, честно говоря, не очень…       Признался Младший, и Северус поспешил разъяснить: — Я дал клятву защищать Гарри. На могиле Лили. Это залог. Иначе я просто был бы мёртв, потому что не выполнил свою клятву по отношению к ней, не защитил от Волдеморта. Но! Перед этим я, сдуру понадеявшись на Дамблдора, что тот защитит Лили и тем самым спасёт и меня — не мог же я сам сразиться с Волдемортом, Метка не позволила бы — дал ему клятву слушаться его во всём.       Младший присвистнул: — Вот прям во всём-во всём? Сильно. — Ну говорю же — «сдуру»! От отчаяния. Я же знал, что, стоит Лили умереть, и мои дни будут сочтены. А жить-то хотелось. Так-то я раньше не особо присматривался к Дамблдору, ну козёл и козёл, я с ним раз всего и столкнулся, в том инциденте с оборотнем, на моём шестом курсе. Думал, он… Ну к своим-то людям помягче и уж точно честнее.       Младший закатил глаза, а Северус в очередной раз подумал, что всё-таки тот ведёт себя менее взросло, чем его «оригинал».       Тут Гарри пересел к нему на диван и прижался горячим боком, молчаливо поддерживая в непростом деле признания собственных ошибок.       Он благодарно кивнул и продолжил объяснения: — Так вот, чтобы у меня получилось соскочить с крючка Альбуса, две клятвы должны вступить в противоречие. Тогда более слабая будет разрушена. Клятва защиты жизни несомненно сильнее, чем обет послушания. То есть, если Альбус сам создаст опасную для жизни и здоровья Гарри ситуацию, а мне прикажет не защищать его, то это породит конфликт обетов. И слабейший обет не выдержит! Но нужно, чтобы Альбус действительно хотел заставить Гарри Поттера участвовать в Турнире.       Младший только головой покрутил восторженно: — Я как-то не смотрел на твою жизненную ситуацию под таким углом. Ну у тебя, Северус, и мозги! Ты, блин, долго над этой аферой думал? — А что тут думать-то? Это единственный вариант. Тут думай не думай…       Гарри обхватил его одной рукой за плечи и прижался ещё крепче: — Сев, я буду сопротивляться изо всех сил! От этого зависит и твоя, и моя свобода. Ты здорово придумал, и если всё удастся… Ей-богу, нажрусь! — Думаешь, я не нажрусь? — А мне кто-нибудь нальёт? На меня так-то алкоголь не слишком и действует.       Гарри тут же пообещал Младшему: — Нальём, так уж и быть! Но ты не нажирайся! — Да-да, зануда, я помню: «малейшее вмешательство», «непредсказуемые последствия», вся херня.       Протянул тот, но был прерван Северусом: — Да нет, ты его неправильно понял, кто нас будет останавливать от безумств и подаст утром антипохмельное? Между прочим, твоя как сына прямая обязанность! Стакан воды там… Прочее всякое… — Ну!.. Вот вы!.. Это ж только перед смертью, воды-то подать! — Ага! А до тех пор, хочешь сказать, у тебя никаких обязанностей? Хрена с два!

***

      Так они ещё пошутили, попрепирались. Потом Гарри рассказал, как на самом деле происходит закрепление контракта с Кубком.       Оказалось, что у выбранных кандидатов есть возможность подумать и отказаться. И время им на раздумья даётся вполне долгое. Точнее, раньше давалось. В этот же раз решили не бередить незрелые детские умы возможностью выбора и не рассказали о последнем шансе передумать. Контракт за участников «подписывал», точнее скреплял, Олливандер.       «Кому как не потомственному изготовителю магических концентраторов знать, как их использовать во всевозможных аферах?» — В общем, на той церемонии «взвешивания» палочек, которую проводили аж за несколько недель до первого испытания… Можно подумать, за оставшееся до этапа время никто не мог бы повредить или сломать свой инструмент! Да? — Вот именно!       Поддакнул Младший. Северус тоже согласился: — Действительно, могли бы и поумнее что-нибудь соврать.       Гарри продолжил: — Ну так вот! На той церемонии мы, получается, выбрали Олливандера своим представителем. То есть добровольно передали ему свои палочки, хранящие отпечаток личной магии владельцев, а он… Ну он, как бы это сказать… Он зафиксировал суть владельца и потоком магии из палочки завизировал контракт со стороны участника. Понятно я сказал, не, Сев? Я же тебе это по большей части объясняю, Младший-то у меня в голове бывал, должен знать.       Северус задумался, а Младший поспешил пошутить: — Ну! Когда в голове — это не интересно! А вот когда ты рассказываешь — это как будто я сказку слушаю. — Ты не староват для сказок, сынок? — Так! Пока вы не углубились в препирательства, Гарри, поясни мне, что твой профессиональный жаргон значит? Как это «зафиксировал суть владельца»? Гаррик же просто наколдовал по одному заклинанию?       Северус действительно не очень понял. Гарри поднялся с дивана и начал объяснять, прохаживаясь перед ними: — Ну вот смотри. Вспоминай воспоминания мои. Церемонию эту дурацкую. — Ну вспомнил.       Северус постарался в точности восстановить в памяти этот фрагмент. — Ты сказал: «Гаррик просто наколдовал по одному заклинанию». Но это были отнюдь не «просто» заклинания. Он, пока наши палочки якобы ощупывал на предмет повреждений, на самом деле произносил про себя формулу контракта: типа, я такой-то сутью своей клянусь приложить старания для победы. Кубок у него в ногах стоял, под столом. Кубку-то всё равно, чем к нему прикасаются при фиксации контракта, второй рукой или коленкой. Есть контакт и ладно. — Шпионские игры какие-то! Зачем? — Сев! Ну Дамблдор же думал, что я откажусь. — Ааа… Ну только если. А остальные директора? Согласились на эту чушь? — Согласились, потому что Каркаров тоже был уверен, что Крам откажется, а Максим просто не стала залупааа… спорить. — Ясно.       Северус покачал головой, в очередной раз поразившись изворотливости Альбуса.       «Вот и не стыдно же было взрослому человеку втягивать других взрослых людей в такие игрища! Ну детский сад! Кубки под столами. Тоже мне, рыцари плаща и кинжала!»       Гарри отхлебнул наколдованной воды и продолжил: — Ну так вот! Теперь — самое интересное. Как я и сказал уже — это были не просто заклинания, а заклинания, максимально характеризующие суть каждого участника. Вот вспоминай, Сев, что Олливандер наколдовал для Делакур? — Ммм… «Орхидеус»… Да, точно «Орхидеус»! — Да. Орхидею. Прекрасный, но вредный цветок. Большинство орхидей — паразиты. Улавливаешь? — Честно говоря, не очень.       Признался Северус. — Следи за моей мыслью: красивый, но зловредный цветок. Цветок… Флёр. Понимаешь? — Ааа! Ну да, ну да… Цветок и баба вредная донельзя. Понял. А остальные? — Сейчас будут тебе и «остальные». Крам. Заклинание «Авис». Крам по-болгарски — «ворон». Так что «ворон» и ловец суть — птица. Дальше! Седрик. Диггори. С ним сложнее, не так всё очевидно, но… Следи за логическими цепочками: Диггори/копать/рыть/барсук/тяжело и упорно трудиться/«Пуффендуй»/пуфф… Что за заклинание, помнишь?       Северус уже давно сидел и просто слушал, развесив уши, и не пытался ничего вспоминать, просто любуясь на такого вдохновенно вещающего Гарри. Так что он замялся: — Мнэээ… нет. Не помню. — Не помнишь потому, что и не было никакого заклинания!       Торжествующе заключил Гарри.       «Милый мой, ты слишком хорошо обо мне думаешь! Это потому, что я и не вспоминал никакого заклинания дурацкого, просто пялясь на тебя!» — Олливандер просто выпустил дымную спираль! Просто «пуфф»! — Ммм… ловко. — Ага! А мне что он наколдовал, помнишь? — Я, честно говоря, не понял этой аналогии. Ты и вино…       Признался Северус.       Младший просто молча следил за рассуждениями Гарри и не вмешивался с комментариями.       Гарри пожал плечами: — Можно, конечно, цинично пошутить, что молодое вино не хранят, потому что оно просто портится, а у меня срок годности тоже был ограничен. Но, думаю, тут дело, скорее всего, в истоках фамилии «Поттер». Гончар/глиняная посуда/кувшин/амфора/вино… Как-то так. — Ну да, логично. Но замудрёно, конечно, всё это! Ух! — Не я это затеял. А Альбус, сам знаешь, обожает плести всякое… — Это дааа… ааах…       Северус так сладко зевнул, что сам застеснялся. А Гарри тут же ухватился за поданную ему мысль: — Так! День был длинный, мы все устали.       Тут он с сомнением глянул на Младшего и уточнил: — Те, кто вообще в состоянии устать. Мелкий, мы спать, а ты пересчитывай Алисин ритуал. Завтра пойдём к Батильде Бэгшот, Рита у неё уже побывала, сказала, у старушки есть что вспомнить. Так что нанесём визит внучатой тётке герра Грин-де-Вальда.       И вытянув Северуса за руку с дивана, повёл его в спальню.

***