Неправильный Поттер. Пуффендуй

             

***

      Поспать лично мне удалось меньше пары часов. Утро моё началось в жуткую ранищу и, увы, не с минета под одеялом от моего любимого зельевара, а со звонка магофона. Звонила мне Рита Скитер.       А, бля, это же уже было. Но тем не менее, эта хрень опять со мной случилась. Просто-таки день сурка какой-то!       Наша гиперответственная, в добровольно-принудительном порядке рекрутированная «акула пера» честно отрабатывала свою космическую зарплату и сегодня снова — Традиционно уже, бля! — разбудила меня в шесть тридцать утра.       Ну что поделаешь, трудится человек! В конце концов, кто рано встаёт, тому… Чё-то там, короче. Привилегии какие-то. Не помню спросонок.       Пришлось обсуждать с ней статью, должную осветить для широкой общественности вчерашние судебные заседания.       

***

      Тему усыновления Национального Героя решили не муссировать, а ограничиться парой-тройкой предложений, общий смысл которых сводился к тому, что: лорд Тодд — большой молодец; у их маленького героя и его не обладающих, к сожалению, магией родственников наконец-то появился достойный защитник; лорд Тодд очень большой молодец…       Ай, бля, это тоже уже было. Ну и не мудрено начать повторяться! Которые сутки по часу сплю!       В остальном меня всё устроило. Рита, как всегда, в своём собственном неповторимом стиле так перекрутила факты, что в прямой лжи её обвинить при всём желании не получилось бы, но и правды в её высказываниях было… Хотя это я наговариваю, сегодня в статьях её авторства была сплошь одна правда. И даже неперекрученная. Потому что именно правда сейчас нам и была выгодна. В общем, в этот раз в своей писанине Рита уделила почти всё внимание тому, как — раз за разом! — лажал на суде Альбус Дамблдор. Умеренно побрызгала ядом на членов его фракции и на пока ещё министра Фаджа. Подлизнула лорду Прюэтту. По-доброму пошутила над лордами Гринграссом и Малфоем. Ну и — Ясное дело! — попорхала над черномазенькой лысенькой головушкой Кингсли Шеклболта голубкой, страдающей неудержимой диареей, старательно к-хм… «обелив» и подсудимого, и всю его репутацию.       В итоге я слил Рите примерный адрес Батильды Бэгшот, «натравив» нашу «акулу» на престарелую родственницу Грин-де-Вальда. Договорились, что Рита навестит старушку через пару дней, когда та газетные новости переварит, исключительно мирно — а не как в прошлой моей жизни, с применением «спецсредств», — с той побеседует и вывалит в прессу материал, освещающий увлечения юности нашего — тоже «пока ещё» — директора. Но не все сразу. Кое-что мы решили придержать. Раз старикана на тему «тесной мужской дружбы» так распидорасило.       К-хм… Каламбур, однако.       Ладно, скажу цензурно: раз Альбус так остро отреагировал на тему возможных сексуальных контактов Северуса с лордом Тоддом, то стоило подёргать тигра за усы именно в этом направлении. Пусть ему было бы максимально неприятно.       Не тигру, Дамблдору.       Закончив разговор с Ритой, я с совершенно чистой совестью заменил-таки у себя в списке контактов её имя на «Сучка, которая будит по утрам». Снял звукоизолирующую сферу с себя, которую набросил перед разговором, чтобы не разбудить несчастного Северуса, и завалился досыпать.       Но не тут-то было! Пока болтал с Ритой, я окончательно проснулся. Пришлось вставать.       

***

      Куклёнок бродил по дому неприкаянным привидением, только что цепями не брякал и не завывал. А так всё было: взгляд в никуда, синяки под глазами, бормотание себе под нос. Полюбовавшись на нашего с Севом общего отпрыска…       Ну ведь так и получается, мать его етить! А кстати, кто из нас его мать? А кто отец?.. Н-дааа… Надо будет любимку мою повеселить подобными рассуждениями, а то ведь я так и не поздравил его с тем, что он стал папой… Или мамой?       Поглядел я на младшенького, убедился, что слияние почти завершено, а значит, никаких «проблем с морской болезнью» во время круиза не предвидится, и пошёл, как истинный британский лорд, читать утреннюю прессу. Только бархатного халата и ночного колпака не хватало для полноты образа. Уселся за кухонный стол и «нырнул» в кружку чудесного латте, поданную Тимми. Он же принёс мне и почту из хитросделанного мною почтового ящика.       

***

      Чтобы всякие чужие птицы не раздражали мой зверинец, а заодно не рисковали собой, встречаясь «с безобидными зверушками», я уже давно использовал идею, которую неоднократно встречал в разных фанфиках: организовал на одной из труднодоступных для людей скал, сразу за границей установленного над моей территорией защитного купола, так называемый «почтовый ящик». Не совсем ящик, скорее конуру. С защитой от непогоды и с сигнализацией, а ещё с мисками с кормом и водой для почтальонов. Но главное, почему совы летели именно туда, — в моём мини-совариуме хранились маленькие артефактики со слепком моей ауры, и ауры «Поттера», который теперь, кстати, придётся переделывать.       Да и такую же штучку для Северуса на лето добавить не помешает.       Так как и сам я, и мои очки летом прятались под непроницаемым для почтовых сов куполом, то артефакты со слепком аур были единственными «кандидатами» на вручение принесённых писем. Птицы просто летели в совариум и кантовались там, в тепле, сытости и уюте, до тех пор, пока Кричер или Тимми, получившие сигнал о появлении очередного почтальона, не забирали их ношу. Там же птицы и ждали ответа для своих хозяев, если была необходимость. В течение же учебного года почта «Поттера» приходила моим очкам, которые, всё это время, естественно, были на мне, а моя реальная аура маскировалась аурой очков. Так что совы с письмами для лорда Тодда летели в совариум с артефактом. Легко и просто.       А теперь — как в передаче «Что? Где? Когда?», которую я в далёком детстве смотрел(а) с мамой, — внимание! Вопрос: куда девалась всякая дурацкая почта для «Мальчика, Который Выжил», что слали мне домохозяйки всего магического мира? В то, что никто мне не писал, не поверю, хоть рубите мне голову тупым топором, как Почти Безголовому Нику!       При той писательской активности, что процветает в магической Британии, и чтоб никто ни словечка не черкнул?! Три раза «ха»! Да тут жена на мужа не орёт, она ему сразу шлёт вопиллер! Сдаётся мне, и тут чья-то седая борода виднеется.       Ладно. Спросим.       

***

      Так вот, в пачке утренних писем меня уже ждали: пакет найденной в архивах Отдела тайн и давно мне обещанной Гиппократом информации по «Заклятью каменной миноги» и от Люциуса — Вот это скорость исполнения! Не зря Волдямордя его своей правой рукой сделал! — пакет документов для заполнения, на предоставление мне места в Визенгамоте, как лорду нового полноправного магического Рода Британии.       Сидел, читал архивные выписки. Понял, что нужно в ближайшее время смотаться в Гринготт’с, «допросить» дневник — «Веритасерума» в чернила, что ли, добавить? — иначе информация не будет полной.       Вот и первый пункт списка дел на лето.       А ещё надо было перманентно ждать сигнала от дежурящих в Литтл-Хэнглтоне авроров. А ещё стоило бы засадить куклёнка — Как-то теперь даже язык не поворачивается так его обзывать. Человек же. Почти… — в общем, по возвращении из круиза задачей младшего будет сварить зелье для нанесения татуировки на череп Алисе Лонгботтом. Ибо хватит Невиллу мучаться под пятой «чучелоносицы». Тут же я посвятил в свои планы и «ребёнка».       Бля, я помру! Это такая дичь, так о… об… об этом думать и говорить. Пипец!       Предупредил, короче, младшего о его задании.       Он не возражал и подал не лишённую смысла идею — обсудить с Гиппократом, стоит ли охранять Крауча-старшего.       Тут же я и отзвонился вышеозначенному Гиппократу.       А нехрен! Я не сплю, а им можно? Ниххх… нихт! Только Севу можно, а остальные пусть работают!       Но тот уже не спал — Жаль… — и мы быстро сообща решили болт положить на Краучей.       Пусть идёт, как идёт.       Ни мне, ни Гиппократу Бартемиус-старший не нравился и спасать того совершенно не хотелось. Я считал, что не стоил спасения тот человек, что сначала искалечил морально сына, который вырос чёрт-те кем, а потом ещё двенадцать лет над ним продолжил измываться. И это ещё не говоря об оставленной в тюрьме умирать якобы любимой жене. Так что пусть распробует как следует ту кашу, что сам же и заварил.       Так же в почте был проект рекламной кампании по запуску в продажу магофона.       Прекрасно! Пусть гоблины запускают с завтрашнего дня, всё нам же проще будет связываться с нужными людьми. Темп жизни ускорится. Хотя мне ли жаловаться? У меня и так всё, как на вулкане.       Ещё мне следовало в ближайшие дни установить защиту на дом Дарсли, чтобы все не внесённые в список маги падали без чувств где-нибудь на подступах к дому.       Лучше, конечно, уже где-нибудь в саду, за заборчиком, а то будут посередь улицы валяться. Нека… Тьфу! Как там Сев говорил? Всё время это слово забываю: некомичтототам, короче!       Ещё нужны были детектор лжи и тело Регулуса Блэка. Артефакт для Тимми, чтобы тот мог говорить.       А ещё ведь и Шеклболта выкрадать!       Я был уверен, Альбус своего клеврета без защиты не оставил, так что надо будет хорошенько подготовиться к акции.       Надо бы, кстати, Симу расспросить как следует, что там и как, насчёт охраны. Сделать, что ли, ещё несколько артефактов по типу моей незабвенной садовой тяпочки? Можно и что-нибудь наподобие гранат измыслить. Столько дел, столько дел! А ещё ведь и Симу лечить! И эльфам Хогвартским, на всякий случай, зелий наварить. А! И пруд змеюке моей выкопать обещал давным-давно! По-моему, проще сразу удавиться, чем такой «летний отдых» пережить.       В общем, к тому моменту, когда настала пора будить Северуса, голова моя уже привычно пухла от планов и дел, которые надо было выполнить если не вчера, то уж точно сегодня и все сразу!       

***

      Северус был мною разбужен по правилам, как и положено — минетом.       Завидую!       Разомлевший от пусть и не слишком долгих, но всё же ласк, похорошевший — что без скрывающего артефакта, который в школе он носил не снимая, было очень заметно — мой зельевар ушлёпал в ванную.       Я тоже завис в ванной на первом этаже, а когда выключил душ, моё внимание было привлечено разговором на повышенных тонах, доносящимся из-за двери. Ясное дело, Северус спорил о чём-то с «нашим дитяткой». Возмущения в голосах у обоих с каждым произнесённым словом становилось всё больше, поэтому я поспешил вытереться, одеться и вывалиться в гостиную, где и сошлись в словесной перепалке два весьма злоязыких индивида. — Не смей так выражаться! Ты не в том возрасте, когда можно позволять себе подобные высказывания вслух. — А ты мне возрастом не тычь! У меня возраста этого в запасе всего-то год. Хочу успеть пожить на всю катушку, так что выражался и выражаться буду! А если мою «базу» принять во внимание, так я ещё и постарше тебя буду, Се-ве-рууус!       Противно протянул… — Да хрен с ним! Надо же его как-то называть?! Вот пусть и будет «Младший». Официально, так сказать. — протянул Младший и продолжил: — Я вообще нечеловек. Так что отвали от меня со своими требованиями! Как хочу, так и разговариваю. — То, что ты нечеловек, не значит, что не дòлжно соблюдать приличия. Не думаешь о собственной репутации, подумай о репутации Гарри!       Возмущённо прошипел Северус. — Это каким же хитрым хером мои матюги отразятся на репутации моего приёмного родителя? Что-то я не пойму.       Съязвил свеженаречённый Младший. — А таким. Привычка — вторая натура. Слышал такое? Вот привыкнешь дома материться, и при людях выскажешься. Сто процентов. Не удержишь член в штан… в смысле, язык за зубами, вот! — А ты-то, я смотрю, уже с утра не удержал.       Заходя в комнату, я краем глаза отметил и противненькую ухмылку Младшего, и возмущённый вид Северуса. И поспешил вмешаться: — Вау, джентльмены! Брейк! По какому поводу обмен любезностями, позвольте узнать? О! И минуточку внимания, пожалуйста! Предлагаю сразу расставить все точки над «i», как говорится. Так вот! Я не потерплю, чтобы наш, я подчёркиваю — НАШ — дом стал ареной для ваших упражнений в красноречии. А ты, Младший, запомни: наша с Севом интимная жизнь не повод для обсуждения. Ни в каком ключе! В шутку, не в шутку — неважно. Не смей. Я понятно выразился? А то будешь храниться в разобранном виде вплоть до обретения тела. Вопросы есть?       Я внимательно посмотрел на напряжённого Северуса, у которого желваки играли на челюсти и венка билась под тонкой кожей на виске. Потом так же внимательно обозрел обозлённого подростка, что с вызовом смотрел на своего родит…       Оппонента! Не думать о постороннем, Гарри!       Между этими двумя на диване лежал раскрытый чемодан, а рядом — стопки разнообразной одежды и всяких необходимых в путешествии принадлежностей.       Даже не собираюсь задумываться, что им обоим понадобилось в прекрасно собранном вчера Кричером и Петунией чемодане Младшего. И тем более не собираюсь задумываться, как от чемодана они перешли к культуре речи. — Он… — Он…       Раздалось от обоих одновременно. — Стоп! По очереди! Сев, предлагаю первым выслушать менее умного и менее сдержанного.       И я, довольный своим хитрым соломоновым решением, подошёл к Северусу и встал с ним плечом к плечу, глядя на Младшего в ожидании в общем-то не особо нужных мне разъяснений. И так всё понятно было.       Ну кроме чемодана. — Твой… — Рот закрой!       Не постеснялся я гаркнуть на непослушного отпрыска: — Как ты правильно сказал: он — мой! И я его в обиду не дам. Даже тебе, хотя и ты тоже мой. Понятно излагаю?       Тот весь напыжился, словно нассавший в угол кот, который и осознаёт справедливость предъявленных ему по жопе хозяйским тапком претензий, и прекращать не собирается, потому что ему, видите ли, лучше знать, где его горшок стоять должен. — Понятно. — Я рад. В чём суть конфликта? — Он… твой…       Я демонстративно прочистил горло, сложил руки на груди и чуть склонил голову набок. Младший понял свою ошибку и также, видимо, осознал возможное грядущее наказание, поэтому продолжил уже чуть более мирно: — Северус. — Прекрасно! Продолжай.       И тут бывший куклёнок взорвался по совершенно очевидной — Только, видимо, не таким тупым, как я… — причине, не сдержав почти сутки копившегося в нём напряжения: — Что, блядь, продолжать? Вот он «Северус»! А я кто? Никто! Кукла! Простая деревяшка с ограниченным сроком годности! Какие ко мне вообще могут быть претензии? Да я!.. — Так, стоп-стоп-стоп! Кажется, я понял… понял, кажется…       Северус, стоит отдать тому должное, стоял молча, полностью передав бразды правления в мои руки. Я спрятал лицо в ладонях и хорошенько растёр щёки. Посмотрел на них и вздохнул.       Да уж. Не учли мы, что мальчик-то настоящий. А людям свойственно волноваться о своём будущем. Ну если это, конечно, не Гарри Поттеры там всякие. Тем-то похрен всё.       Я, осторожно подбирая слова, спросил: — То есть ты считаешь, что — даже невзирая на то, что в тебе теперь есть человеческая настоящая душа — я по-прежнему отношусь к тебе исключительно только как… как… не знаю… К заместителю меня на роли Гарри Поттера? — А нет, что ли?       Младший воинственно задрал нос и уставился на меня. Я продолжил: — И ты считаешь, что теперь, когда в тебе, повторюсь, есть настоящая человеческая душа, я позволю себе использовать тебя для имитации смерти Героя? — А нет? — То есть, ты считаешь, я вот так запросто уничтожу душу своего… Нашего… нашего с Севом общего ребёнка?       Северус стоял абсолютно закаменевший, видимо, тоже не осознал, что творится в голове у «нашего мальчика», и теперь ругал себя. А «мальчик» — теперь уже и правда почти настоящий — краснел, бледнел, кусал губы, сжимал кулаки и явно хотел разреветься. Я опять вздохнул. Ну что ж, придётся мне брать всё в свои не слишком-то умелые в подобных вопросах руки: — Младший… Кстати, поздравляю, теперь это твоё официальное домашнее, так сказать, имя. Пока что. Так вот. Не стану скрывать, раньше я относился к тебе гораздо проще… ммм… Потребительски, стоит признать. Мне было бы жаль лишиться такого искусственного интеллекта, конечно, такого помощника и собеседника. Но я сделал бы то, для чего ты и задумывался, пусть не без сожалений. Потому что ты создавался ради одной цели. — Вот видишь.       Прошептал тот, низко склонив голову и занавесив лицо волосами. — Вижу. И ещё я вижу, что я по-прежнему дурак! Потому что не объяснил тебе ещё вчера, что теперь ситуация в корне изменилась! Если раньше я просто не хотел лишаться возможности поговорить время от времени с умным человеком, то бишь с самим собой, то теперь, когда, судя по ауре, в тебе почти слитая воедино совершенно новая, слабенькая — как и любая иная новорождённая — душа. Неужели ты считаешь меня способным убить… Пожертвовать новорождённой душой ради своих корыстных интересов? Неужели ты думаешь, что Северус позволил бы кому-то, даже пусть и мне, сделать подобное? — А нет?..       Младший практически сипел. Я был уверен, что он плакал бы, если бы это деревянное тельце могло провернуть нечто подобное. Иллюзия, транслируемая очками, — не в счёт.       И что делать? Как утешать искусственно-созданную личность бунтующего подростка, который, несмотря на всю свою нарочитую грубость, даже не счёл возможным задуматься о смене планов. Попросить нас придумать что-нибудь. Ни словом единым не намекнул, что теперь он не готов умирать. Теперь он боится смерти. Боже, я такой козёл! Как Дамблдор! А Младший? Ну вот откуда в нём эта жертвенность? Не подвести своего создателя, идти до конца, на смерть, но ни словом не обмолвиться, что жить-то хочется! Это точно Северусово! Я не такой. Я эгоист. Блядь, я сейчас сам заплàчу!       Пока я метался мыслями, Северус не стал ждать. Он просто подошёл и обнял бывшего куклёнка. Почти одного роста, с почти одинаковым цветом и длиной волос они реально смотрелись как отец и сын. И я почувствовал такую боль в сердце… Я тоже подошёл к ним и обнял сразу двоих. Прижал к себе. Северус вдохнул прерывисто и крепче стиснул Младшего в объятьях. А того трясло от бесслёзных рыданий: — П-прости-ите… — Молчи, дурачок. Ещё он прощения просит!       Проворчал по-доброму Северус, гладя того по голове. — Но я правда так думал. Простите!       Мне стало невыносимо стыдно: — Это ты меня прости. Хуёвый из меня родитель. Я ведь должен был сказать это тебе, а не надеяться, что, раз ты моя почти копия, сам всё поймёшь. Конечно мы что-нибудь придумаем!       Младший шмыгнул носом и пробубнил: — Но ведь… в-ведь тебе надо тело… тело Гарри Поттера. Мёртвое. Поттера, погибшего на Турнире.       Северус поднял голову и требовательно посмотрел мне в глаза: — Почему он не может и дальше жить в теле куклы? Сделай ещё одно! — Сев, нетрудно сделать ещё одну марионетку… Хотя вру, конечно трудно. Хотя вполне решаемо. Но тут есть два «но». Жирных очень «но». Первое, вся его личность?.. Душа?.. Короче всё, что мы с непрошеной помощью ритуала случайно умудрились создать, находится не в кукле, а в очках. Снимешь их, и останется просто деревяшка с возрождающейся эльфийкой внутри. Которую, кстати, тоже ведь когда-нибудь потребуется выпустить на свободу.       Я сдвинул вещи на одну половину дивана и чуть подтолкнул к освободившемуся месту…       Ну получается, что членов моей семьи. — Сядьте, мы столько ночью говорили, а по сути ничего не решили.       Мы расселись, и Северус снова спросил меня: — Но он же снимает очки и всё равно остаётся «Поттером». — Сев, Младший без очков «остаётся «Поттером» только потому, что всё равно остаётся в зоне действия артефакта. Это было предусмотрено, иначе ему, да и мне, даже спать пришлось бы в очках. Только и всего. Но как всю жизнь прожить человеку в теле куклы? Подумай. Да что за примером далеко ходить, как он трахаться-то будет? А детей зачинать?       Северус глубокомысленно поиграл бровями и не слишком-то связно спросил: — Ааа… это… ну что ли… не? — «Не». Этот орган я ему не предусмотрел как-то. Не подумал, понимаете ли. Ты мелкий, кстати, смотри там в школе, осторожнее. Полезет к тебе кто-нибудь в трусы, за… червонным интересом, как гадалки говорят, а у тебя там, кроме материальной иллюзии, и нет ничего. — Но иллюзия-то есть?!       Непонимающе переспросил Северус. — Сев, так у иллюзии эрекция не предусмотрена! Я когда закладывал в очки алгоритм внешних изменений личины, то на проявления сексуального возбуждения… Не стал отвлекаться, короче. Так что, Младший, стоит тебе пояс верности нацепить, а то позору же не оберёшься! Ещё хуже будет, чем если бы ты регулярно всех матом обкладывать начал. — Ну не скажи!       Тут же заспорил со мной второй горе-родитель нашей «деточки». — А что «не скажи», Сев? Что для мужика… ладно, для пацана, хуже: импотентом прослыть или матерщинником? — Ну… да, я не подумал.       Тут уж порозовевший Младший — хотя тот и стал гораздо менее «кусачим», если сравнивать с началом беседы, — вполне справедливо возмутился: — А давайте вы мою эрекцию хотя бы не при мне обсуждать будете? И почему вообще мы её обсуждаем, если её даже нет? Мне, значит, вас обсуждать нельзя, а вам меня можно? — Мы — родители, нам можно!       Тут же завёлся Северус.       Интересно, сам-то он понял, что сейчас ляпнул? — И вообще! Это с кем это ты нас с Гарри обсуждать собрался?       Пришлось мне снова становиться голосом разума в этом дурдоме: — Всё, всё! Всё, мои хорошие! Я рад, что мы всё прояснили между собой, но давайте обсудим кое-что не менее важное… Хотя, конечно, важнее эрекции для мужика ничего на свете нет. Но! Ведь действительно оказалось, что утро вечера мудренее. Столько нужного за ночь на поверхность всплыло! Прям как говно в проруби.       Северус тут же переключился на интересную ему тему: — А что такое «прорубь»? Кстати, Гарри, не забудь рассказать мне потом про эту твою девицу знакомую. — Какую девицу, душа моя? — Ну эту… Принцессу-жабу. — Долорес Амбридж, что ли?       Непонимающе захлопал я глазами. Тут Младший заржал как конь в оргазме: — Ой, не могу! Ха-ха-ха!.. Гарри… Гарри это он… Ха-ха!.. Ой, пипец! Ха-ха-ха… Это он… Хах! Про… про царевну… Ха-ха-ха! Про царевну-ляг… Ха-ха… — Силенцио! Я понял. Сев, это из народной сказки. Она говорила: «Ложись, царевич, спать. Утро вечера мудренее». — И чё? Утром царевич, типа на свежую голову, всё решал?       Недоверчиво уточнил Северус, явно обиженный смехом Младшего. — Ммм… не совсем. Она ему за ночь всё сама «порешать» успевала. — Бля. Ну и где логика? — Ну… Логика? Но проблемы-то решались так или иначе. Короче! Не отвлекайте меня!       Возмутился я, но в душе был рад, что все повеселились, и от сердца отлегло у всех, и стало легче на душе у каждого.       Как же странно понимать, что теперь это выражение относится уже к нам троим. Бля! Он же реально наш ребёнок! Как бы осознать-то… Нас ведь трое теперь. Я в ауте! — Так, джентльмены!       Я по-собачьи — По-волчьи! Так круче! — встряхнулся, привлёк к себе внимание остальных и продолжил объяснения, что стоило дать ещё вчера: — Так. Про тело в общем объяснил, про деревянное тело в частности объяснил. Про что ещё осталось объяснить? А! Так вот, про очки! Ну и не только. Короче! Вся душа сейчас в очках. А у каждой вещи, как вы понимаете, — свой срок. И мы не знаем, когда срок настанет этим очкам. А представьте, что будет, если кто-то посторонний случайно их сломает? Да, я уверен, сломать их будет не так-то просто, но… А если кто-то из нас сломает? Мы же себе этого никогда простить не сможем! А ещё я очень боюсь, что мы можем что-нибудь повредить в этой хрупкой конструкции, что сейчас пребывает в балансе: тело и очки. Кто знает, сохранится ли душа, если надеть очки на другую марионетку? А на человека? Более чем уверен, что вся моя вчерашняя боль была вызвана именно присутствием двух душ в теле. В моём живом теле. Мне есть с чем сравнить. Уж очень похоже на тот раз, из прошлой жизни, когда Дамблдор в меня свой крестраж впихнул. И повторять этот опыт мне не хочется совершенно! И не только из-за боли, а и из страха порушить тот хрупкий баланс, о котором я вам тут распинаюсь. Вы понимаете?       Ту Младший «ожил» и ткнул нас с Северусом носом в очевидное: — То есть теперь нас всегда будет двое? А как же твои планы насчёт турнира? На счёт разговора с Дамблдором? Это всё буду я сам выполнять? То есть очки ты больше надевать не будешь? А как тогда ты будешь мои воспоминания просматривать? — Ну видимо, не буду надевать. А то вдруг ты за меня зацепишься, и будет во мне опять… Общежитие. Нельзя так рисковать. По поводу воспоминаний… Ну так если мы не будем меняться, то и нужды такой, постоянно быть в курсе всех мелочей, не будет. А Дамблдор… Ты боишься?       Он задумался на пару секунд и выдал вполне уверенно: — Не боюсь! Наоборот, давно хотел высказать ему пару «ласковых».       Тут уже испугался я: — Не нарывайся почём зря! Помни про физический урон и старайся ничего подобного не допускать! — Я понял, не волнуйся, я осторожненько. Но… А вы совсем за мной присматривать не будете?       Я задумался. Не над тем, что где-то в глубине души мне было приятно, что меня рассматривают в качестве защитника. И даже не над тем, что, несмотря на то, что это не Северус, но где-то в глубине души мне всё равно приятно.       Опять запутался.       Но результаты своих раздумий — не о глубинах души — я озвучил: — У меня есть камеры-артефакты. Есть только записывающие, как та, что стоит в директорском кабинете, и есть транслирующие, как в Гринготт’с. Совместить две функции — проще простого. Так что сможем присматривать за тобой в важные моменты, а в остальное время пусть просто идёт запись. На всякий случай. Ты, главное, звони. Предупреждай, что нам надо к экрану подойти. — О, класс! А она будет отключаться? А то мне совсем не надо, чтобы вы смотрели… Ну…       Северус всхрюкнул от смеха: — На что? На видимость того, как ты писаешь? — Ну и что?! Да даже если и так, то что? — Да не петушись. Сделаю я тебе кнопку «Выкл.».       Успокоил я Младшего, про себя думая, что вместо этой кнопки тоже будет одна видимость. Потому как тотальный контроль за столь хрупким не пойми чем — Одушевлённым набором артефактов? — совершенно не будет лишним.       А что ему от меня скрывать? А от Сева? В туалет он не ходит, дрочить ему нечем… Или нечего? Так что скрывать? Вечерние разговорчики про сиськи-письки в спальне мальчиков? Ничего, я потерплю. А присмотр нужен. А то выключит, а включить забудет. Знаем, плавали!       Младший успокоенно вздохнул, а Северус, потрепав того по голове, спросил: — Ммм… я давно хотел узнать…       Он замялся. Пришлось мне подбодрить его поглаживаниями по спине. Но он только ещё больше застеснялся. Тут уж Младший перехватил инициативу: — Спорим на что хочешь, что я знаю, о чём ты спросишь? — Ну-ка, ну-ка…       Заинтересовался и оживился Северус: — На что спорить будем? — Ммм… пусть на услугу, я сейчас не могу придумать, чего с тебя можно потребовать. — А ты так уверен, что именно я тебе буду должен? — Да на хреналион процентов!       Северус возмущённо засопел, а мне тоже стало интересно, что же такое он хочет узнать у мелкого: — Ну, душа моя, не томи! Мне тоже любопытно. — Только не ржать, если я ххх… — Ага! А сам-то! Сам-то тоже матюгнуться хотел!       Завопил обрадованный Младший, возбуждённо подпрыгнув на диване и обрушив пару стопок шмотья.       Северус поднял сдаваясь обе руки вверх: — Да! Да, я хотел матюгнуться! Что я, неживой, что ли? Ладно, тихо! Младший! Вопрос к тебе. Нет, к вам обоим. Гарри, вот он же ел, когда тебя подменял. Я сам в Большом зале видел. Куда? В смысле, куда он ел-то? Еда-то потом куда?.. Ну вы поняли.       Северус смешался и замолчал, а мы вдвоём буквально зависли: — Эээ…       Это и был наш общий ответ с Младшим. — Я об этом не думал.       И это мы тоже произнесли хором.       Я сообразил первым: — Хммм… Думаю, всё шло к эльфийскому эмбриону. А вот как?.. Младший, а ты чего скажешь?       Обратился я к хлопающему глазами нашему странному ребёночку. — А чё я-то? Я ел себе и ел. Я даже и не подумал, что мне некуда есть. Это тебе думать о таком надо было! Когда меня конструировал, нет? — Ну так-то да.       Смущённо признал я собственную некомпетентность.       Н-дааа… Вопрос века: нормальные мужики едят тупо в голову, а вот моего производства «мужчинка» во что ел? Ну… После головы?       Но решения я в данный момент не видел, а потому постановил: — Ой, всё! На фиг! Так, кто кому остался должен, решите сами. Давайте к серьёзному вернёмся. А еда… Ну раз куда-то девается, значит, кому-то внутри тебя она всё же нужна. Вот когда поймёшь, что жрать не можешь, тогда и подумаем. А то у меня сейчас голова лопнет! Так что жри, пока жрётся, извини за грубость.       Северус, видать, чувствовал себя виноватым, что прибавил ещё проблем одним своим несерьёзным вопросом, так что меня полностью поддержал: — Да уж, ну и ситуация. Получается, что вообще ничего толком о созданном не знаем. Но ты, Гарри, прав: однозначно, лучше не рисковать, ничего не менять и очень беречь, чтобы не повредить ни очки, ни марионетку, ни эльфийку внутри, ни… Чё там у вас ещё понапихано внутрь?       Я задумчиво озвучил первый пункт того, что «ещё понапихано»: — Голова Добби.       Младшего аж передёрнуло: — Надеюсь, этот бытовой мазохист никакого влияния на мою личность не оказывает? — Вряд ли. Этот, как ты выразился, «бытовой мазохист» лежит себе камушком у тебя в головушке и обеспечивает подобие псевдожизни и наличие магии.       Северус удивился: — Я думал, камень там один. Философский. Или ты образно?       Пришлось пояснить: — Нет, Сев, я в самом прямом смысле. Тело домовика, если нарушена целостность, через некоторое время после смерти превращается в маленькую кучку щебня.       Он на пару секунд задумался и потом осторожно уточнил: — Гарри, а ты предупредил об этом Адама?       Тут уж я действительно погрузился в раздумья. Повспоминал и изрёк: — Не помню. Но мне кажется, что нет. А ты считаешь, что надо было?       Северус, нервно подхихикивая, ответил: — Не уверен, но мне кажется, что стоило бы. Вдруг он всё-таки не в курсе, хоть и за тысячу лет жизни? Вот представь: отловил тот домовика, убил… Кстати, где он будет на них охотиться? Есть какие-то дикие, что ли? А то как-то… Не могу себе представить, как их можно…       Он передёрнулся всем телом, и я поспешил отвлечь внимание от неприятной темы: — Сказал, что да, есть дикие. Те ещё зверюги! Когтищи — вот такенные! Ну так и что? — Ну вот и представь: добыл Адам одного, положил куда-нибудь. Собрался к нам, глядь — а ничего и нет. Камушки только. Он повторил процедуру… Сколько времени проходит перед окаменением тела? — К-хм… Кажется, я тебя понял. Мало времени, Сев. Я бы даже сказал — очень мало. Пара часов.       Пиздец поголовью диких домовых… Или лесовых?       Шутка, конечно, недобрая, но — что уж тут лицемерить — мы поржали.       Но я тут же вызвал Тимми, надиктовал тому письмо для МакДугана и поручил немедленно отправить.       Жаль всё-таки, столько домовиков пропадёт! Да ещё и, что немаловажно, совершенно зря.       

***

— Итак, джентльмены, подводя итог нашему серьёзному разговору, — у нас год на то, чтобы придумать, как «переселить» тебя, мелкий, из очков в тело. Кстати, стоит рассмотреть вариант использования тела после взаимодействия с дементором. Ну… Сами понимаете, там ведь души-то нет уже. Но честно говоря, даже не представляю, как переселить туда нашу душу. Хотя, если представить — чисто теоретически — что при каждом надевании очков душа входит в тело надевшего артефакт… Короче, Младший, следи, чтобы никто твои очочки не примерил.       Я замолчал, снова вспоминая свои вчерашние ощущения, а Младший насупился, опять заметно подрагивая нижней губой: — А если не придумаем?       Мне нестерпимо захотелось подбодрить новорождённого: — Как «не придумаем»? Обязательно что-нибудь придумаем. У нас в друзьях такие люди и нелюди есть — закачаешься! Ты же знаешь! Весь Отдел тайн, весь Гринготт’с, половина Визенгамота! Найдётся способ решить твою проблему, обязательно найдётся. А если и они помочь не смогут, если и моё везение нас подведёт, значит, просто придётся пойти по более сложному и длинному пути и стать новым Тёмным Лордом.       Северус скептически приподнял бровь, а «сыночка наш» озадаченно почесал затылок: — Это тебя куда-то не туда понесло. — А что «не туда»-то? Очень даже туда! Пафосно убью Дамблдора, и через тиранию приведу магический мир к подобию нормы. — А без тирании никак нельзя?       Поинтересовался заинтригованный Младший и переглянулся с Северусом. Тот ему и ответил: — Боюсь, что никак. Сам посуди, кто даст Гарри возможность диктовать свои законы и порядки? Мы по сути никто. Не потомственные аристократы, не политики с опытом и связями. Даже сейчас и меня, и его здесь терпят только потому, что я единственный на всю страну дельный зельевар, а он вообще единственный мастер-артефактор. Но незаменимых нет. Пройдёт пять — десять лет, и нам на смену придут какие-нибудь одарённые маги. Или те, кто сейчас при власти, как-нибудь иначе за это время сумеют подготовиться. Таких, как мы, не уважают, нас только боятся за личную силу. Вот и остаётся этой самой силой занять самое высокое кресло в магической Британии и с высоты этого трона, именно с позиции силы, уже начинать качать права…       Я покивал, соглашаясь с рассуждениями Северуса: — Душа моя, ты совершенно прав. В этом магическом селе, которое по ошибке зовётся страной, дипломатией ни черта не добиться. Пример — у нас перед глазами. Люциус Малфой — отличный политик, хитрый манипулятор, да и просто богатейший человек! Но столько лет не может добраться до вожделенного поста. А ведь всё необходимое у него есть. Ладно, кто будет новым тираном, я или Люциус, мы позже решим. Сейчас давайте собираться. А я, пока ты, мелкий, на отдыхе, обдумаю идею с дементорами. Так-то в целом идея правильная, как мне кажется, но нормальное тело бездушное ещё попробуй найди! Чтоб не полутруп был и не законченный урод… И внешне, и морально. Ну это я имею в виду для будущей репутации.       Теперь Северус и Младший задумчиво покивали, соглашаясь со мной, и тема, поднятая в нашем обществе анонимных китайских болванчиков плавненько закруглилась, как оказалось. О чём Северус и поспешил нам напомнить: — Вот потому, Младший, я тебе и говорю: не матерись! Репутация! — Ооо! Зануда! Да не буду я! Я уже понял всё!       Но тут уж и я вспомнил, с чего всё началось. Пришлось тоже вмешаться: — Так, а вот я не понял. Раз уж мы вернулись к тому, с чего начали, скажите мне, на ху… — Ты какой пример сыну подаёшь?!       Упс… Это чё? Мне теперь тоже матюгаться нельзя? Ну, Сев, ну… — Хорошо. Зачем «чумадан» распотрошили, ироды? — Это он! — Это он!       Опять раздалось хором.       «Ну чисто дети!» — Младший? — Я… ну… там… посмотреть решил. — Угу. А ты, Сев? — А он первый посмотреть решил! Ну и я. Заодно. А у него куртка не взята! Заболеет же! И вещей тёплых нет! — Стоп-стоп! Ох… Малой, вот Сев — британец. А ты? Ты просто дурак? — А я-то чё?! — Так! Молчать!       Всё-таки, мне кажется, что отец тут больше я. А Сев — мамочка-наседка. Но я ему ни за что не скажу подобного! Мне жизнь дорога! — Северус, ты в корне неправ. Они едут не в Азкабан, а в Европу. Летом.       Северус смутился, отвёл взгляд в сторону: — Ммм… Н-да, я не подумал. Но дождевик обязательно возьми! — Возьмёт-возьмёт! Так. А ты? Чего ты в чемодан депрессивного шмотья насовал? Как будто не ты отдыхать едешь, а Сев вместо тебя.       Естественно, Северус не мог смолчать: — Чего?! Мы же только что, считай, это обсудили с тобой! — Душа моя, не сердись! Шучу я, шучу! Так что, Младший? Почему мрачные рясы вижу в чемодане вместо пёстрых гаваек? — Настроение было… Не ахти. — Ну-ну. Так! Вернуть как было, свитера — на ху…убрать!       Северус недовольно сверкнул на меня чёрным глазом. — Ну что? Я же исправился. Не отвлекай! Так. Дождевик возьми, свитера… свитера убери, костюмы давай сюда. Я эту твою мрачную и тёплую чёрную шерсть трансфигурирую в некрашеный лён. Будешь по вечерам в кают-компании форсить. Но смотри мне! Чтоб никаких курортных романов! Эрекции-то нет! Помни! — Да про такое разве забудешь?       Недовольно пробурчал Младший, укладывая заново чемодан. — Так. А теперь пулей к Дарсли, мы уже на три минуты опаздываем!       Во весь голос — без магии! — завопил дурачась я.       Все заспешили собираться, но тем не менее я нашёл пару минут, подпихнуть своему новоявленному сыночку в напоясную сумку несколько книг по теории душ и ментальной магии.       Вдруг чё полезное найдёт?       

***

      В итоге всё сложилось хорошо. Мы несильно опоздали. Аппарировали наших курортников куда надо. Проводили до трапа, помахали с причала. Перенеслись обратно, и я приступил к установке защитного контура на коттедж на Тисовой.       Северус отправился к нам — Домой… — как мечтательно протянул я про себя, варить зелья для домовиков. В этот день мы работали недолго, просто наметили этапы, уж очень мало спали уже несколько ночей как. Но радостно было то, что первые пункты плана работ на лето мы всё же начали осуществлять. Ранним вечером, вынув из его новой лаборатории уставшего Северуса, я отволок его в кровать. Один нескончаемый марафон наконец-то закончился, и теперь начинался другой. Но перед его началом можно было наконец-то как следует выспаться!       И пусть, мать его, весь мир подождет!       Честно говоря, я рассчитывал, что в таком ритме, как сегодня: работа — секс — сон — секс — работа… мы проведём как минимум пару недель. Я успею изготовить все нужные артефакты, Северус наварит зелий, мы будем раскачивать его резерв… В общем, приятные бытовые хлопоты. Но не тут-то было! Утро буквально следующего дня подарило нам незабываемые впечатления.       Особенно мне, блин!       

***

      Мне снилось что-то приятное, эротической направленности. В полусне я прижался возбуждённым органом к чужому тёплому и такому удобному бедру и потёрся. Сладкая судорога пробежалась по сонным нервным окончаниям, а стон вырвался буквально сам собой.       И тут! Мало того, что то, к чему я так удачно притёрся, исчезло, так оно ещё и врезало отдачей от рывка мне по… — Ой-ой-ооой! — вот по тому сàмому! — Блядь!.. За что?..       Прохрипел я, вжимаясь обиженной частью тела в менее приятный, чем бедро Северуса, но более мирный и гостеприимный матрас. В ответ мне раздалось не менее хриплое и сдавленное: — Что за хуйня?!       Тут в комнате стало гораздо жарче, а потом сразу светлее. То есть не светлее, а просто светло. — А что за хуйня, действительно?       Поинтересовался я, приподнимая голову со впитавшей мои невольные слёзы подушки.       Северус стоял во все оружии, что называется: голый, тоже с ещё не успевшей пропасть эрекцией, — Конечно, ему-то никто с утра пораньше не зарядил пинка по сокровенному! — но в боевой стойке и с палочкой в руке. Смотрел он в окно, по летнему времени открытое, и размер его глаз стремился составить достойную конкуренцию галлеону. — Сев, там что?       Осторожно уточнил уже более-менее пришедший в себя я. — Не знаю! Но там что-то.       Угу. Очень содержательный диалог. И что там? В действительно самом безопасном месте в мире?       Была у меня на этот счёт одна мыслишка.       Как не быть? Я же тут хозяин, я всё про своих соседей знаю.       Поэтому я не стал пугаться, а стал кряхтя и постанывая — в большей степени напрашиваясь на компенсацию пинка, чем реально из-за неприятных ощущений — выбираться из объятий гостеприимного матраса. Усевшись посреди кровати, понял, что компенсацию, невзирая на пинок, хотелось бы получить вот прямо сейчас. Так что я попробовал, что называется, подкатить: — Если честно, Сев, я сейчас ещё повалялся бы пару часиков, а не вот это вот всё. Тащи мазь от синяков.       Северус похлопал на меня глазами: — Чё? Какая мазь?! А разбираться, что там? — «Что там» я и так знаю, всего-то пара вариантов. Сам подумай, тоже догадаешься. Мало кто может заглянуть в окно второго этажа. Но варианты оба — безобидные, так что забей. Но мне нужна мазь. Но можешь поцеловать, тогда тоже всё пройдёт и не надо будет мази. — Чё?.. — Что «чё»? Где целовать показать? Вот тут. Видишь? Бо-бо! — Да иди ты! Там что?!       Северус активно затыкал палочкой в сторону окна. — Чшшш!.. Тихо-тихо. Не нервничай так. Ну что ты? Испугался, что ли? — Не знаю, тебе виднее. Ты там не на мокром сидишь, случайно?       Совредничал он, тем не менее принимая более расслабленную позу. Но к окну подходить пока не рисковал. Ко мне — тоже, к сожалению. — Я не на мокром, так что не переживай, репутацию ты себе не подмочил, но я всё равно обижен. Не хочешь целовать, так хоть подуй. — Человек проснуться? Или мне дуть ещё?       Раздалось от окна. И из двух вариантов у меня сразу же остался один. Хотя стоило бы пораньше вспомнить тот поток жаркого драконьего дыхания, что парой минут ранее превратил в парную нашу немаленькую комнату, тогда ничего непонятного и вовсе бы не было. — Приветствую, Гор! Нет, тебе больше дуть не надо. Спасибо, мы согрелись. Чего хотел с утра пораньше? — Человек, иди пещера. Вежливо прошу.       Дело в том, что — как выяснилось из бесед с Гором — у драконов даже понятий таких нет, которые многие существа в своих языках обозначают словами наподобие: «спасибо», «пожалуйста», «прошу» и прочее в том же роде. Да и кого может просить тот, кто и так всё сам возьмёт, а его ещё и поблагодарят за то, что свалил наконец-то? Так что подобные, угрожающе воспринимающиеся формулы вежливости завелись у Гора в речи исключительно под влиянием Василия. И смысл у них был буквальный. Хотя воспринималось…       О-го-го как воспринималось! Не удивился бы образованию мокрого пятна на подштанниках того, кого мой дракоша «вежливо попросил» бы.       Но раз просят «вежливо», значит, валяния отменяются. Стоит сходить, посмотреть. — Понял. Ща придём. — И я понял. Ждать там. Благодарить человека. — Угу… «благодарить» он. Толку-то? Меня не «благодарить» надо, а поцеловать! Или хотя бы мне подуть. А никто не хочет.       Но Северус сделал вид, что не понимает намёков и принялся одеваться.       Обиделся, что ли? Ладно.       Я сполз с кровати и тоже занялся поиском одежды. — Одевайся по-спортивному, Сев. Познакомлю тебя с соседями. Заодно и про «хранение» Шеклболта договоримся. О-хо-хо… Буду ли я спать вдосталь когда-нибудь? — В школу осенью пойдёшь, там и выспишься. Ай, бля, забыл! Теперь же не ты туда пойдёшь.       Пробухтел Северус, прыгая на одной ноге, запутавшись другой в надеваемых спортивках. — Да уж. Мне придётся, сразу после оформления документов на предоставление места Роду Тодд в Визенгамоте, в Хогвартский Попечительский Совет как-нибудь вступить.       Пожаловался я, застряв головой в вороте футболки. — Вступишь, тут много ума не надо.       «Утешил» меня мой зельевар. Поняв, как это прозвучало, он счёл нужным пояснить: — Я не в том смысле, что там все дураки, а в том, что решение — на поверхности. Паркинсон жаловался Люциусу, что не хватает времени у него на участие в заседаниях совета. Так что Люц за него по доверенности сейчас. Ну вот. Уйдёт Паркинсон, а ты — на его место. — Отлично. Позвоню Люциусу. Сколько времени? Вот! Пора вставать уважающим себя лордам, радеющим за благо страны!       Беспалочковый «Темпус» показал восемь утра, и я полез искать тапочки под кроватью. Северус, укоризненно глядя на меня, призвал мои тапки, я мило оскалился в ответ, вделся в моих любимых дракончиков и попятился, рассчитывая обогнать его на пути в ванную.       Скажу заранее — не удалось.       

***

      Миниатюра под названием «Утро в детском саду» продолжилась в ванной, куда мы ввалились одновременно, чуть не застряв в дверном проёме. Мы вдвоём, пихаясь в шутку задницами, зависли у одной раковины, чистя зубы. — А фто са фуйня слущилась?.. Тьфу… тьфу-тьфу… Нефкушная у тебя пафта. — Сев, это зелье для депиляции. — Тьфу!!! Тьфу-тьфу! Тьфу-тьфу!!! Пляаа!.. — Вот. Прополощи.       Я еле сдерживался, чтобы не заржать в голос, но он и так всё понял по моему лицу; — Фука, ты Гаййи! — А кто меня пнул и не поцеловал?       Предъявил я встречный аргумент. — Флопамяфная фука! Тьфу!       Северус убежал куда-то, думаю, искать у себя, чем можно убрать изо рта редкостно мерзкий вкус депиляционного зелья. Да-да. Сам я тоже разок перепутал баночки. Но — Вот же болван! — зелье тем не менее не переставил. Но у меня было оправдание, я его для Северуса купил, чтобы ему проще было форму бороды поддерживать.       

***

      Когда я вылез из ванной, не слишком довольный и молчаливый Северус встретил меня на первом этаже. Пришлось в качестве извинения — Хотя я считаю, что у нас один — один! — варить ему кофе.       Прощённый я, затаивший претензию и всё ещё рассчитывающий на достойную компенсацию за пинок, и подобревший Северус выдвинулись в направлении пещеры моих рептилий. Решили прогуляться. Пока шли, естественно, болтали: — А ты хоть примерно представляешь, что там у твоих пресмыкающихся случилось? — В душе неее… представляю!       Я решил привыкать к жизни без матов.       Вдруг, и правда, получится??? — Вообще? — Вообще-вообще, Сев. У них там тепло, не ветрено, не душно, попить есть где, пожрать есть кого, поеее… — Как же трудно, оказывается, быть культурным! — пообщаться есть с кем. Так что вариантов у меня нет. Я Васе пруд выкопать обещал, но так срочно он не стал бы наглеть. Да и я ещё не решил точно. Я, может, продлю ему наказание за человекоедение. — Хм… А смысл? Это было лет девятьсот назад. Да и мы для него еда, как ни крути. — Ой, Сееев! Ты такой добрый! Детоубийцу-василиска пожалел, а вот меня пнул по твоей любимой части тела и не пожалел! Не стыдно? — Стыдно. А тебе не стыдно, что на мою жопу голую в окно пялятся? — Не стыдно. У тебя оххх… Ох хороша задница! Такую кому хошь показать не зазорно. — Угу, я понял, подлиза. Так чего ты там хотел? Подуть тебе? — Подуешь? — И даже поцелую. Но не прямо сейчас. Ты доживёшь как-нибудь до вечера? — Нууу не знаааю… — Хорошо, шантажист! Вернёмся и подую! — И поцеловать не забудь! — Да уж не забуду! — Ура! Я сейчас на радостях Люциусу позвоню!       Северус рассмеялся, видимо, представив, как я делюсь с Малфоем-старшим своей радостью по поводу ожидающего меня минета.       Н-да… Дети — это классно! Но без детей… Свободнее как-то, что ли?       Осознал я и устыдился:       Всего-то третьи сутки отец, а уже на свободу захотелось!       Но Люциусу позвонил и договорился насчёт места в совете попечителей.       Ещё по пути я как раз присмотрел чудное местечко под будущий пруд. Там протекающая по моей территории речка петляла и извивалась меж двух каменистых отмелей. — Как думаешь, Сев, тут нормально будет ямку выкопать? — Нормально, только не выкопать, а разххх… — Я Вас понял, мой культурный и утончённо-воспитанный возлюбленный! — Ссс… Шутник ты какой, однако! Тебе палец в рот не клади! — Да ладно, что «не клади»? Клади. Тебе же нрааавится.       Промурчал я, глядя на Северуса откровенно-блядским взглядом из-под ресниц. Тот сглотнул, оттянул ворот футболки и заозирался, явно проверяя местность на предмет наличия посторонних взглядов. Тут бы я и получил свою компенсацию, но над нами пролетел Гор с буйволом в пасти. Я вздохнул и согласился всё же подождать. — Так как ты там мне советовал прудик рыть? — Я советовал «Бомбардами» раз…рыхлить. Там же явно горная порода выступает на поверхность. Да здесь везде так, по большей части. — Это да. Поможешь? На обратном пути? — Я? Тебе? Чем? Полотенчико подержать, чтобы ты мог трудовой пот потом утереть? — Ммм… щит над нами подержать, например. Чтоб не забрызгало и камнями не прилетело. — Хорошо. Помогу конечно.       

***

      Через час неспешной прогулки мы добрались до драконо-василисочьей пещеры. Там, свернувшись бухтой гигантского садового шланга, флегматично вздыхал Вася, уложив голову на кольца своего тела. А Гор пытался накормить старого капризулю давешним буйволом. Но тот только жмурился и отворачивался. Смотрелось крайне забавно, если ещё учитывать и то, что в пещере стоял неумолчный, многократно повторяемый гулким эхом рокот тихого драконьего ворчания. — Это он что? Типа мурлыкает? Нежничает?       Шепотом спросил у меня обалдевший Северус, минут пять полюбовавшись на эту идиллию. — Ну типа того.       Я и сам был готов провести себе непрямой массаж мозга, путём почёсывания в затылке, от непонимания — на фига мы им в столь интимный момент? Дабы момент не перешёл в совсем уж порнографический, я поспешил обозначить наше присутствие: — Ну? Вот он я. Вот пара моя. Знакомьтесь, это — Северус.       На мой голос повернулся Гор, а Василий соизволил приоткрыть глаза. Промямлил: — Здравствуй, Гарри. Здравствуй, Северус. — Считайте, что Северус тоже с вами поздоровался. Ближе к делу, господа хладнокровные. — Гарри. У нас к тебе очень серьёзная просьба. — Если по поводу пруда, то сейчас сделаю. Я уже и место приглядел, и проект работ набросал. Начерно, правда.       Мне даже стало на мгновение стыдно за собственную необязательность. Но Вася, печально помотав здоровенной своей башкой, объявил: — Пруд, наверное, и не понадобится… Мы умираем, Гарри.       Я так и сел! — Блядь! Мало проблем у меня, ещё и вы взялись умирать… — Что?       Обалдело переспросил Северус, а Вася старательно закивал, подтверждая мои слова. — Ты Сев, кстати, можешь говорить, Вася людей понимает. А ответы его я тебе переведу. Если там, конечно, будет смысл.       На последней фразе я строго взглянул на василиска: — Так. Ты тут претендуешь на звание самого умного, вот тебе и отдуваться. Так что ответь мне на простой вопрос: ЧТО? ЗА? Ххх… ЕРУНДА?       Вася и Гор вздохнули, от вздоха последнего нас с Северусом бросило в пот. — Так, Гор! Ты тут не нагнетай! Ни страсти, ни температуру. Иди на улку, кислородом подыши. Чай, если и умрёшь, то не прямщаз. Так что иди, а то мы тут сваримся от твоих печальных вздохов.       Гор глянул на Васю, тот кивнул, и дракон потопал вперевалочку на выход, вдохнув, но не выдохнув, вспомнив, очевидно, критику в свой адрес. — Ну? Рассказывай.       Поторопил я Василия, печально глядящего вслед соседу по пещере. — Начну издалека. Несколько месяцев с нами происходит странное. Пожалуй, не так… Стоит начать ещё раньше. Ты понимаешь, Гарри. Мы с Гором — оба старые, много повидавшие… Мы… Как бы это сказать… Некоторое время назад нашли с ним общий язык. Понимаешь? — Так. Я буду по-людски говорить, чтоб Сев тоже в курсе был. Объясни-ка, Вася, какой такой «общий язык» вы с драконом нашли? Это буквально стоит понимать? Типа… Не знаю. Падаль там какую-нибудь не поделили…       Вася и Северус совершенно одинаково передёрнулись.       Всю жизнь знал, что Сев у меня — змеюка! Даром что человек! Мимика — один в один змейская! — …или что? Вы ещё какой-то язык выучили? Кроме парслтанга? — Ты глупый, что ли? Сказано тебе: «общий язык»! Не понимаешь?       Я пожал плечами. — Трахаемссся мы-сс!       Прошипел Вася, прикрывая глаза кончиком хвоста. Этакий жест — рука-лицо. — Ааа! Ну так бы и сказал! Трахаются они, Сев. Представляешь? — Честно? Не представляю.       Ответил тот, стараясь не смотреть на змея, даже чуть отвернулся. Василий тоже не светился радостью от присутствия лишнего свидетеля его откровений. — Ну и дальше что?       Поторопил я змея. — Думаю, не надо объяснять, что бывает в последствии? — А что в последствии?.. Ты… Он… Вы заболели чем-то? Тогда Вася это ты «на конец намотал»! Я Гора лечил от и до! Он у меня весь стерильный был после гоблинских подземелий! Это не он! Я точно знаю!       Северус, видать, был готов уже сквозь горную породу провалиться от стыда, так он покраснел. — Зссаткнисссь! Идссиот!!! Гор — нестерильный, не ври! Иначе как бы я смог… смог… Вот!       И Вася каким-то неуловимым движением перетёк в иное положение, открывая нашим глазам то, что прятал до сих пор внутри своих колец. Взорам меня и Северуса представились… Яйца. Нечеловеческие. Не мужские, в смысле, — Естественно! — но, что интересно, тоже два. Всё как положено: гладенькие, кожистые, одно чуть поменьше другого. — Я не в этом смысле «стерильный» сказал.       Ещё успел проблеять я до того, как осознание увиденного обрушилось на меня и лишило на время дара речи. Потом я просто закрыл глаза и помассировал виски.       Бред какой-то! Вдвойне бред, что из меня пошлятина лезет по малейшему поводу. Нет, срочно надо расписание интимной жизни писать. И чтоб никаких прогулов!       Я открыл глаза и снова осмотрел парочку киндер-сюрпризов, что никуда за это время не делись. Яйца были тут. Яйца были такими, как я их и описал: с кожистой оболочкой, чуть бархатистой и тёплой на ощупь.       Выкинуть все шуточки из головы, сейчас же!       Самое смешное, что и цвета они были не зелёного, а бежевато-розового, внизу чуть темнее, словно подиспачкались, а сверху, если приглядеться, можно было различить…       Веснушки?.. Боже! О чём я?..       …пятнышки! Коричневатые пятнышки. И правое, действительно, было чуть крупнее. — Ну… ну пипец!       Северус молча пялился на этакое чудо, а Вася, уложив голову на своё кольцо, лишь тяжко вздохнул, прикрыв глаза, словно смиряясь с тем, что хозяин у него идиот. Да, признаю, реплика не самая умная, мог бы я выразить своё удивление и более красноречиво, но…       Это же сколько матов было бы тогда в моей красочной тираде? К такому жизнь меня вообще не готовила!       Я решил попробовать последний выход из ситуации: — Вы яйца откуда-то спёрли?! — Совсем ты, Гарри, в той школе… Поплохел умишком. Непонятно, что ли? Наши это!       Я чуть было всё-таки не переспросил, чьи же конкретно, Васины или Гора, но смог заткнуться, пока окончательно не обидел моих рептилий и не опозорился в глазах Северуса бесконечным потоком пошлятины. — Ваши… А откуда? — Мне тебе, место показать, что ли? — Не-не-не!!! Думаю, обойдусь!       Я аж руки вперёд ладонями выставил, головой замотал и для надёжности на пару шагов назад отошёл. — Не хватало мне ещё тут подробностей! — Что такое-то?       Северус, вполне резонно, поинтересовался происходящим. — Это… это их.       Я указал рукой на парочку яиц. — Это я понял. Дальше что? — Дальше вам придётся о них заботиться, когда мы с Гором умрём.       Это я Северусу и повторил. Он удивился и запросил симптомы скорой и столь подозрительно-дружной кончины молодых родителей. — Вот я и начал тебе рассказывать, а ты как дурак себя ведёшь и всякую ерунду говоришь! — Ладно-ладно, каюсь. Но, Вася… Гор же тебе не нравился. Ты же говорил, что он… ну… Глуповат. — Ошибался. Просто драконы на парслтанге не очень хорошо разговаривают. У них свой язык. — Ааа… Свой язык у драконов, говоришь. Полезная информация. Для Турнира, если что.       Северус закивал головой, явно запомнив фактик. — В общем, мы с Гором уже примерно месяцев девять в отношениях. Ну… Вот прям в таких. — Я понял. — Но мы всегда… ммм… старались не доводить до последствий. — А ты, как некоторые земноводные, — гермафродит, что ли?       Вася покивал головой. — Так а как мне тебя называть теперь?       Я искренне растерялся, а василиск повторил свой змейский фейспалм. — У него это, наверное, от температуры зависит. Так-то он мужского пола… Наверное.       Неуверенно протянул Северус, а Вася так активно закивал головой, что я испугался за его позвоночник. — Мы с Гором когда… Ну… В процессе…       Я поспешил скорчить понимающе-заинтересованную рожу, и он продолжил: — Он меня согревал… Ну вот я и… — Но разве такого временного подъёма температуры достаточно? И, насколько я знаю, пол сменить в зависимости от температуры зародыши земноводных только будучи в яйце могут.       Сумничал я, блеснув знаниями биологии восьмого класса Российской общеобразовательной. — Но такой подъём температуры моего тела происходил часто. Даже очень часто. А в последний раз ещё и надолго.       Вася смутился, а я скрипнул зубами от зависти.       Они тут «очень часто», а нам даже поспать некогда! Не говоря уже о чём-то большем. Где справедливость? — Гарри, но они же магические… Наверное, хватило.       Вася опять усиленно закивал, соглашаясь с выводом моего зельевара. — Сев, я тебе говорил, что ты самый умный на свете? — Не помню. Но даже если и говорил, можешь повторить. — Хватит тут! Слушайте дальше! Сами же хотели узнать, почему мы считаем, что скоро умрём! А сами тут… — Всё-всё! Мы слушаем! — Так вот, мы избегали последствий, так как не знали, как ты отнесёшься к пополнению. Да и сами мы всю жизнь одинокие. Мы пока не готовы. — Угу… Сев, они не готовы были становиться родителями, представляешь? То есть к такому и за тысячу лет некоторые не успевают подготовиться, прикинь? — Слушай дальше! Так вот! Мы с Гором однажды… Ну ты понял… Ведь понял?       Я кивнул. Мне уже, если честно, поднадоело топтаться на одном месте. Во всех смыслах. Так что я сел на хвост Васи и дёрнул за руку Северуса, усаживая рядом. Тот только брови изогнул, но уселся и стал с осторожным интересом тыкать пальцем в свой живой поджопник. Ну и Васю я поторопил, а то достал уже хвастаться, как они «с Гором то, с Гором сё».       Сколько можно? Уже третий раз он на намёках на их интимную жизнь зависает! Можно подумать, кто-то ещё не понял бы! А я сейчас не в том состоянии, чтобы молча слушать про чужое счастье.       Оказалось, что во время последнего полового акта, который и привёл к неожиданному и не сильно желанному результату, Вася и Гор потеряли сознание. Вот прям на самом интересном месте, как говорится! Прямо в процессе… «Окончания». Такого и нарочно не придумаешь. Вот Гор и не успел… Вынуть, короче, не успел. А когда — через несколько часов! — они пришли в себя, — одновременно! — то что-либо предпринимать было уже поздно. В Ваське зародилась новая жизнь. Они оба это сразу почувствовали.       Но суть не в этом была. Суть была в том, что странная хворь продолжила одолевать чешуйчатых прелюбодеев. Раз в пару-тройку суток, по ночам, они продолжали терять сознание на несколько часов. Из этого они сделали вывод — их жизненные силы на исходе. Как только Вася родил… снёс… — Нет, сделал кладку, пусть будет так. — …сразу они позвали нас. Ввести в курс дела и возложить почётные обязанности приёмных родителей.       У меня имелась на этот счёт мыслишка, и, судя по тому, как низко Северус опустил голову, он тоже понял, кто на самом деле приложил лапки и волшебную палочку к столь странной «болезни», поразившей моих питомцев в последние несколько месяцев. И именно по ночам!       Н-да… Из меня не только родитель не ахти, из меня ещё и хозяин отвратительный. Но я думал, что они просто спят, а у них — любофф, оказывается.       Но стоило переходить к решению проблемы. Я позвал Гора и спросил у парочки, хотят ли они всё ж таки стать родителями, хоть и по случайному залёту.       Ну что ты будешь делать! Вот вроде бы магические твари, а всё как у людей!       На меня обрушилась буря возмущения и шквал излишне тёплого воздуха. Выяснилось — «детям быть»! На передачу приплода в драконий заповедник никто не согласен. — Так, Вася! Слушай и передай мужику своему. У вас не болезнь! Это… это побочный эффект от одного моего артефакта. Но я его уже передал заказчику, так что такое не повторится. Но чтобы вы не волновались зря, Северус сварит вам ведро… два ведра… — Смеёшься? По два ведра в неделю! — Хорошо! По два ведра в неделю он вам будет варить… Вася, я вообще-то про витаминное зелье, а ты про что? Уж не про гоблинскую ли настойку на грибочках? — Нууу… Я только за! Витамины — это прекрасно! Но… Может, настоечки тоже? Ну хоть разик? Отпраздновать отцовство, так сказать. А? — Тебе нельзя! Ты — молодая мать! Какая настойка вообще?!       Я был против пьянства, но Северус меня разжалобил: — Гарри, да ладно, пусть. — Ладно. Северуса благодарите. Будет вам настойка. Мне всё равно в банк надо, вот и закуплюсь у Ормока. Но чтоб когда дети вылупятся — ни-ни! Ни капли в рот, ни…       Вторую часть чудесной русской поговорки я благоразумно не озвучил. Два пропитохи радостно закивали чешуйчатыми башками, а мы с Северусом вздохнули с облегчением. Проблема была улажена. А после того, как мы выслушали лекцию о правильной циркуляции магических потоков между братьями-сёстрами у зародышей магических существ, я чуть подправил эти самые потоки между драконо-змеиными близнецами и влил чутка магии в них. И на глазах более мелкое яичко окуталось коконом яркого радужного сияния и скачком увеличилось до размера своего более крупного собрата. — Так хорошо! Гор благодарить человека. — Ну и прекрасно! А кстати! Вася, мне тоже нужна от тебя услуга.       И я донёс до них идею «хранения» Шеклболта в клетке и в состоянии перманентного, непреходящего страха. Вася обещал «окаменить» и регулярно подновлять состояние пленника взглядами своих чудесных глазок. А Гор обещал так же регулярно пугать того демонстративными облизываниями и якобы подготовкой к огненному выдоху. Мне стало жаль Кингсли.       Но корыстный Гор — Надо его переименовать в Смауга, торгаш, блин! — тут же потребовал за услуги пруд.       Да и ладно. Продешевил, огнемёт летучий, мы и так собирались вам его сделать.       В итоге мы заключили пакт о неподглядывании. Чтобы подобного сегодняшнему утру не повторилось.       А то кто его знает, чем это всё закончится? Сегодня меня пнули нечаянно, а в следующий раз что? Откусят от неожиданности что-нибудь? Бррр! — Короче! Надо будет встретиться, ты, Гор, рыкни как следует. Я услышу. Как освободимся — так сразу к вам и придём.       На том и порешили.       

***

      Весь обратный путь — до взрывания речного дна и сразу после — я потратил на то, что уговаривал Северуса не закладывать рептилиям их дурака-хозяина. Стыдно потому что. Он ржал, но в итоге согласился, потому что это же из-за него, по большей части, я регулярно усыплял всех хищников в долине. Так что он тоже чувствовал себя виноватым и, придя домой, тут же взялся варить витамины молодым родителям.       Нет, не нам с ним витамины! И не совсем сразу… Через пару часиков. Но это к делу не относится.       А с прудиком для рыбалки забавно получилось. Я собрал побольше сил и как жахнул «Бомбардой максима триа» по каменистой отмели…       Когда мы увидели результат, я, честно говоря, думал, Северус меня прямо там отымеет, уж столько восторга светилось в его глазах.       Забегая вперёд скажу, что Северус дотерпел-таки до дома, а с результатами моей «Бомбарды» мы разобрались прямо там. Оказалось, что под каменистыми россыпями по берегам очень мелкой в этом месте речки, скрывалась просторная пещера. Река промыла себе русло в более мягких нижних породах и текла себе под землёй, через несколько сот метров выходя на поверхность и опять сливаясь с надземным скудным потоком, и увеличивая глубину русла. Так что теперь у нас был водопад в том месте, где в возникшую моими стараниями вместо потолка пещеры яму стекали воды реки. Водопадик чахленький, конечно, ведь основной объём воды спускался под землю чуть выше по течению и втекал в подземное озеро ниже уровня воды в этом самом озере, но сам факт! Мы тут же назвали водопадик Малой Ниагарой!       А что? Кто нам запретит?       

***

      Так и потянулись наши дни, наконец-то в каком-то подобии покоя и распорядка.       Северус варил зелья. И для драконов, и для домовиков — Хогвартса и наших, — и взрывчатые, по моим разработкам, основанным на зельях Невилла Лонгботтома из моей прошлой жизни. Я ведь действительно придумал, как сделать магические гранаты, вот он и варил для них «начинку». Ещё он экспериментировал с психотропными зельями для детектора лжи. Всё-таки мы сошлись на том, что прибор прибором, но чтобы тот работал, нужно, чтобы клиент был «тёпленький», как говорится, уже обработанный, извиняюсь за тавтологию.       Я же первым делом защитил дом родственников. Потом повторил то же самое и с домом тётки Мардж. Приготовил личные защитные амулеты для всех пока ещё четверых Дарсли. Но в конце лета их станет на одного меньше. Свадьба Гиппократа и Марджори уже назначена.       Освободившись от первостепенной задачи, я стал подготавливаться к экшену, так сказать. А у нас его на это лето в планах до фига! Похищение Шеклболта, извлечение тела Регулуса, да и инферналов я не собираюсь оставлять «в живых», если можно так сказать. Сам мастерил тяпки, как самое простое, но не для широкой общественности оружие. Заказ же на несколько сотен корпусов для гранат разместил на моём собственном, отлаженном гоблинами производстве. Между делом сделал «переводчик» для Северуса с парслтанга и разговорный артефакт для Тимми.       «Переводчик» мы опробовали через неделю, когда левитировали к пещере рептилий два ведра витаминных зелий и два столитровых бочонка гоблинской грибной настойки, крепости медицинского спирта.       Я же не зверь и не жадина, двум таким гигантам всего по ведру бухла на рыло выделить!       Взяв с Васи и Гора честное-зверское, что никаких безобразий они безобразить не будут, мы поспешили удалиться, забрав в дом — чисто на всякий случай — Сэра Севера, его приблудную зазнобу, которую назвали Шу, и Потти. Я обновил противопожарные чары на всём, на что они только ложились, и мы затаились.       Но ночь пьянки прошла тихо. Только раздавалось какое-то невнятное то ли сипение, то ли шуршание… Потом Вася нам объяснил, что это они тренировались на два голоса колыбельные детям петь.       No comments, как говорится. Но нам ли жаловаться?       

***

      В Гринготт’с я посетил сейф, где «жил» дневник Тома Риддла, единственный на данный момент крестраж Волдеморта. В тот же день, когда мы получили от засидевшихся в Литтл-Хэнглтоне и уже практически женившихся на приглянувшихся им селянках авроров сигнал о том, что в имении Риддлов появился Питер Петтигрю, со странным свёртком на руках, я «допросил» дневник, на самом деле облив его страницы сывороткой правды. А потом уничтожил заклинанием «Адского Пламени». Даже с некоторым сожалением в душе о том напуганном одиноком подростке, что создал этот неоднозначный артефакт в порыве страха и злости, не поверив единственному человеку, что оказал ему какую-никакую, но поддержку.       История Тома Риддла aka Тёмного Лорда начиналась банально, в общем-то. Очень многие истории законченных мерзавцев начинаются именно так, с порушенных надежд и возникшего в результате недоверия.       Выяснилось, что Том встретил Геллерта Грин-де-Вальда…       Та-даммм!!! Кто бы мог подумать?! В Хогвартсе, мать его!!! Да-да, в самòм замке! Тёмной-тёмной ночью, в тёмном-тёмном коридоре… Ага, именно так.       В самом начале пятого года обучения, став старостой пока что ещё только факультета «Слизерин», Том — переживший лето сорок второго года в Лондоне и походящий на узника концлагеря — совершал ночной обход школы. Два месяца активно растущему подростку — да ещё и летом, на избытке витамина D — пришлось прожить в руинах, без продуктовых карточек. В общем, не буду излишне романтизировать личинку Тёмного Лорда, но основания бояться за свою жизнь у того были, тут даже и бомбёжек никаких не надо.       Но ближе к сути! Сам же сказал, что не буду романтизировать и оправдывать.       В общем, патрулировал Том коридоры и встретил… Весьма харизматичного незнакомца! Он попытался надавить на того своим талантом, расспросить, но, ясное дело, болт ложил реальный Тёмный Лорд на какого-то мальчишку и на все его расспросы. Но замок большой, путь долгий… Слово за слово — разговорились. Договорились встретиться через пару недель, в полдень, в Хогсмиде.       Зачем? Том искал покровителя. Тут всё понятно. Но а Геллерт? Тому-то на фиг сдался британский доходяга? На мой вопрос дневник написал только, что в ту самую ночь встреченный им незнакомец пребывал в состоянии сильнейших рассеянности и недоумения: то и дело останавливался и порывался повернуть обратно, что-то шептал себе под нос и Тома не особо-то и слушал. Каким чудом тот не только запомнил место и время встречи, но и решил всё же прийти туда, Том и сам не знал. Но, видать, что-то зацепило старшего.       Какие-нибудь особые тёмнолордовские флюиды.       Они стали встречаться по выходным, Тому были выданы средства, и он снял домик в Хогсмиде, где и проходили их встречи. Никакого личного подтекста! Только обучение. И «Заклятие каменной миноги» Тому поведал именно герр Грин-де-Вальд. А вот опробовал Том его сам. На Миртл. Но это позже. Для начала гениальный мальчик основательно переработал заклятье, вплетя его части в свою претенциозную метку, над которой тоже начал работать в этот же год.       Так они и общались. Регулярно, раз в две недели, встречаясь в снятом домике, зависая там до самой ночи, ведя околонаучные дискуссии и разбираясь в тонкостях различных забытых заклятий.       Уже тогда Тому хотелось получить из рук учителя Старшую палочку, но в том возрасте и состоянии души он ещё был согласен ждать и доказывать, что достоин подобной чести. Герр Грин-де-Вальд же, помимо обучения, очень много вопросов задавал ему о Хогвартском профессоре трансфигурации. Но что мог рассказать простой ученик?       Люди вообще мало знали о профессоре Дамблдоре. В школе тот появился не столь и давно, в один год с Томом, а где был до этого? Да кто ж его знает? Но очень часто Том слышал, как его самоназванный учитель бормотал себе поднос фразы наподобие: «так изменился…», «очень странно…», «стал нетерпимым…», «разве так меняются люди?» Но Том не придавал значения, ведь должно же у каждого быть что-то личное.       В апреле сорок третьего года герр Грин-де-Вальд не пришёл на их субботнюю встречу. И на следующую. И ещё на одну.       Том запаниковал. Ему казалось, что все его планы рушатся. Несмотря на регулярные письма от учителя, в которых тот ссылался на «обстоятельства непреодолимой силы», Том уверовал, что тот просто бросил его. И будучи в ужасе от предстоящего ему ещё одного лета в мире магглов и без волшебной палочки, он совершил череду фатальных для себя — и не только — ошибок.       Том нанёс своим последователям Метку и впервые попытался открыть вход в Тайную комнату, заблокированную самим Салазаром Слизерином. Неудачно. Их объединенных сил не хватило, чтобы преодолеть наложенные знаменитым предком чары. Обессиленные последователи — все как один наследники древнейших и благороднейших — отлёживались в своих кроватях, а Том повторил попытку. И опять неудача, но в этот раз — тройная: Тайная комната по-прежнему заперта, а на руках у Тома труп его навязчивой поклонницы и первый крестраж.       Миртл Уоррен, противная девчонка, влюблённая в Тома до беспамятства. Та подкараулила его в одну из ночей июня. Как на зло, как раз в ночь его второй попытки проникновения в Тайную комнату. Получив жёсткий отказ, девчонка довела объект своей страсти до белого каления нытьём и попытками шантажа. Дурочка грозилась рассказать всей школе, что якобы делал в женском туалете ночью красавчик Риддл. А уж что насочиняла! Достаточно упомянуть, что в предполагаемых россказнях Миртл содержимое унитазов женского туалета и слизеринский староста фигурировали в одном предложении. После такого Тому вряд ли позволили бы вообще учиться в Хогвартсе, не говоря уже о значке префекта школы и прочих привилегиях.       Доведённый до отчаяния Том сорвался и применил то заклятье, над которым так много работал в последнее время. Он был один. Я угадал, у Миртл просто расплывалось и двоилось в глазах от слёз и жуткой близорукости. Но даже впитав в себя силу Миртл, Том не смог открыть Тайную комнату. После очередной неудачной попытки, он решил хотя бы сделать крестраж, книгу о которых не так давно обнаружил в Запретной секции библиотеки и ещё не успел обсудить со своим учителем. Жертва у него была, лежала на полу, окаменевшая, но живая. Так он и поступил.       А в следующую субботу его учитель наконец-то нашёл время вырваться из круговорота собственных забот ради их посиделок. И в ужасе отшатнулся от Тома, каким-то образом сразу же поняв, что душа того уже нецелостна. На этом их отношения и закончились. Герр Грин-де-Вальд ушёл навсегда, сказав, что им более не по пути, и с учеником с покалеченными душой и рассудком никакой мировой империи не создашь.       И Том остался один. С первым крестражем и кучкой меченых последователей.       Дальше мне было неинтересно, да и дневник мало что знал. Ведь если по первости Том записывал всё чуть ли не поминутно, желая иметь полноценную копию себя на случай возрождения из дневника, то позже, когда Вторая мировая завершилась, он уверовал в собственную непобедимость и охладел к своему первому крестражу.       Итоговая информация: Том заклятье узнал от Грин-де-Вальда, а сам никогда и ни с кем этим знанием не делился, модифицировав его — убрав окаменение — и потихоньку подсасывая магические и жизненные силы у своих меченых. Что это нам даёт? По сути — ничего. Но теперь мы знаем, что спрашивать надо с другого Тёмного Лорда.       

***

      Я посидел рядом с выжженным в полу сейфа пятном и поразмышлял над ситуацией. Все пути ведут к Батильде Бэгшот. Нет, не потому, что я думаю, это она научила племянника такой гадости — Хотя кто знает? Шучу. Наверное, — а потому, что меня всё больше настораживают столь непонятные мне — и не только мне, Грин-де-Вальду тоже — изменения в Альбусе Дамблдоре. И теперь мы можем хотя бы приблизительно обозначить границы этих изменений.       Что мы знаем об этой ситуации? Что где-то на рубеже веков Альбус ссорится с братом, и в итоге Геллерт сбегает. А встретив Альбуса через сорок два года, Геллерт бубнит, что тот изменился. Ну так-то немудрено измениться за несколько десятков лет. С чем же связаны изменения, что Грин-де-Вальд был ими так удивлён? Ведь все меняются. Не понимаю… Но чувствую, что корень всего в этой истории — именно там! В этих изменениях! Да, необходимо посетить Батильду. И — Чем чёрт не шутит? — может, получится встретиться с Грин-де-Вальдом? Но это попозже. И мы обсудим это с Северусом.       

***

      Обсудив странные жизненные метаморфозы Дамблдора, мы с Северусом пришли к выводу: таки да, стоит постараться и найти способ пробраться в Нурменгард. Пока же мы готовились морально ко встрече с родственницей Грин-де-Вальда, а Северус регулярно мотался к другу юности того «на ковёр». Эти визиты с докладами о моих якобы готовящихся попытках напасть на Шеклболта не были для моего зельевара лёгкими, а тем более приятными. Поскольку в прессе не утихала поднятая Ритой и проплаченная мной шумиха о нетрадиционно направленном векторе сексуальности Великого Светлого.       Понятное дело, что в обществе, где совершенно спокойно существуют полувеликаны, полугоблины и четверть-вейлы, всем насрать с высокой башни на чью бы то ни было ориентацию. Лишь бы добровольно и с совершеннолетними. Поэтому Рита как раз давила не на саму ориентацию Дамблдора, а на его нынешнее неприятие «ошибок молодости». То есть она в очередной раз всё перевернула с ног на голову и теперь на полном серьёзе поливала Дамби дерьмом за его лицемерие, снобизм и фарисейство.       «Ежедневный Пророк» действительно ежедневно печатал переснятые со старых колдофото, отретушированные снимки юного — и правда очаровательного — Альбуса. Пока что только Альбуса. Парные фото с Геллертом мы придерживали «на попозже», на после Турнира, когда можно будет вывалить на людей факты о связи того сразу с двумя Тёмными Лордами двадцатого века.       Не в том смысле, что одновременно, а… Опять на пошлятину скатываюсь!       В общем, пока что в печать шли статейки, переполненные насмешками над не желающим признавать собственную ориентацию взрослым человеком. Также Рита прилюдно встряхнула всем грязным бельём семьи Дамблдор. Обнародован был и факт сумасшествия его сестры — опять-таки пока что без подробностей её смерти, — и наличие брата, якшающегося со всяческим отребьем и — Ну ведь наверняка так оно и есть! — сливающего инфу «главарю» Ордена Феникса. Отсидка Персиваля в Азкабане тоже пошла в дело, как и сомнительное происхождение Кендры.       Так что Северусу нелегко приходилось, когда он — так сказать, по долгу службы — пересекался с Альбусом. Тот перманентно был не в настроении, топил посреди лета камин — исключительно газетами, — истерил и отрицал свою гомосексуальность, каждый раз проходясь нелестными эпитетами и по самому Северусу, и по мне, и по Рите, и по всем своим родителям, братьям, сёстрам и родственникам вообще, включая тётку Гонòрию и племяша Аурелиуса.       А «покушения» на Шеклболта устраивали Кричер и его ученик Тимми. Они то подбрасывали прячущемуся — кстати, в доме Альбуса, в Годриковой Лощине — Кингсли пару ядовитых змей в комнату, то дьявольские силки в сад, где тот проводил уйму времени, работая над какими-то ритуальными схемами и странными оберегами. В общем, ребята развлекались.       

***

      Ещё у нас, в наших воистину Наполеоновских планах, было изготовить до возвращения Младшего из круиза четыре значка, для четырёх грядущих избранников Турнира Четырёх Волшебников. И не простых значка, а с камерами. Также для турнира я заказал сам у себя на фабрике четыре комплекта миниатюрных летающих камер, наподобие следящей системы банка. И по три огромных экрана к каждому комплекту. Камеры должны были, по нашей с Северусом задумке, следовать за участниками турнира, каждый комплект за своим, и давать максимально чёткую и полную картинку местности. А экраны мы планировали установить в атриуме Министерства, на Косой аллее и непосредственно в Хогвартсе. Первый этап, с драконами, в трансляции в Хоге не нуждался, естественно, но вот все остальные…       В прошлый раз даже зрителям на трибунах, в непосредственной близости от места проведения этапа турнира, и то не было ничего видно и понятно. Они как дураки торчали на своих весьма дорогостоящих местах, делали разнообразные ставки на всё подряд, «согревались» на втором этапе, «расслаблялись» на третьем — тем же, чем «согревались» на втором, — да и всё, собственно.       В этот же раз население магической Британии ждало незабываемое зрелище. Я был за то, чтобы сделать всё для народа, но Ормок упёрся, что опиум никогда не был бесплатным. Пришлось мне срочно «изобрести» нечто наподобие 3D очков, зачаровать и привязать к экранам, сбросив материальную реализацию идеи опять-таки на производственные мощности. Корыстные карлики собирались продавать — хорошо хоть реально незадорого — очки-велосипеды, — Ага, привет от самого распиздатого участника Турнира! — которые позволили бы только приобретшим девайс чётко видеть транслируемое на экране. Прикольная идея, на самом-то деле.       

***

      Но не стоит думать, что всё у нас шло так здòрово и просто. Был в одном месте затык. Причём в весьма важном. Северусу никак не удавалось начать увеличивать свой резерв с помощью медитаций. Но это тема для более серьёзного разговора.       

***