Неправильный Поттер. Пуффендуй

             

***

      Вот и лето кончилось. Можно было подвести итоги.       День рождения. Думаю, празднование дня рождения Гарри Поттера ещё было свежо в памяти всех участников.       Лично мне повторять не хочется, так что тут без комментариев.       Гоблины. На производстве заканчивалась сборка первых магофонов, мне лично пришлось поучаствовать в процессе только на этапе внешнего дизайна будущего агрегата.       Так же я поработал над тем, чтобы немного изменить брошь-артефакт Флитвика. Теперь та не записывала всё подряд, а включалась только на определённые фразы. Например: «Мы сегодня собрались, коллеги, чтобы…» Благодаря записям прошлого года я теперь знал, что каждый педсовет и просто собрание в своём кабинете Дамблдор начинал именно с этой фразы. Ну и ещё пара-тройка слов-триггеров была мной установлена в артефактную вещицу и — Естественно! — доведена до сведения будущего шпиона-папарацци пользователя. Сделано это было специально, буде Флитвик решит, что разговор именно с этим человеком стоило бы зафиксировать. Такое нововведение позволило бы в следующем году отсортировать записи намного быстрее. А также эта модернизация артефакта позволила бы не вторгаться в личную жизнь крошки профессора.       И так уже изрядно туда углубились. И очень даже зря.       Дело об опеке над Избранным уже было запущено с помощью Бошсота, отца моего клыкастенького друга. Юрист Гарольда Тодда уже начал обивать бюрократические пороги британского Министерства магии с целью сбора справок и подачи документов на усыновление героя всея магической Англии неким Гарольдом Тоддом.       Далее что?       Псевдо-Гарри, Гарольд Тодд и Гиппократ Сметвик.       «Гарри» за лето смог многое, стоило отдать ему должное. Он, хоть и, понятное дело, без излишних подробностей, но систематизировал информацию о мире за девять с лишним веков, прошедших с момента заключения Основателей на портретах в подземелье Хогвартса. Точнее, не просто систематизировал, он надиктовал сводки и выжимки «Прытко Пишущему Перу», которое записало всё на специально обработанные листы пергамента. Такие листы затем сшивались в книги. Суть и польза этой мороки заключалась в том, что — если на оживлённом магией полотне в точности рисовали обложку этой книги — на страницах нарисованной копии отображалась вся имевшаяся в реальной книге информация. Таким образом неленивый ненастоящий мальчик сподобился обработать семь томов «Энциклопедии мировой истории», пять томов «Истории развития магической Британии, со времён Основателей до наших дней» и ещё чего-то там. Я не вникал. Ну и «на сладкое» — он обработал вырезки из газет, начиная событиями десятилетней давности и по сей день. Старичкам и старушкам Основателям явно будет чем занять своё подземельное время, до тех пор, пока я не свергну нынешнего директора.       Всё это я тоже имел в своей памяти благодаря заложенной в очках функции передачи информации. Воспоминания о статьях и энциклопедиях были весьма нудными и принесли с собой мигрень, но мне было не привыкать.       Так же псевдо-Гарри разработал, просчитал и скрупулезно расписал рецепт зелья, алгоритм проведения ритуала, схему ритуальной фигуры и — чтобы уж точно обошлось без недочётов — протокол с точной последовательностью действий, необходимых для излечения Алисы Лонгботтом. Тетрадь лежала на столе в моей мастерской в коттедже, и терпеливо ждала своего часа. И нам тоже надо было подождать. Дождаться того момента, когда мне/Тодду передали бы опеку над Избранным. Тогда и только тогда я приступил бы к излечению Алисы. Грустно конечно было и даже совестно — Местами. Несильно, — что Невиллу пришлось бы ещё немного побыть сиротой при условно-живых родителях, но…       Не мы такие, жизнь такая!       Свои интересы всегда были и будут всем интереснее, чем интересы посторонних, пусть даже очень милых, Невиллов.       Кстати, о нём самом. Гиппократ его подлечил. Новую палочку Невиллу тоже купили, но Пупс так и остался скромным и покладистым. Зато услышав, что — пусть и нескоро — родители придут в норму, Невилл с остервенением закопался в книги. Чтобы, как он сказал Гиппократу: «Когда мама с папой откроют глаза, перед ними стоял бы достойный наследник». А уже сам Гиппократ процитировал это мне, когда — в один из своих визитов к Дарсли — столкнулся там со мной. И сообщил, что решил подольше попридержать Невилла подле себя, а заодно и подальше от дурной бабки.       Также мой приятель связался-таки с ЧПОК и наконец получил от них мощный одноразовый портключ для переноса Сириуса через все территории и границы. Лечение того уже было оплачено мной. Теперь оставалось только поймать пациента. Денег за всё это, конечно, пришлось отвалить немерено, зато я мог быть абсолютно уверен, что даже если и не вылечат, то уж сбежать точно не дадут.       Так что нами с «мальчиком»-инкубатором все запланированные дела были сделаны, хотя отдохнуть этим летом опять не получилось. Но у меня хотя бы получалось раз в пару недель навещать крестницу. А уж как была довольна моя волчья ипостась, и говорить не стоило. Всё это лето я вдоволь носился по лесу.

***

      И теперь марионетка-«Поттер» пребывал в стазисе в гостевой спальне моего коттеджа в долине, а я с очками-личиной на носу сидел в купе «Хогвартс-экспресса» и, ожидая друзей, время от времени заглядывая в книгу, где давались инструкции по изготовлению некоторых… Ну пусть не тёмных, но довольно спорных артефактов. Замаскирована книжечка была весьма тщательно — под маггловский фэнтезийный роман — поэтому привлечь ненужное внимание я не боялся, а речь на страницах старинного издания шла о… Ну так-то о многих штуках, но я интересовался Маховиками Времени. Я очень надеялся, что в этом учебном году не столкнусь с этой штучкой в стенах Хогвартса. Мне совершенно незачем было бы, если бы кто-то мог туда-сюда во времени перемещаться и создавать мне непредвиденные проблемы. Вроде как всё к тому и шло. Незачем было давать «Гермионе Грейнджер, кстати» карманную машинку времени, коли уж та не являлась членом ближнего круга Избранного.       Ну ведь так? Я надеюсь, что да.       Кстати, в книге отмечалось, что Маховик Времени необходимо использовать исключительно в комплекте с ещё одним артефактом, который служил для усиления работоспособности.       Так-то вот.       Но у Грейнджер второго артефакта точно не имелось.       Завидно ли мне? Хочу ли я себе Маховик? Совершенно и абсолютно точно нет! Не спорю, вещь в хозяйстве крайне полезная, но… У каждой медали всегда есть оборотная сторона. Если знать, что при большой нужде всё можно исправить, то никогда не будешь стараться и выкладываться на все сто процентов. А постепенно будешь расслабляться всё сильнее, привыкнув рассчитывать не только на себя, а и на пресловутый второй шанс. А это порождает ошибки. Так что — нет. Не завидно и не хочу.       Я не завидовал. Я просто просматривал интересные схемы и надеялся, что не только с Маховиком я не встречусь, но и с Люпиным. Очень я надеялся, что интерес друга школьных лет моих родителей минует мою скромную персону.       Но увы.       Дверь купе открылась…

***

      На пороге стоял Римус Люпин собственной весьма потрёпанной жизнью персоной, со шрамами на лице и взглядом не волка, но побитой собаки.       Хотя…       У моей Потти, например, такого выражения морды не бывало никогда, даже в самом начале наших…       Ммм… Отношений?       А ей ведь, бедняжке, тогда досталось. Да и сейчас приходилось жить на одной территории с двумя чудовищами, буквально.       Или всё-таки с тремя?.. — Доброе утро, молодой человек, могу ли я к Вам присоединиться?       Спросил этот оборван… эээ… оборотень.       С какого такого перепугу, дядя? — Доброе. Прошу прощения, но я жду друзей. Но в это время ещё достаточно пустых купе.       И я максимально вежливо улыбнулся.       Он неловко кивнул и пошёл дальше. А я внимательно следил. Как тут же выяснилось, следил не зря. Если судить по запаху, Люпин недалеко и ушёл, всего-навсего в следующее купе.       Ну конечно же! От этого так просто не избавиться.       Мы с Сэром Севером посмотрели друг на друга, и я, скорчив брезгливую рожу, тихонечко прошипел: — Как же они меня все бесят!       Наложив на себя «Отвод глаз», «Купол тишины» и полную нейтрализацию запахов, я выпил флакончик успокоительного и спокойненько свалил.

***

      Прошёл на всякий случай через два вагона и разместился только в третьем от Люпина. Моего запаха в прошлом купе осталось вполне достаточно, чтобы очередной «профессор» ЗоТИ продолжил там торчать.       Мой низл фыркнул, снова укладываясь на диванчик. Я уселся рядом, погладил его по голове и продолжил чтение, принюхиваясь время от времени и отмечая окружавшие меня запахи, отслеживая возможное приближение Дамблдоровской шавки.       Так пренебрежительно я относил я к Люпину потому, что ещё в бытность свою девушкой — из-за того, видимо, что росла без отца — я презирала слабых мужиков, бегавших от ответственности.       Мама моя к зачатию своего единственного ребёнка подошла обдуманно, но вот мужчин для жизни, к сожалению, выбирать откровенно не умела. Поэтому с достаточно раннего детства мне пришлось стать для неё моральной опорой. И судя по тому, что в последствии мужчины в её жизни появлялись только в качестве постельных партнёров, меня в этой роли ей было достаточно. И постепенно все, так сказать, «мужские обязанности» я взяла на себя.       Начиналось все со вкручивания лампочек, но дошло со временем — благодаря занятиям в разнообразных спортивных секциях, моему бойцовскому характеру и склонности к пацанскому поведению — и до возможности пояснить очередному уроду, что мужчина — это не просто приложение к собственным яйцам, а я выкручивать умею не только лампочки. Я был(а) уверена — Да почему была? Сейчас я тоже уверен, — что мужчина — это тот, кто готов принять ответственность за своё решение, кто в любых тяготах держит спину прямо и старается делать свою пару счастливой. Теперь же и я сам(а) стал(а) мужчиной. И старался быть именно таким, за которого в прошлой жизни прошлая я с удовольствием вышла бы замуж. Но… Плюсом — ну или минусом, кому как — к обретённой мужественности, я умудрился впасть в одержимость одним нелюдимым «подземельным гадом», которого нельзя было назвать ни красавцем, ни добряком, ни понимающим и тонко чувствующим человеком.       Хотя «понимает» тот практически всё, а вот «чувствует»…       Но я точно знал, что он никогда не нарушил бы своего слова; не отказался бы от ответственности, придумав тысячу и ещё одну причину; не бросил бы на полпути начатое дело, как бы тяжело ему при этом ни было. Такой, как он, всегда будет стоять за плечом, прикрывать спину. Даже если не нравиться, даже если искренне ненавидит свою обязанность — не сбежит.       Так что — обладая такими жизненными убеждениями, какими обзавёлся я, побыв и женщиной, и мужчиной, — встретить существо настолько трусливое и жалкое, как Люпин, это было…       Фу!       Лично я всегда относился к этому оборотню с презрением. Работая в школе полной детей, этот… этот…       Вот воистину — еблан!       Этот несобранный, абсолютно безответственный тип забыл принять своё зелье. А потом этот… этот еблан индивид ещё посмел читать мне нотации о моей — Моей! Не его! — безответственности, типа мальчик Гарри много болтался по ночам. Как же мне тогда, ещё в прошлой жизни, когда он конфисковал у меня Карту мародёра, хотелось удавить его.       Хорошо хоть вернул в конце года. Ответственный ты наш, ссссука.       Я нервно отбросил книгу и уставился в окно. Читать совсем не получалось. Мозг не мог сконцентрироваться на артефакторике, а всё время возвращал меня в прошлое.       Сэр Север, словно поняв что-то, пристроил мне на колени передние лапы и голову. Я по привычке начал гладить своего зверя, перебирая в памяти те моменты из прошлого, что ещё не успели окончательно потускнеть.       

***

      Та моя мама умерла, когда мне оставалось совсем немного до восемнадцати. К моему счастью, я была достаточно взрослой, чтобы не угодить в детдом. Да и родительница моя всегда содержала документы в полном порядке, и по всем правилам оформленное на её дочь завещание избавило меня от беготни по кругам бюрократического ада и позволило жить, особо ни в чём не нуждаясь. К тому же, и ранее являясь «мужской» составляющей нашей маленькой семьи, я выросла довольно суровой девушкой, не дающей слабины.       К сожалению, дементоры в прошлой жизни повредили мои воспоминания. Благодаря тому, что я тупо следовал сюжету известной книги, определённое количество раз я этим тварям сильно подставился: во время квиддичного матча; на озере с Блэком; в Литтл-Уинджине, вместе с Дадли. А после открыл для себя одну очень неприятную вещь, о которой в учебнике почему-то не было написано. Оказалось, когда дементор тебя сосёт… Тебе отсасывает… засасывает…       Боже ж мой, ну как можно прилично обозначить этот процесс? Ладно, короче, и так понятно.       Так вот, дементор начинает с самых счастливых моментов жизни, это знают все. Но! Ладно бы тот просто сосал… отсос…       Ладно. О чём там я? А! О дементорах и отсосах. Нет, ну это невозможно! Надеюсь, я не усну после второго подряд пузырька успокоительного. А хоть бы и уснул, не велика беда. Да, решено! Зелье, где ты там? Акцио!       В общем, дементор не просто насыщался — О! Какое удачное слово подобралось! И без двусмысленностей! — твоими положительными воспоминаниями. Всё, что тот вкушал, навсегда оставалось в этой ненасытной утробе. А счастливые воспоминания в человеческой памяти становились менее чёткими.       Я/Гарри заметил этот эффект слишком поздно. И пусть в общем я и сейчас неплохо помнил своё бытие девушкой — основные события детства и юности, вплоть до ранней, в девятнадцать лет, смерти, — но мамино лицо уже стёрлось из памяти. Как и моё собственное, о чём я уже упоминал. Единственное, что я знал точно, — каштановые волосы и тёмно-зелёные глаза перешли Гарольду Тодду «по наследству» от той меня.       Хоть что-то… Наверное со временем я и об этом забуду. — Интересно, если бы в будущем я встретил свою мать, я её узнал бы?       Вздохнул я в пустоте купе, а Сэр Север поднял голову, удивлённо на меня взглянув. — Да я не про Эванс.       Мой компаньон ощутимо вздрогнул. — Да и не про «матушку», не бойся.       Успокоил я его.       Мой низл, скорчив самую невинно-непонимающую рожу уставился мне в глаза, словно спрашивая:       «Ты вообще о чём?»       Я даже восхитился таким его стремлением к конспирации: — Ооо, я уверен, ты всё обо мне знаешь. Раз «матушка» мне тебя подарила, значит всё про меня рассказала. Что я её дитя, и что я был… была не только Гарри Поттером.       Сэр Север опустил морду обратно мне на колени и притворился простым низлом, а я пустился в откровения: — До этого я прожил неплохую, пусть и совсем короткую, жизнь. Ну то есть я их прожил дохрена, но помню только одну. Вот в той жизни у меня была прекрасная мама, которой не везло с мужчинами. И я подумал: если съездить на мою тогдашнюю родину, в Россию, и пройтись по тем местам… Вот если бы я встретил сейчас ту мою маму, узнал бы?       Я перебирал мягкую чёрную шерсть и чуть печально улыбался, а Сэр Север «бодал» лбом мою руку. — Да я не грущу. Это было так давно, что я начинаю забывать, не только как она выглядела.       Успокоил я своего компаньона, а сам подумал:       Стоило прожить нам вместе семь лет и оказаться на пороге расставания, чтобы он научился выражать сочувствие и оказывать поддержку. Горжусь им, всё-таки характерец у него был… Не сахар. — О! А вот и Драко! И Сью.

***

      Мгновенно отвлёкшись от всё равно нерадостных, пусть и не совсем уж печальных, воспоминаний, я постучал по оконному стеклу. Ребята повернулись на мой стук, заулыбались радостно — Драко — и смущённо — Сьюзен — и пошли грузиться в вагон. А я ещё посмотрел в окно, наблюдая за взаимной неловкостью Люциуса, который в одиночестве провожал Драко, и Амелии Боунс. Оба вроде бы и понимали, что стоять рядом двум ярым приверженцам противоборствующих политических фракций нежелательно, но… Точно так же они понимали, что дети не были виноваты в их противостоянии и не заслуживали испорченного на прощанье настроения. Да и, честно-то говоря, само противостояние — не без стараний этих самых детей — уже года два как постепенно сходило на нет.       А вот у меня в этом году были большие планы на их детишек.       Очень большие! Если, конечно, мы не разругались со Сьюзен.       Начать я собирался с ОФП, а уже после посмотреть, можно ли будет как-нибудь увеличить их магические резервы. «Благодаря» событиям второго курса я понял, что даже моего резерва может быть слишком мало. Для меня было достаточно проблематично обеспечить всех ребят из «Клуба отработок» артефактами-накопителями. Так что на летних каникулах я не пренебрегал не только погонями за дичью в волчьей шкуре, но и танцем с мечом. И смог наглядно убедиться в том, что для меня эти упражнения — хороший вариант увеличить магические возможности. Теперь я хотел поэкспериментировать над другими детьми и проверить эту теорию увеличения магического резерва посредством медитаций. Так что ребятишек можно было уже сейчас начинать жалеть. Бездельничать в этом году не придётся ни Драко, ни Сьюзен.       Если, конечно, мы с ней не в ссоре. Вот сейчас и узнаю.       

***

      Узнал. Оказалось — не в ссоре.       Сьюзен начала с извинений: — Гарри, прости меня, пожалуйста. Я просто не представляю, что на меня нашло. Просто всё как-то навалилось, вот и… Увидела того целителя дурного, который даже не понял, что тебя-то как раз и надо внимательнее всех осмотреть. А потом этот твой учитель…       Тут наша с Драко подруга слегка покраснела, чем вызвала удивлённое переглядывание между мной и Драко. — …сидит там весь такой из себя! Улыбается, красавец. Зубы скалит, как этот Локонс наш, а толку столько же! Не пришёл, не помог! Тьфу! Вот меня и понесло. Извини.       Ага. «И тут Остапа понесло». В принципе, знакомо.       Постепенно до меня доходило, из-за чего разразился весь тот сыр-бор. Вспомнил, что не у одного меня гормоны шалить начали, однокурсники подросли и стали психованными подростками, а милые детки остались в прошлом.       А некоторые подростки, когда сталкиваются с… Да с чем угодно! С чем-то непонятным, неприятным… Да даже с чем-то или кем-то, кто им неожиданно понравился и этим смутил. Так вот, подростки делают что? А подростки в таких ситуациях проявляют агрессию. Начинают хамить. Ведь лучшая защита — это нападение. Всё придумано до нас.       Так что Сьюзен я простил. Объяснил разницу между мной/Тоддом и пустомелей Локонсом. Получилось прямо как в игре «Найди десять различий». Уж так сам себя разрекламировал, что сам же и застеснялся под конец своей хвалебной речи. А Драко поинтересовался, уж не влюбился ли я случайно в своего учителя — Упс! Так вот как это со стороны выглядит? Ой-ой, — а Сьюзен опять покраснела.       Интересно, почему?       Я быстренько свернул восхваления в адрес несравненного Гарольда Тодда и перешёл к расспросам, как Сьюзен провела каникулы. Про Драко я и так всё знал, списывались мы очень часто.       Жду не дождусь, когда магофон в продажу поступит! Уж эти мне письма! Если бы не «Прытко Пишущее Перо», то фиг бы я столько расписывал, что Драко на каникулах, что Петунии в течение учебного года.       В общем, со Сьюзен мы оказались не в ссоре.       Первое время мы ехали втроём. Закончив с признаниями, с прощениями, с обменом последними новостями и планами на учебный год, я порадовал друзей грядущими занятиями, но они не расстроились.       Не поняли, видимо.       Мы обсудили, кто какие дополнительные предметы выбрал. Я, естественно, — древние руны, нумерологию и УзСМ и готов был блистать в первых рядах. Руны я, ясное дело, уже знал. Нумерологию тоже не мог не знать.       Как бы я иначе артефакты делал? Вот то-то и оно, что никак.       Ну а чтобы блистать на уроках Хагрида достаточно было просто любить животных и уметь читать. Животных я любил, читать тоже — и умел, и любил, — так что проблем не ожидалось. Наоборот, я с внутренним трепетом ждал возможности повторить прошлый полёт на Клювокрыле.       И Сьюзен, и Драко выбрали точно те же предметы. Если бы кто-нибудь спросил моего мнения, то я ответил бы, что выбора-то, собственно говоря, и не было.       Уж точно не в Хогвартсе и точно не тогда, когда прорицания преподаёт Трелони.       Ну а изучать магглов, когда ты у них родился и живёшь, могла только Грейнджер. Каждый раз, когда я вспоминал этот прикол, хотелось пошутить фразой из известного анекдота: «Месье — ну в нашем случае «мадемуазель» — знает толк в извращениях».

***

      Постепенно наше купе начало заполняться «бродячими» знакомыми. Первым к нам пришёл до неприличия счастливый Невилл. На вопрос: как провёл летние каникулы, он, явственно стесняясь, похвастался новой палочкой. Я одобрительно покивал головой.       Вот на нём тоже проверю свою теорию.       Следующим к нам присоседился новый староста «Пуффендуя» Седрик Диггори. Пока он мог себе позволить отдохнуть, потому что в начале поездки никто особо не нуждался в контроле или помощи старост. До отправления поезда старосты помогали первачкам. А во время поездки обходили вагоны парами, по расписанию. Ну а уже когда до прибытия в Хогсмид оставалось минут сорок, тогда и начиналась работа. Все старосты шли проинформировать первогодок, чтобы те не разбредались и не терялись; проверяли, переоделись ли ученики в форму, и — что скрывать — будили отпраздновавших встречу и спящих пьяным сном семикурсников. Так что именно сейчас Седрик был свободен и присел с нами.       Потом добавились Джастин, Колин с братом, Блейз и Дафна с Асторией, остальных уже просто не вместило купе. И так пришлось максимально тесниться и сидеть друг на друге. Очень забавно было наблюдать, как брат Колина Дэннис — мелкий, как я под личиной на первом курсе — устраивается поудобнее на коленях у озадаченного Джастина. — Я вот одного не пойму, почему мы не можем девчонок на коленки себе посадить?       Возмущался покрасневший пятнами Джастин. Хотя жаловаться ему — Определённо! — не стоило бы, потому что Дэннис был мельче любой из присутствовавших в купе девочек. — Ты хочешь, чтобы о девочках пошли слухи?       Ехидно спросил его Седрик. — Какие слухи?       Выпучился на чистокровного мага Диггори магглорождённый аристократ Финч-Флетчли.       Седрик закатил глаза: — Такие.       Тем не менее он застеснялся чётко разъяснить, какие «такие» слухи могут пойти в консервативном магическом обществе о девочках, проведших несколько часов на мужских коленях, но всё же выкрутился: — Ммм… Слухи определённого толка.       До Джастина дошло, какого же толка могли быть эти слухи, и пятна румянца на его лице и шее слились вместе. — Драко, рискнёшь?       С озорной улыбкой на губах подмигнул я моему блондинистому другу и похлопал по своим коленям. — О нет, друг мой!       Драко, для пущей наглядности, отрицательно помотал головой и никуда пересаживаться не стал, пояснив: — Боюсь, если я заберусь к тебе на ручки, то «слухи определённого толка» пойдут уже обо мне. Ведь не только я не забыл твои прошлогодние откровения про ориентацию. — Но… Это же была шутка.       Пискнул совершенно багровый Джастин.       Интересно, у детей инсульт бывает? А то у него румянец такого цвета, что, того и гляди, какой-нибудь сосуд не выдержит. — В каждой шутке — только доля шутки.       Насмешливо хмыкнул я. — Так что усаживай к себе на руки своего низла и наслаждайся свободой.       Подвёл итог Драко, загружаясь на колени к почему-то явно засмущавшемуся Седрику.       Ох уж эти мне подростки! Всего на свете стесняются, краснеют постоянно, а мысли только на одну тему вечно соскальзывают и везде именно эту тему и видят.       Но народ в купе был так удивлён моим признанием, что это, в свою очередь, удивило уже меня: — Что? Как будто это так странно. В магическом мире что, нет однополых пар?       Отвечать мне взялась Дафна: — Ну почему же, есть, но мало. В основном такие пары образуются из очень сильных магов-мужчин.       Я только хмыкнул и заметил без ложной скромности: — Признай, Дафна, меня сложно назвать слабым магом. Уже сейчас. А что будет дальше?       Она кивнула, чуть нахмурившись: — Да, действительно, не думаю, что найдётся девушка, способная тебя уравновесить. — Что это значит?       Опять влез с вопросами ничего не понимающий Джастин. — Ах, ты же магглорождённый.       Опомнилась Дафна. — Ну слушай…       Она наткнулась взглядом на братьев Криви и исправилась: — Слушайте.       И устроила собравшимся лекцию, благо что никто не возразил, хотя краснели многие.       Стоило отдать наследнице Гринграсс должное, лекция была грамотной и без лишней воды. Джастин и братья Криви моргали ошалело, очевидно не ожидая подобного от волшебного мира. Суть же лекции сводилась к следующему.       

***

      Маги в окружающем мире существуют не сами по себе. Каждое магическое существо выполняет для мира определённую функцию. Это естественно и логично. Так же как логично и то, что в мире буквально всё образует системы, а не существует в виде несвязанных единиц. Конечно же, системы должны пребывать в равновесии, чтобы исключить возможность сбоя в их функционировании. Поэтому магический потенциал каждого отдельного мага должен быть сбалансирован, уравновешен. Это полезно и для самого волшебника, и для системы в целом.       Самый простой способ уравновесить себя — найти наиболее подходящего партнёра. Потому при вступлении в переходный возраст, магическая сила подростка начинает постепенно подталкивать юного мага к наиболее подходящему тому партнёру. Зачастую происходит именно так, хотя это необязательно. У некоторых вообще не возникает желание искать пару, и тем не менее они прекрасно существуют в мире и с самими собой, и с прочими элементами магической системы, не вызывая возмущений и всплесков своей силой. Хотя некоторые — далеко за примером ходить не надо, стоит вспомнить Тома Риддла, — оставшись в одиночестве, производят всплеск за всплеском, сбивая равновесие и перекашивая всю систему. Если маг — слабосилок, то всем плевать. Такой неуравновешенный рано или поздно — хотя в большинстве случаев рано — сворачивает себе шею буквально на ровном месте. Во что выливается для окружающих внутренний магический дисбаланс сильного мага… Опять-таки смотрим пример Тома Риддла, Геллерта Грин-де-Вальда и прочих Тёмных Лордов.       Но если пара всё же найдена, то потенциалы партнёров уравновешиваются, что также может привести к рождению магически сильного потомства. Но появление потомства здесь вторично. По сути — конечно, первоочередная задача любого организма в том и состоит, чтобы обеспечить самовоспроизводство. Но! С магами немного иная ситуация. Им не стоит изначально ориентироваться на пол — а иногда и на вид — партнёра. Потому как сильный, но сбалансированный одиночка или такая же однополая пара сообразят, как обеспечить себя потомством. А вот вреда от несбалансированной пары может быть во много раз больше, чем будет пользы от их гипотетических потомков. Поэтому магические пары в большей степени ориентированы на равновесие, а не на возможность размножения именно внутри пары.       Конечно, сложившуюся пару могут не принять родственники. Такое хоть и очень редко, но случается. Но действительно редко. Так как все понимают: когда маг следует зову своей сути — такой союз просуществует до самой смерти партнёров. Оба максимально реализуют себя, не нанесут окружающим и самим себе вреда, и — как бонус — в таком союзе родятся здоровые, магически одарённые детки.

***

      То, что в более простом и многословном виде сейчас вывалила на головы детишек Дафна, я конечно же знал. Равно как знали это и чистокровные. Но я никогда не примерял ситуацию на себя. Ведь у меня-то всё было совсем не как у других!       Это был сарказм, если что.       Поймав себя на том, что я, взрослый — вроде бы — человек, как оказалось думал о себе и своих любовных делах точно так же, как любой эгоцентричный подросток, я не мог не посмеяться мысленно:       Ну надо же… А ведь считаю себя умным.       Но мой случай на самом деле немного выбивался из ряда. Ведь я пришёл в этот мир…       Или вернулся назад во времени?       Кстати да, я так и не понял, был ли этот мир Гарри Поттера тем же самым, в котором я первый раз просуществовал.       Не могу назвать жизнью ту каторгу, на которую сам(а) себя обрек(ла) собственным же упрямством.       Изменения начались с самого моего здесь появления, так что трудно было понять: мир ли это другой или причина всего во мне. Но это уже было и неважно. Просто я действительно выделился. Я припёрся за определённым человеком, ничего о нём не зная, ориентируясь на сведения из книжки.       А если бы у Северуса была семья и дети? Просто прекрасно скрытые? А если они у него и есть? А если он законченный и убеждённый гетеро?       Вот на этом моменте мне малость поплохело, и я решил переключиться на что-нибудь другое.       Послушав разговоры детишек, погладив дремлющего на моих коленях Сэра Севера, я чуть успокоился и решил, что «матушка» мне не стала бы делать такую подлянку. Тем более в прошлый раз у Северуса никого не было, ведь условия собственной смерти он смог реализовать в самый последний момент. Да и интерес ко мне испытывал вполне определённый.       Значит, и здесь всё так же. Так же ведь, мадам?       «Ну каким же ты вежливым становишься, когда что-то нужно от меня! «Так же»!»       Спасииибо!       Облегчённо выдохнув, я почесал за ушком своего компаньона и стал думать дальше.       Постепенно мысли мои вернулись к теме лекции Дафны, и я осознал, что при таком способе образования пар в магическом обществе совершенно непонятной становилась рассказанная мне Кричером история с невестой моего батюшки-оленя. По идее, никто из Поттеров не стал бы мешать образованию новой ячейки общества Поттер-Эванс. Выплатили бы семье другой девушки отступные и извинились бы. И несостоявшаяся невеста, и родня той всё поняли бы — найдена более подходящая пара, какие могут быть претензии? Ведь договорённость между Джеймсом и той девушкой не была помолвкой, и уж тем более это не было попыткой породнить два Рода ради каких-то внутренних экономических выгод. Просто предварительный сговор.       Так зачем же нужно было опаивать невесту, обрекая ту на позор?       Как бы ни было это грустно признавать, но кроме склонности Сириуса Блэка и, скорее всего, Джеймса Поттера к мерзким шуткам, иных причин я не видел.

***

      Проехала тележка со сладостями, Драко с Джастином накупили на всех различных пирожков и сладостей, я достал пару зачарованных термосов, с чаем и с соком, и мы принялись за перекус. — То есть у магов все семьи образуются исключительно по любви?            Краснея не то от сути вопроса, не то от собственной смелости, спросил мелкий Дэннис, перемазанный шоколадом.       Ой, ну ща запищу от умиления! Какие они ещё дети! Наииивные! — Необязательно. Тем более бывает и так, что любовь со временем проходит. Или не выдерживает проверки совместным существованием.       Ухмыльнулся Блейз. Он трансфигурировал кусочек фольги из-под конфеты в зеркало и, протянув то Деннису, пояснил: — У моих матери с отцом не заладилось совершенно. Так что они просто обзавелись потомством, а жить стали по отдельности. Но всех всё устраивает, никаких скандалов и взаимных претензий. Так что я вообще не вижу ничего плохого в подобном. Наоборот, очень упрощает жизнь. — Но чем же?       Не понял Колин, и Блейзу пришлось объяснять дальше: — Тем, что выбранный тобой партнёр гарантировал рождение сильного потомства — ведь для Рода главное здоровый и магически одарённый наследник, — а жить ты теперь можешь так, как тебе нравится. Можешь встречаться с партнёром время от времени ради… Ну… Встречаться, короче. А можешь тратить годы на поиск другого подходящего человека. Ведь такой в мире явно не один. Или не искать вообще, а посвятить себя воспитанию детей, делам Рода, профессии, магическим изысканиям, в конце концов. — И так часто бывает?       Спросил опечаленный Колин, чарами очищая щёки младшего брата, до этого пытавшегося самостоятельно стереть шоколад с лица, глядя в наколдованное Блейзом зеркало. — Не чаще, чем у маглов, Колин. Ведь в любой семье отношения зависят исключительно от желания партнёров. Никто же не мешает постараться узнать друг друга получше. Все установки, мешающие жить счастливо, находятся у нас вот здесь.       Для наглядности я потыкал пальцем себе в висок и привёл в пример те отношения, о которых только что размышлял: — Да и любовь не сильно упрощает совместную жизнь. Мой отец ради брака с моей матерью отказался от невесты, которую ему подобрали родители. И в этом союзе родился очень сильный маг. Я. Но кто сказал, что между моими родителями были нежные и искренние чувства? Джеймс захотел себе Лили, как только увидел впервые. Любовь ли это? Да и Лили согласилась стать ему парой не столько из любви, сколько потому, что на неё не запàл никто более богатый и выдающийся. Угодил олень в сети «трепетной» лани, так сказать.       Народ явно поголовно выпал в прострацию, услышав от национального героя столь нелестные подробности о союзе его родителей.       А я, проглотив нежнейший котлокекс, завершил свою речь более оптимистичной нотой. Приврал конечно, неоткуда мне было знать такие подробности, но захотелось как-то побольше веры в светлые чувства в детских душах оставить: — В противовес им, та девушка, которую отверг отче мой, нашла себе в пару сильного и перспективного мага, тоже — как и моя мать — магглорождённого. У тех тоже прекрасно сошлись магические потенциалы. Но в отличие от моих родителей, эти двое искренне полюбили друг друга и живут душа в душу до сих пор. — Ну а как же дети?       Уставился на меня в упор Джастин.       Того поддержал Дэннис: — Вот-вот! Два мужчины ведь не смогут… ну…       Мелкий смутился и уткнулся в стакан с чаем, а Колину пришлось заканчивать мысль брата, мило розовея щеками: — Не смогут завести детей. Этих… Как там… А! Наследников. — Ну как сказать…       Пожал плечами придавленный Драко Седрик, а Дэннис поперхнулся чаем.       Я засмеялся над такой яркой реакцией, но Дафна меня опередила, не дав пояснить, и, сама того не желая, ещё больше шокировала наивного магглорождённого первокурсника: — Если, конечно, у тебя в не слишком дальних предках нет магических существ, у которых и особи мужского пола способны к деторождению.       Бедный Дэннис, хотя Колин и Джастин тоже, был готов сквозь пол вагона провалиться, как мне показалось. — Не паникуйте. Всегда есть вариант кровного усыновления или суррогатного материнства.       Совершенно равнодушно заметила абсолютно не стесняющаяся темы Астория. — Так. Предлагаю поговорить о чём-нибудь другом!       Бодро заявил из-под Драко тоже смущённый Седрик.

***

      Беседа перешла в менее травмирующее воображение магглорождённых русло, и всё бы было хорошо, если бы через некоторое время поезд вдруг не начал притормаживать, а затем и не остановился совсем. — Что происходит?       Нахмурился Седрик, пытаясь выглянуть в окно, чему мешала пока ещё костлявая, но уже рослая тушка Драко на его коленях.       «Что происходит», «что происходит»… Очередной «привет» от директора происходит.       В купе начало незаметно холодать, и все занервничали сильнее. Седрик ссадил Драко и попытался было встать, но был вынужден с удивлением на лице плюхнуться обратно на диванчик и начать растирать занемевшие ноги.       Я понимал удивление ответственного старосты, потому что тот не забыл наложить на своего «седока» чары облегчения веса. Но дело было в том, что я постепенно отменял чары и снижал чувствительность Седрика одним медицинским заклинанием. Мне совершенно не нужно было, чтобы этот решительный дурачок рванул к дементору в порыве защитить остальных. В этой жизни я твёрдо намеревался сохранить жизнь Седрику Диггори и не намеревался ждать, пока к нам соберётся с визитом дементор.       Но только я успел впихнуть Сэра Севера в руки растерянно стоявшего посредине купе Драко, как резко погас свет. За окном уже был поздний вечер, да и дождь лил, так что темно стало, хоть глаз выколи.       Вот же ж блядь! Что ж так быстро-то в этот раз?!       Температура резко упала, а я отчётливо расслышал, как у детей и подростков в ближайших к нашему купе зачастили сердца от испуга и раздались первые всхлип. — Мне страшно.       Пропищала Астория. — Прикройте глаза.       Приказал я и призвал палочку. Плавный взмах и… — Экспекто Патронум!       Яркий свет залил купе. Все заморгали, привыкая к смене освещения, а я уже смотрел в хитрые серебристые глазки неестественно огромного ворона, стоявшего у входной двери. — Чтоб ни одной балахонистой твари в поезде не было!       Буквально прорычал я свой второй приказ, теперь уже патронусу.       Тот распахнул опасно острый клюв, словно каркнул соглашаясь; напружинил лапы с загнутыми когтищами; присел и взмыл прямо с места, огладив стоявшего с приоткрытым ртом Драко серебристым крылом. Роняя на головы девчонкам с кончиков маховых перьев тёплые искры и оставляя в воздухе быстро исчезающие световые росчерки, ворон вылетел сквозь стену в сторону конца поезда.       Логично.       В нашем купе иней на оконное стекло наползал против хода движения, с хвоста. — Поторопись!       Крикнул я вслед патронусу, искренне веря, что тот меня услышит.       Стоило порасторопнее шевелить жопой.       Ругнулся я на самого себя.       Наше купе было в среднем вагоне, значит, тем, кто был ближе к хвосту, пришлось несладко. Я снова взмахнул палочкой, зажигая неяркий шар света. — Это что сейчас было? Я не понял.       Промямлил Колин, прижимая к себе младшего брата, который до сих пор сидел зажмурившись. — Уже можно переставать бояться, Дэннис. Ты не в курсе, да и брат твой тоже, но остальные подтвердят мои слова: когда я рядом, пугаться не стоит. Я ведь герой.       И я, широко ухмыляясь, подмигнул во все глаза на меня глядящему Колину.       Надеюсь, он поймёт, что это была шутка. Иначе меня ждёт повторение прошлого года. — Так а что это было?       Повторил свой вопрос Колин. — Это был блядский патронус!       Некультурно воскликнул наконец пришедший в себя Драко и в свою очередь впихнул Сэра Севера обратно мне. Низл только глаз закатил. Я, правда, не понял по какой причине: в ответ на восторженную реплику моего друга или на подобное с собой обращение. — Это такая птица — «блядский патронус»?       Растерянно уточнил Колин.       Ясное дело, что после этого вопроса в купе раздались сначала смешки девочек, а потом грянул общий дружный хохот. Я не смеялся, просто улыбнулся Колину и покачал головой. Тот опять покраснел, осознавая совершённый ляп.       Когда смешки стали стихать, я обратился к Седрику, как раз попробовавшему встать: — Когда дадут свет, я найду продавщицу сладостей. Позже она пройдёт по составу и раздаст всем шоколад. Ты просто предупреди, что всем стоит подлечиться. — Понял.       Кивнул он, на пробу переминаясь с ноги на ногу, и, выходя из купе, добавил: — Хотел бы я удивиться тому, что в свои годы ты уже умеешь вызывать патронуса, но… Что-то я не удивлён.       Сьюзен хмыкнула весело: — Да уж, знать бы, чего он не умеет.       Дафна и Астория сидели молча и смотрели на то, как иней медленно стаивает с оконного стекла, но страха не наблюдалось и у них.       Это хорошо. — Но зачем Гарри вызвал этого?.. Патронуса? Я не понял.       Опять влез со своими вопросами гиперактивный Колин, а его младший братец дал нам всем понять, что составит блестящую конкуренцию старшему в неуёмности: — А этот бля… Ой!       Получил Денис тычок в рёбра от брата и учёл их общую ошибку: — Эта птичка что делает? — «Эта птичка» отогнала от нас дементоров. И предупреждая ваши дальнейшие вопросы, я сейчас расскажу. Дементор — это магическая тварь, крайне плохо влияющая на несформировавшихся детей и подростков. На всех, вообще-то, но на детишек хуже всего. — А дементор где был?       Опасливо поинтересовался Джастин.       Пришлось успокоить начавших паниковать магглорождённых: — Он был далеко, но затухание источников света, резкое понижение температуры, вялость, беспричинный страх — всё это предвестники появления дементоров. А единственное, что может победить дементора, — это патронус, такая вот зверюшка-защитник, созданная силой магии и положительных эмоций. Вот я и вызвал своего защитника. Пусть в поезде сегодня и присутствует взрослый, но, честно говоря, после двух лет учёбы в Хогвартсе к новым профессорам у меня доверия не особо много.       Свет мигнул пару раз и загорелся ровно. Поезд, дёрнувшись и лязгнув сцепками, тронулся, набирая скорость.       Я погасил свой «Люмос» и предупредил всех: — Пойду найду продавщицу сладостей. Скоро вернусь. Ничего не бойтесь и тоже поделите оставшихся шоколадных лягушек. Не повредит.       Получив в ответ послушные кивки, мы с Сэром Севером вышли из купе. Я сориентировался по запаху и пошёл к голове состава.

***

      Продавщица сладостей нашлась в том самом вагоне, в котором ехал и Люпин. Я поморщился, но…       Куда деваться-то?       Женщина-сквибка повела себя довольно предсказуемо: вздрогнула, когда я открыл дверь крошечного купе для персонала. — Простите, что испугал.       Я мягко улыбнулся. — Что Вы хотели, молодой человек?       Пожилая дама выжидательно посмотрела на меня. — Я хотел бы Вас попросить пройтись отсюда и до конца поезда и раздать детям шоколад. Не думаю, что визит дементоров может послужить хорошим началом учебного года, тем более для первокурсников. Стоило бы сгладить впечатление, как Вы считаете?       Дама была со мной полностью согласна, но, понятное дело, простая продавщица бесплатно раздавать свой товар не могла, для её скромной зарплаты это было бы чересчур широким жестом. Но для весьма обеспеченного артефактора с блестящими перспективами на будущее эти траты былы вполне подъёмными. Отдав удивлённой продавщице пятьдесят золотых, я пошёл обратно. Почти сразу ко мне присоединился мой патронус, бесшумно и неосязаемо усевшись мне на плечо. В свете дежурных коридорных ламп сияющий ворон был не настолько величественным, конечно, как в полной темноте, но всё равно впечатление производил и размерами, и плотностью.       По книге Гарри Поттер был ведомым идиотом, искренне верившим, что его родители были святыми. И вполне логичным было, что патронус — защитник — ассоциировался у него с отцом. Но не у меня. Не со всем тем, что я знал о своих родителях. Поэтому мой патронус оленем не был. Но как выяснилось, тот мог измениться, если хозяин просил. О таком нигде не было написано, так что, вполне возможно, я стал первым магом, который додумался до подобного.       И кто бы знал, каким вредным может быть это… Даже не существо, а просто явление. Или кто он там? Порождение магии и чувств?       Сколько сил и времени я потратил, силясь убедить упёртого ворона, что тому стоит стать оленем. Защитник разговаривать не может, но мой и молча совершенно определённо посылал меня на популярный орган. Пока я не объяснил все причины моей просьбы, тот ни за что не соглашался меняться. А уж как издевался надо мной в процессе объяснений! Я вызывал, начинал объяснять, он выслушивал, корчил рожу один в один как у Снейпа и исчезал.       Развеялся, типа! Электричество в батарейке кончилось, типа!       Я опять вызывал, а тот, который был «с новой батарейкой», пялился на меня, делая вид, что прошлая версия этой версии ничего не передала. И мне надо ещё разок всё как следует, с самого начала, рассказать и объяснить. Я тогда так языком наворочался… Несравнимо ни с одним тяжёлым физическим трудом.       Из купе от дверей которого несло нечистой мокрой шерстью, отвлекая меня от воспоминаний, выглянул растерянный недооборотень и уставился на нас с моей птичкой. Слегка подвинув того, в проём высунулись ещё две головы: рыжая и кудлатая. Я молча прошёл мимо. — Позёр!       Надменно хмыкнула мне вслед Грейнджер, а я, даже не поворачиваясь, просто показал ей через плечо кулак, оттопырив средний пальчик.       Заебала потому что! Чесслово!

***

      Вернувшись в наше купе, ворона я отослал в конец поезда с наказом развлекать первокурсников. Усевшись на своё место и терпеливо подождав, когда Сэр Север уляжется, я тоже с удовольствием надкусил шоколадную жабку. Всё это под несколькими пристальными взглядами.       Сидят. Смотрят. Молчат. Ждут. Ну… Я же всё равно планировал это всё? Планировал. Так чего теперь кривляюсь?       Подняв руки, будто сдаваясь, я пообещал: — Научу.       Народ сразу перестал сверлить меня взорами и завозился радостно.       В купе заглянула продавщица сладостей, но у нас шоколада хватало. Она пошла дальше, а мы продолжили разговоры о патронусах, дементорах, Сириусе Блэке и прочем на злобу дня.       А мой ворон так и летал вокруг поезда, вплоть до самого прибытия на станцию «Хогсмид», чем, как выяснилось, вызвал небывалый ажиотаж.

***

      Стоя на обледенелом — И это первого сентября! Проклятые дементоры! — перроне и поджидая отставшего Драко, я — признаю, с некоторой гордостью — наблюдал, как из поезда высыпали первогодки и дружной стайкой посеменили вслед за моим пернатым патронусом. Ворон летел невысоко и достаточно медленно для того, чтобы дети могли за ним поспевать. Седрик и другие старосты со странными улыбками на хитрых физиомордиях шли замыкающими.       Когда я понял, что вся эта процессия двигалась от хвоста поезда ко мне, моя гордость дополнилась недоумением. Такое же недоумение отобразилось на лицах наконец-то спустившегося из вагона Драко и показавшейся следом за ним Сьюзен. Все остальные ученики тоже не спешили грузиться в кареты и внимательно наблюдали за намечающимся развлечением, расступаясь перед струйкой первокурсников.       Ворон подлетел ко мне и уселся на плечо, важно задрав клюв.       И что бы это значило, друзья мои?       Ну… В общем-то я всё почти тут же и узнал.       Новый староста «Слизерина» Лерой Боул, старший брат квиддичного загонщика Люциана Боула, указал на меня и, корча жуткие рожи — как я понял, так его корёжило потому, что он пытался не заржать, — громко и важно объявил: — Внимание, первокурсники! Познакомьтесь — Гарри Поттер, хозяин этой сильной и доброй птицы.       Угу. Развлекаться изволите, леди и джентльмены?       А Седрик, по-дурацки кривя губы в попытке сдержать ухмылку, подхватил за коллегой: — Не стесняйтесь обращаться к старостам, любой из нас вам поможет. Но не только мы. Наш местный герой Гарри Поттер никогда не откажет нуждающимся в его защите и поддержке!       Я смотрел на Седрика, а тот старательно отводил взгляд и с трудом удерживался от хохота. Впрочем, как и почти все остальные, за исключением восхищённых первокурсников.       Драко и Сьюзен, поначалу озадаченно поглядывали то на меня, то на моего ворона, то на первогодок, которые делали то же самое, что и эти двое — восторженно пялились, и тоже то на меня, то на моего ворона. Но теперь мои друзья шагнули мне за спину, и оттуда донеслись какие-то…       Похрюкивания? Предатели!       Но тут Сэр Север зафыркал вместе с ними.       Предатель!       Я глубоко вздохнул, послал слизеринскому старосте взгляд полный угрозы осуждения и обратился к первогодкам: — Хотите уметь вызывать такого же зверя? — «Такого же»?.. — «Зверя»?.. — Он имеет ввиду птичку! — Ааа!.. — Точно такую же? — Я хочу!!! — И я! — Мы тоже!       Загалдели детишки.       А я вспомнил своё февральское шоу и улыбнулся, разводя руки в стороны, заставляя своего ворона взлететь и закружить над нами, и ответил: — Да, такую же, но только каждому свою. — Но как?       Раздался робкий девчоночий голосок. — Как? Да очень просто! Мы же маги?       Задал я следующий вопрос, выводя мелюзгу на диалог. — Да… — А маги делают что? — Колдуют?       Ответила мне уже не одна девчушка, а целый хор голосов, пусть и неуверенных. — Именно! Приходите в наш «Клуб отработок», там мы научим вас колдовать и поможем со всем остальным. Окажем помощь и поддержку тем, кто хочет работать над собой и хочет научиться творить столь прекрасную магию! А пока мистер Ворон будет сопровождать вас на пути к замку, который станет вашим домом на ближайшие десять месяцев. Надеюсь, у вас на всю жизнь останутся прекрасные воспоминания о магической школе Хогвартс! Мистер Ворон, позаботьтесь о наших новых друзьях, сэр.       Дети заулыбались, а зловредные старосты наоборот перестали ржать. Кучка из самых мелких зашевелилась, вновь вытянулась в струйку и двинулась вслед за сиявшим в темноте серебром патронуса в сторону стоявшего в ахуе ступоре Хагрида.

***

      Подождав, пока те удаляться, я повернулся к заговорщикам: — Ну, кто из вас это придумал и зачем? Вы меня, что ли, смутить хотели? Так мне после прошлогодних выступлений перед Большим залом коротенькая воодушевляющая речь перед первым курсом — что два пальца обо… Что «Люмос» зажечь.       Все молчали, и я понял, что задумку угадал верно. Хмыкнул и повернулся уходить, но оглянулся и с усмешкой произнёс, чтобы смягчить впечатление от напоминания о неприятных событиях прошлого года: — Но тебе, Лерой, я всё равно это припомню.       Великовозрастные балбесы тут же разулыбались с облегчением на лицах. — А старших тоже учить будешь?       Поинтересовался Маркус, смотря вслед детишкам. Он подошёл к нам, пока я толкал свою импровизированную приветственную речь. — Хотите?       О! Ещё подопытные сами в руки лезут. Это я удачно зашёл, как говорится. — Ха! Спрашиваешь. Кто ж не хочет? Все хотят.       Ухмыльнулся своей страшненький улыбкой Маркус.       Интересно, у магов есть брекеты? Надо помочь пацану. Да и Оливер мне спасибо скажет наверняка. — Научу.       Пообещал я, но добавил серьёзно: — Но тогда я жду вас в «Клубе» с первого же учебного дня. Посмотрю на объёмы ваших магических сил. — Уговор! Жди.       Пообещал Маркус и многие из толпы закивали, соглашаясь.       Ну-ну, посмотрим. А то на словах-то все готовы, а как до дела дойдёт, так начнётся: «У нас тренировка по квиддичу», «А нам домашки много задали», «А у нас отработки…»       Я оглядел будущих жертв своих педагогических экспериментов, хмыкнул и потащил до сих пор хихикающих друзей в сторону карет.       

***

      Ничего неожиданного не было в том, что, стоило только мне оказаться в холле школы, меня тут же выловила МакГонагалл для предъявления претензий: — Мистер Поттер, Вы можете — хоть один год! — начать без позёрства и демонстрации всем окружающим собственной исключительности?       Мы с Сэром Севером переглянулись. Сьюзен и Драко нахмурились. А спешившая к нам декан Стебль, услышав это, приняла настолько устрашающий вид, что я даже сам немного струхнул. Но напрасно, гнев этой милой дамы оказался направлен не на меня. — Профессор МакГонагалл! А Вы можете — хотя бы в самом начале года! — не портить о себе впечатление?       Прошипела мадам декан, оказавшись за спиной МакКошки, и добавила ещё тише: — Сколько Вы ещё будете позориться перед учениками? — Ваш любимый Поттер…       Ооо! Сколько эмоций в одном слове, однако. — Ну начинается!       Прошептала мадам декан, невежливо закатывая глаза, и задала своей вечно раздраконенной собеседнице риторический вопрос: — Вам прошлого года было мало, решили ещё и в этом выставить себя инфантильной истеричкой?       Вообще весь разговор вёлся ею тихо, чтобы не привлекать внимание учеников к разборкам деканов.       Но я-то волк, я-то слышу.       Так что я приготовился наслаждаться шоу, тем более МакГонагалл ничуть не стеснялась говорить в полный голос.       Ну та и заговорила: — Я никем себя не выставляю! Это Ваш Поттер умудрился вызвать патронуса и зачем-то наобещал зелёным первокурсникам, что научит их творить столь сложную магию!       Ну тут уж я тоже решил вступиться за честь себя как мага: — Странная трактовка, профессор, мэм: «Умудрился вызвать патронуса». Умудриться можно ногу сломать, стоя на месте. А чтобы патронуса вызывать — так это тренироваться надо.       «Умудрился»… Вот Вы порой как пизданёте, милая моя Мегера Горгоновна, хоть стой, хоть падай.       Та от возмущения застыла, а декан Стебль поддакнула мне: — Вот именно, Минерва! Гарри тренировался и смог.       Я подхватил: — Вот именно…       Упс! Чуть тоже Минервой её в глаза не назвал. — …именно! Не моя в том вина, что Вы этого так и не смогли. Может быть, если бы Вы тоже достаточно потренировались, то всё получилось бы. Хотите, приходите на наши занятия. Уверен, я и Вас смогу научить.       Проходившие мимо ученики перестали проходить мимо, а начали кучковаться рядом, пытаясь делать вид, что им очень-очень что-то нужно вот именно в этом месте и именно сейчас.       В общем, как обычно всё.       Деканша «Гриффиндора» нависла надо мной, шипя мне прямо в лицо: — Мистер Поттер! Вы забываетесь!.. — Профессор Стебль.       С ангельски невинным видом позвал я уже собравшуюся встать на мою защиту мадам декана: — Разве можно оставлять первогодок одних так надолго всего лишь ради того, чтобы просто воспользоваться поводом забрызгать слюной лицо своему самому нелюбимому ученику? — Я смотрю, Вам мало прошлогодних отработок?!       Рыкнула Минерва, отстраняясь.       Лицо же декана Стебль стало до странности похожим на лица старост, с какими те полчаса назад выходили из поезда.       Мои друзья, до сих пор так и стоявшие у меня за спиной, опять начали подхрюкивать.       Кому-то явно не хватает пятачков на рожах! Расхрюкались, понимаешь! Веселятся!       Декан Стебль приподнялась на цыпочки, в попытке дотянуться до уха высокой МакГонагалл: — Действительно, Минерва, ты бросила малышей на растерзание призракам, а сама тратишь время на то, что станет анекдотом на весь этот учебный год. Прекрати за счёт Гарри пытаться поднять свой авторитет. Я думала, ты уже поняла, что это не получится. Вернись, пожалуйста, к выполнению своих должностных обязанностей, вспомни о новичках.       И тут бы эта битва моторов и завершилась моей безоговорочной победой, но…

***

— Мистер Поттер, мне кажется, Вы ведёте себя… ммм… слишком грубо.       Я замер от удивления, а МакГонагалл прямо-таки на глазах воспряла, получив себе защитника, даже такого неказистого.       О бля! А ты-то, болезный, чё доебаться до меня решил?       Я совершенно не ожидал, что эта шавка трусливая полезет ко мне с нравоучениями. Справедливости ради — Хотя кому она, справедливость эта, здесь нужна? — я заметил: — Вообще-то, я стою и молчу, не мешаю профессорам выяснять отношения.       Но этот оборванец продолжил рыть могилу авторитету своей бывшей деканши:       Ну как выяснилось спустя пару фраз. — Но я слышал то, что Вы сказали профессору МакГонагалл ранее.       Честно говоря, я был весьма удивлён. Нет, не тем, что Люпин хорошо слышит, а его поведением в целом:       Он что, оборотня во мне не чует? Думается мне, что из нас двоих на роль вожака стаи тянет вовсе не он. Совсем нюх потерял? Во всех смыслах?       И удивлён я был не только его поведением, но и непонятными претензиями в мой адрес. И решил уточнить: — Это Вы про что? — Это про слюни в лиц… лицо.       По раздавшимся вокруг нас смешкам этот болван наконец понял, что лучше своей любимой профессорше не сделал, но тут же попытался снова на меня наехать, отвлекая внимание окружающих от своего ляпа: — Я считаю, что Вы не правы. — Ааа… Ну раз ВЫ так считаете, то да. Конечно, я не прав.       Но тут я опомнился наконец и понял, что Гарри Поттер Римуса Люпина ЕЩЁ НЕ ЗНАЕТ! А я стою тут, понимаете ли, разговоры с незнакомым мужиком разговариваю, словно мама Лили меня в детстве не учила, что так делать нельзя.       А! Точно! Ведь не учила. Ты погляди! Тем не менее…       Я взглянул на потрёпанного жизнью мужичонку и спросил, нарочито насторожившись и отступив на шажок:       Дальше просто некуда было, того и гляди кому-нибудь на ухо наступил бы. — А Вы, простите, кто? — Меня зовут Римус Джон Люпин, я новый профессор Защиты от Тёмных Искусств, а также старый друг Ваших родителей, мистер Поттер.       Я переполненным сарказмом голосом протянул: — Угууу. Буду знать, профессор старый друг.       Вокруг нас поднялись шепотки возмущения, мол, снова лезут всякие к Поттеру.       Люпин услышал и смутился, а я продолжил брызгать ядом, пользуясь тем, что два декана всё своё внимание сосредоточили друг на дружке: — Ну здравствуйте, что ли, профессор-защитник…       …драных сучек кошек пээмэсных.       Вслух я этого, конечно, не сказал, но ооочень громко подумал.       Сказал я другое и обращаясь к присоединившейся к нам недовольной МакГонагалл: — Мэм, мы можем идти? Или вам с профессором Люпином хочется ещё помастр… эээ… поностальгировать и ещё больше задержать ужин? Мы голодные, но если уж вам так нужно, мы подождём. Это ничего, что у нас сегодня за весь день из еды был только перекус шоколадом, после визита дементоров, ничего. Мы подождём. Ничего страшного.       Я смотрел на Люпина и чувствовал, как мой внутренний альфа-хищник недовольно порыкивает, не одобряя нахождение рядом с этим недооборотнем.       Летом я заранее смирился с тем, что аура тринадцатилетнего ребёнка не в лучшую сторону меняла моё поведение. Просто запасся как следует успокоительным зельем по старинному рецепту и надеялся, что как-нибудь да проскочит. Но теперь, глядя на это пресмыкающееся — которое, увы, совсем не Вася, — я понимал, что нет.       Не проскочило.       Мне до ужаса хотелось вгрызться в чужое горло. Совершенно очевидно стало, что мой волк считает Хогвартс своей территорией.       Хватит иль не хватит, вот в чём вопрос. Это я про зелья.       Оценив настрой моего внутреннего хищника, я решил, что с сегодняшнего вечера у меня официально начался переходный возраст. Я решил, что буду показывать зубки и огрызаться. Ибо имел право.       Я же как все. Я же тоже обычный подросток. Тем более не учебный год, похоже, намечается, а полная жопа. Я просто не смогу сдерживать в себе всё-всё. Мне же не до самых ушей зельями заливаться! Я ж тогда и говорить не смогу связно, только булькать буду. Зельем в брюхе.       Декан Стебль вздохнула и, игнорируя недовольство своих коллег и мной, и ею, велела всем ученикам отправляться в Большой зал и подхватила меня под руку.       МакГонагалл наконец-то поспешила к действительно уже порядком, должно быть, заскучавшим первокурсникам.       Лишь бы не передрались, как мы на первом курсе. Но Уизлей больше нет, так что не должны бы.       Куда делся Люпин, я не следил, тот как-то абсолютно незаметно растворился в пространстве.

***

      Уже сидя за факультетским столом и одним глазом наблюдая за распределением, вторым я следил за Северусом, который с заметным — по крайней мере для меня — трудом держал нейтральное выражение лица, будучи соседом по стулу нового «профессора» ЗоТИ.       А я сидел и пялился на своего самого любимого настоящего профессора и размышлял о профессорах ненастоящих:       Чё им всем этот «профессор» покоя не даёт? Так хочется хоть какое-то звание себе присвоить? Думают, что ли, «профессор» автоматически уважения добавляет? Хотя… Нет, ну назвался бы Люпин просто преподавателем, нахуя профессором-то? Где вы все свои докторские писали-защищали, профессора кислых щей, господа Локонс, Люпин и этот… Не помню даже, как того, на первом курсе который был, звали. Ну того, который КвирреллМорта замещал?.. Не, не помню.       Допялился я до того, что Северус, встретившись со мной взглядом, почти незаметно кивнул в сторону Люпина, а после посмотрел на меня, своим фирменным жестом приподняв бровь.       Я тяжко вздохнул и пожал плечами, добившись своей короткой пантомимой того, что его губы чуть дрогнули в едва заметной ухмылке.       Дамблдор вещал: — …тюрьмы Азкабан сбежал опаснейший преступник… …Министерство магии сочло необходимым… …дементоры для защиты Хогвартса… …обращаюсь ко всем вам…       «Барсуки» постепенно переставали слушать и затевали междусобойчики.       Я решил начать: — Так, ребята. На учителей в этом году не обижаемся.       Я покосился на Джастина и Сьюзен те понимающе кивнули, а Сьюзен залилась краской.       Надеюсь, Сью, ты вспомнила сейчас мой день рождения и очень раскаиваешься. — Особенно не обижаемся на Снейпа. Для него настали тяжёлые деньки.       Добавил я и глянул на распределившихся на «Пуффендуй» мелких, про себя думая о Люпине: — Первый курс, если чего-то испугаетесь, сразу идите к нам. — А профессор МакГонагалл сказала, что ты не имеешь права ничему нас учить.       Выступил самый, видать, смелый из новичков, который после переглядок с остальными взял слово. — Ну хорошо, тогда слушайтесь профессора МакГонагалл, и обращайтесь к декану и старостам.       Я по-доброму улыбнулся смельчаку, а про себя порадовался, что теперь могу с чистой совестью скинуть всю ответственность за мелких на наших новых старост Седрика и Беатрис Хейвуд, а сам заняться экспериментами.       Хотя… Эх, хотел же попробовать первокурсников научить патронус вызывать, а теперь где подопытных брать? Ай, ладно. Старших буду учить, нервы крепче будут. А то зелий точно не хватит. — Эй! Погоди, Гарри! Я сама собираюсь ходить к тебе в «Клуб»! Нас же ни один учитель не станет заклинанию «Патронуса» учить!       Быстренько сообразила и спохватилась Беатрис, озадаченно переглядываясь с Седриком. — Старших я научу, не волнуйся, Беатрис.       Я улыбнулся старостам и стал накладывать себе еду.       На какое-то время дискуссия затихла, все насыщались, а мелкие ещё и шушукались в своей стайке, по всей видимости обсуждая увиденное и услышанное из разных источников.       Когда на столах возник десерт, какая-то уж очень маленькая девочка спросила: — Но… но разве можно не слушаться профессора МакГонагалл? Она же заместительница самого директора Дамблдора!       «Самого директора Дамблдора»… Тьфу! Дааа, мне придётся изрядно потрудиться, чтобы люди перестали так думать об этом белобородом пиздюке.       Все слышавшие вопрос девчонки запереглядывались и завздыхали. Кое-кто, как и я, закатил глаза.       А что тут сказать? Открыто призывать к неповиновению? Я — пас. Мне тут революции как не были нужны раньше, так всё ещё и не нужны сейчас.       Но я смог подобрать ничего не значащие, но красивые слова: — Иногда непослушание может принести больше пользы, нежели вреда. Но выбор всегда остаётся за вами. И не стоит сейчас об этом сильно задумываться. Есть такая народная мудрость: время всё расставит по своим местам. Так и будет, на самом деле, стоит только подождать и…       

***

      А после ужина, на традиционных посиделках в гостиной факультета, декан Стебль разрекламировала меня и «Клуб», подтвердив, что таки да, профессора не станут учить тому, чего нет в программе, потому как…       Ну потому, что этого нет в программе. А времени у них свободного, чтобы сделать это из любви к магическим искусствам — ну или к детям — тоже нет.       Старшие не отреагировали вообще никак, потому что уже были в курсе ситуации в нашей «прекрасной» школе, а младшие задумались. Да так крепко, что мне казалось, я прям слышал тот грохот, с которым рушились в детских головёнках авторитеты со своих пьедесталов.       

***