Неправильный Поттер. Пуффендуй

                   

***

      На следующий день моё утро было целиком и полностью отдано гоблинам на растерзание. Работа на наших совместных производствах шла активно, изготавливаемые по моим патентам артефакты пользовались высоким спросом что в Британии, что заграницей. В общем, ручеёк золота непрерывно тёк в наши с гоблинами кармашки. То есть сейфы. Но невзирая на отсутствие материальных проблем, на это лето у меня было намечено начало одного масштабного и весьма претенциозного проекта — обеспечить магов мобильной связью. Ведь, в конце концов, я выдумывал всё это не просто ради наживы, мне действительно было интересно то, чем я занимался. Да и очень хотелось подпинывать в задницу техномагический прогресс в инертном магическом сообществе.       На сегодня было назначено заседание Совета Клана Гринготт. Собрать эту сходку авторитетов было несложно. После того, как я — через Ормока и его дядю, деда Флитвика, — обрисовал правлению банка, ну и руководству клана заодно, финансовые перспективы от организации магической мобильной связи на одном отдельно взятом куске суши, никаких препон в организации встречи с самым высшим эшелоном власти я не встретил. К тому же гоблинам импонировала сама идея очередной монополии. Конечно, сейчас они жили в мире с магами, но осадочек — как в известном анекдоте про двух евреев и чайные ложечки — за притеснение их, существ такой тонкой душевной организации, до сих пор остался. Вот и мстили мелкие по мелочи.       Хотя можно ли считать мелочью год за годом накапливаемые в их когтистых ручках производства? Ай ладно, не моё это дело. У этой страны министр есть, вот пусть он голову и ломает, пусть создаёт антимонопольные комитеты и прочее.       На деловом совещании, состоявшемся в памятном мне круглом зале, мы обсудили начало совместного бизнеса по производству магического аналога мобильного телефона и пришли к полнейшему согласию. Естественно, пришлось поторговаться, но я уже как-то вроде и привык, так что моральных сил от меня это потребовало гораздо меньше, чем раньше.

***

      Идею магофона я откровенно потырил у умных магглов, у которых даже в этом времени уже имелись сотовые телефоны, просто весили те сейчас несколько фунтов, да и габаритами поражали отнюдь не маленькими. Моё же изделие по своим характеристикам и размерам должно было походить на смартфон далёкого — От девяносто третьего-то года двадцатого века! — будущего. Естественно, попроще: без камеры, безо всяких игр и калькуляторов, но зато с рядом модификаций, которые были бы привычны и понятны магам.       Так как магический мир плевать желал на большую часть законов физики, то никакие спутники на орбите Земли были на фиг не нужны. И даже про возведение вышек с ретрансляторами речь не шла. Да и оптоволокно в этом проекте никому никуда не упёрлось. Я просто решил воспользоваться идеей, которую реализовывал Камень Рода. Хотя, стоило бы признаться, пришлось изрядно потратить ночей, чтобы переписать алгоритм действия. Но надо же мне было чем-то заниматься вторую половину учебного года, когда пропала необходимость убиваться над зарядкой накопителей и чтением книг по проклятьям. Вот я и занялся.       В переделанном мной варианте система один плюс шесть не возводила однородный купол над определённой территорией. Общий центр остался, как и шесть вспомогательных точек. Но эти точки были бы не равноудалены от центра, а разнесены по самым дальним оконечностям архипелага. Таким образом вся территория магической Британии, невзирая на изъёбистость замысловатость рельефа местности, была бы накрыта сетью связи.       Камень для этого проекта я запланировал взять у гоблинов. Они были мне ещё должны одну услугу в счёт оплаты возврата им «артефактов Основателей». Этот Камень должен был послужить аналогом центральной серверной. Расположить тот я решил в одном интересном месте — на острове Мэн. Островок этот располагался примерно на одинаковом расстоянии от Англии, Ирландии, Шотландии и Уэльса.       Чем не центральная точка?       На местном наречии столица острова город Дуглас назывался Долиш. Естественно, я не смог пройти мимо такой пасхалки. Шесть маленьких частей центрального Камня я задумал разместить в самых окраинных точках островов Британского архипелага. Один — на острове Ирландия, в ещё одном местечке с говорящим названием — Дингл. По одному — на Гебридах и на Шетланде. Два камня остались бы на самом большом из островов — на Великобритании: в Норидже, Англия, и в Абердине, Шотландия. И последний занял бы своё место на острове Гернси, в Нормандии. По сути, шесть дополнительных частей нужны были только и исключительно для улучшения качества связи.       Аналог сим-карт я тоже уже продумал. Магическая симка изготавливалась из серебра, с вплавлением в металл частички главного Камня. Реализовывать идею в промышленных масштабах — после успешно проведённых полевых испытаний — стали бы конечно же на производстве. Там изготовили бы и симки, и разработанные мной аппараты.       Я же не конвейер, штамповать одно и то же. С меня — только опытный образец ручной сборки.       Процесс это был небыстрый, потому что всё нужно было делать вручную, кропотливо и внимательно. Размеры магофона планировались приятно маленькими. Правда, приятными эти маленькие размеры были лишь для будущих пользователей. Не для изготовителей, которым предстояло наносить столбцы рун на крошечные детальки.       Это ещё что! А вот когда я себе очки делал… Вот там размерчики вообще!       Понятно, почему я собирался переложить эти работы на чужие плечи.       Вот на представление проекта и обсуждение деталей я и потратил почти весь день.

***

      А вечером сел за изготовление для собственных нужд двух артефактов личины. Правда, предварительно уточнил, не исчез ли аппетит кое у кого. Оказалось, что не исчез. Даже и не собирался. Бодрый куклёнок питался регулярно, трижды в день, совершенно плюя на то, что пищеварительной системой природа в моём лице его не наградила. Полюбовавшись, как во рту материальной иллюзии, наложенной на деревянную марионетку, исчезают бутерброды один за другим, мне захотелось побиться лбом об стол, от общего непонимания происходящего.       Как? Вот как, блядь? Магия, не иначе.       Решив не забивать голову тем, что осознать не в силах, я принялся за то, что в моих силах как раз и было. С артефактами я не стал умничать, маскировать ауры, придавать иллюзиям материальность, да и вообще сильно что бы то ни было менять. Смастерил два кулона, сделавших нас с «Гарри» похожими друг на друга: русыми, голубоглазыми, круглолицыми. Рост я менять не стал, как и комплекции. На мой взгляд, мы очень даже походили на отца и сына. Мой настоящий высокий рост оправдывал достаточно крупные как для первокурсника габариты куклёнка.       Вот в таком виде мы и пошли на Косую аллею, покупать палочку псевдо-Гарри.       Я бы отдал ему свою, но эта темпераментная зараза ни в какую не согласилась переходить в чужие руки, пусть даже и почти в мои. А палочка куклёнку была нужна. Хоть за его магическую составляющую «отвечал» бывший эльф-домовик, но колдовать щелчком пальцев он не мог. Так что пришлось идти покупать инструмент.

***

      Смешно сказать, но «выбрала» «Гарри Поттера» предназначавшаяся ему изначально остролистовая. Взъерошенный в этот раз меньше обычного Гаррик Олливандер сокрушался и метался, хрустел суставами нервно сжимаемых пальцев, но палочку отдал. Хотя я был уверен, что, стоило нам выйти за дверь, тот тут же рванул составлять письменный отчёт Дамблдору о покупке «сестры» Волдемортовой палочки неким Джоном Доу.       Однако директора Хогвартса осенью будет ожидать немалый сюрпризец, когда не увидит тот в списках первокурсников мальчика с такими именем и фамилией.

***

      Со следующего утра мы занялись запланированным и до самого дня рождения Гарри Поттера занимались каждый своими делами.       Куклёнок, как и решил, целыми сутками торчал в моём вигваме-мастерской. Ему реально было чем заняться, даже с учётом того, что сон деревянному телу оказался не нужен.       Ну слава богу, хотя бы сон! А то если бы он ещё и по ночам дрых, то… Вот где бы тут была моя выгода?       А так неспящий ненастоящий мальчик исписывал лист за листом, высчитывая совместимость рун и элементов ритуальной фигуры и возможные побочные эффекты. Попутно он копался в принесённых мною газетах, диктовал «Прытко Пишущему Перу» выжимки из статей. А ещё он рисовал картину. Картина была большой — комната со стоящим в центре круглым столом и семью стульями вокруг, место для общих собраний Основателей. В процессе рисования «Гарри» слушал в ускоренном режиме записи с броши, стирая ненужное. Ведь ерунды всякой там не на один месяц было.       Сам же я тем временем деньгу зашибал немалую. Ко мне записались на снятие Метки бывшие «Упиванцы». И не только из Отдела тайн, а и из остальных Отделов Министерства. Гиппократ запустил слух, что нашёлся специалист узкого профиля, и через вторых, третьих… десятых лиц подтянулись ко мне те меченые, которые явно не нуждались в очевидном подтверждении своих опрометчивых решений юности. И я снимал метки. За весьма достойную плату.       Почему нет?       И нет, я не опасался, что эти люди просто воспользуются отсутствием на левой руке клейма принадлежности к определённой группировке и начнут сеять хаос и творить бесчинства. Ко мне пришли только те, кто прекрасно отдавал себе отчёт в том, что с ними будет, если их Тёмный Властелин вернётся из небытия. А такая возможность сохранялась до сих пор, ведь метка с их рук никуда не делась, все это понимали. Так что нет, я не боялся последствий в виде резкого всплеска преступности. Мои клиенты явно хорошо обдумали свою жизненную позицию.

***

      Оторвался куклёнок от своих дел за июль лишь единожды, ради визита в гости. Навестить Лацерту мы пошли вместе, потому что он, когда узнал, куда я собираюсь, наставил на меня свою свежекупленную палочку. — Ну и что ты собираешься сделать? Проклясть меня, что ли? Я тебя создал, а ты? Это теперь у молодёжи такой способ сказать «спасибо»?!       Пошутил я, смутив засранца. — Ну допустим, создал ты меня, чтобы тебе было кого вместо себя убить, поэтому не стоит и возмущаться, как мне кажется. — Ну… Резонно.       Согласился я и протянул ему руку — типа, помирились, — но высказался: — И всё-таки ты меня бесишь. — Взаимно.       Мы хором хмыкнули, оскалились друг дружке, и он пошёл переодеваться, а я присел подождать.       

***

      Аппарировав к воротам усадьбы Малфоев, мы беспрепятственно вошли и никем не встречаемые направились не спеша по знакомым уже дорожкам к дому.       Но тут буквально нам на головы с неба свалился вопящий Драко. Пролетев по инерции несколько ярдов вперёд, тот окончательно снизился и, спрыгнув с метлы, рванул назад, нам навстречу, вопя: — Гарри!       Более чем очевидно было, что тот, мягко говоря, был приятно удивлён, увидев лучшего друга у себя на пороге. Да и меня/Гарольда мой человеческий друг если не любил, то уж точно уважал и испытывал ко мне благодарность. А потому не было ничего удивительного в столь тёплом приёме.       Напрыгнув с разбега на «Гарри», Драко крикнул мне, хотя никакой нужды орать уже не было, мы стояли достаточно плотной кучкой: — Здравствуйте, мастер Тодд! — Здраствуй, Драко.       Отозвался я, не без толики ревности наблюдая, как мой — Мой, блядь! — друг радуется встрече не со мной, а с замаскированной деревяшкой.       А то ли ещё будет! Как бы вообще на ревность не изойтись. Всё-таки я такой собственник.       Мальчик-марионетка только ухмылялся, очевидно прекрасно понимая, что я сейчас испытывал, глядя на их пацанячьи обнимашки.       Козёл! Вот хоть это и я сам, а всё равно — козёл.       Тут же захотелось отомстить «Гарри» и стать хотя бы чуточку ближе к своему другу. Что я и сделал: — Драко, я считаю, нам с тобой тоже стоит отбросить церемонии. В конце концов, я ведь крёстный твоей сестры. Зови меня… — Зови его «Гарольд», чтобы путаницы не было. Ведь Гарри — это я.       Перебил меня деревянный засранец, с ухмылкой наблюдая за желваками на моей челюсти. — Хорошо, Гарольд, с радостью.       Бодро отозвался тот, совершенно не замечая нашу с куклёнком дуэль взглядов.       Ну ведь как есть — козёл!

***

      Ведомые Драко, мы завернули за угол дома и услышали голоса, доносившиеся из большой белой беседки, стоявшей на берегу небольшого прудика. Все были в сборе, включая Северуса и малышку Лацерту, пили чай и общались — Всем добрый день.       Одновременно произнесли мы с «Гарри» и недобро покосились друг на друга. — Как у вас дела?       Точно так же хором сказали мы.       Нарцисса не выдержала и рассмеялась, Лацерта, естественно не понимая, над чем смеётся её мать, подхватила. — Сразу видна некая общность.       Фыркнул Люциус, вставая из плетёного кресла мне навстречу.       Северус последовал примеру друга, и я снова имел счастье насладиться ощущением прохладной узкой ладони того в своей руке.       Когда руки были пожаты, Люциус почему-то сказал: — Садись сюда, Гарольд.       И пересел в другое кресло, поближе к жене, оставляя нас с Северусом сидеть рядом.       Это почему так? Это он сам заметил мой интерес? Или его Северус попросил? А если Северус, то это значит, что я ему тоже интересен? А если…       Мысли мои заметались и забегали, как тараканы, застигнутые врасплох включившимся посреди ночи светом на кухне.       Что-то я всё про тараканов, да про тараканов. Как узнал, что Марджори приедет в гости, так всё сплошь тараканы. К чему бы это? Страх, что опять меня гонять начнёт? Но в этот-то раз я уже взрослый, что-нибудь придумаю.       С некоторым трудом вернув всё внимание ни к чему не обязывающей лёгкой беседе, я принялся просто наслаждаться разговором, холодным чаем со льдом и разглядыванием Северуса, не настолько строго, как обычно в школе, застёгнутого на все пуговицы. — Мастер Тодд…       Через какое-то время обратился ко мне Северус, выглядя немного нервно. — Гарольд.       Перебил я и счёл нужным пояснить: — Все здесь присутствующие друг с другом связаны, все на «ты». Предлагаю и нам с Вами, Северус, перейти на менее формальный уровень общения. Если Вы, конечно, не против. — Я не против, Гарольд.       Секунду подумав, произнёс он, таким глубоким голосом, что у меня сучки-бабочки так размахались крыльями в животе, что прямо в яйца отдача шибанула. — Так вот, Гарольд…       Повторил тот, совершенно не понимая, что творит со мной. — …я хотел узнать, где вы с мистери Поттером проживаете?       И пока отпавшая от удивления челюсть не успела стукнуть мне по приподнявшемуся от радости — Он хочет зайти ко мне в гости?! — члену, чуть замявшись, он пояснил: — Я переживаю за мистера Поттера в связи с недавними новостями.       Всего-то? А я-то уж размечтался было.       Стараясь скрыть разочарование я принялся рассказывать: — Совершенно не о чем переживать…       И не отказал себе в удовольствии прокатить по языку, чуть не мурлыча: — …Сеееверррус.       Он вздрогнул! Он точно вздрогнул! Так… О чём я? Вот Васьки-то на меня нет, хоть бы озабоченным обозвал.       К счастью, чему-то таинственно улыбнувшаяся Нарцисса помогла мне вспомнить, о чём шла речь, прежде чем я столь неосмотрительно погрузился в мечтания о взаимности со стороны одного зельевара: — Твой дом должен быть просто отлично защищён. Правда, Гарольд? — О, да! Да. «Просто отлично»! Чтобы добраться до моего дома, прежде всего нужно быть очень сильным магом и отличным взломщиком чар. Мои территории огорожены, естественно. А если всё-таки кто-то попадёт за защитные барьеры, то — пока этот гипотетический вторженец добирается от границ пешком — его или сожжёт дракон, или напугает цербер. Не уверен, что она станет теперь хоть на кого-то нападать, психологическая травма, понимаете ли. — Не удивлён.       Чуть усмехнулся Северус, покосившись на куклёнка.       Не смотри на него, он ненастоящий! На меня смотри, Сев, на меня! — В любом случае, на шум, поднятый цербером, отреагирует мой домовик. А он у меня шутить не любит.       Я вспомнил окровавленного Кричера с оторванной головой Добби в руках и, незаметно передёрнувшись, добавил: — А любит решать проблемы радикально.       Северус покивал задумчиво: — Хорошо. Это хорошо. Я и позабыл, что Вы… ты — лорд, и территории Рода защищены куда лучше, чем просто дома. Значит, мистер Поттер в безопасности.       Рекомый мистер Поттер нарисовался рядом с нами и спросил: — Профессор Снейп, сэр, Ваше беспокойство как-то связано с тем, что мой крёстный сбежал из тюрьмы?       И этот паршивец вперил в моего — Моего! Слышал ты, деревяшка?! Ууу, козёл! — Северуса свои огромные зелёные глазищи и состроил самый невинный вид, который только мог.       Чё, падла деревянная, друга моего малолетнего себе захапал, теперь припёрся и возлю… симпатичного мне взрослого отжимать? А вот хуй тебе! Моргай, не моргай — только зря стараешься! Северус мой не педофил.       А тот, о ком я так страстно думал в данный момент, грациозно склонил голову и ответил: — Напрямую, мистер Поттер.       А тому только и надо было, что вовлечь Северуса в диалог, зачастил сразу же: — Мне очень приятно, профессор, сэр, что Вы обо мне волнуетесь, но не стоит переживать напрасно. Если бы Сириус Блэк хотел меня убить, то убил бы ещё в восемьдесят первом году. Это ведь он в тот самый вечер вынес меня из разрушенного дома в Годриковой Лощине. Впрочем, я и так почти никуда не выхожу. Наставник не выпускает меня одного с принадлежащей ему территории. А уж туда-то Блэк точно не сунется.       Конечно «не сунется»! Нафига б оно ему?       Сириус Блэк уже почтил визитом живую изгородь дома номер четыре по Прайвет драйв, в городке Литтл-Уинджин, графства Сюррей. Глянул на «крестника», выпнутого мной в сад после полученного от сигнализации оповещения; понюхал воздух подозрительно; но — когда я под невидимостью осторожно подобрался к куклёнку поближе — всё же удовлетворился наличием какого-никакого запаха и поскакал дальше по своим пёсьим делам. Можно было бы тут его и того… — Не в смысле — прибить, не-не, а поймать, но… — но во-первых, необходимо было выкурить Петтигрю из гриффиндорского общежития, а во-вторых, Гиппократ ещё не договорился с ЧПОКом, и содержать мне Блэка было негде.       Не домой же тащить? У меня уже есть собака.       Но эта типа встреча была полезна. Я сделал вывод, что, как всегда, не учёл мелочи. Например, что Блэк — анимаг. А значит — с нюхом у того всё в порядке. Страшно было представить, как тот мог бы интерпретировать то, что унюхал. Лично я ощущал исходящие от «Гарри» запахи дерева и крови, некую химическую кислинку, свойственную всем ядам, и нежную молочную нотку. Ну и на этом, собственно говоря, всё. Деревянная марионетка человеком — Естественно! — не пахла. Неудобно получилось бы, если бы — случись так, что «Гарри» понадобилось бы подменить меня в Хогвартсе — МакГонагалл подняла переполох, что вместо Избранного кто-то другой.       И я тут же обратился к Гиппократу. Понадеялся, что найдётся у того — в его тайном хозяйстве — что-нибудь наподобие химической лаборатории, где мне смогли бы разработать какую-нибудь, прости господи, отдушку. Тот поржал, но требуемое смастрячили за два дня. Правда, пришлось мне для этого пожертвовать «таинственным» парфюмерам некоторые свои телесные жидкости…       Беее… Но ничего не поделаешь, живое тело пахнет не цветами, увы.       Теперь в нескольких местах на деревянном тельце имелись ёмкости, куда надо было раз в полгода добавлять ту самую отдушку.

***

      Пока я предавался воспоминаниям о событиях совсем недавнего прошлого, шустрый «Гарри» свинтил к заскучавшему было Драко, и оба умчались летать на мётлах.       Надеюсь, после этого мне не придётся делать новую марионетку.       А Северус обратился уже ко мне: — Я слышал краем уха, ты собираешься помочь Лонгботтомам. Это правда? — Правда. Но…       Я замялся, не зная, стоит ли озвучивать свои истинные мотивы, но он подтолкнул меня: — «Но»?       Я вздохнул и решил, что некоторая откровенность между нами не помешает: — Пока я ничего предпринимать не буду. По крайней мере, ещё год. Алиса Лонгботтом — крёстная Гарри. Как думаешь, что произойдёт, когда она придёт в сознание? — Дамблдор воспользуется этим, чтобы забрать мистера Поттера из той семьи, в которой он сейчас живёт.       Тут же сообразил Северус, а я утвердительно кивнул: — Не знаю, правда ли так будет, но не хочу рисковать.       Мы перевели разговор в иное русло, наслаждаясь приятным вечером. Я немного посидел с Лацертой на руках, развлекая крестницу маленькими радужными бабочками.       А под конец визита Северус осторожно спросил, дождавшись момента, когда рядом никого не было: — Гарольд, это ты через мистера Поттера оставляешь мне под Рождественской елью подарки?       Я опешил. Растерялся. Не сообразил. Занервничал. Я совершенно не ожидал, что он спросит меня о таком.       Признаться? И что будет? А вдруг он всё вернёт? — Н-нет?..       Полувопросительно прозаикался я.       Если бы я был готов заранее к такому вопросу, то, вполне вероятно, наши отношения уже тогда перешли бы на иной уровень. Но увы… Я был совершеннейшим профаном в этой жизненной сфере. Я был неуверенным в себе, в третий раз проживавшим один и тот же временной отрезок жизни одиночкой. Потому и не нашёл в себе сил на признание. Я просто не был готов. — Жаль.       Еле слышно прошептал Северус себе под нос и отвернулся. Если бы не мой волчий слух, то я просто ничего не услышал бы.       Я смотрел перед собой в пол и не знал, что и делать:       Признаться? Но уже ведь ответил, что «нет». Или признаться? Буду выглядеть дураком. Ему жаль? То есть он хотел бы, чтобы это был я? Или я не так понял? — Прошу меня простить.       Северус встал и отошёл к Люциусу. — И я прошу…       Прошептал я, растерянно провожая глазами его спину, и наткнулся взглядом на еле сдерживавшую улыбку Нарциссу.       Чего это она?       

***

      В положенное время настал день рождения Гарри Поттера. В этот день случилось много разного неожиданного. Кое-что оказалось на удивление приятным — для некоторых, не для меня — и имело далеко идущие последствия. А кое-что в моменте было весьма неприятным — особенно для меня, — хотя последствий не имело вовсе. То есть всё было так, как всегда и бывает в жизни, — хорошее и плохое шли рука об руку.       Самым первым гостем в доме Дарсли в этот день был я. «Гарри» заранее предупредил родственников, что на праздник придёт его «наставник». Само собой разумеется, что смотрели на меня крайне насторожённо. Я же прибыл как истинный Санта, с подарками для всех. Вручив поддельному имениннику пустую коробку, Вернону я презентовал бутылку огневиски; Петунии, вместо букета, — горшочек с волшебной розой; Дадли — набор зачарованных на незатупляемость ножей для резки по дереву, с разными формами лезвий.       Получив свою порцию благодарностей, я также получил в руку и стакан с аперитивом, был усажен на диван и подвергнут допросу. С моей стороны в ход тут же пошли откровенная ложь и — каюсь, но ничего не могу изменить — магическое влияние.       На свой вполне закономерный вопрос — давно ли я знаком с племянником его жены, Вернон получил от меня сдобренный чарами убеждения ответ: — О, поверьте, я рядом с Гарри уже достаточно много лет. И никто из вас не сомневается в том, что я достоин доверия.       Семейство Дарсли закивало, соглашаясь, а я почувствовал себя поросёнком. Но я честно не видел иного пути убедить семью обывателей в том, что крайне молодо выглядящий и до опупения красивый мужчина несколько лет в тайне от опекунов общался с мальчиком и не имел никаких иных намерений, кроме обучения и защиты.       Лично я на такое ни в жизнь не повёлся бы!       Я заверил Вернона, что помогу им всегда. Если вдруг хоть что-то покажется им подозрительным, то пусть сразу известят об этом племянника, а тот сообщит мне. Также я вручил каждому цепочку, защитный артефакт от легилименции — На всякий случай! — что после надевания сразу же стала невидимой. Понятно, что, если кто-то — не будем тыкать пальцем в длинную белую бороду — возжелает непременно пролезть им в головы, то артефакт не выдержит. Но я рассчитывал на всеобщее слегка презрительное отношение магов к магглам, по типу — где маглы, а где ум. Артефакт активировался при воздействии на носителя ментальной магией и начинал «фильтровать» это воздействие, пропуская через себя и транслируя носителю озабоченность бытом и раздражение в мой адрес. Легилимент увидел бы лишь нескончаемый хоровод повседневных дел, сдобренный мыслями: «Какой же засранец этот Поттер». Я надеялся, что этого будет достаточно.       Ну станет же Дамблдор делать из Дарсли идиотов, вскрывая им мозг до самых глубин? Зачем бы ему?       Обработав Подготовив таким образом своих родственников к появлению себя/Гарольда в их жизнях, я закончил с магической составляющей и перешёл к простому общению. Благодаря проведённому внушению неудобных вопросов мне не задавали, так что беседа была действительно приятной и расслабляющей.       Так мы дождались и следующих гостей

***

      Первыми появились Малфои.       Все были очень милы и расслабленны. Лацерта, малышка году с небольшим от роду, улыбаясь восьмизубой очаровательной улыбкой, во всю наслаждалась вниманием окружающих. Я забрал малявку у Нарциссы, чтобы та могла спокойно пообщаться с Петуньей. «Гарри», Дадли и Драко ушли обсудить что-то своё в шатёр-мастерскую. А мы с Люциусом и Верноном, ожидая задерживающихся дам — обеих Боунс — и ещё одного гостя, уселись в кресла, выпить и поговорить, как водится, о погоде, скачках и видах на урожай. Точнее, те двое разговаривали и выпивали, а я нянчился с крестницей.       Блин, скукотища. Ну почему нельзя было пригласить Северуса?       Но для приглашения Северуса действительно не нашлось предлога, а вот тот самый «ещё один гость» — чья персона весьма удивила и мою семью, и остальных приглашённых — напросился сам. Всем понятно было, почему Малфои присутствовали полным составом, — они были в неплохих отношениях с Дарсли. Объяснимо было появление и недоверчивой мадам Боунс, отказавшейся отпустить Сьюзен одну. Но что забыл на дне рождения Гарри Поттера Гиппократ Сметвик, целитель, наблюдавший виновника торжества всего-то пару дней целых полгода назад, — это не было понятно никому. А я и сам не понимал, что тот забыл на Прайвет драйв. Почему-то мне казалось, что просьба дать посмотреть на марионетку в действии да ещё и в, так сказать, привычной среде обитания попахивала обыкновенным любопытством.       Но разве так себя ведут начальники Отделов Министерства?       Но именно Гиппократ в итоге больше всех извлёк выгоды из этого визита.       Или нет?       Но обо всём по порядку.       Пока, как я и сказал, кое-кто выпивал и болтал, а кое-кто сидел как на иголках и нет-нет, да и задумывался, чем может закончиться это сборище встреча таких разных людей, разговор зашёл о сущей ерунде. О возрасте. Но в итоге я хотя бы повеселился. — Гарольд, меня давно интересует вопрос: сколько тебе лет?       На удивление откровенно поинтересовался Люциус. — А вы, я смотрю, тоже давно знакомы?       Продемонстрировал Вернон результаты полученного только что от меня внушения. — Да, Вернон. Помимо того, что Гарольд — крёстный Лацерты, именно его нужно благодарить за то, что моя дочь появилась на свет.       Отвесил мне комплимент Люциус, на что я склонил голову, благодаря за признание моих заслуг.       Но Вернон, о чём свидетельствовало сложное выражение его лица, моими заслугами не проникся. Он отпил бренди и осторожно, как бы между прочим, заметил: — Я почему-то решил, что Гарольд артефактор, а он, оказывается, акушер? Или я что-то не так понял?       Я не знал, есть ли у магов целители-акушеры…       Должны быть, мне кажется, есть же у них больница. Хотя…       Но в любом случае французский Люциус знал, а потому моргнул пару раз и пояснил:       Типа. На самом деле сделал только хуже. — Я неправильно выразился. Гарольд помог не с родами, а с зачатием.       Вернон растерялся и покраснел.       Пришлось мне, давившемуся смехом, вмешаться и кратенько пояснить всю историю с метками без особого углубления в физиологию.       Вернон опять покраснел, извинился и передо мной, и перед Люциусом, тот извинился перед Верноном, а я тихо ржал, пряча лицо за спинкой Лацерты. — Теперь и мне интересно стало.       Действительно заинтересовался Вернон и, слегка поёрзав в кресле, предположил: — Наверное, ты несколько старше, чем выглядишь, Гарольд?       Люциус смерил меня задумчивым взглядом и спросил у того: — Почему ты так решил, Вернон? — А я разве неправ, Люциус? — Да нет, ты прав. Просто мне интересно, на чём основаны твои умозаключения?       Вернон, польщённый вниманием, отпил бренди и пояснил: — Я подумал, что молодой человек, на вид двадцати с небольшим лет, вряд ли может быть столь незаурядным специалистом в своей отрасли. Ну так как? Откроешь нам секрет, Гарольд?       Я пожал плечами: — Где же тут секрет? Я из своего возраста никогда никакой тайны и не делал — Честно-честно! — мне сорок четыре года.       Как раз сегодня исполняется. Наверное.       Вернон вылупился на меня так, будто я резко стал одним из чудес света.       Люциус, если судить по его закаменевшей морде лица, уже занимался сравнительным анализом наших с ним внешних характеристик.       Павлин!       Очевидно поняв, что сравнение выходит ну никак не в его пользу, он, выглядевший молодым человеком лет тридцати, промямлил: — Я, признаться, немало удивлён, что ты, оказывается, старше меня.       А я расплылся в своей фирменной обворожительной улыбке, чем добился радостного ответного смеха Лацерты и завистливого взгляда её достаточно тщеславного папочки. — А сколько тебе, Люциус?       Напряжённо спросил Вернон, внутренне готовясь, как мне показалось, к цифре не менее чем пятьдесят. — Тридцать девять.       Скроил Лорд-Блондинка покерфейс. — Чем больше магии, тем моложе волшебник с виду.       Пояснил я Вернону, и оба моих собеседника переглянулись и дружно уставились на псевдо-Гарри, который как раз вышел из чулана.       Хихикая про себя, я представил, какие именно выводы о силе Избранного они сделали, очевидно одновременно впомнив двухлетней давности результат стараний одного артефактора криворучки.       Ну… Не думаю, что стоит их переубеждать.       

***

      А следующим прибыл Гиппократ, и со спокойствием я попрощался. Потому что он с порога ляпнул то, о чём совершенно не стоило бы упоминать:       Вежливо поздоровавшись и представившись, Гиппократ спросил: — Мистер Поттер, как Ваше самочувствие? Никаких недомоганий после перенесённого проклятья?       Эх! Ну что ли, поговорить больше не о чем?       Естественно, я не предупреждал его не поднимать тему здоровья. Да кто бы знал, что он вообще о таком интимном заговорит, да ещё начнёт прямо с порога.       Ну взрослый же человек! Даже вроде бы воспитанный. Ну чем ему погода со скачками не угодили? Эх… Чтобы я! Ещё раз! Без инструкций кого-нибудь в гости приглашал? Ни-за-что!       Вполне закономерным было, что «Гарри» после такого вопроса нарвался. Ну и я вместе с ним.       Петуния нахмурилась: — Что это значит?       Мы с «Гарри» переглянулись и вздохнули. — Ты не рассказал?       Уточнил шёпотом Драко у того и, получив в ответ отрицательное мотание головой, поспешно скрылся в чулане, шепнув «на прощание»: — Удачи. — Эээ… Я что-то не то сказал?       Уточнил Гиппократ, делая вид, будто не понял, что уже натворил и что сейчас ещё усугубляет ситуацию.       Ну, тайнюк! Я это тебе ещё припомню! — Ну почему же? Очень даже «то».       Сквозь до приторности вежливую улыбку прошипела Петуния и добавила угрожающе: — А сейчас расскажете и остальное. Так что там за проклятье такое? — Эээ…       И тут раздался звонок.       Гиппократ высказался даже раньше, чем тот затих: — Ой! Кажется, кто-то пришёл!       Следом и мы с псевдо-Гарри одновременно выпалили: — О! А вот и последние приглашённые!       И рванули врассыпную: я — на диван, к Нарциссе под бок, искать защиты, так как именно её дочь была у меня в заложниках на руках; «Гарри» ретировался в прихожую открывать дверь; а Петунии и Вернону пришлось идти встречать гостей.

***

— Гарри, здравствуй! Надеюсь, мы несильно опоздали?       Послышался от дверей счастливый голос Сьюзен.       Подставной именинник ответил моей подруге с небывалой искренностью и облегчением: — Ничуть! Вы невероятно вовремя! Добро пожаловать. — Мы немного заблудились, мистер Поттер.       О! Узнаю начальственный басок мадам Боунс.       Вежливая Петуния вместе с вежливым Верноном познакомились и представились гостьям и провели тех в гостиную, где процедура представления продолжилась.       Наконец, когда все перезнакомились, вежливая, но заметно — по крайней мере мне это было заметно — сердитая Петуния пригласила всех за стол.       Всё было очень вкусно и красиво. Мы с Верноном и Люциусом, разогревшиеся аперитивами, и смущённый своей оплошностью — Хотя стоит ли верить? — Гиппократ налегали на горячее и салаты, «Гарри» от нас не отставал, радуя тётушку аппетитом.       Но Петуния ничего не забыла. И когда это стало более-менее приличным, я тут же получил в лоб вопрос: — Гарри, расскажи, пожалуйста, о каком проклятье мистер Сметвик завёл речь. Или мне спросить у мистера Сметвика?       Ну то есть получил-то вопрос я, по идее, но отвечать придётся куклёнку, чему я мелочно порадовался.       «Гарри» вздохнул: — Не стоит беспокоить мистера Сметвика, тётя. Я расскажу. — А ты родным так ничего и не рассказал?       Влезла Сьюзен.       Ещё у одной язык за зубами не помещается. Вот был бы я Васькой, точно съел бы.       Я вздохнул, Сьюзен как-то злобно глянула на меня, а Петуния не менее злобно — внутри, снаружи-то она была безукоризненно вежлива и нарочито любезна, в отличие от Сью, — добавила: — И ещё расскажи, будь любезен, почему об этом знают все, кроме нас.       Сьюзен «ободряюще» похлопала куклёнка по плечу и продолжила топить друга: — Я могу вам рассказать, что это было за проклятье, мэм.       Вернон удивился: — Сьюзен, откуда же Вы знаете об этом? — А меня тоже прокляли, сэр. Я была, после Сэра Севера, второй жертвой. Так что, можно сказать, я одно из главных действующих лиц в этой истории. — Если никто не против, мне бы очень хотелось послушать Вас, Сьюзен. От своего племянника и его наставника я ничего подобного не дождалась.       Мы с «Гарри» переглянулись, понимая, что Петунья ещё долго будет на нас злиться. Причём на нас обоих, в обеих моих ипостасях.       Сьюзен тоже посмотрела на меня и прищурилась. А потом покраснела.       Хм… Что-то мне подсказывает, что я ей не нравлюсь. Да?

***

      Я смотрел на присутствующих, увлечённых рассказом Сьюзен, и понимал:       Мне пиздец.       У Петунии глаза были квадратными. У Нарциссы — менее квадратными, но та сидела вцепившись в плечо Драко так, что тот, даже невзирая на воспитание, позволял себе слегка морщиться от боли, когда в особо эмоциональных местах материнские пальцы сжимались, видимо, особенно сильно.       Дадли с улыбкой на лице неверяще качал головой, глядя на «Гарри», а я смотрел на Петунию, метавшую молнии из глаз поочерёдно то в меня, то в своего поддельного племянника, и думал:       Какого хера? Вот какого хера всё это совпало именно так? Почему балбес Гиппократ это всё начал? Почему какашка Сью продолжила? На кой хрен я вообще гостей пригласил? На хуй эти праздники! Чтобы я ещё раз?.. Да никогда!       Наконец Сьюзен заткнулась замолчала и раздался спокойный и взвешенный голос куклёнка: — Сью, я не делал ничего столь великого, как ты это всем здесь представила. Всё, что было мною сделано, было чётко оговорено с наставником. Мы прекрасно знали, что у нас всё получится. Всё было просчитано. Я абсолютно ничем не рисковал. А ты только зря обеспокоила наших с Драко матерей.       Молодец, деревяшка! Сразу видно, чьи мозги у тебя в голове! Отличный ход!       После того, как Петуния услышала, что «Гарри» причислил её к «матерям», она заметно смягчилась и теперь смотрела сквозь прищур только на меня, умилённо поглядывая на куклёнка.       Уже легче, вполовину меньше агрессии. — Всё действительно было просчитано и подготовлено задолго, мисс Боунс. Пусть я и не мог присутствовать в Хогвартсе лично, но страховка у моего ученика имелась. Не стоит думать, что я отправил Гарри в школу неготовым к чему бы то ни было. Я хорошо его обучил. А ещё я уверен в своём ученике и знаю, что он никогда не пойдёт на излишний риск. — А как-нибудь иначе Вы рассчитать не могли?! Почему Вы, взрослый человек, всё спихнули на плечи Гарри?!       О, как она на меня рыкнула! Тигрица прям! Бешеная. — Сьюзен. Не заставляй меня краснеть за твоё воспитание.       Строго оборвала воспитанницу мадам Боунс.       Хоть я ту и не очень любил и считал, что относиться к воспитанию племянницы нужно было совершенно иначе — тогда мы просто не выслушивали бы сейчас эти полудетские «предъявы», — но сейчас был благодарен.       А Амели взялась пояснить ситуацию Сьюзен и Дарсли: — Если бы мистер Тодд появился ниоткуда и стал помогать детям, его с большой долей вероятности посадили бы в Азкабан. — Почему?       Не понял Дадли. — Мистер Тодд не является ни родителем учащегося, ни членом Совета Попечителей Хогвартса, ни работником школы. И не имеет действующей лицензии целителя. То есть он совершенно посторонний человек. А когда посторонний каким-либо образом проникает в школу, то этот случай подпадает под шестьсот восьмую статью магического уголовного кодекса. Да-да, таковой существует и у магов, не стоит удивляться. И по данной статье — вторжение на автономные территории — предусмотрена ответственность в виде заключения в Азкабан на срок от трёх лет. А так как директор школы, мистер Дамблдор, одновременно является и председателем Визенгамота — это что-то наподобие верховного суда — то, уверена, мистера Тодда посадили бы на максимально возможный срок. — Но это несправедливо!       Воскликнула Сьюзен. — Dura lex sed lex.       Блеснул знанием латыни Вернон, и все взрослые закивали головами.       Слово взял Люциус: — Мисс Боунс, шестьсот восьмая статья сохраняет неприкосновенность жилища каждого мага. То, что Хогвартс является неподотчётной Министерству территорией — это лишь совпадение. Но как правильно сказал мистер Дарсли, закон для всех един. Вы не были бы рады, если бы в ваш с Вашей тётушкой дом ворвался посторонний и не понёс за это наказания, верно? — Верно.       Буркнула недовольно наша с Драко подружка. — Ну что ж, гости дорогие, я надеюсь на этом всё, с неприятными рассказами покончено. Предлагаю перейти к чаепитию.       Подвела итог этому весьма меня напрягающему разговору Петуния и встала, чтобы идти на кухню.       Я уже было расслабился, возмечтав о тортике с чаем, как… — А про тролля ты рассказывал, Гарри?       «Удивилась» сучка Сьюзен, сделав вид, что не заметила знаков, подаваемых псевдо-Гарри.       Что-то мне подсказывает, что она это всё специально делает. Но зачем? Кому гадит-то? Поттеру? Вряд ли. Мне? Она меня впервые видит. Не понимаю. — Про что, простите?       Охренела Петуния, оседая на стул. — Говорю сразу: я об этом случае узнал только в самом конце учебного года.       Тут же скинул я ответственность с себя и заметил направленный на меня возмущённый взгляд «Гарри».       Ничё не знаю. Это твоя подруга, вот и разбирайся сам.       «Сука!»       Выразительно проартикулировал мне губами «ученик», но я мастерски проигнорировал замечание.       Это не я тут «сука», это подружка твоя/моя знатно что-то сучит сегодня. В ударе, прям-таки! Не понимаю, что это с ней? Куда делась милая, понимающая, деликатная девочка Сьюзен, с которой я лично общался два года. ПМС, что ли? Или ревность?.. Кого к кому? Меня к «Гарри»? Не рада, что у сироты появилась опора, кроме друзей и родственников? Ох, дети — такие… такие скоты иной раз.

***

      В итоге праздничное чаепитие отложилось ещё на один час и на один красочный рассказ о похождениях Гарри Поттера. С такого ракурса лично я на эту историю никогда не смотрел. Судя по лицам Малфоев, которые видели записи, те тоже были весьма удивлены авторской интерпретацией событий от Сьюзен Боунс: — И вдруг огромный цербер… Исчез! — Ты куда собаку дел?       Удивлённо спросил Дадли, поворачиваясь к «Гарри».       Тот, сжав кулак и оттопырив большой палец, через плечо указал на меня, не оборачиваясь.       Вежливый какой. Хотя его можно понять. Мстит. Ну пусть.       Петуния только недовольно поджала губы и прожгла поддельного племянника взором, намекая на демонстрируемую тем невоспитанность. — Дааа… Это было странно — увидеть на заднем дворе собственного дома трёхголовую псину.       Скромно вставил я свою лепту и попробовал увести разговор в сторону: — Сейчас я занимаюсь её воспитанием. Девочка оказалась очень смышлёной и мирной, так что проблем никаких нет. — Огромная трёхголовая псина? Не проблемная?       Петуния опешила. — Просто к любому животному нужно подобрать подход. Но да, теперь она само очарование. Драко и его родители не дадут соврать, не так ли? — О да!       Поспешил подтвердить Люциус, которому, если судить по абсолютно невыразительному лицу, изрядно надоели эти копания в давнем прошлом. — «Очарование». Я смотрю, вы с Гарри друг друга стоите.       Тяжело вздохнула Петуния, поднимаясь. — Некуда откладывать, пора пить чай.       И тут опять раздался звонок.       

***

      Мы с «Гарри» озадаченно переглянулись. Все гости уже давно были здесь. Петуния и Вернон тоже выглядели озадаченными.       Гарри поспешил открыть дверь и…       По дому разнёсся весёлый голос: — Гарри! Как же мы давно не виделись!       И послышались отчётливые звуки чмоков.       Петунию буквально вынесло из комнаты. — Петти, душечка!       Звуки чмоков повторились. — Думаю, не ошибусь, предположив, что это моя сестра Мардж.       Пробормотал Вернон, спеша следом за женой в прихожую.       Да, мы ждали Марджори. Но только через три дня.       Какого чёрта она-то припёрлась именно сегодня?! Что тут вообще сегодня происходит? Дурдом какой-то! — Вернон, как же ты похорошел, братец мой!       И следом снова звонкое чмоканье. — Мардж? Ты… ты тоже!       Через звуки поцелуев пробился удивлённый голос Вернона. — Что-то не так, Гарри?       Осмелился раскрыть рот — второй за сегодня раз — Гиппократ, всё время выступления Сьюзен просидевший в углу молчаливее дивана, тот хотя бы иногда скрипел.       Вместо только что вернувшегося в комнату в крайней растерянности куклёнка всем ответил Дадли: — К нам через три дня тётя должна была приехать. Так вот похоже — это она. Приехала.       И с видом побитой собаки тот уставился на «Гарри»: — Я туда не хочу. — Ты её родной племянник, тебе и отдуваться! Иди.       Практически приказал он Дадли. — У вас… Не самые лучшие отношения с родственницей?       Сочувствующе поинтересовалась Нарцисса. — Нет, что Вы! Всё хорошо!       С честными глазами заявил «Гарри», и тут снова раздался громкий радостный голос гостьи: — А куда же делся именинник?       Послышался шорох одежды и сумок, вжиканьне «змейки». — У Дадли день рождения был в июне. Ты разве уже позабыла?       Не поняла Петуния родственный порыв Марджори Дарсли. — Петти! Я не самая лучшая тётка в мире, но уж дату рождения собственного племянника помню. Я прислала Дидди подарок. Ты разве уже позабыла?       Вернула Марджори Петунии фразу той.       Один — ноль, подъёб засчитан, мисс Дарсли. — Я про Гарри. О! Так вы уже отмечаете!       На пороге гостиной рядом с Петунией стояла симпатичная дама, на вид лет тридцати пяти. Марджори Дарсли изменилась разительно! Да, она осталась ширококостной, но теперь была достаточно фигуристой. И вся её мужиковатость исчезла бесследно. Перед нами стояла приятная, улыбчивая, пусть и громкоголосая, блондинка, которая решительно притянула так и замершего неподалёку от входа «Гарри» и ещё раз звонко чмокнула того в щёку, впихнув в руки коробку, очевидно с подарком.       Дадли, по всей видимости осознав, что его ждёт та же участь, попытался незаметно свалить. А я сидел и думал, что, кажется, с артефактами я опять что-то накосячил.       Слегка. Не во вред. Вроде как.       Дадли сбежать так и не смог. Столь неожиданно налетевший ураган по имени — Или «под названием»? Ураган же ведь, а не женщина… — Марджори никого из семьи любимого брата не обошёл вниманием. Естественно, гости были представлены родственнице хозяев, и вечер пошёл своим чередом.

***

      Дальше был и торжественный внос торта со свечами, были и пожелания, было и ощутимо повисшее между «Гарри», Драко, мной и Сьюзен напряжение.       Кому незнакомая тётя понравилась сразу, так это Лацерте и Гиппократу. Не то чтобы та не понравилась остальным, нет, но этим двоим — особенно. И если понять Гиппократа, взрослого мужика, было бы элементарно, то для ребёнка в год с небольшим было достаточно странным, на мой взгляд, радостно идти на руки к человеку, которого тот видит впервые. Тем не менее спустя минут десять после первого знакомства, Лацерта уже сидела на коленях у Марджори и что-то лепетала, а та с абсолютно серьёзным видом кивала и отвечала: — Полностью с тобой согласна, дорогая.       Кстати, позднее Марджори совершенно спокойно восприняла крохотный с виду шатёр, за каким-то фигом установленный в чулане, притом имеющий внутреннюю площадь в несколько сотен квадратных футов. — Ха, удивили! Наш дед магом был. Слабеньким, правда, но… — Но Вернон…       Петуния была просто в шоке, да и я, если честно.       Ах вот почему он тогда, давным-давно, когда я только купил свою палатку-вигвам, ничему не удивлялся и так спокойно реагировал на все привнесённые мной в их быт магические новшества. Вот партизан! Ни словом ведь не обмолвился про свою родню.       А Марджори понимающе усмехнулась: — Что? Никогда тебе не рассказывал?       Петуния отрицательно помотала головой, а её собеседница как-то печально улыбнулась: — Да… Могу его понять. Я раньше очень злилась, что кому-то сила дана, а кому-то и нет. Совсем недавно только отпустить смогла эту обиду на судьбу.       В общем, мой праздник прошёл… — Прошёл и слава богу! Чтобы я ещё раз?.. Да ни за что! — прошёл довольно-таки странно.

***

      А в финале празднования, когда я на правах давнего знакомого помогал убирать за уже покинувшими нас гостями посуду со стола, у меня с моим «вторым я» родилась одна идея. Точнее, на эту идею меня натолкнуло замечание Петунии, ставшей свидетельницей редкого момента — обсуждения мной и «Гарри» одной конструктивной особенности защитных артефактов.       Вообще, наш формат общения с куклёнком вряд ли был бы кому-нибудь понятен. Мы ничего с ним не обсуждали, а словно ставили друг друга в известность.       Да собственно говоря, как ещё общаться с самим собой? Советоваться? Подобные разговорчики, знаете ли, наталкивают на мысли.       Между нами была какая-то вражда не вражда, неприязнь не неприязнь… Мы просто жили. Не вместе, а параллельно. Не как любящие люди — Боже упаси! — но и не как враги. Мы не встречались за завтраком, не желали друг другу доброго утра или спокойной ночи. Просто, как я и сказал, ставили в известность о планах на день, не более. А тут вдруг случилось так, что мы разговорились. Наверное потому, что были вынуждены демонстрировать хоть какое-то взаимодействие.       И Петуния, ставшая тому свидетельницей, умилённо сообщила: — Вы выглядите как отец и сын. И так друг друга понимаете.       Сказала и, прикусив губу, поспешила удалиться.       А я подумал, что наверное не стоило делать личину в очках с самого себя в детском возрасте. — Надеюсь, она не подумает, что ты мой настоящий отец, с которым Лили изменила Джеймсу.       Пробормотал ухмыляясь куклёнок. — Мысли мои озвучил прям.       Признал я.       Мы с «Гарри» посмотрели друг на друга. — Кстати, а это неплохая идея.       Задумчиво протянул я, а этот засранец пошутил: — Какая? Распустить слух, что Гарольд Тодд — настоящий отец Гарри Поттера? — Болван деревянный. Идея — стать приёмным отцом героя. — Своим собственным, ты хотел сказать.       Исправил он меня зачем-то. — Да похуй!       Нетерпеливо ругнулся я и озвучил известный нам обоим факт: — Сам знаешь, меня совершенно не радует наличие Дамблдора в опекунах. Так почему бы не взять самого себя под опеку?       Я серьёзно задумался, взвешивая плюсы и минусы. Из минусов я видел только не самое удобное время — третий курс, время Сириуса Блэка. Кандидатура того тоже могла быть рассмотрена в качестве альтернативы действующему опекуну Избранного. И не приходилось сомневаться, что, если Дамблдору придётся оставить этот «пост», то заменой себе тот выдвинет именно Блэка. Всё-таки крёстный предпочтительнее совершенно левого мужика. — Думаю, стоит подождать годик.       Озвучил я собственный вывод и наметил план действий: — Но можно уже начинать собирать документы и обивать пороги Министерства. Думаю, мой юрист вполне сможет добиться для меня разрешения на опеку над Гарри Поттером.       Мне идея с опекунством начинала нравиться всё больше и больше. — Но это же такая морока! Начнёшь сейчас, а закончишь… Хорошо, если к четырнадцатилетию. А там Турнир и эмансипация. Стоит ли заморачиваться?       Усомнился куклёнок. — А пусть будет. Вся, как ты сказал, «морока» ляжет на плечи Бошсота, а не на мои, так почему бы не да? Это во-первых. А во-вторых, чем не повод лишний раз ткнуть Дамблдора мордой в каку? Мол, вот какой опекун у национального героя, что он не знает, куда от того и деться. — Ну… Логично в общем-то.       Петуния, на протяжении всего обсуждения тихонечко прятавшаяся за углом — о чём я, естественно, прекрасно знал — потом за тем же углом отловила моего «заместителя» и увела на второй этаж. Волчий слух и тут позволил мне всё расслышать без помех. — Гарри! Зачем тебе это? Я понимаю, что ты и Гарольд столько лет вместе, что он вырастил тебя практически наравне с нами — Ох, тётя, мне и так стыдно за вмешательство в ваши мозги, — но ведь у тебя есть мы!       Псевдо-Гарри, к счастью, сообразил использовать беспроигрышный вариант ответа: — Тётя, но ведь вы мне по закону никто. А в магическом мире вас даже нет. Кто защитит меня там? А если Гарольд станет моим опекуном, это снимет сразу целую кучу вопросов.       На это тётка не нашлась, что возразить.

***

      В целом двухнедельный визит Марджори на Прайвет драйв прошёл хорошо.       Я часто отпрашивал «Гарри» к себе под предлогом обучения. Ему нужен был повод смыться от внезапно воспылавшей любовью ко всему белому свету сестры Вернона. Так что он частенько зависал у меня в библиотеке и мастерской.       Дадли же стоически терпел.       Тогда, когда не мог спрятаться у друзей.       К счастью, друзья у того теперь были совсем не те, что в моей прошлой жизни. Это были нормальные честолюбивые и умненькие мальчики, что учились в Смелтинг'с, а не гопники, с которыми Большой Дэ отбирал мелочь у младших в парке Литтл-Уинджина. С Малькольмом, Деннисом, Гордоном и Пирсом у Дадли как разошлись интересы несколько лет назад, так ничего общего между ними и не появилось, чему я был несказанно рад.       А вот Гиппократ к Дарсли зачастил. Тот приходил, выпивал чаю и отпрашивал Марджори у старшего брата. И они шли гулять. Ну может, и не гулять, я не следил.       К чему бы это? Может, бульдога хочет приобрести?       Гиппократ, кстати, на мой эмоциональный вопрос: «Какого хера?!» ответил, что он просто хотел увидеть, как кукла будет действовать в ситуации близкой к экстренной, не растеряется ли. Сказал, что увиденное его полностью удовлетворило. Я конечно поворчал для порядка, но признал, что полевые испытания «Гарри» прошёл с честью.       Но камушек за пазухой затаил, затаил.       

***

      Уже под конец августа произошёл у нас с «Гарри» один короткий, но не слишком-то простой разговор. Спровоцирован тот был весьма странным поведением Сэра Севера. Низл всегда предпочитал держаться поближе ко мне, а к куклёнку не подходил вовсе. Это было очень заметно.       И однажды… — Меня это бесит! — Что?       Спросил я, отвлекаясь от чтения книги и поглаживания головы задремавшего у меня на коленях низла. — Это!       «Гарри» пальцем указал на мою руку, что покоилась на пушистой макушке. — Ты же понимаешь, что это зависит не от нас с тобой? Он же почти кошка. Ходит, где вздумается, и гуляет сам по себе.       Ответил я ему словами Киплинга.       После примерно минуты тишины он спросил: — А ты дашь мне самому побыть с ребятами?       Как мы так лихо скакнули с питомца к друзьям?       Мне совершенно не хотелось сейчас заглядывать в достаточно отдалённое и не совсем однозначное с точки зрения морали будущее, поэтому я просто перевёл стрелки: — Что-то раньше ты не спрашивал. Тогда, у Драко в гостях, не припоминаешь?       Куклёнок что-то невнятно промычал, но уставился на меня просяще глазищами своими.       Или всё-таки моими? Ох, тяжело всё это. Совсем не так просто, как мне казалось. И не в глазах тут дело, конечно же.       Так что я просто отшутился: — Придётся с тобой хоть чем-нибудь поделиться. Тем более я не уверен, что Сьюзен вообще хочет продолжать нашу дружбу. — Спасибо.       Вроде как искренне ответил «Гарри», но тут же добавил:       Засранец! — Но ты меня всё равно бесишь! — Да-да, ты меня тоже, придурок.       А ситуация со Сьюзен на самом деле была неоднозначной. Так подло рассекретив меня перед родственниками, она перестала мне писать. Ну и я не стал навязываться.       Наступит осень, обсудим всё при встрече. А не обсудим… Наверное, мне будет жаль.       

***