Неправильный Поттер. Пуффендуй

             

***

      Каждый уважающий себя школьник с самого первого класса начальной школы знает одну неизменную истину — самое лучшее, что только может быть в школьных годах, — это каникулы! Слово «каникулы» — это буквально синоним слова «счастье», и нет такого ученика, который не радовался бы каникулам и возможностям: не посещать скучные уроки и лекции; отдохнуть от вечно нудящих учителей; порезвиться всласть.       Так вот, я, как и любой другой школьник, был счастлив, что еду наконец домой, где смогу заниматься чем хочу. Хотя бы пару месяцев.      

***

      Как-то так получилось, что через барьер, отделяющий волшебную платформу от обычного вокзала, мы с моими магглорождёнными «цыплятками» — да и не только с первокурсниками — вывалились достаточно многочисленным коллективом. Чем изрядно удивили встречавшего меня Вернона.       Думается мне, он точно не ожидал вместо «племянник-маг, одна штука» оказаться в стае толпе магических детишек, которые — вот чудо-то! — вежливо здоровались с ним, душевно прощались со мной и только потом отходили к своим семьям. — Петунья рассказывала, что обычно маги ведут себя… ммм… несколько иначе. — Просто её сестра училась на «Гриффиндоре», а там даже декан с придурью. Да что я объясняю, ты же и сам её видел, дядя.       Вернон гадостливо ухмыльнулся, явно вспомнив мой диалог с МакГонагалл — и чуть-чуть с «Гермионой Грейнджер, кстати» — имевший место на пороге дома на Прайвет драйв. — А на твоём факультете какой декан? — Мне повезло. У нас декан — мадам Стебль. Она за своими подопечными внимательно следит: и за нашим здоровьем, и за атмосферой на факультете в целом. Душевная женщина. И ответственная. Я же писал вроде?       Я чуть нахмурился, пытаясь вспомнить, писал или нет. Всё же десять месяцев с тех пор прошло, кое-что и подзабылось. Вроде бы писал, но мог и упустить какую-нибудь уже для меня неактуальную информацию. Потому что в мозгу-то у себя я давным-давно решил, что буду поступать именно на «Пуффендуй», свыкся с этой идеей, ничуть не сомневаясь в том, что всё получится. Вот и мог, поступив, не упомянуть об этом отдельно, посчитав само собой разумеющимся фактом. — Да, писал.       Вернон согласно покивал, а я расслабился.       Значит, всё же склерозом не страдаю. Пока. — Но читать — это одно, а видеть собственными глазами — совсем другое. Хорошо, что у тебя всё так сложилось. Мы переживали. — Спасибо. Всё и правда хорошо. Вон, даже Сэр Север жирок наел.       На подобное высказывание в свой адрес низл поднял на меня возмущённый взгляд, в переводе могущий означать…       Ну например: «Прошу прощения, мне стоит протереть тебе очки? Или сам справишься?» Как-то так. Хотя возможны и более… более критичные варианты.       Я фыркнул — ну нравилось мне его подкалывать — и не стал извиняться. Потому что, пусть Сэр Север и состроил из себя обиженного, но я-то видел, что ничуть тот обижен не был. Тут просто не на что было обижаться, мой низл действительно чутка подотъелся. А ещё я знал, если бы тот и вправду на меня за что-то обиделся, мне простые извинения не помогли бы, пришлось бы взятку давать.       А то и не одну.

***

      На Прайвет драйв меня встретили праздничным ужином и завалили расспросами о школе. Конечно, о тролле и цербере я не рассказывал, — Зачем лишний раз родственников волновать? — но вот о самом обучении рассказал побольше, чем ленился писать в письмах. К тому же после прощального ужина я, естественно, ничего писать не стал уже, поэтому сейчас был повод похвастаться.       Выигрышу моего факультета больше всех радовался, ясное дело, Дадли: — То есть ваш факультет выиграл Кубок Школы? Это же круто! Скажи, пап? — Угу. — А как вы его выиграли? А трудно было?       Пришлось рассказать: — Ну… Там система такая… Не слишком логичная, я бы сказал. Что-то типа «всё в одну кучу». В течение учебного года нам за всё начисляют баллы. Ну или снимают. Баллы начисляют и за работу на уроке, и за хорошее поведение, и за помощь профессорам, и за победу в спорте, и за… Короче, лишь бы был повод и хотя бы видимость логического обоснования. Можно даже не слишком логического. Можно просто видимость. Ну и снимают так же. Все заработанные учениками факультета баллы суммируются, и в последний день вручается кубок, который весь следующий год будет «жить» или в кабинете у декана победившего факультета, или у них в общей гостиной. А! Ну и ещё на прощальном пиру знамёна факультета-победителя украшают Большой зал. — Дааа?       С сомнением протянул Дадли и согласился со мной: — Как-то оно, действительно, не слишком… И не логично, и награда… Я думал, может чего-нибудь вам разрешают побольше, чем остальным. А так… Скучно же. Где стимул? — Ну а я о чём? Это же маги!       Петуния фыркнула, заслышав такое моё объяснение, а Вернон уточнил: — Но получается, что твой факультет учится лучше остальных? — Что-то типа того. Но я бы сказал, что мой факультет просто лучше остальных. А уж с кубком или без — плевать.       Дадли обрадовался: — Круто! А нарушений много было? Кто там у вас взыскания обычно получает?       А вот тут я ступаю на скользкую дорожку.       Я вздохнул и переспросил, выигрывая себе время «на подумать»: — Нарушения?.. Да нет, немного. А взыскания кто получает… Так я.       Петуния и Дадли чуть не подавились каждый своим куском: — Что?! Да ну!.. Ты? Ты же… Ну… Тихоня! — Спасибо, брат. Я припомню. — Гарри! Но этого же просто не может быть! Ты же чудесный мальчик!       Ага, «чудесный мальчик»! Быстро ты, тётушка, забыла, как чихвостила меня за регулярные пропадания из дому по ночам.       Я усмехнулся: — Ну «чудесный» не «чудесный», а МакГонагалл на каждой своей паре снимала с меня баллов пятнадцать как минимум.       Тут вмешался такой же недоверчивый Вернон: — Ты правда так плохо вёл себя на уроках, Гарри? Не верится мне что-то. Только не ты. Я убеждён.       Неужто я у них на таком хорошем счету? Никогда бы не подумал. Но, чёрт возьми, приятно! Главное теперь, чтобы они не услышали, как я порой «культурно» изъясняюсь. — Да нет, дядя, вёл я себя хорошо, просто иногда баллы снимались буквально за каждый чих. — Ааа… Вот оно что. Ну, думаю, этого и следовало ожидать после вашей неудачной первой встречи.       В дальнейшем вечер прошёл очень приятно и мирно. Дадли рассказывал, как весело ему было в школе, показывал, как много интересных фигурок выстругал, да и вообще всячески хвастался своими успехами. А я просто с удовольствием слушал. Чего скрывать, я давно уже привязался к этому парнишке и очень переживал за его школьные и жизненные успехи. Вернон с Петунией улыбались и переглядывались, очевидно умилялись своим мальчикам.

***

      И вот я снова окунулся в привычную для меня среду. Можно сказать, стал самим собой. Да, наконец-то я снял очки.       Кааайф!       Этой же ночью я свалил к себе домой.       Стоило только подойти к лесу, как с душераздирающим визгом ко мне принесся цербер и спрятался за моей спиной. Попытался спрятаться, по крайней мере. Да, очки я снял, но даже моих ста девяноста сантиметров взрослого роста явно не было достаточно для того, чтобы этакая громадина могла бы за мной спрятаться. Но пёс скукожился как можно компактнее, прижался к земле и скулил.       Это так на него неделя с драконом повлияла? Вот это дрессура! Вот это я понимаю!       И таки да, из-за деревьев медленно выполз Гор, и поглядел на меня с прищуром. Я помахал ему рукой. — Что тебе бедная псина уже сделать успела, что ты её так запугал? — Самка — глупая. Бояться. Скулить. Выть. Много. — Самка? Так она это, су… Ну… Девочка, что ли?!       Я в шоке обернулся к скулящему церберу.       Ну не смотрел я — получается ей? — ТУДА.       Я вообще, после того раза, как сам в виде щенка пожил в доме Северуса, стал считать способ определения чьего-либо пола непосредственно по половым признакам…       Не знаю. Вторжением в личную жизнь?.. Как-то так. Но у цербера по его/её морде… мордам ничего понятно не было. Тем более Хагрид… Хотя с чего я решил, что Флаффи — это имя для кобелька? Вот то-то же.       Не верить Гору оснований у меня не было. Точнее, как раз в этом-то его суждениям можно полностью довериться. Но теперь надо было попытаться как-то успокоить нервную дамочку. — Ну? И чего ты скулишь? Он же тебя не обижал.       Заговорил я ласково с испуганной псинкой. — Человек еда хотеть? — Нет, спасибо, я поел. А вот завтра надо будет поохотиться. — Хорошо, человек.       Гор кивнул и утопал — хорошо ему, — оставляя на меня излишне пугливую суч…       Ну да, сучка и есть, иначе и не скажешь. И ведь действительно придётся ею заняться.       Территория моя, и кроме дракона, заселена была достаточно опасными существами. Та же дичь, на которую мы с Гором охотились, могла убить, если допустить ошибку. Гора-то, понятно, нет, а вот меня — запросто. Рога и копыта у этих буйволов/оленей были о-го-го.       Вдруг эта дурашка бестолковая по незнанию нарвётся на кого-нибудь подобного? Глупо получится: спас собачью девицу из темницы, чтобы та на воле смерть свою нашла. Может, если я приучу её команд слушаться, она в целом поумнеет? Хотелось бы верить.       Кстати — если судить по тому, что псинка спряталась именно за моей спиной, — можно было смело считать, что я, изо всех живших здесь существ, был признан ею самым опасным зверем.       Ну всё верно, человек — страшная скотина.       В конечном итоге, потратив час на реабилитацию пугливой собачьей дамочки, я всё ж таки смог побегать в волчьей шкуре. А вернувшись домой, понял, что спать эта сучка пёсья девочка решила исключительно под дверью моего замечательного дома — хорошо хоть снаружи, а не внутри, — перегораживая своей тушей вход. Видимо, бедняжка искренне поверила, что рядом с моим логовом домом самое безопасное место в этом заповеднике.       

***

      Утром, пыша энергией после оборота, даже не выпив «Бодрящее зелье», я решил наконец заняться делом, то есть своими исследованиями.       Позвал домовика и уточнил: — Кричер, Зеркало в кабинете? — Да, Гарри, Кричер сделал всё, как было велено. Зеркало стоит, ждёт.       Вот! Самое важное моё свершение за весь прошедший учебный год. Конечно, плохо таким хвастаться, но не могу удержаться и не повторить — я спиздил нашёл Философский Камень!       Но увы, Зеркалу придётся ещё подождать, сейчас мои занятия — кукла и собака.       И начать я решил с живой собаки, хотя неживая — надеюсь, только пока — кукла была бы мне гораздо полезнее.

***

      Гигантская псина, у которой было три башки, но мозг совершенно точно имелся всего один. И не в головах, в них она только ела! Цербер…       Всё-таки интересно, как правильно говорить в женском роде: цербериха или церберша? Неее, это уже про МакГонагалл. В общем, пусть пока будет просто Она.       Надо было придумать питомице имя. Какое-нибудь «говорящее». Но в голову мне ничего не приходило. До тех пор, пока, буквально на следующий же день — Адаптировалась, видать. Быстро, ничего не скажешь, — эта дурища не набычила на стадо быков…       Не, как-то не так звучит.       Короче, наехала Она на стадо буйволов.       Вот дура-то бля!       Естественно, была отпизжена загнана рогатыми самцами на скалу, где и сидела завывая, до самой ночи.       Как мы с Кричером и Гором эту дурочку оттуда снимали — это была отдельная история. Но очевидно пребывая в дурном настроении из-за длительной вынужденной изоляции, эта бестолочь тут же попыталась напасть на Сэра Севера.       Говорю же — полная дура!       Поиграть та с ним хотела или сожрать без затей, но получила от моего низла знатно. Ну и видать, чувствительные удары когтищами прямо по нежному носу центральной морды подсказали, что попытки нападать на живую дичь стоит оставить совсем. Но это нам кое в чём помогло. Поздно вечером того же дня, на общем — из меня, Сэра Севера и Кричера — собрании, было принято волевое решение: с учётом умения этой собачки попадать в неприятности, назвать ту — Потти!       Псинка, естественно, всей прикольности своего имени не поняла, но откликаться привыкла быстро. Хотя ни то, что у неё появилось имя, ни то, что та резко отказалась от охоты, никак не помогло мне справиться с тем, что, играя, Потти крушила всё в округе. Можно себе представить, какие от животного её габаритов возникали повреждения. К тому же та начала всячески пытаться пролезть в дом. Поэтому мною было принято второе волевое решение: я засел за разработку ошейника. Не простого, конечно, а наподобие моих очков.       Найдя обычную шишугу, я скопировал ауру животного, а дальше всё уже пошло по накатанной. В итоге из трёхголовой псины я сделал двухвостую. Конечно, и тут не обошлось без проблем. Дольше всего я морочился с татуировкой-приёмником у Потти на шее. Попробовал бы кто-нибудь набить животному татуировку…       Думаю, всем понятно, что говно идея. Не зря скот незатейливо клеймили до изобретения электронных чипов.       А бить надо было много, вкруговую. Так как ошейник — это вам не очки, он на шее крутится. Да и прилегание через шерсть неплотное. Пришлось зверюшке спать под наркозом. Долго. Пока я её брил, татуировал, прикреплял ошейник чарами приклеивания. Делалось это всё для того, чтобы, как и в моём случае, иллюзия была осязаемой, и собака стала бы реально меньше.       От столь радикальной смены габаритов сама Потти совершенно не пострадала, только обрадовалась, что теперь можно в дом заходить. Хотя я никогда не был сторонником проживания собак в доме, тем более при наличии огромных земельных угодий и волшебства. Так что «в гости» я её пускал, но на ночь и в моё отсутствие проживала она в собственной конуре. Конура у неё была большая, утеплённая, зачарованная от и до: от грязи, от запаха, от паразитов, от сквозняков. Короче, таким жильём и человек не побрезговал бы.       Артефактор я или кто?       Сэр Север, как истинный кот, то есть абсолютный пофигист, к появлению в доме собаки отнёсся с безразличием. Просто — на всякий, видимо, случай — теперь предпочитал занимать более высоко расположенные горизонтальные поверхности, такие, где эта егоза не могла его достать. Зверинец мой — медленно, но верно — разрастался.       Пришлось, кстати, раздобыть и поощрительное лакомство для тренировок. С этим помогли гоблины, поделившись секретным рецептом очень питательных мясо-магических штучек, которыми они издревле насыщали своих сторожевых драконов. Вот я и понаделал своей питомице «вкусняшек», что при всей их драконьей сытности и калорийности размером были с фалангу пальца, то есть, как обычное маггловское угощение для собак. Стоили эти вкусняшки, конечно, недёшево, но… Мы ж «в ответе за тех, кого приручили», да и средств у меня имелось достаточно, чтобы я мог позволить себе недешёвое животное.       А «недешёвая» она потому, что жрёт-то эта ссс… самка собаки как цербер, блин! Хорошо хоть гадит как обычная псина. Почему? Магия!

***

      Так и пошло время. Пошло, побежало, полетело.       Мы переписывались с Драко, который постоянно жаловался на то, что «братом быть конечно круто, но так хочется тишины!» Я же спокойно работал, занимался созданием куклы и искренне сочувствовал другу.       Дадли только на летних каникулах узнал, что у третьего члена нашей плотной компашки в апреле родилась сестра, и стал вырезать в подарок набор игрушек для мобиля. Конечно же, с моей подачи все фигурки представляли собой исключительно змей, драконов и ящериц.       

***

      Марионетка была уже полностью готова. Шарнирная кукла «ростом» четыре фута. Все суставы гнулись в природой им назначенных направлениях. Пальцы, нижняя челюсть — всё было сделано как положено. Глазки хрустальные; волоски натуральные; корпус, голова и конечности дубовые, все исчерченные рунами. Только вот проблема заключалась в том, что это была именно марионетка. Просто анатомически верное подобие человека. А это меня никак не устраивало. Без капли магии сама кукла двигаться не могла. Грация движений у неё, может, и человеческая была… То есть человеческая и была. Всё как в книге было написано, так — после помещения в отведённое чертежами место Философского Камня — и получилось. От человека марионетку в движении отличить было невозможно. Но… но её приходилось двигать. Анимировать чарами.       И что? Мне так всё время и делать? Палочкой? Втихаря? И в чём тогда смысл? Мы же не в кукольном театре! Я гораздо большего ожидал от целого, мать его, Философского Камня.       Бесился я, злился, нервничал. У меня перманентно раскалывалась голова от размышлений на тему, где же мне теперь «оживлялку» для своего второго «я» искать. Честно говоря, я рассчитывал на то, что этот алый камешек, который так мечтают раздобыть и маги, и магглы, как-то сам заставил бы марионетку двигаться и говорить, а мне после осталось бы только напялить на свою молодую копию очки с иллюзией внешности и отпечатком ауры, и всё было бы готово. Но нет. Не срослось, как говорится.       Вот что стòит, раз уж этот Камень жизнь до бесконечности продлить может… Ну вот взял бы и придал бы кукле иллюзию этой самой жизни! Ан нет.       В общем, я пришёл к выводу, что Философский Камень был сильно переоценён.       Да, товарищи, очень сильно!       

***

      И вот, когда в один прекрасный летний день я в очередной раз бился в своей мастерской над дурацкой, бесполезной по факту игрушкой, ко мне заявился с донесением мой «зелёненький человечек». В общем, пришёл Кричер. А поскольку я был занят и немного расстроен тем, что не клеилось у меня ничего с марионеткой, получился у нас с ним такой несерьёзный диалог. — Гарри, Кричер заметил неправильного эльфа!       Доложил мне мой ушастый товарищ. — Н-да? И где?       Не особо заинтересованно отозвался я. — Рядом с домом добрейшей магглы Петунии.       Да-да, теперь Петуния у нас — «добрейшая маггла».       Но это был уже прогресс, раньше моя тётка звалась — «драгоценная маггловская родственница великого мага». Это было в период преклонения Кричера передо мной. Так что сейчас он был ещё сравнительно сдержан. — И почему же этот эльф «неправильный»?       Вяло поинтересовался я, не отвлекаясь от собственных размышлений. — Кричер видел его в семье Малфоев. И в Хогвартсе.       Слишком издалека зашёл Кричер. — Не вижу логики, мой ушастый друг.       Возразил я и добавил сарказма: — Тебя там тоже видели. Точнее, я надеюсь, что как раз таки тебя там никто и не видел, но ты ведь там был. И у Малфоев, и почти в Хогвартсе. Ты-то после такого, надеюсь, правильным остался?       На меня излилось море эльфячьего возмущения: — Кричер очень правильный эльф! Как можно думать о Кричере такое! Гарри совсем не ценит Кричера! Как…       Ооо!!! Что ж я сделал-то! — Ааа! Помолчи!       Я схватился за голову. Во всех смыслах: и в прямом, и метафорически: — Помолчи! Дай сказать! Прости, Кричер! Я пошутил! Я просто, блядь, пошутил! Скучно мне одному тут, понимаешь? Вот и… Подзабыл слегка, что чувства юмора у домовиков… Не густо у вас с юмором, короче! Всё. Не полощи мне мозг. Говори быстро и по делу. — Хорошо, Кричер простит Гарри.       Снизошёл до меня этот крючконосый засранец. — Ну и отлично, бля. Так что не так с тем эльфом? — Когда-то давно Кричер случайно увидел этого домовика, когда он… он…       Довольно бойко начал Кричер, но замялся почти сразу же.       Я его поторопил: — Ну-ну? Что ты мнёшься? Говори, пожалуйста. — Он… он убил человека.       Шепнул Кричер, сильно-сильно жмурясь. И дальше зашептал горячечно, прижав крепко сжатые кулачки к тощей грудке: — Эльф не может убить человека! Не может! Эльф будет за это наказан самой Магией! А раз такое случилось, то это уже неправильный эльф!       Вот оно что. Это же Кричер мне про недоброй памяти Добби рассказывает, так ведь? Ну если это действительно окажется Добби, то я не удивлюсь.       Да уж, кто по-настоящему был странным, так это Добби. Даже по сравнению с другими эльфами, которые, в общем-то, и так-то отнюдь не являлись образцами адекватности и здравомыслия. К тому же он и меня пытался не то покалечить, не то и вовсе убить. Сам-то он, конечно, говорил, что спасти хочет, но… От его спасения я чуть реально концы не отдал. Так что неизвестно ещё, чего он там на самом деле хотел. — Ладно. Тише, тише. Успокойся, Кричер, успокойся. Успокойся… Дай подумать.       Угу… И чего делать-то теперь? — Что бы нам с тобой такое предпринять?       Бормотал я, опять размышляя, но уже не о марионетках. — Если Гарри прикажет, Кричер может поймать неправильного эльфа. И убить.       Деловито-безжалостно предложил мой собеседник.       Я аж крякнул от неожиданности: — Эк… экий ты у меня кровожадный, друг мой. — Неправильные эльфы опасны!       Возмутился Кричер, а я только подтвердил, соглашаясь: — Ну а то ж. Я в курсе.       И не поспоришь. Но вот прям сразу убивать?.. — Может, нажаловаться хозяину?       Предложил я полумеру, но он не согласился: — Кричер не знает, кто хозяин неправильного эльфа.       А с другой стороны… Он же реально неадекватный, Добби этот. — А ты действительно можешь его убить?       Осторожно уточнил я, а этот борец с неправильными эльфами гордо подтвердил: — Кричер может!       И хитро косясь на марионетку, добавил: — И Кричер думает, что голова этого странного эльфа пригодится Гарри. — Голова? И на хрена же, позволь спросить?       Я был искренне удивлён и даже позволил себе посмеяться: — Тоже, как твоя хозяйка Вальбурга, засушить и на стенку пришпандорить? Положить таким образом начало доброй Блэковской традиции?       Но Кричер на глупую провокацию не повёлся, а с укоризной в голосе просветил меня-полумаггла: — Магия эльфов в голове. Кричер думает, что голова эльфа поможет кукле Гарри. — Магия… А что, магия эльфов после их смерти не рассеивается?       Недоверчиво уставился я на Кричера. — Нет.       Ответил он и пояснил расплывчато: — Хозяюшка Вальбурга не зря хранит головы домовиков. Эльфа можно возродить из головы. Из источника магии. Просто надо знать, как эльфа правильно перед этим обезглавить.       Угу. Странная, конечно, анатомия, но не мне неучу судить. Не мне. Но это значит… значит, в марионетке появится собственный магический запас! И кукла сможет самостоятельно двигаться! — Кричер, свет очей моих! Если у меня получится, мой лопоухий друг, то я тебе… Я тебя… Я тебя обвешаю артефактами с заполненными накопителями с ног до головы! Будешь как новогодняя ёлка! — Гарри не обязан.       Вроде как смутился он.       Ой, ну ты ещё ножкой пошаркай от смущения! — Просто Гарри… Тьфу, просто я тебе очень благодарен. Спасибо! — Кричер делает, что может.       Старый эльф окончательно застеснялся и исчез.       

***

      Вновь мы с ним встретились сутки спустя.       Это было что-то с чем-то!       Кричер возник передо мной, словно чёрт из Ада. Грязный! Оборванный! В кровище! Правый глаз совершенно заплыл. Правое же ухо было разодрано. Нос был свёрнут набок, тоже на правый. Сломанная левая — в виде исключения, не иначе — ручка была прижата к груди. Но зато в другой, здоровой, он за ухо держал оторванную — Реально! Оторванную! Не отрубленную! — голову недоброй памяти Добби, с шеи которой на пол капала свежая ещё кровь!       Закачаешься!       Прихрамывая, Кричер прошлёпал к моему рабочему столу и, сияя довольным — правда, заметно прорежённым — оскалом, прошамкал сквозь выбитые зубы: — Фот! Кфисеф спфафилша!       Что я мог ответь на такое явление Хрис…       Нет, я атеист, но всё равно не считаю правильным обижать сына божьего такими сравнениями…       Явление… явление…       Нет, не подобрать эпитетов.       В общем, ответил я ему единственно возможное: — Пиздееец.       Честно признаюсь, мне это его победоносное появление — окровавленного, с оторванной эльфячьей головой в руке — в кошмарах ещё неделю снилось! Хуже сжигания Квиррелла, чесслово.       Ну и понятно, что до экспериментов руки у меня дошли не сразу. Наложив на презент стазис, я принялся «ремонтировать» своего дружбàна-фулюгàна. Почистил, подлечил, благо на эльфов домовиков зелья тоже прекрасно действуют, только дозировка крошечная должна быть. Ну и уложил отсыпаться.

***

      Но некоторое время и ряд экспериментов спустя, Кричер ходил-таки у меня нарядненький. Ибо — да, у меня получилось оживить марионетку. Теперь нельзя было сказать, что ЭТО — просто кукла. Нет, это было живое. А в очках так и вообще совершенно неотличимое от человека. Явно могло видеть, явно могло слышать, реагировало на раздражители. Явно понимало обращённые к этому слова и само могло повторить просимое. На том и всё. Моё творение было настолько тупым…       Ну собственно говоря, откуда мозгам-то взяться? Это же Добби.       Увы, но дальше исполнения простейших указаний и повторения за мной элементарных фраз дело не пошло. Как только моя речь становилась чуть сложнее адресованных непосредственно кукле примитивных просьб, понимание покидало наивные детские глаза оттенка изумрудной зелени.       В очередной раз разочаровавшись и расстроившись, я подумал, что мне стоило бы сменить на время поле деятельности. Ведь самое сложное я всё же сделал.       Потом как-нибудь придумаю, как это нечто превратить в разумное существо.       Так что куклу я поместил в стазис, чтоб перед глазами не маячила, не бесила дуростью своей. А сам переключился на то, что давно уже требовало моего внимания и времени: на доработку очков.       

***

      В отличие от работы над куклой, эксперименты с новыми очками мне дались на удивление легко, и Гарри Поттер в моём исполнении стал выглядеть на целых два года старше. То есть, если раньше ему/мне на глаз можно было дать не больше девяти, теперь он выглядел как среднестатистический первогодка Хогвартса.       Потому как сразу «стать» двенадцатилетним было бы слишком. На каких таких харчах радиоактивных за пару месяцев лета можно нагнать несколько лет? Вот то-то!       Поэтому я начал с малого. Стоило бы, конечно, и ещё помедленнее «расти», но уж совсем у меня терпения не осталось выносить все эти жалостливые взгляды, вздохи, попытки накормить…       Фу! На фиг, на фиг! Всё равно же я и так останусь — наверняка ведь! — самым мелким в своей возрастной группе, но хотя бы уже не буду таким катастрофически крошечным.       Но я не только это сделать сумел!       Я молодец!       Я — расписав сложный нумерологически просчитанный и переведённый в рунную запись алгоритм — смог заставить личину «расти» и дальше! Мой алгоритм учитывал: реально прожитое носителем, то бишь мной чудесным, время; количество потреблённой носителем еды; объём пропущенной через каналы носителя магии. И переводил всё это в изменения в физических кондициях: вес, рост, гормональное взросление. Так что медленно, но верно «Гарри Поттер» будет теперь взрослеть.       Ну? Что ли, я не молодец? Ещё какой!

***

      Так постепенно время доползло и до самого моего дня рождения.       Когда мы встретились на моём празднике с Малфоями, Дадли, краснея и смущаясь, передал свой подарок Нарциссе: — Извините, что так поздно, но с рождением дочки Вас.       Не совсем высокий стиль, как говорится, но помочь кузену я даже не пытался.       Ничего-ничего! Пусть учится презентовать свои работы и себя.       Нарцисса чуть удивлённо — вроде как это они пришли подарки дарить, а не наоборот — рассматривала набор фигурок. Различные гады и гадины — в хорошем смысле — были яркими и красивыми, так что Дадли очень даже заслуженно получил «чмок» в макушку. А когда счастливый кузен отошёл, я пояснил молодой матери, что на игрушках ещё и руны вырезаны, для хорошего сна и здоровья малышки. За это уже я был поцелован. Люциус, правда, не понял причин такой сильной радости жены и прилива благодарности из-за пусть и красивой, но насквозь маггловской поделки.       Так, видимо, всё ещё и не узнал, кто же мой «учитель». Ну-ну, павлин длинноволосый, ждёт тебя сюрприз.       Почему-то мне очень хотелось утереть Люциусу нос. Подозреваю, это была некая ревность с моей стороны.       Он же Северуса дольше знает, ближе общается… Я тоже хочу!       В общем, день рождения мой мы отпраздновали скромненько, а потом я снова вернулся к своим занятиям.

***

      Параллельно со всеми делами я и развлекаться не забывал. По ночам бегал по своей территории в волчьем теле, а каждый день по часику дрессировал Потти. А в очередной — точнее, как раз таки во внеочередной — свой визит к Ормоку…       Дело в том, что этим летом мы с моим управляющим возобновили нашу чудесную традицию понедельничных посиделок с какао. То есть по понедельникам мы с ним работали, откровенно говоря, мало. А вот во все остальные дни уже побольше. И вполне естественно, что в основном поводом для моих встреч с Ормоком служил какой-нибудь срочный вопрос, насквозь деловой и особо не требующий соблюдения этикета, кроме рабочего, но требующий скорейшего разрешения. Так что я привык входить к нему, что называется, без стука.       И вот на тебе!..       Удивлённый я пялился на то, как мой управляющий обнимает моего же школьного профессора.       Флитвика, естественно. А тот, кажется, всхлипывает.       Они повернулись ко мне, а мне стало тааак нелооовко. — О… Эммм… Всем здравствуйте, что ли? — Здравствуйте.       Шмыгнул носом Флитвик, выпуская из объятий Ормока. — Приветствую, Гарольд.       Отозвался тот.       Я аккуратно попятился в коридор: — Прошу прощения, Ормок. Если ты занят, я тогда пойду. В другой раз, ага? — Прости, Ормок, я тебя отвлекаю от работы.       Печально заметил Флитвик, но тот поспешил его успокоить: — Ничего, Фили, Гарольд всё понимает. Он не тот человек, который из-за собственного снобизма будет устраивать скандал.       Я покивал, соглашаясь, что, мол, да, Гарольд — прекрасный человек! Прекрасный!       Ну а то!       Ормок, явно ухохатываясь над моим смущением, уточнил: — У тебя что-то срочное? — А? Нет! Нет-нет. Я… я тогда к тебе завтра зайду. — Хорошо, договорились.       И я сбежал ушёл, оставив своих профессора и поверенного наедине.       Интересно, а какие такие их связывают отношения? Ну а что? Никому не интересно было бы? Хуйня! Всем интересно, есть ли хоть какая-то личная жизнь у их учителей, у гоблинов в целом и у смесков двух рас в частности. А тут такое комбо — три в одном. Или всё же два? Флитвик ведь полукровка, а не полноценный гоблин. Ай, пусть будет два с половиной.

***

      Следующая наша с Ормоком встреча, на которую я прихватил с собой и Потти, потому как счёл, что уже пора дрессированную «девицу» в люди начинать выводить — ну или хотя бы «в гоблины» для начала, — так вот, встреча наша началась с ухмыляющейся зубастой рожи одного небезызвестного гоблина: — Чтобы ты несильно мучился от любопытства, я тебе поясню: Филиус — мой троюродный брат. Сейчас в Хогвартсе каникулы, так что он тут почти каждый день отирается. Приходит в кабинет или ко мне, или к своему деду — моему дяде, — или к своему отцу, или ещё к кому-нибудь из родичей и… Ну, ты понял. Сидим, общаемся. Не знаю, что там творится у вас в школе, и если бы не братец Фили, то и знать бы не желал. — Угу. Гоблины не вмешиваются в дела волшебников.       Покивал я головой на эту тираду — Ну типа того. Но брательник у меня чувствительный чересчур. Эх! Маленький он ещё. — В смысле, он ещё подрастёт?       Удивился я, а Ормок рассмеялся тем самым особенным гоблинским смехом, что один в один — обвал в горах: — Бух-бух-бух! Если ты про рост, то нет. Эх! Просто он же ещё пацан совсем. И этот несчастный глупый ребёнок так «вляпался» в вашего директора, что теперь сидит у того в четырёх стенах. Куда подальше послать не может, заняться тем, что ему нравится, не может… Тьфу! — Ребёнок?       Удивился я ещё сильнее: — У нас с тобой, наверно, разные понятия о детстве, Ормок, но… — Конечно разные! Мне — сто сорок лет, я считаюсь молодым гоблином. Ты мой первый клиент, считай. А Фили только седьмой десяток минул. Да по нашим меркам он только подросток! — Да ты чооо!       Поразился я до глубины души. — Вот и то! А жизнь-то идёт. Фили невесту искать надо. А он там не пойми какой хернёй мается. Вот и бесит меня эта ситуация. И его тоже бесит. Ну то есть расстраивает, Фили у нас слишком мягкий, человечья кровь испортила гоблинский характер. Вот и расстраивается он там, где настоящий гоблин злился бы. А он иногда даже плачет! А я что могу? Ничего. Только выплакаться дать могу. Посочувствовать. — Ну ё-маё!       Проникся я проблемой своего профессора чар. — Ладно, что уж тут…       Махнул Ормок когтистой ручкой и пододвинул мне кружку какао: — Ты мне лучше расскажи, Гарри, почему этот год так сильно по Фили ударил? — Ну… Эээ… Понимаешь… Кажется, это может быть из-за меня. — В смысле?! Но он на тебя не жаловался, наоборот.       Я вздохнул и, наткнувшись на недоверчивый прищур полностью чёрных, без белков, глаз, поторопился пояснить: — Но он из-за меня пару раз в обморок упал. — Чего-чего? — Погоди, Ормок, не паникуй! Не убивай меня! Я сейчас тебе всё в подробностях расскажу. Я там только косвенно виноват, клянусь!       Полушутя зачастил я и поднял руки в жесте «сдаюсь». — Да хватит уже, Гарри.       Укорил меня за неуместную шутку мой друг и успокоил: — Ну как будто ты чужой мне. Можно подумать, я на тебя злиться буду. Я же понимаю, кто там у вас всем заправляет.       И я стал рассказывать.       По мере моего рассказа, глаза у молодого — как теперь выяснилось — гоблина лезли на лоб. А после того, как я отлучился домой на пару минут и принёс кристалл с записью из директорского кабинета, где Дамблдор прямым текстом запрещал преподавателям Хогвартса запрашивать помощь со стороны, Ормок вообще выпал из реальности на добрые пять минут. Потом резко встал с кресла и с воинственным видом засобирался куда-то. — Не советую.       Подал голос я, поглаживая церберо-шишугу, воспитанно сидевшую у моих ног, и пояснил замершему Ормоку: — Старикан сейчас очень удачно пристроил свой зад. Ты ничего против него сделать не сможешь. — Ты не понимаешь! Фили — моя семья! — Может, и не понимаю. У меня семья… Сам знаешь. Но зато я понимаю, что пока ты своему «Фили» ничем, кроме сочувствия, помочь не сможешь.       Высказался я и пошутил напоследок: — Вот знал бы, что ты такой… такой горячий гоблинский парень, ничего бы тебе не стал показывать.       Как ни странно, но голосу разума Ормок внял. Плюхнулся тяжело в своё креслице и подпёр ушастую голову когтистой ручкой. Поинтересовался печально: — И чё делать? Сочувствие — это замечательно, конечно, но пользы-то с того — что твой низл наплакал. — Мой низл — стòик. Тигры не плачут! — Смешно.       Грустно улыбнулся Ормок моему восклицанию и поддержал несмешную в общем-то шутку: — Вот ты и подтвердил, что с простого сочувствия пользе нет вообще.       Я знал, что у гоблинов-долгожителей детей за всю их долгую жизнь рождалось на удивление немного. И тряслись они над своими ляльками, как над золотом. А это показатель, ведь гоблины без золота физически жить не могли. Так что я прекрасно понимал, что сейчас мне предстояло попотеть, доказывая своему управляющему, что не стоило бы ему бросать всё и нестись с кинжалом и боевой секирой наперевес убивать Дамблдора. — Поверь мне, Ормок, тут нужно действовать мягче. Сначала необходимо лишить бородатого ублюдка его тщательно выстроенной репутации безгрешного благодетеля британских магов. Затем уже проще будет лишить его политического влияния. Затем — защиты, что дают ему его должности. И только потом уже можно будет его прилюдно растоптать. Тем более я точно знаю, что Дамблдор «балуется» созданием крестражей. Я конечно не могу утверждать, но не удивлюсь, если он уже создал себе про запас «резервную копию», как Волдеморт. На всякий непредвиденный случай. Так что и смерть его будет кратковременной. Оно тебе надо? Получить такого врага?       Ормок повздыхал, покряхтел, посверлил меня взглядом и окончательно сдался здравому смыслу. Устало спросил: — Что ты предлагаешь? — Хотя лично твоему брату в школе ничего и не угрожает, но я всё равно сделаю для него набор артефактов. И тебе спокойнее будет, и — случись что-нибудь непредвиденное — у Филиуса будет возможность получить помощь. К тому же я почти закончил свою куклу. Осталась самая малость — ума ей в башку вколотить. Эх!       Я тяжко вздохнул, Ормок повторил за мной. Посмотрел внимательно, поинтересовался осторожно: — А ты хочешь… Ну… Как бы сказать-то? Не вечно ж кукла будет вместо человека? — Да, друг мой, ты всё правильно понял. Не вечно. Мы с «Гарри Поттером» не сможем существовать параллельно. А так как из нас двоих реален только я, то герою придётся «умереть». Но к этому нужно хорошенько подготовиться. Нужно будет сделать так, чтобы обстоятельства кончины героя были не только «ужасающе трагичны», но и чтобы они стали общеизвестны. А так как Дамблдор многие годы провозглашал именно себя ответственным за мальчика, то после смерти воспитанника, произошедшей по халатности опекуна, лишить эту вошь бородатую его кресел и политического иммунитета будет гораздо проще.       Ормок повздыхал, подумал и озвучил свои выводы: — Хорошо, Гарри, я тебя понял. Мы с моим дядей целиком в твоём распоряжении. Можешь рассчитывать на любую помощь. — Да полно тебе, особой помощи мне тут и не понадобится. Я только попросил бы вас отслеживать финансовые операции его самого и его подчинённых. Самые доверенные: Грюм, Уизли и МакГонагалл. Вдруг они вагон динамита купят, а я останусь не в курсе. — Действительно, непорядок.       Ормок чуть повеселел и пообещал: — Это несложно. Буду держать тебя в курсе. — Спасибо. И по поводу Филиуса… Не расстраивайся. Смотри на всё с положительной стороны: теперь, зная, что происходит в школе, ты сможешь лучше его понимать, а с моими артефактами — будешь меньше волноваться. — Спасибо тебе.       Я понимающе улыбнулся своему собеседнику и кивнул. — Ладно, Гарри, давай вернёмся к насущным делам. Кстати, что это за пёс у тебя? — Цербер. — Тот самый? Из школы?       Сильно удивившись, уточнил Ормок.       Я же хвастливо кивнул: — Ага. А на ней артефакт. Ошейник. Как мои очки, такой же.       Мой гоблинский друг искренне восхитился: — Великолепно! Ну надо же! Цербер! А ведь с виду простая шишуга! Так вот для чего тебе были нужны те странные штуки, что ты заказал. — Ага. Для ошейника. И лакомства ваши драконьи тоже для неё. Дрессировал. Вроде бы получилось, вот решил, что пора её на стрессоустойчивость проверить. В гости сводить хотел.       Тут Ормок опять захохотал, забухбухал: — В гости, говоришь? Бух-бух-бух…       Я терпеливо подождал, пока он проржётся, и поинтересовался: — И чем же я тебя, друг мой, так развеселил?       Ещё полминутки звуков падающих в горное ущелье валунов, и я получил ответ: — Вообще-то, через десять минут… Бух-бух-бух… Через десять минут тебя Малфои у себя дома ожидают. Вот я и… Бух-бух-бух! Вот я и предста… представил… Бух-бух-бух… Как ты там Лю… Люциуса… Бух-бух… Цербером на стрессоустойчивость проверяешь! Ой, не могу!!! Бух-бух-бух! — Ормок! Какого ж фига ты молчал?!       Я запаниковал и вскочил с кресла: — А если б я опоздал? Мне ж ещё до них добираться! — О, дааа! Аппарировать — это так долго!       Поёрничал мой собеседник. — Я с псиной не аппарирую! — И чё теперь? Пешком пойдёшь?       Веселился Ормок, а я укоризненно уставился на засранца: — Издеваешься, да? Весело тебе, да? — Есть немного! Бух-бух-бух… — Ну ты!.. А ещё друг называется! Зачем хоть звали-то?       Спросил я, падая обратно в кресло.       И чего, спрашивается, запаниковал? Десять минут — вагон времени! Можно добраться до канадской границы. — Не знаю зачем. Не любят они в своих заявках пояснять пожелания. — Всё! Уйду я от тебя. — Ясно дело! Давай-давай! Шуруй. Бух-бух…       Ещё разок хохотнул мне вслед Ормок и крикнул: — Привет стрессоустойчивому лорду!       Я вылетел из кабинета, ругаясь про себя, что этого гоблина даже троллем не обозвать.       Переноситься камином я не стал, потому что, честно говоря, терпеть не мог лететь куда-то, не имея возможности регулировать сей процесс.       Да я до сих пор не понимаю, можно ли вообще переносом по каминной сети хоть как-то управлять.       Если бы я был один, то аппарировал бы, но мне совершенно не хотелось подвергать несчастное животное тем «приятным» ощущениям, что сопутствовали парной аппарации. Поэтому я и рассмотрел возможность каминного переноса. Но как рассмотрел, так и… Отвернулся.       Нет, на фиг. Потеряю ещё цербериху, что потом делать буду?       К тому же ещё при «воровстве» Потти из Хогвартса было выяснено, на собственном её примере, что трансгрессия эльфов животным не вредит и дискомфорта не доставляет.       Так почему бы и не воспользоваться предоставляемой Кричером помощью?       Я вызвал Кричера, а он перенёс нас с собакой к воротам особняка Малфоев.

***

      Меня встретил домовик, и в его сопровождении я двинулся ко главному входу. Потти, на зачарованном мной на прочность маггловском телескопическом поводке, счастливо неслась впереди нас по дорожке, обнюхивала всё подряд и явственно пугала эльфа.       В целом мне было чем гордиться: за месяц я приучил псинку выполнять команды и не нападать без приказа.       Правда, стоит признаться, нападать по приказу её научить не удалось, поэтому трудно судить — это я её выдрессировал сдерживать агрессию, или она сама, после разодранного Сэром Севером носа, решила стать пацифисткой.       Но так или иначе, а Потти сейчас вела себя как достаточно воспитанная годовалая собака. Но на всякий случай на ней всё же был надет намордник.       Во избежание, так сказать. А то мало ли… Позарится на какого-нибудь павлина. На птичку, я имею в виду. На птичку. Я хоть и ревную Северуса к лорду-блондинке, но не до такой же степени! Никогда я не стал бы подстраивать Люциусу гадости. Ведь не стал бы?..       

***

      Эльф проводил нас с Потти в уютную гостиную, где мы с хозяевами имения частенько в прошлом году засиживались за подготовкой к ритуалу.       Естественно, я поздоровался первым: — Всем добрый день.       Тут же услышал в ответ звонкое «здравствуйте» от Драко и заговорщически тому подмигнул, глядя в горящие жаждой тайн глаза и получая в ответ хитрющую улыбку. — Мастер Тодд.       Ну конечно, и он тут. — Мастер Снейп.       Рукопожатие.       Северус насторожённым взглядом сверлил суетящуюся у моей ноги «шишугу», а я держал его руку в своей. А он и не отнимал. А я держал. А он не отнимал. Смотрел на Потти и чуть сжимал мои пальцы своими. — К-хм.       Как выстрел над ухом раздался тихий кашель Нарциссы, и мы торопливо отдёрнулись друг от друга. — Миссис Малфой.       Поцелуй ручки, и в ответ: — Мастер Тодд. — Мистер Малфой.       Рукопожатие, и в ответ: — Мастер Тодд.       Напомнив самим себе и друг другу, как нас всех зовут — это сарказм, если что — мы стали присматриваться к посадочным местам. — Присаживайтесь, прошу.       Люциус грациозно повёл рукой в сторону свободной пары кресел, а сам подсел к жене, крайне заинтересованно разглядывая мою четвероногую спутницу.       Стоило бы отметить, что воспитанная Потти всё это время только и делала, что выражала своё тотальное ко всему миру дружелюбие, вертя двумя хвостами так старательно, что напоминала активно извивающуюся всем телом змею на четырёх лапах.       Если та продолжит столь неистово вертеть задом, то просто взлетит жопой кверху, потому что хвосты сработают вместо лопастей пропеллера.       Я уселся в одно из кресел, стоявших напротив диванчика с Нарциссой, державшей на руках спящую Лацерту, и Люциусом, а Северус чуть скованно сел во второе. Слегка нервно сжав в кулак пальцы, всё ещё помнившие прикосновение прохладной кисти Северуса, я левой рукой указал Потти на место у моих ног: — Сидеть.       Та с готовностью плюхнулась на задницу, но хвосты — на всякий случай, видимо — поджала.       Что поделать, дурные ассоциации они такие. Зато повинуется беспрекословно.       Дабы вознаградить зверюшку за послушание, я просунул той через намордник лакомство. Заглотила не жуя и уставилась на меня ещё радостнее, чем прежде.       Вот же крокодилица прожорливая!       Наконец, «разморозившийся» Люциус протянул удивлённо: — А Вы, я смотрю, любите животных, мастер Тодд. — Ну можно и так сказать, мистер Малфой.       Ответил я Лорду-Блондинке и, наплевав на все приличия, сразу же перешёл к делу: — Итак, я готов выслушать вас, что-то случилось? Надеюсь, миссис Малфой, Ваше самочувствие в норме?       Нарцисса меня не разочаровала. Она тоже не стала растекаться в положенных обсуждениях погоды, сезона скачек и прочей великосветской хренотени, а тут же выложила суть предстоящей беседы: — О! Да-да, мастер Тодд, благодарю за беспокойство, но у меня всё замечательно. Мы пригласили Вас по двум причинам. Во-первых, мы бы хотели попросить Вас стать крёстным для Лацерты. — Эээ… Признаюсь честно, весьма неожиданно. Но… но я согласен. ПочтУ за честь. — Замечательно. Мы подумали — кому, как не Вам, быть защитой и опорой нашей крошке, ведь только благодаря Вам она и появилась на свет. — Благодарю за добрые слова, леди, но смею напомнить, что Ваш супруг внёс вклад не меньший.       Ну что ты будешь делать. Язык без костей. Ну да, да, юмор ниже пояса — это про меня.       Люциус покраснел. Северус тихонечко посопел носом от задавленных внутри смешков. А вот Нарцисса терпеть не стала и рассмеялась в голос, послав воздушный поцелуй сердитому супружнику. Тот поспешил перевести всеобщее внимание со своей персоны на другой вопрос: — Вторая причина, по которой мы решились опять прибегнуть к Вашей помощи, мастер Тодд, косвенно касается Вашего артефакта. Того, который Вы подарили нашему сыну на прошлый день рождения. Игрушка была с Драко в школе весь год, и по возвращении сына домой мы просмотрели записи, сделанные артефактом. И в связи со всем тем, что мы там увидели, мы хотели бы… Но сначала нужно посоветоваться с Вами: какие артефакты можно придумать для защиты нашего сына во время его пребывания в Хогвартсе?       Аккуратно переложившая дочь в плетёную колыбельку Нарцисса поддержала мужа: — В силу некоторых обстоятельств, при мастере Снейпе мы не можем показать Вам, какие именно события — из тех, что сподвигли нас к принятию подобного решения, — имели место в течение прошедшего учебного года. Но, поверьте, мастер Тодд, то, свидетелями чего мы стали, заставило нас очень и очень взволноваться. Жизнь и здоровье нашего сына — это очень серьёзный повод.       Я залип, разглядывая макушку Потти и раздумывая о том, что же именно могло бы понадобиться Драко в следующем учебном году для защиты, — «Ray Ban» с зеркальным покрытием? Оптовая партия для всей школы? — и в каком виде мне это для него изготовить. А заодно размышлял, рассказывать им или нет о том, что мне в подробностях известно, «какие именно события… имели место» в стенах Хогвартса.       Ну раз мне оказана такая честь — стать крёстным их дочери, то можно быть и пооткровеннее. — Не буду спрашивать, почему вы ещё не обнародовали записи об инцидентах с троллем и цербером. Думаю… Скорее всего потому, что эти события не имели трагических последствий, и связать их напрямую с директором Дамблдором невозможно. Он легко сможет найти «реальных» виноватых, а сам отговорится тем, что «никто ведь не пострадал». А в итоге просто всё замнёт. Думаю, вы собираетесь подкопить компромат, не так ли?       Северус удивлённо-облегчённо выдохнул и чуть подался вперёд в кресле: — Вы знаете?!       Удивительное владение собой! Но ничего, ща я вас всех тааак удивлю! — Конечно знаю! Я ведь даже принял участие в, если можно так выразиться, ликвидации последствий.       Я демонстративно вздохнул, при этом не менее демонстративно покосившись на Потти.       Ранее сидевший тихо, словно мышка, Драко непонимающе проследил за моим взглядом и нахмурился. Потом глаза моего маленького друга расширились, и тот радостно уставился на меня в ожидании уже почти ненужных ему — я уверен — пояснений.       Умный мальчик!       Трое взрослых же осторожно переглядывались, явно не сообразив пока, о чём шла речь.       Северус первым решился уточнить: — Что это значит, мастер Тодд?       Ну сейчас начнётся!..       Я коварно улыбнулся, пояснил псине и скомандовал окружающим…       Эээ… Совсем я… Устал сдерживаться. Северус очень отвлекает. Так близко…       Скомандовал псине и пояснил окружающим: — Потти, стоять. Поклон.       Та радостно вскочила и, прогнувшись в спине, коснулась грудью пола. Замерла на пару секунд с вытянутыми передними лапами и откляченной задницей, склонив голову — словно и правда в глубоком поклоне — и поднялась, явно гордая собой. За что и получила от меня очередную вкусную награду. — Знакомьтесь, леди и джентльмены, цербер. — Так это… — ЧТО?! — Но как?..       Северус и Люциус вскочили со своих мест, а довольная собой псина не постеснялась добавить ещё хаоса в происходящее, пискляво гавкнув. А потом снова, как ни в чём не бывало, улеглась и застучала об пол виляющими вразнобой хвостами. — Спокойствие, леди и джентльмены, только спокойствие!       Улыбнулся я аудитории:       Лучше несите мне банку варенья. — Это действительно цербер. Но она, как вы можете видеть, совершенно не агрессивна теперь. Просто эта дамочка ещё очень молода и весьма игрива. Единственный её недостаток в том, что кушает она как цербер. Ну и ещё мне приходится тратить время на её дрессировку. Но это полезно, говорят. Смена деятельности, подвижные игры на свежем воздухе — для оборотня-то да, а то мало, — всякое такое. — Не могу поверить!       Схватился за сердце павлин-старший.       Эээ… Люциус. Что-то я его совсем заобижал. Нормальный же мужик. Ну когда за Северуса моего не хватается руками в порыве испуга. Вот как сейчас, например. Фу, Люци, фу. Отпусти, кому говорю!       Люциус, словно услышав меня, действительно отпустил рукав мантии Северуса, за который схватился в порыве чувств, вскочив с дивана.       Я не преминул отметить подобную сговорчивость и про себя добавил лорду-блондинке плюсик. — Хотите, могу потом артефакт снять? На улице, естественно. Убедитесь, раз на слово мне не верите.       Предложил я, пожав плечами. Я искренне не понимал причину их паники:       Чего бояться-то? Псина же в наморднике. Псина с хозяином. — Но это же опасно!       Никак не желал успокаиваться Люциус, хотя за моего — за моего, запомни, Люци, — Северуса больше не хватался. — Без артефакта?       Я искренне не понял причину паники в чужих глазах. — Нет! Всегда! И даже сейчас!       Вот трусишка. Хотя у него тут дети. Наверное, его можно понять. — Ну мистер Малфой. Артефактор я или кто? Собака же сейчас в наморднике, а он отнюдь не так прост, как выглядит.       Попытался я достучаться до крошечного птичьего мозга здравого смысла хозяина дома и добавил: — Да и Потти больше не охотница. Совсем. Решила, так сказать, завязать. Но даже если вдруг собака и проявит охотничий интерес к кому-нибудь, я уверен, это будут не люди и даже не домовики. Максимум — птички ваши. И то просто потому, что Потти таких не видела никогда. Да она вам даже ни единой клумбы не раскопает, гарантирую. Воспитание. У меня не забалуешь. Ни дети, ни собаки.       Наверное. Пока знаю только про собак. Хотя «цыплятки» хорошо себя ведут.       Драко оказался посмелее папки — а может просто не давил груз ответственность за семью — и влез с вопросами: — А почему она сейчас так выглядит? — Это ошейник придаёт ей вид шишуги. Снять — и будет снова цербер. — Классно! Пап… Мам, скажи же, здорово? — Да, сынок, очень интересное решение проблемы содержания огромного животного.       Согласилась с сыном Нарцисса и, посмотрев на меня, как на не совсем адекватного, с некоторой опаской в голосе уточнила: — Как только Вам, мастер Тодд, в голову-то подобное пришло?       Как-как, да как нефиг делать! Сам такое который год ношу. Не совсем ошейник, но… Правда, на еде не очень помогает экономить почему-то. Тут у нас с Потти общая проблема. — Скажем так, миссис Малфой, мне просто было интересно создать нечто подобное.       Драко ещё повосторгался, выжал из матери обещание, что после разговора ему обязательно покажут собачку на улице, и, подкравшись поближе, попросил: — А можно её сейчас погладить?       Бедный ребёнок, ему совсем неинтересно сидеть со взрослыми. То ли дело цербер, который вдруг стал маленькой собачкой! — Конечно.       Родители моего друга опять занервничали, пришлось успокаивать: — Не стоит волноваться, мистер и миссис Малфой — Когда уже прилично будет на имена перейти? Эти политесы столько времени отнимают, — уверяю вас, вашему сыну ничто не угрожает.       Драко присел на корточки перед озадаченно склонившей голову на бок Потти и аккуратно ту погладил. Что-что, а ласка моей псинке нравится, так что хвосты снова заходили ходуном, а сама шкодница стала подставлять под гладящую руку голову, шею, давать по очереди обе лапы. — Что Вас связывает с Гарри Поттером?       Хмуро спросил Северус, откинувшись обратно на спинку кресла и сложив руки на груди.       Ооо, кто-то тут шпиона на минималках «включил»? Ну давай, мой хороший, давай поиграем в арестованного и детектива.       Я склонил голову и глянул на него из-под ресниц: — Это допрос, мастер Снейп?       Он поджал губы, но смог выдавить из себя: — Прошу прощения за резкость, мастер Тодд. Не могли бы Вы всё же ответить на мой вопрос? — Ваши извинения приняты. Конечно могу ответить. И отвечу.       И я выдал давным-давно заготовленную и всем уже «Гарри Поттером» не раз озвученную версию «нашего с ним знакомства»: — Я учитель Гарри. У мальчика огромный потенциал. Думаю, это Вы и без меня уже знаете.       Я улыбнулся ему и повернулся к Нарциссе: — Миссис Малфой, что касается защитного артефакта… Мы же не знаем, что может случиться в будущем, поэтому я создам для Драко полный комплект. Если Вы не против, конечно. — Конечно не против! В вопросах безопасности ничто не будет лишним.       Согласилась она, но тут опомнился Северус: — Нет, погодите. Не меняйте тему, мастер Тодд.       Я про себя посмеялся над озадаченным выражением его лица. — Как Вы стали учителем мальчика?       Люциус кивнул, присоединяясь к другу в своём любопытстве. — Как стал? Ммм…       Я якобы чуть задумался и принялся смешивать правду с недоговорками: — Несколько лет назад у Гарри случился очень сильный магический выброс, вследствие которого малыш оказался в смертельно опасной ситуации. Я его спас. Тогда мы с ним и познакомились, так сказать.       Угу. Почти и не соврал. Только ввязался «малыш» в это осознанно, а «спас» и «познакомились» мы с Северусом. Надеюсь, если он когда-нибудь узнает правду, то не очень будет на меня злиться. Ну в любом случае я смогу шантажировать его нашими посиделками в кресле-качалке. Продолжим. — Но спасти-то я его спас, а вот дальше… Узнав ребёнка по знаменитому шраму и выслушав рассказ малыша о себе, я понял, что он откровенно мало знает о магическом мире. Это натолкнуло меня на неприятную мысль о кое-кем уже просчитанном будущем мальчика. И я взял Гарри под опеку. Ну и судя по его рассказам о школьной жизни, не прогадал. Мои уроки ему явно пригодились.       Я красноречиво глянул на ласкающуюся к Драко «шишугу».       Северус покивал слегка, словно бы собственным мыслями, и заметил, не спрашивая, а утверждая: — Вы заранее готовили его по школьной программе. — Да, по всем изучаемым в Хогвартсе дисциплинам. И не только. Но разве у нас с ним был выбор? Я совершенно не желал однажды утром узнать из газет о кончине ребёнка, к которому столь сильно привязался. — Весьма предусмотрительно, как оказалось.       Согласился он со мной и тоже посмотрел на Потти. — Да, мастер Снейп, так и оказалось, к сожалению. Конечно, моя причастность к его обучению пока остаётся в тайне для всех… Для всех людей, я хотел сказать.       Брови Северуса чуть изогнулись, он перевёл взгляд на меня: — Что Вы имеете в виду, мастер Тодд?       Я усмехнулся: — Если когда-нибудь кто-нибудь из вас попадёт вместе с Гарри в наш гоблинский банк, то… Скажем так, вас это может позабавить.       Тут Нарцисса тоже позволила себе хитрую улыбку, и они с Люциусом понимающе переглянулись.       Я решил, что с откровениями на сегодня пора заканчивать. Все непонятные и интересовавшие Северуса моменты из нашего с ним прошлого учебного года я ему пояснил, некоторое алиби на будущее «Гарри Поттеру» создал. Достаточно. — Надеюсь, такой ответ Вас устроит, мастер Снейп? Я ведь тоже, ради защиты тайн моего подопечного, о многом просто не могу рассказать.       Северус задумчиво кивнул, принимая мою позицию, и ответил: — Я рад, что между нами не осталось недоговорённостей.       Ага, не осталось. Совсем. — Кстати, мистер Малфой, держите. В Вашу коллекцию компромата.       Я передал Люциусу кристалл с записью, которую сделала моя «камера», за-за портрета Финеаса Найджелуса. — Что там, мастер Тодд? — О, Вам понравится, мистер Малфой. Это запись из директорского кабинета. Как раз тот педсовет, когда Дамблдор запретил своим подчинённым распространяться о том, что происходит в школе. — Какая прелесть!       Восхитился тот и тут же недоверчиво уточнил: — Но откуда? — Ну… Гарри посчитал, что это хорошая идея — записывать то, что происходит в кабинете Дамблдора. Вдруг что-то интересное мелькнёт? Ну вот и мелькнуло. — Какой умный мальчик!       Искренне обрадовалась Нарцисса и посмотрела на Северуса.       Я отметил облегчение на лице «моего профессора зельеварения». Очевидно, его угнетала невозможность ввести друзей в курс дела или хотя бы оправдаться за то, что не предоставил информацию.       Рад, что смог помочь.       И я перевёл разговор непосредственно на тему нашей встречи: — Ну что ж, раз с важными вопросами мы покончили, то предлагаю перейти к мелочам. Комплект, думаю, будет состоять из: медальона, серьги скрытого ношения и кольца. В кольцо я вложу щит. Понятное дело, от «Авады» и от сильных атакующих заклятий кольцо не спасёт, но убережёт ото всего, что может нанести ребёнку средней тяжести физический урон. Серьга будет служить защитой от ментального вторжения. Ну а медальон сделаю с камнем-накопителем. Если что-то резко опустошит резерв Драко, то подвеска тут же восстановит большую часть утраченного. Такая комплектация и наполнение Вас устроят, миссис Малфой?       Нарцисса кивнула: — Да, мастер Тодд, думаю, это хороший вариант.       Стоит отметить, что всё, что касалось детей, мы обсуждали только с ней, мужчинам доверия в этом плане не было. Не в том смысле, что они беззаботные идиоты, просто мыслят порой немного… Не в ту сторону. — Тогда на этом и остановимся пока. Я с удовольствием принимаю ваше предложение стать крёстным Лацерты и хотел бы узнать, когда вы собираетесь проводить ритуал?       Дальше последовало обсуждение «что, когда и как». Разошлись мы вполне довольные друг другом, а я ещё и полученным авансом.

***

      А перед самым началом второго курса провели ритуал «крестин». Всё было очень мило и по-семейному. И ничего особо запоминающегося и сложного. Я дал клятву защищать, своей кровью нарисовал руны на лобике спящей малышки, тёплая волна магии прошла сквозь всех присутствующих, и voilà — я её магический типа крёстный. В последний день лета солнышко расщедрилось на тепло, поэтому после клятв у Родового Камня Малфоев мы очень душевно отобедали в саду. Драко играл с Потти и был явно расстроен отсутствием «Гарри».       Ну прости, друг.       К моей неописуемой радости мы наконец-то перешли на «ты».       

***

      Артефакты для Драко у меня на самом деле были готовы уже несколько лет как. Ну не именно для него, понятное дело, но я понаделал много подобного, пока тренировался в изготовлении простенькой ювелирки в своём чулане. Поэтому сейчас просто выбрал самый дорогой — исключительно чтобы Люциуса порадовать — и самый строгий комплект из белого золота с чёрными бриллиантами. Упаковал, приложил записочку от «Гарри» и отправил.       Заодно отослал и Ормоку обещанное для его троюродного братца Фили. Да и себе про запас наклепал недорогих подвесок и браслетиков со средней ёмкости накопителями. Потому что в этом году в школу поступала одна психически неуравновешенная девочка, которую мне, если честно, — И это при всём моём миролюбии! — хотелось бы заранее…       Ммм… ликвидировать. В хорошем смысле. Ну то есть не в совсем летальном.       Не потому, что я такой злой, просто при таком раскладе проблем в этом учебном году у школы явно было бы меньше.       В моём прошлом Джинни Уизли была той ещё корыстной и самовлюблённой сучкой.       Рон у них тоже мальчик с ебанцой с заметной придурью, но если сравнивать с ихней самой младшенькой, то Ронни ещё вполне разумный парень.       Наверное, если бы её «низменные порывы», как это красиво называют в классической литературе, сдерживали родители, Джинни могла бы вырасти нормальной женщиной средненьких нравственных показателей. Обычной приспособленкой без лютого криминала в голове. Но увы, психика девочки была основательно деформирована её же матерью, ни в чём не отказывавшей долгожданной и любимой дочурке. Ну а поскольку Молли буквально с пелёнок прочила дочери стать женой национального героя с большой буквы, то…       Вот и выросло то, что выросло.       «Гарри Поттер» же в этот раз совсем не собирался демонстрировать геройские порывы — да-да, я абсолютно точно это знаю, — не собирался спасать кого бы то ни было рыжего. Он, то есть я, собирался стать полнейшим разочарованием для одной избалованной принцессы, ожидающей, что уже заранее всем сердцем её любящий «прЫнц» ринется за ней и в огонь, и в воду. То есть в подземелья Салазара.       Надеюсь, дева юная столь жестокого разочарования в возлюбленном не вынесет и самоустранится. То есть получится отфутболить фанатку Героя по-тихому.       Слабовато верилось, конечно, но, как говорится, надежда умирает последней.

***