Неправильный Поттер. Пуффендуй

             

***

      То, что Альбус Дамблдор отнюдь не божий одуванчик, Северусу Снейпу стало понятно ещё во времена его учёбы в Хогвартсе.       «Настолько предвзятого человека ещё поискать! «Добрым, мудрым старцем» такого вряд ли можно назвать».       Но чем дольше он взаимодействовал с Дамблдором, тем всё более и более грубые эпитеты просились Северусу на язык в адрес того. И в конце концов он убедился в правильности собственного, поначалу казавшегося чересчур злобным и… и да, тоже предвзятым суждения — тот был конченым ублюдком.       Но увы, теперь у него не было возможности покинуть застенки стены Хогвартса. Большинство сотрудников оставалось в этой треклятой школе по двум причинам: первая — как например у него, преподавателя зельеварения и декана «Слизерина», — «короткий поводок»; вторая — любовь к детям и желание хоть как-то их поддержать. Тем же, кто искренне восхищался Альбусом Дамблдором и нанимался в Хогвартс, желая поработать под «мудрым руководством» белобородого старца, обычно хватало года, чтобы вдребезги разбить даже самые прочные розовые очки.       Но в середине девяносто первого — девяносто второго учебного года, тот превзошёл самого себя. Новый Договор о найме сотрудников, представленный Дамблдором сразу после Нового года, был просто квинтэссенцией пренебрежения к детским жизням. Согласно ужесточившимся условиям обновлённого документа у преподавателей оставалось совсем мало возможностей защитить учеников от интриг директора.       Но до этого эпохального события тоже было много достойного упоминания. А началось всё на самом первом в учебном году педсовете.

***

      Кабинет Дамблдора, как и всегда прежде, был заставлен странными, непонятными артефактами. Северус не любил это место. Ни посещать, ни даже вспоминать лишний раз. Ему казалось, весь этот скрежет и тиканье давит на голову, специально мешая принимать решения и даже просто здраво мыслить. Но больше шумливых вещиц, больше гнетущей атмосферы он не любил директорский кабинет из-за нынешнего хозяина этого места.       Северус незаметно осмотрелся, из-под полуопущенных век разглядывая коллег, присутствовавших вместе с ним на посвящённом началу нового учебного года педсовете. Картинка взору представала не слишком радостная.       Аврора Синистра натирала виски вонючей пахучей мазью от мигрени. Септима Вектор, с совершенно отсутствующим видом бесшумно шевеля губами, видимо, просчитывала что-то своё, то и дело черкая карандашом в блокноте. Стерва-Минерва с идеально прямой спиной торчала тощей воблой одесную своего бессменного идеала мужественности. Иными словами, сидела — «Будто ей метловище в зад воткнули!» — рядом со своим драгоценным Альбусом, суровым взором обозревая коллег, готовая в зародыше задавить ростки несогласия с высшей начальственной волей. Хагрид с Аргусом Филчем, скромненько притулившись в креслах у самой двери, дремали чуть ли не в обнимку, подпирая друг дружку плечами.       «Хотя, конечно, тут скорее Хагрид служит опорой «во всём положившемуся» на него товарищу».       Некоторые новые педагоги отсутствовали. То ли ещё не приехали из отпусков, то ли не удостоились высочайшего доверия. Роланда Хуч нервно комкала свиток, Северус был готов поспорить на последние деньги, что это был список требующего срочной замены последние лет десять точно спортивного инвентаря. Сибилла Трелони…       «О!»       Да, Сибилле можно было сегодня позавидовать.       «Всё-таки есть пророческий дар у этой пародии на пёструю курицу, ещё как есть! А как иначе объяснить, что она заняла столь удачное место, в самом тёмном углу кабинета? И это с учётом того, что Дамблдор вообще не выносит полумрак. Наверняка ведь прознала где-то там, в своём эфире, про грядущий педсовет, припёрлась раньше всех и затаилась в самом выгодном с точки зрения незаметности кресле, да ещё и шандал небось подальше отодвинула. А теперь совершенно безнаказанно посасывает херес из фляжечки и книженцию какую-то втихушку почитывает. Вот уж кому похрен на всё, так это Сибилле».       Северус вдруг понял, что таки да, он отчаянно завидует преподавательнице предсказаний и всяческих прорицаний. И не именно сейчас, а по жизни. Та хоть и сидела тоже, как он, у «Великого Светлого» на «коротком поводке», но смогла изменить своё отношение к ситуации — чтобы не сойти окончательно с ума — коль уж не получалось изменить саму ситуацию. Всё, как советуют маггловские психологи.       «Конечно! У неё всё равно выбора нет. Идти ей некуда, кто захочет с такой связываться? Ты её ни о чём не спрашиваешь, а она тебе как начнёт пророчить!.. Да ещё если бы хорошее, так ведь нет, одни гадости всегда. Но всё равно молодец. Попросить, что ли, фляжку передать? Нет. Не хочу хереса. Вот если бы у неё там огневиски был. А может…»       Северус принюхался и разочарованно вздохнул, во фляжке Сибиллы совершенно определённо был НЕ огневиски.       «Вот же невезуха!»       Северус чувствовал, как у него тоже начинает побаливать голова. То ли от пиздежа Дамблдора — «Пардон! От начальственного дребезжаще-журчащего гипнотического тенора», — то ли от многократных повторов одного и того же, то ли от шебуршания артефактов, то ли от предчувствия грядущих гадостей.       «Это мне от Сибиллы, что ли, передалось? Заразился предвидением? Больше постараюсь рядом не садиться, всё равно у неё нужного бухла нет, а голова болит. В общем, никакого от неё — от Сибиллы, не от головы — толку».       Для головной боли у него, конечно, были свои причины, и изо всех имеющихся ученики располагались отнюдь не на первом месте. Хотя некоторые — те же близнецы Уизли, например — постоянно пытались продвинуться в его личном антирейтинге поближе к верхней строке. Но в целом нервные срывы у преподавательского состава Хогвартса происходили не из-за детей, а именно из-за старого мудака начальства. Северус в сердцах выругался про себя и постарался отвлечься от неприятных размышлений уже проверенным способом, рассматривая коллег.       Хагрид смешно всхрапнул, заёрзал и уронил голову тихо сопевшего Аргуса со своего локтя себе же на колени. Тот, естественно, проснулся и, некрасиво расцветившись пятнами гипертонического румянца, начал усиленно наглаживать свою кошку. Ирма Пинс на это поджала губы и осуждающе покачала головой. Аргус потупил глазки, покраснев теперь и ушами.       «Надо бы старику капли от давления занести. И антипохмельное зелье, пожалуй. Хагриду бесполезно, а этого «угощу» всё же».       Филиус Флитвик сидел, легкомысленно болтая ножками в слишком большом для его роста кресле, и в то же время глаз у полугоблина дёргало весьма заметным нервным тиком.       «Контрастненько».       Северус, уже года три как, с завидной регулярностью развлекался варкой экспериментальных успокоительных зелий, а Поппи Помфри добровольно взяла на себя их дегустацию. Не только дегустацию, ясное дело, но и тестовый отбор самых действенных. Подобрав состав себе «по вкусу», теперь добрейшей души женщина проводила подобный эксперимент на самом маленьком профессоре Хогвартса.       «Похоже, сам Филиус уже не справляется с нагрузкой на нервную систему, а полугоблину не очень-то подходит человеческое. Стоит исключить экстракт черемицы и удвоить количество сушёных соцветий асфодели и побольше когтей летучей мыши. Да, определённо, когтей — побольше. Пять. Нет, семь».       

***

      Пока Северус предавался размышлениям на отвлечённые темы, педсовет наконец-то подошёл к тому, ради чего, очевидно, и затевался. Альбус, затаив в бороде снисходительную ухмылку отеческую улыбку, ошарашил их всех: — Один мой друг, в память о нашей крепкой и долгой дружбе…       «Ага, пиз… ври-ври! «Друг»! Где у людей друзья, а где ты!» — …попросил меня об услуге. И я не смог ему отказать. Поэтому, пожалуйста, каждый из вас, коллеги, пусть подумает и к первому сентября предоставит мне проект ловушки, которая, на ваш взгляд, могла бы помочь защитить от… от нежелательных поползновений то, что я спрячу на третьем этаже. — Что за х… Новости, Альбус? Какой такой «друг»? Что значит «защитить то, что спрячете»? Зачем вообще что-то прятать в школе? Тут же дети! Они обязательно сунут нос во все ловушки! Будто бы Вы не понимаете!       Это вскинулась Роланда. Она, как и Помона, как раз относилась к тем учителям, кто оставался в школе только из любви к детям. — Это же школа, а не Гринготт’с!       Возмущённо добавила она, а переставший болтать ногами Филиус подхватил и развил мысль их общей коллеги: — К тому же банк сейчас обзавёлся новой усовершенствованной защитой, ещё более надёжной. Сведения из первых рук, так сказать. Почему бы Вашему… ммм… другу, не доверить это «что-то» гоблинам? Традиционно, так сказать?       Филиус обвёл присутствующих серьёзным взглядом чёрных, без белков глаз, и все остальные, кроме — «Ясное дело!» — Минервы и самого старика-затейника, согласно закивали головами.       Даже Северус кивнул пару раз, правда, без особой надежды на благоразумие руководства.       Маленький профессор как раз представлял «родственный» ему случай с «поводком». Как-то так Альбус изловчился однажды и «спас» жизнь юному полугоблину. И плевать, что именно «изловчился», по факту-то спас же. А то, что опасность насквозь подстроенная была… Ну… «Долг Жизни»-то совсем тогда ещё бестолковый ребёнок Филиус сам признал, никто не заставлял. А что на месте того любой порядочный человек, ну и не совсем человек тоже, не смог бы иначе поступить — это уже мелочи. Вот и отдувался тот теперь в уплату своего «Долга Жизни». Учил школяров. И пусть у Филиуса был явный преподавательский талант, а дети того просто обожали, но мечтал-то в свои юные годы гоблин полукровка точно не о работе в школе.       Дамблдор бросил на них всех мимолётный недовольный взгляд и, нацепив всё ту же раздражающую Северуса — «Да и не только меня, уверен!» — улыбочку, стал вещать о дружбе, равенстве и братстве. Что в совокупности с постоянным тиканьем и скрежетом возымело-таки нужный тому эффект.       

***

      Конечно, школа Хогвартс никогда не была абсолютно безопасной. Но и специально устраивать ситуации, в которых дети могли бы серьёзно пострадать или даже умереть, никто никогда не пытался. По крайней мере, до этого момента. Но и в этот раз преподаватели, участвовавшие в разработке «полосы препятствий», постарались сделать всё максимально эффектно, но малоэффективно. Ведь только идиот не понял бы, что всё это делалось не для действительной охраны действительной ценности, а для одного-единственного ребёнка. Для Гарри Поттера. Педагогический коллектив Хогвартса из идиотов — за некоторым редким исключением — не состоял, а потому вся «защита» была впечатляющей только с виду. Хагрид вот только подвёл слегка. Но и то исключительно из-за неумения сопоставить масштаб — где он, а где маленькие маги.       В итоге план по защите третьего этажа через неделю уже лежал у старика на столе. Альбуса всё устроило.       Северусу мальчика было конечно жаль. Как и всем остальным. Ребёнка в столь раннем возрасте уже собрались кинуть в дерьмо, и автор этой идеи считал, что тот с удовольствием будет в этом дерьме барахтаться. Хотя все, кто знал родителей нынешнего Избранного, обречённо вздыхали, понимая, что с такими генами именно так ребёнок себя и поведёт. А значит — последующие семь лет, начиная с этого, у здравомыслящих представителей преподавательского состава Хогвартса будет крайне мало рабочих дней, когда они не будут вынуждены глотать «Умиротворяющий бальзам» или иные — спиртосодержащие — успокаивающие препараты.       

***

      Северус знал, у каждого адекватного — хотя бы пока адекватного и хотя бы частично — преподавателя в этой драккловой школе была своя отдушина для сброса нервного напряжения, иначе все они уже давно сошли бы с ума.       Помона Стебль на месяц летом и на недельку в новогодние праздники уезжала заграницу для участия в магических боях без правил. Да-да, не было предела удивлению Северуса, когда впервые он узнал, что эта милая и улыбчивая полненькая женщина на несколько недель в году превращалась в фурию, что дробила кости, выбивала зубы и всякими другими способами пыталась изничтожить своих противников. Мало кто об этом знал из их коллег, а из учеников и подавно никто не подозревал. Так что в глазах окружающих та оставалась лишь добрейшей души учительницей, всегда и во всём готовой помочь.       Филиус Флитвик периодически сбегал к своему отцу, в бездонные пещеры, начинавшиеся под зданием банка, и долго и нудно жаловался тому на свою нелёгкую жизнь. Не вдаваясь в подробности, естественно. Потому как в Договор о найме сотрудников школы Хогвартс был включен, с подачи Дамблдора, и такой пункт, как «неразглашение информации о происходящем в стенах замка». Филиуса выслушивали, утешали, по-семейному жалели, бабуля по отцовской линии баловала гоблинскими деликатесами. И совсем ещё — по тем же гоблинским меркам, конечно — молодому полукровке этого хватало, чтобы справиться с накопившимся стрессом и обеспечить себе ещё пару месяцев душевной стойкости.       Казалось, логичнее было бы, если бы эти двое — Помона и Филиус — поменялись местами, но жизнь порой бывает иронична, уж это-то Северус на собственном примере понял.       Кто-то, как например: Сибилла — а иной раз и Аргус — уходил в запой, пока учеников не было в школе. Роланда участвовала во французских гонках на мётлах. Хагрид вязал. Сам Северус варил, а Поппи тестировала его варево. Кто как мог, тот так и справлялся со стрессом, держа в секрете от других свои «особые» способы.

***

      Но пожалуй, ни у кого из вышеперечисленных не была столь огромна пропасть между их настоящей жизнью и той, на какую они могли бы претендовать, имея те же стартовые условия, что и Северус. Ведь он — мастер!       «Самый молодой и талантливый за дохренадцать лет! И что?! Жалкий учителишка в школе! Штатный зельевар для школьного лазарета! Это ли не издёвка судьбы?!»       Северус сам себя ненавидел за то, что из-за недостатка прозорливости, свойственного большинству людей в юности, теперь вынужден был плясать под дудку старого ублюдка. Но для защиты собственной нервной системы он постарался перенести ненависть с себя на чёртовых Поттеров. Ведь в какой-то степени и из-за них тоже он попал в подобную кабалу. Конечно, это был самообман, но так было легче не захлебнуться в том болоте, в которое превратились его жизнь и подававшая большие надежды карьера.       И от ребёнка Лили и Джеймса Поттеров он не ожидал ничего хорошего. Заверения Люциуса Малфоя, что мелкий Поттерёныш — «настоящая «змея», и «с ним лучше дружить», убедили Северуса в правильности собственных выводов. Ведь кому, как не ему было знать, каков из себя на самом-то деле был Джеймс Поттер. В противовес бытующему о гриффиндорцах мнению, что те прямолинейны до дури и честны до абсолютной прозрачности, Поттер-старший не был ни первым, ни вторым. Также не был тот и избалованным тупицей.       «Ооо, нет! Этот паскуда был достаточно умён и прекрасно знал, что такое «первое впечатление» и как этим пользоваться. Знал, от какого поведения ему будет больший прок. Как знала это и Лили Эванс».       И пусть Северус постоянно держал в уме «светлый образ подруги детства», демонстрируя это Дамблдору ради облегчения собственного существования, но… но даже будь он в разы глупее, никогда не смог бы стать настолько слепым. Он прекрасно знал, что его коуквортская подружка была достаточно хитра, чтобы суметь правильно расставить себе приоритеты на будущее. Так что с Поттером-старшим они очень даже хорошо дополняли друг друга.       «Парочка стервятников, вот уж воистину «грифы»!»       Так что Северус был уверен — ничего хорошего Поттер-младший из себя представлять не мог по определению. А тот ещё и умудрился до начала школьных занятий нажить себе врага в лице МакГонагалл. Подобное ставило под сомнение и наличие у мальчишки мозгов. Истинный сын тех двоих вряд ли мог бы действовать настолько глупо. Так что мнение Северуса о ребёнке Поттеров было отнюдь не лестным.       «И не важно, что на его сторону встал даже Тодд!»       Тодд.       Северус впервые настолько заинтересовался кем-то. Гарольд Тодд был, чего уж греха таить, очень красив и харизматичен. С тем было приятно проводить время, даже несмотря на то, что порой Гарольд высказывался довольно-таки резко. К тому же нужно было быть слепцом, чтобы не заметить, что молодой артефактор питал интерес к Северусу.       «Что он даже не постеснялся озвучить».       Тем самым заставив Северуса чуть дольше, чем раньше — «Чем следовало бы!» — смотреться теперь в зеркало по утрам.       Но…       «Увы, всё это не важно. Слишком большая разница у нас с этим Тоддом. И во внешних данных, и в силах. Стоит признать, что и по способностям этот Гарольд обскакал меня, оставив далеко позади. Так что… так что пусть этот… Гарольд и встал на сторону этого… Ребёнка Поттеров… Хотя откуда бы они могли узнать друг друга? В общем, это не повод перестать считать Поттеровского выродка ухудшенной копией его прошаренных и отнюдь не высоконравственных родителей».       

***

      И вот наступил вечер первого сентября.       Дети и подростки постепенно заполняли Большой зал, рассаживаясь за факультетскими столами. Они весело переговаривались, перекрикивались, шутили, рассказывая друг другу, как провели лето. Педсостав сидел за своим столом, все как один держа лицо, стараясь не выдавать эмоции. Но Северус чувствовал своим тренированным даром менталиста, что многим его коллегам весьма неловко перед детворой и учениками постарше за этот, ещё не начавшийся даже толком учебный год.       Но вот наконец-то Минерва установила табуретку, опустила на ту Шляпу и пошла за первогодками. Весь зал затих. Конечно же, только полный неуч не знал, что сегодня поступает ТОТ САМЫЙ Гарри Поттер. Северус мысленно закатил глаза.       Боковые двери распахнулись, и появились детишки. И в числе первых шагнула через порог колоритная троица: вполне узнаваемый наследник самой богатой семьи магической Британии — Драко Люциус Малфой; пухленькая, с длинными рыжими косами девочка и… и ещё один мальчик. Мальчик, похожий на ожившую фарфоровую куколку. Красивый, изящный мальчик, которому можно было дать лет восемь-девять, но никак не одиннадцать. Троица шла ничего не боясь, не озираясь по сторонам, весело переговариваясь.       «Кто это?!»       А это — «Ну если судить по очкам и огромным зелёным глазищам, то…» — и был он. ТОТ САМЫЙ Гарри Поттер.       «Тот самый… Бляаа!»       Люциус говорил конечно Северусу, что сын Поттеров мелковат, по сравнению со сверстниками. Но…       «Но не настолько же! Да по сравнению с этим пацанёнком даже я в детстве выглядел внушительнее! А уж у меня-то жизнь была… к-хм… Достаточно тяжёлая». — Боги, бедный мальчик!       Тихо вздохнула сидевшая рядом с ним Помона.       С ней согласился и Филиус. Северус тоже согласился, но промолчал. Но он, право слово, не ожидал, что у «мини-шкафчика» Джеймса и достаточно высокой для девочки Лили окажется такой… такой лилипут в сыновьях.       Дети мило болтали, не задумываясь особо о том, что весь зал смотрит только на них троих. Ученики с второго по последний курсы тоже не были идиотами и не обратить внимание на очень миловидного паренька в очках-велосипедах просто не могли. Какие-то девчонки, перешёптываясь, уже попискивали тихонечко от умиления, обсуждая: кем же этот малыш может быть, и почему тот настолько мал и в то же время мил. — Поттер Гарри.       Назвала Минерва имя героя.       И под удивлённые шепотки учеников к табурету вышел тот самый ребёнок.       «Ну… ну нет! Вот это?.. Этот малыш — герой магической Британии?! Вот это маленькое, худенькое, миленькое существо убило Тёмного Лорда?! Да как такое может быть?!»       … — «Пуффендуй»!       И тишина в зале.       Никто, находясь в здравом — и даже не совсем — уме, не допускал даже мизерной мысли, что герой попадёт на факультет тупиц «барсуков». Куда угодно, но только не к ним. Даже сами пуффендуйцы — которые сочли, что им то ли послышалось, то ли Шляпа просто оговорилась — непонимающе озирались.       Но вот Драко, к тому моменту уже сидевший за столом «Слизерина», с весёлой улыбкой на лице начал громко хлопать в ладоши. За его крестником аплодисменты подхватила рыжеволосая девчушка — «Боунс, кажется?» — заёрзав на своём месте за столом «Пуффендуя». И так постепенно весь стол факультета «барсуков» сначала робко, а затем всё смелее начал разрывать тишину хлопками и приветствиями. — Поздравляю, Помона.       Первым из профессоров поздравил коллегу искренне — ну и что, что чересчур зубасто — улыбающийся Филиус.       В их богадельне не было принято признавать это вслух, но все знали, что Помона Стебль — самый чуткий, но и самый требовательный в плане внутрифакультетской дисциплины декан. Её «барсучата» всегда были окружены вниманием и заботой и загружены делами по самое «некуда». Тем просто некогда было нарушать правила или лезть в неприятности.       «И это означает, что Поттеру — если он такой же, как его родители, — придётся очень сильно постараться, чтобы обмануть её и смочь что-нибудь натворить». — Да, думаю, так будет лучше всего.       Кивнула Помона своим мыслям, глядя на то, как её подопечные окружили заботой новеньких и среди них того самого мальчика.       Малыш же вёл себя достаточно скромно, и видно было, что тот старается быть вежливым.       Северусу было любопытно считывать эмоции детей, сидевших рядом со знаменитым мальчиком. Суть разговора ему, понятное дело, слышна была плохо, невзирая на чары, но многое легко распознавалось по поведению и выражениям лиц.       «Вот смех из-за шутки или какого-то весёлого вопроса. А вот вопрос уже неудобный, после которого дети начали переглядываться. Это, видимо, развёрнутый ответ от знаменитого новичка. И смущение «барсучат» оттого, что испортили непринуждённую атмосферу. Ловкое развитие неудобной темы самим «героем», и плавный перевод разговора снова на шутки. Ловок мальчик, ловок».       Больше никто каверзных тем не поднимал. Дети просто ели и веселились.       

***

      Помона Стебль терпеливо ждала, когда сама сможет познакомиться с первогодками и переговорить со старостами. Первое впечатление, что произвёл на неё саму, её коллег — даже на вечно мрачного Северуса — и, очевидно, на её подопечных Гарри Поттер, было неплохим.       Когда она впервые увидела его родителей, у неё возникли некоторые сомнения в стопроцентном их соответствии тому факультету, куда детки были распределены. После более близкого знакомства — причём с каждым из них — эти сомнения только усилились, и остался лёгкий неприятный осадок. Но этот мальчик вызывал только тотальное умиление. Этакое милое маленькое дитя.       «Но не маска ли это?»       Помоне предстояло это выяснить.       Но после того, как она за кружкой тёплого молока познакомилась с первогодками, Гарри Поттер никоим образом не испортил впечатление о себе. Мальчик мягко, но достаточно незаметно и ненавязчиво помог волновавшимся новичкам представиться. Он, с несвойственной детям его — да и куда более старшего — возраста тактичностью, направлял беседу в нужное русло, отвлекал внимание большинства от особо стеснительных однокашников и ненужных сейчас тем.       Старосты, сидевшие рядом с Помоной, удивлённо переглядывались. Да и сама она была весьма удивлена. Когда же дело дошло до самого Героя — а он дал возможность всем присутствующим первогодкам высказаться до него — то… — Ну… я — Гарри Поттер. Живу с родственниками по маминой линии, магглами. У меня есть кузен. Что ещё… — он задумался. — Я много читаю, люблю копаться в тётином саду. У меня есть низл, зовут его Сэр Север. Он немного вредный, но всё равно замечательный. Правда, не советую его гладить без его на то разрешения.       В этот миг из коридора ведшего к дортуарам мальчиков вышел огромный кошак и поспешил к Гарри. Запрыгнул хозяину на колени и лёг, еле уместив свою тушку. Дети, да и сама Помона, удивлённо смотрели на этого монстра в кошачьей шкуре. Мысль просто-таки напрашивалась: «Это существо выглядит куда внушительнее, чем сам Герой магической Британии». — Какой же он огромный!       Уважительно произнёс кто-то из детей. — Есть немного. Вообще-то, у нас в семье два низла. Сэр Север перед вами, а второй остался дома, с тётей. Тот раньше принадлежал ещё моей маме, зовут Живоглот. Вот так и живём. Всё вроде бы. — Ну что ж, спасибо, дети, что рассказали нам всем о себе. Я…       И на этом знакомство с первогодками завершилось. Старосты проводили первокурсников по спальням, а после рассказали Помоне, о чём зашёл разговор за ужином в Большом зале. И она удивлённо приподняла брови, и было отчего: ребёнок, так просто признавший неправоту своих «героических» родителей…       «Странный мальчик. Но время покажет».       Так подумала Помона Стебль.       Так же подумало и большинство преподавателей: «Время покажет».       И все стали ждать первых уроков.       

***

      И уже на первых же занятиях Гарри Поттер показал прекрасное прилежание и хорошее поведение, пусть и таскал за собой всюду своего «монстра». Хотя, стоило признать, низл и не мешал вовсе, он просто старался всегда либо сидеть на скамье, рядом со своим хозяином, либо висеть на плечах у того, либо семенить рядом.       Короче, предполагаемых проблем с поведением, декан «Пуффендуя» — как и все остальные преподаватели — не смогла у мальчика обнаружить, по крайней мере слёту. А вот некоторые из гриффиндорцев уже сейчас не внушали доверия. Хотя и вели себя примерно.       

***

      Филиус Флитвик на уроке чар тоже внимательно следил за мальчиком с низлом. Гарри выполнял задание, демонстрируя средненький магический потенциал. Вот только стоило тому обратить своё внимание на проблему подруги, как…       Как Филиус понял, что ошибся. Потенциал мальчика явно был равен весьма и весьма одарённому взрослому. Он удивлённо моргнул. Помочь другому, «подтолкнув» чужую магию, — непростое дело. Многие взрослые так не могли. В голове пронеслась мысль:       «А малец далеко не так прост…»       И дальнейшее доказало правильность предположения Филиуса. Гарри Поттер намеренно не показывал все свои способности, чуть отступая от выбранной тактики «прикинуться бездарностью» лишь ради помощи детишкам.       «Как интересно! Надо будет сказать об этом Помоне!»       

***

      Квиринус Квиррелл, преподаватель защиты от тёмных искусств, счёл для себя главным то, что он не заметил за героем каких бы то ни было поползновений чинить ему препоны в добыче Философского Камня. Квиринус вообще эту малявку на уроке еле заметил. Если бы не громадный чёрный кошак, что с необъяснимой злобой в карих, абсолютно не кошачьих зенках пялился на него, то Квиринус и вовсе подумал бы, что Поттер прогулял, настолько парень был мелким и тихим.       

***

      На уроках астрономии Аврора Синистра сделала вывод, что знания Гарри Поттера о Солнечной системе были средненькими, как и у большинства других детей. Вёл мальчик себя хорошо, а его котик никому не мешал.       Только одна девчушка из всего набора этого года демонстрировала глубокие познания в предмете. И это было бы очень хорошо, если бы Аврора не видела, с каким пренебрежением эта ученица смотрела на своих однокурсников и как всячески стремилась подчеркнуть своё превосходство.       Сама Аврора, надо сказать, детей недолюбливала. А уж таких, как эта девочка, сильнее всего. Для неё собственные школьные годы выдались не слишком хорошими.       «И во многом благодаря таким вот, как эта…»       Так что работа с учениками её не радовала совсем. А вот что радовало, так это звёздное небо. И Аврора могла бы изучать астрономию в лучших обсерваториях Европы, в той же Германии или, скажем, во Франции, но… Но из-за пары моментов, связанных с прикормленным директором оборотнем-гриффиндорцем, она застряла здесь и ещё долго не сможет избавиться от столь «замечательной» работы.       

***

      Призрак Катберта Бинса на детей ни малейшего внимания не обращал. Прилетал в аудиторию, бубнил себе под нос один из параграфов, посвящённых гоблинским войнам, а после удара колокола улетал. Почему вообще он появлялся на занятиях, ни один из профессоров Хогвартса не знал. Почему Бинсу не найдут хоть какую-то замену, тоже никому известно не было.       Но в целом понятно, что уж кому-кому, а Катберту Бинсу было совершенно наплевать на всё, что творилось вокруг.       

***

      Роланда Хуч, после первого же урока полётов с первогодками, стала искренне обожать мелкого мальчонку в глупых очках.       Во-первых, Поттер имел явный талант к полётам. Во-вторых, он помогал своим однокурсникам — неважно, с какого факультета те были, — и никогда не смеялся, если у других что-то не получалось. В-третьих, если была возможность, он одёргивал слизеринцев, которые в большинстве своём всегда обучались полётам ещё до школы. Таким был и Малфой-младший, который сначала совершенно не хотел её слушаться. Но после короткой беседы с Гарри Поттером, отпрыск аристократического рода стал — пусть и с недовольной моськой — выполнять сказанное Роландой.       «И в итоге, кстати, стал летать куда лучше, чем раньше!»       Конечно же, открыто свою ошибку парень не признал, но друга поблагодарил.       И последним, но самым важным, за что Роланда обожала этого мальчика, — он внимательно следил за детьми. И если кто-то готов был упасть или — «Как мистер Лонгботтом!» — полностью потерять управление метлой, то он тут же вызывал школьного домовика и спасал сокурсника, если сама Роланда по каким-либо причинам этого сделать не могла.       «Попробуй-ка уследи за тридцатью с лишним юркими детишками!»       Так что она, как и Филиус, сделала Гарри Поттера своим помощником и до самого конца года ни разу о принятом решении не пожалела. Мальчик очень ответственно подходил к своим обязанностям.       

***

      Но были и такие профессора, как Минерва МакГонагалл.       Эта женщина, слепая к большей части проступков гриффиндорцев, стала непривычно зоркой по отношению ко всему, что совершал некий небезызвестный пуффендуец. И честно говоря, её придирки и отношение к Гарри Поттеру в целом вызывали лишь смех её коллег.       Помона, в очередной раз выслушивая о своём подопечном гадости, только укоризненно качала головой, потому что не верила ни единому слову Минервы. Как и другие профессора. Даже Квиррелл пытался заикаясь что-то промямлить, дабы вступиться за Поттера.       И посреди этого сборища коллег только профессор зельеварения молчал.       

***

      А молчал Северус потому, что с первых дней наблюдал за мальчишкой и старался… старался найти хоть что-то, за что мог бы с чистой совестью Поттера-младшего возненавидеть.       «Ну что-нибудь ещё, кроме кота».       Кот… Низл… Да, тот был слишком странным. Тот очень конкретно показывал всем своим поведением, что именно думает о Северусе, и куда ему стоит, по авторитетному кошачьему мнению, идти. Чем он заслужил подобное к себе отношение от животного, Северус не знал.       «Да и не хотел знать, если честно».       В общем, кот — «Дурацкий низл!» — был единственным минусом этого ребёнка.       

***

      Староста «Пуффендуя» Габриэль Трумэн был счастлив иметь такого помощника, как Гарри Поттер. Мало того, что тот сам всячески пополнял копилку баллов, совершенно не подозревая, что постепенно приближает свой факультет к завоеванию Кубка Школы. Так мальчик ещё и не давал никому из своих друзей скатиться в оценках и знаниях, чем тоже косвенно приносил баллы своему дому. Уйму времени Гарри посвящал тому, что помогал старшекурсникам «Пуффендуя» присматривать за неугомонными первокурсниками, тем самым давая старшим возможность больше времени уделять учёбе.       «А эти игры в прятки?»       Благодаря играм первокурсники теперь не терялись, перемещаясь по замку. Да и третий этаж обходили тайными тропами и никуда не лезли. Ни в какие приключения.       

***

      «А эти их игры в библиотеке? Кто бы мог подумать, что от шныряющей по обители знаний мелюзги может быть такая польза!»       Ирма Пинс никому и никогда не позволяла шуметь в библиотеке и уж точно даже представить себе не могла, что будет рада играм, которые придумал маленький мальчик в очках. Под ненавязчивым руководством того дети, проводя ревизию открытой секции Хогвартской библиотеки, периодически приносили ей книги, которым требовался ремонт. Так она смогла лучше заботиться о святая святых любой школы, а ученики учились ориентироваться в рядах стеллажей и меньше дёргали её, когда им нужно было найти тот или иной фолиант.

***

      И если бы оно так всё и шло, то это мог бы быть самый идеальный и спокойный год на памяти Помоны Стебль! Но…       «Всегда есть это проклятое «но»!»       Но тут в зал ворвался профессор ЗоТИ, крича о тролле в подземельях замка. И всех учеников директор конечно же отправил по гостиным.       «Нет чтобы подумать головой!»       Но директор только собрал учителей и даже не дал деканам пойти со своими подопечными, вместо этого отправив их в противоположные факультетским общежитиям стороны, на поиски этого самого тролля.       «Гениально!»       Кипя от злости, Помона вместе с другими деканами поспешила проверить указанные места.       Когда там — «Понятное дело!» — никаких троллей не оказалось, они встретились на повороте коридора, ведшего в подземелья: она, Филиус, Северус и Поппи. Они просто хотели убедиться, что дети, которых директор послали на предполагаемую гибель, действительно не угодили в неприятности. В общем-то, именно на это они крепко рассчитывали, потому как веры трусишке-Квиринусу не было никакой.       «Мало ли что там могло ему от ужаса примерещиться! Тролль… Ну откуда в подземелье троллю взяться? Боггарт, небось».       А в это время…       

***

      В это время Габриэль, как и все остальные ученики двух «подземельных» факультетов Хогвартса, с удивлением смотрел на мальчика, что приковал к себе всеобщее внимание, усмиряя их панику и страх.       «Он ростом меньше всех своих однокурсников. Худее всех… Да что там! Кажется, дунь на него, и улетит».       А между тем этот самый мальчик — тихим спокойным голосом, с улыбкой на губах — шутил с друзьями и совсем ещё незнакомыми ему студентами, отвлекая чужое внимание от происходившего за стеной и не самой прочной на свете дверью.       А Габриэль смотрел и думал, понимает ли Гарри, что зарождает тем самым в детских душах уважение к себе.       «Или же он делает это совершенно неосознанно?»       Слизеринцы, переглядываясь, размышляли, очевидно, о том же самом.       «Что там — убить маньяка в год, это… это как сказка, то ли было, то ли присочинили. А вот попробуй сохрани спокойствие, когда за стеной ходит монстр, который может одним взмахом своей дубины размазать тебя по полу! Да попробуй не только сам не запаниковать, а ещё и полшколы успокоить! Не допустить толкотни и паники, а значит — и жертв, ведь опасность не только в тролле за стеной. Вот это настоящий подвиг! Вот он — герой. Стоит, успокаивает других, и ты веришь. Веришь, что он герой не просто по праву выжившего, что «герой» — это не просто определение, которое ему навязали. Да, действительно, трудно поверить в существование ТАКИХ героев, если не видеть собственными глазами».       В общем, Габриэль, как и все ученики постарше, кто уже начинал задумываться над жизнью, был впечатлён поведением Избранного. Правда, это также наталкивало и на безрадостные мысли.       «Что он перенёс, чтобы стать таким стойким и смелым?»       

***

      Встретив Поппи, Помону и Филиуса, обменявшись результатами — нулевыми — поиска тролля, от души позубоскалив над Квиринусом, Северус уже расслабился было и собрался к себе, как… Где-то за поворотом коридора раздался дикий визг и следом — грохот удара. Северус рванул, позабыв себя от страха, понёсся сломя голову на звук и вдруг…       «Смех? Какое может быть веселье, после такого крика?!»       Поворот…       «Вроде бы всё нормально, все живы, ни крови, ни разрушений, ни…»       Он не смог сохранить свою всегдашнюю отстранённо-ироничную спокойную манеру разговора, и вопрос прозвучал резко: — Что здесь…       Он сделал ещё шаг вперёд и вдруг… Прямо перед ним!.. С противным глухим «шмяком» обрушилась откуда-то сверху какая-то туша, сотрясая своим весом пол и стены древнего замка. — …происходит?       «Это… Что?.. Это… это тролль? Дохлый?» — Я случайно, простите.       «Случайно?.. Случайно?!»       Филиус пребывал в глубоком обмороке. У Помоны так дёргался глаз, что казалось — ещё немного, и у той случится какой-нибудь судорожный припадок. Поппи трясущейся рукой отвинчивала крышечку с очередного флакона с очередным экспериментальным успокоительным. А у него самого сердце чуть не остановилось!       «А этот!.. Этот!.. «Случайно» он!»       Закалённый тренировками «Пожирателей смерти», Северус всегда, в любой момент, был готов нанести решающий удар противнику и постараться уйти с поля брани с наименьшими потерями для себя. Привычный к непредвиденным ситуациям на уроках, он всегда был готов действовать. Но…       «Но так? Когда — совсем рядом! — с потолка шлёпается… шлёпается нечто!»       И это «нечто» может тебя убить если не своими умышленными действиями, то уж своей массой точно. И вот тогда сердце пропускает удар, а ноги позволяют себе лёгкую дрожь.       «А этот!.. «Случайно»! И главное — веришь поганцу! Стоит весь такой взвинченный, глазами своими большими зелёными смотрит испуганно. Волнуется».       Вокруг все смеялись, выплёскивая адреналин, а Поттер стоял, сжимая палочку. И этот чёртов Поттеровский кот стоял с пацаном рядом и тоже смотрел.       «С вызовом пялится! Типа: «Ну, давай, попробуй ему что-нибудь сказать!» Тоже мне! Защитник ху… пушистый!»       Слишком странный вид был у героя, слишком располагающий. И Северус попался. Попался в ловушку этих искренне взволнованных глаз.       «Ненависть к его родителям? Какие родители? Его же тётя с дядей воспитывают. Так значит — некого недолюбливать? Получается, нет самоуверенного жестоковатого хама, копии Поттера-старшего? Нет мелкого своекорыстного прохиндея, копии Лили? Получается, мальчика-то хорошего вырастили. Так, что ли, получается?»       И дальнейшие действия Поттера только всё сильнее утверждали Северуса в правильности его выводов.       

***

      Помона не успевала принимать похвалы своему знаменитому ученику от других профессоров.       «Минерва не в счёт. Она… У неё… Да драккл с ней, со старой кошкой!»       Помона видела, как Гарри помогал с учёбой каждому, кто обращался к нему за помощью. Да, его «Клуб отработок» посещали не все, но те дети, которые всё же вступили, очень быстро подтянули теорию, а по некоторым предметам и практику.       Северус перед новогодними каникулами ей похвастался, придя в теплицы за урожаем трав, что благодаря занятиям в клубе Гарри Невилл Лонгботтом смог приготовить наконец нормальное зелье: — Представляешь, Помона?! Это Лонгботтом-то! Эта катастрофа ходячая, которая умудрялась взорвать котёл чуть ли не с простой водой!       Да, Лонгботтом, который путал корневища репейника со шкуркой флоббер червя. Именно он. После какой-то жалкой недели занятий в «Клубе отработок», мальчишка смог не угробить очередной свой котёл, а через ещё несколько недель смог приготовить вполне адекватного для ученика качества зелье. Чудо какое-то!       Да уж, Помона, к сожалению, легко понимала реакцию своего коллеги, потому что Невилл Лонгботтом — несмотря на то, что в теплицах тот был богом — в повседневной жизни… Неуклюжесть мальчика и его же неуверенность в себе могли сравниться только с апломбом бабушки Невилла. Просто невозможно было подобрать другой настолько же весомый пример того, какой полезной оказалась затея Гарри.

***

      А под Новый год Северус держал в руке карточку, приложенную к… — «Что ли, к подарку, получается?..» — к подарку и не знал, что ему делать.       

«С новогодними праздниками Вас, и с наступающим днём рождения!»

      Подарок. Флакон с бантиком на горлышке. Кажется, так простенько. Но он же не дурак, он же видит! Бантик — из единой пряди волос единорога.       «И это очевидно! Волоски — один к одному!»       А содержимое флакона… Северусу даже страшно в какой-то мере было поверить, что это… Что там, внутри…       «Это же… С ума сойти!»       Помимо редкости, подарок отличался и ценой. Северусу легко было представить, сколько подобное стоило. А вернуть дар неизвестному отправителю не получалось. Ни один школьный эльф не признался в том, кто даритель.       Столь ценные ингредиенты, чего уж греха таить, ему было совершенно непривычно держать в руках. Да и не было пока у Северуса на примете проектов, достойных того, чтобы использовать там подобное. Рецепты всем известные конечно были, как не быть, но рука не поднималась.       «Ну не в омолаживающие же крема из этакого чуда варить, на самом-то деле? Хотя Люциус, павлин этакий, половины состояния не пожалел бы, небось».       Но Северус не считал дополнительные тридцать-сорок лет нежной юности блистательного Люциуса Малфоя и не менее блистательной супруги того достаточным поводом к работе с такими редкостями.       «Потом когда-нибудь. Может быть. Если ничего поинтереснее не надумаю».       Потратив каникулы на копание в фолиантах Запретной секции библиотеки, но так и не найдя достойного применения молоку единорога — «Единороги. Или единорожицы?» — и запрятав в итоге подарок в свой сейф в Гринготт’с, Северус решил вернуться к этому вопросу позже. А пока заняться более насущными проблемами. Такими, как например — пропажа профессора Квиррелла. Куда могло пропасть это заикающееся ничтожество, никто не знал, но замена нужна была в срочном порядке. Но конечно же, опять Северусу не позволили преподавать ЗоТИ.       «Как будто кто-то удивлён. Лично я — нет».       Ну и естественно, Альбус нанял какого-то туповатого увальня, метр на два, который с трудом Академию Аврората закончил. В то, что тот будет нормально преподавать, не верил никто.       «Помилуйте! Да знает ли этот великовозрастный ребёнок хотя бы темы уроков? Просто темы, не говоря уже про материал по ним».       Но и оспорить директорское решение о найме никто не мог. Впору было начинать биться головой об стену, но… Надо же было такому случиться! Поттер и организованный тем «Клуб отработок» решили сконцентрироваться на изучении материалов ЗоТИ. В библиотеке тот помогал своим подопечным с эссе по этому предмету, а на своих внеклассных занятиях дети тренировали практические навыки. И по контрольным, которые проверял не кто иной, как Северус, было видно, что получается всё у детишек и их самопровозглашённого преподавателя весьма прилично.       «Хорошо даже получается».       А ещё Северус заметил, что его слизеринцы внимательно следят за инициативным малявкой и стараются отгонять от того известных задир со старших курсов. Он был удивлён. Но на прямо заданный вопрос в ответ от старосты «Слизерина» получил: — Профессор, я понятия не имею, о чем Вы говорите.       Тут уж Северус удивился ещё сильнее. Но счёл возможным надавить, так как было жутко интересно: — Мисс Фарли, Вы же неглупая девушка и понимаете, что Ваше «честное» лицо и Ваши слова никоим образом не могут меня обмануть? — Ну… Да мы ничего особо не делаем, профессор. Просто… — Само получается? — Именно! Оно «само» так «получается», что как-то… ммм… — Случайно. — Да! «Случайно»! Вот мы оказываемся случайно в нужное время в нужном месте. — Ну-ну. — Профессор! Гарри никому ничего плохого не сделал! У него на это даже времени нет! Почему же некоторые так стремятся доставить ему ненужные проблемы? — Мисс Фарли, я Вас не узнаю. Вы словно на «Гриффиндор» перевелись. — Извините. — Ну я же не говорю, что это плохо. А по поводу «доставить проблемы»… К сожалению, такие люди есть всегда. Вместо того, чтобы улучшать собственную жизнь, предпочитают тратить время и силы на то, чтобы ухудшить чужую. — Вот именно! Занимались бы собой! А про Гарри… Ну так мы хоть как-то можем ему отплатить за ситуацию с троллем и защиту наших девочек от издевательств впоследствии. — Не желаете оставаться должными? — И это тоже, но не только! Я… Мы все… — Вы свободны, мисс Фарли, можете идти. Я Вас понял.       

***

      Но к сожалению, нельзя было сказать, что Помоне стало совсем легко. Хоть Гарри и взвалил на себя, считай, всю опеку над младшими детьми, неслабо разгрузив её от обязанностей декана и освободив старшим время на подготовку к СОВ и ЖАБА, но и других проблем хватало. Особенно в создании неприятностей старалась выделиться Минерва.       Первые пол учебного года та просто изводила её постоянными нудными жалобами и снимала с Гарри баллы. Благо просто так, без объяснения причины, снять с факультета баллы не мог никто. Но порой причина была настолько глупой и надуманной, что у Помоны глаза на лоб лезли. В свободное время, благодаря заместительнице директора они со старостами даже устраивала вечера юмора, зачитывая выдержки из Дисциплинарной Книги Хогвартса.       Но потом Минерва и вовсе с ума сошла. Захотела закрыть клуб, благодаря которому — «На минуточку!» — и её подопечные первогодки неплохо продвинулись в учёбе!       «Ну маразм же!»       И вот именно маразм поступков Минни зашкаливал. И что с этим делать, Помона не знала. Но кулаки уже сейчас чесались кое-кому кое-что набить.       Видимо, в качестве высшей справедливости «львята» с первого курса под конец года сунулись-таки на третий этаж. Там они и застряли в ловушке Филиуса, на этапе поимки ключа. В полётах ведь они — что мистер Уизли, что мисс Грейнджер — были не очень хороши. Помона вдоволь насладилась свекольного колера рожей гриффиндорской «праведницы». Обеих. И старой, и мелкой дурёхи.       «Кстати, Минерва ведь младше меня. А выглядит… Вот что с бабой внутренняя ядовитость делает! Не надо завидовать, не надо другим гадить! Живи и наслаждайся. Вот так ей и надо! Пусть теперь краснеет. Грымза старая!»       Из-за того, что вытаскивать гриффиндорцев надо было, а ни Хагрида, хозяина псины, ни затеявшего всю эту развлекаловку Дамблдора в замке не было, пришлось позвать этого увальня, «профессора» ЗоТИ. Ну и как водится, если что-то может пойти не так, как надо, то оно обязательно пойдёт. Увалень упустил цербера.       «Так мало того! Болван ещё и не пытался спасти ситуацию! Просто стоял с тупым выражением лица: «Ой, упустил…» Кретин!»       Оставив Минерву разбираться со своими дебилами — «Пардон, учениками», — Помона и Северус, Филиус и Поппи, вместе с этим умственным инвалидом поспешили по следам пса на улицу. Про себя она, как — «Наверняка!» — и остальные её коллеги, радовалась, что случилось всё это безобразие под самый конец учебного года, когда ученики не шатались по школе, а сидели за подготовкой к экзаменам в гостиных, либо в библиотеке. Да и пёс, почуяв аромат свободы, поторопился на улицу. Не ломанулся блуждать по коридорам, а высадил своей тушей первое же подошедшее ему размерами окно и сиганул с третьего этажа сначала на крышу пристройки под ним — «Чуть не проломил!» — а потом уже оттуда — на землю.       «А погоне что делать? На территории Хогвартса трансгрессировать нельзя. Северус, конечно, в окно вылетел. С Филиусом на руках… Ха-ха! Только об этом — тссс! Но… Ха-ха-ха!!! Ну вот… Хи-хи… А им с Поппи и амбалу бестолковому пришлось в обход, ножками. Но потом всё равно встретились, пока псина по территории металась. Так что к теплицам бежали уже все вместе, дружным, так сказать, коллективом единомышленников. А там — первый курс!..»       Что Помона тогда в душе пережила! Потом-то детишки ей рассказали, трясясь от адреналинового отката, как оно там, из первых рядов, так сказать, смотрелось.       «Не позавидуешь».       Естественно, первокурсники из «Клуба отработок» совершенно не ожидали увидеть нёсшуюся к ним трёхголовую псину! И если родной Помонин «Пуффендуй» и «Слизерин» Северуса уже прошли через нечто подобное в начале года, то «Когтевран» и «Гриффиндор», которые к тому же выходили из теплицы первыми, морально готовы не были. Неудивительно, что детки застыли от испуга, не зная, что же им делать. И в этот миг опять проявил себя маленький Гарри, запихав всех обратно за двери и успев запереть вход снаружи.       Глупенькие детки старалась снять заклинание, которым их отчаянный друг запер двери, и в ужасе ожидали, что монстр набросится на их защитника. А в итоге получилось так, что все в полнейшем шоке наблюдали за полётами пса. Помоне с коллегами тоже немножко удалось застать процесс дрессировки цербера.       «Ух! Повторять никогда не захочется! Хотя, конечно, было впечатляюще!»       Собака то взлетала, то падала, то улетала в одну сторону, то — в другую, а маленький Гарри стоял и, словно дирижёр, махал палочкой, воспитывая монстра.       «И ведь получилось! Цербер, что был больше малыша в несколько раз, начал слушаться! Так что «воронята» Филиуса и «котики» дуры-Минни, которые только слышали историю с троллем и весь год подтрунивали над своими однокурсниками за то, что те так уж испугались, теперь тоже смогли испытать нечто подобное на себе».       Да, тогда детишки явно поняли, что если бы Гарри с ними не было…       «И если бы его не было и тогда, с троллем… Ох!»       И Помона, и все остальные преподаватели ещё осенью прекрасно поняли, чем всё закончилось бы. И сейчас понимали. Совсем не так весело было бы, как получилось в итоге. Вместо дрессированной собачки было бы побоище. И ребятишки теперь тоже понимали. На лицах читался и запоздалый страх неминуемой, казалось бы, гибели, и счастье спасения. А у некоторых и стыд.       А потом совсем уж цирк начался: — Пёс сбежал? — Да! — Сами видели? — Да! В лес убежал.       «Ой, смешные малыши! Так-то оно понятно, после таких полётов кто угодно испугался бы и смылся, но им же собачку жалко стало. Ох, дети-дети».       А Помоне и деканам всё яснее виделось, что никто из маленьких «воронят», «львят» и «змеек», что оказались под защитой «барсучка», правды сейчас не расскажет. Так что, услышав необходимое для их успокоения, они сами тоже не стали акцентировать внимание на исчезновении пса. Сделали вид, что ответы детей их успокоили, и о цербере сообща было решено забыть. Для своего же душевного благополучия.       А вот Минерве досталось и ещё. Когда «тепличные» гриффиндорцы узнали, по чьей вине чуть не стали собачьим кормом, детишки устроили бойкот зазнайке-Грейнджер и шестому Уизли.       «Так им всем и надо!»       Так и получилось, что многие слизеринцы стали присматривать себе пару из «Пуффендуя». Даже магглорождённых магов не обошли вниманием. Два оставшихся факультета не особо понимали, что происходит, но ни с вопросами, ни с советами не лезли. А всё потому, что своим примером Гарри показал, что барсук не просто трудолюбивый милаш, а довольно-таки опасный и сильный зверь. Так что оно и неудивительно.       Помона была горда и счастлива! Год закончился победой «Пуффендуя», и не было ложью сказать, что большую часть баллов факультету принёс как раз-таки маленький «барсук» с большими зелёными глазами.       

***