Неправильный Поттер. Пуффендуй

             

***

      Как «похвастался» Драко по приезде с каникул, на торжественном ужине в честь начала второго полугодия, «дядя» Люциус пока что не понял, что мой подарок предназначен помогать тому принимать более взвешенные решения и действовать с холодной головой. Я подумал, что да и ладно.       Может, Лорд-Блондинка за эту пару недель просто ни единого решения не принял. Буду надеяться, что в следующем году не случится того глупого публичного мордобоя в книжном магазине.       Дамблдор сидел за столом преподавателей невесёлый, задумчиво глядя в свою пустую тарелку и — судя по отсутствию какой-либо реакции — совершенно не прислушиваясь к разговорам своих подчинённых. Состояние его, по сравнению со вчерашним педсоветом, было просто небо и земля, как говорится. Я на сто процентов был уверен, что этот тотальный упадок настроения с нашим директором случился после того, как он проверил свою ухоронку с Камнем. И что в данный момент Дамблдора интересовало не кто как провёл каникулы, а такие вопросы, как например: «Куда делся мать его Квиррелл с Тёмным Лордом в комплекте?» Или: «Где же сука, падла, блядь! Философский Камень?»       Сглупил заносчивый старикан, не наложив никаких «следилок» ни на само Зеркало, ни на Камень, только входные двери в помещение снабдил сигнальными чарами.       Ему это конечно не помогло бы, но сам факт!       Наверняка был уверен, что заброшенный пыльный кабинет никого не заинтересует. А если бы и заинтересовал хоть кого-нибудь, то никто из учеников не смог бы попасть внутрь в обход его «сигналок». Но тем не менее Зеркало с Камнем внутри исчезло из-под самолично «Великим Светлым» наложенной сигнализации. Испарилось, будто того и не было. И сигнальные чары не сработали. А значит — как наверняка сейчас рассуждал Дамблдор — похозяйничал там кто-то гораздо образованнее семикурсников Хогвартса. Ну да, похозяйничал там я. И да, я гораздо образованнее, чем семикурсники Хогвартса. Но Дамблдор-то наверняка думал, что Камушек потырил обитатель тюрбана профессора-белки.       Ну а как иначе? Не Гарри же Поттер.       Да и логично ведь: Камень пропал и Квиррелл пропал. Совпадение?       Ну почти.       Вот и сидел «Великий» Альбус офигевший, дёргал себя за бороду время от времени.       Думает небось, что же теперь ему сказать своему «другу» и уважаемому «коллеге» Коленьке?       Хотя конечно Камень этот у Фламеля был далеко не единственным. После Первой мировой, а уж тем более после Второй, тот их должен был наклепать достаточно, раз уж до рецептуры доэкспериментировался. Тут арифметика была простая: миллион загубленных душ равнялся ста годам жизни познавшего секрет изготовления Камня алхимика.       Но всё равно такими вещами не разбрасываются.       Лично я вообще не понимал, как Фламель решился одолжить кому бы то ни было хотя бы одну из своих прелестей. Хотя бы и своему ученику, хотя бы и на время.       Ну вот одолжил, а теперь что? А теперь возвращать-то и нечего.       Вот и раскидывал мозгами «Великий Светлый» на предмет: кто виноват и что делать? Вряд ли он был готов поссориться со злопамятным алхимиком времён позднего средневековья. Сидел, грустил. А ещё он наверняка нервничал, ожидая воскрешение Волдеморта.       Ну пусть понервничает, собака сутулая. Ему полезно.

***

      Со следующего утра началась учёба.       Преподавание ЗоТИ спешно передали какому-то аврору, прибывшему в замок через пару дней. Молодой парень, только-только сам — и явно не в первых рядах — закончивший Академию, не имевший опыта ни командной работы, ни преподавания. Да и вообще, ни разу не педагог. Отсюда и росли ноги у последствий: на его уроках царило всеобщее тотальное безделье и шум. Этот недоаврор настолько пофигистично относился к своей работе в школе, что хотелось подойти и, взяв за шкирку, как нашкодившего котёнка, потыкать мордой в лужу приложить башкой об стол, приговаривая: «Это кто тут такую хуйню понаделал?! Ммм?! Кто, а?! Тебя, балбес, спрашиваю!»       Но благо хоть экзамены должен был принимать не этот горе-учитель, а Северус. Я же — чтобы быть уверенным, что первый курс сдаст предмет пусть и не поголовно на отлично, но хотя бы на достаточное для приличного табеля количество баллов, — в очередной раз принял на себя роль учителя. И теперь в игровой форме доносил до «цыпляток» информацию, которую по программе мы должны были проходить с новым «профессором». Наши клубные занятия проходили так же идеально, как в первом полугодии. В общем, всё было нормально, пока…       Пока ко мне не прицепилась МакКошка.       

***

— Мистер Поттер, задержитесь.       Я про себя закатил глаза и, дождавшись, когда все выйдут из кабинета, подошёл к профессорскому столу: — Слушаю Вас, профессор. — Мистер Поттер, Вам не кажется, что Вы поступаете эгоистично по отношению к другим ученикам? — Эээ…       Я растерялся. Ну потому, что не смог понять слёту, в чём именно меня на этот раз попытаются обвинить       Кстати, неплохой пример для того, чтобы научить моих «цыпляток» излагать мысль конкретно и по существу. Сравню их пару раз с деканом «грифов», уверен, сразу все перестанут подходить к сути разговора издалека.       Так я думал, пока стоял и ждал, чтобы МакГонагалл прекратила ссать лить мне воду в уши и перешла уже, наконец, к делу.       Пятнадцать секунд тишины.       Тридцать секунд…       Сорок пять…       Хорошо молчим.       Наконец, она прекратила сверлить меня взглядом и перешла к озвучиванию претензий: — Почему Вы обделяете учеников других факультетов? Почему Вы не даёте им вступить в ваш «Клуб отработок»?       Ну наконец-то хоть что-то! — Все, кто хотел, уже вступили. А кого в «Клубе» нет, значит, им это и не нужно, мэм.       Стараясь выглядеть максимально вежливым — да-да, хотя бы «выглядеть», — ответил я ей. — С чего Вы так решили?       Искренне удивилась моим выводам МакГонагалл. — Ну они же не подходили и не просились к нам присоединиться.       Озвучил я очевидный, как мне казалось, вывод.       Но нет. Так казалось только «мне» — Или только «казалось»? — в общем, моя собеседница считала совершенно иначе: — Нет, мистер Поттер! Это значит только то, что Вам самому нужно подойти к этим скромным и застенчивым детям и предложить! — ?       Я аж рот открыл от такой наглости.       Вот интересно, эта женщина начнёт когда-нибудь пользоваться своими мозгами и думать прежде, чем выскажет какой-нибудь бред? — Профессор, я не буду с Вами спорить… — В кои-то веки мудрое решение! — …просто ставлю Вас перед фактом: я намерен придерживаться привычной мне логики. Если кто-то хочет заниматься — подойдёт ко мне САМ. Если НЕ подходит и НЕ просит его или её принять в «Клуб», значит, этот ученик НЕ хочет быть принятым. И его НЕжелание — НЕ моя проблема.       Она как будто бы даже обрадовалась. Оживилась: — Вот, мистер Поттер! Что я и пытаюсь Вам показать! От Вас только и слышно: «Моя, моё!..» Это чистой воды эгоизм! И я… — Простите, что перебиваю Вас, профессор, но я осмелюсь посоветовать Вам принять тот факт, что — если Ваши подопечные хотят заниматься с нами — просить за себя они должны сами. Это их выбор и их решение. А на нет и суда нет, как говорится. Хотя Вы, конечно, можете потратить ещё минут десять на рассуждения и убеждения, но, предупрежу заранее, я всё равно пропущу это всё мимо ушей.       Она покраснела, задышала глубоко и часто, поджала губы «в ниточку» и изрекла возмущённо: — Минус десять баллов с «Пуффендуя», мистер Поттер! Вы свободны.       И мы с Сэром Севером просто ушли, хотя про себя я матюгнул её раз двадцать.

***

      На пару по зельям я еле успел. Буквально одновременно с ударом колокола влетел в класс и плюхнулся на свободный стул рядом со Сьюзен.       Конечно же, Северус не мог проигнорировать подобное: — Мистер Поттер, почему опаздываете? — Извините, профессор Снейп. Профессор МакГонагалл задержала меня после урока.       Я поспешно выкладывал на парту письменные принадлежности, а уже стоявший за кафедрой Северус глубокомысленно хмыкнул и уточнил: — По какой причине, если не секрет? — Конечно не секрет, сэр! Очевидно, Грейнджер… Или Уизли… Хотя этот вряд ли. Ну или они оба. В общем, кто-то из них или они вместе рассказали своему декану о существовании «Клуба отработок». Вот та и решила поговорить со мной на эту тему.       Левая чёрная бровь приподнялась на строго отмеренное количество десятых долей дюйма: — А Вы думаете, что профессор МакГонагалл не знала об этой… ммм… организации раньше? — Думаю, нет, сэр. — Почему же Вы так думаете?       Я хотел ответить максимально честно, но… Максимально честно было бы сказать: «Потому что МакКошке по хуй неинтересны детские делишки». Но я же мальчик вежливый, поэтому… поэтому я ответил: — Потому что декану «Гриффиндора» совершенно не свойственно интересоваться жизнью учеников вне дисциплинарных вопросов. — Хм… Глубоко копаете, для первого-то курса. Но, пожалуй, вынужден с Вами согласиться.       Пока мы с Северусом обсуждали самую нелюбимую школьниками профессоршу, первокурсники обоих факультетов сидели тише мышек и только переводили взгляды с меня на него.       А он даже счёл возможным сыронизировать: — Так и что же не устроило мадам заместительницу директора в вашем славном междусобойчике?       Я злобно-иронично фыркнул и не стал сдерживать яд: — Очевидно то, что её лучшая ученица до сих пор ещё не блистает на ведущих позициях нашего, как Вы, сэр, выразились, «междусобойчика».       Он непонимающе приподнял бровь: — И в чём же тут проблема? Или Вы отказались принять эту… эту девицу в свои дружные ряды? — Нет, сэр, не отказывался. Грейнджер и не просилась к нам.       Северус уже явно заинтересовался, левая его бровь опустилась, а правая приподнялась изгибаясь: — Тогда в чём же суть претензий профессора МакГонагалл? Ведь я не ошибаюсь? Это были претензии?       Слегка загипнотизированный чётко выверенными движениями чужих идеальной формы бровей, я заморгал, возвращаясь с небес на грешную землю: — Не ошибаетесь, сэр, это были именно претензии. А суть их в том, что я, оказывается, обязан был подойти к Грейнджер и Уизли и попросить их вступить в наш «Клуб»! Они сами якобы робеют!       Ошарашенные «Слизерин», и «Пуффендуй» повернулись ко мне, а Северус спросил, явно не видя логики: — А почему именно Вы обязаны это сделать? — Видимо потому, сэр, что организатор «Клуба» я, и я же до сих пор координирую работу в общем.       Вздохнул я, подравнивая выложенные на парту учебник и тетрадь. — Ах вот как. Понятно. И Вы уверены, что именно эти двое затеяли всё… всё это?       Он неопределённо покрутил кистью, видимо изображая пресловутое «всё это», а я залюбовался изящным движением длинных пальцев…       Гарольд! Остановись! Гарри Поттер — на первом курсе! — Уверен, сэр.       Я сглотнул и вдохнул поглубже. — И почему же, мистер Поттер? Не заставляйте меня клещами из Вас подробности вытягивать! — Конечно, сэр, прошу прощения. Потому уверен, что изо всех первогодок у нас нет только четверых с «Гриффиндора», двое из которых уже попытались, но им не понравилось, и они ушли. Так что остаются только Уизли и Грейнджер. Ну а поскольку отношения со мной у Рональда Уизли испорчены с самого первого дня учёбы, а у Грейнджер — и ещё раньше, то подойти ко мне с просьбой она явно сочла для себя унизительным. Вот и поскакала к декану своего факультета искать у той сочувствия, прикрывшись своей мнимой нерешительностью. — Ну что ж, логично.       Северус глубокомысленно покивал, соглашаясь с моими рассуждениями, и уточнил: — Ну и чем же завершилась ваша дискуссия? — Я сказал профессору МакГонагалл, что каждый желающий вступить в наш «Клуб» сам подходил и просил за себя тоже САМ. А раз кто-то до сих пор в «Клуб» не вступили, значит, просто не хочет.       Он усмехнулся и ехидно протянул: — Думаю, после этого Вас обвинили в недостойном поведении.       Я тоже ухмыльнулся: — Почти угадали, сэр, в эгоизме. — Хм. Что ж, тема сегодняшнего урока…

***

      В итоге они всё-таки пришли, эти два якобы социальных умственных инвалида, и даже вступили в наш «Клуб». Вот только работать если и хотели — Ну хотя бы Грейнджер точно хотела. Не могла не хотеть, это же Грейнджер! — то у них это явно не получалось. Зато у них отлично получалось всячески мешать моим «цыпляткам» и саботировать чужую работу. Да так это отлично получалось, что даже Лаванда, мирная хохотушка, любящая пошутить и посмеяться, была доведена до бешенства и влепила увесистую оплеуху рыжему. После того, как тот — восемь раз подряд! — перебил её доклад по астрологии своим рассказом о «Пушках Педдл».       Но мы терпели.       Мы терпели их почти месяц! Почти месяц мы ежевечерне терпели заносчиво-занудные поучения «Гермионы Грейнджер, кстати», перманентно начинающиеся с: «А вот у магглов давно уже…» И я даже ни разу не сказал ей, что как-то уж слишком рано обычные люди стали для неё «магглами». Мы терпели нытьё шестого Уизли и его тотальное нежелание учиться или делать хоть что-то руками. И наверное, терпели бы и дольше, но…       Но в один «прекрасный» вечер мы пришли в теплицу, к нашим грядкам, а там…       

***

      А там было всё потоптано и поломано.       Детишки стояли опешившие. Я и сам, признаюсь, охренел… В смысле — удивился до полного изумления. Как-то я не рассчитывал в столь зрелом возрасте столкнуться со столь вопиющим проявлением по-детски наивного и столь же по-детски жестокого вредительства.       Постепенно первый курс осознавал масштаб трагедии. Девчонки утешали плакавшего Невилла, сами то и дело утирая носики. Пацаны неловко топтались, получая, возможно, первый в жизни урок бесполезности силы мужчины — мага! — перед мелкой, но такой обидной рукотворной бедой. А я потихоньку пробрался за спинами первокурсников в тот уголок, где у меня был пристроен следяще-записывающий артефакт. Призвав этот магический аналог скрытой видеокамеры, я извлёк кристалл памяти.       Вот как чувствовал! Не грех даже заподозрить в себе некую склонность к предвидению. Пригодилась запись.       Конечно, это мог быть кто угодно. Возможно. Но мне почему-то в первую очередь подумалось, что захотеть уничтожить объект приложения чужих труда и заботы может именно тот, кто сам к созданию этого отношения не имел. Трудиться не желал — как Уизли-шестой, — успехов своим гипотетическим конкурентам в учёбе тоже не желал — как Грейнджер, — а лишь всячески пытался перетянуть на себя руководящую роль, опять же как Грейнджер. Тем более двери в нашу теплицу зачаровал профессор Флитвик, оставив доступ из людей только первому курсу и профессору гербологии. И сигнализация не была повреждена, я чётко это видел. А эльфы — и это даже не обсуждается — не стали бы ничего подобного делать. Пожалуй, даже еба… сумасшедший Добби.       В любом случае запись всё покажет.       А пока я просто анализировал поведение главных подозреваемых. Уизли-шестой старался по сторонам не смотреть, стоял в дверях, попинывал косяк и откровенно ждал, когда уже можно будет идти обратно в замок. Грейнджер же изо всех сил делала вид, что тоже расстроена, но выражение лица у неё было скучающе-безразличным. Иногда эти двое встречались взглядами друг с другом… И вот эти их переглядки лишь утвердили меня в сделанных выводах.       И меня «бомбануло». А «бомбило» меня, нужно отметить, по-разному. Иногда типично по-гриффиндорски: я высказывался в лицо обидчику. А иногда во мне поднимал голову слизеринец. И вот сейчас был как раз второй вариант. Но для начала стоило действительно принять командование на себя. Ликвидировать последствия, исправить исправимое и восстановить утраченное.       И я позвал: — Эльфы Хогвартса. В теплице «Клуба» нужна ваша помощь.       Пару секунд спустя передо мной с хлопками нарисовались пятеро домовиков. Уже в следующее мгновение более чувствительные прижали ручки к сердцу и зажмурили глаза. — Как видите, здесь кое-что произошло. Я прошу вас навести порядок. Соберите те овощи и зелень, что можно использовать, и отошлите на кухню. Повреждённые переработайте сами на соуса и прочее, целые оставьте нам, завтра у нас будут занятия по расписанию. Восстановите, пожалуйста, грядки и спросите у декана Стебль, куда девать стебли и листья сломанных растений. А завтра мы всё начнём сначала. — Да, Гарри Поттер, сэр, будет сделано.       Ответил мне самый старый и самый спокойный домовик, хотя и он тоже в расстройстве качал головой, обозревая окружавшие нас бардак и разорение. — Так! Слушайте все!       Запрыгнув на ящик из-под рассады, чтобы возвышаться над детьми, провозгласил я и, дождавшись внимания, изложил программу дальнейших наших действий: — Как видите, на сегодня занятия отменяются. Я приглашаю всех в гостиную факультета «Пуффендуй». Выпьем… к-хм… Какао выпьем. Успокоимся. А завтра начнём всё заново. Не переживай так, Невилл, мы всё исправим, я обещаю.       Пухлячок шмыгнул носом, благодарно кивнул мне и бережно подхватил из-под ног какой-то росток.       Мне было искренне жаль мальчишку, кто-кто, а уж он-то всю душу вкладывал в эту траву. — Пойдёмте, ребята, не будем мешать эльфам прибираться.       И я, спрыгнув с ящика, первым пошёл на выход из теплицы.       Уизли-шестой, стоявший у меня на пути, явственно облегчённо выдохнул и поспешил на улицу. Расстроенные члены «Клуба отработок» засобирались, напоследок печально оглядывая разорённое «приусадебное хозяйство», и тоже побрели к выходу, тихо переговариваясь, недоумевая, кто же мог такое сотворить. Звучали имена близнецов Уизли, на что младший брат тех скрипел зубами и сжимал кулаки, но не возражал вслух. Кто-то сетовал, что не поискали разбитые стёкла, через которые в теплицу могли пробраться животные из Запретного леса. В общем, ветряная мельница слухов и версий потихоньку раскручивала свои паруса.

***

      Добравшись до замка, толпа первокурсников пошла следом за мной в «барсучью нору». Места хватило всем, старшие студенты, удивившиеся поначалу такому наплыву мелюзги, выслушав мои объяснения и шмыганья носами Невилла и девочек, возражать не стали, просто освободили диваны и кресла, разойдясь по спальням. Никто по дороге не отсеялся, даже «виновники торжества» с факультета храбрецов. Так что ничто не мешало мне приступить к осуществлению задуманного. Выдавать Грейнджер и Уизли номер шесть однокурсникам я не собирался.       Только суда Линча мне тут и не хватало! Они конечно сволочи и идиоты, эти двое гриффиндурков, но они пока что дети. Скоты конечно, но маленькие ещё. Да и воспитывать их не моя задача, у них родители есть, братья… Деканша, в конце-то концов. Мне же нужно только обезопасить на будущее наши проекты.       И вот именно это я мог сделать без особых проблем и затрат, ценой лишь собственного актёрского мастерства и, пожалуй, малой толики дружеского «соучастия».       А потому, подождав примерно полчаса — пока страсти не поулеглись да какао не подействовало, — я натянул на «морду лица» самую добродушную и восхищённую из моего арсенала улыбок, подхватил свою кружку с какао, подвалил к рыжему поближе и задорно выдал: — Рон, послушай.       Слышавшие это «цыплятки» запереглядывались, очевидно не понимая причину моей столь радостной реакции на случившийся акт вандализма.       А я продолжил: — А это правда, что ты потрясающе играешь в шахматы? — Конечно! Это же такая легкотня.       Гордо надулся он. — Да? Везёт же тебе. А вот мне эта игра не даётся.       Плавное вхождение в роль стыдящегося своей бесталанности мальчика, и… — Я прям завидую тебе, Рон. У меня-то никак не получается.       …и пацан ещё сильнее напыжился, будто петух на заборе. Чубчик свой рыжий пальцами прочесал и приподнял — чисто гребень петушиный, — грудь выгнул, глазом сверкнул гордо.       Был бы хвост — и тот распушил бы, сто процентов.       «Цыплятки» нахмурились и запереглядывались ещё активнее. Неудивительно, все наверняка прекрасно помнили, что в шахматах меня ни разу ещё никто не победил, когда мы присаживались вечерами сыграть партию-другую. Но напрягшиеся было лица достаточно быстро озарялись пониманием. Поначалу удивлённые, постепенно выражения мордочек сменялись на в той или иной мере хитрые, «слизеринистые». А значит — народ более-менее осознавал, что я что-то затеял.       Прекрасно. Значит, никто нечаянно не помешает.       Драко, видимо решив мне помочь, вклинился с предложением: — Слушайте, но у нас же «Клуб отработок», так? Мы готовимся к урокам. Но кто мешает нам готовиться к… ммм… скажем, шахматному межфакультетскому турниру, а? — Это-то конечно да, но куда мне до участия в турнире, скажешь тоже.       Я «стыдливо» опустил глаза, про себя угорая над хитрыми моськами моих однокурсников. — Научишься! — Мы поможем.       Заголосили все, по всей видимости поняв, как могут поддержать интригу.       Умница Драко «предложил»: — Вот Уизли-то и попроси научить, он же чемпион «Гриффиндора». — Ну… ну как-то мне неловко.       Нарочито смутился я, тем не менее поднимая на рыжего просящий взгляд.       Но грубая лесть и преувеличенная собственная слабость дали именно тот результат, на который я и рассчитывал.       Явно наслаждаясь вниманием, Уизли номер шесть произнёс важно: — Мог бы и попросить. Хоть ты и всего лишь «барсук», но я бы не отказал, мы же всё-таки однокурсники.       Слизеринцы переглянулись и заулыбались ещё хитрее. «Когтевран» явственно не особо понимал, что за действо разворачивается перед их глазами, но терпеливо не вмешивался. «Барсуков» же удерживала от лишних возгласов и ненужных комментариев умница Сьюзен. Сюрпризом явилось, что истинная гриффиндорка Лав-Лав меня тоже верно поняла — не иначе как своим зарождающимся женским чутьём — и сейчас суровым прищуренным взглядом и строгим видом удерживала товарищей по факультету от излишнего участия в моей постановке.       Хм, а она могла бы в будущем возглавить «львиный» прайд. — Ну… Тогда, может, попробуем?       Заискивающе предложил я, а шестой Уизли тут же повёлся согласился: — Конечно! Неси доску и фигуры.       Но тут к нам протолкалась Грейнджер: — Рон, может, не стоит?       Вот кто-кто, а эта всегда умела быстро проследить причинно-следственные связи.       Хотя иногда Грейнджер и бывала удивительно слепа — борьба за права домовиков тому в подтверждение, — вот только не в этот раз, увы. Очевидно, неспокойная совесть обострила восприятие. Но Лаванда и Парвати не дремали и тут же, словно невзначай, заступили ей дорогу.       Лав-Лав, приобняв Грейнджер за плечи, улыбнулась — на мой взгляд так же хитро, как я парой минут ранее, — и протянула: — Да лааадно тебе. Всё равно же делать нам сегодня больше нечего. «Отработка» отменилась, так пусть Гарри поучится у нашего маэстро.       Грейнджер ещё пуще нахмурилась, видимо жопой почуяв, что запахло жареным.       Но Парвати её «добила», во всеуслышание «возмутившись»: — Или ты сомневаешься в нашем лучшем шахматисте? Ты думаешь, что Рон не сможет научить Гарри? Ты такого низкого мнения о нашем общем друге, Гермиона?       Ах вы ж мои умницы! Как же вовремя вы это сказали! Теперь она и слова вякнуть в ответ не посмеет, чтоб не поссориться с единственным человеком на факультете, который с ней пока ещё общается. — Ты прекрасно знаешь, Браун, что я так не думаю!       Девчонки оттёрли Грейнджер в сторонку от нас с рыжим, и пока те продолжали препираться где-то в углу гостиной, покрасневший и надувшийся от обиды на «подружку» Уизли-шестой уже расставлял на доске фигуры.       Первую партию я безбожно слил, дав оппоненту с лёгкостью выиграть, сам продолжая скромно отыгрывать роль неумехи: — Рон, это невероятно! Ты так легко меня обыграл! Потрясающе! Всего в несколько ходов! — Было бы из-за чего так восхищаться.       Смущённо пробормотал он, хотя сам от похвалы раскраснелся, явно наслаждаясь происходящим.       А вот Невилл нахмурился и вдруг выдал: — Да неее, мне кажется, Гарри поддался. — Поддался?..       Насупился рыжий, а я повернулся к Невиллу, негодуя.       Уж кто-кто, но ты-то должен злиться за расхераченный огород! Это что за нож в спину откуда ни возьмись?!       Но не успел я про себя навозмущаться вдоволь, как Невилл выдал то, чего от доброго пухляша никто не мог бы ожидать. Из-за того, что парнишка был немного медлителен во всём и в мыслительном процессе в том числе — и ладно бы, Винсент с Грегори тоже не академики, — я просто не смог слёту поверить в такую метаморфозу.       Да и кто бы смог?! Знаменитый Долгопупс! Наивный пухляш, простой, как пятак! Гриффиндорец до мозга костей! И вдруг переквалифицировался в интригана?! — Думаю, надо проверить.       Совершенно искренне заявил Невилл, глядя на меня наивными широко распахнутыми глазами, без капли тайного умысла. — Проверить?       Шестой Уизли насупился. Похоже, пацана весьма чувствительно задели настолько сильные сомнения в его таланте.       Конечно! Это ж получается, что даже «грифы» думают, что ему поддаются!       У рыжего прямо на лоб бегущей строкой транслировалось всё, что у него в уме в данный момент крутилось. — Давайте! Проверяйте! Садись, Поттер, будем ещё играть. И ты смотри за мной и учись, понял?       Понял-понял, чё ж не понять-то? Спешите видеть: педагог года — Рональд Уизли. Это сарказм, если кто не понял.

***

      Мы сыграли ещё партий пять. Невилл торчал рядом, как, собственно, и все остальные, кто сразу или со временем заподозрил, что я всё это затеял не просто так. Грейнджер сошла с дистанции, ей девчонки в том дальнем углу чем-то своим, девичьим, мозги замусоривали.       Я постепенно наращивал уровень, якобы быстро обучаясь у гриффиндорского гения шахмат. На самом же деле… Я чуть поморщился, вспоминая то, как в прошлой жизни, ещё до поступления в Хогвартс, учился по книгам этой игре. Сидел в библиотеке Литтл-Уинджина, заучивая наизусть гамбиты и партии. На всякий случай. Не хотелось помереть ещё на первом курсе, проиграв каменным шахматам МакГонагалл.       Как позже выяснилось, старался я не напрасно. Рональд Уизли оказался тем ещё специалистом. Рыжий номер шесть был самоучкой с хорошим потенциалом, но он совершенно не развивал свои способности. Наоборот, зарывал талант в землю, постоянно связываясь с заведомо более слабыми противниками, ради сиюминутной славы. Если бы он сел играть против того же Драко, то ни за что не справился бы, владея столь скудным запасом знаний и обходных манёвров. К тому же Ронни был слишком падок на лесть и откровенно терялся, немедленно погружаясь в мечты, стоило только кому-нибудь сказать ему пару комплиментов.       Но нужно было поспешить с реализацией задуманного, пока мой неусидчивый оппонент не утерял интерес к роли педагога.       И тут Невилл, опередив меня, сделал следующий шаг: — А вам не скучно просто так играть?       Вот мог бы — расцеловал! Как с языка снял! Тоже, что ли, дар предвидения просыпается? — Скучно?..       А это, что ли, фишка рыжего — постоянно переспрашивать? Не самое лучшее впечатление производит.       И вот тут в игру вступил я со своим замыслом: — Мы можем сыграть на желание. — Желание?..       Я еле удержался от того, чтобы закатить глаза.       Ну бесит же, Рональд! Ощущение, будто разговариваешь с попугаем. — Ну да, на желание.       Подтвердил я, а рыжий подозрительно уточнил: — А если обманешь? — Так можно же сыграть не на простое, а на магическое, Уизли.       Пояснил для не особо одарённых Драко. — На магическое?..       Бляааа! Ты достал повторять, пацан! — На магическое, Рон. То есть на такое, которое ты обязан выполнить, иначе получишь откат.       Злорадно — Да ладно! Правда, что ли? — усмехнулся Невилл. — Откат?..       Спокойно, Гарольд, спокойно! Это ребёнок! Злой, глупый, бесящий, но ребёнок.       Я терпеливо вздохнул и объяснил вкратце: — Откат, Рон, — это расплата за нарушение магической клятвы или обещания. Понятно? — А… Понятно. Прикольно! Давай сыграем. На магическое.       Пацан довольно оскалился, а я аж опешил от его наивности:       Чё?! Вот так просто? И уговаривать не придётся?       Но тут к нам прорвалась-таки «Гермиона Грейнджер, кстати», и я решил увести обсуждение подальше от скользкой темы — А то вдруг она его в последний момент отговорит? — и опять чуток поприбеднялся на публику: — Но я ещё так плохо играю. — Да я ничего сложного загадывать не буду.       Великодушно отмахнулся рыжий ото всех моих возражений, даже на миг не поставив под сомнение собственную победу. — Правда?       Въедливо уточнил я. — Обещаю! — Ну… Ладно, я попробую.       И мы начали шахматную партию.       После каждого сделанного мною хода, я не отказывал себе в удовольствии смотреть в глаза Грейнджер. Та кидала на нас поочерёдно взволнованные взгляды.       Чует, пад… Нехорошая девочка.       Перед своим финальным ходом я тяжело вздохнул, снимая очки и потирая глаза. И спокойным голосом — предварительно поставив фигурку на нужное место — объявил: — Шах и мат, Рон.       В гостиной установилась тишина. — Я выиграл у тебя желание, Рон.       Уточнил я, не видя никакой реакции от оппонента. — Выиграл?.. Да как так?       Ожил наконец он, тупо моргая и не отводя взгляд от доски. — Смотри сам, всё честно. — Дааа…       Протянул рыжий, по-прежнему глядя на шахматы, но через секунду буквально вскинулся, словно ему инъекцию адреналина в зад — хотя выглядело так, словно прямо в мозг — впрыснули: — Ну и чё? Загадаешь небось гадость какую-нибудь?! Знаю я вас! Все, кто со «змеями» дружбу водит, те сами как тёмные маги становятся!       Вызверился он, брызжа слюной. — Уймись, Рон!       Осадил я его и ловко забрался на стол, за которым мы играли. Уже сверху я прокричал: — Слушайте все! Рональд Уизли проиграл мне желание.       Я взглянул на покрасневшего от досады и стыда пополам со злостью рыжего и продолжил ничуть не тише: — Как руководитель «Клуба отработок» я запрещаю ему, начиная с сегодняшнего дня, посещать наши занятия и места, имеющие отношение к «Клубу отработок».       Ребята зашумели, кто-то даже захлопал в ладоши.       Я развёл в стороны руки, призывая к тишине: — А теперь — моё желание. Я, Гарри Поттер, желаю: чтобы Рональд Уизли при любой попытке вернуться в «Клуб» с чьей-либо помощью или без таковой или при попытке посягнуть на имущество, деятельность или репутацию «Клуба» терял одну вторую от своего магического потенциала. Да будет магия мне свидетелем!       Вокруг нас с горе-шахматистом на миг засветился воздух, и тут же свечение пропало.       А я пояснил балбесу на всякий случай: — Рональд, каждый раз при повторении попытки нарушить оглашённые мной условия ты будешь терять половину от оставшейся у тебя магии, учти.       Пока он сидел, удивлённо оглядывая себя и медленно осознавая наложенные на него обязательства, мисс Заучка решила побороться за права проигравшей стороны: — Это жестоко! — Ты так считаешь, Гермиона?       Промурлыкал я, предвкушая вторую часть расправы над обидчиками моих «цыпляток». — Да! И я обо всём расскажу декану МакГонагалл! Ты обманом вынудил Рона согласиться на это! Все узнают, Поттер, как!..       Я спрыгнул со стола, чуть не врезавшись в эту правдолюбку, привстал на цыпочки и зашипел ей в лицо: — Хочешь, чтобы все всё узнали? Действительно? Подумай-ка, стоит ли?       Она побледнела и словно закаменела. Сообразительная девочка очевидно поняла, что было бы с ней и её дружком, даже если бы я сейчас просто огласил свои подозрения. А уж если у меня были реальные доказательства…       Грейнджер явно потеряла голос от страха, а потому только просипела еле слышно мне в ответ: — Ты… ты ничего не докажешь. — Ты так думаешь?       Угрожающе протянул я ей в ухо и продолжил чуть громче: — Что ж, разочарую тебя, Гермиооона. Если ты о чём-то не знаешь, то это отнюдь не значит, что в магическом мире такого нет и быть не может. И я тебе это сейчас докажу. Быстро ко мне в спальню!       Она побледнела — уж не представляю, о чём таком наша отличница подумала, — а я всем объявил: — Мы с мисс Грейнджер сейчас вернёмся, но нам надо минут десять для приватного разговора.       Я схватил её за руку и потащил в сторону входа в мужскую часть общежития. Комментариев нам вслед не раздалось.       Видимо, возраст пока не тот. Или все настолько обалдели.       

***

      Заведя Грейнджер в наш дортуар, я приказал: — Вот моя кровать, садись.       Она безропотно плюхнулась на чёрно-жёлтое покрывало, а я извлёк из тумбочки мою приспособу для просмотра магического видео. Вставив кристалл в разъём, я прикинул расписание первого курса и отмотал от конца записи примерно три часа. Подал импульс на воспроизведение и…       Бинго! — Какое захватывающее видео! Не находишь, Грейнджер?       На маленьком экранчике она и рыжий идиот с видимым удовольствием на лицах топтались по грядкам, вырывая кустики рассады, ломая подпорки, давя спелые помидоры.       Не припоминаю что-то за ней такой ограниченности в прошлом. Неужели тогда она не позволяла себе так распускаться только потому, что постоянно была на виду, считаясь подругой Избранного? Впрочем, теперь это уже неважно. — Ну так как? Интересный видеоряд? По-моему, интересный. Или ты так не считаешь? А уж как обрадуется декан МакГонагалл! И профессор Стебль, наверное. Ммм?       Она, не отрывая взгляд от видео и непроизвольно сжав кулаки, хрипло спросила: — Что ты хочешь?       Я постарался максимально противно ухмыльнуться — ну насколько это возможно с моей миленькой мордочкой — и пренебрежительно фыркнул: — Да что от тебя можно хотеть? Фу! Ты и твой рыжий идиот сейчас же уходите отсюда и больше никогда не лезете к нам. Ни к кому из нас! И в наш «Клуб» тоже. — Ты… ты ведёшь себя не как герой!       Не нашла ничего лучше и умнее как заявить она, глотая слёзы.       А я просто обалдел от чужой наглости: — Яаа?! Это я-то? И кто же мне это говорит? Предводительница юных вандалов, которые только что с радостью уничтожили результаты нескольких недель труда своих же сокурсников? Солнышко, тебе ли говорить о героизме и чьём-либо поведении?       И я оскалился в своей самой лучшей угрожающей улыбке, которую долго отрабатывал перед зеркалом, вспоминая улыбки Смерти. Как раз для случаев подобных этому.       И добавил, наслаждаясь произведённым эффектом: — Короче! Я всё сказал. А теперь вали отсюда и больше мне на глаза чтоб не попадались! Оба!       Она вскочила и выбежала из дортуара, а я, отключив видео, не торопясь упрятал всё в тумбочку и пошёл следом. Честно говоря, видеть этих двоих я сегодня совершенно не рассчитывал. Но если бы всегда в жизни всё было так, как мы того ожидаем.       

***

— Ты меня обманул! Тупой «барсук»! Как ты посмел меня обмануть?!       Завопил при виде меня никуда ещё, к сожалению, не девшийся, рыжий. Наверное, так и стоял посреди нашей гостиной с тех самых пор, как я увёл Грейнджер смотреть «кино». Но теперь до пацана, очевидно, дошло.       Долго же он созревал.       Красный от злости шестой Уизли подскочил ко мне, хватая за грудки. Драко рванул к нам, чтобы помочь, но ни в чьей помощи я не нуждался. Я обхватил пальцами запястья своего «учителя шахмат» и легонько сжал. Так, чтобы не сломать ненароком. Чужие пальцы на моём воротнике разжались, а веснушчатое лицо перекосилось от боли. — Ронни, плохо так делать. И на досуге почитай про барсуков, узнаешь очень много интересного. А теперь, Рональд, если не хочешь потерять половину от своих скудных магических возможностей, советую покинуть место, где члены «Клуба» намерены проводить собрание. Твоя подружка Гермиона потом объяснит, чем может для тебя обернуться нарушение выдвинутых мной условий.       И протолкав его спиной вперёд за обе руки к выходу, выпихнул прочь. Затем повернулся к Грейнджер и, склонившись в нарочито-лакейском поклоне, тоже указал на выход. На моём лице при этом во всю мощь светилась издевательская улыбка. — Змеюка!       Глотая слёзы унижения, рыкнул из коридора рыжий, а я улыбнулся и пафосно сдул с глаз чёлку: — Ну что ты! Я типичный барсук.       «Гермиона Грейнджер, кстати» задрала подбородок, вымелась из гостиной и потащила своего дружка прочь.       Я же вернулся обратно к моим «цыпляткам».       Сэр Север сидел с максимально ровной спинкой, словно показывая всем своим видом: «Видали? Моё воспитание! Ну весь в меня!»       Первым опомнился Драко и начал аплодировать. Постепенно к нему присоединились почти все присутствующие.       Блейз, которому особенно много поучений доставалось от Грейнджер, радостно смеялся: — Великолепно, Гарри! Это было потрясающе! — Возможно, Блейз. Но теперь меня ждёт очень неприятный разговор.       Я тяжко вздохнул, а после осмотрелся: — Эй, кто хочет стать координатором работы «Клуба»? — Это тобой, что ли?       Уточнил Драко.       Я кивнул, и все замотали головами, практически хором ответив: — Ни за что!       Вот блин, не прокатило.       А эти мелкие насмешники ещё и салютовали мне искрами из своих палочек: — Гарри, ты — лучший!

***

      МакГонагалл повела себя точно так, как я от неё и ожидал. А именно: обвинила во всём меня и сняла баллы. В общем-то, ничего нового, но выходил от неё я в весьма взвинченном состоянии, потому что она пригрозила закрыть «Клуб».       Ну раз так… Хорошо же! Значит — это война!       И я пошёл вылавливать других деканов.       Первым был, понятное дело, Северус. Я постучался, дождался разрешения, вошёл, наткнулся на удивлённый взгляд. — Мистер Поттер? — Здравствуйте, сэр.       Выдавил из себя я, стараясь успокоить нервы. — Чем могу помочь?       Бровь его традиционно чуть приподнялась. — Я сейчас обхожу деканов. Профессор МакГонагалл решила настаивать на роспуске нашего «Клуба отработок».       Тут уж Северус отложил проверку эссе в сторону. Я даже удивился.       И как частенько случалось, язык у меня сработал быстрее мозга: — Почему же Вы не спрашиваете, что мы такого сделали, раз нас хотят закрыть?       Только ляпнув, я понял, что лучше было бы помолчать, и поспешил добавить: — Извините, сэр!       Вот что с нормальным человеком делает общение с такими, как Рон! — Я профессора МакГонагалл знаю достаточно давно, а потому уверен — виноваты не вы.       И мы оба замерли. Я не мог поверить, что услышал нечто подобное от Северуса Снейпа, а он, очевидно, не мог поверить, что сказал нечто подобное в адрес кого-либо по фамилии Поттер. Мы встретились взглядами и дружно решили отпустить этот момент.       Он вздохнул: — Рассказывайте, что у вас случилось.       Выслушав мой отчёт и не совсем успешно спрятав злорадную усмешку, Северус начислил «Пуффендую» пятнадцать баллов, пообещав вечером переговорить с остальными двумя деканами.       Небывалое участие слизеринской «летучей мыши» в общественной жизни первокурсников!       А вечером мы узнали, что в часики нашего факультета добавилось ещё тридцать камушков. Да и «Клуб» наш так и не закрыли. Я облегчённо выдохнул. Да и не только я, все.       

***

      И постепенно я стал замечать в свой адрес внимательные прищуры слизеринцев.       Как-то Блейз не выдержал и спросил, на одной из отработок: — Гарри, а тебе случайно на «Слизерин» не предлагала Шляпа пойти?       Я хмыкнул с улыбкой и покачал головой: — Блейз, я типичный барсук, я всегда так говорю. Вы просто плохо знаете этих животных.       В итоге ребята очень заинтересовались барсуками и надолго ушли в изучение этой темы.       А через неделю ко мне подошёл Габриэль: — Гарри, что ты там слизеринцам в своём кружке рассказываешь? Почему Джемма теперь смотрит на меня так?       Я искренне удивился: — Как, Габи? — Нууу… Так. Оценивающе, я бы сказал.       Слегка покраснев ответил он, чем сильно меня удивил. — А это разве плохо?       Осторожно уточнил я. — Может, и не плохо, но не уходи от ответа, маленький хитрец.       Сам не слишком ловко ушёл от ответа Габриэль. — Да просто сказал ей, что я типичный барсук.       Ответил я, пряча улыбку, потому как ясно видел красные от смущения уши парня.       Неужели Джемма стала рассматривать его как потенциально возможного жениха? Если они сойдутся, мой шип сбудется! — Хорошо, а я тогда тут при чём?       Недопонял он, а я прикинулся простодушным маленьким мальчиком: — Да откуда мне знать, что у этих девчонок в голове творится? — Это да. Кто их знает…       Согласился Габриэль, а я постарался всё же навести великовозрастного малыша на правильные мысли: — Вот и я о чём. Но мне кажется, она просто прикинула, что таким критериям в той или иной мере отвечают все, кто учится на нашем факультете. Ты так не думаешь, Габи? — Да? Возможно.       Наш староста задумался, а мы с Сэром Севером свалили побыстрее, пока этому «барсуку» ещё какой-нибудь вопрос в голову не пришёл. Лезть в чужие отношения и давать советы — себе дороже.

***

      После инцидента с разорением теплицы, в «Клубе отработок» наконец-то стало приятно находиться. Печально конечно, что наш огородик пострадал, но профессор Стебль нам помогла, и вскоре всё было восстановлено: частично мы смогли реабилитировать старые саженцы, частично посадили новые растения. И постепенно неприятный случай забылся.       Время шло. Всё было спокойно и мирно. Гриффиндорцы регулярно ходили смотреть на цербера, всё ещё скучавшего почему-то на третьем этаже. Больше никакой интересной живности, наподобие троллей, в замок не захаживало. Даже Хагрид в отсутствие Квиррелла остался без Норберты. Я, кстати, просто здоровался с полувеликаном, но на личный контакт пока не шёл — успеется ещё — хотя из всей клики Дамблдора к Хагриду я относился лучше всех.       Сам Дамблдор ходил не то чтобы радостный. Он даже на меня пялиться перестал с самого начала второго полугодия. Резко не до меня стало бородатому. Очевидно было — мне-то уж точно — что нужда в Философском Камне занимала теперь все думы великого махинатора, потому что время отдачи Каменюки непосредственному владельцу близилось.       Тихо-мирно всем коллективом «цыпляток» отпраздновали день рождения Драко. Наелись присланных Нарциссой сладостей и напились закупленного через старшекурсников сливочного пива.       Скажу честно, думал, жопы слипнутся у всех. Но нет. Молодые магические организмы, что тут скажешь.       Я подарил другу скромное стальное колечко — Никаких двусмысленных намёков, пожалуйста! — со скромных размеров расширенным пространством внутри.       Подрастёт, сможет огневиски в школу проносить. Там как раз на пару бутылок всего-то и места.       Так бы мы и дожили до каникул, но…       Но это же Хогвартс!       Так что ничего удивительного, что под самый конец учебного года случилось то, на что никто не рассчитывал. Хотя, по-моему, как раз стоило бы.       Это же Хогвартс!

***

      Когда мы, весело смеясь, всем «Клубом» выходили из теплицы, ученики, шедшие первыми, вдруг резко остановились и сдали назад. Я, словно что-то почувствовав, наоборот, поспешил протиснуться вперёд.       К нам во весь опор нёсся огромный трёхголовый пёс!       Бляаа…       Я обернулся и крикнул: — Живо в теплицу!       Судя по тому, как дружно и не задумываясь мои подопечные развернулись и рванули внутрь хлипкого — пусть и зачарованного конечно — стеклянного «домика», я неосознанно применил магию. Но не став разбираться, я тут же запер двери, чтобы никто — в том числе и Сэр Север, которого я за шкирку запулил в теплицу — не смог выйти.       Мне сейчас тут никакой кот не нужен!       Повернулся к церберу, которому до меня оставалась пара-тройка прыжков, вдохнул и: — СИДЕТЬ!       Рявкнул я, усилив голос «Сонорусом» и… И похоже, оглушил цербера. Тот совершенно неуклюже приземлился, упав, словно врезавшийся в оконное стекло жук, и попытался прикрыть передними лапами сразу все шесть своих ушей. Понятное дело, собака, которая засыпала под музыку, должна была иметь достаточно чувствительный слух.       Я мельком глянул на запертых в теплице однокурсников. Сьюзен и Драко, не останавливаясь, одно за другим накладывали на дверь отпирающие заклятья, но на этот счёт я мог не волноваться: знаний у них ещё было недостаточно, чтобы такое отпереть, а по силам они и вовсе вряд ли когда-нибудь со мной сравнялись бы. Сэр Север совершенно спокойно сидел на толстой горизонтальной балке, что поддерживала металлическую конструкцию теплицы и заодно служила для подвязывания кустов, и смотрел на меня. Остальные, пребывая в разных степенях испуга смешанного с заинтересованностью, пялились на нас с псиной через стеклянные стены теплицы.       Ну чё, всё в порядке, все при деле. Продолжим.       Я снова повернулся к церберу, который подоклемался и уже поднимался на лапы, порыкивая на меня и встряхивая то одной, то другой головой. Через пару секунд тот снова рванул вперёд — вполне возможно, чтобы попытаться меня цапнуть, — но я повёл рукой, поднимая пса над землёй, и прошептал: — Мобиликорпус!       Всё-таки вес немалый, можно и произнести заклинание вслух.       Тем более, что палочку достать из кобуры я забыл.       Цербер всё ещё не передумал нападать и кусаться: рычал, гавкал и рвался ко мне.       Ну это он зря, и я сейчас помогу туповатой животинке осознать это на собственном примере. На его примере, не на моём.       Я радостно оскалился и объявил: — Ну что, пёсик. Дрессировщик из меня так себе, но хорошо вести себя я научить могу.       И у того начались «Американские Горки». Я поднимал цербера ввысь и «ронял», подхватывая почти у самой земли, резко мотал трёхголовую тушу из стороны в сторону, а потом снова заставлял взлететь. Примерно раз в пару минут я приближал жертву этого аттракциона к себе, а когда тот пытался цапнуть обидчика, я повторял программу. Слава богу, животина оказалась не безнадёжно тупой. Хватило трёх таких подходов, чтобы до всех трёх голов дошло, что эти беспощадные «покатушки» не что иное, как наказание за проявляемую агрессию. Я опустил на землю утихомирившегося цербера, и тот, принялся её целовать и плакать тихо поскуливая, лёг. — Чё, собакен, укачало?       Без сочувствия в голосе поинтересовался я, а на раздавшийся в ответ дружный строенный скулёж даже не посочувствовал: — Сам виноват.       В общем, к тому моменту, как на горизонте появились бегущие в нашу сторону деканы, школьная целительница и новый «преподаватель» ЗоТИ, боевой дух цербера был полностью сломлен. Тоненько завывая на три голосочка, гигантская псина распласталась на траве, прижавшись к земле пузом, тремя шеями и столькими же подбородками, и была явно счастлива ощущать под лапами хоть что-то твёрдое.

***

      Первым до нас добежал Северус, причём, стоило отдать ему должное, даже не запыхавшись. Он подскочил ко мне с шашкой палочкой наголо: — Мистер Поттер! Все живы? — Да, я закрыл их в теплице. Испугались только немножко, наверное.       Упрямая псина, уже, видать, чуть пришедшая в себя, тут же неуверенно попыталась открыть одну из пастей — Возможно даже для того, чтобы цапнуть моего Северуса, тварь такая! — но я не был намерен рисковать целостностью моего зельевара, а потому рявкнул от души: — Фу! Нельзя!       Северус шарахнулся от меня, по всей видимости не ожидая встретить наличие подобного рыка в столь тщедушном тельце. Ну или приняв высказывание на свой счёт. А оглушённый цербер опять заскулил на три голоса и опять — совершенно безуспешно — попытался накрыть лапами сразу все морды.       Ну… Накрыл. Уж как уж смог.       Остальные, когда увидели, что самый боеспособный из них уже на месте, а кровавая расправа цербера над первокурсниками переносится на неопределённый срок, добирались до нас уже не спеша. Флитвик, по закрепившейся с Хэллоуина привычке, ещё на подходе к теплицам и к нашей живописной группе в полосатых купальниках достал из кармашка и выпил флакон чего-то, скорее всего — успокоительного, и встал поодаль, заинтересованно разглядывая цербера и время от времени потирая справа грудь.       У гоблинов где-то в том районе сердцà расположены. Два. Вроде. Если Ормок мне не напиздел наврал смеха ради. А то он может.       Декан Стебль и мадам Помфри приближались к нам, сохраняя достоинство и видимость спокойствия и промеж делом поддерживая под руки белого как мел «преподавателя» ЗоТИ.       Я подумал, что «цыпляткам» тоже будет интересно собачку посмотреть — да и Сэра Севера пора выпускать — и махнул достанной для маскировки палочкой, открывая двери в теплицу. Бестолковое животное, приняв на свой счёт мой жест, тут же решило, что его снова собираются куда-то закинуть, и взвыло. Профессор Флитвик отшатнулся; Северус чуть отступили, покрепче сжав палочку; а детишки, наоборот, ломанулись из теплицы, утешать собачку. Правда, совсем уж близко подходить не рискнули, столпились ярдах семи-восьми, а мой низл и вовсе предусмотрительно остался в задних рядах, очевидно понимая, как собаки, даже такие большие, реагируют на котиков. Цербер, после таких над собой издевательств со стороны казавшегося безобидным мальчика, замер от ужаса при приближении целой толпы детей. Мне даже стало жаль того.       Немножко. Но по идее животное же не виновато, что несколько месяцев содержалось взаперти и дичало от скуки и отсутствия общества?       Я тоже зашагал к церберу, Северус двинулся рядом со мной. Поначалу зверь весь сжался, но постепенно — когда я начал почесывать одну из голов за ухом — пёсий хвост заходил ходуном. Очевидно, ласка пришлась собачке по душе. — А кто тут непослушный засранец? Ммм? Кто у нас такой непослушный?!       Ворковал я над псиной, а самый молодой мастер зельеварения, не теряя времени даром, уже пристроился сбоку, проходясь частым гребнем по удивительно мягкой шерсти цербера.       Буквально жопой спиной чувствуя, как на нас ошарашенно вылупились все присутствующие, я нацепил наивную детскую улыбку и повернулся к аудитории: — Он так на мопсов сестры моего дяди похож! Откуда он взялся здесь? — На кого?       Недоверчиво уточнила Лаванда у стоявшего рядом с ней Джастина.       Тот развёл руки, чтобы показать размер предполагаемого мопса, и ответил запинаясь: — Собачки такие есть… Маленькие. — Ааа. — Сью, а с т-троллем т-так же б-было?       Чуть заикаясь тихо спросила Парвати у моей подруги, когда трёхголовая туша перевернулась на спину, подставив мне живот, а мы с Северусом — правда, каждый со своей целью — принялись чесать того по мягкой шёрстке. — Ну…       Только прикинула Сьюзен, как вдруг: — Мистер Поттер! Отойдите от собаки немедленно!       Рявкнул оживший «преподаватель» ЗоТИ.       Цербер тут же перевернулся, вскочил на лапы и оскалился. — Сидеть!       Прозвучал мой короткий приказ, и гигантский пёсий зад тут же опустился на землю, а хвост снова начал заискивающе мести туда-сюда по траве. Я погладил опустившуюся ко мне среднюю морду и произнёс доброжелательным тоном, чтобы лишний раз не пугать цербера и не провоцировать на агрессию: — Если я сейчас от него отойду, он нападёт. Это и идиоту должно быть ясно, профееессор.       Все молчали, потому что ситуация была непонятная. Что делать с цербером дальше, никто не знал. И я тоже.       Успокоить успокоил, а теперь что?       Детишки топтались и перешёптывались, постепенно придвигаясь всё ближе ко мне и к церберу. Северус продолжал шустро собирать шерсть в мешочек и время от времени окидывал зорким взглядом окрестности. Молодой аврор принялся свистящим шёпотом что-то доказывать дамам, но я не прислушивался. Я наблюдал за интересной пантомимой. Профессор Стебль кивнула мадам Помфри, и они обе пристально уставились на Северуса. Тот, поймав дамские взоры, изогнул вопросительно бровь. Мадам декан демонстративно покосилась на палочку в своей руке, а после скосила глаза уже на горе-преподавателя защиты от тёмных искусств. Северус задрал вторую бровь, а мадам Помфри слегка наклонила в знак подтверждения голову и строго глянула в ответ. Тот возмущённо закатил глаза и как бы невзначай взмахнул рукой с упрятанной в рукав палочкой.       Тихий шёпот: — Соппоро.       Дальше первокурсники молча смотрели, как обычно сердобольная школьная целительница подхватила чарами левитации оседающее на тропинку мощное тело и, совершенно не спеша приводить «преподавателя» в сознание, просто уложила в сторонке на травку. — Пусть подремлет. Молодой, переволновался.       Объяснила она выпучившимся на неё детишкам.       «Молодой», этакий человекоподобный шкафчик метр на два — у которого, по всей видимости, ресурсы организма ушли в мышцы, а на мозги ничего не осталось — всхрапнул и подложил ладонь под щёку.       Вот-вот, «пусть подремлет». Оно и к лучшему, мало ли что ещё могло прийти в его безмозглую голову? — Мистер Поттер, скажите мне, пожалуйста, почему Вы не спрятались вместе с другими детьми в теплице?       Обратился ко мне Северус, деловито приглядываясь к пастям цербера. — Профессор, это цербер. — Я это и без вас вижу.       Заметил он, пряча в карман гребень и мешочек с шерстью, подходя поближе к головам и бесстрашно подсовывая флакон под губу средней. — ФУ! Вот молодец!       Я хлопнул по носу заворчавшего было зверя, чтобы тот не смел проявлять гонор и дал набрать слюны, а сам стал объяснять свой самоубийственный порыв:       По крайней мере, так мои действия выглядели со стороны. Никто ведь не догадывался — я очень на это надеюсь, — что лично для меня цербер опасности не представлял. — Профессор Снейп, цербер — это магическое создание, способное беспрепятственно проникать внутрь запертых чарами помещений.       На моё объяснение Северус только фыркнул: — Я в курсе, мистер Поттер.       Ну ещё бы! Чтобы ты и был не в курсе?       Собственно, поэтому-то зверь и сидел всё время на цепи, а дверь к нему запиралась на простейшую «Алохамору». Потому как смысла не было запирать как-то сложнее. Ведь для сидевшего в комнате цербера запертая СНАРУЖИ дверь преградой не являлась. Вот если б Хагрид с ним там на постоянку жил и ИЗНУТРИ дверь запирал бы, вот тогда да, можно было бы пса с цепи спустить, и никуда бы он из комнаты не делся. Но ведь цель была не перекрыть по-настоящему доступы к люку желавшим пробраться, так что… Имеем то, что имеем. — Значит, Вы в курсе, сэр, что единственный способ защититься — это запереть цербера в помещении закрытом изнутри? — Естественно. — Ну я по сути это и сделал. Запер его изнутри. Ну а то, что «помещением» в данном случае выступила вся территория Хогвартса… Ну так что ж.       Тут главная «барсучиха» не выдержала моих академических рассуждений и всхлипнула: — Но, Гарри, ты же мог погибнуть! — А о подобном стоило задуматься тому, кто эту псину сюда приволок.       Грубовато высказался я и поспешил успокоить плачущую мадам: — Но честно говоря, профессор Стебль, у меня был весьма хороший шанс выжить, даже находясь снаружи, с цербером. Вы же не сомневаетесь в моей способности применить простейшие заклинания первого курса?       Мило улыбнулся я преподавателям, надеясь, что никто не станет доискиваться, какое же на самом деле я применил сейчас заклинание, а все просто вспомнят ситуацию с троллем и как раз-таки одним из «простейших заклинаний первого курса».       Профессор Флитвик передёрнулся всем тельцем, очевидно воспоминания о прошедшем Хэллоуине у крошки профессора были весьма свежи. — И ещё я знаю, что у церберов очень чувствительный слух. И, как и у всех собак, присутствует нелюбовь к высоте.       Поспешил я увести разговор в сторону от использованных чар и добил, чтоб уж наверняка: — А вот если бы мы все спрятались в теплице, то такого шанса не было бы ни у кого из нас. В конце концов, что лучше: умрёт один или умрут двадцать три?       С такой логикой спорить было сложно. Все конечно понимали, что и так, и этак расклад был бы говно, но так же все уже знали, что я был достаточно силён, чтобы смочь попытаться выйти победителем из этой схватки. — Поттер, ну ты!..       Я пожал плечами на восторженный возглас кого-то из «цыпляток»: — Я уже не раз говорил: я — типичный барсук. Лучше давайте думать, что с пёсиком делать?       Северус, завинчивая крышечкой флакон со слюной, безразлично пожал плечами и сообщил: — А что мы можем с ним сделать? Надо вызывать авроров, а те псину уб… утилизируют.       Я нахмурился. Стоял, гладил цербера по холке и бурчал: — Попользовались и в утиль. Как это по-человечески, да, собачка?       Пока преподаватели, сгрудившись кучкой, о чём-то совещались, я размышлял.       Ни директора, ни Хагрида в школе сегодня, как на зло, не оказалось. И если директор мог свалить на своём феникс-экспрессе хоть на другую сторону земного шара, буквально, то…       То куда слился лесник? Ну только если по профессиональной, так сказать, надобности отлучился в… Да-да, именно в лес.       В общем, перепоручить заботу об опасном животном было в данный момент некому. Только и оставалось, что действительно вызвать авроров и свалить всё на них. А итог их «заботы» Северус уже озвучил. Я посмотрел на детей. Тем явно было жалко большую собачку. Сейчас цербер просто лежал и жалостливо так поскуливал, ничуть не напоминая ту внушающую страх тварь, которой явил себя совсем недавно. Пацаны мялись, некоторые, закусив губу, смотрели в землю. Девочки уже пошмыгивали носиками. Я вздохнул.       Не дело это мелких расстраивать. Но и к себе так внимание привлекать не дело. Ай да и хер с ним!       Я отступил от цербера и поманил того за собой. Гигантский пёс послушно встал и посеменил следом.

***

      До антиаппарационного барьера нам надо было пройти всего ярдов тридцать в сторону от замка.       Лишь бы взрослые не заметили, да из детей никто не вякнул.       Но преподаватели и целительница крайне удачно склонились головами друг к другу и не смотрели, как мне показалось, по сторонам. А детишки молчали, не понимая, что я затеял.       Переступив через легко ощущаемую границу чар, я тихо прошептал: — Кричер. — Кричер здесь, Гарри.       Тихонько, как я учил, отозвался невидимый домовик. — Домой его.       И пёс исчез. Вот просто взял и пропал.       А я встретился взглядом с мадам Помфри. Она стояла к нам лицом, и была достаточного роста, в отличие от деканов Стебль и Флитвика, чтобы всё увидеть через плечо Северуса. Но видимо, её устроило моё решение, потому что мадам еле заметно кивнула мне, и отвела взгляд. А через пару секунд воскликнула: — Ну надо же! Сбежал!       Мадам декан и крошка профессор воскликнули: — Что?! — Но как?!       Северус, до этого сохранявший идеальное спокойствие даже в столь нестандартной ситуации, повернулся к нам чуть ли не в прыжке: — Поттер!       Он за меня волнуется. Приятно, чёрт возьми! — Всё в порядке, он ничего нам не сделал, сэр. Просто убежал. Мы все целы.       Уверил его я, уже успевший вернуться на место. — Слава яйцам Мерлина!       Прошептал он чуть слышно и зорко оглядел остальных, очевидно на предмет повреждений.       «Цыплятки» пусть не слишком понимали, что сейчас произошло, но зато представляли, что значило слово «утилизируют». И в детских головёнках жизнь где-нибудь — неважно где, хотя бы и в Запретном лесу — была всяко лучше, чем утилизация. Поэтому тут я мог не переживать, они все были на моей стороне.       Драко высказался первым: — Он совсем ничего нам не сделал, честно! Просто — прыг и словно исчез!       Более соображающие в интригах слизеринцы поспешили поддержать своего лидера: — Ага! Он так резко прыгнул! — И высоко!.. Перескочил через нас и унёсся туда.       Потыкал пальцем себе через плечо Винсент. — Да, Лаванда?       Панси пихнула в бок свою подругу сплетницу.       Лав-Лав, хоть и была натуральной блондинкой, но дурой не была никогда — А тут ещё при ней такого милого пёсика обидеть захотели! — так что сориентировалась быстро: — Да! Он так быстро двигался! Хорошо ещё, что Гарри за него не держался в тот момент, а то пёс точно его с собой унёс бы!       А вот сейчас это обидно было!       Северус ещё раз строго нас оглядел и всё же счёл необходимым уточнить: — И вы все это видели?       Ну мы все как один и закивали головами, соглашаясь. Только вот по моему мнению, вид у мелюзги был слишком подозрительно-загадочный, а их взгляды в мою сторону явственно обещали, что просто так, без объяснений, отделаться у меня не получится.       Ну и ладно. Нестрашно. — Хорошо. Первый курс, марш в замок.       Распорядился Северус.       Мы все согласно закивали и потянулись в сторону школы. Сэр Север гордо семенил рядом со мной. Мадам Помфри подхватила заклинанием мирно сопевшего на травке «преподавателя» ЗоТИ и, задавая направление плавными движениями палочки, понесла…       Или «повезла»? Ну не «полетела» же? В общем, повлекла тушу… Тьфу! Тело!       …повлекла по воздуху куда-то — в свою вотчину, скорее всего — тело несостоявшегося борца с церберами. — Мистер Поттер, я надеюсь, этот цербер никому не причинит вреда?       Раздался у меня над ухом вкрадчивый голос профессора зельеварения.       Даже не взирая на то, что я вроде бы засмотрелся на летающую тушу, мой слух не мог не отметить легко узнаваемые шаги у меня за спиной. Чуть прикрыв было глаза от тёплого дуновения чужого дыхания на моей щеке, я тут же себя всячески изругал и заставил глаза раскрыться, а мозг выплыть из эротических видений: — Я думаю, он выберет закрытый заповедник, сэр. Такой, где вполне уютно себя чувствуют разные монстры.       Мы с Сэром Севером заговорщически переглянулись. — Уж не Вы ли ему успели адресок подсказать? — Эээ…       Блин! Он же спиной стоял! Или просто считает, что ни одна хрень без моего участия здесь не случается?       Я не нашёлся, что ответить, но Северус ответа, похоже, и не ждал: — Поспешите, мистер Поттер. Идите, догоняйте товарищей. Сорок баллов «Пуффендую» за… за знание полезных адресов. — Спасибо, профессор! — Бегите-бегите.       Бегу-бегу. Уже бегу. Надо бы не забыть подарить что-нибудь Флитвику для укрепления нервной системы. Стыдно, блин.

***

      И пока мы с моим низлом плелись замыкающими в цепочке пылающих с трудом сдерживаемым предвкушением «цыпляток», за нашими спинами преподаватели заговорщики обсуждали случившееся и замышляли некую пакость. — Поппи, Вы видели, как это случилось?       Уточнил Северус.       Мадам Помфри в наигранном восторге заявила: — Да! Один прыжок, и как помчал! Я прям онемела. Кто бы мог подумать, что цербер может двигаться так стремительно? Он будто аппарировал! — Действительно, «кто бы мог подумать»?       Саркастично повторил слова целительницы профессор зельеварения. — Именно, Северус. Именно!       С нажимом повторила она, а он подтвердил: — Да я понял, понял.       Тут высказалась профессор Стебль: — Коллеги, мы упустили цербера. Не дело это позволять зверюге блуждать по опушке леса. Надо срочно вызывать авроров. У нас нет возможности сообщить директору, что животное сбежало, а меры предосторожности принять надо, ПОКА НИКТО НЕ ПОСТРАДАЛ.       Я тоже понял, на что так откровенно намекнула мадам декан, выделив голосом конец фразы. В голове тут же всплыли подслушанные под дверью директорского кабинета слова. И ведь действительно, запрет на вовлечение посторонних в дела школы был наложен только на те случаи, когда имелись бы пострадавшие.       Эх, Альбус, сам себя перехитрил!       Мадам Помфри тут же согласилась: — Совершенно необходимо вызвать авроров и организовать масштабные поиски.       Мы опять переглянулись с Сэром Севером, и — Я готов в этом поклясться! — на морде моего низла было ничуть не меньше злорадства, чем на моём лице. А за нашими спинами раздались ничуть не менее злорадные хихиканья на разные голоса.       

***

      Как только мы вернулись к себе в гостиную, терпение первокурсников лопнуло, словно мыльный пузырь, и они тут же облепили меня со всех сторон.       Ясное дело, мучил всех один и тот же вопрос: — Гарри! Куда ты дел пса?!       Старшие курсы тут же заинтересованно посмотрели в нашу сторону.       Я же только и успевал всплёскивать руками, пытаясь хоть немного угомонить взволнованных детишек: — Тише! Давайте поспокойнее! — Что у вас опять случилось?       Не утерпел Седрик.       Джастин и Сьюзен ринулись в объяснения. Начал важный Джастин: — Ну как тебе сказать…       Но «сказать» тому явно стоило как-нибудь поживее, а вот самолюбованием заниматься поменьше, так как Сьюзен живенько перебила: — Гарри снова нас спас! А ещё он спас!.. Угадай, кого?! Цербера!!! — Что, простите?       Не понял Седрик.       Старосты и другие присутствующие при разговоре старшекурсники начали переглядываться. Про цербера знала вся школа, но это был как бы секрет.       Но не для Сьюзен: — Да-да! Настоящего цербера! Ну того, с третьего этажа. Что так смотришь, ты не знал, что ли? Ну, держитесь! Я щас вам всем такооое расскажу!       Эх, Лаванды тут нет, она бы сейчас такой рассказ им выдала!       Но Сьюзен, стоило отдать ей должное, тоже справилась весьма недурно.       И вот, потратив минут десять на то, чтобы выслушать подробный, от лица нескольких присутствовавших, рассказ о случившемся, все, кто был в гостиной, вылупились на притихшего меня. Я, кстати, всё это время спокойненько, скромненько сидел в уголке, в креслице, и поглаживал своего низла. — И куда же ты… Куда ты цербера дел?       Не очень-то, видимо, веря в рассказ малышни, всё же решилась уточнить Просто Тонкс.       Я постарался ответить как можно уклончивее: — Нууу… Он сбежал. — Иии?..       Надавила девушка-возможно-будущий-аврор, интуитивно поняв, что не всё в восторженном писке первокурсниц было преувеличением. — Что «иии»? — И далеко?       Не отставала от меня Нимфадора. — Сбежал-то? Да не очень. В заповедник одного моего знакомого. — В заповедник?       Восхитился кто-то из «цыпляток».       Я пожал плечами и беззаботно подтвердил: — Ну да. — Ааа… Ага. — Ясно. — Понятно. — А он справится, этот твой знакомый?       Озаботился кто-то из толпы. — Ну я же справился.       Опять лишь пожал я плечами. — Ты — это отдельный случай, Гарри!       Заявила Сьюзен, но я не намерен был распространяться, а потому ответил просто: — Ну а он — в разы меня круче! — А… Ну… Тогда ладно.       Согласилась наша с Драко подруга, а я подвёл итог нашей болтовне: — Ну вот и славно. — Хорошо. — Ага. Круто.       Подтвердили из толпы.       Я поднял Сэра Севера на руки и встал с кресла: — Ну я пойду.       Но не тут-то было! — Сидеть! Гарри Поттер, дракл тебя дери! Ты чем думал?! А если бы этот цербер тебя разорвал?!       Это «ожил» Габриэль.       Я втянул голову в плечи и, зажмурив один глаз, попытался отбрехаться: — Ну… Времени-то особо не оставалось, а это был единственный адекватный план, пришедший мне в голову.

***

      Тут бочка на входе открылась, и в гостиную повалили слизеринцы под предводительством Драко. Но не только его.       Ко мне подскочила Джемма и, схватив за плечи, хорошенько встряхнула: — Поттер! Гиппогрифа тебе в зад! Ты чем думал?!       И она ещё разок встряхнула бедного меня. — Если я скажу-у, что — голово-ой, ты переста-анешь меня-а трясти-и?       Прозаикался я, пытаясь собрать разлетающиеся от тряски мысли.       Габриэль отобрал меня у злой Джеммы и спрятал за своей спиной. Мне стало полегче, а вот Джемме пока что нет.       И она продолжила ругаться: — Нет! Не головой! — А чем же?       Заинтересованно уточнил Габриэль. — Жопой он думал! Жопой!       Ответила Джемма нашему старосте и снова переключилась на меня: — Да как ты вообще до такого додумался?! Идиот! А если бы он… А если бы ты… А он бы тебя… Ух! Куда ты псину дел, признавайся живо?! — Да я, понимаешь…       Но тут Габриэль опередил мои сбивчивые пояснения: — К знакомому переправил, в заповедник. — К какому такому знакомому? Что это за знакомый такой ещё?       Тут же потребовала Джемма пояснений. — Знакомый — ещё круче Гарри.       Опять чётко и информативно ответил на её экспрессию Габриэль. — А ты чего лезешь? Он сам немой, что ли?       Огрызнулась она на него и спросила, уставившись подозрительно: — А чего это ты такой спокойный, а?       Габриэль показал ей зажатый в кулаке пустой флакон из-под успокоительного. — Ааа… Ну-ка, мне тоже дай!       Буквально приказала Джемма.       Я расслабился, подождал, пока она примет зелье, и вылез из-за широкой спины нашего старосты.       Но рано я обрадовался!       

***

      На этом… ммм… инциденте всё не закончилось, к сожалению. «Грифы» — за считанные минуты! — разнесли по всей школе байку о пафосном спасении героическим мною практически всех первокурсников. О последующем побеге цербера от гарантированного экстерминатуса тоже не промолчали. Когтевранцы поддержали эту вакханалию. А спустя час на опушке Запретного леса замелькали алые мантии авроров. И понеслось! На всякий случай я даже приготовил кое-какие «ответы», если вдруг меня решат-таки допросить. Особо я не боялся.       Авроров так уж точно.       В мозгах у меня копаться всё равно никто не стал бы, мал я был ещё для подобного. Да и арестовать меня тоже не имели права, даже если бы и было за что.       Я, в конце концов, несовершеннолетний. И сирота, блин! И национальный герой, между прочим!       Хотя, как показало время, зря только волновался: никто из облечённых властью меня ни о чём расспрашивать не стал. Даже вернувшийся Дамблдор к себе не вызвал. Ему, по всей видимости, было насрать, куда делась собака.       Ну да, у него потери и посерьёзнее имеются. И по ним ещё отчитываться предстоит.       Один Хагрид честно горевал и регулярно таскался в лес по ночам с половинкой коровьей туши на плечах, завывая, словно печальное привидение: — Пушок! Ну Пушочек! Цыпа-цыпа-цыпа… Папочка те кушенькать принёс! Пушиночка моя!       Ну и всё в таком же духе.       Гриффиндорцы жаловались, что очень мешает спать. Какая-то хитровые… выкрученная акустика доносила стоны лесника до окон спален, и уже на четвёртый день «Гриффиндор» пошёл утешать того, купив в складчину пару ящиков огневиски.       Но это было позже. До конца же этого дня каждый студент от третьего курса и выше — трёх факультетов в полном составе и некоторой части «Гриффиндора» — счёл своим священным долгом и прямой обязанностью прочитать мне нотацию о том, что когда случается ЧП, думать нужно прежде всего о себе любимом.       Заебали, чесслово!       Вечером, в нашей «хоббичьей» норе, я уже не выдержал: — Я очень вам всем благодарен, что вы за меня так волнуетесь, но прошу запомнить: я достаточно силён, чтобы смочь решить подобный инцидент. А очевидцам стоит вспомнить, что любой другой вариант развития событий закончился бы жертвами среди них самих. Как я уже объяснил, я раньше часто имел дело с агрессивными собаками. У моей тётки — питомник английских бульдогов. Так что я знаю собачьи повадки лучше вас всех. Так что простите, что я заставил вас так разволноваться, но я знал что делаю! И отстаньте уже все от меня с вашими нотациями!       Ещё мне хотелось добавить, что в следующий раз я буду думать о себе, как они мне и посоветовали. И потом посмотрим, сколько из них окажется в больничном крыле. Но я успокаивал себя напоминанием, что это же дети. И мозгов у них немного.       Но судя по ответным репликам, их немного проняло: — Ну если ты так говоришь… — Питомник бульдогов? Прикольно! — Ну раз так, то да… — Ладно.       «Барсуки» ещё посовещались, пообсуждали, но отстали от меня с нравоучениями.       Потом, правда, пришла меня пилить мадам декан. Ей я повторил то же самое. Она покачала головой, подержалась за щёки, но ответ приняла и отправила меня спать. Но увы, спальня-то у меня не отдельная. Так что пацаны меня ещё подоставали маленько.       Начал аристократ Джастин: — У меня тоже есть в поместье псарня, Гарри, но я так близко с собаками не контактировал. У нас псарь работает, а я больше по лошадям.       Очень рад, бля, за тебя! — Ну а я сам напросился к тётке помогать за щенками ухаживать.       На голубом глазу, что называется, соврал я.       Пацаны, готовясь ко сну, принялись вспоминать о своих контактах со всеразличными псинами, а я про себя насмешливо хмыкал, тоже вспоминая прошлое.       Но тут в мои мысли влез дрожащий голосок Захарии Смита: — Гарри, а тебе совсем-совсем не было страшно? — Конечно было, Зак! Но несильно. Это же просто большая собака, хоть и трёхголовая. — Ну ничего себе «просто собака»! Я чуть не обделался там! А ведь мы в зачарованной теплице были! А ты… ты такой храбрый, Гарри! Ты, наверное, всегда таким был, да? — Обыкновенным я был…       Пробурчал я, вспоминая свою дурость прошлой жизни и своё вечное стремление лезть на рожон. — …обыкновенным. Я и здесь был бы тише воды, ниже травы, но кто же знал-то, что по этой школе то тролль, то цербер как у себя дома бродят? Хорошо хоть я готов оказался! Если бы не этот мой знакомый, к которому я собаку отправил, я о таких тварях вообще ничего не знал бы! — Тебе что, курс молодого аврора перед школой провели?       Хохотнул Эрни, а я уклончиво пробормотал: — Ну не то чтобы совсем уж аврора, но… Типа того. — Класс!       Да уж. Мальчишки везде мальчишки, хоть волшебные, хоть обычные.

***

      Школьный год закончился.       Когда объявили лидирующий по баллам факультет, я удивлённо смотрел, как с потолка раскатываются из свёртков чёрно-жёлтые полотнища «Пуффендуйских» флагов. Оказалось, мы умудрились обойти «Слизерин» на целых шестнадцать баллов. А я так задумался о собственных оценках за экзамены, что умудрился пропустить присвоение нам Кубка Хогвартса.       Вот это, я понимаю, честное распределение, а не как у меня в прошлом было. Фу, блин, даже вспоминать противно!       И тут раздался крик Габриэля: — Мы получили Кубок!       О, не до меня одного медленно доходит.       Нимфадора тоже ошарашенно оглядывалась, будто не веря своим глазам. А потом, словно долго-долго репетировали это движение, весь факультет повернул головы в мою сторону, и десятки глаз уставились на скромного меня.       Я почти испуганно замотал головой: — Не-не-не! Я ничего не делал! Я тут ни при чём!       Но Габриэль стиснул меня в своих медвежьих объятьях, не слушая моих протестов: — Барсучонок ты наш!       Приятно, конечно, что меня поздравляют, но я ведь и правда ничего особого не делал. С меня МакКошка, считай, сотен несколько за год сняла! Так чего они все именно ко мне обниматься лезут? Не понимаю я людей.       Преподаватели за своим столом поздравляли профессора Стебль с победой в гонке за кубок, а та только растерянно улыбалась и кивала в ответ. Волчий слух позволял мне в подробностях расслышать их беседу, благо сидел я недалеко, так что без проблем различил сожаление в голосе профессора Флитвика, когда тот, наблюдая, как меня тискают в объятьях все кому не лень, произнёс: — Вот знал бы я, что подобный «Клуб отработок» возымеет такой потрясающий эффект, давно бы организовал! — Кхм… Сдаётся мне, что самым важным фактором любого клуба, было бы присутствие в рядах его членов мистера Поттера.       Иронично заметил Северус, слишком очевидно веселясь над тем, как мне приходилось старательно «отбиваться» от проявлений благодарности товарищей по факультету.       К их беседе присоединилась профессор Стебль, с затаённой гордостью обнимавшая Кубок Хогвартса: — Да, Северус, Вы абсолютно правы, Гарри так хорошо всё организовал! Так что, несмотря на происки некоторых… некоторых злопыхателей… Мы в этом году на первом месте.       И она кинула красноречивый взгляд в сторону притихшей МакГонагалл.       Та же помалкивала, только недовольно поджимала губы. Всё сказанное сильно било по самолюбию МакКошки, но возразить той было нечего. Поведение гриффиндорцев, полезших-таки в Запретный коридор, легло пятном на репутацию деканши «львиного» факультета, так что ничего удивительного не было в том, что коллеги с удовольствием той напоминали о её позоре.       Тут профессор Флитвик пискнул: — А ведь Гарри ещё и смог защитить своих друзей! И от тролля, и от цербера! — Да, очень многообещающий молодой человек. Думаю, на других факультетах он так раскрыться не смог бы.       Мстительно поглядывая на профессоршу трансфигурации, фыркнул Северус.       В его поддержку Роланда Хуч ввернула: — Я тоже об этом думала.       И профессор зельеварения громко подытожил: — Так что очень хорошо, что мистер Поттер попал на самый дружный факультет этой школы.       И думается мне, что сделал он это по большей части для того, чтобы насолить деканше «Гриффиндора» и её обожаемому седобородому наставнику, который только молча глядел в свою пустую тарелку.

***