Неправильный Поттер. Пуффендуй

             

***

      На следующий день мы с ребятами договорились, что после пар и обеда до шести вечера делаем домашние задания, а потом идём отрабатывать практические навыки для уроков зельеварения. Дети — бескорыстно радостные, что мои отработки по отмыванию котлов отменились, и корыстно довольные, что я вместо этого был готов заняться с ними издевательством над продуктами, — собрались вместе в библиотеке. Пуффендуйцы со слизеринцами — в полном составе, три ученика с «Когтеврана» и одинокий Невилл Лонгботтом.       Как в эту развесёлую компанию затесался стеснительный пухляш, я не имел ни малейшего понятия, но выгонять его, естественно, не собирался.       Молодец парнишка, раз решил исправлять свои недочёты. Вдвойне его уважаю, что осмелился пойти против мнения большинства — а «грифы» до сих пор считали меня предателем Света, — тем более того большинства, с которым он каждую ночь спал в одной комнате, и которое любило порой шутить достаточно травмоопасные «шутки».        Так что для такого шага Невиллу потребовалась большая смелость.       А «Гриффиндор» — дебилы! Ну это и так известно.       Так вот, собрались мы, значит, в библиотеке. И собралось нас там двадцать три человека. И работать таким составом было реально сложно.       На самом деле, писать домашние эссе было сложно любым коллективом. По крайней мере, для ответственного меня. Сложно это было по одной единственной причине — наши эссе зачастую были похожи друг на друга, словно братья — ну или сёстры, неважно — близнецы.       А как оно могло быть иначе, если все писали работу на одну тему по информации из одних и тех же книг? Правильно, никак.       Но я не мог допустить подобного. Вот просто не мог! Внутренний перфекционист не позволял.       В итоге дети — С моей скромной помощью, конечно же! — всё же приняли написание домашки за этакую вариацию игры, главной целью которой было сделать так, чтобы из одних и тех же слов получились разные предложения. С гордостью могу сказать, что лингвистические навыки жонглирования словами и искусство подбора синонимов у моих подопечных неуклонно повышались. Да и вообще уровень успеваемости и понимания предметов рос, равно как и самооценка моих «цыпляток».       Вот и сегодня, разъяснив новичкам суть происходящего, мы засели за написание своих шедевров.       Спустя полчаса, стыдливо отводя взгляд, подал голос Грегори Гойл: — Гарри, я не понимаю.       Винсент Крэбб, взглянув на друга, сразу закивал, типа тоже «ни в зуб ногой».       Кто-то из отличников попытался закатить глаза, мол, как можно это не понимать. Я же, пока парни не озлобились на таких умников и не замкнулись, улыбнулся нашим «гигантам мысли» и поспешил усесться между ними, вызвав контрастом наших габаритов хрюканье из-за еле сдерживаемого смеха у всех окружающих.       Да, да, да. Я уже почти к этому привык. Почти даже не обидно. Ничего, вот я за лето очки починю и «вырасту», а вы так и не поумнеете! — Показывайте, что не поняли.       Парни показали совершенно противоположные друг другу вопросы по трансфигурации.       Я не смог не улыбнуться:       Видимо, шутки о том, что они друг друга дополняют, имеют под собой основание.       Потратив десять минут на подробные разъяснения, я заметил, как некоторые из закатывавших ранее глаза тоже закопались в свои записи, что-то переделывая в уже готовых работах. Видать, сами тоже не ахти правильно поняли замудрённые объяснения МакГонагалл на уроке и теперь исправляли. Тоже заметившая эти шевеления Сьюзен наградила заносчивых умников тяжёлым взглядом.       На редкость правильная девчонка наша с Драко подруга.       Она просто не выносила, когда над кем-нибудь насмехались.       Пацаны, высунув языки от усердия, строчили ответы, а я — Добрая душа! — предложил: — Если ещё что-то непонятно, обязательно говорите, я постараюсь помочь. — А если говорят, что «стыдно такое не понимать»?       Это пискнул смущённый Невилл.       Я посмотрел на заинтересованно замершую в ожидании ответа аудиторию, вздохнул и приступил к наставлению юных падаванов: — Если это не учитель сказал, то смело посылай на… Туда, короче. Куда подальше, в общем. — А если учитель?       Осмелился повторить свой подвиг явно разошедшийся сегодня единственный среди нас гриффиндорец. — «А если учитель» — то игнорируй такого учителя. Потом сам разберёшься или спросишь у старшекурсников. Ну или у однокурсника, который заслуживает доверия. Не найдёшь ученика, который помог бы понять, спроси у другого преподавателя. Профессора школьную программу по-любому знают, кто-нибудь да поможет, но лучше иди к профессору Флитвику. Наша декан тоже отзывчивая, но её трудно застать, слишком много других обязанностей. Не бойтесь спрашивать, чего-то не понимать — это не глупость. Глупость — это даже не пытаться понять. — А можно обращаться к тебе?       Задавая этот вопрос, Невилл покраснел, очевидно смущаясь признавать собственные слабости перед ровесником. — Я всегда помогу по мере сил, только учитывайте, что я тоже могу чего-нибудь не знать.       Достаточно уже засветился. С меня высших зелий хватит! Не хватало ещё вундеркиндом прослыть. Дамблдору такой гений под боком явно не нужен. Спохватится дед, да и начнёт чего-нибудь предпринимать, а мне пока рано с таким мастодонтом сражаться. — Старайтесь и друг с другом обговаривать темы. Разный взгляд на информацию тоже помогает найти истину.       Глубокомысленно изрёк я банальную банальность в непередаваемой манере магистра Йоды и двинулся — бочком-бочком — в сторонку, на своё место.

***

      Когда домашка была сделана, я глубоко вздохнул и обратился к своим «цыпляткам»: — Так. А сейчас мы займёмся практикой по зельеварению!       Глазки у детишек заблестели, улыбки полезли на лица.       Конечно! Кому же не охота погрезиться?       Но я поспешил устроить мечтателям столкновение с грубой реальностью: — Поскольку у большинства из вас проблема в технической стороне зельеварения, то сейчас мы все дружно идём на кухню и там будем нарабатывать навыки. Одни сегодня будут резать овощи разными способами. Другие — работать со ступками, измельчая коренья, травы и орехи в порошок разной зернистости. И так же, конечно, будет разделка мяса. Есть вопросы? — Фууу! Мы, что ли, будем просто готовить?       Недовольно скривилась Панси, а я широко улыбнулся, прекрасно понимая её чувства:       Сам не люблю у плиты стоять. — Да, Панси. К сожалению, многие из вас просто не знают, как правильно подступиться к ножу и разделочной доске, с какого конца нужно браться за пестик…       Н-да, хорошо, что им всего по одиннадцать, и на меня не обрушился шквал ответных шуток и гогота. — Ну и так далее. Н-да. Вот так.       Я прочистил горло и словно невзначай огляделся, не оценил ли кто «по достоинству» мой перл про пестик. Не заметив пошленьких ухмылок на лицах и ещё раз порадовавшись нежному возрасту своих сокурсников, я продолжил: — Так вот. Бессмысленно, да и дорого, портить зельеварческие ингредиенты. Поэтому для начала мы просто будем помогать эльфам в приготовлении пищи. А вот поможет нам такая тренировка или нет, покажет — уже через три дня — следующее занятие по зельям. Если результата не будет, я придумаю что-нибудь другое. — Ну, ладно. — Ладно. — Попробуем. — Чур, я режу, у меня руки слабые, чтобы толочь. — А у меня маникюр…       Разгалделся народ.       Пришлось повысить голос: — И давайте договоримся! Слышите? Вы это делаете только для себя. Если кому-то надоест, или вообще кто-то считает подобное ниже собственного достоинства, то просто предупредите меня и можете больше не ходить на кухню с нами. Насильно я никого удерживать не собираюсь.       Выбор был дан, но никто не ушёл. Но я понимал, что это ненадолго. Дети, они на то и дети, что быстро остывают к муторной работе. Пусть даже это и ради их собственного блага, но ведь это ж ещё доказать надо. Пусть маги и отличаются немного от магглов, но они тоже люди, и у них те же стереотипы поведения.

***

      Но мои предположения, к счастью, не оправдались. Возможно, так получилось потому, что я не заставлял детей долго заниматься одним и тем же, и сам тоже — так же, как и они — стоял у стола, делая всё точно то же самое, показывая пример. Ну или потому, что было реально весело — «цыплятки» переговаривались, перешучивались, таскали со стола кусочки. Так или иначе, но три дня весь коллектив из двадцати трёх первокурсников исправно таскался на пищеблок и «помогал» домовикам в нарезке, разделке и измельчении продуктов.       И уже на следующих зельях были продемонстрированы результаты: Невилл НЕ взорвал котёл, о чём с гордостью мне и поведал. Да, зелье получилось неидеального цвета, с неидеальным запахом, но пухляш впервые получил от Северуса балл. Да, всего один, но для ребёнка, который при этом преподавателе и вздохнуть боялся, это было СВЕРШЕНИЕ. Невилл долгое время ходил, словно пришибленный, не совсем, видимо, понимая, не приснился ли ему этот начисленный балл.       Я очень легко мог себе представить, каково было пацанёнку. Сам до сих пор не мог привыкнуть, что Северус и мне периодически тоже начислял баллы.       Короче, моя идея оказалась рабочей, и под весёлые разговоры и шутки мы теперь ежевечерне нарезàли жратву на кухне.       

***

      В течение следующей пары недель к нам постепенно прибились: сёстры Патил, Лаванда Браун и Келла Иммис.       Я очень удивился, впервые увидев среди «цыпляток» самых известных сплетниц нашей школы. Те смутились, очевидно неправильно поняв наше удивление.       Как, видимо, самая смелая за всех высказалась Лаванда: — Невилл сказал, что если мы будем стараться для себя, вы не выгоните.       Я постарался в ответ улыбнуться как можно дружелюбнее: — Да я просто удивился. «Грифы» нас не очень-то жалуют, особенно меня. Но если хотите, то конечно присоединяйтесь, мы всегда рады.       И они присоединились. Да так и остались. Девчонки — хоть и любили похихикать — исправно выполняли поставленные задачи и не возмущались, даже если было сложновато или противно. А всё потому — Я просто-таки уверен! — что они не только работали руками, но и языками трепать при этом никто не запрещал. Ведь закрепляя механический навык, вполне можно отвлечься. Вот они и отвлекались на то, что так любили, — на сплетни. Я ненавязчиво предупредил, что у нас не приветствуется, если кого-то оскорбляют за глаза или над кем-то смеются. Но девчонки и не были злостными насмешницами, а были просто болтушками, недалёкими не шибко стремящимися к вершинам наук. И обсуждали в основном газетные сплетни из раздела светской хроники. В частности, речь не могла когда-нибудь не зайти о самом молодом мастере артефакторе.       И когда это случилось впервые… Это было сродни удару под дых! А ещё рядом со мной стоял Драко и шумно сопел, прилагая все свои актёрские способности, чтобы не заржать.       А с чего всё началось? С Риты, мать её, Скитер! Уверен, что «Марго Стинг» — это просто очередной псевдоним этой бумагомарательницы.       Началось это так же, как зарождалось в моей прошлой жизни подавляющее большинство невероятных выдумок о Гарри Поттере. Со статьи. Правда, не в «Ежедневном Пророке», а в «Ведьмополитене». — Вы видели эту фотографию?!       Воскликнула, обращаясь к остальным девчонкам, Лаванда с таким мечтательным выражением на лице, что наши «кухарки» тотчас же побросали ножи и пестики и скопились вокруг гриффиндорского рупора светской жизни: — Ну вы только гляньте! — Ой, девочки!.. — Какой же он красивый! — Вот бы с таким…       Чё?! — Он тебе в отцы годится!       Попытался приструнить я болтушку, но…       В ответ я нарвался на лекцию о том, что нет такого закона, который запрещал бы любоваться чем-то настолько прекрасным. И неважно — люди это, природные виды, картины, драгоценности…       Или крутые тачки.       Продолжил я сам список «прекрасного».       Ну так-то да… В смысле — нет закона. Да и прекрасным любоваться — это я, как Хагрид драконьим яйцам, «завсегда рад». Но когда в качестве «прекрасного» используют меня… Да ещё и при мне же…       Рядом пыхтел, словно загнанный ёж, давясь смехом, Драко, а я негодовал. Но моё негодование наткнулось на протест всех девчонок, включая даже Сьюзен, которая — проигнорировав мой взгляд из разряда «И ты, Брут?» — не только кивала, искренне соглашаясь с остальными болтушками, но и добавляла собственные тезисы в доказательство двух простых истин. Первой — чем человек привлекательнее, тем больше хочется на него смотреть. И второй — даже двадцать лет разницы не имеют значения, если мужик так привлекателен, что на него хочется смотреть, и смотреть, и… Не только смотреть. Про «не только смотреть», конечно, не особо обсуждалось, но вполне себе подразумевалось, если судить по полыхавшим щекам и ушам, опущенным взглядам и загадочным улыбкам женской половины нашего коллектива.       Называется, почувствуйте себя куском сочной вырезки на витрине лавки мясника.       Но это было только начало! В последующие годы меня/Тодда обсуждали ещё не один раз. Со временем я смирился. Решил, что пусть уж лучше так, чем друг дружке косточки перемывают. Заодно и конфликтов на почве конкуренции меньше будет, ведь Гарольд Тодд для них из разряда телезвезд, нечто недостижимое, а потому общее.

***

      Через ещё одну неделю были получены первые подтверждения ненапрасности труда гриффиндорок. Девочки тоже получили по баллу каждая, за нормально сваренное зелье. Постепенно и их эссе перестали пестреть красными пометками. Впервые получив после проверки свои домашние работы с оценкой «выше ожидаемого», они меня затискали, благодаря за помощь. Сьюзен еле высвободила бренную тушку Избранного из объятий темпераментных «львиц», добровольно приняв на себя обязанности этакой полуофициальной хранительницы моего малогабаритного тельца.       Драко теперь постоянно подначивал меня на тему широты выбора юных супруг для моего «учителя».       Гад такой!       Так же двадцать обещанных баллов от Северуса я всё-таки получил, ибо не было первокурсника со «Слизерина», который не участвовал бы в нашем кулинарном тренинге.       Особенно популярны наши занятия стали тогда, когда Лаванда нашла ещё темы, помимо журнальных сплетен, которые можно было обсуждать за работой. Потому что в связи с таинственным отсутствием Гарольда Тодда на светском небосклоне новостей о нём не имелось. Всплывали время от времени старые фото и высосанные из пальца «факты», но ничего шокирующего.       Конечно, вам всем теперь до следующего лета терпеть. Уж я-то знаю!       Так что поневоле пришлось девчонкам переключаться на менее интригующее и, возможно, эстетически приятное, но явно более полезное. А именно — на легенды и исторические вымыслы факты. Лаванда оказалась очень хорошей рассказчицей. И история была её любимым предметом. То есть была бы, если бы не наш преподаватель. Но Лав-Лав на историю не забила, как ленивое большинство, а принялась, оказывается, изучать всё самостоятельно.       В итоге с её подачи мы постепенно привыкли, что у нашей трудовой повинности появилось общее, осмысленное и даже весьма полезное звуковое сопровождение. А потом «цыплятки» додумались составить список докладчиков, и теперь каждый вечер кто-нибудь рассказывал что-нибудь интересное по той теме, в которой лучше всего разбирался или которой просто интересовался в качестве хобби. Я подтягивал всех по защите от тёмных искусств. Лаванда — по истории магического мира. Магглорождённый Джастин Финч-Флетчли рассказывал об аристократии мира магглов. И так увлекательно тот рассказывал, что чистокровным магам слушать Джастина нравилось ничуть не меньше, чем сплетницу-Лаванду с её историями. Ну а Невилл — сначала неуверенно, а потом со всё большим энтузиазмом — знакомил нас с редкостями мира растений.       

***

      В итоге знания по предметам мы конечно подтянули, но нарисовалась иная проблема: школьное меню не резиновое, количество блюд в нём ограничено. А нам уже стало недостаточно ежевечерне предлагаемого домовиками объёма «ингредиентов», потому что скорость работы у детей заметно повысилась. Выходов было два: первый — добыть ещё продуктов и расширить ежедневное меню школьников за счёт чего-нибудь мелко порезанного, например разнообразных салатиков; ну или отказаться нафиг от этой идеи с нарезкой всего на свете. Но отказываться от таких интересных вечеров на тёплой кухне уже никто не хотел, поэтому сосредоточились на способе добывания продуктов «под нож». И ближе к каникулам Драко выдал гениальную идею.       И всё бы хорошо, но — Естественно! — организовывать это в любом случае пришлось бы мне.       А ещё друг, называется!       А произошло это так.       С серьёзной моськой будущий лорд Малфой подобрался ко мне и начал — Ну это уж как водится! — издалека: — Гарри, у нас проблема. Нам стало не хватать продуктов для нарезки. — Да что ты говоришь, Драко? А я и не заметил!       Он чуть смутился: — Ты же сейчас шутишь же… Да? — Да, Капитан Очевидность.       Огрызнулся раздражённый я, предвидящий для себя очередное энергозатратное нечто, замаячившее невдалеке. — Эээ… это что-то маггловское?       Осторожно уточнил друг, с пониманием отнесясь к моему состоянию. Чем ещё сильнее убедил меня в том, что сейчас на меня взвалят решение очередной проблемы. — Угу. Надеюсь, объяснять не нужно? — Да нет, смысл мне ясен. Но надо ведь что-то делать. И мы тут подумали…       Я нахмурился, поняв, что вот оно!       Сейчас! Сейчас меня снова припашут к чему-то, что делать я не хочу. — А что, если попросить профессора Стебль, чтобы она выделила нам пару грядок, где мы и будем сами выращивать овощи? Попечительский совет выделит нам средства на закупку магических саженцев и удобрений. Так мы и по гербологии практические навыки подтянем. А? Как тебе идея?       Драко осторожно заглянул мне в глаза. — А ты, я смотрю, подготовился, дружище. Небось, по поводу финансирования дядю Люциуса растряс?       Усмехнулся я, а оживившийся друг подтвердил: — Ну а то! Да там финансирования-то — считанные кнаты! — Угу. Действительно.       И я с тяжёлым вздохом уточнил: — А с деканом Стебль договариваться, я так понимаю, придётся мне?       Сэр Север мурлыкнул насмешливо, видимо, поощряя меня за догадливость. — Ну да. Это… Договариваться тебе, да.       Продемонстрировал наследник Малфой красноречие на уровне, достойном полувеликанов.       И столько счастья было в глазах у него и остальных «цыпляток»!..       Ну и как тут отказать? Ненавижу переговоры и прочую дипломатию, но… — Когда-нибудь я вам это припомню.       Вздохнул я и пошёл искать мадам декана.       

***

      По пути встретил Габриэля вместе с Джеммой. — Гарри, ты чего такой грустный? Что-то случилось?       Первой поинтересовалась сердобольная староста «Слизерина».       И в моей светлой головушке зародилась одна интрига…       Вдруг повезёт?! — Да нет, ничего особенного.       Просто думаю, как сплавить возложенные на меня обязанности кому-нибудь другому.       И я печально-печально вздохнул.       А эти — мерзавец с мерзавкой — переглянулись и заулыбались.       Джемма с хитрым прищуром уточнила: — Вы снова что-то придумали? — Да. И если бы мне кто-нибудь помог…       Я постарался вздохнуть ещё печальнее.       Джемма закусила губу и в сомнении посмотрела на Габриэля.       Ну! Ещё чуть-чуть и я её разжалоблю! — Габи, а где профессор Стебль?       Старосты, как и многие на факультетах, знали, что именно мы нашим коллективом мелюзги делали на кухне по вечерам. И боюсь, догадаться, что же именно я собрался обсуждать с преподавателем гербологии, не составило для них труда. — В теплицах, Гарри, как и всегда в это время.       Получил я вполне закономерный ответ от Габриэля. — А вы… — Ой, слушай, заболтались мы тут с тобой! Джемма, ты глянь, мы же опаздываем! — Ой и правда! Ну пока, малыш! — Угу. Пока-пока.       Спасибо, блядь.       Пропыхтел недовольный я и растянул неискреннюю лыбу. Фак показывать не рискнул. Сначала.       Мало ли увидит кто? Но… — Удачи тебе с профессором Стебль!       Уже на бегу крикнула мне Джемма и помахала на прощание.       И свинтили оба старосты, только я их и видел.       Вот тогда я тоже поднял руку, типа помахать «кидалам», и максимально незаметно, но от всей души продемонстрировал их спинам средний палец.       Вот вроде бы Джемма — слизеринка, но Габи-то! Бросил подопечного! Говорю же — мерзавец.       И я пошёл дальше.       Ненавижу договариваться!

***

      В теплицах декан Стебль была не одна. Северус получал от неё ингредиенты по списку, видимо, для варки зелий на нужды медицинского крыла Хогвартса. — Здравствуйте, мэм, сэр.       Весь такой вежливый поздоровался я. — Гарри? Что-то случилось, дорогой?       Я решительно втянул полные лёгкие воздуха и выпалил на одном дыхании, чтобы побыстрее расправится со всей этой ерундой: — Профессор Стебль, пожалуйста, выделите нам с ребятами пару грядок, чтобы мы могли устроить на них огородик. А то продуктов на кухне катастрофически не хватает, чтобы все желающие первокурсники могли отрабатывать навыки нарезки ингредиентов.       Профессора озадаченно переглянулись, по всей видимости слегка ошарашенные такой скоростью изложения информации. А мы с Сэром Севером стояли молча, ожидая вердикта. — А рассаду купить?.. А навоз драконий?..       Отмерла профессор Стебль и сразу перешла к конкретике. — Попечительский совет в курсе, и лично лорд Малфой выделит нам спонсорскую помощь.       Ляпнул я и задумался:       А есть ли вообще в магическом мире такое понятие? Может, стоило выразиться позаковыристее? «Меценатскую», например?.. — Ах как замечательно!       Чуть не захлопала в ладоши мадам декан и обрадовала меня: — Тогда со своей стороны я не вижу никаких проблем! Есть пустая теплица, вам подойдёт. — А хватит ли вам времени на всё, мистер Поттер?       Решил поучаствовать в беседе профессор зельеварения. — Наши навыки уже намного улучшились, сэр, так что мы вполне можем выделять по часу ежевечерне и на выращивание овощей, и на закрепление навыков нарезки. А огород поможет нам лучше разобраться в уходе за растениями. Потренируемся на помидорках и огуречках и потом не навредим нечаянно какой-нибудь капризной мандрагоре.       Профессор Стебль согласно покивала и рассеянно осмотрела своё зелёное царство, а я решил добить преподавателей своей сговорчивостью: — К тому же Вы всегда сможете выгнать нас из теплицы, если эти занятия вдруг снизят нашу успеваемость. — Хорошо, Гарри, дай мне пару дней, я всё подготовлю.       Пообещала мадам декан, а я искренне поблагодарил: — Спасибо, профессор Стебль! — Не за что, это тебе спасибо, что так много занимаешься с малышами. Эээ… Ну…       Она замялась, смерив меня взглядом с макушки до пяток.       Ну да, ну да. Намекаете, что я больший «малыш», чем остальные? — Да не за что. Ребята у нас дружные и хорошие. Мне в радость.       Даже не соврал. Скоро можно будет в детский садик идти подрабатывать.       И довольный я попятился к выходу, подумав, что на этом мы и закончили.       Но не тут-то было! — Мистер Поттер, это снова Ваша идея?       Остановил меня бархатистый баритон. — О нет, сэр. Вы меня переоцениваете. Идея принадлежала Драко Малфою. А меня просто сюда послали как самого милого. Ну и как переговорщика с опытом.       Северус задумался. Вполне возможно, пытался просчитать степень влияния меня на наследника Малфоев. Чужих выводов я ждать не стал и, вежливо попрощавшись, пошёл радовать «цыпляток».       

***

      Так как отдуваться в одиночку я не хотел, то обязанности разделил. За художественную нарезку продуктов сделал ответственными Драко и Сьюзен. Кстати, они неплохо сработались. В теплице же, на целых семи выделенных нам грядках, главенствовали Блейз и Невилл. «Гриф» направлял, слизеринец следил, чтобы никто сдуру не поранился и не травмировал работающего рядом. Это же всё-таки дети. Не стоило ждать от них особого изящества и чёткости движений, а стоило как раз — невнимательности и, как следствие, травматизма. Я же отвечал за всю работу нашего «Клуба отработок» в целом. Да-да, у наших посиделок даже появилось название.       Не помню, как так вышло, кажется, это была идея Драко. И с названием, и с назначением меня на «высшую руководящую должность», как красиво обзывают те должности, на которых ответственности до фига, а если чуть облажаешься, то тебя сильнее всего поливают дерьмом.       Когда-нибудь я его поколочу. По-маггловски.

***

      В итоге ближе к новогодним каникулам наш «Клуб» пополнился оставшимися когтевранцами и ещё двумя гриффиндорцами. Фэй Данбар и Дин Томас вписывались в компанию медленно, но когда вписались, создалось отчётливое впечатление, что эти двое были тут всегда. Впрочем, неудивительно: работу выполняли, в дебатах по темам участвовали, теорию слушали и вели себя образцово. Поэтому я к ним был, что называется, без претензий.       Экзамены перед каникулами продемонстрировали всем, что «Клуб отработок» действенен, поэтому декан помогла мне оформить все необходимые документы и подписать их у директора. Кстати, во время этого визита мне сказочно повезло. Дамблдор отвлёкся на дебаты с деканом Стебль по поводу финансирования нашей клубной теплицы. Он, очевидно, распереживался, что, не дай бог, лишний кнатик из школьного бюджетика — Тьфу! Бюджета! — мимо его липких рученек просквозит. Так вот благодаря оживлённой дискуссии мадам декана с Дамблдором, в которой я, естественно, участия не принимал, я умудрился поставить в директорском кабинете записывающий артефакт.       На всякий случай. Пусть будет, не помешает.       Портрет одного из бывших директоров Хогвартса, небезызвестного Финеаса Найджелуса Блэка, приветственно мне кивнул. Видимо, будучи в курсе нашего родства и как раз таки не будучи зацикленным на чистоте крови засранцем. И я решил, что глупо было бы упустить такую возможность. Сделал вид, что рассматриваю подписи под портретами бывших директоров. Ну и — типа сослепу — споткнулся, за раму схватился… Короче, дальше всё понятно: за рамой именно этого портрета я и спрятал свой записывающий артефакт.       К сожалению, артефакт был достаточно примитивен. Тот не мог транслировать картинку на монитор, как в охранной системе Гринготт’с, а просто записывал. Но меня и это устраивало. Во-первых, мне неоткуда было взять человека — ну или нечеловека — которому я абсолютно доверял бы.       Ну чтобы посадить того за монитор наблюдения и посвятить таким образом в свои планы.       Это раз. А во-вторых — даже узнай я что-то заранее о планах Дамблдора — смыться из школы, чтобы организовать какое-нибудь противодействие ему, я не смог бы. Ну только чтобы предотвратить массовое жертвоприношение, например. Но если опираться на опыт моей прошлой жизни, ничего такого уж сильно коварного и задевающего лично мои и близких мне людей интересы Дамблдор не совершит за все последующие годы.       Но записи пусть будут. Используя их, мне будет проще доказать факты превышения Дамблдором директорских полномочий. А для просмотра записей у меня будет целое лето.      

***

      На рождественские каникулы почти все студенты и преподаватели разъезжались по домам. Из нашего «Клуба отработок» народу оставалось совсем мало, тем не менее я, решивший встречать праздники в Хогвартсе, не был одинок.       А остаться в школе я решил, во-первых оттого, чтобы поменьше привлекать внимание к семье Дарсли. А во-вторых, я ещё не потерял надежду заполучить Мантию-Невидимку.       Всё ж таки вещь в хозяйстве полезная, как ни крути.       Ну и ещё меня удерживал в замке Квиррелл. Тот с самого начала ноября повадился ходить в Запретный лес, прикрываясь сбором мелкой нечисти, нужной в качестве наглядных пособий на уроках ЗоТИ. Присматривался, видимо, заранее. Искал, где обитали единороги. Ясное дело, что следить за ним в лесу в учебное время у меня не было возможности. Но теперь-то настали каникулы.       Первым делом, проводив до Хогсмида своих «цыпляток», я пошёл в совятню, разослать школьными совами подарки. Всему «Клубу» я уже вручил по маленькому браслетику-артефакту. Функций в него заложено было всего две: повышение способности к концентрации и лёгкое стимулирование интуиции. Ношение этого браслета помогло бы детишкам быстрее и легче собираться с мыслями и распознавать на интуитивном уровне, какой перед ними человек.       Почему бы и не да?       Так что сейчас я отправил семье Дарсли цепочки-артефакты для улучшения здоровья. Конечно же, и сестре Вернона перепало. Марджори я за эти годы вообще завалил различными подарками, в том числе украшениями.       На всякий случай, чтобы перед третьим курсом мне не пришлось выслушивать какой-нибудь пьяный бред в свой адрес.       Хотя результатов я пока не видел — потому как последние несколько лет та в гости к семье брата не приезжала, полностью посвятив себя развитию собственного собачьего питомника, — но, если судить по их телефонным разговорам с Верноном и Петунией, у Марджори всё было хорошо.       Старшим Малфоям я тоже отправил маленькие подарочки.       «Тётя» Нарцисса получила ещё один браслет, сплетённый из мулине и вымоченный в зельях. Своей носительнице вещица прибавляла физического здоровья. «Дяде» Люциусу же я презентовал вырезанный из чёрного дерева набалдашник для трости, в виде оскаленной драконьей морды. Штучка должна была помогать удерживать ясность рассудка.       Как я позднее узнал из письма Драко, его мать — считавшая меня учеником Тодда — смогла, не раскрывая своему мужу моих способностей, убедить того заменить набалдашник знаменитой Малфоевской «змеиной» трости на подаренный мной. А также поклялась, что простецкий нитяной браслетик для леди — самое то.       Оставалось только надеяться, что Драко пошёл больше в мать. То есть в будущем мой друг достигнет такого же мастерства в искусстве убеждения, а не станет таким лохом легковнушаемым, как его отец.       Беременность Нарциссы, кстати, протекала довольно-таки хорошо. Приступы токсикоза случались, только если она надолго покидала дом. Так что хоть и скучновато было целой леди сидеть в четырёх стенах, но она самоотверженно принесла свою светскую жизнь в жертву возможности родить здорового ребёнка и теперь развлекала себя тем, что куда активнее переписывалась с сыном через шкатулки, которые им перед началом учебного года подарил я/Тодд.       Справившись с отправкой подарков, я побрёл в общежитие.

***

      С утра стаскался с оставшимися на каникулы в школе уже официальными соклубниками на завтрак, потом мы решили проведать свои зелёные насаждения, потом сходили в библиотеку, потом…       Вот как-то так и получилось, что в последующие дни у меня и моих «цыпляток» сложилось некое подобие расписания: с утра мы все вместе навещали теплицу, обихаживали грядки; а после обеда шли в библиотеку, играть в поиск книг по темам и просто читать. И сам не понял зачем, но я установил в нашей теплице точно такой же записывающий артефакт, какой уже был спрятан в директорском кабинете. На что рассчитывал, я и сам не знал, но — как показали дальнейшие события — предосторожность не оказалась излишней.       На утро после Рождества у кровати меня ожидала гора подарков, в основном сладости и канцелярия. Малфои сообща подарили роскошный ежедневник и — Ну естественно! — перо. Белое. Павлинье. Дарсли не прислали ничего — маскировка наше всё, — но отписались, что подарки будут ждать меня дома.       Мантию-Невидимку мне никто не подарил. Впрочем, вполне ожидаемо.       Ну не очень-то и хотелось, подууумаешь!       В целом было, честно говоря, скучновато. Занятия с остатками «Клуба» не занимали много времени. Дамблдор на следующий же день после рождественского ужина куда-то свинтил. Наша мадам декан тоже уехала, сгрузив присмотр за немногочисленными оставшимися в замке «барсучками» на Габриэля. А староста «Пуффендуя» так ещё и не понял с сентября, что он сам и его товарищи по факультету не просто так отлично спали по ночам.       Да-да, каюсь. Нечестно и всё такое. Возможно. Но, с другой стороны, здоровый сон для детского организма — самое нужное! Даже нужнее правильного питания! Наверное.       Ничего плохого я не делал. Но чтобы иметь хоть какое-то личное время и не сойти с ума мне, взрослому человеку, в этом детском саду, я ещё с сентября завёл определённую практику. Примерно в половину десятого вечера я начинал распространять по общежитию этакую ауру безмятежности и покоя. А когда мои сокурсники устраивались в кроватях почитать перед сном, я усиливал напор. Так и получилось, что часов с одиннадцати вечера и до самого подъёма мои сокурсники и подавляющее большинство мужской половины факультета крепко спали. Как итог: масса свободного времени у меня для серьёзных занятий, и прекрасный режим дня — точнее, ночи — у них.       В общем, когда однажды прекрасной морозной лунной ночью в самый канун Нового года сработала давным-давно наложенная мной на двери личных покоев учителя ЗоТИ сигналка, я был готов и даже рад. Рискнул воспользоваться отсутствием Дамблдора и покинул замок, чтобы последовать за ублюдком. Понятное дело, одного меня не отпустили, а потому крались мы переходами замка, а затем и лесными тропками вдвоём с Сэром Севером.

***

      И нашли Квиррелла, пившим кровь у ещё живой кобылицы. Стоило отдать говнюку должное, он успел среагировать и полетел на меня со вполне определённой целью. Но не учёл, что я не просто случайно забредший в дебри Запретного леса любопытный мужик.       Да-да, «мужик». А что, кто-то думал, что я мелким пацанчиком с кудряшками по волшебному зимнему лесу за злодеем носиться буду? Конспирация вещь нужная конечно, но жизнь нужнее.       Влив по трети своего резерва в каждое из заклинаний, я набросил на Квиррелла сковывающее, а на единорога заживляющее. И пока животное тяжело дышало, очевидно мучаясь от боли и жжения в затягивавшейся рваной ране, я, не слушая чужих угроз и посулов и ничего не говоря в ответ, наложил на пойманного придурка «Силенцио» и поджёг. А потом просто отвернулся от сгоравшего заживо и беззвучно верещавшего — судя по мимике — носителя духа Тёмного Лорда. И ни малейших угрызений совести я в тот момент не испытывал.       Когда стараешься развязать войну, не стоит удивляться, что тебя на ней убили. Моё мнение такое.       Так что, как я и сказал, никаких угрызений совести, никаких дурных воспоминаний и никаких — Надеюсь! — ночных кошмаров. Да и не было это чем-то запоминающимся. Носитель духа…       Даже не желаю ЭТО как-то обозначать иначе, здесь и сейчас для меня этот уже не человек просто действительно всего лишь физический носитель злобного духа.       В общем, носитель духа вспыхнул и, как и в моей прошлой жизни, очень быстро сгорел дотла, осыпавшись пеплом на чуть подтаявший снежок. А сам дух-паразит смылся, обернувшись чёрным дымом.       Ничего особенного. Бесславный итог существования морально слабого человечка.       А вот единорожку было жалко. Поэтому, подобравшись со спины, чтобы кобылка меня не лягнула и не проткнула случайно своим рогом, я вдобавок к чарам залил той в рану заживляющее зелье. — Тише-тише, я не причиню тебе вреда. Мы сейчас тебя подлечим, и всё будет хорошо. Не бойся. Я не враг.       Нашёптывал я успокаивающие слова, мягко поглаживая животное.       Сэр Север сидел неподалёку и внимательно смотрел в темноту леса. Короче говоря — стоял на стрёме. То есть мой низл сейчас — как, впрочем, и всегда — являл собой воплощение доверия и преданности. Хозяин — если, конечно, я ему хозяин — тут человека убил, а он такой: «Фе, подумаешь… Постою-ка я на стрёме, а то вдруг ещё какой суицидник подгребёт».       Белоснежная кобылица, когда рана полностью затянулась, бодро подскочила и повернулась ко мне мордой, заставив несколько напрячься. Всё-таки единорог не низл, захотела бы отомстить за поведение моего собрата-человека, мало мне не показалось бы. А захотеть она могла. Животное ведь, хотя и считается, что очень умное. Но у животных своя логика, тем более не стоило забывать, что единорожиха меня — равно как и Квиррелла — впервые в жизни видела.       Но не убивать же, если нападёт?       Но, слава богу, та просто прошла по тропинке мимо, опять обернулась и призывно заржала, кивая головой. В молчании посовещавшись глазами с Сэром Севером, — я уже смирился с тем, что веду себя как шизофреник, — мы сошлись с ним на мысли, что стоило бы пойти следом, раз уж приглашают. Ну мы и пошли дальше в лес, за дровами…       И не прогадали.

***

      Стадо единорогов приняло нас, естественно, очень насторожённо. Вожак даже попытался, в самом начале визита, сделать из меня шашлычок — хотя, думаю, больше просто пугал — но наша спутница каким-то образом того переубедила и подвела меня к кобылице с маленьким жеребёнком. Вот тут-то мы с Сэром Севером немного прифигели.       Это ж какая щедрость! Какие конские размеры благодарности! Повезло мне!       Вожак стада — Или лучше называть «глава общины»? — презрительно, как мне показалось, фыркнул, но мешать не стал. Я надоил — уж как сумел — молока в трансфигурированную из ветки миску и тут же перелил в два флакона, старательно накладывая стазис. Поклонился рогатым лошадям и «заработал» ещё и роскошный пучок волос из гривы, уже лично от спасённой кобылы.       

***

      Вернулись мы с Сэром Севером в родные пуффендуйские пенаты пришибленно-счастливыми. Я надиктовал коротенькое поздравительно-сопроводительное письмо «Прытко Пишущему Перу» — Не только ведь у Риты такое есть. Наиполезнейшая вещь в хозяйстве каждого школьника, между прочим! — и позвал школьного эльфа. Изобразив из половины подаренной мне прядки бантик на горлышке одного из флаконов с единорожьим молоком, я попросил домовика поставить этот презент под праздничную елочку профессора Снейпа. Конечно, очень хотелось бы полюбоваться на лицо Северуса, когда он найдёт подаренное ему, но…       Но остаётся только воображать. Если фантазии хватит, конечно.       И я не только попросил положить. Предусмотрительный я ещё и строго-настрого запретил эльфу забирать подарок обратно, буде профессор заупрямится и заявит, что не может принять подобную редкость. А так же запретил домовику рассказывать, кто именно поручил ему передать этот презент.       Свою же часть единорожьих подарков я спрятал на самое дно своей сумочки, так сказать — до лучших времён. Молоко и волос единорога всегда олицетворяли собой создание чего-то нового. Эти ингредиенты использовали в высших зельях, для приготовления лекарств, исцеляющих от последствий самых жутких проклятий. Целебные свойства единорожьего молока были почти легендарными. И не только молока, но и волос. Просто мало кому везло получить волосы от одного животного, цельной прядью, добровольно пожертвованные. В основном волоски просто собирали по одному, по кустам, незнамо от какой особи и из какого места. Отчего качество сильно снижалось.       Очень удачно я в лес сходил: и зло поборол, и прибарахлился.       Что будет делать Дамблдор, потеряв Квиррелла, мне было искренне фиолетово. Ловушка в Запретном коридоре стала теперь абсолютно бесполезной, как и «знакомство» Гарри Поттера с Зеркалом «Желание».       Ну или «Еиналеж», кому как больше нравится.       Так что можно было спокойно учиться дальше и приглядывать за «цыплятками». Чем я и планировал заниматься до самого конца учебного года. Ну и благодаря моей ночной прогулке стоило ожидать появления в замке нового бесталанного преподавателя защиты от тёмных искусств.

***

      Ничего удивительного — для меня, по крайней мере, — не было в том, что, начиная со следующего дня и до самого конца каникул, Северус ходил непривычно рассеянным. Наоборот, это мне о многом говорило. Насмотревшись на занятого проектами фанатика от зельеварения, я и сам решил летом тоже зарыться в книги, прошерстить данные, связанные с единорогами.       Может, у меня получилось бы разобраться и с искусственным интеллектом, и с очками.       А пока — когда вдруг у меня образовалось полным-полно свободного времени на осмысление жизненной ситуации — мне стало невыносимо грустно. И немного жалко себя. Я конечно понимал, ради чего торчу в этом холодном замке. Понимал, что выбора нет. Осознавал, что через неделю вернутся мои «цыплятки», и у меня опять не останется свободного времени, кроме нескольких ночных часов. Некогда будет заниматься самокопанием, рефлексией и прочей ерундой. Но это через неделю, а пока…       А пока я писал тётке и Дадли длинные письма и завидовал Северусу. Мне очень хотелось тоже чего-нибудь эдакого накреативить. Создать, изобрести, на худой конец просто починить. И я опять принялся — пользуясь полным отсутствием надзора за собой — болтаться по замку, зависать в пустых кабинетах, мастерить артефакты, благо запчастей в сумочке хватало.       Смастерил «видеодвойку», если можно так сказать. Сделал небольшой зеркальный экран, куда выводилось бы изображение с кристалла памяти, который надо было вставлять в специальный разъём. Теперь дело было за малым: пробраться в кабинет Дамблдора, извлечь кристалл из записывающего артефакта и просмотреть, что там поназаписывалось.       Сущая мелочь, ей-богу! Всего ничего делов!       На пробу просмотрел кристалл из теплицы. Интересного ничего, естественно, не увидел. Кроме того, как в режиме ускоренного времени растут помидоры — ожидаемо — и мутной, через два слоя стекла, записи из соседней теплицы гейского полового акта старшекурсников — неожиданно, — совершенно случайно попавших в объектив. Но по крайней мере убедился, что система работала, в чём, собственно говоря, ничего удивительного не было.       Стал думать, чем бы ещё заняться и — ожидаемо — придумал. Решил найти комнату с Зеркалом, приглядеться. Вдруг сгодилось бы на что-нибудь.       Сказано — сделано. Пошёл и нашёл, благо долго и искать не пришлось, Зеркало стояло там же, где и в прошлой жизни. Пригляделся. Решил, что в хозяйстве пригодится. Но прежде не помешало бы кое-что проверить.       Ну вдруг повезёт? Бывает же так.       Снял с уха свою самодельную серьгу-артефакт и снова встал перед зеркалом.       И… Ну мать-перемать! ПОВЕЗЛО!       Зеркало уже было «заряжено» — неожиданно, — Камень был внутри. Поэтому, полюбовавшись недолго на своё взрослое отражение, я через несколько секунд уже разглядывал достанный из кармана красный кристалл, комфортно уместившийся на моей детской ладони. По всей видимости, Дамблдор побоялся забрать Камень с собой, вынести из Хогвартса. Ну или счёл, что нашёл наилучшее место для хранения бесценного уникального артефакта.       Ну чё? Простительно. Ну не ожидал козлина старая, что тут у него под боком я, весь такой внезапный и прошаренный.       В прошлом Дамблдор маленькому мне наврал, что получить от Зеркала Камень смог бы только тот, кто хотел найти этот артефакт просто так, а не с какой-либо личной корыстной целью. На самом же деле Зеркало изначально было запрограммировано на меня. Иначе Квиррелл тоже запросто достал бы оттуда Философскую Каменюку. Профессор-белка ведь не хотел тот забрать себе, а хотел преподнести своему повелителю. А вот я бы как раз и не смог ничего из Зеркала извлечь, потому как даже в первый раз вместо лошка Гарри перед артефактом был(а) я, прекрасно знающая цену Камня личность.       Что же касается того, зачем мне понадобился этот булыжник, то причина очень даже проста — Вечная жизнь и золото!!! Му-га-га!!! Шутю, бля! — кукла. Мне нужно было создать марионетку, и Философский Камень стал бы именно той составляющей, что помогла бы кукле «ожить», обрести человеческую грацию движений и подобие жизни: слух, зрение и способность к речи. По крайней мере, так было написано в одной очень умной и древней книге, из тех, что я читал по ночам.       Ну вот, Камень у меня есть.       Теперь осталось решить, что сделать с Зеркалом «Желание». Оставлять артефакт где бы то ни было мне совершенно не хотелось.       Чересчур опасное творение.       Кандида Когтевран, по моему мнению, вообще как-то слишком уж подозрительно любила создавать нечто стрёмное. Диадему, которая погубила её родную дочь; Зеркало, которое вызывало зависимость; Выручай-комнату… Тут вообще без комментариев. Вроде бы сама была матерью, должна была понимать, какие последствия могло бы повлечь наличие в школе, переполненной гормонально нестабильными подростками, такой комнаты. Комнаты, в которой никто не смог бы обнаружить вечно озабоченную молодёжь и чему-либо помешать.       Я не ханжа, против секса ничего не имею, но жизнь регулярно доказывает, что, к сожалению, у подростков очень часто не хватает умишка избежать последствий. Так что я считаю, неплохо это, что Выручай-комнату «потеряли». А молодёжь вечно озабоченная лучше пусть потерпит, от спермотоксикоза ещё никто не умер.       Наверное. Вполне могу стать первым.       Полюбовавшись ещё на взрослого себя, стоявшего в раме Зеркала рядом с Северусом, я решил артефакт разобрать и изучить. Так и сделал.       Разборка вышла довольно-таки быстрой, справился за одну ночь. Внимательно перебрал составляющие и радостно присвистнул, потому что теперь я, кажется, понял, как можно будет создать магический аналог телефона. Компьютер я создал с помощью магических камней-проводников, кристаллов накопителей и золотых пластин с рунами, но действовал тот, к сожалению, только на определённой территории. Если бы компьютер вынесли за пределы Гринготт’с, то сложнейший артефакт превратился бы в просто-напросто огромную раму со вставленными туда зеркальными прямоугольниками. И с прикреплённой к раме коробкой драгоценных камней и золотых пластинок, не более. А благодаря Зеркалу я мог бы создать общую сеть над магическими районами. Главное было бы установить вышки для приёма сигналов.       Думаю, пяти штук на все Британские острова хватит, а расположить их надо будет на вершинах пентаграммы. И жители магической Британии смогут совершенно свободно общаться по магическому телефону. В следующем году, в школе, серьёзно этим займусь. В течение учебного года у меня как раз полно свободного времени.       Я загрузил разобранное и уменьшенное Зеркало в сумочку. Так как уже не было нужды заботиться о сохранности основной вредоносной функции этого артефакта, я вполне спокойно мог менять его размеры. Ну а днём я пошёл гулять и «совершенно случайно» пересёк границу антиаппарационного защитного купола Хогвартса. Призванный Кричер пообещал всё аккуратно сложить в моём коттедже, в мастерской.       Так и завершился бесславно жизненный путь Зеркала «Еиналеж» и Философского Камня. По крайней мере, одного из Камней.

***

      А время полетело дальше и за день до окончания каникул мне несказанно повезло. Хотя…       Очень может быть, что я переоцениваю и своё везение, и ситуацию в целом, с точки зрения её полезности.       Все возможные занятия я уже попеределал, а потому решил повторно присмотреться к доступам в директорский кабинет. Вдруг как-нибудь получилось бы туда попасть и заменить кристалл памяти в своём следяще-записывающем артефактике. Любопытно мне было глянуть, что там поназаписывалось. Ну вот и попёрся прогуляться по коридору восьмого этажа, гаргулье глаза помозолить. Ну то есть помозолил бы, если бы не был под дезиллюминационными чарами. Так что я просто болтался невидимкой туда-сюда и думал, где были мои мозги, когда я поддался сиюсекундному желанию разместить «жучка» именно там, где я сподобился это сделать. Ведь наверняка на дверях кабинета, на выходе из камина, на окне — а то ещё как бы ни на стенах/полу/потолке — сигнальные чары имеются. Да и защитными Дамблдор небось тоже не побрезговал. Да и портреты, возможно лишь за исключением Финеаса Найджелуса, молчать вряд ли станут.       А домовики? Тоже ж небось бдят. А феникс? Ещё один рубеж обороны. Да даже эта уродливая зверюга перед входом на эскалатор! Нет, это бесполезно.       Мимо меня прошли под ручку Септима Вектор и Роланда Хуч. Я не обратил на сплетничающих дам внимания. Потом еле разминулся с мадам деканом и преподавательницей астрономии. Тут уж мне стало любопытно, в честь чего вдруг на последнем этаже замка такое оживлённое движение. Обернувшись, я успел заметить, что дамы скрылись в проёме, ведшем на эскалатор и обычно перекрытом каменной статуей.       Ну конечно же я не мог не сунуть в этот секретик свой нос. И когда мадам Помфри, пришедшая следующей, назвала гаргулье пароль, я прошмыгнул вслед за ней. На эскалаторе прокатиться не рискнул, подождал внизу, когда лестница остановится, доставив свою пассажирку к дверям кабинета. Потом на цыпочках взбежал до верхней площадки и затаился у стены. Мимо меня прошла Мегера Горгоновна, и я замер не дыша, надеясь, что нюх анимагов в человеческой форме не такой острый, как у их животной сущности. Но пронесло. Через буквально минуту после декана «Гриффиндора» в кабинете скрылись Северус и крошка полугоблин. И, видимо, началось.       Я осторожно подобрался к самой двери и насторожил уши, не рискуя применять чары в непосредственной близости от такого количества возможных охранных систем. Но мне хватило и собственного оборотничьего слуха. Как я понял, за дверью шел педсовет.

***

      Мадам декан возмущённо спросила: — Что значит, мы «не должны обращаться за сторонней помощью в том случае, если кто-то из учеников нелетально пострадает». Это как, Альбус?! Ведь если ученик пострадает летально, то за помощью обращаться и вовсе уже смысла нет! Уж написал бы просто и откровенно: «Не сметь вызывать помощь ни в каком случае!»       В голосе профессора Стебль буквально клокотал гнев, а я про себя аж присвистнул:       Ну ничего себе!       Я подобное, если честно, всегда считал вывертом сознания авторов «дамбигадских» фанфиков, а тут — поглядите-ка! Стереотип-то рабочий, оказывается.       В ответ послышалось успокаивающее журчание Дамблдора: — Ну зачем же лишний раз беспокоить колдомедиков Мунго, уважаемая Помона? Зачем волновать родителей учеников, если мы сами можем разобраться с любой проблемой? Зач…       Холодный голос Северуса оборвал тираду того: — Иными словами, Вы не желаете привлекать внимание общественности к чрезвычайным ситуациям, могущим произойти в ближайшем будущем в вверенной Вашим заботам — если, конечно, можно так сказать — школе. Я верно понимаю, директор, сэр? — Ну зачем же так, Северус?..       Раздалось какое-то шебуршание, перезвон бородяных — Или бородовых? Или как это вообще называть? — колокольчиков Дамблдора и опять елейный голосок того: — Просто я целиком и полностью уверен в квалификации нашей многоуважаемой мадам Помфри.       Количество возмущения в голосе вышеназванной мадам могло составить достойную конкуренцию таковому у профессора Стебль: — Я всего лишь медсестра, пусть и высшей квалификации! Но никак не полноценный колдомедик! Я могу вылечить простые повреждения, снять эффекты применения заклятий и зелий средней сложности. Но точно не проводить лечение серьёзных травм, директор!       Высказалась мадам Помфри и добавила: — И я уже не в первый раз объясняю подобные прописные истины.       Что-то звякнуло, опять прошуршало, и она устало добавила: — Не приведи Мерлин, случится что-нибудь серьёзнее «Канареечных помадок» близнецов Уизли. Я ведь могу и не справиться.       И опять зажурчал Дамблдор: — Я верю в Ваш талант, дорогая Поппи. Я уверен, всё будет хорошо. Да и Северус Вам при случае поможет. А вместе вы справитесь со всем, что бы ни случилось. — Конечно справимся. Выбора-то у нас нет. Ведь против Договора мы пойти не можем. Сэээр.       С усмешкой в голосе заметил профессор зельеварения.       И опять Дамблдор принялся улещивать раздражённых преподавателей: — Не стоит столь мрачно смотреть на мир, коллеги, всё совсем не так плохо, как вы стремитесь это изобразить. В конце концов, ни разу ничего подобного в школе не происходило. — Одного раза будет вполне достаточно, Альбус. Это будет конец.       Грубовато заметила мадам Хуч. — Ну-ну, мои дорогие, что за пессимизм? Откуда столько неверия в лучшее в столь молодых людях?       Ну и всё в таком же духе. Дальше я уже не прислушивался столь внимательно, потому что заскучал. Потому что тема педсовета стала для меня кристально-прозрачной.       Вот ведь козёл Дамблдор!       Конечно, это я стал тем, кто подтолкнул того к ужесточению пунктов «Договора о найме персонала». Уничтожением Квиррелла я спровоцировал перенос канонных событий на более ранние даты. Но винить себя я не собирался. Со следующего года тот и так всё это сделал бы, я просто сподвигнул старика ускорить намеченное. К тому же вплоть до четвёртого моего курса в школе не происходило ничего мало-мальски опасного хоть для кого-нибудь, кроме золотого трио. Я — вот он, а остальных двоих не жалко. Да и не случится с ними ничего без меня в друзьях. Так что сожалеть не о чем.       А вот запись эту я, на всякий случай, сохраню. Потом. Когда смогу достать. Пригодится.       

***