Неправильный Поттер. Пуффендуй

             

***

      Письмо о том, что Гарри Поттер зачислен на первый курс «самой лучшей в мире Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс». Этот лист пергамента изрядно подпортил настроение обитателям одного уютного домика. По крайней мере, и у меня, и у Петунии совершенно одинаково перекосились лица, когда мы увидели конверт. Дадли тоже сунул нос в злополучную бумажку, когда мы с его матерью изучали ту за завтраком, и теперь ходил расстроенный. — А тебе обязательно там учиться?       Уточнил кузен. — Да, родители успели заключить контракт и оплатить все семь лет моей учёбы в Хогвартсе, так что перевестись в другую школу никто не даст.       Теперь лица скривились у всей семьи. Вернон заметил: — Как бы это культурно сказать… Не слишком дальновидный поступок.       Я грустно усмехнулся: — У них был прекрасный советчик. Директор той самой школы. — Ладно, расстраиваться начнём завтра, а сейчас нас ждут аттракционы!       Поспешил он исправить печальный настрой семьи.       

***

      И несколько часов и аттракционов спустя, мы уже забыли, что дома меня ждало злосчастное письмо, а с ним и весь магический мир впридачу.       Накатавшиеся до головокружения, нажравшиеся сладкой ваты и попкорна до тошноты — хотя вполне возможно, что и наоборот, — домой мы вернулись поздно вечером. А перед самым отходом ко сну, собрав всех троих Дарсли в гостиной, я провёл презентацию своих новых очков. Тут уж мне пришлось просто и без затей использовать на родственниках чары внушения, никакое «так надо» уже не помогло бы им спокойно воспринять превращение болезненно-тощего мальчишки среднестатистических роста и внешности в сытенького, но мелковатого для своих лет очаровательного куклёнка. Так что поступил я, может, и по-свински, но с наибольшей выгодой для себя. Потому что честные ответы на вопросы о внешности повлекли бы такое… такое!..       Даже представлять себе не хочу.       Возможно, я опять — как со старыми очками — прятался от проблемы.       Возможно. Я и не отрицаю.       И возможно, проблема меня когда-нибудь настигнет.       Возможно.       Точнее, так оно всё и было на самом деле. Но я действительно не представлял, с какого конца начинать разматывать этот клубок вранья, что намотался за пять лет пребывания старого меня в новом мире, если можно так сказать. Я не мог сейчас просто взять и рассказать тётке, дядьке и кузену, что я уже не мальчик, уже не Гарри… Если и рассказывать правду, то надо было делать это сразу. Ну или хотя бы после того, как я всё «вспомнил в лесу». Хотя и тогда момент был не самый удачный. Проще всего было бы расти и меняться у них на глазах.       Но как? Во-первых, соглядатай Дамблдора — Фигг; во-вторых, соседи; в-третьих, выдержит ли подобное психика простых обывателей, а тем более ребёнка простых обывателей? Не факт.       Да и, как я уже говорил, легилименцию никто не отменял. В случае моей откровенности один проверочный визит заинтересованных лиц в дом родственников пустил бы насмàрку любую мою маскировку.       Да и сколько рассказывать? Про вторую жизнь с ними? А про предыдущие? Про множественность миров? Или про то, что они живут, считай, в книжке? Про то, что я взрослый? А про то, что я и вовсе уже не человек, рассказывать?       А ещё на горизонте маячила реализация идеи по разделению меня/Гарри и меня/Гарольда.       Но об этом позже.       Так что я просто наложил лёгкое внушение на Дарсли, отправил их спать, а сам прогулялся по Прайвет драйв и близлежащим улочкам. Занялся, так сказать, подготовкой к школе. Фигг первая повторила судьбу моих родственников и теперь была убеждена, что Гарри Поттер так всегда и выглядел. Потом настала очередь остальных соседей.       Вернувшись домой через пару часов, я, слегка мучимый совестью и головной болью и раздражённый от неудачи с внешностью — ну не планировал я представать мелким пупсиком перед сверстниками, — тоже улёгся спать, обняв Сэра Севера и злясь на весь магический мир.       Всё. Я готов.       А магический мир не дремал. Он тихо-тихо подкрадывался со спины и ждал своего часа, чтобы с самого утра…

***

      …постучав в дверь дома номер четыре по Прайвет драйв, предстать на нашем пороге в лице заместительницы директора Хогвартса: — Здравствуйте, мистер Поттер. Меня зовут Минерва МакГонагалл, я профессор трансфигурации и декан факультета «Гриффиндор» в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс.       Первой моей мыслью было: «Как, однако, вовремя я подсуетился с очками!» Второй… Со второй определиться было уже сложнее, там мысли пошли уже сплошным потоком:       Я, конечно, счастлив, что на этот раз обошлось без лесника… Кстати, почему? Но ведь и профессор Стебль тоже вроде как посещает магглорождённых, так почему ко мне — именно МакКошка? Пропаганда «Гриффиндора»? Не иначе.       Но «в эфир» я выдал спокойную реакцию воспитанного человека: — Здравствуйте.       Зафиксировав на лице удивление пополам с нерешительностью, я наблюдал за МакГонагалл. А она, осмотрев меня с ног до головы, недовольно поджала губы.       Ну и что молчим? Представилась — молодец. А дальше-то что? Так и будем стоять?       За моей спиной возникла Петуния: — А, это Вы.       По голосу тётки было отчётливо понятно, какую неприязнь та испытывает к стоящей перед нами профессорше.       Мне кажется, если бы вместо Минервы пришёл Северус, то получил бы гораздо меньше агрессии в свой адрес, несмотря на то, что в детстве тот умудрился разочек плюнуть в душу маленькой Петти. Ну лично-то я узнать не сподобился, но если всё идёт согласно канону, то…       Впрочем, я не мог сказать, что не понимал причину подобного отношения тётки. Сам я тоже очень сильно недолюбливал МакГонагалл. Слишком уж хорошо умела прошлая Минерва в нужный момент закрыть глаза на такие вещи, которые нормальный взрослый ни за что не должен игнорировать. Тем и выбешивала до жути.       И вообще! Предательница она! Предательница интересов детей, отданных под её защиту и ответственность как декану факультета.       За один поступок МакГонагалл мне до сих пор хотелось её придушить, хотя вроде и жизнь та уже закончилась, и второй шанс мне был дан. Но вот не отпускала меня злоба. Да и вина её передо мной, на мой же пристрастный взгляд, была слишком велика. А дело было так: однажды вечером она бездумно привела меня в кабинет Дамблдора и оставила. А на следующее утро, когда я на уроки пойти не смог и пожаловался ей, что из прошлого вечера помню только то, что сильно больно было.       Н-да, звучит как описание изнасилования.       Хотя, можно сказать, что это изнасилование и было, просто ментальное. Дамблдор в тот вечер в меня свой крестраж подселил. Вот сюрпризец-то мне был.       До полного изумления, так сказать.       О таком нам в книжках не написали почему-то. Так вот, эта гадина декан «Гриффиндора» в ответ на мою жалобу заявила: «Это для Вашего же блага, мистер Поттер!»       А? Каково?!       Уж для чьего там блага всё было затеяно, но точно не для моего, как показали дальнейшие события.       Но вообще это же надо было! Нет бы поинтересоваться: «А зачем? Зачем Вам, директор Дамблдор, мой ученик на ночь глядя понадобился? А что это Вы с ним делать собираетесь? Вдруг правду про Вас и друга Вашего Геллерта говорят?» Не-а! Ей приказали, а она и рада стараться. Полное равнодушие и стопроцентная исполнительность. Робот, а не женщина. Ходячая иллюстрация к поговорке: сказано — сделано. А если бы он и правда насиловал учеников? Она бы так и продолжала приводить гриффиндорцев в его кабинет?       В общем, Минерва МакГи — тварь лицемерная, и я её не люблю. И не уважаю! Вот почему именно она за мной пришла?!       Напряжённую тишину нарушил звонкий девичий голос: — Профессор МакГонагалл, мы скоро пойдём?       Ага. А вот и ты. Ненадолго же терпения хватило.       Из-за профессорши высунулась знакомая до головной боли девочка с густой гривой каштановых волос, пребывавших, как я знал, в перманентном беспорядке, и двумя чересчур крупными центральными верхними резцами — Гермиона-мать-её-Грейнджер. Благодаря волчьему нюху я давно понял, что кто-то там притаился, за костлявой спиной замдиректора.       Теперь точно знаю кто. Н-да… А денёк-то всё хуже.       МакГонагалл меня поторопила: — Мистер Поттер, собирайтесь. У нас мало времени и много дел.       Я аж опешил от подобной наглости!       Это что за подход такой? Пришла, представилась и ждёт, что этого будет достаточно, чтобы забрать с собой ребёнка, который впервые её видит. Что за бред?!       И прежде, чем успел подумать, я выпалил: — Я не хочу!       Петуния удивлённо посмотрела на меня. МакГонагалл с Грейнджер тоже выглядели озадаченными.       Ну ладно, сказал «А», надо говорить и «Б». Раз начал вести себя, словно дитя капризное, надо играть дальше. Но стоит хотя бы реабилитироваться слегка. Мол, это не я капризуля, это Вы, тётенька, невежа. Хотя так оно и есть.       Последовавший затем переброс репликами шёл на таких скоростях, что чопорная шотландская дева Минерва не успевала даже взгляд переводить с меня на Грейнджер или Петунию, не говоря уже о том, чтобы вставить словечко. Я выступил с места в карьер: — Зачем мне собираться? Куда это Вы хотите меня отвести? Я Вас первый раз в жизни вижу! Да даже если бы мы были знакомы, так не принято поступать. Я только вчера получил Ваше странное письмо, не думали, что у меня есть свои дела? И вообще! Что это за школа такая? Почему это мне нужно именно туда идти учиться? Не думали, что у меня уже есть планы на дальнейшую учёбу? Да Вы хотя бы просто предупредили о своём визите? Ну, и почему Вы молчите?       Из гостиной раздался громкий кашель Вернона и, кажется, хихиканье Дадли.       Подслушивают, значит. — Ты что, дурак?       Оскорбилась зубастая девочка, вставая грудью на защиту своего будущего декана: — Как ты разговариваешь с профессором?!       Подачу Грейнджер я отбил с лёгкостью: — А где гарантия, что эта женщина — профессор? Не кажется мне, что профессора так себя ведут: не подтвердив свою личность, не получив разрешения от опекуна ребёнка, требуют идти неизвестно куда и непонятно зачем, только потому, что, видите ли, мало времени. Что за воспитание? — Профессор МакГонагалл — преподавательница в школе магии! Я точно знаю! И она сама — волшебница! Я знаю!       Слегка разозлилась Грейнджер, а я тут же уцепился за чужие слова: — Ага! Значит тебе и твоим родителям, мисс-как-там-тебя, она подтвердила свою личность и квалификацию? — Профессор МакГонагалл — волшебница! И я тоже!       С непередаваемым апломбом заявила моя бывшая «подруга», уходя от ответа на заданный мной вполне резонный вопрос, и соизволила представиться, проронив свысока: — Гермиона Грейнджер, кстати. — Неприятно познакомиться, «Гермиона Грейнджер, кстати».       Я повернулся к Петунии и скептически уточнил: — И что, тётя, все маги так себя ведут?       Та скорчила рожу, явственно дающую понять, что «и хотела бы сказать «нет», но…»       В душе кайфуя от ситуации, я уставился на тётку печальными глазками котика из «Шрека» и продолжил гнуть свою линию: — Тётя, ты же любишь меня, да? Ты же меня не отпустишь никуда с незнакомыми волшебницами? Ты же в таком случае сама за меня волноваться будешь!       Кашель в гостиной повторился, что-то большое мягко шлёпнулось на пол. Петуния в процессе чморения мной представительницы школы Хогвартс явно поняла — хотя я и не успел предупредить родственников заранее — что я действительно не желал бы никуда идти в подобной компании. Так что глядя на меня согласно кивнула: — Конечно я буду волноваться, Гарри.       Тётка погладила меня по голове и чуть подтолкнула в спину: — Иди в дом. С ЭТОЙ женщиной…       Смерила Петуния многозначительным взглядом ошалевшую Минерву: — …ты точно никуда не пойдёшь, не бойся.       Я ехидно довольно улыбнулся и уже было собрался пойти куда было сказано, как «Гермиона Грейнджер, кстати» решила всё-таки высказать мне своё «фи»: — Трус!       Я резко обернулся и, глядя девочке-крокодилу-кролику прямо в глаза, презрительно обронил: — Не путай храбрость с глупостью, выскочка.       Грейнджер задохнулась от возмущения, но я не дал ей вставить и слова: — Думаешь, какой-то там профессорше неизвестной школы твоя жизнь важнее, чем твоим родителям? Окстись, эта женщина тебе — чужой человек! И ты её, и она тебя первый раз видите. Умудришься потеряться, тебя даже никто искать не будет. Сотрут память родителям, и дело в шляпе: «А кто такая Гермиона Грейнджер, кстати?» — «Да кто знает…»       И тут МакКошка возопила: — Мистер Поттер! Вы…       А следом Грейнджер взвизгнула: — Ты! Да ты!..       И продолжили обе уже удивительно слаженным дуэтом: — …как може(те/шь) так говорить?!       Дальше меня пилила уже одна МакГонагалл: — Ваши родители никогда не позволяли себе подобного поведения, стыдитесь!       Мы с Петунией озадаченно переглянулись.       Ну «подобного», может, и не позволяли, у них на «подобное» ума бы не хватило, так взрослого человека стебать, а вот всякое другое позволяли. И ещё как!       Так и хотелось добавить вслух: «Мы сейчас точно об одних и тех же людях говорим? О тех самых, что радостно гнобили сокурсников? О тех людях, которые своему ребёнку вместо «мы любим тебя» твердили: «Ты наш маленький победитель Тёмных Лордов!» или «Ты приведёшь нас к славе и богатству!» — «Никто не посмеет больше смотреть на нас свысока». Вот об этих вот?»       Но я позволил себе лишь якобы растерянно уточнить: — Правда?       Наивная Минерва, видать, так обрадовалась тому, что я заинтересовался данной темой, что не заметила сарказма в моём голосе и скепсиса на роже и попыталась надавить родительским авторитетом: — Да! Ваши отец и мать были лучшими учениками факультета самых храбрых и благородных. Достойнейшими представителями магического сообщества! — Ууу…       Протянул я, восхищаясь способностью МакГонагалл столь откровенно врать и не краснеть.       Хотя вполне возможно, что она действительно в это верит. — А Вы точно сейчас про моих родителей говорите?       Тут уж, как мне кажется, невозможно было не расслышать издёвку. «Гермиона Грейнджер, кстати» и то уставилась на меня с подозрением. Петуния тоже глянула взволнованно.       Но Минни… Нет. Куда там! Это же «Гриффиндор»! Только вперёд!       МакГонагалл же только приосанилась и улыбнулась: — Да-да, мистер Поттер. Можете мне поверить. Я…       Но тут моё терпение лопнуло: — Мне ещё никогда так открыто лапшу на уши не вешали! До свидания, профессор!       И я закрыл перед ними дверь.

***

      Естественно, гордая дочь Годрика повторно стучаться не стала. Но возмущенные возгласы Грейнджер, когда горе-волшебницы уходили прочь, мы через дверь вполне себе расслышали, тут и волчьего слуха не понадобилось.       В гостиную я вошёл немного пришибленным: только сейчас осознал, что дверь-то я захлопнул перед носом у МакГонагалл, а та всегда была очень злопамятна. Недаром же кошка.       А ещё она, на минуточку, моя будущая преподавательница, а значит — в школе Гарри Поттеру от профессорши трансфигурации частенько будет прилетать.       Так я и стоял посредине комнаты, смотрел на сидящих в обнимку Вернона и Дадли. Дядька, с абсолютно серьёзной рожей, флегматично заметил: — Я в шоке.       Петуния начала смеяться первой, и смех у неё был с явственной истерической ноткой. Дадли, впрочем, хохотал вполне искренне. Вернон же с довольной ухмылкой в усах развалился на диване. И он, и Сэр Север явно насладились недавней сценкой. — Интересно, кто будет следующим?       Вслух подумал я, присаживаясь за стол, чтобы закончить прерванный «гостями» завтрак.       Тут Петуния спохватилась: — У тебя не будет проблем из-за этого?       Я, чтобы не расстраивать тётку почём зря, успокаивающе ей улыбнулся и отмахнулся: — Вряд ли, а если и будут, то не особо большие — Ох, если бы… — скорее, девчонка эта растреплет всё своим новым сокурсникам, и будут детишки вместе обзывать меня трусом и нытиком. Ничего, с чем я не смог бы справиться.       Петуния заволновалась, нахмурилась. Возможно, подумала, что меня будут травить, и тут же потребовала: — Чтоб каждую неделю писал нам письма!       Как же всё-таки приятно, чёрт возьми, когда за тебя переживают. — Зачем «каждую неделю»?       Я кивком указал ей на шкатулку, что стояла на журнальном столике. — Проверяйте каждый вечер. Так гораздо быстрее будет и надёжнее. Не доверяю я этим их совам.       Петуния чмокнула меня в макушку, и мы разошлись по своим делам. Я спокойно занимался своими артефактами, не особо задумываясь, кто и когда в следующий раз придёт по мою душу.       Всё равно скоро узнаю, так чего переживать-то?       

***

      Как оказалось, зря я не задумался о том, что может случиться нечто… Слишком уж неожиданное. Например, к неожиданному смело можно отнести появление семейства блондинок на крыльце дома Дарсли. Лично меня подобное явление несколько… Шокировало.       ДАЖЕ меня!       Хотя, скорее, ТОЛЬКО меня, потому что родственники мои в душе не еб… не представляли, кем являлись эти люди и насколько мутная у них была «кредитная история».       Ну ладно, пусть не у всех мутная, а только у главы семьи.       Но вот именно из-за этого мужчины — из-за его политического и полукриминального прошлого — я даже приблизительно не мог представить себе ситуацию, в которой Малфоям доверили бы тайну места нахождения Гарри Поттера.       Это как так вообще получилось?       Этот визит тоже начался со звонка в дверь, но открывать пошла тётка. — Добрый день, разрешите представиться — лорд Люциус Абраксас Малфой. Вот документы, ознакомьтесь, пожалуйста.       Донёсся до меня знакомый голос, и я рванул в прихожую.       Петуния стояла в дверях и обалдевала. Сначала она похлопала ресницами на «подателя сего письма», затем повторила «процедуру», полюбовавшись на вручённый ей лист пергамента с несколькими красочными печатями. Затем она передала документ мне, чем явственно удивила до полного изумления как сиятельного лорда, так и его жену. Сын же их не особо понимал, что вообще происходит, но видно было, что пацан старался выглядеть молодым аристократом подстать родителям: стоял спокойно, ждал молча, брезгливых рож не корчил.       Я шокированно уставился на удостоверение магической личности:       Ебааать!.. И такая хуйня в природе существует? Так а в чём тогда у МакГи затык-то был? Или чё, пачпорт дома забыла? Так метнуться-то недолго. Аппарация, все дела. Или такое только избранным лордам выдают? А всякие там женщины-кошки вынуждены вместо докУментов усами, лапами и хвостом обходиться? Как дикие русские?       В документе также была обозначена сфера деятельности лорда. Понятно, что, кроме крайне расплывчатой формулировки: «коммерция различного рода», подробностей не указывалось, но почётный пост члена Попечительского Совета Хогвартса упомянут был. Внимательно прочитав документ, я удостоверился, что бумажка подлинная, печати от Министерства и Палаты Лордов имелись.       Люциус, дождавшись, когда я подниму на него глаза, продолжил: — Мне доложили, что профессор МакГонагалл повела себя несколько… Резко по отношению к Вам, и я решил, что стоило бы принести извинения за мадам заместительницу директора. Осмелюсь предложить также — если Вы, конечно, не против, мистер Поттер — свою кандидатуру на роль сопровождающего в Вашем первом походе за школьными принадлежностями. А чтобы Вам было веселее и спокойнее, я пригласил разделить со мной это удовольствие и членов моей семьи. Разрешите представить: моя супруга — леди Нарцисса Друэлла Малфой, а это наш сын и наследник — Драко Люциус Малфой. Драко тоже в этом году поступает в Хогвартс.       Я про себя хмыкнул:       Ага, «веселее и спокойнее», ну да, ну да.       Чисто психологически это конечно было так. С женщиной рядом ребёнку было бы спокойнее, со сверстником — веселее. Но не стоило забывать и про выгоду от дружбы наследника с национальным героем. Но подход радовал. Не как у школьной администрации — В стиле Гая Юлия Цезаря: «Veni. Vedi. Vici.» Пришла. Поздоровалась. Спёрла ребёнка. — а культурненько, вежливо: «Вот документ, вот заложники».       Мягко стелешь, хитрый белый лис Люциус! Лишь бы только в итоге этот песец не оказался тем самым… Русским разговорным.       Но я решил пока не быть грубияном, а посмотреть, что же будет дальше. Наше стояние на пороге уже слишком затянулось, так что я поспешил пригласить гостей в дом: — Проходите, пожалуйста. Как я понимаю, мне представляться нет нужды, а эта уважаемая леди — моя тётя по материнской линии, миссис Петунья Дарсли.       Люциус, что до сей поры был весьма напряжён, постарался скрыть некоторое удивление. Не ожидал, очевидно, от ребёнка, который так отчихвостил предыдущую визитёршу, столь милого поведения. — Благодарю. Приятно познакомиться, миссис Дарсли.       Он принял от меня обратно свой документ, а я продолжил ломать шаблоны и поспешил очаровать гарантов моего спокойствия и веселья: — Очень приятно, леди Малфой, прошу Вас.       Следом я подкатил к мнущемуся за мамкиной юбкой позади родителей наследнику и первый протянул тому руку: — Гарри, будем знакомы. — Драко.       Пацан откровенно стеснялся. Стоило дать ребёнку время чуток освоиться, не хотелось бы, чтобы в качестве самозащиты Драко включил режим мальчика-мажора. Хотя вряд ли… Он же должен понимать, что поломает этим папке своему всю игру. Ведь насколько бы избалованным ни был ребёнок аристократов, да и вообще любых влиятельных родителей, тот должен уметь быстро подстраиваться под ситуацию и прекрасно чувствовать границы дозволенного. В том и суть воспитания наследника — опора семьи.       Но всё равно, пусть пока придёт в себя. — Лорд, леди, наследник, не окажете ли нам честь выпить по чашечке кофе перед походом? Тётя испекла потрясающий пирог! — Мистер Поттер, совершенно незачем разводить весь этот официоз. Мистер и миссис Малфой будет достаточно, мы же не на приёме.       Вот чем мне нравится этот лорд-блондинка, так это тем, что, если что-то касается выгоды, он готов «переобуться» любым образом, лишь бы остаться в плюсе. — Тогда и Вы можете обращаться ко мне просто Гарри. — И мы бы не отказались от кофе.       Вежливо улыбнулась Нарцисса, положив руку на плечо сына. — А с чем пирог? — Драко!       Нарцисса шикнула на сына: — Миссис Дарсли подумает, что дома тебя не кормят.       И виновато посмотрев на улыбнувшуюся такой непосредственности Петунию, искренне — вроде как — добавила: — Извините. — Это совершенно нормально, не стоит извинений. Проходите.       Улыбнулась тётка гостье и пояснила для Драко: — Пирог — с яблоками и вишней. Очень вкусный, смею надеяться.       Петуния увела Нарциссу в дом, а я не смог отказать себе в удовольствии поизгаляться над сиятельным павлином и пододвинул гостям мужского пола две пары тапок: этакая проверка границ лояльности, так сказать.       Драко, быстро стянув туфли, смело вделся в тапочки и поспешил за своей матерью, но по пути, заметив на полке статуэтку дракона, так и встал, с интересом ту рассматривая. Люциус тоже надел тапки, но с лицом куда более скорбным.       Вот о чём я и говорю: «переобуться» во всех смыслах. А Драко — молодец, мыслит гибко, нос не задирает. Пока, по крайней мере.       Я направил Люциуса следом за супругой, а сам приотстал, наблюдая за Драко: — Красиво?       Из-за того, что отвлёкся на безделушку и позволил застать себя врасплох, тот смутился и тут же напыжился, явно собираясь ляпнуть какую-нибудь гадость в попытке защититься от неловкости. Но я слишком хорошо знал этого поганца, поэтому запросто опередил, сказав: — Это работа моего кузена. Он вручную вырезал этого красавца и потом раскрасил, представляешь? — Сам? — А то!       Преувеличенно-гордо хмыкнул я. — У Дадли золотые руки! Мы с тобой конечно можем палкой махнуть и что-нибудь создать, но это ерунда, ни о чём. А вот без капли магии создать шедевр — это уже искусство, это намного круче, не считаешь? — Интересная мысль.       Раздался за моим плечом голос Люциуса, считавшего, видимо, что подошёл к нам совершенно незаметно. Драко встрепенулся, а отец его задумался, рассматривая статуэтку. Результатом раздумий стал вопрос, адресованный Петунии: — Миссис Дарсли, а Ваш сын заказы принимает? — Я могу и просто так сделать.       Послышался голос моего кузена со стороны лестницы. Бедный парень стоял, разрумянившись от похвалы, бросая на меня красноречивые взгляды. Я же с самого начала своих занятий в шатре-вигваме попросил родственников скрывать тот факт, что я создаю артефакты. И сейчас я искренне наслаждался видом смущённого Дадли: — Брат, любой труд, особенно ручной и кропотливый, должен быть оплачен. Сколько ты вечеров потратил, чтобы сделать чешую такой реалистичной? Ммм? Так что не принижай свои заслуги!       Петуния решила спасти сына от скоропостижной смерти от смущения, мягко намекнув на нашу конечную цель: — Давайте пойдём всё же за стол. — Ах, конечно, простите нас за любопытство! Но работа Вашего сына так хороша, что я хотел бы как-нибудь переговорить с ним и с Вами, разумеется, по поводу заказа.       Тётка стояла, умилённо прижав к груди руки, смотрела на Люциуса восторженно — как на редкую зверушку в зоопарке, откровенно-то сказать, — чуть не со слезами на глазах. — Миссис Дарсли, я Вас чем-то расстроил?       Напряжённо уточнил он, а Петуния выдала, ничуть не стесняясь: — Ох, я так удивлена, встретив вежливых магов!       Фейспалм! Привет Артуру Уизли с его «настоящими магглами».       

***

      Можно сказать, в гостиную мы вошли в тёплой дружественной атмосфере.       Вернон встал и прошёл к Люциусу, протягивая руку для пожатия: — Вернон Дарсли. — Люциус Малфой, приятно познакомиться.       Я про себя расхохотался:       Никогда бы не подумал, что увижу что-то подобное в своей жизни — «скользкий друг» Тёмного Лорда пожимающий руку магглу. — Моя жена Нарцисса и сын Драко. — Присаживайтесь, пожалуйста.       На мой взгляд, сцена была достаточно неловкой, но понимали это только я и Малфои. Но в любом случае на блистательное аристократическое семейство в гостиной маггловского типового коттеджа было так забавно смотреть, что я даже не пытался никак разрядить обстановку.       Не хватает только Северуса для полноты картины.       И тут, словно услышав мои мысли, из чулана вышел Сэр Север и удивлённо уставился на семью блондинов.       Сдаётся мне, он знает, кто эти люди.       Низл явно пребывал в шоке от происходящего. — Мне чай, пожалуйста.       Важно, но вежливо огласил Драко, одним из первых садясь за стол. — Именно чай? Не какао?       Уточнила Петуния, очевидно помня о любви своих сына и племянника к какао. — Мне уже одиннадцать, я не в том возрасте, чтобы продолжать пить какао.       Гордо заявил тот, а Дадли грустно посмотрел в сторону своей матери. Но прослыть единственным малышом в компании таких взрослых нас с Драко не захотел и, тяжко вздохнув, попросил: — Мне тогда тоже чай.       Взрослые переглядывались, еле сдерживая улыбки, настолько несчастным выглядел мой кузен. И я решил спасти малолетних балбесов: — А мне ещё только десять. Значит, я ещё достаточно мал, чтобы позволить себе пить какао с зефирками. Жаль, конечно, что придётся в одиночку наслаждаться, но что поделать. Хотя… Мистер Малфой, а Вы не хотите составить мне компанию и ненадолго окунуться в детство?       Стараясь не смотреть на возмущённо-удивлённые лица Драко и Дадли, спросил я у Люциуса и отметил, что сейчас он не пытался играть и искренне забавлялся над поведением своего сына. И Люциус согласился, серьёзно покивав головой: — Ради какао можно ненадолго забыть о возрасте. А не сориентируете меня, Гарри, в новшествах большого мира, так сказать? — Чем смогу, мистер Малфой… — Эээ… упомянутые Вами «зефирки» это как? Я знаю, что такое зефир, но… Тут, право, теряюсь. — Ооо! Вам понравится! Я уверен! Это…       И я пустился в объяснения гастрономических новинок мира магглов.       Нарцисса тут же улыбнулась и поддержала инициативу мужа: — Мне тоже, если можно, какао. И с зефирками!       Петуния, маскируя смешок, прокашлялась и, поставив миски с молоком низлам, посмотрела на супруга, ожидая ответа от него. Малфои и Вернон смотрели только друг на друга или в потолок, чтобы не рассмеяться над выражением лиц пацанов: — Дорогая, мне, пожалуйста, кофе, как обычно. — Замечательно: Вернону кофе, мальчикам чай, ну а нам всем какао с зефирками.       Выражение «морды лица» Драко было просто феерично. Я прям видел надпись большими буквами на лбу пацана: «Предатели!». Дадли вздохнул, понимая, что слов-то назад не воротишь, поэтому придётся страдать «по-взрослому», с чаем.       Посмотреть на их мучения было бы, наверное, интересно, но мальчишек было жалко, поэтому я воскликнул, обращая внимание всех на себя: — Ох, тётя, прости меня, но я, похоже, забыл вчера купить в магазине заварку!       Она «воткнулась» моментально, отбив подачу: — Ну как же так, Гарри! Я ведь сказала тебе, что у нас совсем закончился чай! Как же так!.. Драко, Дадли, мне безумно жаль, но кажется, вам тоже придётся пить какао с зефирками. Мне так неловко…       А сама попятилась, заслоняя телом прозрачный стеклянный чайничек со свежей заваркой, что стоял около плиты. Наблюдательный Люциус только прикрыл рукой улыбку, будто бы потирая кончик носа костяшками, а сам явно наслаждался тем, как радуются дети.

***

      Завтрак прошёл за приятной спокойной беседой. Люциус и Нарцисса никак не выпячивали свою аристократичность, доказывая, что слизеринец — это не просто слово. Я же слушал разговоры и спокойно попивал какао.       Леди Малфой тихонько присматривалась ко мне и следила за своим сыном. Драко смог найти общий язык с Дадли, хотя им и было местами неловко. Наследник Малфой совершенно не понимал, как нужно общаться с теми, с кем сам жил, считай, в разных мирах, Люциус явно не баловал отпрыска визитами к магглам. Поэтому иногда у того проскальзывали некоторые… некоторые словечки. Но я всякий раз успевал перебить, помогая будущему однокурснику сохранить лицо и не обесценить труд своих родителей. За одно утро сменить убеждения для Драко было не столь просто, как туфли — на тапочки при входе в дом Дарсли. Но тот заметно старался, так что я только рад был помочь. И я прекрасно понимал, что мои старания не остаются незамеченными Люциусом. — Гарри, ты уже знаешь про Хогвартс?       Мягко начала Нарцисса. Я усмехнулся и, поставив чашку на стол, ответил: — Больше чем хотелось бы. — И про факультеты тоже знаешь? — И про них знаю. Если Вы хотите спросить, на который из них я хочу попасть, то мой ответ — мне всё равно, лишь бы не «Гриффиндор» и не «Слизерин».       До глубины души оскорбленный моими словами, Драко неосознанно повысил голос: — Что? Но почему? — Потому, что всем будет дело до того, куда я поступлю. Я публичная личность. И не просто публичная, а с определённой сложившейся репутацией. Если я попаду на «Гриффиндор», то все уверятся в моём героизме и будут ожидать от меня дальнейших геройств, а если — на «Слизерин», то тут же заклеймят предателем. Ко «львам» я не хочу потому, что героизм всегда идёт рука об руку с безрассудством и горячностью, а я люблю спокойствие и тишину. А к «змеям» — потому, что власть стереотипов слишком велика в магическом сообществе, а я совершенно не хочу во всё это лезть. Лезть в политику, потрясать основы и уклад… Я уже всё доказал, и больше мне не надо стараться отвоёвывать себе место под солнцем. Как думаете, достаточно на мой век приключений?       Я посмотрел Люциусу прямо в глаза. Малфой-старший тут же мастерски перевёл тему, а Драко задумался. Думаю, пацан не совсем понял, что я имел ввиду, но инстинктивно почувствовал, что — раз родители его согласны со мной — ничего обидного сказано не было. И тот немного надменно произнёс, явно пытаясь произвести на меня впечатление: — Жаль, что надо поступать именно в Хогвартс.       Я понимающе улыбнулся: — Драко, ты даже представить себе не можешь, на сколько же я с тобой согласен! Если бы можно было выбирать, то я выбрал бы именно Дурмстранг. Он предпочтительнее всех остальных школ.       Драко поспешил со мной согласиться, обрадованный тем, что нашёл нейтральную тему для обсуждений.       Да-да, нам это всем знакомо: насколько проще дружить против кого-то.       

***

      Когда завтрак и приятная беседа были завершены, Люциус официально попросил разрешения: — Мистер и миссис Дарсли, можем ли мы сопроводить мистера Поттера на Косую аллею? Обещаю, мы вернём его не позднее шести часов вечера.       Петуния глянула на меня. Беседа беседой, но магам она всё ещё не слишком-то доверяла.       Не могу судить тётку за это строго, Малфои на её памяти, пожалуй, первые более-менее нормальные.       Но я слегка кивнул, показывая, что этому семейству меня доверить можно. Идти вместе с нами Петуния резонно поопасилась, и это было вполне естественно, учитывая её опыт.

***

      Так я и оказался на Косой аллее вместе с семьёй Малфой. — Мистер Малфой, если возможно, я бы хотел сохранить инкогнито.       Попросил я Люциуса, явственно его удивив. — Неужели, Гарри? — Да, предпочту не афишировать своё здесь пребывание, а просто тихо пройтись по магазинам. Не люблю, знаете ли, излишнее внимание к своей персоне.       Он усмехнулся, но согласно кивнул, и мы направились вглубь волшебной территории, болтая обо всём подряд.       Первым меня ангажировал Драко: — Гарри, а ты любишь квиддич? — Прости, Драко, но именно квиддич я не люблю. Но зато люблю полёты, поэтому мы можем обсудить недавно появившийся на прилавках «Нимбус-2000». Говорят, эта метла настолько быстрая, что кажется, будто ты не летишь, а трансгрессируешь! — Да, я тоже такое слышал! Хотя, мне кажется, она всё же уступает в манёвренности метле прошлого поколения.       Я позволил себе не согласиться: — Тут, Драко, больше зависит от стиля мага. Если ты любишь резкие манёвры, то нужно очень постараться, чтобы приручить эту бестию. А так, да, с метлой прошлого поколения легче работать.       Люциус внимательно вслушивался в обсуждение и наконец «дозрел»: — Где же Вы умудрялись летать, Гарри? Ведь не у магглов же? Даже Вам не позволили бы нарушать Статут Секретности.       Как ни прискорбно признать, но я не готов был сию секунду ответить на этот вопрос. Я же даже в самых смелых своих планах не мог предположить, что героя магического мира доверят Малфоям. Так что любопытство Люциуса я пока удовлетворить не мог.       Не придумал ещё, что наврать.       Поэтому я не совсем вежливо его перебил: — Кстати, мистер Малфой, а многоуважаемый директор Хогвартса, выдал Вам ключик от моего сейфа? — Ключ не у Вас?!       Возмущённо рыкнула Нарцисса. Драко пригнулся.       Вот! Сразу видно, кто в семье воспитанием ребёнка занимается! — Но как же так?       Опешил Люциус. Он в ненаигранной растерянности переводил взгляд с меня на жену: — Что за неорганизованность? И почему Ваш ключ у директора Дамблдора?       Ну что ж, начнём.       И я «начал»: — Про неорганизованность могу с Вами только согласиться, а вот по поводу остального поясню, пожалуй. Дело в том, что родственники со стороны отца — не слишком дальние, но в очень удачно выбранное время уехавшие в Америку — изгнали меня из Рода Поттер. Поскольку я, мало того что был рождён вне магического брака, являюсь ещё и ребёнком от женщины, связь с которой не была одобрена Поттерами. Так что, по сути говоря, я к магической британской семье Поттеров никакого отношения не имею. Так… Бастард-однофамилец.       Люциус стоял с крайне глупым выражением лица: брови на середине лба, глаза почти круглые, рот приоткрыт.       Ну вот ещё бы ниточку слюны из уголка рта пустил, и можно было бы менять фамилию… На ту, которая с буквы «Д» начинается. Лорд Д***. Неплохо звучит, кстати. — Эээ… я должен… должен переварить эту новость. — Угууу…       Неаристократично протянула его супруга. И добавила, натужно пошутив: — Эту новость не только «переварить», её ещё и усвоить не помешало бы.       Главе семьи на самом деле подумать было над чем: одно дело — Гарри Поттер, наследник старого чистокровного рода, мальчик с обновлённой кровью. И совсем другое — бастард, отрезанный от рода. Во втором случае получается, что фигура МКВ — это просто готовый лидер либеральной фракции борцов за права магглорождённых, настроенный против аристократии.       Нарцисса взяла себя в руки быстрее мужа, наверное потому, что ей не пришлось судорожно просчитывать в мозгу множество вариантов возможного изменения расстановки политических сил в стране, в свете открывшейся информации. Она осторожно уточнила: — Но тогда о каком ключе здесь может идти речь, Гарри?       Ха! Да вот хотя бы о… — Например о том, миссис Малфой, который открывает сейф с пожертвованиями для победителя Тёмного Лорда.       Люциус обрадовался: — А ведь действительно, дорогая! Я совершенно точно знаю, что существует фонд Мальчика, Который Выжил! Я и сам туда…       И так же быстро огорчился: — Перевёл… Ох, я дурак! Немедленно отзову пожертвование! Немедленно! Прошу, Гарри, не воспринимайте на свой счёт, но я уверен, что этих денег Вы не увидите. А спонсировать этого… этого!.. — Абсолютно бесчестного и корыстолюбивого старого махинатора.       Припечатала Нарцисса. — Да, дорогая!       Присоединился Люциус и подлизнул: — Ты как всегда смогла точно подобрать слова. — А главное — корректно, милый.       Согласилась она с похвалой. — Да, дорогая. Так вот, я не собираюсь ни кната давать старпёру на его задумки! Идёмте в банк!       

***

      Мы, ведомые через праздную толпу разгневанным лордом Малфоем, бодро продвигались в строну здания банка Гринготт’с. Хуже всех приходилось Драко. Тот ничего толком не понял, только видел, что отец жутко зол. Так что мальчишка и переживал, и боялся. А мудрая Нарцисса продолжила вытягивать из меня информацию:       Ну правильно. Мало ли что я ещё имею им сообщить. Тут и эта-то новость — бомба. — То есть, Гарри, денежного довольствия Вам не предоставили? — Миссис Малфой, будто бы Вы другого ожидали?       Притворился я евреем, ответив вопросом на вопрос. — Я об этом, честно говоря, совершенно не задумывалась. Я даже и предположить не могла чего-то подобного.       Призналась она и сделала совершенно справедливое замечание: — Как же тогда Дамблдор рассчитывал собрать Вас к учебному году? Или Ваши родственники получают на Вас пособие от него? — Конечно нет! Как доблестные и храбрые представители благороднейшего факультета «Гриффиндор» могли позволить себе задуматься о такой мелочи, как содержание ребёнка на протяжении десяти лет? Им некогда. Они озабочены судьбами мира. — Но как тогда? Я не понимаю. — А тут и понимать нечего, миссис Малфой, он просто не успел отреагировать на мою вчерашнюю выходку. Наверняка, МакГонагалл… — Профессор МакГонагалл, Гарри.       Мягко укорила меня Нарцисса.       Я не хотел расстраивать эту страшную милую женщину и не стал упорствовать, хотя ни малейшего уважения к МакКошке проявлять не хотелось: — Наверняка у профессора МакГоннагал вчера был с собой ключ от сейфа, которым мне дали бы однократно воспользоваться, ну или, ещё проще, Дамбл… директор Дамблдор выдал бы мне через свою заместительницу кошелёчек с пособием для магглорождённых сирот. Как Тому Риддлу в своё время. Просто он не успел подготовиться к Вашему сегодняшнему ко мне визиту, я уверен.       Про то, кто такой Том Риддл, никто уточнять не стал, из чего можно было сделать вывод…       Какой угодно. Начиная тем вариантом, что они просто не обратили внимания на явно маггловское имя, и заканчивая: «да этого Тома Риддла у нас каждая собака знает», а потому нет нужды уточнять, кто это.       Люциус взъярился ещё сильнее: — То есть я дважды дал бы Дамблдору денег! В этот раз как член Совета Попечителей Хогвартса — на содержание им же обобранного сироты?! Зае…мечательно!       И он ещё прибавил шагу, но потом постепенно замедлился до нормальной скорости передвижения, усиленно о чём-то размышляя, что понятно было по совершенно отсутствующему виду и взгляду, обращённому как бы внутрь себя. Лорд Малфой размышлял, вспоминал и анализировал. И пришёл к выводам: — А ведь Вы правы, Гарри. Он на самом деле просто не успел! Я вчера вечером был в Министерстве и общался с новым Министром магии Корнелиусом Фаджем, и тот пожаловался в процессе беседы, что хотел послать к Вам представителя от Министерства магии, для торжественного вручения Вам пригласительного письма из школы. Но в Отделе образования Фаджу заявили, что Дамблдор потребовал Ваше письмо передать его заместительнице, для вручения будущему первокурснику в обычном порядке. Корнелиус был так расстроен, что не удалось засвидетельствовать факт своего к Вам особого расположения. И я предложил ему проверить, всё ли Вас, Гарри, устроило в визите представителя школы. Корнелиус мою идею воспринял крайне положительно, тем более я как член Совета Попечителей Хогвартса — лицо официальное и имеющее отношение и к Министерству, и к школе. А уже я, по собственной инициативе, счёл возможным присутствие при нашей с Вами встрече моих супруги и сына.       Ага! Значит, целый министр и член попечительского совета в курсе, что нужно удостоверение личности предъявлять, когда впервые к человеку с официальным визитом припираешься незваным, а замдиректора единственной на всю страну школы — нет. Или она и правда дома документ забыла? Но неужели Дамблдор так запросто отступился от своего героя? Позволил скользкому аристократу с подмоченной репутацией, очаровательной женой и сыном-первокурсником втереться в доверие ко мне? Что-то тут не сходится. Дамблдор не дурак. Значит, он может быть просто не в курсе Люциевой эскапады.       Начать выяснять подробности я решил с самого простого: — Мистер Малфой, а скажите, пожалуйста, такой бланк, как Вы мне показали первым делом, это… Общепринятая практика? Или специально для Вас только? — У всех, кто имеет должность, есть подобный документ. У магов немного документов, но у служащих Министерства, Хогвартса, госпиталя Мунго и тех, кто занимается коммерцией или трудовой деятельностью любого рода, обязательно есть полное удостоверение личности.       Угу… Значит МакКошка свой действительно забыла. Ну или просто не сочла нужным предъявить глупым магглам. Минус Дамблдору, плюсик Малфою.       Но этот вопрос у меня не был единственным: — Мистер Малфой, а почему Вы были так уверены, что на Косую аллею я вчера так и не попал?       Люциус остановился, медленно обернулся, обжёг меня пристальным взглядом прищуренных глаз: — Гарри. Вы не по-детски умны и наблюдательны. Вас сложно запутать или оставить в неведении. Это хорошо. Это даёт надежду на то, что Вы не повторите бесславную судьбу Ваших родителей. — Почему же бесславную? Они — родители национального героя!       Ухмыльнулся я, заставив Люциуса поморщиться и уточнить: — Они — даже если не переходить на их личностные качества — мертвы уже скоро десять лет как. — И не поспоришь. Но безотносительно моих родителей и их недостатков вопрос остаётся прежним: откуда Вы узнали, что я вчера тут не был?       Он пожал плечами и признался: — Тут нет никакой тайны, Гарри. Министр вызвал к себе смену авроров, которые вчера в первой половине дня дежурили в «Дырявом Котле» и патрулировали Косую аллею. А те доложили, что ни малейшего ажиотажа ни на самой улочке, ни в заведениях не наблюдалось, и Гарри Поттера никто не видел. А вот слухи о том, что завтра — то есть уже сегодня — Гарри Поттер на аллее появится обязательно, после обеда начали усиленно циркулировать среди… Скажу так, не самых высоких слоёв общества. И мы с Корнелиусом решили поспешить.       Ну да, ну да… «Мы с Корнелиусом», «я и мой друг министр». Мелочи какие, подумаешь!.. Хотя что я тут в сарказме упражняюсь? Маги такие же люди, для них точно так же хорошие знакомства и связи решают большую часть проблем. — Понятно. Спасибо за разъяснения.       Поблагодарил я за сведения, а Люциус сделал мне комплимент напоследок: — Не за что. Я рад, что Вы не просто глупенький мальчишка, Гарри.       Ох, лорд, Вы даже представить себе не в силах, насколько я «не просто мальчишка»! Годиков-то уже суммарно о-го-го сколько накапало! Хоть, конечно, я их уже по третьему разу только в детстве да юности проживаю, но тем не менее. Опыт-то копится. Ума, смею надеяться, прибавляется. Жаль только, что не во взрослых отношениях, а в разгадывании интриг, но и то хлеб, как говорится. А Дамблдор таки опоздал. Интересно, с кем бы я сегодня сюда попал, согласно директорскому замыслу? — Значит, Дамб… директор Дамблдор просто не успел. Ничего не успел вообще и финансами меня так или иначе снабдить в частности. — Выходит, что так.       Подвели мы с Люциусом итоги. — Мамочка, а ты мне дома объяснишь, о чём это папа сейчас с Гарри разговаривали?       Послышался тихий-тихий шёпот Драко.       Бедный пацан. Я б уже от скуки умер и изнылся весь, в его-то годы. А этот ничего, стоит, уши развесил и слушает. Не понимает нифига, но ничего страшного! Есть же мама, урождённая интриганка Бонасье… Ой! Блэк! Конечно, Блэк! Попутал книжку малёха. — Конечно, сыночек.       Угу. Кто бы сомневался.       

***

      Мы опять пошли — на этот раз спокойным шагом — в сторону белеющей громады банка.       Теперь уже Нарцисса продолжила вежливый допрос: — А позвольте тогда спросить, Гарри, на что Вы живёте? Вы на полном иждивении родственников-магглов? — В маггловском мире я ничего не получаю от государства, так как нахожусь не в приёмной семье, а проживаю у кровных близких родственников, а доходы дяди достаточны для содержания двоих детей. Но вот на сборы в магическую школу они явно не рассчитаны, боюсь.       Нарцисса легонько прикоснулась к моему плечу: — Не волнуйтесь, Гарри, Люциус сейчас затребует возврат пожертвования от фонда, и завтра же подаст прошение в Визенгамот о возбуждении расследования по факту финансовых махинаций. Но это завтра. А сейчас он переведёт на Ваш новый счёт сумму, равную той, что ранее жертвовал в Ваш фонд. Правда же, Люциус?       Последняя фраза вопросом явно не была, невзирая на интонацию. Люциус размашисто, как строптивый конь, махнул гривой головой, выражая согласие, и поспешил подтвердить: — Да, дорогая. Вы не волнуйтесь, Гарри. В школу мы Вас соберём.       Пришлось мне остановить благородные порывы магической аристократии: — Я Вам, конечно, весьма и весьма благодарен, мистер Малфой, и Вам, миссис Малфой, но денег у меня более чем достаточно.       Люциус затормозил и внимательно посмотрел на меня: — Позвольте поинтересоваться, откуда же?       Ага. Так вот я всё и выложил.       Я скромно улыбнулся и своим ответом только запутал Люциуса ещё сильнее: — Оттуда же, откуда и возможность научиться летать на метле, узнать про квиддич и не полюбить его, но полюбить полёты. Так получилось. — Крайне выгодно для Вас, я бы сказал, получилось.       С сомнением и любопытством в голосе протянул Люциус.       Пришлось соглашаться: — Вы даже не представляете насколько, мистер Малфой! Ведь очевидно, что директором Дамблдором планировалось не только держать меня вне магического мира, но и лишить малейшей о нём информации. Но в шесть лет я, в результате одного происшествия, обзавёлся… Так скажем, учителем. Ну и погрузился в магический мир с головой. — Но никто об этом не знает.       Догадался лорд-блондинка.       Я кивнул и улыбнулся: — Ага. Кроме моих родственников, у которых я проживал, никто. Теперь знаете Вы и Ваша семья. А! И ещё гоблины. — Но… — Нет-нет! Можно не волноваться, что кто-то ещё — старец с длинной бородой, например — будет введён в курс дела. На гоблинах клятва неразглашения.       Люциус довольно хмыкнул: — «Слизерин» по Вам плачет. — Поэтому я хочу на «Пуффендуй»!       Широко улыбнулся я и, заметив непонимание в глазах Драко, пояснил: — Их никто не принимает всерьёз и не считает опасными. Самое то для спокойной размеренной жизни. А ещё — кухня рядом! По мне же видно, что я недоросток.       Покритиковал я собственные внешние кондиции, недобрым словом вспоминая про себя собственные кривенькие рученьки.       Люциус нахмурился и смутился одновременно: — Но разве Вас не содержат должным образом? Мне показалось, у Вас отличные отношения с опекунами. Разве нет?       Тут я озвучил заранее выдуманное оправдание: — Как бы директору ни хотелось иного, но меня любят и кормят досыта. Просто, видимо, я такой уродился. Ну или всё это последствия «выживания». После «Авады» же ещё никто не выживал, я пока единственный, мало ли какие побочные эффекты могут быть? Никто ж не знает. — Зато Вы удивительно много знаете. Как о себе, так и о магическом мире. Стоит сказать спасибо Вашему учителю.       Закинул Люциус удочку, явно в надежде услышать имя моего благодетеля.       Обломись! — Я передам ему Ваши слова, мистер Малфой. Ему будет приятно.       По-акульи улыбнулся я.       И мы вошли в банк.       

***

      Драко явно просто рассчитывал прокатиться на тележках лишний раз, и плевать пацану было на все иное. И на странные жесты гоблинов в том числе. А вот чета Малфой с удивлением наблюдала, как все работники банка, стоило им посмотреть в нашу сторону, начали незаметно — ну как получалось — креститься и плевать через левое плечо. — Однако.       Обалдело протянул Люциус и тут же принялся оправдываться: — Я не понимаю, дорогая… Раньше такого не было. Наверняка опять какая-нибудь падла… эээ… подлая душа, в смысле, наплела про меня гадостей! Но чтоб гоблины поверили сплетням… — Люциус, милый, а что это значит?       Вроде как нежным голосочком, но с мстительным огоньком на дне красивых глаз спросила Нарцисса.       Люциус замялся, подбирая слова: — Я… я потом тебе объясню. Дома. Мне самому Долохов нечто подобное показывал… ТОГДА. Ну… Давно. Ты поняла? — Поняла.       Протянула она, а я чуть в голос не заржал от этой сцены.       Не думал, что так получится.       От немедленных объяснений меня спас спешащий нам навстречу Ормок: — Мистер Поттер!       Приветственно развёл тот ручки, очевидно забавляясь над вытягивающимися всё больше лицами Малфоев: — Как хорошо, что Вы пришли! Ваш учитель совсем недавно заходил, но опять возникла пара нюансов, связанных с работой новой системы, нам стыдно и неловко беспокоить его, но поскольку Вы в курсе всех технических тонкостей, не окажете ли нам услугу? — Простите, мистер и миссис Малфой, Драко, это не займёт много времени. — Конечно-конечно, идите.       Мило улыбнулась Нарцисса, а Люциус опять только гривой головой тряхнул, отгоняя непонимание.       И мы с Ормоком свалили.       

***

— Я тебя вчера ждал.       Прошептал он, как только мы чуть отошли в сторону. — Ну если бы кое-кто был повежливее с мальчиком Гарри, то так бы и получилось, но шотландская дева проявила неуместное высокомерие, поэтому я с ней не пошёл.       Шутливо отчитался я, приветственно пожимая когтистую ручку своего поверенного.       Ормок удивлённо хмыкнул: — Хочешь сказать, что этот павлин это самое «высокомерие» не проявил? — Прикинь? Сам обалдел!       Гоблин в неверии покачал головой, и я придурившись спросил: — Думаешь, я с ними пошёл бы, если бы он себя как говнюк повёл? Не-а! Но как выяснилось, его не просто так даже Тёмный Лорд называл «скользким». Я его сегодня прям зауважал. — Кого? Лорда?       Прикинулся непонятливым Ормок, явственно сдерживая ухмылку. — Да ну тебя!       Мы похихикали мерзенько, прекрасно понимая шуточки друг друга. — Ну… Тебе виднее, конечно.       Протянул Ормок, а я с довольной рожей подтвердил: — Конечно.       Проблема в системе и правда была, но возникла только из-за того, что один работник допустил ошибку при вводе данных. В итоге мы быстро со всем разобрались и, посмеиваясь при каждом воспоминании об озадаченных лицах моих сопровождающих, пошли обратно в операционный зал. — Ладно, мне пора, Ормок. Увидимся завтра.       Попрощался я с приятелем. — До завтра, Гарри.

***

      Я вышел в зал и, найдя белобрысую макушку у одной из стоек, поспешил туда.       Очевидно, Люциус реализовал свою угрозу по отзыву пожертвования и сейчас пытался поторопить банковского работника, который чисто из вредности тормозил процесс проверки документов лорда-блондинки.       Ну могу и помочь. Почему нет? — Дядя Люциус!       Возопил я на весь зал своим звонким детским голосочком, и гоблин, что минуту назад надменно огрызался, вздрогнул и тут же проставил оттиски печати на чеках.       Брови Малфоя-старшего взметнулись было вверх, но он, прожжённый плут, мгновенно просчитав все плюсы бытия «дядей Люциусом» — Ну да, ну да. О чём я и говорил: «связи наше всё», «скользкий друг»… — уже разворачивался ко мне с широкой улыбкой на роже: — Ну наконец-то, Гарри! Мы тебя уже заждались!       Драко опять только непонимающе вертел головой, глядя то на меня, то на своего отца. Очевидно, пацан не возмущался только потому, что надеялся, что и это тоже мать потом ему объяснит. Нарцисса же прятала улыбку, прикрываясь затянутой в перчатку рукой. Я тоже довольно лыбился.       Обожаю иметь дело с умными людьми.       Гоблин торопливо протянул документы столь, как оказалось, важному клиенту и попенял: — Что же Вы не сказали, лорд Малфой, что торопитесь? Прошу. Всего доброго. — Благодарю.       С достоинством поблагодарил того Сиятельный лорд, и Мы пошли на выход. Естественно, Люциус не утерпел и поинтересовался: — Гарри, а Вы случайно не в курсе, почему гоблины так себя вели? — В курсе. И неслучайно. Работники банка сотрудничают с моим учителем весьма плотно и, в некоторой степени, даже от него зависят. Поэтому и мне — зная, чей я ученик — ни в чём отказать не могут. А так как я, если мне что-то хочется заполучить или узнать, умею быть довольно приставучим, то нервы им мотаю знатно. Они, бедные, страдают, но пожаловаться-то на меня не могут. Поэтому всё, что им остаётся, — терпеть и креститься. Да надеяться, что я не сунусь к ним лишний раз со своими расспросами, исследованиями и просьбами.       И глазом не моргнув, вывалил я кучу полуправды и не совсем уж откровенной лжи.       А что? Учился у лучших! Вон, сеньор-Дамблдор подобное сколько лет уже практикует? И ничего. «Пипл хавает», как говорят деятели попсы.       Драко, верно по-своему поняв моё объяснение, воскликнул: — Ты запугал гоблинов?!       Пацан — молодец! Читает между строк.       Я, якобы смутившись, протянул: — Нууу… Можно и так сказать, наверное.       И не смог сдержаться и не похвастаться: — Но зато я излечил маленький народец от страха перед произнесением псевдонима Тёмного Лорда. Они теперь совершенно не боятся странного слова «волдеморт».       Люциус — Тоже молодец! Это у них семейное, видимо. — даже не вздрогнул и тут же сообразил: — Погодите, но я слышал, как несколько гоблинов говорили о Том, Кого Нельзя Называть? — А так они теперь называют не Тёмного Лорда.       Уклончиво ответил я и поспешил перевести тему. Сделав вид, что всем сердцем стремлюсь в лавку Олливандера, я воскликнул: — О! А вот и магазин волшебных палочек, давайте поторопимся!       Не знаю, заподозрил ли Люциус что-нибудь или просто списал на странности гоблинской расы, но на эту тему вопросов больше не возникло.

***

      В лавке волшебных палочек нас встретил лохматый пропитой мужичок пенсионных лет, производящий впечатление безумного учёного-вивисектора. Этакий совершенно ебанувшийся в патриархальном быту прошлого Док Браун из «Назад в будущее», только вместо «ДеЛориана» у этого была бы метла между ног.       Такая же разлохматившаяся, как его причёска.       Драко и родитель оного предпочли забыть все свои вопросы — вернее, подозреваю, отложить до вечера, до обсуждения в семейном кругу — и погрузились в подбор волшебной палочки. Точнее, в подбор волшебной палочки герою магического мира. Потому что свой канонный боярышник с волосом единорога Драко Малфой получил за три минуты, две из которых хозяин лавки провёл стоя в прострации. И нет, это Олливандер не Гарри Поттера узнал и впал в фанатский транс. Он просто думал — ну, наверное, это он так думает — что предложить такому непростому клиенту. А так-то — просто стоял и переводил взгляд с палочки в кобуре на поясе платья Нарциссы на трость Люциуса. Потом удалился. Потом вернулся, таща из подсобки кучу коробочек-пеналов, и вывалил те на прилавок.       Ну Драко и хватанул свалившуюся с прилавка на пол коробочку, и… и всё.       Свершилось! Вот что значит — судьба.       Коробочка в мальчишечьих руках завибрировала; тот с перепугу снова ту уронил; палочка выкатилась на пол и выпустила сноп зелёного с серебром фейерверка.       И готово! Запечатлелись… Ой, снова я книжки перепутал! — На «Слизерин» попадёшь! Поздравляю, всё, как ты хотел.       Хлопнул я по плечу счастливого Драко. — С чего Вы взяли?..       Ревниво возмутился лохматый хозяин лавки — Интересно, они с «Гермионой Грейнджер, кстати» не родственники? — но тут же задумался: — Хотя…       И снова проскользил взором мутных глаз по родителям-слизеринцам своего столь быстро отоварившегося юного клиента: — …вполне может быть.       А я это ещё в первой жизни заметил(а), когда читал(а) у Роулинг. У Гарри Поттера — ну а потом и у меня, соответственно — искры из палочки вылетели красные с золотом, и — естественно! — он/я попал куда надо было Дамблдору.       Порадовавшись за ребёнка, я решил тоже долго с выбором не возиться, а сэкономить время и нервы своим сопровождающим. Для чего собрался повторить опыт Драко, то есть цапнуть первую попавшуюся. Сказано — сделано. Цапнул. Вот просто взял из уже принесённой хозяином лавки кучи ничем не примечательный пенал, открыл и сжал в пальцах — левой руки притом — рукоять какой-то абсолютно средней по всем параметрам палочки. Среднесерого цвета — ни тёмной, ни светлой. Средней длины — ни длинной, ни короткой. Средней толщины — ни толстой…       Ну в общем, понятно. Банальная банальность. Среднестатистическая серость. Самое то, чтобы не выделяться.       Только я хотел пропустить через руку средней же силы магический импульс, чтобы продавить, если таковое возникнет, сопротивление магического концентратора, как вдруг… Произошло нечто для меня — Да что там «для меня»! Для всех! — неожиданное. Для меня лично неожиданностью стало понимание, что никакого сопротивления от палочки я не ощущаю.       Наоборот!       Мне показалось, что не деревяшка лежит у меня в ладони, а скорее…       Звериная лапа?.. Тёплая, покрытая гладкой короткой шерстью.       Ну и конечно же никто не ожидал, что в помещении лавки тут же станет заметно прохладнее. Не ожидали, но оно таки стало. Ощутимо пахнУло ночным осенним лесом после дождя: влажной прелой листвой, свежей хвоей, ещё чем-то… Как будто бы звериным мускусом. А где-то вдалеке раздался волчий вой.       Как говорил наш с мамой сосед по лестничной площадке — из первой запомненной мною жизни — старичок-ветеран Второй мировой: «Аллес махeн песец цузамен». Смысл в высказывание дедок вкладывал…       Ну для понимания смысла, я думаю, достаточно всего одного слова из этой псевдонемецкой фразочки, а именно — третьего по счёту.       Жизнь в одной отдельно взятой лавке Косой аллеи замерла. Драко смотрел на меня с восторгом, Люциус и Нарцисса — с подозрением, а Олливандер — в ужасе. — Кхм!       Попытался я оживить окружающих. — Необычно…       Протянул встряхнувшийся лорд-блондинка, а его супружница насторожённо кивнула и постаралась незаметно сдвинуться так, чтобы оказаться между мной и своим сыном.       Какая самоотверженная женщина. Ну надо же! Вы только поглядите.       Люциус же явно не увидел ничего опасного в поведении палочки, как не увидел и ничего странного в поведении своей жены. Зато он сразу перешёл к делу: — Из чего же изготовлена эта палочка, коли она произвела такой необычный эффект при первом контакте со своим избранником?       Бляааа… Ну прям как будто женят меня на палке этой! Вот психи!       Похихикал я про себя, услышав в свой адрес от серьёзного вроде бы человека — Целого лорда! «Пожирателя смерти», между прочим! — это «избранник».       Ну что, Гарольд, каково оно, ощущать себя избранником деревяшки? — Осина и шерсть оборотня.       Заторможенно ответил Олливандер, глядя на меня уже с меньшим страхом, но ещё очень и очень задумчиво. — Семь галлеонов?       Деловито уточнил Люциус, на что хозяин лавки лишь кивнул.       И я уже полез было в кошелёк, но тут то ли какая-то специальная оса здравомыслия Олливандера в зад ужалила, то ли у него сами по себе мозги на место встали, но он отмер, поскрёб в затылке и спросил: — А не рано ли, лорд Малфой, Вы приобретаете Вашему… Вашему… ммм… воспитаннику палочку? Ребёнку явно нет одиннадцати.       На это ему ответил возмущённый Драко:       И как ответил! — Это же Гарри Поттер! Ему есть одиннадцать! Просто он… Просто… Это просто последствия, вот!       Эх, Драко… Молчание — золото. Не веришь мне, спроси у папки, он тебе с радостью подтвердит эту народную мудрость.       В общем, если бы не чей-то длинный язык — но не будем тыкать пальцем в маленького и глупенького ещё Драко — то ушли бы мы из лавки гораздо раньше. А так…       Олливандер неожиданно резво для своего возраста и общего заторможенно-одурелого состояния метнулся из-за прилавка и буквально выдернул у меня из рук столь замечательно подошедшую палочку. — Это палочка не продаётся!       Заявил он, пряча ту обратно в пенал и суя себе за пазуху. — Извольте объясниться.       Процедил Люциус, в доли секунды входя в образ заносчивого аристократа. — Прошу прощения, лорд Малфой! И леди. И… и все остальные. Да. Но эта палочка не продаётся. Она… она случайно в эту кучу попала, у неё уже есть хозяин, и он просто принёс свою палочку подреставрировать. Да. Просто я только что об этом вспомнил. Да.       И он — по всей видимости, для пущей убедительности — несколько раз на удивление энергично кивнул головой.       Ну «есть», и есть. Ну «хозяин», так хозяин. Ну и ладно. Не очень-то и хотелось. Обходился без палки все эти годы и дальше обойдусь. Хотя, Гаррик, пиздишь ты конечно.       На самом деле я и не планировал покупать себе палочку. За пять лет ежедневного пользования магией в самых разных ситуациях, я научился с успехом как использовать магию беспалочково, так и дозированно проводить свою силу через нужный инструмент любого размера и материала: будь то стальное сверло ювелирной дрели, деревянный тренировочный меч или спрессованный из всякой магической белиберды мелок для нанесения рун. Так что палочка мне была нужна исключительно для маскировки. И подошла бы на эту роль абсолютно любая. Если бы я попал сюда, как и планировалось, с Хагридом, я вообще не стал бы ничего покупать. Хагрида отправил бы бухать после «американских горок» на банковских тележках, а сам трансфигурировал бы себе «инструмент» из подножного мусора. Но Малфоев было не отвлечь, а потому в лавку я пошёл.       И вот к чему это привело. Имеем в послужном списке палочку с начинкой из волчатины… Эээ… в смысле — из шерсти оборотня. Явно о чём-то догадывающуюся леди Малфой и ошарашенного изготовителя концентраторов. А в перспективе корячатся: уведомление Дамблдора о некондиционном Избранном и пара часов потраченного на хуйню зря времени. Ну уж нет! — Ладно. Раз хозяин есть, то я выберу другую палочку.       Совершенно спокойно сказал я.       Олливандер весьма приободрился и шагнул за прилавок, очевидно — по крайней мере, для меня — собираясь затеять весь тот канонный спектакль, с доведением Избранного до отчаяния и впариванием тому нужной, согласно плану Дамблдора, палочки.       Люциус просто приподнял слегка бровь и тут же опустил, словно бы пожал плечами, сказав: «Дело твоё».       Явно переживавший за меня Драко шагнул поближе, видимо, в знак поддержки, а Нарцисса, наоборот немного расслабившаяся, встала рядом с мужем.       Думаете, вас ожидает интересное зрелище? Ничуть не бывало!       Взяв первую же переданную мне Олливандером палочку, я скроил дурацки-восторженную рожу и осчастливил всех снопом золотых искр. Смачный такой фейерверк устроил, чтоб уж точно ни у кого сомнений не осталось, что я, мать его, — избранник, бля! Избранник именно этой палочки. Из чего бы она там ни была.       Хоть из ебеневуда с сушёной прямой кишкой флоббер-червя. У того как раз одна кишка и есть, и вся — идеально прямая. Во рту начинается и напрямик в жопу идёт. Это создание, считай, из одной кишки и состоит: в один конец кишки жрёт, из другого понятно что делает. Ладно, не отвлекаемся. — А эта из чего?       Радостно воскликнул Драко, ловя ладошкой оседающие тёплые искры. — Дуб и сердечная жила дракона.       Промямлил ещё более — хотя лично мне казалось, что подобное просто невозможно, — одурело выглядящий Олливандер.       Четыре пары глаз выжидательно смотрели на хозяина лавки, а он стоял, прижав к груди пенал из-под «моей» палочки и бегал взглядом по стенам, полу, прилавку… По чему угодно, лишь бы не смотреть нам прямо в лица. — Иии?..       Выжидательно протянул Люциус и пояснил суть своего вопроса: — Сколько?       Но Олливандер молчал. В голове у него, судя по смене выражений лица, шла напряжённая мыслительная деятельность. И под влиянием проносившихся в мозгу идей это самое выражение лица менялось, следуя от отчаяния к надежде и снова к отчаянию. — Или эта палочка тоже не продаётся?       Решил я плеснуть бензинчику в костёр общего безумия ситуации.       Олливандер раскрыл было рот, но тут же закрыл, очевидно понимая, что второй раз такое объяснение не прокатит.       Чтобы не доводить мужика до слёз — которые, судя по блеску его глаз и углубившимся морщинам на лице, были уже не за горами — я молча отсчитал семь галлеонов, выложил в рядок на прилавке и первым шагнул к дверям, тихо сказав: — До свидания, мистер Олливандер. И спасибо за палочку.       Переступив порог, я дождался озадаченных Малфоев. — Северус будет в шоке!       Злорадно шепнул себе под нос лорд-блондинка, да так тихо, что мне не пришлось даже делать вид, будто не расслышал. Почему зельевар будет в шоке, понятно было и без объяснений.       Точно будет. Поводов тьма, и один другого круче.

***

             Постепенно странное происшествие забылось, и некая остаточная напряжённость нас покинула. Хотя я был уверен, что мои сопровождающие обсудят всё как следует, а Люциус ещё и воспоминаньице сохранит на всякий случай.       Мы пошли дальше по магазинам и лавкам, но для начала пообедали в каком-то ресторане с достаточно сдержанно оформленными интерьерами. Еда была просто волшебной — хотя, возможно, это я так проголодался — но компания абсолютно точно была крайне приятной. Драко, кстати, получив свой инструмент, заметно расслабился.       Переживал не подойти никакой палочке? Наверное.       В любом случае мальчик стал вести себя более свободно.       Логично, ведь при мне ему не надо держать маску наследника. Уже не надо. Мы ж почти лучшие друзья.       Это я так про себя пошутил, а под конец магического шоппинга мы с Драко действительно почти… Ну можно сказать, что и подружились. Его счастью не было предела. А я…       А я лучше бы с Люциусом подружился, ей-богу! Но увы, не в этом тельце. Позор мне! Единственный приятель — и тот в четыре раза младше меня!       Помимо покупки разных нужностей, мы заглянули и в лавку Джимми Кидделла. Там мы приобрели очень удобные кобуры для волшебных палочек: маленькие, но с расширением пространства и креплениями для ношения на предплечье. Заодно попросили и продиагностировать мою палочку, выяснив в результате, что внутри инструмента — сердечная жила именно венгерской хвостороги.       Ну точно — судьба!       Закупив всё необходимое, мы с Малфоями угостились напоследок мороженым в знаменитом «Кафе Флориана Фортескью», и они перенесли меня обратно.

***

      Там Нарцисса передала меня с рук на руки Петунии.       Как выяснилось, моя несчастная тётка пережила в наше отсутствие визит Хогвартского лесничего, а потому теперь нервно вздрагивала.       Тот пришёл ближе к полудню, когда она была дома совсем одна. Долго и громко стучал, потом так же долго и громко не верил тёткиным объяснениям, что я уже ушёл на Косую аллею. Хагрид даже попытался обыскать дом. Но тут уж Петуния не выдержала и обратила против полувеликана всю силу своего гнева, объяснив тому, что именно она думает о самом Хагриде и подобных тому представителях магического мира. Когда же в процессе её детальных объяснений тот услышал, с кем именно герой отправился за покупками, то взвыл, схватился за голову и с воплем: «Убивцам мальчонку проклятушщие магглы сбагрили!» исчез прямо из гостиной, куда ранее прорвался практически с боем.       Вот это, простите, проёб с моей стороны! А если бы это дитя лесов Петунию обидел? Ему и простого маха зонтиком хватило бы! Ей, в принципе, тоже.       Мне аж дурно стало. Так же, как и тёте. Пришлось нам обоим отпиваться «Умиротворяющим бальзамом».       

***