Неправильный Поттер. Пуффендуй

             

***

      По Ормоку было видно, как он «счастлив» продолжить работать со мной. Наливающееся дурной кровью лицо и дёргающееся веко — красноречивее просто некуда. Но в клане Гринготт’с, как в любой армии мира, приказы начальства не обсуждаются.       Ну что поделать, начальство всегда право. Даже если их решения — сплошное «лево».       Хотя, что бы Ормок обо мне ни думал изначально, всего одной недели нам хватило, чтобы по-настоящему сработаться. А спустя ещё неделю мы и вовсе перешли на неформальное общение. И я всегда снимал очки с личиной, чтобы выглядеть при нём как более-менее взрослый Гарольд Тодд, а не как малявка Гарри Поттер. Ормок очень заинтересовался моими очками и татуировками. И после проверки водопадом «Гибель Воров» мы решили пока потерпеть и не давать магической общественности возможность пользоваться чем-то столь сильным. А всё потому, что вода, которая должна смывать любую иллюзию, не смогла даже слегка нарушить работу моего артефакта. А ведь должна была!       Значит, вот она, моя тайная способность — делать простенько и без изысков, но на века, что называется. Иллюзия в очках не без недостатков, зато держится так, что о-го-го!       Совершенно незачем было предоставлять нечистым на руку магам такую возможность обманывать — да ещё так запросто — других магов. Ну и банковские охранные системы заодно. Так что подобные артефакты моего производства в широкую продажу не поступят никогда.       Также Ормок впечатлился моей работой над Чашей Пуффендуй. Да и действительно было чем. То ли я натренировался на Медальоне и Диадеме, то ли всё-таки у гоблинов несовместимая с человеческой магия, неизвестно. Но на Чаше сделанной человеческими руками я таки смог вписать крестраж в рунные цепочки артефакта так, что тот просто развеялся со временем сам собой. Свойства артефакта, заключавшиеся в усилении любых лекарственных зелий, к счастью, не изменились.       Я считаю, это свойство Чаши очень пригодится в школе, где полно безбашенных подростков. Вот выгоню Дамблдора на пенсию и подарю больничному крылу посудину лечебную.

***

      А пока, очистив Чашу от всякого говна поналипшего, я занимался приятными домашними хлопотами: выбирал землю; проходил гоблинскую диагностику в рунном круге, чтобы определить подходящий минерал для краеугольного Камня; читал литературу об основании Рода.       Для будущего Камня Рода, как выяснилось, добывали глыбу высотой примерно по пояс среднему человеку, а длиной и шириной около пяти-шести футов, откалывали от неё шесть одинаковых кусков, каждый размером примерно с грейпфрут, а основную каменюгу гранили так, чтобы по форме было максимально похоже на каменный стол, на алтарь. Ведь на Камне Рода издревле приносили в жертву Роду животных и иногда даже магических тварей. Иногда даже и разумных магических тварей. Иногда просто разумных…       А что? Иной раз такая тварь по жизни попадётся!       Вариантов было множество. Тут от направленности магии всё зависело. У меня пока направленность была положительная, и если я не займусь в ближайшее время охотой на людей всяких тварей, то она и не переменится сильно.       Самым подходящим для меня минералом оказался флюорит. Повезло, можно сказать. В Британии было месторождение этого странного легкоплавкого минерала, что отразилось на цене моего Камня — на что мне было плевать, потому что платили за всё гоблины — и на скорости доставки. На это мне уже не было плевать: чем скорее — тем лучше.       Флюорит — прозрачный минерал очень необычного окраса. В нём встречаются практически все возможные в мире минералов цвета. Основные магические свойства флюорита: усиливает сосредоточенность; улучшает аналитические способности; оказывает помощь в самореализации и раскрытии талантов; разрушает стереотипы и помогает трезво оценивать как себя, так и окружающих. А ещё этот камень — дополнительный щит от внешнего воздействия и попыток контроля сознания. Самое то для мальчика Гарри, которым собираются вертеть и манипулировать.       Установка краеугольного Камня всегда происходила по определённой схеме. Меньшие шесть устанавливали равноудалённо и от главного Камня, и друг от друга, чтобы всё было сбалансировано. Камни образовывали так называемого «треугольного монстра» — полиамонд.       Как по мне, так весьма говорящее название для того места, где планируется приносить жертвы.       Но с этого всё только начиналось! Ведь почему тогда — если так всё просто — новых Родов появлялось крайне мало? А потому, что магии на организацию защиты своих земель требовалось потратить очень много. Единовременно. Попадающая в полиамонд территория должна была быть накрыта несколькими куполами. Защитным. Чтоб к тебе не совались другие маги, а от тебя не высовывались, если можно так сказать, разводимые тобою животные, например. Отводящим внимание. Это от магглов и от зверья постороннего. И маскирующим. От маггловских радиорадаров и иной автоматики. И чем больше территория, которую хотелось захапать освоить, тем больше сил нужно было будущему счастливому хозяину. Потому как капсулировалась территория в эти магические оболочки в один приём. Ни прерваться, ни отложить было нельзя. Пришлось бы всё начинать сначала.       А без собственных земель Род существовать не может. Так что далеко не каждому желающему по силам было дать начало новому Роду. Хотя смельчаков и раньше находилось и сейчас регулярно находится достаточно, просто очень часто те надрываются в процессе.       А всё из-за человеческой жадности. Ага. Эти самые желающие пытаются отжать себе землицы побольше. Глупцы! И хорошо, если теряют только магию! А то ведь и мрут!       Так что в основном каждый новый Род брал своё начало от двух незаурядных магов. Вдвоём было вполне по силам одномоментно провести все нужные манипуляции. Я же — один-одинёшенек. А мне нужно было в самое ближайшее время установить купола и начинать напитывать Родовой Камень. Хорошо, что хотя бы это можно было делать постепенно.       Землю себе под владения Рода я выбрал на Северо-Шотландском нагорье — в Шотландии, понятное дело — так называемом Хайленде, родине шотландского виски. Там нашлась обширная территория, весьма труднодостижимая для магглов. Огороженная высокими скалами и богатая разнообразной растительностью огромная лесистая долина с рекой. Самое оно, чтобы в волчьей ипостаси наслаждаться жизнью. На эти земли ранее никто из магов не позарился исключительно по описанной мной выше причине.       Надорвались бы — сто процентов! — пытаясь объять необъятное.

***

      И вот однажды вечером я предупредил родственников, что мне нужно решить ряд проблем с родительским наследством. Обманул конечно, но не так уж и сильно.       Смерть же тоже моя прародительница. А наследством от неё вполне можно считать мой незаурядный магический потенциал, который мне сегодня весьма понадобится.       Установив шесть отколков на одинаковом расстоянии от большого камня, спрятав их на дне глубоких расселин промеж отвесных скал, я спустился к своему почти уже Родовому Камню, весь полёт размышляя о том, как же мне за один раз воздвигнуть купол и не умереть впоследствии от истощения.       Ну так и как мне лучше подступиться к проблеме? А что если…       Мне в голову пришла идея. Клепая свои артефактные «штучки», я заметил, что медитация позволяла мне быстро восстановить объём магического резерва после запитки особенно затратных изобретений. Во всяком случае, дома десять минут неуклюжего танца с моим тренировочным мечом помогали мне восполнить больше трети затраченной магии.       Что, если использовать как проводник своё тело?       Проблема заключалась только в том, что я не слышал ещё ни об одном случае, когда маг вообще смог бы использовать собственное тело в качестве проводника. Очень сложно проводить магию через себя и после передавать её в предмет, маг инстинктивно препятствует сам себе, потому что в нашем подсознании есть установка: не передавать, а накапливать.       Так и как же мне лучше осуществить задуманное?       Я сел на Камень, подпёр рукой подбородок и стал думать, как заставить своё тело стать проводником.       Что у нас хорошо проводит… Ну например, электричество? Металлы. Проводники. Железо?.. Нет, есть и лучше. И мне же не ток проводить. Мне нужно что-то более подвижное. Ртуть? Нет. Близко, но не то. Более текучее. Блин, буквально на языке вертится, но в последний момент ускользает. Такое что-то…       Бля! Я идиот!       Я звонко шлёпнул себя по лбу ладонью, в который раз удивляясь собственной периодической возникающей недалёкости, и усмехнулся:       Железо! Текучее! Жидкое!!! Но… Опасно. Ладно, всё равно мне пришлось бы использовать именно этот «проводник», пусть и не таким странным образом. Но получится ли, выстою ли? Ну… Не попробуешь, не узнаешь.       И я, решительно проведя кинжалом себе по голой ступне, попробовал встать на плоскую поверхность флюоритовой глыбы.       Первым хорошим знаком был отсутствие боли в ноге. Утвердившись на Камне пораненной стопой, я почувствовал только приятную прохладу и лёгкое покалывание. Тогда я повторил процедуру и с другой ногой. Вторым не менее хорошим знаком было минимальное истечение крови из ран.       Значит, от потери крови я не отключусь.       Удивляло, что ноги совершенно не скользили по гладкой и мокрой поверхности Камня, но удивляло в хорошем смысле. Это значило, что я мог несильно опасаться сверзиться случайно на землю и прервать тем самым ритуал.       Отлично! Тогда, как говорил дяденька Гагарин, — «Поехали!»       Я вытащил из своей безразмерной сумки самодельный деревянный меч с инкрустированными в рукоять пластинами агата. Камни использовались для лучшего баланса и фильтрации, ведь хочешь не хочешь, но впитывать исключительно положительно направленную силу был просто невозможно, она всегда шла рука об руку с негативной. А агат был способен фильтровать. Благодаря присутствию этого минерала тратилось меньше времени на усвоение полученной во время медитации энергии.       Я глубоко вздохнул, ухватил обеими руками рукоять меча, развернулся лицом на восток и прикрыл глаза. Постоял так минуту, собираясь и концентрируясь — очень не хотелось бы свалиться — и начал.

***

      Острие к земле. Глубокий вдох. Плечи расправлены. Поднимаю прямые руки. Острие меча «смотрит» на восток. На тонкой рубящей кромке как будто бы проскальзывает металлический блик.       Но ведь этого не может быть?.. Меч деревянный!       Сгибаю руки, поднося полотно меча к лицу, касаюсь лба точно посередине. Левая нога скользит на полшага назад, колени чуть согнуты.       Движения плавные, махи мечом осторожные. Острие меча описывает горизонтальные восьмёрки и дуги, словно оставляя за собой в воздухе размытый светящийся след.       Вращение над головой, поворот, взмах восьмёркой, перенос левой ноги вперёд, переброс меча в левую руку, разворот. Взмах. Разворот. Меч над головой. Переброс в правую руку. Удар снизу. Шаг. Выпад снизу. Разворот.       Замереть…       Медленные, аккуратные движения сменяются более быстрыми, энергичными. Я уже привык к размеру площадки. Я закрываю глаза и полностью отдаюсь медитативному танцу, чувствуя, как магия наполняет камень. Мои движения становятся быстрее, увереннее, сильнее. Догадка оказалась верной.       Ну что ж, надеюсь, смерть от истощения мне сегодня не грозит.       Купол ненаходимости медленно, но верно закрывает мои территории, вырастая из земли и поднимаясь над скалами высоко в небо. Тонкий прозрачный слой «Отвода глаз» смыкается над моей головой первым. За ним приходит время и для оставшихся двух слоёв. Это уже сложнее, потому как затратнее. Тут уж отток моих сил становится больше. Впрочем, выбора у меня нет, поэтому, стиснув зубы и в сердцах ругнувшись, я ускоряю свой танец, увеличивая поток магии, который пропускаю через себя.       Не знаю, как всё это выглядит со стороны, но по ощущениям я будто снова несусь по лесу, вместе с Уизли-шестым и Грейнджер, а за нами гонятся егеря и Сивый. Страха нет, только чёткая уверенность в том, что если остановлюсь — умру.       Нельзя дать слабину!       Сердце с силой гонит кровь по венам, в голове удивительно пусто, перед взором — пусть и закрытых сейчас глаз — цель. Стискиваю челюсти, не замечая, что из-за азарта и бурлящего в теле адреналина губы расползаются, обнажая зубы в весёлом оскале.       Ещё. Сильнее. Быстрее. Чётче взмах. Плавнее шаг. Всё в теле напрягается, будто струна натягивается.       Ещё! Я должен сделать так ещё!       Поворот. Слышу песнь меча, словно струна дрожит от слишком сильного натяжения, грозя вот-вот оборваться и полоснуть до крови пальцы музыканта.       Ещё немного!       Где-то на уровне базовых инстинктов, я уверен, что так и должно быть. Что струна должна порваться. Что только так я выполню поставленную задачу и добьюсь наилучшего результата. Душу переполняют счастье и удовлетворение от понимания, что ещё чуть-чуть и…

***

      …сильный удар в солнечное сплетение сбросил меня с Камня на землю. Больно приложившись копчиком, а потом спиной и затылком об твёрдую поверхность, я удивлённо осматривался расфокусированным взглядом. Поднял голову. Перед моим лицом стоял расставив лапы Сэр Север с очень злобной мордой. Я непонимающе моргнул. Слишком медленно адреналиновая эйфория сходила на нет. Но вот настал миг осознания, и глаза у меня испуганно расширились от понимания, что я чуть не натворил:       Я чуть не растворился в потоке магии. Чуть не стал духом-хранителем этого места. Идиот!       Я бросил быстрый взгляд на купол, что тонкой, чуть радужной пеленой скрывал и защищал теперь мои территории от любого внимания со стороны внешнего мира. И пусть я только что чуть не совершил страшную ошибку, за которую мог поплатиться кое-чем поважнее жизни, но цели своей я добился. Даже перевыполнил.       «Очнулся, дитя?»       У меня просто не было сил концентрироваться на мыслеречи, поэтому я спросил вслух у пустоты перед собой. Голос тоже, кстати, слушался слабо: — Это ты привела его?       «Постарайся так больше не делать».       Уход от прямого ответа тоже своего рода ответ.       Я уже давно понял: мой питомец не тема для обсуждений. Ни на один вопрос, касавшийся загадочного низла, Смерть так и не ответила. Так что я просто стал считать, что это такой же зверь из свиты Смерти, как небезызвестный Гримм. Только кот, а не пёс. Не видел я иного объяснения, почему мой низл имел подобные размеры и поумнее был, чем некоторые люди.       И если поначалу я переживал, что Северус будет искать своего низла, будет грустить и скучать — особенно если учесть, что у него исчезли сразу оба «питомца» — то, поразмыслив и повспоминав, осознал, что он ни разу даже не пересёкся в собственном доме с «собственным питомцем».       Ни разу!       Низл всегда уходил раньше, чем хозяин дома открывал дверь в «мою» комнату. А приходил тот всегда через окно, а не из дома, через дверь, как Северус.       Всегда.       С одной стороны, это могло вообще ничего не значить, но с другой… В общем, я убедил себя в том, что этот чёрный низл с некошачьими карими глазами — только мой и ничей больше. И я перестал бояться, что когда мы поедем в Хогвартс — а о том, чтобы Сэр Север не поехал со мной, и речи быть не могло — профессор Снейп узнает в питомце Гарри Поттера своего низла.       Так что я посмотрел в глаза своего волшебного зверя и искренне попросил прощения: — Прости, Сэр Север, я ошибся. Переоценил себя.       В прошлой жизни я не раз жалел, что не мог честно признаться Северусу в… Да в чём угодно. Я тогда ничего выходящего за рамки моей, как я считал, роли позволять себе вообще не считал возможным. Вёл себя как полный говнюк, то есть как Гарри из книжки, хотя, несмотря на всю дерьмовость своего характера, тот профессор Снейп заботился и помогал мне. Поэтому появившись снова в этом мире, я решил: что бы ни случилось, но больше я не позволю себе пренебрегать теми, кому я хоть немного дорог.       Низл пристально смотрел мне в глаза. И мне увиделось в его взгляде что-то до боли знакомое. Показалось, будто я вот-вот услышу: «Снова Вас подвела Ваша исключительная самоуверенность, мистер Поттер!»       И я сам от себя не ожидал, что отвечу вслух на фразу, которая не была озвучена: — Да, Вы правы, профессор, я снова переоценил себя. Простите.       Осознание сказанного пришло не сразу. А когда пришло, я откинулся на прохладную землю и стиснул зубы, хотя хотелось завыть от тоски в голос. Сэр Север так и стоял передо мной. И смотрел. И я смотрел в его карие глаза и сам не заметил, как поскуливание сквозь стиснутые зубы перешло в рыдания. Мне хотелось разодрать грудную клетку — такая тоска сжимала моё быстро колотящееся сердце! Такая тоска!..       Я рыдал и кулаками молотил по земле. Откат от закрепления связи с территорией Рода смёл все мои внутренние барьеры, вывернул наружу всё то, что я старался прятать даже от самого себя.       Потому что ещё слишком рано. Не пришёл ещё срок дать волю чувствам! И ещё долго не придёт.       Я рыдал и понимал, что, выплакавшись здесь и сейчас, запру всё обратно под замок.       Через какое-то время я ощутил на груди тяжесть, а потом слабая вибрация разнеслась по телу. И наконец стало слышно тихое мурчание. — Мне так плохо.       Просипел я, не убирая ладонь с глаз, и добавил еле слышно: — Так плохо, Северус.       Я стыдился. Не своей истерики со слезами, нет. А того, что предшествовало. Своей глупости, самоуверенности, того, что чуть не причинил боль любящим меня. И пусть был тому свидетелем только… — Зверь? — …тот, кто никому ничего не рассказал бы, но совесть мучила всё равно.

***

      Ближе к одиннадцати утра следующего дня, если верить механическим часам на моём запястье, я и низл долетели до дома Дарсли. Хотя бока и плечи у меня ещё долго будут болеть от когтей моего пушистого друга, но я боялся трансгрессировать с Сэром Севером. Пусть низл и оказался неизвестно как на моей территории, но это не значит, что он сможет без потерь перенести подобное путешествие с простым магом, а не с… с моей «матушкой».       Приведя себя в порядок — Конечно же! — перед тем, как заявиться в дом, мы зашли в прихожую и тут же нарвались взгляды: злой Петунии и напряжённый Вернона.       В основном нас с Дадли отчитывал Вернон. Вид он имел грозный и умел подобрать лаконичные выражения, так что упрёк усваивался быстро, и больше мы так не косячили.       Ключевое слово «так».       Но если я или кузен умудрялись вывести из себя тётку, то оставалось только покорно «посыпать голову пеплом», что называется. Тётка очень редко по-настоящему злилась. Но когда это всё же случалось, она умудрялась такими словами пройтись по самолюбию провинившегося, что какое-то время после думалось только о том, чтобы никогда больше не давать ей повода высказать такое в свой адрес. И дело было не в нашем юном возрасте, отнюдь. Даже Вернон в такие моменты старался хоть как-нибудь смягчить злость своей жены и послужить громоотводом.       Вот только сейчас, кажется, даже он меня не спасёт. Мне опять пиздец, товарищи! На этот раз — точно.       Петуния прошлась по всему, по чему только смогла. Высказала всё, что хотела высказать уже, видимо, какое-то время, и ещё после нашла что добавить.       Я про себя улыбался, чувствуя в этой долгой, сердитой отповеди страх за меня и заботу обо мне же. Так что в тайне даже наслаждался этим «концертом». Потом я вполне искренне просил прощения за свои глупость и опрометчивость. — Что мне твои извинения! Ты имеешь хоть малейшее представление о том, как я волновалась?! Мы же это уже проходили, но ты снова…       И вот, когда основная часть претензий была озвучена, и Петуния начала уже более тщательно подбирать слова, чтобы окончательно донести до меня свою мысль, я виновато улыбнулся и обнял её: — Тётя, я тебя люблю.       Шах и мат!       Постояв в онемении некоторое время, она всё же робко обняла меня в ответ. А я про себя подумал, что тётка очень похожа иногда на мою настоящую маму. Из первой жизни. По крайней мере, на тот смутный образ, что ещё остался в моей памяти.       На этом «разбор полётов» был окончен, и нас с низлом отпустили спать.

***

      Я не сразу это заметил, но когда мы на следующий день всей семьёй обедали за столом в кухне, Дадли вдруг внезапно спросил: — Слушай, Гарри, а твой кот… эээ… низл… Он, случаем, не уменьшился со вчерашнего дня?       Я нахмурился, не понимая, что кузен имеет в виду. Посмотрел на Сэра Севера, который рядом с Живоглотом, уплетавшим сырую рыбу, с удовольствием ел из своей миски овощное рагу с крольчатиной. И увидел… Как бы странно это ни было, но мой питомец казался меньше, чем был раньше.       Как такое возможно?       Мы с Петунией озадаченно переглянулись. Ни я, ни она понятия не имели о том, что такое вообще может происходить с волшебным животным.       После обеда я допросил Кричера, но тот тоже не знал, почему подобное могло бы случиться. Подумав, я конечно догадался сам. И это меня очень взволновало.       Получается, для помощи мне расходуется магия моего пушистого друга? Значит он может когда-нибудь совсем… совсем исчезнуть?!       Подумав, я понял, что это вполне логично. Смерть явно дала мне его в спутники не просто так. Посчитав, что с таким бестолковым подопечным — да-да, я искренне считал себя подопечным Сэра Севера — волшебному зверю не помешает дополнительная магическая мощь, я засел за работу.       Идея заключалась в создании ошейника-артефакта, который медленно выделял бы магическую энергию из накопителей в окружающее низла пространство, создавая вокруг тельца животного этакую магически насыщенную ауру. Чтобы Сэр Север мог пользоваться не своим внутренним запасом — который, как я понял, отнюдь не бесконечен и невосполним — а энергией, запасённой в накопителях. Я очень не хотел, чтобы мой друг однажды попросту исчез.       Обнимая низла перед сном, я шептал в пушистое ухо: — Мне так жаль. Прости меня! Снова я заставляю тех, кто мне дорог, волноваться и жертвовать чем-то.       Ответа я не получил, но чувствовал на себе его взгляд.       Спасибо, Смерть, за него. Я бы свихнулся, будь тут один.       «Спи, моё бестолковое дитя, ты устал».       

***

      Ну что ж… Самое сложное и магически затратное в создании Рода я уже сделал, дальше было гораздо легче. Теперь я ежедневно проводил в долине полдня, постепенно выращивая себе дом.       Да, именно «выращивая».       Медленно, но верно я вырастил себе двух-… Нет, почти четырёхэтажный дом, с огромным чердаком и таким же огромным подземным залом, с магическим Камнем моего Рода в центре. Сам дом был двухэтажным, но в нём было четыре этажа. На двух жилых уровнях располагались три спальни: две гостевые и одна — с расширением пространства и собственным камином — хозяйская. Два больших и светлых кабинета-мастерских. Объединенная кухня-столовая. Просторная гостиная со вторым камином. Два вместительных хранилища. Три раздельных санузла, из которых один с бассейном, наподобие ванны старост в Хогвартсе.       Ну да, да! Не отпускает меня никак мечта о сексе в бассейне! Да и просто об отдыхе там с любимым человеком. А что? Должна же быть мечта!       Балконы имелись при хозяйской спальне, на втором этаже, и при чердачном помещении, которое я планировал сделать библиотекой. Весь первый этаж опоясывала терраса, на которой я мечтал завтракать в погожие летние деньки. Короче, получился роскошный, светлый и уютный коттедж, с крутой двускатной крышей различных оттенков серого цвета. Можно было с уверенностью заявить, что мне было чем гордиться.       Ещё бы! Такую красоту вырастил.       Пусть и не обошлось без сложностей. Камин — это был один сплошной геморрой. А так же проблемы настигли меня при организации водоотведения из санузлов. Ну и с паровым отоплением тоже. Благо есть такие классные штуки, как артефакты, и я смог исправить все недочёты.       Потом я, естественно, занялся оформлением интерьеров. Особо не усердствовал, одному мне много не надо, а гостей я, в ближайшие лет несколько, точно не привёл бы. Так что всё было весьма минималистично. Кроме библиотеки и мастерских, но об этом позже.       В имеющуюся — конечно же! — в наличии прихожую я торжественно водрузил исчезательный шкаф, рассчитывая использовать тот для бесконтрольного шляния по Хогвартсу в целом и Выручай-комнате в частности. Но… Как говорится — поставил и забыл. Нет, не сразу, конечно же. Несколько раз я прогуливался до Выручай-комнаты, нагло разворовывая накопившиеся за тысячу лет «спрятанные» книги по всем отраслям магической науки. А вот потом…       Спустя годы я осознал, что шкаф так замылил мне глаза своим привычным уже видом, что я позабыл об истинном предназначении этого артефакта, чем сам себя весьма сильно наказал.       Идиот!

***

      Пока я выращивал-высиживал себе дом, нанятый мной Ормок плавно перерос в поверенного Рода. Мы сами не поняли, как это произошло, настолько незаметно притёрлись друг к другу, но оказалось, что работать вместе нам очень комфортно. Вне рабочих отношений мы с ним даже умудрились стать приятелями, устраивали себе «выходной» по понедельникам, до обеда. Пили какао с зефирками — Приучил, блин, на свою голову! — и вели неспешные беседы обо всём на свете, обращаясь друг к другу весьма по-панибратски.       Горжусь собой! Я подружился с гоблином.       Что касается наших с ним заработков, мы постепенно, месяц за месяцем, богатели. И из-за этого отношения наши стали почти семейными. И он, и я любили иметь в кармане деньги, а раз наше общение приносило настолько хороший доход нам обоим, то кто мы такие, чтобы воротить носы и от друг друга, и от прибыли? Я даже подарил приятелю пару оберегов на удачу, Ормок был в восторге и отвечал мне тем, что иногда доставал почитать древние фолианты по артефакторике. Конечно же, в обход правил.       Короче, работать с ним — да и не только работать — было для меня одно удовольствие.       Хотя нет. Не одно удовольствие. Еще и выгода была.       Услуги юриста, которым стал-таки отец Ормока Бошсот, мне пока не были особо нужны. Так… Регистрировал тот потихоньку патенты на изобретённые мною за эти годы артефакты и занимался оформлением всех необходимых документов, для организовываемого Ормоком массового их производства. С Бошсотом отношения у нас так же сложились хорошие, но в силу гигантской разницы в возрасте в разряд дружеских не перешли. Живут гоблины по несколько сотен лет, а Ормок — сам уже не мальчик — был у своего папы самым младшеньким сыночком.       

***

      Как-то Ормок рассказал мне, усмехаясь: — Знаешь, Гарри. Ты для персонала банка стал страшнее Тёмного Лорда. У нас теперь каждый без страха говорит «Волдеморт», но никогда «Гарри Поттер». — Это что же получается, это вы меня называете — Тот, Кого Нельзя Называть?       Я расхохотался, в красках представляя себе возможный разговор между двумя работниками банка. — Именно так. Но ты не просто «Тот, Кого…». «Того» уже и не упоминают, считай. А вот ты по количеству упоминаний за день практически равен Мерлину.       Я рассмеялся от комичности ситуации:       Допёк бедняг! — Они хотя бы не крестятся, когда я мимо прохожу? Или там… Через левое плечо три раза не плюют? — Это как?       Я показал «как». И как крестятся, и как плюют.       Ормок искренне не понял: — А зачем? — Не знаю, как у британцев с суевериями дела обстоят, но на Руси раньше верили, да и сейчас многие верят, что, если плюнуть трижды через левое плечо, это отгоняет нечисть. А крестятся верующие, ну это… Ой, сложно объяснить. — Да что там объяснять.       Махнул мой собеседник когтистой ручкой: — Концепция веры так или иначе есть у всех народов и рас. — Тем проще.       Облегчённо выдохнул я и продолжил объяснять: — Так вот. Верующие христиане, например, считают, что крестное знамение — так этот жест называется — хранит их от всяческих невзгод. А вот помогает ли на деле или нет, не знаю… Да и никто не знает, наверное. — Магловский жест веры?       Непонимающе переспросил Ормок. — Ну да. — И как он может против нечисти помочь? А плевки эти? Только если кислотой и прицельно в глаз кому-нибудь.       Рассмеялся собственной шутке Ормок, а я раздражённо выдохнул: — Да говорю же — не знаю!       Но он уже успокоился и заинтересовался: — Ну-ка, покажи ещё раз, я очки артефактора надену. Мало ли, может, там чудо какое, магическое, творится этим жестом веры, а мы и не в курсе о маггловской магии.       Я фыркнул, ещё раз подробно показывая, как люди творят этот самый «жест веры», и ещё и поплевал трижды через левое плечо, чтоб уж точно всё сразу проверить. — Нееет… Ничего не вижу.       Как-то даже расстроенно протянул Ормок, поправляя крепления на ушастой голове.       Я пожал плечами: — Наверное, надо действительно верить, в этом вся и магия. — Пожалуй, ты и прав.       Он стянул со своего горбатого хищного носа похожие на гогглы очки артефактора, через которые пытался обнаружить магические плетения, творимые крёстным знамением.       Сам собой горжусь, какие я слова не позабыл ещё, за годы бытия английским мальчиком! — А забавно было бы…       Проказливо усмехнулся Ормок. — Что? Если бы у магглов была своя магия? — Нет. Если бы…       Но что «если бы…» Ормок ещё долго не мог до меня донести, потому что, как только он начинал что-то объяснять, его скручивало приступом неудержимого хохота. А хохот в исполнении гоблина — это, скажу я вам, зрелище не для слабонервных. Впечатление такое, что где-то в горах начался камнепад и вот-вот сойдёт лавина. Вначале где-то вдали, тихонько: тук-тук-тук, тук-тук-тук… А потом: бух-бух-бух! Бух-бух-бух! В общем…       В общем, не для слабонервных, да.       Ну вот когда он проржался, то и предложил мне разыграть всё финансовое сообщество гоблинов. — Представь… Ой, не могу!       И опять: бух-бух-бух! Бух-бух-бух! — Представь!.. — Так! Ормок! Ну-ка, тихо! Успокойся, а не то водой оболью!       А надо заметить, гоблины, они как коты. Не в смысле белых и пушистых, а в смысле — воду не любят. Особенно если её много, неожиданно и в одежде. Они же свою «Гибель Воров» давным-давно делали в расчёте на противостояние вторжению конкурирующих кланов, чтоб свои сокровища лучше защищать. Так что после такой угрозы Ормок стал постепенно успокаиваться и смог-таки донести до меня свою гениальную в её странности и бесполезности мысль: — Представь, если бы при виде тебя гоблины креститься начали!!!       И он опять завёл свой камнепад: бух-бух-бух! Бух-бух-бух! — Да я… Ну представлять не представлял, но как-то раз про себя пошутил. Сам, когда шёл к вам в первый раз — тогда, с зубками, помнишь? — и перекрестился, и поплевался. А когда уходил, промелькнула мысль, что, после моего ухода, вам самим плеваться мне в след и креститься хотелось наверняка. — Это дааа! Мне-то точно. Ой, не могу! А представь!.. Вот бы смешно было!!! Бух-бух… Гарри…       Я, честно говоря, утомился маленько смотреть на ржущего Ормока, а самому не понимать — в чём прикол. — Ну что представить-то, король стёба? — А представь… А ты…       Тут он нахмурился. — Шутки шутками, но портить с тобой отношения никто не хотел бы. А у меня шутка… Ну как бы… — Да говори уже.       Устало вздохнул я, поторапливая Ормока. — Ты не будешь чувствовать себя оскорблённым, если они и правда начнут креститься? — Нет конечно! Наоборот, повеселюсь. Это и есть твоя шутка? — Угу. Смешно?       С надеждой в голосе спросил меня приятель-гоблин и я признал: — Смешно.       Ормок тут же удивился: — Странно.       Тут уж удивился я: — Да почему же? — Нууу… Гоблинский юмор мало кто в состоянии понять.       Ну на такую ерунду я только рукой махнул: — Ой, ты же знаешь, я странненький. Так что я тебя очень даже понимаю. Смешно было бы. Сомневаюсь только, что у тебя это получится провернуть.       Отмахнулся я от идеи собеседника — как мне тогда казалось — нереальной.       Ормок усмехнулся, не соглашаясь со мной. — Ты, Гарри, молод ещё, потому не знаешь воистину волшебную силу сплетен. Всё получится! Вот увидишь! А потом вместе поржём! — Ну-ну…       Не поверил ему я, но «благословил»: — Дерзай. Не понимаю только, зачем это тебе лично? — Да так. Потом объясню.       Вот такие глубокомысленные беседы мы с Ормоком иногда вели на его рабочем месте.       Но только иногда! По понедельникам. До обеда.       

***

      В моём новом жилище оставалась ещё куча дел. Но если обустраивать и меблировать дом было интересно, то вот расставлять в новой библиотеке на чердаке книги, утащенные мной «в норку» во второй и последующие визиты в «место, где всё спрятано», было весьма утомительно. Даже после фильтрации, когда лишние копии были разложены по заведённым мною ранее сундукам на «подарить» и «на благотворительность»; даже когда самые тёмные гримуары были спрятаны в одном из сейфов на нижних уровнях банка Гринготт’с; даже тогда разнообразных томов всё ещё оставалось очень много.       Но мне пришла в голову замечательная идея: поделить чердак на секции и сделать комнату-артефакт, наподобие Выручай-комнаты Хогвартса. Я отделил друг от друга тонкими деревянными стеночками секции, содержащие книги по той или иной тематике; исписал эти стеночки рунами, удерживающими чары расширениея пространства; пронумеровал секции и связал каждую с отдельной дверной ручкой. Смешно было прикреплять на дверь десяток ручек, каждую со своим номером.       Но это же волшебный мир, тут какой только херни не выдумают всякое бывает. Зато удобно!       На чердаке получилась не одна комната, а десять. Каждый номер на ручке соответствовал определённой тематике книг. На стену рядом с дверью я повесил красивую табличку, этот предметный указатель помогал быстро выбирать ту секцию библиотеки, которая была мне нужна в данный момент, а не стоять и вспоминать, что у меня под цифрой «один», например.       Хотя под единичкой у меня хранятся — конечно же! — книжки по любимой артефакторике. Может, стоило не цифрами пометить, а буквами? «А» — артефакторика, «Р» — зельеварение… Ну я ещё подумаю. Хотя с буквами, определённо, больше ассоциаций. Но ведь табличка на стене висит… Короче, подумаю.       К тому же, на всякий случай, на каждой книге — тем более, если та относилась к какому-нибудь разделу тёмно-магических искусств, например, к ритуальной магии — я поставил руническое клеймо, которое не позволило бы вынести книгу за пределы чердака. Как только клеймо пересекало порог чердачной секции, то исчезало из рук — естественно, вместе с книгой, на которой было поставлено — и та возникала на своём месте на полке. Конечно же, лично меня это правило не касалось.       Ещё полгода я потратил на то, чтобы создать стационарный портал, переход из своей палатки в доме Дарсли в прихожую моего нового собственного дома.       Когда и это получилось, то следующим, над чем я поработал, стали ещё два слоя защиты, прибавившиеся к куполу над моими землями: антианимагический и антиаппарационный. Их создать было магически затратно, но вполне возможно и даже немного легче, чем предыдущие три слоя. Их я добавлял по одному за раз.       И теперь ко мне ни одна мышь! Ни одна крыса!!! И ни одна псина тоже.

***

      И вот однажды мне пришло письмо — через Ормока, конечно — из Совета Мастеров Магической Британии. Стоит упомянуть, что это письмо было не единственным. Писем я получал массу. Но то были письма с заказами на изготовление того или иного артефакта, что позволяло мне совершенствоваться в ремесле и зарабатывать немалую денюшку на индивидуальных проектах. А совет прислал депешу иного содержания: «дорогие» британские мастера — оказывается, имелись в нашей стране и такие — изъявили желание лицезреть меня на одном из своих раутов. Не полюбоваться на меня такого молодого и красивого, а обсудить, почему человек, который никогда не числился даже чьим-нибудь подмастерьем, клепает артефакты на продажу, причём в промышленных масштабах.       Ну конечно! Непорядок.       Делать нечего, снял очки, нарядился и пошёл.       И хотел бы я рассказать, сколько всего интересного было на этом рауте, вот только скука там оказалась смертная. Меня попытались пожурить, но не вышло. Постарались задавить авторитетом — снова мимо. Правил, запрещающих продавать собственные изделия, не было. Правил, ограничивающих объёмы производства, не было. А с учётом того, что за этот — несомненно насыщенный — год на мои самые разные разработки было оформлено около сорока патентов, эти отечественные горе-мастера и пискнуть ничего не могли! Потому что сами еле-еле что-нибудь одно за год изобретали.       Слабаки!       Единственное, что порадовало меня на этом сборище, — это то, что я мог издалека наблюдать за мастерами-зельеварами, так как раут был общий. Северус Снейп конечно же присутствовал. И «самый молодой мастер за последние — хрен знает сколько — не помню точно лет» весьма раздражал «стариков». Очевидно, раздражал их не только Северус, так парочка «динозавров» решила нас «познакомить». Корифеи явно надеялись стравить двух молодых дарований и за наш счёт насладиться битвой глупеньких, как они думали, заносчивых гордецов.       А началось это так:

***

— Итан! Сколько лет, сколько зим!       Преувеличенно радостно воскликнул один из старпёров, обращаясь к другому, стоявшему рядом с Северусом. — Мэтт! Какая встреча!       Так же фальшиво «обрадовался» тот второй.       Лично я не собирался засорять себе память запоминанием их имён, всё равно с этими ммм… «мастерами» я по доброй воле общаться не собирался.       Конечно же, мне с моим провожатым пришлось подойти к его «другу» и моему будущему преподавателю зельеварения. Меня тут же представили: — А этот молодой человек?..       Фальшиво заинтересовался вроде как Итан. — Гарольд Тодд. Пока что он новичок в нашей профессии, но, смею заметить, новичок, подающий весьма серьёзные надежды.       Провозгласил этот Мэтт настолько пафосно и громко, что эти слова точно услышали практически все присутствующие в зале. Услышали и жадно напрягли слух, явственно предвкушая развлечение.       Вот же… Нехороший человек! — Тот самый, неизвестно откуда взявшийся Гарольд Тодд?       В тон этому му… Мэтту «изумился» Итан. И настолько наигранно это прозвучало, что мы с Северусом одновременно закатили глаза.       В плане возраста я выглядел примерно на двадцать с небольшим, что было, конечно, непозволительно мало для столь явной демонстрации своего неуважения к окружавшим меня весьма возрастным профессиональным инвалидам. А вот в плане внешности, я мог бы себе и не такое позволить. С моей теперешней наружностью я мог бы вести себя и более вызывающе. Красивым людям всегда прощают даже откровенное хамство, особенно если ещё не потеряна надежда на более интимное близкое знакомство. Так что я решил «вернуть любезность» и мило улыбнулся, сверкнув в сторону вроде как Итона акульим оскалом: — Да, «тот самый». А Вы, простите, кто? — Ну, молодой человек, я уверен, Вы сразу вспомните, кто я такой, стоит только Вам услышать мою фамилию.       Я недоуменно задрал бровь, всей своей красивой мордой лица показывая, что вспомнить я ничего не смогу, сколько бы тот мне о себе ни рассказывал, поскольку невозможно вспомнить то, чего никогда не знал. Видимо, рожу я скорчил очень выразительную, потому как фамилиями меня «пытать» передумали тут же.       Во избежание собственного позора, очевидно. — Но не стоит мучать себя формальностями. Все мы тут начинали с таких же азов, как и Вы с Северусом.       И «мастер» растёкся мыслью по древу, очевидно, всё-таки ожидая от меня если и не немедленного узнавания своей замшелой персоны, то хотя бы извинений и последующих славословий.       А вот хер тебе!       Я отвернулся от… — Как там его назвал мой провожатый? Вот уже и забыл… — от спутника Северуса и лицо моё озарилось искренним восхищением. Благо и изображать из себя ничего не пришлось, восторг от встречи так и пёр из меня: — Неужели, это Вы! — Я?       Непонимающе переспросил Северус, а я ещё разок полыхнул радостью личного знакомства: — Самый молодой мастер зельеварения современности — Северус Снейп!       Он удивлённо приподнял бровь, явно не ожидая такой восторженной и вроде как даже искренней реакции.       Наши сопровождающие откровенно охренели, поскольку всех представленных ранее я встречал довольно прохладно, глаза именитых типа мастеров подвыпучились в лёгком шоке.       Да и хер-то с ними! Тут ведь Северус! — Я столько о Вас слышал! Стыдно признаться, но я даже храню в отдельной папке все вырезки с Вашими статьями из «Практики Зельевара» и «Еженедельной Микстуры». Я так давно хотел с Вами познакомиться и обсудить парочку зелий. — Зелий какого плана?       Заинтересовался Северус, и мы будто бы невзначай отдалились от остальной компании. — Не самое лучшее Ваше решение — прикрыться якобы увлечённостью зельями всего лишь ради того, чтобы уйти от надоевшего общества. Если бы я сам не был в точно таком же положении, мог бы и оскорбиться.       Тихо проговорил Северус, слегка наклонившись к моему уху. — Общество этого… — Итана.       Подсказал он мне. — Ага.       Легко согласился я, наслаждаясь лёгким запахом трав, исходившим от него: — Он мне не был интересен совершенно, но я мог ещё его потерпеть. Недолго. А потом просто вежливо, но однозначно послал бы. Я, знаете ли, не особо задумываюсь о такте.       Насмешливо хмыкнул я, забирая с подноса разносившего напитки домовика два фужера с шампанским и передавая один Северусу. — Приму к сведению, мистер Тодд.       Тоже хмыкнул он, принимая от меня напиток. — Но я не умею играть восхищение, мистер Снейп.       По крайней мере, не настолько хорошо.       Я искренне улыбнулся скептически настроенному зельевару и пояснил: — Стыдно признаваться в подобном, но у меня совершенно нет таланта к зельям, а в моей профессии, как Вы, уверен, знаете, без столь важного элемента не обойтись. — Так Вы правда хотели обсудить зелья?       Немного даже смутился Северус и спрятал нос в фужер, вдыхая неплохой букет. — И абсолютная правда то, что храню Ваши статьи в отдельной папке.       Радостно признал я, делая глоток, и пояснил: — Только благодаря Вашим публикациям у такого бездаря, как я, получилось создать ряд артефактов, где без зелий невозможно было обойтись. — Странно слышать жалобы на собственную бездарность от человека, который за год покорил магическую Британию.       С усмешкой покачал он головой, тоже отпивая немного шампанского.       Я поморщился от не совсем заслуженной, как сам считал, похвалы: — Полно! Я ещё не приблизился к тому уровню, который мог бы назвать неплохой производительностью труда. Поэтому, если Вы, конечно, не против поговорить сейчас о работе, не могли бы Вы мне посоветовать какой-нибудь расширенный список совместимости ингредиентов? Не хотелось бы по глупости взорвать дом.       Северус на секунду задумался: — Есть пара авторов, чьи исследования могут оказаться Вам полезными.

***

      Весь оставшийся вечер мы обсуждали с ним всевозможные нюансы применения зелий в артефакторике.       А под конец раута, мне «мастерами»-старпёрами было заявлено, что признание среди членов союза и, соответственно, звание мастера артефакторики я получу только тогда, когда осуществлю какой-нибудь внушительный проект, который признает магическое сообщество в целом и сообщество артефакторов в частности. И представить результаты своей творческой мысли я должен буду на ежегодной конференции мастеров, что состоится через полгода. Разделения как такового, как я понял, между мастерами не было. На той конференции будут выступать все кому не лень, главное, чтобы перед именем была отметка «мастер» или «кандидат».       Ну, что. Масштабный, так масштабный. Проект, так проект. Куда деваться-то?

***

      Я потратил недели две на составление примерного плана проведения работ и теперь смотрел в расширенные от удивления чёрные глаза Ормока, который читал этот самый план и не верил этим самым своим расширенным глазам. Сидя в кресле в кабинете моего приятеля гоблина и попивая какао, я ждал его более осмысленной реакции, а сам тем временем вспоминал дурацкий раут. За прошедшие две недели я вообще-то очень часто вспоминал нашу беседу с Северусом и вовсю уже мечтал о новой встрече, например на предстоящей конференции.       Голос Ормока беспощадно вырвал меня из мечтаний: — Мне нужно обговорить это с директором, но, думаю, разрешение мы получим быстро. Ты уверен, что сможешь всё это устроить? — После стольких лет? Ты всё ещё во мне сомневаешься?       Я насмешливо прищурился, а он, хищно улыбаясь, погрозил мне когтистым пальчиком: — Ах ты ж лис!       Если судить по его поведению и зубастой улыбке, Ормок был в полном восторге. Объяснение его столь приподнятому настроению он немедленно и озвучил: — Такими темпами нам с тобой нужно будет открывать ещё банковские ячейки, в этих закончится свободное место!       Я только отмахнулся: — Не преувеличивай.       Не думаю, что реконструкция охранной системы банка Гринготт’с что-то сильно изменит в работе заведения в целом. Мне лично просто хочется сделать что-нибудь трудоёмкое и масштабное. Ну и более современное. Интересно, выйдет ли? — Жди, я пошёл к начальству.       И продолжая довольно скалиться, Ормок спрыгнул с кресла и пошаркал на выход из кабинета, крепко сжимая в цепких ручках папку с моим планом реконструкции нижних этажей банка Гринготт’с.       

***

      И вот разрешение для моих творческих порывов было получено. С полного одобрения совета клана и банковского руководства я начал работы на нижних уровнях. Стоит упомянуть, что подземная часть банка напоминала огромную перевернутую усечённую пирамиду: чем ниже пролегал уровень, тем меньше на нём ячеек располагалось, тем престижнее были подобные «сейфы» и дороже в обслуживании. Ну и ясное дело, на самом нижнем уровне находились самые старые ячейки.       Первым, с чего я начал, было улучшение антимагической защиты. То есть защиты от проникновения с помощью чар и заклинаний. Я подправил и дописал рунные ряды на стенах огромных подземных пещер, изменив систему поглощения и переработки магической энергии из окружающей среды. Всей энергии. То есть не только естественного магического фона, а и любой применённой извне для проникновения внутрь. Сработало всё так, как я и рассчитывал, то есть так же, как на Медальоне и Диадеме: система резко упростилась, но стала воистину непробиваемой.       Во вторую очередь, я просто трансфигурировал стены пещеры — Понятно, что не за один раз! — в титан.       Ну да, в металл. А почему нет?       Я просто прикинул, что лет через двадцать какой-нибудь ушлый магглорождённый додумается «сочинить» горнопроходческий бур и присоединить заброшенную ветку лондонского метро к сейфу древнего рода. Двери-то гоблины защищали массой чар, а вот до того, что через двери можно и не проходить, не додумались.       Американского кинематографа на них нет! Хоть делай подборку фильмов об ограблениях банков через канализацию и прочие тайные ходы и показывай зубастикам на курсах повышения квалификации! Кстати! Отличная мысль на будущее! Так и сделаю. Как раз когда снимут все фильмы, которые я успел(а) посмотреть к моменту своей смерти в две тысячи двадцать третьем году.       После стен, потолков и полов — то есть простого укрепления объекта — пришло время реконструкции «начинки». То есть древних гоблинских систем распознавания.       Тут я первым делом организовал общую базу данных. Самым надёжным аспектом определения личности я счёл ауру. Чтобы создать клиентскую базу, пришлось потратить много времени. Но тут мне пригодились младшие банковские клерки. Я усадил нервничающий гоблинский молодняк, крестящийся и плюющийся — хотя стоит отдать им должное, проделывать всё это зубастики старались как можно незаметнее — так вот, я усадил их перелопачивать архивы с бланками «вклад/изъятие». А затем сам составил список клиентов, планируя позднее внести все поставленные «Кровавым Пером» автографы, которых у гоблинов накопилось достаточно, в компьютер. Да-да, конечно, в его магический аналог. Благо я — как, впрочем, и любой взрослый человек из две тысячи двадцать третьего года — мало-мальски имел представление о сути работы всех составляющих компьютера, поэтому придумать магический аналог было в общем-то реально.       Для образцов подписей я установил предел в три с половиной сотни лет. Более долгоживущих магов в магической Британии попросту нет. Пока, по крайней мере. Один старичок-Диппет коптил пока что, но его нетрудно запомнить, остальным долгожителям что-то в районе трёх сотен.       Нафига мне подписи, если я хотел сличать ауры?       «Кровавое Перо» — артефакт непростой. Оно не просто заставляет мага оставить свою подпись кровью, оно выхватывает и вкладывает в образец подписи кусочек ауры. Мне Гарри Поттеру не просто так было столь дерьмово после «отработок» у госпожи инспектора Амбридж, дело там было отнюдь не в кровопотере и болевых ощущениях, так-то.       «Свою» ауру с очков я тоже внёс в базу. В графу — «Не клиент». На всякий случай. Потому что охранять собственные банковские ячейки нужно качественно. Вдруг кому-нибудь придёт в голову выкрасть мои очки и воспользоваться ими, мало ли… А так ломанётся вор в банк посетить сейфы Гарри Поттера, в надежде обрести сокровища несметные, а тут будет ждать его облом: «Извините, мистер Поттер, но ничего Вашего у нас не хранится, до свидания». Потому как — естественно! — все свои накопления и заработки я сложил в сейфы зарегистрированные на имя Гарольда Тодда.       Это только пока я один додумался прятать ауру человека — ну или нечеловека, неважно — и подменять аурой, прикреплённой к артефакту. Только ПОКА. Пара лет пройдёт, и найдутся умельцы.       Ну хорошо, не пара, лет пять. Ладно-ладно, десять! Десять лет. И устареет система. Прогресс на месте не стоит. Вот тогда и мне с банкирами придётся думать дальше.       На всякий опять-таки случай я установил дополнительный КПП сразу за водопадом «Гибель Воров», на пути к самым охраняемым ячейкам. Тут разместился и дополнительный пункт охраны и комната видеонаблюдения. На этом КПП тележки останавливались, а очень вежливый и милый работник охраны банка — ну насколько милым может выглядеть зубастый и когтистый гоблин — предлагал клиентам оставить в лоточке все имеющиеся артефакты и пройти через специальную арку-детектор. Кто летал на самолёте, тот поймёт задумку.       Сам водопад тоже решено было оставить. Пусть теперь нужды в подобном издевательстве над клиентами и не было, но я не стал это «гениальное» историческое сооружение демонтировать. По двум причинам: во-первых, незачем наталкивать народ на мысль об изменениях в охранной системе банка; а во-вторых, когда-нибудь я изобрету, на что понадёжнее заменить волшебную водичку. Так что пусть остаётся.       В общем, самым сложным было создать аналог человеческого компьютера из будущего. А самым трудоёмким — перелопатить архивы. А вот наладить видеонаблюдение было уже намного легче. Я… Точнее, не я лично, а производственный цех, занимающийся изготовлением продукции по моим чертежам и патентам. Так вот, были созданы несколько десятков камер видеонаблюдения. Для корпусов изготовили шары из чёрного оникса, а к шарам прикрепили чёрные же кожаные крылья. Свои накопители эти мобильные артефакты постоянно пополняли из окружающего магического фона. Летая под потолками пещер, словно настоящие летучие мыши, камеры давали шикарный обзор без «слепых» зон. Все видеопотоки группировались и давали общую картинку, которая уже транслировалась на специальные экраны в комнате охраны. Смена из тридцати гоблинов следила за киношкой, передаваемой «летучими мышами» изо всех закутков банковских хранилищ, на тридцать же экранов.       Сложно было научить гоблинов работать с этим гигантским магическим компьютером. Учил их я, понятное дело, под личиной Гарри Поттера, потому что так было веселее и прекрасно вписывалось в рамки плана Ормока по запугиванию банковского персонала моим скромным именем. Толпа малосимпатичных карликов теперь регулярно втягивала ушастые головы в плечи, едва заслышав очередной писклявый окрик мелкого пацанёнка лет шести: — Что?! Опять кто-то не понял? Тааак! Всё заново!       А потом, после курсов повышения квалификации, проходящих в этот раз под лозунгом: «Смени тесак и секиру на монитор и клавиатуру», мой поверенный Рода, хорошенечко хлебнув настоечки — Ормок говорил, что иначе он не сможет сдерживать смех — втихаря, по великому секрету, «обучал» коллег тайному знаку, отпугивающему такую нечисть современную, «как ентат самый Гаррипоттер»: — А главное — по имени, по имени его — ни-ни! Шоб никто не называл! Тока как èнтава… Ну! Таво, Которова… Поняли, которова? Агàсь! Да-да, таво càмово! Вот и èнтава так тоже называйте. Тока — Тот, Которова Низзя… И ищщо! Смотрите сюды. Все сюды смотрите, однòй раз показываю! Во так пальчики слòжить… Во, во тàк-оть. Слòжить пальчики и тогòсь… Ну? Поняли? Вверх, вниз, влево, вправо. Или… или вправо, а потом влево? Кто-нить помнит? Неее?! Всё заново!!!       Короче, мы с Ормоком развлекались вовсю, хотя он больше, конечно. Приятель искренне веселился от моих приколов, и сам не отставал. А его народ страдал. Ну конечно, «страдал» — слишком громкое слово, но постепенно я своими воплями и Ормок кàпаньем на мозги сородичам всё-таки добились того, что при упоминании моей геройской личности страшненькие человечки стали креститься и плевать через левое плечо. Трижды. Это была победа.       Директор банка под клятву о неразглашении был извещён, что я являюсь и Гарри Поттером тоже — един в двух лицах, так сказать — и лазил вместе со мной и с Ормоком по нижним этажам, принимая работу. Сначала, когда один из самых уважаемых старейшин клана только заметил подобное поведение подчинённых, то искренне извинился передо мной. Но когда узнал, что это с нашей с Ормоком подачи доверчивый гоблинский молодняк таким образом якобы отгоняет некую зловредную мелкую нечисть в моём лице, то… Нет, ничего он нам не сделал. Даже не отругал. Только покачал седой ушастой головой: — Молодёжь. Всё бы вам развлекаться.       Ну по сравнению с директором банка и прочими уважаемыми умными гоблинами и я, и Ормок, и те, кто поверил в выдуманную моим приятелем чушь, — действительно молодёжь дурная, никто более. Поэтому директор шутку в общем-то оценил, но обещал вскрыть подоплёку творящегося безумия перед высшим руководством клана.       Подумаешь!       Напоследок директор хмыкнул: — Странный Вы маг.       Я, уже привыкший к тому, что все считают меня в той или иной мере странным, только плечами пожал и радостно оскалился.       Что поделать, если у меня натура раздолбая.       

***

      Работы были приняты. — Вот и славно!       Потирая ручки с унизанными перстнями пальчиками, радостно произнёс директор банка: — Значит, наконец-то можно избавиться от дракона.       Я нахмурился: — Избавиться?       Животинку было жаль.       Вот гоблы неблагодарные! Всю его жизнь пользовались драконом, а потом выкидывают, как ненужный хлам! Может, сделать потом им какую-нибудь пакость? В отместку за загубленную жизнь зверушки? Не люблю, когда издеваются над теми, кто даже ответить не может!       Директор пожал плечами: — А куда его девать? В природе он не выживет, свои же забьют. Здесь оставлять?.. Так уже ни к чему.       И тут у меня в очередной раз язык сработал вперёд мозгов: — Отдайте мне!       Выпалил я, глядя на экран, где виднелся лежащий ящер, белёсый из-за отсутствия солнечного света, весь покрытый шрамами и рубцами. Я просто не мог его так оставить, сердце буквально обливалось кровью.       К тому же я должен ему за прошлое.       В прошлой моей жизни после побега Золотого Трио из банка дракон не выжил. Не смог долететь до суши и так и утонул в том озере. Элементарно не хватило сил выплыть.       Пока я предавался воспоминаниям, директор банка в ужасе пялился на меня: — Вы… Да Вы хоть представляете, сколько кругов бюрократического ада придётся пройти, чтобы получить разрешение на содержание дракона?       У преклонных лет гоблина аж пот на лбу выступил. По всей видимости, тот уже представил себе в красках означенный «бюрократический ад». Было абсолютно очевидно, что директор совершенно не хотел бы мудохаться заниматься этой проблемой. Да вот только у меня было право потребовать с клана Гринготт’с ещё две любые услуги из списка. А в том самом списке как раз чёрным по желтоватому был такой пункт: «помощь в документальном оформлении заповедника».       Нахуя, простите, мальчику Гарри на те поры мог бы понадобиться заповедник? Кого бы я там мог поселить? Но, гляди-ка ты, ведь пригодилась же!       Теперь эта «услуга» неликвидная обернулась против самих гоблинов. Думаю, директор и старейшины лично «поблагодарят» того ловкача, кто додумался такую откровенную хуйню всунуть в тот список услуг.       Старый гоблин не мог не воззвать к моему здравому смыслу:       Ибо откуда ему знать, что таковой у меня отсутствует? — Вы же не хотите использовать что-то столь ценное, как услуга от гоблинского клана, на этого старого ящера? Уверены, что оно того стоит?       А я откуда знаю? Стоит, не стоит… Понты дороже денег!

***

      Перевозили ящера под усыпляющим заклятьем. А потом под — буквально! — ведром маггловского внутривенного наркоза я залечивал ему самые болезненные раны, за прикосновение к которым, будучи в сознании, он мог бы мне и голову откусить. И вот, когда ящер пришёл в себя, началось «веселье». Старичок в чешуе прицельно плевался огнём — Откуда только силы взялись? — а я скакал от него получше иного кузнечика. В процессе «веселья», кстати, выяснилось, что я понимаю драконов.       Вот кто бы знал!       В прошлый раз — и на первом курсе, и на четвёртом, и сбегая из банка, — я то ли не прислушивался, то ли…       Не знаю. В общем, не сподобился я раньше об этом узнать.       Но этот дракон говорил на парслтанге. Говорил так, как американец смог бы сказать что-нибудь по-русски после месяцев трёх изучения языка. Но худо-бедно я его понимал.       Когда не ржал про себя.       Мне, естественно, было очень жаль израненную и напуганную гигантскую рептилию, но не хихикать над его прононсом и построением фраз… Это было выше моих сил. — Боль! Убить! Всех убить, один остаться!       Кричал дракон, а я шипел под «Сонорусом» в ответ на его рёв, уворачиваясь от огненных плевков: — Я не причиню тебе боль! Успокойся!       Пока до этого потомка динозавров дошло, пока он обдумал то, что дошло ранее… Короче, какое-то время на осмысление ему потребовалось. Я тихо ржал ждал в сторонке.       Но вот диалог более-менее наладился: — Человек говорить?       Уточнила недоверчивая гигантская ящерица. — Да, я могу говорю и понимаю тебя. Я не причиню тебе боль. Наоборот, хочу вылечить. Позволь мне.       Попросил я, а он пожаловался: — Карлики — боль! — Карликов… Эээ… гоблинов больше не будет.       Заверил я своего нового питомца, мысленно сделав пометочку себе: «Ормока в гости если и приглашать, то гулять не выпускать». И поспешил перечислить всех членов его новой семьи: — Тут только я, ты, мой низл и домовой эльф. Эльф тоже карлик… Маленький, в смысле, но ты его не ешь, пожалуйста. Он тебя не обидит. Вообще никто больше не причинит тебе вреда, я обещаю!       Дракон посопел недоверчиво, но согласился: — Ладно. Человек не врать. — Не, «не врать»… Не вру, в смысле.       Поспешил я подтвердить его вывод и представился: — Меня, кстати, Гарольд зовут. Можно — Гарри. А тебя?       Мой косноязычный собеседник склонил голову вправо, потом влево, потом как-то неуверенно проворчал: — Человек желать — человек назвать.       У него нет имени? Хотя откуда бы? Вряд ли гоблины с ним сюсюкали. — Эээ… В смысле — я могу дать тебе имя? Ладно…       Ну можно и «назвать».       Я стал перебирать в уме клички. Нужно было что-нибудь краткое, резкое, возможно даже…       Величественное? Возможно. Что-то наподобие «Тор», «Сет», «Ра»… — Я назову тебя… Ты в пещере жить будешь? — Да. — Тогда, раз пещера в горах, то и имя у тебя пусть будет «Гор».       Тут мне стало почему-то так дурно, что я упал пришлось прилечь рядом со смущённым чем-то драконом. Имелись у меня некоторые опасения на его счёт — Всё же мы мало знакомы, вдруг?.. — но обошлось. Никто меня не съел и даже не понадкусывал. Наоборот, пышущая жаром туша придвинулась поближе, вроде как делясь теплом.       Отлежавшись и списав непонятный приступ на упадок сил после столь затратного зачарования гоблинских подземелий, я и думать забыл об этом случае.

***

      Постепенно Гор принял меня как соседа и больше не стремился поджарить. А я замутил ему логово, для чего с помощью пары десятков «Бомбард» расковырял просторную пещеру в дальней оконечности одного из ущелий. Утеплил этот террариум. Окончательно вылечил свою новую зверушку. Представил их с Сэром Севером друг другу и регулярно приходил болтать, не давая скучать в одиночестве. В скором времени он обзавёлся тремя татушками, благодаря которым мог теперь вылетать за пределы купола, не привлекая к себе ничьё внимание. Гор никому не вредил и пожаров не устраивал, просто восстанавливал свои способности к полёту, а заодно воровал приносил отовсюду животных, заселяя ими достаточно пустынные леса и луга на нашей скрытой территории.       Оправдывался он так: — Человек, нужен еда! Еда много-много нужен! Потом вместе еда ловить, человек понимать?       Приносил Гор только и исключительно травоядную крупную живность, такую, как: лоси, кабаны, различные виды оленей. Бизонов даже откуда-то приволок.       Не, ну так-то правильно, конечно. Зачем тут ещё хищники, когда два уже есть?       Носил он их в пасти, осторожно. Естественно, поштучно. Я только удивлялся тому, какая же, оказывается, крепкая нервная система у копытных. Тебя ловит дракон.       Кстати, как?       Потом куда-то тащит.       Явно ведь на верную смерть! Ведь ты — олень… Ну в смысле — с рогами который, а не Джеймс Поттер двуногий идиот. Так вот, ты — олень, а он — дракон! Страшно же должно быть им, не? Ну хотя, если ты всю жизнь живёшь в страхе, наверное, привыкаешь постепенно.       В общем, обслюнявленные до крайности копытные разных видов отмокали в реке, а довольный фермер-животновод любовался своим продуктовым запасом с вершины невысокой горушки. Слонов и жирафов я уговорил Гора из зоопарка всё же не красть: — Хватит нам и так. А тех жалко будет есть, по крайней мере мне. Всё ж таки не обычная корова, а целый слон, умное животное.       Коров он, кстати, тоже натаскал. Те одичали, похудели, но чувствовали себя замечательно и плодились со скоростью местных кроликов.       Охотились мы вместе, Гор удивительно легко принял тот факт, что «Человек» иногда становился волком. С низлом моим они тоже поладили, Гор частенько таскал тому кроликов. Не представляю, как дракон умудрялся ловить такую мелочь, но готовил он крольчатину шикарно. На коготок цеплял и одной ноздринкой аккуратно пыхал. Получался запечённый кролик. Оставалось только сколупнуть оплавившуюся коркой шкуру, посолить — Сэр Север, кстати, предпочитал употреблять посоленное, а то и поперчённое — и милости просим, как говорится. Я тоже угощался, так что свидетельствую — было вкусно.       Вот так и получилось, что у меня теперь был дракон.       Ну да, у кого-то дома рыбки, у кого-то — павлины, а у меня — дракон. Ха, бля, да я неимоверно крут!

***

      Попутно я посетил конференцию, с большим скандалом всё же став официально мастером артефакторики. Скандал же разгорелся из-за того, что признать мой проект широкая магическая общественность никак не могла бы, по причине полнейшей секретности того. Но спасибо директору банка Гринготт’с. Разодетый в свои лучшие одежды, слепя корифеев от магических наук и ремёсел блеском золота и драгоценных камней, седой гоблин взобрался с ногами на кафедру докладчика и принёс магическую клятву от лица всего клана Гринготт’с, что проект был-таки мною разработан и реализован, но обнародован быть не может. И сколько бы «мастера» не кривились, но отказать мне в присвоении звания не смогли. Потому как благодарность, принародно принесённая от лица целого гоблинского клана Великобритании, — это вам не хухры-мухры!       К сожалению, ни на столь фееричной презентации своего проекта, ни на конференции в целом я не увидел Северуса. Это основательно подпортило мне настроение, и я всё-таки послал какого-то мужчинку, горевшего желанием познакомиться со мной поближе.       Ни капли не жалею, мудень заслужил.       Лично мне звание мастера не особо было нужно, но благодаря моему новому статусу теперь Ормок мог продавать мои изделия и за границами Британии, поэтому какао мы с ним стали пить чаще.       

***

      И только одно портило мне настроение и впечатление от жизни в целом. Мои очки. Точнее, производимый ими эффект. И это я не о зрении. Ведь спустя несколько лет после того, как я снова оказался в чулане под лестницей и пережил столько событий: стал оборотнем; повзрослел с опережением; основал магический Род и вырастил себе дом; завёл себе целого дракона; научил гоблинов креститься и плевать через плечо, отгоняя меня, словно нечисть!.. В общем теперь, когда я «поимел» совет мастеров и каждый день проживал в своё удовольствие, мне приходилось большую часть времени продолжать существовать под личиной тощего мелкого пацанёнка.       Твою же мать!       В общем, необходимость ношения артефакта личины меня очень раздражала и злила. А кого не злила бы, если бы на самом деле был шикарным мужиком, а притворяться большую часть времени вынужден был чахлым малолеткой?       Вот то-то и оно! Любого злило бы.       По большей части поэтому, я и не старался довести очки до ума. Честно говоря, не хотел вообще их касаться. Да и просто не видел пока надобности. Кое-какие корректировки я внёс и на этом успокоился, считая, что пока и так сойдёт, а потом сделаю нормально один раз, в год перед школой. Дешёвенькая оправа и так с трудом справлялась со всеми наложенными на неё эффектами. Так что на некоторое несоответствие своих поддельных комплекции и роста стандартам мальчиков моих лет я просто «забил». Находясь на домашнем обучении, внимания широкой общественности, соседей то бишь, «приёмыш Дарсли» не привлекал каждодневными мельканиями. Мымре Фигг я себя демонстрировал нечасто, пару раз в месяц и исключительно в саду. Через изгородь, да под кустами особо было не разглядеть, а та и не усердствовала, жив герой и ладно. С родственниками разговор на эту тему я провёл, запросто убедив их, что «так надо». Так что мой внешний вид никого не шокировал. Но, как показала практика, не помешало бы мне потренироваться заранее. Но обо всём по порядку.       Засев наконец за работу над очками, я подошёл к решению проблемы основательно. Решил сделать себе артефакт с нуля. Первой препоной на моём пути могла бы оказаться стоимость, сиди я все эти годы на попе ровно. Но деньги для меня проблемой не были. Так что я закупился нужными материалами и оборудованием и приступил к созданию оправы и линз.       Как проводник магии золото в моих тату за ушами работало отлично. Но с ним в полноценной связке могли работать отнюдь не все металлы. Потому моя покупная оправа и «вывозила» с трудом. А на новую я планировал наложить куда больше зачарований, потому материал требовался особый. За прошедшие три года серьёзной работы и экспериментов, методом проб и ошибок я нашёл металл с отличной магопроводимостью и с хорошим сцеплением с золотом. Платина. Отсюда и затраты. К платиновой оправе добавились неубиваемые шарниры из ванадия для подвижного соединения дужек и оправы стёкол. И как апофеоз артефакторского гения — декоративные линзы из максимально светлого раухтопаза. Над линзами мне пришлось потрудиться. Хотя и над оправой тоже. Та вся была исчерчена крошечными рунами, которые я наносил группами, временно увеличивая металлические части очков. На линзах руны были нанесены только по боковому срезу. Потом я все собрал воедино и скопировал со старой оправы иллюзию ауры мажонка-середнячкà. И продолжил чаровать: от кражи, от потери, на неразбиваемость, на водоотталкивание и на многое другое.       Вещица получилась не только дельная, но и красивая: благородный мягкий блеск драгоценного металла и сероватое задымление топазовых линз. Хотя и неброская. Всё как положено с действительно дорогими аксессуарами. Поскольку оправа была металлическая, с формой я решил не мудрить и повторить пресловутые «велосипеды». Тем более форма диска оказалась оптимальной для закрепления на ней чар.       Эти очки не просто маскировали мою внешность и мою ауру оборотня, а создавали полную — материальную! — иллюзию детского тела. Чтобы этого добиться мне пришлось перелопатить изрядно книг по анимагии и потратить время и нервы на попытку реанимации плетений переписанных мной ранее, как раз на подобный случай, с Медальона Салазара. Так же Медальон мне помог, когда я вспомнил про декоративность вещицы. Изумруды там были отнюдь не только для красоты. Камни служили накопителями. Потому что энергии на поддержание материальности иллюзии шло немеряно. И понимание процесса, куда «девается» избыток массы — или откуда, наоборот, «берётся» — при анимагическом превращении, тоже мне очень помогло.       Теперь при надевании мои новые очки буквально меняли местами два тела: моё взрослое и вроде как моё же, но детское. Куда при этом девалось второе? Туда же, куда девается и тело человека, при превращении его в животное. Вроде бы девается куда-то, а вроде бы и здесь где-то. Магия! В общем, иллюзия была полностью материальной, чего и требовалось. Но это же породило новые проблемы.       Почему-то одежда совершенно не желала деваться туда же, куда и тело. Превращаясь в ребёнка, я тонул во взрослых шмотках, превращаясь во взрослого — с треском и болью рвал детские одёжки. Пришлось заняться проблемой отдельно. Страшно вспомнить количество перепорченных и перерванных в процессе экспериментов вещей. Но я всё же добился того, чтобы одежда подстраивалась под мой размер. Смог я это реализовать опять обратившись к рунам. Вышивал самолично, ибо тётку припахать не мог. Странно было бы просить её вышить непонятные буковки на вещах взрослого мужика, так как росту во мне/Гарольде к концу весны тысяча девятьсот девяносто первого года было около шести футов «с хвостиком». И да, за основу пришлось взять вещи именно Гарольда, потому что вещи размера Гарри не выдерживали растяжения и рвались.       Вышивал я два ряда рун. Первый соответствовал моему взрослому облику, второй детскому. Благодаря контакту с моим телом, которое — как тело любого мага и магического существа — само по себе являлось источником магии, обе рунные цепочки на одежде были в равной мере активны. Но! На очках-то ряд был только «детский», но зато на них имелись накопители. Когда я надевал очки, то эти накопители подавали свою энергию именно в «детский» рунный ряд. Там создавался переизбыток энергии и… Дальше — сплошная физика, но получился этакий магический переключатель: одежда подстраивалась под детский рост и размер, снимал — всё в обратном порядке. Пришлось «украсить» вышивкой каждый — каждый! — предмет, включая оба носка в паре. Одна радость — ни я/Тодд, ни я/Поттер из артефактной одежды не вырастем. Один уже вырос окончательно, а второй просто не мог этого бесконтрольно делать.       Но это я всё только похвастался успехами. А была и неудача. Не слишком значительная, скорее досадная, но тем не менее была. Нежелание регулярно заниматься внесением изменений в работу артефакта личины и, как следствие, отсутствие практики сыграло со мной шутку. Годиков мне было уже сорок четыре, а выглядел я с трудом на двадцать пять. И да, на Поттера-старшего я не был похож никаким местом. Ну и захотелось мне не «состарить» старую иллюзию мальчишечьей внешности со старых же очков, а «омолодить» себя настоящего, дабы ещё сильнее сделаться непохожим на «копию отца, с глазами как у матери». И что же мне помешало просто взять за образец свою нынешнюю внешность и равномерно сдвинуть всё назад? Ничего. Я так и сделал. Впервые. Не сочтя нужным потренироваться на чём-либо. Опять моя самоуверенность и поспешность меня подвели. И вот, после стольких лет ухищрений, я смог наконец стать…       Ну вот как так-то?!       Я не смог правильно рассчитать сколько сбрасывать. Так что теперь я выглядел… Ну как ребёнок. Непохожий на Джеймса Поттера, до крайности милый ребёнок, со здоровым румянцем на щёчках, МАКСИМУМ ДЕВЯТИ ЛЕТ!!!       И ведь, блядь, не переделаешь! Времени-то уже нет, лето на пороге!       Но на Джеймса я, действительно, мало был похож, так что были и плюсы.       Наверное.       В общем, жизнь, за исключением некоторого разочарования в себе как в артефакторе, шла хорошо. Мирно и спокойно. Приближался день рождения Дадли. Мы планировали пойти всей семьёй в парк аттракционов. А по возвращении я собирался заменить свои старые очки на новый, мать его так, супер-пупер артефакт. Чтобы перед представителями магического сообщества предстать уже с обновлённой внешностью и быть более подготовленным ко всевозможным сложностям быта учеников лучшей британской школы магии.       И тут…       

***

      И вот!       Нате Вам!       Получите и распишитесь!       ПИСЬМО ИЗ ХОГВАРТСА!

***