Сердце кукловода

Свет закатного солнца ударил в спину человека в алой мантии, обрамляя золотом его кровавый образ. Шагая вальяжной поступью то ли по самим небесам, подобно истинному святому, то ли по меркнущим лучам умирающего светила, он, казалось, вовсе не дышал: одна лишь мантия с капюшоном, скрывавшая его холодное лицо, неустанно трепетала на сильном ветру. Тот же ветер кружился у его сапог. Тот же ветер отчаянно бился о его спину, обволакивая небо за ним грозовыми тучами. Это не была мёртвая мана. В след за этим человеком, каждым его шагом, тянулся длинный след из чистого разрушения, а его аура, казалось, подавляла вокруг всё живое. Один из сотни рыцарских клинков дрогнул. За ним последовало несколько мечей соратников и столько же копий в руках тёмных эльфов и вампиров. Удары прекратились, множество дыханий затаилось, а неведомая нечеловеческая сила с легкостью давила на солдат с такой мощью, что только самые отчаянные нашли в себе способность поднять голову к небу. Однако даже эти смельчаки не смогли вымолвить и единого слова: лишь жалкие хрипы и немое открывание рта, точно у умирающих на суше рыб. Бой остановился, задушенный убийственным напряжением, стоило очередному порыву сильного ветра снова колыхнуть капюшон наступающего на небеса человека с аурой императора. Алая ткань с легкостью спала, обнажая перед чужими взглядами океан кровавых прядей и словно вырезанное из холодного мрамора лицо, скрытое за красной маской с горящей призрачным светом звездой в центре лба. Ах, эти длинные алые волосы, подобные рекам крови, стекающим по рукам истинного зла, так пугающе хорошо сочетались с замерзающей бездной в его карих, словно пропитанная смертью земля, глазах. Его взгляд поглощал воздух и убивал звуки, устремляясь сверху вниз с легким блеском раздражения, если и вовсе не отвращения. Этого человека узнали все, но никто не решился назвать его имени. — О боже... — шепотом выдохнул Эрухабен, глядя на фигуру в небесах остекляневшими от шока глазами. Даже в мантии и маске ни для кого не составило бы труда признать в этом человеке Кэйла Хенитьюза. Тем не менее даже самым близким его товарищам почему-то не поворачивался язык назвать того, кого они видели, их молодым мастером-нимом, их Кэйл-нимом или главнокомандующим. Этот человек никак не мог связаться ни в одной голове с образом юноши, поднимающим для защиты людей серебряный щит. Прямо сейчас этот человек ассоциировался с неминуемой гибелью. (Дедушка Голди, э-это ведь человек..?) — голос Раона в голове Золотого дракона прозвучал необычно тихо, словно тот опасался того, что их мысли услышат. — (Дедушка Голди, это ведь точно наш человек! Но почему тогда он выглядит таким..?) "Сильным." Ребёнок сглотнул, не закончив предложение, однако древний дракон в этом и не нуждался. Он шагнул вперёд, уверенно положив руку на плечо стушевавшейся Мэри, и взмахнул второй, добавляя к щиту новый слой. В конце концов, дракон обязан был сделать то, что должен. Кэйл хмыкнул, наблюдая за всем этим с высоты. Стих каждых шорох, даже Лес Тьмы молчал, вникая чужим словам. — Почему же вы замерли? — наигранно удивлённо Кэйл чуть склонил голову на бок. — Сегодня я не спасение. Солнце зашло. Губ человека в мантии коснулась легкая ухмылка, после чего в его руке загорелась молния разрушения. Небо за его спиной загремело, искрясь тем же светом, что и огонь у Кэйла на ладони. — Что ж, на этом моменте свет покидает вас. Привыкайте и... молитесь. Ваши боги молчат, но это уже не важно. Договорив, Красная Звезда разразился смехом, который никто не услышал. Грохот полностью заглушил любые звуки, когда он развёл руки в стороны и в землю полетели десятки горящих адским пламенем молний. Никто из солдат не расслышал и команды капитана, что, разрывая горло, приказывал бежать в укрытие. Неподдельный ужас застыл и в глазах вражеских бойцов, но тем не менее некоторые из них странно улыбались: безумно, почти что истерически. Раздался рёв расколотой земли, содрогнувший само небо. Некромант Мэри в последний миг подняла в небо всех свободных костяных виверн, подвергая их очищающему огню красных молний. Расправив крылья, те мгновенно таяли, оставляя по себе лишь чёрный снег из костяного пепла. Бежало всё живое, будь то люди, эльфы и вампиры, даже перепуганные монстры с жалобным воем и хрипами агонии покидали Лесь Тьмы в жажде выжить. — Раон, ты меня слышишь..? — дрожащим шепотом выдавил из груди Эрухабен, посылая собственные мысли в голову ребёнка, которого не видел. Драконье сердце, казалось, замерло на долгое мгновение, когда ответила ему лишь тишина и яростное гроходание молний. Его зубы сами собой сцепились, а плечи напряглись. Под напором разрушительного огня два верхних слоя щита дракона с жалким хрустом треснули, заставляя пальцы Эрухабена дрогнуть. Он хотел оглянуться в поиске нескольких юных лиц, однако не посмел отвести золотых глаз от алого создания, осквернившего ужасом ясное небо. — Несчастное дитя... Что же с тобой сделали...— только и выдохнул Золотой дракон, пока новые слои защиты снова и снова появлялись над городом. Они больше не были серебрянными. Чтобы стать более прочным, щит обрёл естественный цвет маны Эрухабена, переливаясь золотом. (Дедушка Голди!) — детский голос в голове дракона пыли прозвучал подобно божьему благословению, позволяя наконец тому вдохнуть. — (Дедушка Голди, мы здесь!) Вместе с голосом Раона раздалось и перепуганное мяуканье двух котят, крепко вцепившихся коготками в подолы бело-золотой мантии Эрухабена. Долго не заставил себя ждать и серьёзный констатирующий голос Рона: — Лес тьмы... Он весь в огне. Информационный центр был поглощён хаосом не меньше, чем поле боя. Кто-то обеспокоенно тараторил, кто-то требовал немедленно привести врачей. Младшая из дома Хенитьюз соорудила импровизированную подставку для устройства видеосвязи из кучи папок и канцелярии, оставив то у окна, и бросилась в этот хаос сама, неустанно кого-то зовя. — Лили? — Наследный принц чувствовал, как от избытка эмоций дрожали его руки и даже изредка дергался глаз. — Лили, да что у вас там происходит?! — Мой брат в обморок упал, Ваше Высочество! — немедленно ответила девочка твёрдым голосом, пока её не менее твёрдые руки трясли бессознательного Басена за плечи. — Лили, поверни устройство к стене! Мне нужно увидеть Чхве Хана и Ташу! Лицо девочки побледнело, а тело на мгновение замерло. Спустя секунду она уже рванула к окнам, выглядывая в каждое и ища глазами знакомые фигуры. Она видела мага и некроманта, она видела дворецкого с поваром, златовласого мастера меча и даже котят удавалось разглядеть. Она так же видела открывшиеся ворота, в которые волной бежали уцелевшие и раненые, измазанные в саже и живьем горящие. Рыцари, уклонившиеся от красных молний, не разбирали, кого спасать — хватали всех, кто не мог идти, и бежали в город. Уже городские люди брали пленных и пострадавших, однако первое, что они делали с каждым выжившим — лечили и перевязывали. Десятки лиц: как своих, так и чужих, исказились от нечеловеческих мучений. У многих сгорели конечности, ещё больше было отвратительных ожогов. Воздух Города Дождей наполнился смрадом горевшей плоти, кровавых рек и отчаянным плачем. — В-ваше Высочество..! — голос Лили внезапно дрогнул, пока она отчаянно бегала от окна к окну. Она спотыкалась, ударялась о края столов и тяжело дышала. Понадобилось несколько рваных вдохов, чтобы девочка наконец закричала: — Я не вижу их! Вообще нигде не вижу! Их здесь нет! Альберу вцепился в собственные волосы, не зная, смеяться ему, плакать или биться головой о стол. Он задыхался, ему казалось, нечто неизвестное сжало его горло и душило, от чего пальцы сами собой потянулись к шее, агрессивно царапая кожу, словно это она мешала сделать вдох. Когда же девочка из семьи Хенитьюз отшатнулась назад и, упав, в ужасе заверещала во весь голос, Наследный принц сообразил, что задыхается от немого истерического смеха. "Ублюдок"—только и повторялось единственное слово в голове Кроссмана громким эхом, в то время как зрачки наследного принца дрожали, не отрываясь от картины на экране, полной огня и взлетающего к небу пепла. — "Ублюдок, ублюдок, ублюдок!" Как принц, как будущий правитель, он обязан был отправить подкрепление, надёжную подмогу, но кого? Кто вообще был способен подставить плечо драконам и выйти против того, кто мог бросить им серьёзный вызов с лицом спокойнее, чем озёрная гладь? Оценить силу человека в красном прямо сейчас было чем-то на грани возможного, ибо будь это тот Кэйл Хенитьюз, которого не раз видел Альберу Кроссман и уверенно звал своим донсэном, он бы уже давно потерял сознание, истекая кровью, и товарищам уже бы пришлось вытаскивать главнокомандующего из его же огня. "Огонь." Повторив про себя это слово, Его Высочество вскочил со своего места, чудом не сбросив устройство связи на пол. (Дедушка Голди!) — голос Раона снова отвлёк Эрухабена. — (Мэри меня не слышит! Она плачет!) — Мэри? — не успел ещё зов Золотого дракона донестись до девушки, как та без сил упала на колени, завороженно глядя остекляневшими глазами на облака пепла и огромный пожар. По бледным щекам, разукрашеным чёрной паутиной, скатывались слёзы, когда Мэри попыталась объясниться: — Э-Эрухабен-ним... — голос некроманта звучал на редкость живым, сейчас в нём отчётливо слышалась дрожь. Она тяжело сглотнула: — Я... Я подняла костяного дракона... Я хотела-... Я должна была отразить молнии, но я... Я-... Я-я... Золотому дракону не понадобилось продолжение её слов, чтобы понять, что она пыталась донести. В отдалённой части Леса Тьмы, на который обрушился дождь из огненных молний, костяной дракон был единственным возможным укрытием, пусть и временным. Скрывшись от людских глаз, Чхве Хан, Фредо и Таша оказались в ловушке, подобной пороховой бочке, и ни скорость вампира, ни аура мастера меча, ни способности тёмного эльфа не смогли бы спасти тех, кто находился в самом эпицентре ада. Но Мэри не успела об этом подумать. Она действовала рефлекторно и быстро, а единственной её мыслью в момент опасности было лишь то, как остановить небесное пламя. Она уничтожила всех своих марионеток с целью защитить, однако сейчас боялась того, что сама обрекла близких на конец. — Эрухабен-ним, я всё испортила... — всхлипнув, девушка зажмурилась, схватив себя за плечи и склонившись к земле под ней, только чтобы не видеть больше это алое пламя. — Эрухабен-ним, я убила их! Жалобное мяуканье подбежавших к девушке котят ничуть не успокаивало. Она видела картины в своём туманном сознании и все они накладывались друг на друга, создавая зеркальные коридоры. Перед её глазами поднимались облака пепла. Так же поднималась мёртвая мана когда-то очень давно, когда было не менее страшно и нечеловечески больно. Весь этот горящий пейзаж, пахнущий гарью и кровью, так сильно напоминал тёмную пустыню, что Мэри впервые за долгое время не могла унять дрожь своего и так хрупкого тела. (Раон,) — твёрдо, даже строго позвал чёрного дракона Эрухабен. — (Держи щит.) Ответа не последовало. Нельзя сказать, почему: был ли великий и могучий Раон Миру слишком горд, дабы позволить эмоции в своём детском голосе, когда его семья и так на пугана, или же шок поглотил его разум настолько, что ни одно слово не было озвучено, но тем не менее, увидев, как слой за слоем под золотым щитом появляются новые, Золотой дракон не мог не ощутить долю облегчения. Кэйл Хенитьюз издал лёгкий смешок, увидев, как нога Эрухабена ступила за пределы драконьего щита. Он хрустнул шеей, кривая ухмылка украсила его мраморный лик: — Ты стар, Эрухабен. Твоей пыли не потягаться даже с моим пеплом. Водяное копьё, искрящееся мелкими молниями вокруг него, в мгновение ока образовалось в руке Алой Звезды и устремилось вперёд, целясь дракону между рёбер. Эрухабен оказался перед ним в один рывок — немного быстрее, чем ожидал Кэйл, однако это его ни разу не пугало. Он не стал блокировать атаку дракона. Ему было любопытно, сможет ли этот старик поднять на него руку. И он не разочаровался. Пришлось лишь слегка податься в сторону, чтобы тонкое лезвие, сотканое из золотой маны, не заскрежетало по его позвоночнику, когда оно прошлось между его рёбер под соответствующий звук рвущейся плоти. Золотой дракон сам не ожидал, что это случится: он был готов пробивать чужую защиту, а не отражать атаку, ибо Кэйл — тот несчастный ребёнок, которого знал Эрухабен — не любил терпеть боль и в первую очередь старался бы её избежать. Особенно тогда, когда ему некого сейчас было защищать. Тем временем золотая пыль, появившаяся из ниоткуда, инстинктивно, словно живое существо, захватила водяное лезвие юноши, не позволяя тому даже поцарапать хозяина атрибута. Кэйл усмехнулся и отскочил назад. Сквозь рассечённую часть его одежд виднелось повреждённое тело, которое восстанавливалось на глазах с каждым новым сделанным Звездой вдохом. Тот слегка поморщился, но то была лишь мимолётная секунда. Снова отскочив назад, когда золотые ножи бросились на него, Хенитьюз схватил водяное копье обеими руками и, сломав на две части, раскрыл их, превращая в водяные веера, и снова атаковал. Вшух, вшух, вшух! Вращаясь всё в новой и новой атаке, он, словно опытный убийца, наносил одним из вееров сотню порезов: целился дракону в шею, руки, глаза, грудь, в то время как веер во второй руке отражал нападения драконьей магии. Оружие в руках Хенитьюза, точно зеркало, отражало пожар вокруг них, от чего сам Кэйл выглядел словно сумасшедший огненный вихрь. Те немногие, у кого ещё хватало сил из-за щита наблюдать за полыхающим небом, не могли ни разу уследить за движениями бывшего главнокомандующего. Он был быстр. Его атаки со свистом устремлялись со всех сторон: то из-за спины, то в лоб, то прилетали сверху, и стоило отразить только одну из них, как десяток новых обрушались снова. Следующий рывок был нацелен точно дракону в сердце, однако... (Ты стал сильнее,) — голос Эрухабена с эхом раздался в голове человека, когда его руку перехватили и в один миг с легкостью вывернули под неестественным углом. — (Но этого недостаточно.) Всё-таки он — дракон. Увернувшись, Эрухабен дернул вывихнутую конечность Красной Звезды в свою сторону, выбивая того из равновесия, после чего ударил свободной рукой того в спину. Даже удар, не наполненый маной, мог быть достаточно сильным, дабы превратить человеческие кости в пыль. Но только не в случае Кэйла. (Дедушка Голди! Будь осторожнее! Это же всё ещё наш человек!) — дрожащий от неподдельного страха и такого же сильного беспокойства, голос Раона почти не утихал в мыслях древнего дракона, будто бы он сам этого не понимал. Однако был один вопрос, о котором Эрухабену всё-таки думалось громче. "Несокрушимый Щит." Каждое нападение Эрухабена отражалось древней силой воды. В иных же случаях Кэйл либо уклонялся, либо принимал его на себя, однако за всё это время никто ни разу не увидел, чтобы Красная Звезда использовал силу, которая когда-то прославила их молодого мастера как героя. Хотя, если об этом задуматься, мало кто после сегодняшней ночи с прежним благоговением будет так называть Кэйла Хенитьюза. Вильнув в сторону, попутно вправляя себе сустав с соответствующим хрустом, Красная Звезда взлетел вверх, тут же поднося руку к небу. В грозовом небе загремели молнии, однако ни одна так и не ударила в землю — золотая пыль ударила его руку, заставляя выронить из неё веер и потерять на мгновение контроль над Огнём Разрушения. Водяное оружие сделало круг в воздухе и, в мгновение ока вернувшись в руку хозяина бумерангом, отсекло прядь волос Золотому дракону. Тот затаил дыхание и немедленно хватился свободной рукой сперва за волосы, а затем и за шею, на которой появилась мелкая царапина, из которой вниз стекла тонкая струя крови. "Задел таки..." Сжав крепче веера, Кэйл хлопнул ими, сперва закрыв, а потом раскрыв снова. В этот раз на их краях появилось множество острых зубьев, являвших собой маленькие водяные лезвия. Призвав древнюю силу ветра не только к ногам, но и к рукам, Кэйл несколько раз взмахнул этими веерами в сторону дракона: лезвия, напоминающие мелкие листики ивы, отламывались от вееров и летели вместе с потоками ветра. "Слишком долго," — успел подумать Кэйл немного разочаровано прежде, чем снова броситься в атаку. Он стал сильнее. Нет, чёрт подери, он стал действительно намного, намного сильнее, но... Если битва превратится в сражение на выносливость, он всё-таки проиграет. — Смотрите! Кэйл не успел обернуться, когда его руку схватила изниоткуда взявшаяся плеть. Из-за тёмного неба, а так же высоких языков ревущего пожара, Красная Звезда не смог заметить надвигающуюся к ним воду. Никто не мог видеть, пока цунами не оказалось совсем рядом — огромная стена воды, которая, казалось, сягает самих облаков. Это были киты. Помимо гула разгоняемой китами волны так же начали ясно слышаться их голоса. Но самым отчётливым из них был звонкий хохот Витиры: — Хахах, признаю, сперва не поверила! — рассмеялась девушка, вынырнув из воды и снова взмахнув плетью. У её ног кружила красная мана, позволяя принцессе плыть не только по воде, но и по воздуху, опережая вызванное цунами. Остальные же жители океана оставались в воде, неся на своих спинах магов во главе с Розалин. — Даже сейчас поверить не могу! Кэйл с раздраженным шипением отбил веером плеть девушки, как его немедленно настигла новая атака Золотого дракона, но он снова увернулся. Использовать Огонь Разрушения, будучи окруженным водой, было глупостью. Использовать воду против будущей королевой китов — безумием, и здесь и сейчас это понимали все, ибо не Витира, а Кэйл сейчас был не на своей территории, а вернее — стихии. Принцесса уже было снова вскинула руку, ударяя хлыстом, как тут внезапно над самим её ухом раздался незнакомый и удивительно вежливый голос: — Прошу прощения, дорогая леди. Но нам с Его Высочеством пора уходить. Витира резко обернулась, меняя направление своего удара, однако всё, что она успела увидеть, это взмах чёрного крыла совсем рядом с ней, а в следующий миг та не увидела уже ни его, ни Кэйла Хенитьюза — только вспышку яркого света. Цунами с яростным воем разбилось о щит дракона. Адский пожар был потушен. Жители Города Дождей, познавшие за этот вечер весь ужас перед смертью, с лицами, сияющими неверием и счастьем, выходили из домов на улицу. Все они радовались тому, что выжили, а щит, как и в прошлый раз, не сломался, однако ни одно сердце так и не почувствовало полного облегчение. Души людей скорее поглощались опустошением, а пульс отбивал тревогу. — Принцесса Витира, — негромко обратился к девушке Золотой Дракон. — Чхве Хан и Таша... — Мы знаем, — принцесса улыбнулась, что правда, немного натянуто. — Наследный Принц сказал, когда связался с нами, так что не волнуйтесь об этом. Мои подчинённые сделают всё возможное, чтобы найти их и помочь, если потребуется. Получив благодарный кивок, принцесса китов прыгнула в воду. Нужно было сдерживать её и уводить медленно, чтобы не нанести ещё больше ущерба, чем уже было нанесено. Раон медленно снимал щит, а Эрухабен вернулся на стену к остальным.

***

Холодный свет строгого лика старой девы, именуемой луной, мёртвыми лучами тянулся к окнам неспящих. Под этим светом, как говорят, всегда оживала нечисть. Под этим светом вершили грехи убийцы, под этими лучами теряли остатки самоконтроля безумцы. Полнолуние, что так походило на глаз самой смерти, никогда не видело хороших вестей. Нет, оно привыкло наблюдать за людскими страхами и тревогой, за расходящимися путями и ломающимися душами. И этой ночью буйство ветров, словно по немому приказу владычицы ночи, открыло перед её взглядом одно из дворцовых окон — в комнату, где всё ещё горел свет, а её хозяин беспокойно по ней рассхаживал, поглощённый немалой туманностью терпких размышлений. Поглощённый ею так сильно, наследный принц не услышал, как створки ударились о стены, а шторы затрепетали на ветру — заметил он лишь когда проникший в спальню холод заставил его плечи задрожать. Увидев, что окно само по себе открылось, Альберу замер на пару секунд, щуря глаза и вглядываясь в ночную темень. Затем шагнул к нему, осмотрелся по сторонам и, убедившись, что вокруг никого, запер окно понадёжнее. Так ему показалось, однако, стоило принцу лишь обернуться, как то вновь распахнулось — уже с большей мощью, едва не заставив стекла жалобно треснуть. Альберу резко обернулся на звук и уже было шагнул к его источнику, как тут же замер, напрочь позабыв, как дышать. Там, на подоконнике, освещённый призрачными лучами самой матери звёзд, сидел человек в красной мантии, свесив одну ногу к полу и устремив свой взгляд в сторону ночи. Водопад кровавых прядей трепетал на рвущемся в помещение ветру синхронно с тканями его одежд, а на лице, скрытом за алой полумаской с мягко переливающейся на ней белой звездой, отражалась легкая задумчивость и бесконечная усталость. Такое кукольное лицо просто никак не могло принадлежать живому человеку. Побелев в один миг на несколько тонов, Альберу медленно отступил назад: рука сама собой потянулась к тайнику, где был скрыт от лишних глаз кинжал. — С... — уставившись на Кэйла широко распахнутыми глазами, принц хотел закричать "Стража!", однако непринуждённый смешок человека в мантии, в миг превративший весь шок и ужас в искранний гнев, заставил Его Высочество тут же передумать, шипя совершенно другие слова: — Сукин ты сын... В два шага оказавшись у окна, Кроссман схватил Кэйла за ворот и, стянув того с подоконника, с силой встряхнул. Право слово, Альберу хотелось его задушить от одного лишь намека на улыбку на этом ублюдском лице! Ударить по затылку как следует и привести наконец в сознание! — Кэйл Хенитьюз, ты грёбанный ублюдок! Ты хоть примерно представляешь, что ты натворил?! — сквозь зубы процедил принц, но последующий ответ заставил его унять свой пыл: — А что, если нет? — само спокойствие раздавалось в его голосе. Оно же выражалось и на лице в полумаске, когда Кэйл слегка склонил голову на бок. Его ворот наконец отпустили. Рвано выдохнув, Кроссман убрал дрожащие руки от чужих одежд, устало прикрыл глаза и потер виски. Его голова медленно начала переваривать ситуацию, пролистывать образы сегодняшних событий в воспоминаниях, а шумы хаоса медленно стали стихать в его сознании. Всё-таки это Кэйл Хенитьюз. — У тебя были причины, — констатировал Альберу, снова подняв глаза на человека в алой мантии. — И я внимательно слушаю. — Что именно? — Кэйл усмехнулся. — Лучше прикройте окно, Ваше Высочество. Оно у вас уж больно гостепреимное. Принцу было не до споров, но и не до смеха над чужой шуткой. Громко хлопнув створками, он зашторил окно и прошёл к своему столу, жестом предлагая донсэну присесть напротив. Тот, в свою очередь, остался стоять. — Хах... — Альберу тяжело вздохнул. — Клянусь, я понятия не имею, с чего начать... — Пожалуй, с того, что больше всего интересует? — Хенитьюз пожал плечами. — Но должен предупредить, в словах теперь я сильно ограничен. Альберу нахмурился: "В словах"? То, что у Кэйла было мало времени, он сам предполагал, но слова? Наследный принц подсознательно огляделся, но человек в маске, увидев это, лишь покачал головой и подошёл ближе к столу. Оперевшись на него руками, он по-лисьи прищурился и, не долго думая, потянулся к канделябру с горящими свечами. Поднеся свечи к своему лицу, молодой человек высунул язык, и картина, представшая перед принцем, заставила мороз бежать по спине Альберу. На дальней части языка Кэйла, подобно клейму, стояла чёрная печать: круг из двух змей, кусающих друг друга за хвосты. Внутри же этого круга был ровный крест. Альберу приходилось видеть печати у некоторых божественных жрецов, однако никогда ранее он не видел ничего подобного. — Это... — наследный принц не пог перестать смотреть. — Это он с тобой сделал? — Нет, — тут же отрезал Кэйл, поставив подсвечник на стол. Было не сложно догадаться, кого имел ввиду принц, говоря "он". — Я сделал это сам. Кое-что вроде контракта. — Что за контракт? — вскинул бровь принц, но Кэйл промолчал. — С кем? Но снова ничего. Лишь привычная усмешка на лице Хенитьюза — такая чертовски раздражающая и такая знакомая. — Сними уже с себя это уродство, донсэн, — выдохнул в итоге Альберу. С тихим стуком артефакт положили на стол, открывая вид принцу на клеймо в виде выжженой звезды на лбу бывшего главнокомандующего. Кроссман хотел уже было схватиться за красную маску, но с болезненным вскриком одёрнул от неё руку, стоило ему лишь слегка коснуться её. — Это было глупостью, — выдохнул Кэйл, глядя на покрасневшие от электрического удара пальцы принца. Быть может, ему лишь показалось, но в некоторых местах кожа чужих пальцев даже обуглилась. Разглядеть Хенитьюз не успел, так как Альберу тут же схватился за пострадавшую руку здоровой, корчась от боли. От того, что мысли Его Высочества всё ещё не пришли в полный порядок, он слишком поздно задумался о том, что на маске может быть защита. Пока Альберу шипел себе под нос всевозможные проклятия, которые только мог вспомнить, Кэйл серьёзным голосом обратился к нему: — Ваше Высочество, если можно, я пришёл сказать. Убедившись в том, что Альберу смотрит на него и внимательно слушает, Кэйл продолжил: — Я не без причины оборвал связь с Богом Смерти. Думаю, он знает, как я это сделал и почему, так что могу лишь заверить, что у меня появился новый источник, поддерживающий мою жизнь. Более того, времени у меня стало немного больше. Что касается хлыста элементалей... Не знаю, заметил ли Эрухабен, но эту вещь я оставил у него в кармане мантии, когда мы столкнулись, и больше он мне не понадобится. Так же я больше не собираюсь поддерживать связь через Фредо, так что новую информацию вместе с ним будете добывать как-нибудь сами... — Донсэн, стой, погоди-..! — Ваше Высочество. От холодного тона Кэйла и его серьёзного выражения Альберу притих, сцепив зубы и внимательно глядя в глаза напротив. Понадобилось несколько секунд, чтобы до принца дошёл смысл всего сказанного. Кроме того, он наконец начинал понимать, почему за всё это время Кэйл Хенитьюз ни разу не назвал его "хёном". Надев снова красную маску, юноша в красном лишь мотнул головой с не спадающей с лица мягкой улыбкой: — Сделайте, как я говорю. Завтра утром, когда слухи ещё не успеют распространиться, сделайте объявление на весь континент. Каждый должен услышать то, что Кэйл Хенитьюз - предатель. Бывший главнокомандующий отвернулся от королевства Роан, от дома Хенитьюз и от всего Западного континента, встав на одну сторону с Белой Звездой. С завтрашнего дня никакие действия этого ублюдка не будут касаться ни королевства, ни его людей. Альберу вскочил со своего места, однако его попытку тут же прервали, надавив руками на плечи и усадив обратно в кресло. Послышался короткий смешок и Красная Звезда отстранился, не позволяя схватить себя за руки. — Боюсь, здесь наши пути расходятся, Ваше Высочество, — выдохнул Кэйл, потянувшись к свечам в канделябре. — Постарайтесь объяснить это остальным, если это возможно, и... Мне уже пора уходить. После этих слов свечи погасли. Шелохнулись шторы, громко хлопнули затворки окон, а в покои пробился свет полнолуния. Свечи больше никто не зажёг. Лишь новое дыхание ветра с улицы, успевшее проникнуть в эти покои, и серебро холодного взгляда луны из-за окна остались единственной компанией принца в болезненно звенящей тишине.