Близнецы

С Селвином сговорились на двух законспектированных темах. Хотя Гарри настаивал на деньгах — их-то он всегда заработать сможет, — а сам Селвин пытался раскрутить их на «услугу в будущем». Полчаса торговались, Дадли даже успел за это время закончить свой конспект по трансфигурации и взяться за отрисовку «карты Хогвартса» — из них двоих рисовать только у него и получалось. Даже если карта — это черчение. — Ладно, Эванс, Шляпа с тобой не ошиблась, увы. Значит пишите — разборчиво! — мне конспект по вот этим двум темам, — Селвин открыл магический бестиарий на оглавлении и ногтем подчеркнул нужные, — и в расчете. — Договорились, — кивнул Гарри. — С тебя же: жалящие чары и разрешение для Гарри сидеть за нашим столом до конца этого учебного года. — Можем сойтись, что еще шесть тем — и пусть сидит там хоть все семь курсов, как тебе? — Ты в конце этого года выпускаешься, так что и договор с тобой на семь лет вперед лишен всякого смысла, — фыркнул Гарри. — Могло и прокатить, — безразлично пожал плечами Селвин. — Ладно, малышня, теперь смотрим на меня и запоминаем…

***

Конспекты писал Гарри. Требование к разборчивости почерка просто не оставило им выбора, написанное Дадли же только он сам разобрать и мог. Библиотека Хогвартса — которую они все же отыскали, воспользовавшись добротой и бескорыстием старшекурсников Хаффлпаффа — оказалась вполне уютным для работы местом: тихо, спокойно, море дополнительной литературы рядом, опять же. Дадли, первым закончив со своим домашним заданием, сел опять за карту. Гарри же, все еще, проклиная толщину пергаментных листов, на которых они обязаны были делать домашку, кое-как перерисовывал из учебника бадьян, который они изучали на сегодняшнем уроке. Наконец закончив, он откинулся на стуле и с удовольствием потянулся, затем размял кисти рук и шею. И только затем заинтересованно посмотрел в альбом Дадли. — Ты каждый этаж отдельно оформляешь? — Ага, так понятней будет. Уже заканчиваю, мы ведь почти нигде и не были еще. Объявляю выходные днем исследований! — Можно, но сначала письмо родителям напишем. И дедушке с бабушкой. Мы обещали. — Не-не, это ты обещал, я ни слова в этом твоем письме-отписке не написал. — Мы обещали — потому что мы одно. И ты не написал ни слова, потому что никто все равно не поймет, что там написано будет, если тебе перо дать. И это после всех занятий каллиграфией! — Ой, вот вечно ты начинаешь. Каллиграфия угнетает мое творческое «я», все просто. А мне еще им пакости придумывать всяким храпящим по ночам и носки раскидывающим. — Так вот почему ты в шесть утра подорвался. И меня разбудил, — недовольно покосился на Дадли Гарри, закончив упаковывать письмо родителям. — Ну не одному же мне страдать! Сам ведь сказал, «мы — одно». — Давай заканчивай с картой, нам еще с тобой совятню искать и на ужин не опоздать надо. А Большой зал еще найти после всего надо будет. — Что его находить, вот он, — ткнул в нужную точку на карте Дадли. — И я тоже уже закончил, нечего меня обижать здесь незаслуженно.

***

Первым уроком во вторник у них было сдвоенное зельеварение. Совместное. Преподавать его должен был тот самый мужчина в черном, который не выдержал красоты мамы в Косом переулке, и упал в обморок. Он же декан Гарри. Сам кабинет находился в подземельях, достаточно близко от гостиной Слизерина, если Гарри, конечно, не перепутал один абсолютно одинаковый коридор в подземелье с другим таким же. Оба факультета переглядывались у закрытой двери почти до самого звонка — больше испуганно, нежели злобно; наслушаться о… сложности характера профессора Снейпа уже успели все первокурсники. За минуту или две до звонка, профессор все же появился поблизости — ровно в тот момент, как рыжий мальчик из Гриффиндора (тот самый обладатель вонючих носков, которого взялся переучивать Дадли) набрался достаточно храбрости, чтобы сцепиться языками с Малфоем — и открыл кабинет. — Проходите и рассаживайтесь. Слизерин — крайний левый ряд, Гриффиндор — крайний правый, я не собираюсь терпеть ваши склоки на своих занятиях. Садитесь по двое, сразу говорю. Гарри с Дадли переглянулись — вообще-то они планировали сидеть по возможности вместе, но… Пускай будет. И послушно сели как сказали: Гарри сел за первую парту с Блейзом (с которым уже договорился «раскрыть секрет» сухих подземелий Хогвортса), а Дадли на третью с миленькой блондинкой с розовой лентой в волосах. — Отлично, — когда все расселись, встал перед учительским столом профессор Снейп, сложив руки на груди. — Запоминайте своего соседа и место, так вы будете сидеть до третьего курса включительно, если я не пойму, что кого-то следует пересадить или, — он усмехнулся, — отсадить подальше во избежание. С четвертого курса уже предполагается, что вы способны варить составы самостоятельно, в чем я искренне сомневаюсь, но вдруг именно ваш курс меня удивит, поразит и все прочие глаголы схожего смысла. — Меня зовут профессор Северус Снейп и, поверьте, я крайне не терплю неуважение к себе. И не жалуюсь на слух, мистер-скорее-всего-Уизли. Всем все понятно? По классу ветерком прошлось неуверенное «да», сказанное вразнобой. — На будущее — достаточной реакцией с вашей стороны будет кивок. Если же я вызвал вас для ответа — встали и отвечаете на поставленный вопрос. На этом первый блок организационных вопросов считаю закрытым. Далее по плану перекличка — встали, я вас увидел, сели, без лишних слов и информации, и мы сможем наконец-то перейти непосредственно к зельеварению — тончайшему из искусств магического мира. Профессор взмахнул палочкой, почти незаметным движением руки спустив ту из рукава (наверное, из рукава) в ладонь, и со стола к нему перелетел классный журнал, почти точная копия тех, которые были у Гарри с Дадли в обычной школе. Первый раз мужчина запнулся на имени Дадли. Гарри спокойно встал, прямо встретил взгляд профессора. Никогда он еще не видел у взрослых таких сложных лиц. Но Снейп ничего не сказал, пусть и стоял Гарри дольше чем любой до него. Второй раз — вызывая смешки, которые все во избежание проглотили (речь профессора вначале все же была запоминающейся) — тот запнулся на имени «Гарри Поттер». Дадли скривился, вставая, уже хотел поправить, но — строгий взгляд Гарри на него — и тот сдержался. Снейп хотел что-то сказать. Точно хотел, он долго-долго смотрел на вставшего Дадли, даже Гарри посадил раньше. И все же промолчал. Кивнул, прикрыл глаза, постоял так с минуту. И продолжил перекличку дальше, благо до конца осталось всего несколько имен. Закончив, профессор очередным взмахом палочки вернул журнал на стол и стал читать лекцию, не спеша прогуливаясь перед рядами. — Зельеварение — искусство. А значит, и каждое зелье, настоящее зелье, а не кустарные поделки ремесленников, — произведение искусства. Настоящий зельевар обязательно оставляет в сваренном зелье частичку себя — как минимум в виде магии, которая участвовала в варке. Зелья способны исцелить и убить, подарить надежду и растоптать ту, зачаровать и вызвать отвращение. «Разлить по флаконам известность, сварить триумф, заткнуть пробкой смерть» — говорил мой учитель, и он, несомненно, был прав. Снейп дождался, пока выдохнут ученики, задержавшие дыхание от восхищения описанными возможностями. И припечатал: — Это история не о вас. Ваш потолок — школьная программа, тупое следование элементарной инструкции без крупинки таланта или ума. И моя задача как преподавателя — не дать вам убиться в процессе. Поэтому переходим к технике безопасности, соблюдение которой на своих уроках я требую безоговорочно! Чтобы лучше дошло: откройте ваши тетради и записывайте. Дополнительно, — профессор, не глядя, махнул палочкой, — правила написаны на доске. На следующем занятии — в пятницу, а не после обеда, так уж и быть — вас ждет по ним опрос, поэтому не советую игнорировать мои слова…

***

Из кабинета они вывалились старательно загруженные. — И это только лекция была, представь, что будет после обеда, когда зелье варить будем, — устало потер лоб Дадли и поморщился. — Ну, с практикой у тебя всегда легче дело шло, чем с теорией, — сочувственно покосился на него Гарри. Они отошли чуть в сторону, дальше по коридору. — Еще и правила эти учить… — Мы их ведь и до того читали. — Ну, кто читал, а кто… — Ну и правильно, зачем гриффиндорцам эта учеба, — раздалось звонко-высокомерное рядом. Гарри с Дадли обернулись — рядом стоял Малфой в окружении Кребба и Гойлом. — Это был наезд? — вежливо уточнил Дадли. — Не советую, Малфой, он с семи лет занимается боксом, — приподнял брови Гарри. — На большее ведь мозгов не хватает, только кулаками махать, — послышался со стороны коридора хорошо знакомый близнецам голос. Финч-Флетчли. Конечно, кто же еще. Гарри с Дадли синхронно скривились, смотря, как тот, надменно задрав подбородок, подходит ближе. Малфой со своими ребятами тоже обернулись, наблюдая за ним. — Вы знакомы? — с любопытством спросил Драко, будто ничего и не было. — К сожалению, — скривился Гарри. — А ведь теперь поблизости нет мамочки с папочкой, которым этот нюнчик сможет пожаловаться… — усмехнулся Дадли, потерев кулак. — Эй, Джастин! Что ты там про мои мозги говорил?.. — Что большее чем на пустые угрозы у тебя духу не хватит, Эванс, — еще выше задрал подбородок Джастин, хотя это и казалось невозможным. — Столь же ничтожен, как и твоя мать, неспособная просчитать банальнейшую вероятность… Договорить Дадли ему не дал. Прямой удар в челюсть, будто на тренировке, и Финч-Флетчли упал, закатив глаза. А Дадли выпрямился, потирая кулак. — Давно мечтал. Гарри согласно прикрыл глаза. Он тоже. Не стоило Джастину цеплять их маму. — Что здесь происходит?! — темным коршуном к ним подлетел профессор Снейп. — Эванс, Малфой, Поттер?! — Джастин оскорбил нашу маму, Гарри просто не сдержался, простите, сэр, — выступил вперед Гарри, спокойно встречая взгляд профессора. — Так и было, сэр, я свидетель. Поттер, — начал Малфой, а затем покосился на Дадли и исправился, — Поттер-Эванс был в своем праве. — Я вас услышал, мистер Малфой, — скривился Снейп. — Но ни за что не поверю, что конфликт начался именно с этого. Эванс? Малфой нахмурился, хотел было что-то сказать, но Гарри мотнул головой и пояснил: — Мама когда-то отказала отцу Джастина в сватовстве, их фамилия до сих пор это пережить не может. Поэтому сам Джастин и цепляется вечно к нам, чуть что переходя на личность мамы. — И никакие вразумления ему не помогают, — скривившись, прибавил Дадли. — Вот значит как, — протянул профессор и глаза его как-то странно блеснули. — Минус десять баллов Хаффплаффу за оскорбления. Минус… балл Гриффиндору за маггловскую драку в коридоре. А теперь, Гриффиндор, Слизерин — пять минут до следующего занятия, быстро разошлись по своим кабинетам! Хаффплафф, встали под дверью кабинета и ждете там, молча и быстро. Разберусь с вашим однокурсником и вернусь. Меня все услышали?.. Гарри с Дадли и Малфой со своими ребятами решили не нарываться, раз уж пронесло. Поспешили слинять, идя быстро-быстро, делая вид, что не бегут, вот ни разу. — Впервые вижу, чтобы крестный всего один балл с Гриффиндора снял… — заметил Малфой. — Мы же всего второй день учимся. — Зато наслышан! — Расскажешь потом, — невзначай заметил Гарри. — Посмотрим, — тонко улыбнулся Малфой, — Эванс.