Близнецы

Мама величественно позволила гоблину с серьгой сопроводить себя в отдельный кабинет. Гарри с Дадли и без напоминаний последовали за ними — ведь как пропустить такое прекрасное представление, а, зная маму, оно неизбежно. Кабинет был комфортным в том плане, что там были и удобные мягкие стулья, и круглый стол. «Для равных, а не подчиненных», — говорил дедушка, пытаясь как-то им объяснить, зачем же ему целых два по-разному устроенных кабинета в особняке. Правда, тогда они с Дадли много лучше поняли «просто скучно человеку на старости лет, вот и играется в дизайнера» от бабушки, чем все умные слова дедушки. Но все же. Гоблин подождал, пока они рассядутся, и только затем сел на оставшееся свободным место. — Меня зовут Скарлест и я один из банковских клерков. Подскажите, пожалуйста, в чем у вас возникло недопонимание с моим коллегой из общего зала? — Видите ли, господин Скарлест, около двадцати лет назад моя семья заключила договор с вашим банком. И пусть я тогда была мала, став старше, я внимательно изучила тот договор — об открытии и аренде сейф-ячейки, если уточнять. Данная сейф-ячейка была открыта на имя моей сестры. И она же посчитала необходимым вскоре после совершеннолетия составить доверенность на предъявителя, которую и оставила мне. Более того. Чтобы перестраховаться, сестра в данной доверенности отдельной строкой указала еще и мое имя, как лица, имеющего право на полный доступ ко всему содержимому сейф-ячейки. — Вы позволите? — протянул когтистую лапу Скарлест, в которую мама изящно вложила вновь скрученный, пусть уже и без ленточки (ленточку себе гоблин за конторкой зажал), свиток. Читал этот гоблин много быстрее предыдущего. И невозмутимее, его уши по мере чтения ни разу не дернулись. — Что же, вынужден признать, что мой коллега был не прав, примите наши извинения, — чуть склонил голову гоблин, закончив читать и вернув свиток. — Мисс… ис Петуния Эванс, верно? — Удивительно проницательно, — безразлично улыбнулась мама, пряча свиток в сумочку. — Таким образом, я все еще жду информацию по упомянутой сейф-ячейке, раз уж с правомочностью моего запроса мы разобрались. — Да, конечно, миссис. Несколько минут, я уже связался с коллегами, информация собирается. Но вроде у вас были еще вопросы, можем перейти к ним, чтобы зря не ожидать. Вот только когда и каким образом этот гоблин связывался с себе подобными, Гарри с Дадли так и не поняли. Но мама была воплощением невозмутимости, она, продолжая надменно улыбаться, самую малость кивнула — больше обозначив движение, чем действительно то совершив. — Конечно, господин Скарлест, вы весьма любезны. Также меня интересовали выписки со всех счетов, доступных моему приемному сыну — Гарри Поттер-Эвансу. — Тому самому мистеру Гарри Поттеру? — Простите, не имею доступа к переписи населения Магической Британии, чтобы утверждать наверняка. — Сыну Лили и Джеймса Поттеров? — Но гоблина было будто и не смутить. — Вы удивительно проницательны. Да, биологических родителей моего сына звали именно так. — Лили Эванс и Лили Поттер… — вроде как задумчиво произнес Скарлест. — Предположив, что говорю об одной и той же волшебнице — просто до замужества и после, — могу ли я утверждать, что ваш приемный сын — биологически ваш же племянник? Если это действительно Гарри Поттер. — Ваши способности к дедукции способны вызвать страх и трепет. — Благодарю, миссис, из ваших уст это лучший комплимент, — улыбнулся, умудряясь не показать при этом и краешка клыков, гоблин. — Но, сами понимаете, я не могу поверить вам на слово при всем своем горячем желании. Необходимо подтверждение кровью, ведь только она не может лгать. И он перевел взгляд на Гарри с Дадли. И в глазах его — ни капли эмоций, лишь стылое любопытство. Интерес и измерительные весы. Хотелось поежиться, но они с Дадли давно привыкли делить все на двоих: то, что пугает одиночку, совсем не так страшно, когда вас двое. — И что вы предложите? — Ритуал Штейна, стопроцентная точность и никаких последствий для ребенка, что было подтверждено соответствующими исследованиями в данной области. Могу предоставить необходимые заключения. — А также полная информация о родословной по пяти ближайшим поколениям, наслышана. — Мама улыбнулась шире, поправила шляпку, которую и не подумала снимать, войдя в кабинет. — Кровавого пера будет достаточно. Вы ведь сами сказали, «кровь не может лгать». — Она смотрела на гоблина, не моргая. — Как пожелаете, миссис Эванс. — И тот отступил. Скарлест встал из-за стола, отошел к шкафу у одной из стен. Но почти сразу вернулся, неся в лапах пергамент и замшевый длинный футляр. Поставив все на стол, он открыл футляр и достал из него полностью черное перо. Протянул то в их сторону. — Мистер Поттер-Эванс, вам следует этим пером написать на пергаменте перед вами свое имя. Этого будет достаточно. Первым перо из рук гоблина взял Дадли. Задумчиво покрутил то в руке и уже вознамерился начать писать, как вмешалась мама: — Дадли, написать должен Гарри, не ты. Не стоит шутить с магией, особенно если в дело вовлечена кровь. Малыш, все будет хорошо, не волнуйся. Неприятно, но ты у меня сильный мальчик. — Она ласково погладила Гарри по волосам. — Хорошо, мам, — кивнул Гарри, забирая у брата перо и пододвигая к себе пергамент. «Гарри Джеймс Поттер-Эванс» — его полное имя, из которого он так бы хотел убрать фамилию отца. Зачем та ему? Но мама только качала головой и говорила, что это будет «неправильно», и Гарри смирялся. Стоило начать выводить первую букву, как руку дернуло, словно от пореза. Почти не больно, но неприятно, и Гарри скосил букву чуть вниз от неожиданности. Линия была красного цвета, не сложно догадаться, что послужило чернилами. Гарри сжал губы. И решительно начал писать дальше, выводя слова, будто в прописях, не позволяя себе более ни единой помарки. Когда он закончил писать и отложил перо в сторону — демонстративно аккуратно и бережно, — его написанное кровью имя будто на мгновение стало ярче. А затем сразу темнее и тусклее, мгновенно впитавшись в пергамент — и никакой промокашки для этого не потребовалось. — Благодарю вас, личность подтверждена и документы скоро будут у вас. Возможно, могу еще чем-то помочь? — Господин Скарлест, я предпочту продолжить разговор уже после получения всех бумаг. — Не «изучения»? — чуть дернулось левое ухо гоблина — впервые за весь разговор. — Изучать бумаги — любого содержания — я предпочитаю в собственном кабинете, — улыбнулась мама. — Только не говорите, что вы не делаете копии, а только предоставляете временный доступ к невыносимым из банка оригиналам, пожалуйста, не разочаруйте меня! — Я бы не посмел, миссис…

***

Когда они вышли из банка, солнышко уже решительно припекало, а животы намекали, что как бы время обеда если не уже, то почти — а то и вовсе успело пройти. Поэтому маминым командирским решением покупку волшебных палочек перенесли на позже, а нынче же они шли к какому-нибудь кафе или ресторану, где можно было бы перекусить. — Раньше здесь было неплохое заведение, «На берегу пруда», мы с Лили часто бывали в нем, когда вместе гуляли по Косому переулку. — И часто вы так гуляли? — Не очень, — улыбнулась воспоминаниям мама. — Косой переулок — центральная улица Магической Британии, но отнюдь не единственная. Да и народ здесь всегда специфический, прямой проход в Лютный переулок сказывается. Поэтому мы чаще на бульваре Одуванчиков или Оловянном проспекте время проводили, если уж выбирались вместе в волшебный мир. — А «Лютный переулок» это?.. — Дадли заинтересованно стрельнул глазами, сразу уловил, что от этого названия тянет приключениями. И неприятностями. — Местные трущобы. Место, про которое, я надеюсь, вы забудете минимум лет до шестнадцати-семнадцати, пока не научитесь хоть немного за себя постоять. — Да, мам…

***

Они уже вышли из ресторана и не спеша направлялись к магазину волшебных палочек, когда с ними приключилась настоящая странность — много страннее глаз тритонов на развес и говорящих канделябров. Они с Дадли шли по бокам от мамы, как послушные дети, держа ее за руки каждый со своей стороны. Мама смеялась, развеселившись от их с братом размышлений о практической пользе мандрагор, которые могли бы отучить плохо воспитанных псов копаться в чужих клумбах. Все было хорошо, светло и мирно. Пока из магазина дальше по улице не вышел странный человек, весь в черном — а у Гарри были не самые приятные ассоциации с этим цветом после Кровавого пера. Но те сразу же развеялись, ведь стоило этому человеку повернуться и их заметить… Как он упал. Вот просто взял и упал. Еще и за сердце схватился, будто кино пересмотрел. Люди поблизости тут же засуетились, начали хлопотать вокруг упавшего, а они тем временем подходили все ближе и ближе. А, поравнявшись, и вовсе остановились, и мама с любопытством глянула на этого человека, уже очнувшегося, но все еще сидящего на земле. — Снейп? — внезапно спросила она. — В своем репертуаре, Нюнчик, — фыркнула, когда тот поднял взгляд и стало заметно его лицо, занавешенное частично грязными сальными волосами. — Петуния? Но тетя не стала отвечать, скомандовала: — Пойдемте, мальчики. Мужчина остался сидеть на земле, но его взгляд упирался в них до самого поворота. Дадли обернулся в последний раз на незнакомца, а затем посмотрел на маму. — Кто это? — Наш сосед из Коукворта и одноклассник Лили из Хогвартса. Рыцарь печального образа с самого детства, прости боже. — Мам, ты не веришь в бога. — Все так. Но иногда — так и хочется уверовать.

***

А в лавке магических палочек случился форменный цирк. И Гарри с Дадли поняли, что гоблины уж явно были лишь подготовительным этапом в круговерти сегодняшнего дня. Стоило начать с того, что первым вопросом от продавца — мистера Олливандера, было: «У кого вы покупали свою палочку, миссис?», обращенное к маме. А вторым: «Какой рукой они колдуют?». Но ведь они еще не умеют колдовать, разве не затем они едут в школу, чтобы научиться? Но здесь на помощь пришла мама. — Гарри — правша, а Дадли — левша. И, да, это было их главным отличием друг от друга. Тем единственным, что позволяло учителям различать их — когда дело касалось написания контрольных работ. Измерительная лента вилась вокруг них, пока продавец скрылся где-то внутри, время от времени левитируя на стойку все новые и новые деревянные — пыльные! — футляры. Но это было только начало. Ведь затем мистер Олливандер вернулся и начал доставать из футляров волшебные палочки, которыми Гарри и Дадли требовалось взмахивать… Лавка горела. Лавка взрывалась. Лавка тонула и покрывалась льдом. Разрушение следовало за разрушением, а продавец только сильнее радовался, раз за разом прячась за стойкой и выныривая обратно, стоило шуму улечься, а мальчикам с опаской отложить очередные палочки обратно в их футляры. — Сложные клиенты, сложные! — восторгался мистер Олливандер. — Настоящий вызов мастерству! Еще и близнецы, а значит, родственные силы, и сердцевины!.. Счас-счас-счас… — и опять скрывался в глубинах своего магазина. — Это уже какой раз, третий? — уточнил Дадли. — Пятый, — мрачно сдул челку с глаз Гарри. — Всего лишь четвертый, мальчики, не нагнетайте. Это будет ваша первая магическая палочка — позвольте стать ей особенной.