Школьные забавы.

      Кагая прошёл в всой кабинет. Усевшись поудобнее в своё кресло и надев свои бархатные наушники он заговорил по радиолинейке: — Доброе утро, дети мои! Сегодня я объявляю вам челлиндж!       Все ученики скривились. Вот опять их учителя пытаются заговорить на «модном молодёжном сленге». —…на четвёртом уроке мы отправляемся на субботник, чистить территорию школы! Я даю вам два урока, чтобы справиться с этим челленд…челлендж… челледжом! И если вы не справитесь, я сброшу на вас двести пятьдесят тысяч тонн контрольных и самостоятельных! Вот и всё на сегодня, берегите себя и своих близких! ¹       Повисла долгая, очень долгая пауза. Ученики пребывалм в шоке. — Ну не-е-ет! — взвыл Иноске, когда услышал печальную новость. — Чтоб тебя! — воскликнул Руи. — Этот день настал… — со слезами на глазах произнёс Танджиро. — Я смогу показать свой талант… Наконец-то… — Чего ты радуешься, дубина? — рыкнул Иноске, давая ему подзатыльник. — Это ужасно! Я не смогу играть в Майнкрафт на улице…       Но тем не менее, все ученики к четвёртому уроку были во дворе. Двор у них был довольно обширный, так что смог вместить в себя полтысячи человек. Все были и так в плохом настроении, как тут прибедала банда, которую в школе называли «демонами»… — ОТВЕЧАЙТЕ! — вскрикнула Даки, хватая Танджиро за грудки. — ОТВЕЧАЙТЕ, ГДЕ НАШ ЛЮБИМЫЙ ДИРЕКТОР?! — Да-а-а! — рыдая, падал на грязную землю Энму. — Где мой Господин?! — Да не знаю я!.. — ДА ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ПОТЕРЯЛ?! — закричал Энму. — Я ПОТЕРЯЛ СМЫСЛ ЖИЗНИ! КОМУ Я ТЕПЕРЬ БУДУ ЦЕЛОВАТЬ ПЯТКИ?! КОМУ ПОСВЯЩАТЬ ТАЙНЫЕ СТИХИ?! КОМУ БУДУ ПОКЛОНЯТЬСЯ?! — Так, что здесь происходит? — произнесла подошедшая… Тамаё?! — Ты?! — ошарашенно спросила Даки. — Ты! Ты его соблазнила и утащила к себе в логово, ведьма?! — Та-а-ак… — вмешался Санеми. — Ты кого тут назвала ведьмой, девочка? — Это она! — визжала ученица. — Мудзан-сама пропал, и всё из-за неё! — Пропал? — удивлённо переспросил Шинадзугава. — Ну… как бы сказать… — Тамаё неловко захлопала ресницами. — Когда Кибуцуджи-сан затащил меня к себе домой, и тут объявился мой… э… второй муж, и Юширо. Ну и… эм… Короче, Кибуцуджи, выражаясь культурно, свалил.       Она вновь неловко улыбнулась. Конечно, всё это была неправда, но… — Чтож, — Санеми притворно опечалился, положив девушке на плечо руку, — земля ему пухом.       Пока банда удивлённо распахивала рты и кричала обвинения, на площадку вышел Ояката-сама и воскликнул: — Да начнётся хаос! То есть… челлидж, дети мои!       Он поспешно удалился. — Ещё не оправился от выпитого спиртного на свадьбе Кибуцуджи-сана, бедняга… — пробурчал Санеми.       А тем временем действительно начался хаос. Часть учеников лазела по деревьем, часть убежала в магазин покушать, часть кидалась снежками из листьев и камней. Но была и часть, которой руководил Танджиро Камадо. А он руководить умел, и сам прибираться тоже! Пропалывал цветы, собирал листья, подсыпал удобрения, ремонтировал каменную кладку, и много чего ещё… — Подбавь немного жару, Иноске! Побыстрей собирай листья, Зеницу!..       И тут… его холодный взгляд остановился на Тенгене. Учитель тоже руководил. Заставлял выкапывать сорняки, поливал деревья, и главное — перекрашивал школу в блестящие цвета. — Подбавь блёсток, Канзаки! Закрась эти стены стальным цветом, Сума! И ещё немного нежно-розового, Макио! Оу… — он увидел Камадо и хитро улыбнулся. — Наконец-то достойный противник! Наша битва будет легендарной! ¹       И началась великая битва. Танджиро, храбро сдирая старую плитку и заменяя её на новую был могуч, а Тенген, смело раскрашивая своими портретами внешние стены школы был блестящ и могуч! Их битва продолжалась вечно…       Тем временем, где-то на заднем дворе школы проходило простое, тихое чаепите учителей. Только смущённый учитель химии сидел где-то поодаль. — Эй, Обама! — крикнул ему Санеми. — Чего ты там сидишь? Давай к нам!       Обанай поплёлся на «милое» чаепитее. Учитель математики освободил ему место рядом с Мицури, и тот ещё больше смутился. — Ну, рассказывай, как там Канаэ-сан! — спросила у Шинадзугавы Канроджи. — Скоро ребёночек будет? — Признаться честно — я волнуюсь больше, чем она… — хрипло сказал мужчина. — Особенно после того, как она съела пачку солёных огурцов с молоком вчера вечером… до сих пор страшно, как там она… — Да, мы все очень волнуемся, — устало сказала Шинобу, — и Кёджуро-сан особенно. Бедный, он сегодня дома, простудой заболел…       Санеми огляделся. И впрямь — Ренгоку нет. — АХ ОН КОЗЁЛ! — Вскипел Шинадзугава. — ОН ВОСПОЛЬЗОВАЛСЯ ТЕМ, ЧТО МЕНЯ НЕТ ДОМА, И ЗАЛЕЗ К КАНАЭ!       Все удивлённо заохали. Все, кроме Обаная. — Если честно, — заговорчески шепнул он на ухо Санеми, — Кёджуро мне тоже не нравится. Он слишком много разговаривает с Мицури. — Ты так всем говоришь! — рявкнул математик. — Ну он особенно часто с ней говорит! — возмущённо, но всё ещё шёпотом сказал Игуро. — Слушайте… а может, я успею ненадолго сбегать и посмотреть, как там моя Канаэ? — с надеждой спросил Санеми, проигнорировав собеседника. — Ой, не надо! Ояката-сама разозлится! — испуганно воскликнула Мицури. — Он в последнее время какой-то… странный…       И в эту же секунду все услышали крик Убуяшики. — ЧТО — ЭТО — ТАКОЕ?! — заорал он, тыкая на стены с лицом Тенгена и на плитку с лицом Незуко. — Это… — запнулся Узуй. — Э… — замычал Камадо. — ОБА — КО МНЕ — В КАБИНЕТ!       И они, толкая друг друга, с кислыми минами прошли за директором.