Черное и белое

После первого часа ночи память Эммы словно стерлась, а как она оказалась у квартиры Джеймса Барнса, оставалось загадкой. Лишь неясные обрывки воспоминаний: шум бара, хохот подруг, горьковатый вкус виски, который уже не лез в горло. Она пошатывалась, еле держа равновесие, и, остановившись у двери, решительно нажала на звонок. Глухой звук эхом разнесся по пустому коридору. Джеймс открыл дверь спустя минуту. Лицо его было слегка помятое от сна, волосы растрепаны, взгляд — сонный, но сдержанно недовольный. — Эмма? — его голос был низким и хрипловатым. Она молча смотрела на него, немного прищурившись, словно пыталась фокусироваться. Ее короткое платье было слегка измято, туфли она держала в одной руке, а в другой — наполовину пустую бутылку виски. Макияж размазан, волосы торчали в разные стороны. — Привет, — выдохнула она, проходя мимо него в квартиру, будто бы это было самым естественным на свете. Баки медленно оглянулся, скрестив руки на груди, наблюдая за тем, как девушка неуклюже бросает свои туфли куда-то в угол. — Я забыла свой адрес, — пробормотала она, усаживаясь на диван с видом человека, который только что пережил марафон. — А мой ты помнила, значит? — его голос звучал резко, но он уже закрыл дверь, очевидно, понимая, что прогнать ее сейчас в таком состоянии было бы бесполезно. — Это радио? — она вдруг указала пальцем на старый проигрыватель в углу и громко рассмеялась. Смех её был слегка хриплым, почти детским, но пьяным до нелепости. Баки поднял бровь. — М-да, Барнс, — продолжала она, качнувшись в сторону. — У тебя случайно печатной машинки нет? Или там… граммофона? Она снова рассмеялась, но смех оборвался, когда он молча подошел к ней, взял за локоть и заставил подняться. — Думаю, тебе пора спать, — его голос был твердым, но не грубым. Она не сопротивлялась, но посмотрела на него снизу вверх с хитроватой улыбкой: — Ты со мной ляжешь? Надеюсь, да. Он вздохнул, поморщился, словно от боли, и коротко ответил: — От тебя несет спиртным. Она хихикнула, когда он осторожно уложил её на кровать и накрыл одеялом, аккуратно убрав с её лица непослушную прядь. — Эй, ты куда? — спросила она, не открывая глаз, голос её был почти детским. — На диван, — ответил он, забирая одну подушку и покрывало. Её тихое сопение прозвучало почти сразу, как только он отступил. Баки оглядел её издали, усмехнувшись про себя. — Откуда ты только свалилась мне на голову, Эмма? — пробормотал он, устраиваясь на диване. И, несмотря на всю неожиданность её появления, сон накрыл его почти мгновенно.

***

Утро встретило её тяжестью в голове и гулким эхо боли, отдающимся в висках. В горле пересохло, словно она всю ночь бродила по пустыне, а желудок ныл, будто протестуя против выпитого накануне. Эмма с трудом разлепила глаза, но резкий солнечный свет заставил её тут же зажмуриться и нырнуть под одеяло. Она попыталась вспомнить хоть что-то. Где она? Как оказалась здесь? Но мысли вязли в тумане, оставляя за собой лишь обрывки — смех, музыка, звон бутылок. — Проснулась? — раздался мужской голос, хрипловатый, но удивительно спокойный. Эмма вздрогнула. Сердце пропустило удар, а потом гулко застучало где-то в пятках. Она осторожно стянула одеяло с лица, приподнимаясь на локтях. Перед ней стоял Баки Барнс, свежевыбритый, с влажными волосами, будто он только что вышел из душа. На нём была простая черная футболка, подчёркивающая его мускулистые плечи, и чёрные спортивные штаны. В руках он держал кружку кофе, из которой поднимался тонкий дымок. — Где я? — спросила она, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Это был, наверное, самый тупой вопрос, который можно было задать. — У меня в квартире, — спокойно ответил он, поставив чашку на столик рядом с кроватью. — Ты заявилась сюда около трёх ночи, с бутылкой виски, шутила про радио и пыталась уговорить меня лечь с тобой. Эмма застонала, зажмурившись и прикрывая лицо ладонями. Столько стыда она не ощущала уже давно. — Ох, только я могла так напиться, — пробормотала она, чувствуя, как к горлу подкатывает неловкий смех. — Похоже, это твой талант, — сухо заметил Джеймс, усаживаясь в кресло напротив. Его лицо было непроницаемым, но в уголках губ мелькнула тень усмешки. — А почему… почему я пришла именно к тебе? — Эмма с трудом выдавила вопрос, понимая, что ответ может быть ещё более унизительным. — Ты сказала, что забыла свой адрес, — ответил Баки, скрестив руки на груди. Она замолчала, опустив взгляд. Это действительно было на неё похоже. — Спасибо, что не выгнал, — тихо произнесла она, отворачиваясь к окну. — Выгнать тебя в три ночи в таком состоянии? — он поднял бровь. — Ты бы мне потом спасибо не сказала. — Ох… Да. Наверное. — Она тихо вздохнула, нервно сжимая одеяло. Несколько секунд они молчали. Эмма пыталась собрать мысли, а Баки, казалось, терпеливо ждал, когда она придёт в себя. — Кофе? — наконец спросил он. Она бросила на него быстрый взгляд и кивнула. — Да, спасибо. Только без сахара, — пробормотала она. Он кивнул и исчез в кухне, оставив её наедине с собственной неловкостью. Эмма огляделась: небольшая спальня, аккуратная, почти аскетичная. Чёрные шторы, тёмное дерево, ничего лишнего. Всё как у него: строго, сдержанно и немного… отстранённо. «Зачем я сюда приперлась?» — мысленно упрекала себя девушка, пытаясь разгрести хаос в голове. Когда Баки вернулся, она уже сидела. Он протянул ей кружку, сам уселся в кресло и задумчиво посмотрел на неё. — Так что теперь? — спросил он, отпивая из своей чашки. — Что «что теперь»? — она посмотрела на него с лёгкой паникой. — Ну, ты явно не планировала остаться у меня, — он прищурился. — Или я ошибаюсь? Эмма лишь закатила глаза и сделала глоток кофе. Горячий, крепкий, горьковатый напиток немного привёл её в чувство. — Барнс, — наконец сказала она. — Обещаю, это больше не повторится. Он тихо усмехнулся: — Лучше не обещай того, что не сможешь выполнить. Через два часа Эмма уже сидела в столовой штаба, в которой царила привычная суета. Просторное помещение с длинными столами, занятыми агентами, заполнял гул разговоров, звон столовых приборов и тихий шепот телевизора в углу. Напротив неё сидел Питер Паркер, задумчиво листавший учебник русского языка. Лампы над их головами излучали мягкий свет, который заставлял его уставшие глаза казаться ещё более сонными. Эмма наблюдала за ним, слабо улыбаясь. Её голова была тяжелой от недосыпа, но, несмотря на усталость, её забавляло выражение лица Питера, который, казалось, готов был сдаться прямо здесь и сейчас. — Это слишком сложно, — наконец выдохнул Паркер, закрывая книгу с таким видом, будто она вот-вот взорвётся. Он облокотился на стол и потер руками лицо. — Это ты ещё французский не учил, — ответила Эмма, вяло подперев голову рукой. Голос её звучал так, будто она сама вот-вот уснёт. Она потянулась к стакану с колой, стоявшему перед Питером. Его скептический взгляд её не остановил. Пара глотков прохладной, газированной жидкости слегка взбодрила её, но отчасти напомнила, как сильно ей хотелось кофе, желательно ведро. — Бурная ночка? — уточнил парень, с подозрением разглядывая её лицо. — Не то слово, — проворчала она, возвращая стакан обратно. Теперь ей хотелось только одного — выспаться. Но нет, у них же ещё есть языковые тренировки. Кто-то в штабе явно решил, что агенты и так слишком много отдыхают. Паркер хмыкнул, переглянувшись с Эммой, и кивнул в сторону учебника: — Ну, знаешь, я, конечно, гений, но даже у меня есть пределы. Почему бы нам просто не обойтись без русского? Эмма фыркнула: — Ага, конечно. Попробуй объяснить это начальству, особенно когда окажешься в Сибири с одним только учебником. Питер скорчил гримасу, заставив её тихо рассмеяться. Атмосфера их столика немного разрядилась, но усталость всё равно ощущалась в каждом движении. Она опустила голову на стол и пробормотала: — Иногда я думаю, что для этой работы надо быть либо сверхчеловеком, либо сумасшедшим. — Так ты же вроде и то, и другое, — с усмешкой отозвался Паркер. Она приподняла голову, бросив на него утомлённый, но слегка весёлый взгляд. Их диалог напоминал ей, почему, несмотря на все трудности, эта работа всё же стоила того. — Ладно, пойдём в комнату отдыха, — сказала Эмма, поднимаясь из-за стола. — Там хотя бы не так шумно. Питер кивнул, цепко ухватил учебник и последовал за ней. Коридоры штаба, с их строгими линиями и холодными стальными стенами, казались пустынными. Лишь гул удаляющихся голосов сопровождал их по пути. Эмма чувствовала, как её ноги гудят от усталости, но перспектива уйти подальше от столовой с её бесконечной суетой немного приободряла. Комната отдыха оказалась почти пустой. Мягкий свет торшера, угловой диван и пара кресел создавали ощущение уюта, которого так не хватало в остальной части здания. Питер устроился в кресле, раскрыв учебник и без особого энтузиазма вглядываясь в страницу, полную кириллических букв. Эмма плюхнулась на диван и, не долго думая, достала телефон. Она бездумно листала ленту в Инстаграме, подрагивая пальцем, пока картинки мелькали одна за другой. Внезапно дверь открылась, и в комнату вошёл Стив Роджерс. Его широкие плечи и слегка нахмуренное лицо сразу наполнили пространство каким-то едва уловимым напряжением. Он выглядел, как человек, который только что вернулся с войны, что, возможно, было недалеко от истины. — Привет, — сказал он, сев рядом с Эммой. Его голос звучал мягко, но в нём угадывалась усталость. — Привет, — отозвалась она, отрывая взгляд от телефона. Питер лишь коротко кивнул, не отвлекаясь от учебника. — После задания? — спросила Эмма, наклонив голову. — Да. Нас с Наташей отправили в Мексику, — ответил Стив, проводя рукой по лицу. Видимо, полёт и миссия вымотали его основательно. — Интересное место для работы, — пробормотала она, бросив взгляд на Паркера. Питер, судя по всему, боролся с новым русским словом. Стив усмехнулся, но взгляд его задержался на девушке чуть дольше, чем обычно. — Слушай, — неожиданно произнёс он, чуть подавшись вперёд, — не хочешь после работы прогуляться? Эмма приподняла бровь. Это было нечто новое. Обычно Стив держался сдержанно, почти отстранённо, словно боялся нарушить чьи-то границы. — Почему бы и нет, — ответила она, слегка пожав плечами. Её голос прозвучал спокойно, но внутри на мгновение шевельнулось что-то вроде удивления и лёгкого волнения. «Прогуляться со Стивом Роджерсом» — подумала она. — «Почему бы и вправду нет?» — Отлично, — кивнул он, его лицо слегка смягчилось, и на мгновение усталость как будто ушла. В этот момент Питер поднял глаза от учебника и, похоже, хотел что-то сказать, но передумал. Вместо этого он бросил на них короткий, оценивающий взгляд, а затем вновь уткнулся в текст. Эмма, заметив это, тихо усмехнулась. Атмосфера в комнате стала чуть более лёгкой, но её мысли уже улетели к предстоящей прогулке.

***

Ближе к вечеру Стив Роджерс стоял у входа в центральный парк, нервно оглядываясь по сторонам. В его руке был небольшой, но аккуратно собранный букет белых роз. Лепестки цветов слегка покачивались на ветру, а он всё не мог понять, почему это простое действие — встретиться с Эммой — заставляет его чувствовать себя так, будто он идёт на фронт. «Чего ты боишься, Стив?» — подумал он, оглядывая безмятежные дорожки парка. Он пережил десятки сражений, видел худшие стороны мира, но сейчас, стоя с букетом в руках, чувствовал себя абсолютно беспомощным. Его мысли прервал знакомый силуэт, появившийся на аллее. Эмма шла быстро, но не торопливо, её лёгкая походка всегда выдавала в ней уверенность. Она заметила Стива, и её лицо озарила лёгкая улыбка, будто она была рада видеть именно его. Стив глубоко вздохнул, собравшись с мыслями, и, когда она подошла ближе, выдавил самую искреннюю улыбку, на которую был способен. — Прости, немного задержалась, — сказала Эмма, слегка запыхавшись. Её щёки были чуть порозовевшими, то ли от лёгкого холода, то ли от спешки. — Ничего страшного, — ответил он, а затем протянул ей букет. — Это тебе. Эмма удивлённо подняла брови, но быстро взяла цветы, словно боялась, что он передумает. — Белые розы? — тихо сказала она, вдохнув их свежий, ненавязчивый аромат. — Это неожиданно. Спасибо. — Решил, что это лучший способ извиниться за моё поведение, — произнёс Стив, стараясь не выдать своего волнения. Эмма бросила на него быстрый, оценивающий взгляд, но в её глазах было больше мягкости, чем подозрения. — Ты прощён, — сказала она с лёгкой улыбкой, коснувшись лепестков пальцами. — Ну что, куда идём? Стив слегка расслабился, жестом приглашая её идти вперёд. — Думал, просто прогуляемся, а дальше — посмотрим. Они направились по широкой аллее, укрытой лёгкой тенью деревьев. — Знаешь, я даже не думала, что ты так заботишься о том, что сказал или сделал, — вдруг произнесла Эмма, смотря прямо перед собой. Стив задумался на мгновение, прежде чем ответить: — Это важно для меня. Ты… Ты заслуживаешь уважения. А я в тот раз был не совсем корректен. Эмма остановилась, повернувшись к нему. — Стив, если ты пытаешься быть идеальным — не стоит. Мы все допускаем ошибки. — Просто я не хочу, чтобы ты думала обо мне как о… — он замолчал, не находя нужных слов. — Как о человеке, который сделал что-то не так? — продолжила она, её голос был мягким, но в нём сквозила нотка понимания. — Поверь, я думаю о тебе только как о том, кто никогда не сдаётся и всегда старается делать правильно. Это уже достаточно. Её слова были настолько неожиданными, что он замер, а затем слегка улыбнулся. — Спасибо, — тихо ответил он. Они продолжили идти, время от времени перебрасываясь короткими фразами. Но в этой прогулке было что-то большее. Это был момент, когда слова становились не главными. Лёгкое движение, совместный ритм шагов и ощущение, что рядом — человек, который понимает. Эмма крепче прижала букет к себе, а Стив, казалось, стал менее напряжённым. В этот момент даже шуршание листьев казалось чуть более мелодичным. По мере того как вечер медленно переходил в ночь, парк начал пустеть. Мягкий свет фонарей освещал дорожки, создавая длинные тени. Эмма и Стив шли бок о бок, разговаривая о простых вещах: о забавных моментах на заданиях, о книгах, которые они давно хотели прочитать, и даже о том, как Питер справляется с изучением русского языка. — Я ставлю на то, что он сдастся через неделю, — усмехнулась Эмма, вспоминая лицо Питера, когда он пытался выговорить слово «здравствуйте». — Не думаю, — возразил Стив. — Паркер упрямый. Он найдёт способ. — Может быть, — протянула Эмма, с лёгкой улыбкой глядя на освещённые окна кафе вдоль дорожки. — Но я точно знаю, что если бы меня так заставляли учить язык, я бы сбежала. Стив рассмеялся — это был тёплый, искренний смех, и Эмма поймала себя на том, что ей приятно слышать его таким. — Ты бы не сбежала, — сказал он. — Ты слишком ответственная. — Ох, Стив, ты так обо мне думаешь, потому что не видел меня в академии. Ответственность тогда была не самой сильной моей стороной. Его улыбка не исчезла, но он посмотрел на неё так, словно видел что-то, о чём она сама давно забыла. — Ты можешь недооценивать себя, но я вижу, какая ты на самом деле, — сказал он спокойно. Эмма почувствовала, как у неё слегка сжалось горло. Это было неожиданно искренне. — Спасибо, — ответила она чуть тише, чем хотела. Они подошли к небольшой скамейке у фонтана. Стив сделал жест рукой, приглашая её присесть. — Не устала? — спросил он, когда они устроились рядом. — Немного, — ответила Эмма, поправляя волосы, растрепавшиеся на ветру. Стив смотрел на неё, но старался не быть слишком навязчивым. Его взгляд скользил от её лица к букету, который она всё ещё держала в руках. — Ты часто гуляешь одна? — вдруг спросил он. Эмма удивлённо подняла брови. — Иногда. Это помогает отвлечься. А ты? — Очень редко. Наверное, потому что мне всегда казалось, что я не должен тратить время на такие вещи, — признался он, глядя на отражение фонарей в воде фонтана. Эмма усмехнулась, чуть наклоняясь вперёд. — Ты это говоришь так, будто прогулки — это что-то плохое. Иногда нужно позволить себе просто… жить. Он задумался на её слова, медленно кивая. — Ты права, — наконец сказал он. — Наверное, я забываю об этом. Стив замолчал, погружённый в свои мысли, словно переваривая слова Эммы. Он смотрел на воду фонтана, где свет фонарей дробился на сотни мельчайших искр. Это зрелище всегда успокаивало его, но сегодня оно казалось чем-то большим. — Иногда мне кажется, что я всё ещё застрял в прошлом, — тихо признался он, почти шёпотом. — Как будто все эти годы прошли мимо, а я так и остался там, в 40-х. Эмма повернулась к нему, её взгляд был мягким, но сосредоточенным. — Ты многое потерял, Стив. Это нормально, что ты чувствуешь себя не на месте. Но знаешь что? Ты здесь, сейчас. Ты нашёл способ двигаться дальше, даже если иногда кажется, что это невозможно. Он посмотрел на неё, в её глазах светилось понимание. — Как тебе удаётся так легко говорить об этом? Эмма чуть улыбнулась, не отрывая взгляда. — У меня тоже был момент, когда я чувствовала, что застряла. В своём прошлом, в своих ошибках. Но знаешь, мне помог один человек. Он сказал, что единственное, что важно, — это выборы, которые мы делаем сегодня. Стив кивнул, его лицо смягчилось. — Звучит правильно. Эмма вздохнула, откинувшись на спинку скамейки. — Иногда это проще сказать, чем сделать. Но я стараюсь помнить об этом. На мгновение между ними повисла тишина, но это была тишина, полная понимания. Они просто сидели, слушая плеск воды и шорох ветра в листьях. — Спасибо, Эмма, — вдруг сказал Стив. — За что? — удивилась она, повернув к нему голову. — За то, что ты… настоящая. Ты не пытаешься быть кем-то другим. Ты напоминаешь мне, что есть вещи, за которые стоит бороться. Эмма немного растерялась от его слов, но почувствовала, как её лицо невольно озарила улыбка. — Это, наверное, самое красивое, что мне когда-либо говорили, — призналась она, чуть смутившись. — Ну, это правда, — ответил Стив, улыбаясь в ответ. Эмма опустила взгляд на букет, который всё ещё держала в руках. Белые розы выглядели так, будто их только что срезали. Свежие, хрупкие, но в то же время удивительно стойкие. — Эти цветы, Стив… они мне действительно нравятся, — сказала она, переводя взгляд на него. — Рад это слышать, — мягко ответил он. — Но я надеюсь, ты понимаешь, что их не нужно было приносить, чтобы я тебя простила, — добавила она с лёгким намёком на шутку. Он рассмеялся, его смех был тёплым и лёгким, словно снимал напряжение. — Может, я просто хотел, чтобы тебе было приятно. Эмма улыбнулась шире. — Тогда ты определённо справился. Они сидели ещё некоторое время, пока парк окончательно не погрузился в тишину. Людей уже почти не было, только редкие прохожие, да шорох листвы напоминали, что ночь ещё не закончилась. — Пойдём? — спросил Стив, поднимаясь и протягивая ей руку. Эмма посмотрела на него, затем на его руку, и, чуть замешкавшись, вложила в неё свою ладонь. — Пойдём, — сказала она, чувствуя тепло его пальцев. И вместе они пошли по пустынной дорожке парка, под мягким светом фонарей, словно в этот момент весь остальной мир мог подождать. Ночь в парке становилась всё тише. Лёгкий ветерок шевелил листья, их шелест смешивался с удалёнными звуками города. Эмма и Стив шли медленно, наслаждаясь спокойствием момента. Эмма смотрела на светящиеся фонари вдоль дорожек, а мысли её были заняты Стивом. Она всё ещё не могла понять, что именно заставило его пригласить её сегодня. Для неё Стив был человеком, который всегда держался на расстоянии, никогда не позволял себе слишком сближаться с другими. И вот он рядом — с букетом белых роз, с искренней улыбкой и с той самой необъяснимой теплотой, которая заставляла её чувствовать себя особенной. — Знаешь, — вдруг заговорил Стив, нарушая тишину. — Когда я только очнулся в этом новом времени, всё казалось неправильным. Мир изменился так сильно, что я даже не был уверен, что могу стать его частью. Эмма посмотрела на него, чувствуя, что он говорит это не ради слов, а чтобы поделиться чем-то важным. — И что помогло тебе адаптироваться? — осторожно спросила она. Стив улыбнулся, но в этой улыбке была лёгкая грусть. — Люди. Такие, как ты. Люди, которые верят, что даже в этом мире всё ещё есть место для честности, дружбы и… надежды. Эмма замерла, чувствуя, как её сердце слегка ускорило ритм. — Ты серьёзно это сейчас говоришь? — спросила она, пытаясь скрыть волнение. — Абсолютно, — ответил он, его голос был тихим, но твёрдым. Она отвела взгляд, не зная, что сказать. Вместо слов она почувствовала, как между ними возникло что-то невидимое, но ощутимо тёплое. — Мне кажется, ты слишком идеализируешь меня, — наконец сказала Эмма, нервно поправляя прядь волос. — Вовсе нет, — ответил Стив. — Я просто вижу то, что есть на самом деле. Эмма тихо рассмеялась, пытаясь разрядить атмосферу. — А ты знаешь, что иногда звучишь как из старого фильма? Стив тоже рассмеялся, и это был именно тот момент, который снял напряжение. — Возможно, — признал он. — Я старше, чем кажусь. Они свернули к небольшому мосту, откуда открывался вид на гладь озера, освещённую лунным светом. Эмма подошла к перилам, наклонилась чуть вперёд и вдохнула прохладный воздух. — Здесь красиво, — сказала она, глядя на отражение луны в воде. — Да, красиво, — согласился Стив, но смотрел он не на озеро, а на неё. Эмма почувствовала этот взгляд, но не обернулась, лишь слегка улыбнулась. — Спасибо, что вытащил меня сюда, — тихо сказала она. — Это было нужно. — Мне тоже, — ответил Стив. На какое-то время они просто стояли молча, наслаждаясь моментом. Было в этом вечере что-то волшебное — словно время замедлилось, и ничего другого не существовало. Наконец, Стив осторожно положил руку на перила рядом с её рукой. Это было едва уловимое движение, но оно заставило Эмму чуть повернуть голову. Их взгляды встретились. — Знаешь, иногда я думаю, что у меня нет права на такие моменты, — тихо сказал он. — Почему? — спросила она, чувствуя, как её голос едва удерживается от дрожи. — Потому что слишком много всего осталось позади. Потому что я… боюсь, что всё это ненадолго. Эмма на мгновение задумалась, затем повернулась к нему полностью. — Стив, никто из нас не знает, сколько времени у нас есть. Но это не значит, что мы не должны жить. Ты заслуживаешь таких моментов, как и все остальные. Его лицо слегка смягчилось, а затем он кивнул. — Ты права, — сказал он. Её слова, кажется, дошли до него. А потом он протянул руку, словно нерешительно, но твёрдо, и тихо произнёс: — Спасибо. За этот вечер. Она посмотрела на его руку, а затем вложила в неё свою. — Не за что, Стив. И они стояли на мосту, глядя на озеро, держась за руки и чувствуя, что этот момент — их общий тайный остров в бесконечном океане времени. — Эмма, — вдруг сказал Стив, и в его голосе появилась нотка серьёзности. Она повернулась к нему, её взгляд был внимательным. — Да? Он чуть помедлил, будто обдумывая, стоит ли говорить то, что у него на душе. — Я рад, что ты в моей жизни, — наконец произнёс он, глядя ей прямо в глаза. Эмма замерла, почувствовав, как её сердце пропустило удар. — Я… я тоже рада, что мы познакомились, — ответила она, стараясь не выдать смущения. Стив слегка наклонился ближе, его взгляд всё ещё удерживал её. — Ты меняешь всё, — сказал он почти шёпотом. Её дыхание стало чуть глубже. Она не знала, что сказать, но и слов, казалось, не требовалось. В этот момент она чувствовала, как весь мир словно исчез, оставляя только их двоих. Стив колебался всего мгновение, но затем осторожно наклонился ближе. Его движение было мягким, как будто он давал ей возможность остановить его, если она этого захочет. Но она не остановила. Она просто закрыла глаза, и их губы встретились в нежном, почти робком поцелуе. Поцелуй был коротким, но в нём было столько искренности, что Эмма почувствовала, как её сердце вдруг наполнилось теплом. Внезапно девушка услышала, как телефон пронзительно зазвонил, и нехотя отстранилась от Стива. — Да? — спросила она, стараясь скрыть волнение. — Я всегда знал, что у тебя проблемы с памятью, — голос Джеймса звучал ровно, будто продолжение привычного разговора. Стив нахмурился, не понимая, зачем Баки звонит ей. Его глаза не могли скрыть настороженности. — В смысле? — снова уточнила Эмма, отводя взгляд в сторону, пытаясь сохранить дистанцию. — Ты забыла у меня свои туфли, — голос Джеймса был бесцеремонным, как всегда. Стив все слышал и чувствовал, как каждое слово Джеймса будто прорезает тишину между ним и Эммой. Их взгляды встретились, и напряжение в воздухе стало ощутимым. Колсон уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но Стив взмахом руки остановил её. — Я так и думал, — Стив усмехнулся, но эта усмешка была горькой и полна сомнений. — Стив… — начала было Эмма, но он уже слышать не хотел. — Думаю, тебе стоит поехать к Баки и забрать свои туфли, — прерывая её, сказал он, его голос звучал холодно и твердо. Эмма не ожидала таких слов, её взгляд стал беспомощным. Стив давно замечал что-то неуловимое между ней и Баки, но не мог позволить себе верить в это всерьез. Сейчас все сомнения растаяли. — Хорошего вечера, — резко бросил он, развернулся и медленно пошел прочь. Эмма осталась стоять на этом мосту, глядя вслед Стиву, с букетом роз и сжав в руке телефон.