Черное и белое

Узнав точное местоположение лаборатории, троица отправилась туда поздним вечером. Сквозь серую мглу сумерек здание возвышалось тёмной громадой, почти сливаясь с окружающим мраком. Они стояли на крыше, наблюдая за едва заметным движением охраны внизу. Тишина была звенящей, нарушаемой лишь редким шелестом ветра. — Эмма, на первый. Баки, ты на второй, — чётким тоном скомандовал Стив, поправляя наушник. Его голос звучал спокойно, но в глазах читалась напряжённость. — За дело, — коротко отозвалась Эмма, закрепляя абордажный трос. Скользнув вниз, она зависла напротив окна первого этажа. Сердце бешено колотилось, но руки оставались твёрдыми. Ещё одно глубокое дыхание — и каблук её ботинка с глухим звуком выбил стекло. Осколки разлетелись, отражая тусклый свет луны. Эмма ловко перелезла внутрь и, отсоединив трос, достала пистолет. С оружием наперевес она скользила вдоль коридоров, словно тень. Сердце билось с каждым шагом всё быстрее. Она знала, что за следующей дверью могло оказаться что угодно. Металлическая дверь впереди была приоткрыта, и из-под неё пробивался свет. Эмма ухмыльнулась. Это была лаборатория. Она вошла внутрь и быстро окинула взглядом помещение. Белые столы, заставленные бумагами, пробирками с разноцветными жидкостями, компьютеры, мигающие огоньками. На полке блестела маленькая ампула — возможно, сыворотка, которую они искали. Шорох за спиной заставил её обернуться. Агент Гидры вышел из тени, его взгляд был холодным и решительным. Лезвие ножа сверкнуло в руке, когда он атаковал. Эмма едва увернулась, почувствовав, как воздух прорезал хищный свист стали. Он ударил вновь, на этот раз сильнее. Её скулу обожгло болью, и на секунду в глазах потемнело. Она успела поставить блок, но почувствовала, как лезвие рассекло ткань её костюма и кожу на боку. Боль была резкой, обжигающей. Эмма не теряла времени. Присев, она метко выстрелила, и пуля вошла в плечо противника. Агент зашипел от боли, но тут в помещение ворвались ещё трое. Её окружили. Ситуация ухудшилась. — Не так быстро, детка, — произнёс один из них, вырывая у неё оружие и заламывая руки. Её вывели в длинный коридор. Находясь между двумя охранниками, она быстро анализировала ситуацию, пытаясь понять, когда лучше действовать. Спустя несколько шагов она внезапно резко остановилась. Воспользовавшись замешательством, она схватила автомат у одного из солдат, ударила его прикладом в лицо и выстрелила в другого. Третий успел сориентироваться, но его пуля лишь царапнула воздух — Эмма пригнулась, выстрелила в ответ, и тот упал. Не теряя времени, она побежала, пригибаясь и двигаясь почти бесшумно. Коридоры тонули в слабом свете ламп, создавая странную атмосферу между реальностью и кошмаром. За углом её уже ждали. Она услышала крик: — Найдите её! Спрятавшись за тяжёлой шторой, девушка задержала дыхание. Солдаты пробежали мимо, даже не подозревая о её присутствии. Убедившись, что опасность миновала, она выбралась из укрытия и направилась к кабинету Гранда. Дверь была слегка приоткрыта. Эмма прищурилась и увидела охрану. Одно движение — и пистолет оказался у неё в руке. Она приоткрыла дверь и метко выстрелила в одного из охранников. Распахнув дверь, она сделала перекат, уходя от пули второго, и точно поразила его. Третий замахнулся, но Эмма, присев, выстрелила ему в голову. Четвёртый успел нажать на спусковой крючок, но девушка отскочила назад, выстрелила, и враг рухнул на пол. Оглянувшись, она убедилась, что больше никто не остался в живых. Секунду спустя её взгляд остановился на мужчине за столом. Он был одет с иголочки, брюнет с ухмылкой, вальяжно откинувшийся на спинку кресла. — Ты отлично справилась, Мишель, — произнёс он, потирая подбородок. Эмма коснулась пальцами наушника, встроенного в ухо, и негромко сказала: — Уорд обнаружен. Первый этаж, второй коридор справа, последняя дверь. В ответ прозвучал резкий голос Роджерса: — Уже идем. Эмма отключила связь, напряжение в груди немного ослабло. Она сделала глубокий вдох, но, почувствовав, как подкашиваются колени, быстро оперлась на стену. Время замедлилось, каждый звук в пустом коридоре казался громче. Эхо её слов будто разносилось бесконечно, накладываясь на звук шагов команды. Гранд хмыкнул, поднимаясь с кресла в углу. Его движения были ленивыми, как у хищника, не торопящегося к добыче, но в глазах плясали огоньки. — Ты ведь понимаешь, что это ненадолго, — сказал он, подходя к Эмме. Она встретила его взгляд. В нём уже не было ни прежнего тепла, ни тени сомнений. Слова, как лезвие, выскочили у неё из горла: — Это конец, Уорд. Гранд ухмыльнулся, чуть наклонив голову. — Отрежешь одну голову, вырастет две. — Его голос был низким, почти шепотом, но Эмма почувствовала, как каждая его буква пробирается прямо под кожу. Он протянул руку и мягко поправил прядь волос, выбившуюся из её хвоста. На миг она замерла, холод его пальцев обжёг её кожу. Это был тот же Гранд, которого она знала раньше. Но, кажется, в его прикосновении больше не было ничего человеческого.

***

Прошло несколько дней. Гранд Уорд был задержан и теперь находился в камере здания Щ.И.Т. Эмма, вымотанная недавними событиями, взяла несколько выходных и отсыпалась в своей квартире, наслаждаясь редкой тишиной. Стив позволил себе немного отдыха, словно впервые за долгое время почувствовав право остановиться и выдохнуть. А вот Баки график не щадил — его ждала очередная встреча с психотерапевтом. Он сидел в кресле, напряжённо сжав руки, словно сдерживая желание схватиться за что-то, что давало бы чувство контроля. — Итак, если я правильно поняла, вам небезразлична Эмма? — прозвучал спокойный голос женщины в кресле напротив. Её лицо было безмятежным, а блокнот в руках — как символ абсолютной объективности. Баки нахмурился, словно вопрос был абсурдным. — Что? С чего вы это взяли? Психотерапевт подняла глаза от блокнота и терпеливо пояснила: — Ну, за последние два сеанса вы постоянно говорите о ней. О том, как вы ей не доверяете, что она многое скрывает и что ваш лучший друг, как вам кажется, влюблён в неё. Баки закатил глаза, словно отмахиваясь от мысли, которую предпочёл бы забыть. — Она просто меня раздражает, — произнёс он, стараясь звучать убедительно, но голос выдал раздражение, скрывавшее что-то более глубокое. — Между вами что-то было? — невозмутимо уточнила она, наблюдая за его реакцией. Джеймс усмехнулся, резко, с оттенком горечи. — Нет, конечно, — солгал он, не сводя с неё взгляд. Пауза повисла, но женщина не спешила двигаться дальше. Вместо этого она, не моргнув глазом, задала следующий вопрос: — У вас был секс? Слова прозвучали настолько буднично, что Баки сначала даже не поверил своим ушам. Его лицо стало каменным, но в уголках губ дрогнула слабая усмешка. — Знаете, док, я не буду это с вами обсуждать, — произнёс он, отводя взгляд. Психотерапевт кивнула, словно это было ожидаемо, и сделала пометку в блокноте. — Значит, был, — спокойно заключила она. Баки выдохнул через сжатые зубы, раздражённо качнув головой. — Снова этот чёртов блокнот? — пробормотал он с явным недовольством, будто пытался спрятаться за своим раздражением. Она не обратила внимания на его тон, продолжая писать, а затем подняла глаза: — Джеймс, вы можете сколько угодно отрицать, но ваши эмоции говорят громче слов. Эмма явно занимает особое место в ваших мыслях. Его глаза сузились, словно он сражался сам с собой. В памяти всплыли обрывки их недавних разговоров, её голос, её взгляд. Он отвёл глаза и, вздохнув, пробормотал: — Она просто сложная. Это всё. Но даже он не мог поверить своим словам. Психотерапевт сложила ноги, откладывая блокнот на колени, и с лёгкой улыбкой наклонилась вперёд. — Сложная? Джеймс, вы человек, который пережил войну, побывал в плену и провёл годы в борьбе с собственным сознанием. Думаю, вас трудно напугать сложностью другого человека. Баки хмыкнул, качнув головой. — Это вы так думаете. Женщина замолчала, наблюдая за ним. Он отвернулся, глядя в окно. Тёмные облака нависали над городом, и капли дождя медленно стекали по стеклу. Ему казалось, что эти капли были отражением его собственных мыслей — размытых, тяжёлых, постоянно сползающих вниз. — Она напоминает мне… себя, — вдруг сказал он, словно выдохнул то, что долго копилось внутри. — Себя? — тихо переспросила она. — Да. — Его голос стал тише, будто он говорил не с ней, а сам с собой. — Она скрывает свои слабости за этими острыми словами и холодным взглядом. Словно мир для неё — это поле боя, где она постоянно ждёт удара. Он замолчал, снова погружаясь в мысли. Женщина не спешила его торопить. Она знала, что в таких паузах рождается что-то настоящее. — И вы это понимаете, потому что видите в ней свои собственные стены? — наконец уточнила она. — Может быть, — признался Баки. — Только её стены выше. Я… я привык видеть людей насквозь. Но с ней это будто невозможно. — И это раздражает вас? Или привлекает? Баки посмотрел на неё, прищурившись, словно пытался понять, что она ищет в его словах. — Оба варианта, — признал он после паузы. Женщина кивнула, снова делая пометку в блокноте. — А как вы думаете, она видит ваши стены? Его сердце сжалось. Этот вопрос был слишком близок к правде. Он вспомнил, как однажды Эмма взглянула на него так, будто заглянула прямо в душу. Это было в тот момент, когда он сломался. Когда он позволил себе быть слабым, даже на секунду. — Возможно, — сказал он наконец, голосом чуть громче шёпота. — И что вы чувствуете, зная это? Он снова посмотрел в окно. Теперь дождь шёл сильнее, капли ударялись о стекло с мелодичным стуком. Баки почувствовал, как нарастает привычное чувство тревоги, но вместе с ним в глубине души мелькнуло что-то ещё — что-то тёплое, почти забытое. — Страх, — честно ответил он. — Но и… надежду. Психотерапевт улыбнулась, но не стала ничего говорить. Иногда тишина говорила больше слов. — Что вы почувствовали, когда поняли, что Стиву нравится Эмма? — голос психотерапевта звучал мягко, но её вопрос был острее, чем могло показаться. Баки отвёл взгляд, нервно барабаня пальцами по подлокотнику кресла. Ему не нравился этот разговор, не нравилось, как эти вопросы копали вглубь. — Не знаю, — произнёс он наконец, но сам почувствовал, насколько неубедительно звучал его ответ. Женщина внимательно посмотрела на него. — Ревность? Злость? Баки задумался. Его челюсть напряглась, взгляд метнулся к окну. Капли дождя стекали по стеклу, и их монотонный шум заглушал тишину в комнате. Ему казалось, что этот вопрос — ловушка, но избегать ответа не имело смысла. — Мне было неприятно, — признался он, нахмурившись, как будто сам себе не доверял. — Почему? Он пожал плечами, сжимая подлокотники сильнее. — Потому что Стив заслуживает… чего-то простого. Кого-то, кто будет для него спокойной гаванью. А Эмма… она совсем не такая. — И это единственная причина? — уточнила психотерапевт. Баки поднял на неё взгляд, в котором мелькнуло раздражение. — Чего вы хотите, док? Чтобы я сказал, что это меня задело? Что я ревную? — А задело? Он не сразу ответил. Глубоко вдохнув, Баки снова посмотрел на окно, словно дождь мог подсказать правильные слова. — Может быть, — наконец признался он. — Не знаю. Женщина сделала короткую пометку в блокноте и слегка наклонилась вперёд. — А вы думаете, что Эмма испытывает к нему ответные чувства? Баки задумался. В голове всплыли моменты их разговоров, случайные взгляды, которые он ловил между Эммой и Стивом. Она улыбалась ему, но это была не та улыбка. Не та, которую он иногда видел, когда она смотрела на него. — Нет, — сказал он твёрдо, но через секунду добавил: — Хотя… возможно, да. Я не знаю, док. Он нервно потер шею, взгляд его становился всё более напряжённым. Каждое слово будто вытягивало из него силы. — Думаю, на этом можно закончить, — произнёс Баки, выпрямившись в кресле, как будто готовился уйти. Но женщина не спешила завершать сеанс. Она мягко улыбнулась и, закрыв блокнот, задала ещё один вопрос: — А как вы думаете, почему вы так остро реагируете на это? — Что? — нахмурился он. — Вы хотите сказать, что это моя проблема? — Это не проблема, Джеймс, — спокойно ответила она. — Это человеческая эмоция. Она лишь показывает, что для вас это важно. Он молчал, избегая её взгляда. Внутри что-то зашевелилось — странное, тёплое, но в то же время тревожное чувство. Он не мог понять, что с ним происходит, но был уверен в одном: этот разговор слишком близко подбирался к истине, которую он не хотел признавать. — Мне пора, — резко произнёс Баки, поднимаясь с кресла. Психотерапевт посмотрела на него, но не остановила. Она лишь коротко кивнула. — Подумайте над этим, Джеймс. Иногда ответы ближе, чем вы думаете. Он не ответил, лишь коротко кивнул и вышел из кабинета, чувствуя себя так, словно оставил там часть себя. В коридоре Баки на мгновение остановился. Дождь всё ещё шёл, его шум проникал сквозь стены здания. Джеймс сунул руки в карманы, опустил голову и медленно пошёл к выходу. Он старался думать о чём-то другом, но воспоминания об Эмме и Стиве не давали ему покоя. «Почему это так чертовски сложно?» — мелькнула у него мысль. Он достал телефон, и его пальцы словно сами потянулись к её номеру. Несколько секунд Баки смотрел на экран, колеблясь. Но потом выключил телефон, сунул его обратно в карман и вышел под дождь. Дождь холодными потоками стекал по улицам, превращая тротуары в отражение ночного неба. Баки натянул капюшон, но промокшие волосы всё равно липли к лицу. Холодная сырость почти не ощущалась — он был слишком погружён в свои мысли. Он шел без определённой цели, просто шаг за шагом оставляя позади здание психотерапевта. Разговор не выходил из головы. «Почему это важно?» — этот вопрос эхом звучал внутри. Он ненавидел такие сеансы за то, что они вытаскивали наружу то, что Баки привык держать глубоко внутри. На мгновение он вспомнил Стива. Того, каким он был раньше, и того, каким стал сейчас. Они оба изменились. Но Стив всегда находил в себе силы смотреть вперёд, идти дальше. А он, Баки, остался где-то в прошлом, среди обломков своей памяти, своих ошибок. «Эмма…» — её образ всплыл в голове внезапно. Баки остановился, нахмурился. Почему она так часто занимала его мысли? Почему её голос, её взгляд, даже её колкие замечания вызывали в нём такое странное чувство? Раздражение, смешанное с чем-то тёплым, но пугающим. Он вспомнил её глаза в тот вечер, когда они спорили. Как она бросила ему: «Ты всегда думаешь, что знаешь людей лучше, чем они сами. А что, если это не так?» Тогда он лишь отмахнулся, но её слова засели в голове. Баки глубоко вдохнул, чувствуя, как холодный воздух обжигает лёгкие. Он ненавидел эту неуверенность, это чувство потери контроля. В бою всё было проще — враг перед тобой, цель ясна. А здесь? Что он должен был делать? Он остановился у небольшого кафе. Свет из окна пробивался через дождь, создавая тёплый оазис среди мокрой ночи. Баки задумался, но в итоге толкнул дверь и вошёл внутрь. Запах кофе и выпечки ударил в нос, приглушая шум дождя. В кафе было почти пусто, лишь пара людей сидела за столиками, занятые своими делами. Баки заказал кофе и уселся у окна. Он сидел, глядя, как дождь струится по стеклу. Пар от горячего напитка поднимался вверх, смешиваясь с его мыслями. Телефон снова оказался в руке. Его пальцы автоматически разблокировали экран, и номер Эммы снова появился на дисплее. Он несколько раз стирал и набирал новое сообщение, но ничего не отправлял. «Просто скажи что-нибудь. Это же несложно», — мысленно ругал он себя, но каждый раз, когда он начинал писать, слова казались слишком глупыми или слишком… личными.

***

Ближе к вечеру, когда город уже начал утопать в неоне, Эмма встретилась с Дейзи в маленьком баре на окраине. Они обе знали, что обычный вечер — это не то, что им сейчас нужно. Решение было очевидным: ночной клуб. Такое событие, как сегодняшний день, требовало не просто отметить — его нужно было отпраздновать с размахом. Звон бокалов, яркие всполохи стробоскопов, гулкий ритм музыки — всё сливалось в головокружительный коктейль эмоций. Девушки танцевали так, словно забыли о существовании завтрашнего дня. Алкоголь разливался по телу теплом, избавляя от последних следов рабочей усталости. Эмма ощущала, как напряжение, накопившееся за последние недели, таяло под обжигающими битами. Дейзи, ухватив Эмму за запястье, потянула её к барной стойке. Лёгкая испарина блестела на её лбу, но взгляд всё ещё искрился азартом. Она заказала два коктейля и, пока бармен смешивал напитки, повернулась к подруге с лукавой улыбкой. — Ну, рассказывай, каково это — работать с двумя накаченными суперсолдатами? — её голос едва пробивался сквозь громкую музыку, но вопрос был явно обдуманным. Эмма закатила глаза, обхватив ладонью высокий стакан и вертя трубочку. — Сложно, — она усмехнулась, чувствуя, как от одного воспоминания внутри всё смешалось. — Один стеснительный, а другой не затыкается. Дейзи фыркнула, осушив свой стакан наполовину. — И кто тебе больше по душе? — её глаза хитро сощурились, точно она уже знала ответ. Эмма на секунду замерла, размышляя. — Сложный вопрос, — наконец сказала она. — Со Стивом всё спокойно, по-домашнему. А вот с Джеймсом… Совсем по-другому. — Надеюсь, ты уже заарканила одного из них, — Дейзи подалась ближе, глядя на подругу с явным любопытством. Эмма, задумчиво улыбаясь, сделала небольшой глоток коктейля. — Возможно. — Да? Говори! — Дейзи взволнованно захлопала в ладоши, её любопытство стало почти осязаемым. — Барнса, — коротко ответила Эмма, наслаждаясь моментом. Реакция Дейзи была мгновенной: она всплеснула руками, едва не уронив свой стакан. — Чёрт возьми! И как зимний солдат в постели? Его железная рука участвовала? Эмма рассмеялась так искренне, что привлекла внимание нескольких людей рядом. — Пусть это останется моей тайной, — она хитро прищурилась, ставя стакан на стойку. — А теперь мы идём танцевать. Дейзи не возражала. Через секунду они снова растворились в толпе, в потоке света, музыки и забытых забот.