Лепестки Красного Лотоса

Минг-Хуа всегда недолюбливала сумки и рюкзаки. Таскать их на себе ей было не слишком удобно, а перемещать с помощью водяных щупалец — мокро и непрактично. Не то чтобы Минг-Хуа боялась обрызгаться или испортить вещи, как «остроумно» подначивал её Газан, но даже её не радовала перспектива превращения собственной одежды в заплесневелый комок тряпья. Когда Минг-Хуа покидала родное Южное Племя Воды, ей не приходилось задумываться о сумке: весь её скромный багаж составляли бурдюк с запасом воды, увесистый мешочек монет и фишка пай-шо с изображением белого лотоса — в память о дедушке. Однако по мере путешествия с Захиром, Пи’Ли и Газаном по многоликим селениям Царства Земли Минг-Хуа постепенно обзавелась новой одеждой, различными безделушками, вроде заколок и гребней, а самое главное — отдельной палаткой и спальным мешком. И вот теперь во время очередного перехода из одной деревеньки в другую Минг-Хуа угрюмо плелась с рюкзаком на плечах, поддерживая противно соскальзывающие лямки с помощью водной магии. И, несмотря на отточенный годами контроль стихии, она всё же ощущала определённый дискомфорт, но по привычке молчала, поскольку всей душой не желала, чтобы её посчитали беспомощной. Пи’Ли, напротив, подобных мук не испытывала и каждый раз с благодарной улыбкой вручала свою поклажу Захиру. Иногда Минг-Хуа казалось, что даже если бы рюкзак Пи’Ли весил несколько тонн, Захир бы всё равно согласился тащить его из-за любви к девушке и из-за тяги к монашеским испытаниям воли. Рассуждая о мироощущении воздушных кочевников, Минг-Хуа с тоской подумала о свежем ветерке. Раскалённое до бела летнее солнце палило нещадно, но её спутники будто этого не замечали. Захир в принципе редко выражал недовольство дарами природы, для Пи’Ли такая погода являлась не более, чем обыденностью, а Газан был только рад лишний раз стащить с себя безрукавку и поиграть мускулами, дабы насладиться приторными взглядами встречных девиц. Почему-то в такие моменты Минг-Хуа хотелось утопить этого косматого буйволо-яка особенно сильно. Газан, словно почувствовав затылком рассерженный взгляд Минг-Хуа, обернулся к ней. — Тебе помочь? — предложил он с улыбкой. — Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, — она послала ему предупреждающий взгляд исподлобья. — Да будет тебе, Минг-Хуа, — дружелюбно отозвался Газан с долей беспечности, — ты топаешь и пыхтишь, как разгневанный кротобарсук. Если тебе тяжело идти, просто скажи, и я помогу. — Единственное, что для меня тяжело, это то, что тебя невозможно заткнуть, а со всем остальным я справляюсь, — саркастично бросила Минг-Хуа, скривив губы. — Так что прибереги свои услуги носильщика для изнеженных принцесс с паланкинами. — Ребята, ну что вы там опять не поделили? — Пи’Ли отвела влюблённый взгляд от одухотворённого профиля Захира и обратила внимание на перепалку друзей. — Минг-Хуа, я тебе уже давно предлагала: пусть твой рюкзак потаскает кто-нибудь из нас. Мы все знаем, какая ты ловкая и сильная, но из-за твоего упрямства наши переходы будут длиться гораздо дольше, чем могли бы. — Чем быстрее мы доберёмся до поселения, тем скорее ты сможешь освежиться, — разумно заметил Захир. Три пары глаз выжидающе посмотрели на насупленную Минг-Хуа, и, в конце концов, ей пришлось уступить. — Ладно, — хмыкнула она, особенно убеждённая аргументом Захира. Далее магией воды она перенесла свой рюкзак в руки Газана, не забыв при этом забрызгать его чересчур довольную физиономию. Тот лишь слегка тряхнул блестящими на полуденном солнце волосами и беззлобно фыркнул. Минг-Хуа вновь мысленно вернулась к ассоциации с буйволо-яками. «А ведь несмотря на внушительную силу и косматый мех, они всё же милые», — вдруг подумалось ей. В следующее мгновение Минг-Хуа натурально ужаснулась столь неожиданной вспышке сентиментальности и поспешила обогнать Газана, чтобы тот ненароком не заметил её неуместных реакций. Газан заметил. Но не стал комментировать этого вслух.