bury me again

      — Повтори-ка ещё раз, — вперились безумные глаза в самую душу. Какёин небрежно вытер кровь с разбитой губы и усмехнулся — несмотря на то, что тело ломило после очередного допроса.       — Стрелы. Тебя же они интересуют? — прохрипел он. — Может, я помогу тебе разгадать их тайну? Я умею добывать информацию. С этими регулярными пытками ты только время потеряешь — я ничего не знаю. Ты наверняка и сам давным-давно это понял, просто не хочешь убивать того, кто, возможно, станет ключевой фигурой в разгадке сути стрел.       — Ты… — только начал босс, но Нориаки не дал ему продолжить.       — Зачем держать меня здесь и превращать в полудохлого инвалида, если можно использовать для более полезного дела? — он чуть склонил голову. — Я стану одним из лучших. Мой стенд нужен тебе. Согласись, будет легче, если я встану на твою сторону.       Стенд скривил губы.       — И какова выгода для тебя?       Какёин криво улыбнулся.       — Ты слишком недооцениваешь моё желание жить, — он дотронулся до шрама на ладони. Их взгляды встретились. — Я хочу свободы. Хочу выйти из этого чёртового подвала. Хочу иметь возможность гулять по городу когда вздумается. Хочу побегать по тому лугу.       — И только?       — И ещё, — продолжил Нориаки, — ты должен пообещать, что моих родных и друзей это дело не коснётся. Я готов работать на тебя сколько пожелаешь, только их впутывать не смей.       Безымянный босс не сдержал насмешливой ухмылки.       — Глупый мальчишка, — Какёин поморщился, когда большая ладонь сомкнулась на шее. Пальцы сжались, перекрыв доступ к воздуху. — Думаешь, я поверю в эту брехню? Я, что, смахиваю на идиота?       — И всё же поразмысли над моим… предложением, — Нориаки резко вздохнул, коснувшись чужого запястья и пытаясь не растерять нанизанные на здравый смысл мысли-бусинки. — Я буду предан тебе. Буду служить… верой и… правдой… ты не пожалеешь…       Не пожалеешь…       Когда босс ушёл, оставив Нориаки собирать по грамму потерянный кислород, внутрь вошёл обеспокоенный Доппио.       — Сильно болит? — спросил он, тут же заметив на шее несколько синяков. Нориаки махнул рукой, устало откинувшись на подушки.       — Не умру.       Какёин вытянул руку перед собой. Шрам — уродливой тёмной кляксой — расползался по ладони.       Он оттопырил пальцы. Сквозь них на него глядел чернильно-чёрный потолок.       — Пойдём на луг? — предложил Доппио, и Нориаки — быстро моргнув — кивнул.       Они спешно собрались, и Доппио покатил коляску к выходу, перед этим предусмотрительно завязав Какёину глаза. Добрались они скоро и спустя какие-то минуты уже лежали на постепенно умирающей траве. Видимо, Доппио узнал о визите босса и решил не мучить его тренировками — Нориаки был безумно благодарен за эту передышку.       Близилась осень.       Джотаро наверняка уже закончил школу.       От мыслей о нём у Нориаки неприятно кольнуло в груди.       Интересно, как он? Ищет ли его до сих пор? Смог ли спасти свою маму?       Пальцы сжались на сухих травинках. В умиротворённой тишине раздался хруст.       — Эй, — повернул голову Доппио. — Ты, правда, решил…       — Да, — Нориаки рвано выдохнул, уже зная, что тот спросит. — Я устал от этого заключения.       — И ты всерьёз хочешь помочь боссу раскрыть тайну стрелы? Ты же считал его плохим человеком.       — Сложно считать хорошим того, кто пытался лишить тебя ладони и парочки рёбер, — съязвил он. — Но если цена свободы — вечное служение этому ублюдку, я готов поставить на кон всё.       — И ты не собираешься предавать его? Он ведь этого наверняка и опасается.       Он взглянул на Доппио — содрав с лица шелуху, чтобы тот увидел, чего на самом деле желал Какёин.       И, кажется, Доппио всё-таки что-то увидел — потому что в следующее мгновение поражённо приоткрыл рот. Яркие глаза покрылись мутной пеленой, уставившись в пустоту.       А Какёин свои закрыл. Вдохнул осенний воздух полной грудью — и провалился в пучину густых мыслей.       Он рисковал. Очень рисковал.       Но выход был только один — и он казался ему наиболее правильным. В особенности когда он был слишком слаб перед таким врагом, как Босс.       Так он мог сделать хоть что-то — так он мог выжить.       Даже если придётся самому стать убийцей, он готов. Не впервой.       Какёин станет худшей версией себя — но выберется из лап Семьи любой ценой.       Да.       Так всё и будет.       Он обязательно вернётся домой.

***

      — Он… — потерял дар речи Фуго. — Он… хочет создать человека? Живого человека?       Миста, успевший проснуться как раз к началу рассказа Какёина, стиснул челюсти и отвернул голову. Hierophant, заметивший это, заставил его вернуть взгляд к довольному собой Нориаки.       — Ну да, разве я не так сказал? — он по-птичьи склонил голову. В его глазах, помимо безумно танцующих смешинок, заискрилась другая эмоция. — Он убил стольких людей из прихоти. Люди для него подобны лабораторным крысам. Неужели таким вы представляли своего лидера?       Миста скривил губы.       — Отчего нам верить тебе? — процедил он.       Чужие губы изогнулись в мерзкой улыбочке.       — Уже не на «вы», Миста? — Гвидо моргнул. — У нас есть доказательства.       Фуго не успел вставить ни звука, как дверь распахнулась. У порога показался…       — Джостар-сан! — широко улыбнулся Какёин: Фуго не хотел думать над тем, что взгляд этого чудовища слегка оттаял, когда он встал с места и пошёл к старику. Нориаки пожал замершему Джозефу руку. — Безумно рад видеть вас.       — Это правда ты… — выдохнул тот и сжал чужую руку сильнее. — Какёин…       Джозеф неверяще улыбнулся и — слишком быстро для старика — притянул к себе Какёина. Тот лишь улыбнулся вновь и похлопал его по плечу.       — Да… простите за такой приём, но у нас важное дело. Джоске уже рассказал вам? — Какёин подвёл его ближе к Фуго и помог сесть на собственное место.       Джотаро, доселе не подававший признаков жизни и мрачно куривший у окна, внезапно ушёл с пригретого местечка. Он пододвинул к Джозефу расположенный у стены телевизор.       — Помнишь, как я показывал твои старые детские фотографии, Риго? — заинтересованно поправил он очки.       — Фуго, — на автомате исправил он.       — Ну так вот, — не обратил он на это внимание. Джозеф приподнял руку, и по ней заструилось несколько фиолетовых пут. — Это проделки моего стенда — Hermit Purple. Он способен воспроизводить события прошлого в виде фото или видео. Вы сами убедились в этом у Томоко.       Какёин подошёл к Джотаро и, коснувшись его пальцев, что-то тихо прошептал. Улыбнулся — и осторожно выхватил у того сигарету. Приложил к собственным губам.       О боже. Куда он попал.       Джозеф коснулся телевизора. Щупальца его стенда вгрызлись в края экрана, и тот вспыхнул белым светом.       Свет — спустя бесконечные мгновения — рассеялся, явив взору Фуго стоящего к экрану спиной Джорно.       Он склонился над накрытым белой тканью телом. Плечи были напряжены. Голова опущена.       Джорно оголил верхнюю часть чужого тела. Это был мужчина средних лет, с внушительным шрамом на лице. И — судя по вздымающейся груди — жи…       Выстрел.       Уже не живой.       Рука Джорно опустилась на грудную клетку — и та вдруг поднялась так, словно мужчина смог сделать вдох. После выстрела в голову.       В этот же момент перед ним появился GER. Вперился в кушетку бесстрастным взглядом. Его пальцы нашли место где-то чуть выше сердца мужчины, и на самых их кончиках вспыхнул золотой свет.       Осветившее напоминавшее подвал помещение золото быстро перепрыгнуло под кожу так и не очнувшегося человека.       Джорно что-то быстро прошептал — Фуго так и не понял. В его глазах появилась надежда — вперемешку с чем-то другим. Тёмным и тягучим.       Внезапно человек на кушетке выгнулся — Фуго был уверен, что чётко услышал, как хрустнули позвонки — а свет стал ещё ярче. Он распространился по всему телу — и Джорно что-то выкрикнул. Из-за помех не было слышно.       Видео прервалось. И тут же сменилось другим.       На кушетке лежал тот же мужчина — бледный, с простреленной головой. Джорно, выглядевший озлобленным и разочарованным одновременно, махнул рукой. Появившийся в кадре Ризотто стащил бездыханное тело и — вспышка — вновь сменившийся кадр — кинул на пол к другим.       К людям с простреленными головами.       Фуго потерял дар речи.       Джорно осел на пол, устало закрыв лицо руками. GER уселся рядом с обёрнутым в белый телом — видимо, следующим.       Вспышка. Следующий кадр.       Ризотто — устало взяв с ящика планшет с бумагами — перечеркнул очередное имя.       Вспышка.       — О-о, — внезапно материализовался рядом Какёин с сигаретой между губ. — Вот сейчас я появлюсь.       И правда.       Какёин по ту сторону экрана с помощью своего стенда собрал трупы в одну кучу.       Вспышка.       Фуго стиснул челюсти.       Трупы объяло пламя.       Телевизор потух.       — Неужели вы настолько чёрствы, что считаете это нормой? — вмиг налился голос Нориаки сталью. Он взглянул на них сверху вниз.       Пепел от сигареты приземлился на колено Фуго.       Ни он, ни Миста не ответили.       — Даже если жизни людей для вас ничто, подумайте: а что если он захочет вернуть Дио? — Миста замер. Какёин заметил это и мрачно усмехнулся. — Может, он пытается найти ему подходящий сосуд?       — Нет… — выдохнул Миста неверяще. — Не может быть. Он знает, насколько это опасно.       — Неужели? — выгнул брови Нориаки и потушил сигарету. — Он сам тебе говорил об этом? Наверное, поэтому он и хранит у себя фотографию своего отца?       — Что не так с фотографией?       — Как считаешь, почему он так дорожит ею? Это ведь почти единственное фото Дио, оставшееся с тех времён, — лента поддела подбородок Мисты, заставив его посмотреть в глаза Какёину. — Может, она нужна ему для того, чтобы в точности создать его тело? Не думал об этом?       Миста стиснул челюсти — да так, что на скулах заиграли желваки.       — Уж ты, Миста, точно должен знать, что случится с нами, если Дио воскреснет, — он тихо выдохнул. — Помогите нам остановить Джорно. Мы не хотим повторить историю восемьдесят девятого года.       Успевший незаметно приблизиться к ним Джотаро тут же поднял взгляд на него. Нориаки уставился на него в ответ.       Фуго хотел только уйти и забыть всё, что только что услышал.       Миста выглядел так, словно сейчас растрескается только лишь от крутящихся в голове мыслей — Фуго слышал, как яростно крутились шестерёнки в чужой черепной коробке. Ему бы тоже не помешало поразмыслить над этим вопросом.       Но единственное, что он сейчас мог — трусливо поджать хвост и думать над вариантами отступления.       Как в прошлый раз.       Ошибочный раз.       Кажется, вселенная даёт ему ещё один шанс, но он снова отказывается от него. А если после очередного отказа на этот раз погибнет Миста? Триш? Он не хотел лишаться друзей, которых только-только приобрёл. Но и так просто согласиться не мог.       Ему было страшно.       Очень-очень страшно.       Пойти против босса — объявить войну всей Семье. Он не хотел идти на такие риски. Не хотел терять друзей.       Он не хотел войны.       — Это не похоже на Джорно, — слабо отозвался Миста, вырвав Фуго из мыслей. — Он бы не стал…       — А вы уверены, что знаете настоящего Джорно? — внезапно заговорил Джотаро, и несколько пар глаз уставилось на него — скрестившего на груди руки и спрятавшего взгляд в тени фуражки. — Где гарантия, что тот Джорно, которого вы знаете, не очередной невинный образ?       Миста вдруг вскинул голову.       — Да не может быть такого! — воскликнул он, но в его голосе всё равно проскользнули нотки отчаяния. — Джорно не мог так поступить. Может, это всё влияние какого-то стенда? Может, над его разумом взяли контроль?       Какёин громко усмехнулся.       — Над ним-то? Контроль? Миста, он одолел Дьяволо, — лента сильнее сжала чужой подбородок. — Думай рациональнее.       — Я не собираюсь убивать его.       — Ох, Миста… — вздохнул Какёин и опустился перед ним на корточки. Качнул головой. — Миста-Миста-Миста… Ну кто говорит об убийстве? Мы просто попробуем вразумить его. Есть вероятность, что он одумается и…       — Ты? Вразумить? — Миста фыркнул. — И это говорит мне тот, кто состоял в команде убийц?       Фуго — до этого не слишком подававший признаки жизни — от удивления громко вздохнул.       — Команда убийц? Та самая?       Нориаки закатил глаза.       — Да ла-а-дно вам, — намеренно непринуждённо растянул он гласные. — В итоге-то вы всё равно работали с нами, просто знал об этом только Джорно.       — Что.       Боже, он реально не знал о Семье абсолютно ничего. Видимо, полгода — слишком малый срок, чтобы адаптироваться к новой команде и структуре Семьи — а учитывая, что Фуго скрывался от Passione полтора года, ему было довольно тяжело возвращаться туда, откуда он сбежал как раз тогда, когда Джорно встал во главе.       — Что за команда? — мрачно спросил Джотаро. Какёин быстро обратил на этот тон внимание и улыбнулся.       — Это наша следующая сказка на ночь, — подмигнул он ему, а Фуго резко захотелось выколоть глаза ножкой собственного стула. Но до того, как он попытался шевельнуться, Какёин вернулся к ним. — Слушайте, кто вообще сказал, что пытаться вразумить буду именно я? Для этого есть как минимум Джотаро, — у Фуго перекосило лицо. — И как максимум — Миста.       — Я?       — Не скромничай, все знают, как к тебе относится наш босс, — бесстыдно улыбнулся Какёин. — Ты наше секретное оружие.       Пиздец.       — Только со мной вам не удастся найти Джорно, — поджал губы Миста. — Сейчас даже я потерял с ним связь.       Какёин улыбнулся ещё шире. В уголки его рта угодила тьма.       И в секунду атмосфера в помещении переменилась. Джотаро напрягся. Джозеф призвал Hermit Purple.       Какёин продолжал улыбаться.       А на ноги Фуго легла тень.       Он поднял взгляд. На окне сверкнули две красные точки.       — Лёгок на помине… — оскалился Какёин.       А в следующее мгновение Джотаро исчез со своего места — резко оказавшись над распластанным телом на полу. Он быстро заломил ему руку за спину.       Нориаки подошёл к ним и, склонившись, взглянул в глаза их общему знакомому.       — …Ризотто.

***

      — Убери от меня своего ёбыря, — спокойно проговорил Ризотто на чистом японском.       Какёин подавил желание захихикать, когда лицо Джотаро комично перекосило. Не зря он в своё время настоял на том, чтобы обучить своих приближённых — и приближённых Джорно — японскому.       Нориаки приблизился к ДжоДжо и положил руку ему на плечо. Склонился к самому уху.       — Он не навредит нам, Джотаро, — прошептал он, как бы невзначай задев чужую мочку губами. Куджо очаровательно нахмурился. Прямо как тогда. — Доверься мне.       Он тихо вздохнул. Стиснул челюсти — и очень, очень, очень медленно разжал хватку. Какёин быстро наклонился и подал Ризотто руку — тот схватился за неё и рывком поднялся.       — Решил наконец прикрыться? — издевательски протянул Нориаки на итальянском, стрельнув взглядом в спрятанный под слоем водолазки торс. Ризотто закатил свои неизменные красные глаза и вырвал свою руку из его. — А шапочка где?       Ризотто фыркнул.       — Джорно ещё ничего не предпринимает, но ты уже одной ногой в дерьме, — очень тихо сообщил он. — Он возвращается в лабораторию.       — Ты виделся с ним?       — Нет. Он сказал, что сделает это, как только узнает, что я в Морио.       — И он так просто…       — Ризотто! — воскликнул Миста. — Никогда не думал, что скажу так, но я безумно рад тебя видеть.       Ризотто огляделся, задержав взгляд на ничего не понимающем Фуго и загоревшемся надеждой Мисте.       Уголок тонких губ причудливо изогнулся — Ризотто едва заметно поморщился. Он кинул в Нориаки полураздражённый взгляд.       — Ты, что, уже рассказал им?       Нориаки состроил невинную мордашку. Ризотто тяжело вздохнул — а с лица Мисты начала медленно сползать улыбка.       — Нам в любом случае невыгодно откладывать это, согласись.       — Но теперь они наверняка не согласятся.       Hierophant выглянул из-за плеча Какёина.       — Ризотто-Ризотто-Ризотто… — усмехнулся тот, качая головой в такт каждому слову. — Не забывай про старое-доброе насилие. Я ведь легко могу расправиться с теми, кто им дорог. Например, та девчонка — Триш — давно пытается найти на меня что-то компрометирующее. Или тот паренёк, с которым Миста подружился год назад. А, может…       — Эй! — не выдержал Миста, и Какёин очнулся. — Какого хрена происходит, Ризотто?       — Я его сообщник, — пожал плечами он, а Миста уронил челюсть.       — Ты же клялся в верности Джорно! Только не говори мне, что…       — Главарь команды убийц клялся в верности Джорно? Когда он успел? — приоткрыл рот Фуго, на что Нориаки закатил глаза.       — Ох, милый, ты столько всего пропустил, — похлопал он его по щеке.       Ризотто провёл пальцами по волосам, зачёсывая их назад и опираясь поясницей об изножье кровати. Без своего дурацкого капюшона он выглядел гораздо моложе.       Какёину внезапно вспомнилось, как он впервые встретился с ним — и тут же это воспоминание сменило другое.       Блуждающая по телу шершавость. Сбитое дыхание. Давление на шею. Тепло у уголка рта. Пальцы между прядями. Влага между веками.       Блять. Не туда.       Какёин прочистил горло и попытался сделать вид, что всё ещё не замечает пристального взгляда притаившегося в углу Джотаро, который за всё время едва пару слов выдавил.       Напрягало.       — Ладно, — он отвёл глаза от Ризотто, переключившись на японский, и сосредоточился на другой головной боли — на Мисте и Фуго. — Вы помогаете нам — а мы не убиваем Джорно. Как вам предложение?       Миста стиснул челюсти, с ненавистью взглянув на бесстрастного Ризотто.       — Даже ты, — выплюнул он. — Джорно доверял тебе! Он пощадил твоих подчинённых, а ты собираешься так просто предать его?! Тебя так легко переманить на другую сторону?!       Ризотто медленно повернул к нему голову, и тяжесть с его кроваво-красных радужек перетекла на лицо Мисты, пригвоздив того к месту. Заставив замереть.       Ризотто вздёрнул бровь.       — Я никогда не был на его стороне.       Миста поджал губы. И спустя тягучие мгновения, прошитые напряжённым молчанием, выдавил:       — Я не собираюсь уподобляться тебе.       Какёин опёрся локтем о плечо Ризотто и, склонив к нему висок, снисходительно улыбнулся. Дети, не иначе.       — Ну… на самом деле мы бы и без вас спокойно справились. Просто убивать мне не очень хотелось. Мы ведь не чужие люди друг другу, Миста, — левый уголок рта пополз вверх, когда непривычно молчаливый Фуго от этих слов поморщился. — И Триш… подумать только, она останется совсем одна.       — Больной ублюдок…       Какёин подмигнул ему.       — В любом случае у вас есть время подумать до следующей ночи, — он поднял взгляд на неподвижно стоящего Ризотто. — Эй, поможешь спрятать их? Мне нужно оставаться здесь и притворяться пленником.       — И что потом? — повернул тот к нему голову. — Сторожить их, чтобы босс как можно скорее раскусил твой план?       Какёин напускно-обиженно надул губы.       — Ну нет же. Водолазка совсем сдавила сосуды? А то кровь до твоего мозга доходит подозрительно медленно, — он небрежно оттянул прилегающую к чужой коже ткань и быстро отпустил. Между ними было неприлично мало пространства. — Будь собой. Делай то, что бы делал в такой ситуации, если бы не план. Сторожить их будет Highway Star, об этом можешь не переживать. В любом случае Джорно наверняка начал что-то подозревать и, предполагаю, через пару дней сюда прибудет с десяток его сильнейших бойцов. Поэтому терять нам нечего, обратного не вернёшь. Можно только поторопиться и до последнего притворяться, что всё в порядке. Помнишь ведь? Мы это обсуждали.       Ризотто вздохнул и коротко кивнул.       Какёин довольно улыбнулся и, хлопнув его по плечу, отстранился.       — Не сдохни, — едва слышно произнёс он на итальянском. Ризотто фыркнул — совсем не злобно. Как будто наоборот. — И без глупостей.       Ризотто быстро развязал Фуго с Мистой. Появившийся Hierophant схватил одного из них, чтобы Неро не загнулся, и исчез с ним в тьме ночи. Какёин решил помочь ему перенести этих двоих в укромное место — даже если Hierophant не сможет провожать его до конца пути.       Кажется, Ризотто и этой помощи было достаточно.       Когда они ушли, а Джозефа, задремавшего сразу после того, как выяснил, что Ризотто угрозы не представляет, наконец уложили на кровать Джотаро, Какёин позволил себе осесть на неподалёку стоящий стул.       Он коснулся карманов брюк, но не обнаружил пачки таких нужных сейчас сигарет.       Блять.       Как же не вовремя.       Нориаки тяжело вздохнул, пытаясь не потерять связь со стендом, который вместе с Ризотто двигался вдоль безлюдных улиц с Мистой и Фуго под ручку.       Пока Какёин пытался удержать ворох кипящих мыслей в голове, он и не заметил, как перед ним возникла сигарета. Он поднял взгляд от знакомых согнутых пальцев к впитавшему тьму взгляду и коротко улыбнулся, едва завидев на губах Джотаро намёк на какую-то эмоцию.       Он коснулся напряжённой ладони и медленно принял сигарету. Приложил к губам.       Джотаро придвинул к себе другой стул и сел напротив него. Вытащенная из кармана зажигалка выплюнула искру на кончик его собственной сигареты.       Только тепло стало Какёину.       Он и не заметил, как загляделся. На то, как Джотаро поудобнее сжал фильтр. Как затянулся. Как выдохнул дым в сторону беззвездного неба. Как его глаза — застрявшая в ночи трава — вперились в него.       Как из-под тех же знакомых пальцев вновь родилось пламя — которое отчего-то приближалось к Нориаки всё ближе и ближе.       И когда оно — сконцентрировавшись в одной точке — игриво перепрыгнуло на сигарету Нориаки, тот окончательно очнулся.       — Спасибо.       Вышло тихо, но Какёин улыбнулся чуть шире. И наконец перестал так откровенно пялиться.       Он не хотел думать над тем, почему в левой части груди странно закололо.       — Если Джорно собирается уехать, мы можем больше не разыгрывать этот спектакль? — спросил Джотаро, затолкнув ему в лёгкие дым.       Какёин усмехнулся, склонив голову вбок.       — А тебе не понравились игры с наручниками? — выгнул он бровь. Джотаро не изменился в лице. — Эх, раньше ты забавнее реагировал.       На какое-то время вновь воцарилась мёртвая тишина. Они курили, иногда сталкиваясь взглядами и тут же отводя их куда-то в сторону. Когда Какёин — уже измученный слишком сложным планом, встречей с Ризотто и бурлящими где-то на подкорке казалось бы забытыми воспоминаниями — уже хотел идти спать (видимо, на полу, потому что Джозеф уже вовсю храпел), Джотаро вцепился в него каким-то другим взглядом. Более тягучим, более осознанным.       И совершенно спокойно выдал:       — Ёбыря, значит?       Какёин впервые за этот сумасшедший день день громко засмеялся.