и твою черепашку тоже

Вообще теоретически — глубоко теоретически! — Юнхо был морально готов к тому, чтобы увидеть, что оставленные «на хозяйстве» Минги и его куртуазный подобранец при полном попустительстве плантации паразиториусов разнесли «Фиговину» к чертям собачьим. Однако на практике же при первом взгляде на дальние рубежи заграждений и гигантских надписей «Запретная зона» и «Осторожно: огонь без предупреждения» Юнхо все больше подозревал неладное и зверел все больше, сцепив зубы и изредка бросая на Уёна за пультом управления маленьким транспортом тяжелые взгляды искоса. Уён молчал, и это было страшнее всего, даже страшнее всех этих устрашающих предупреждений. Уён молчал, и молчал все многозначительнее и суровее по мере того, как они приближались к окрестностям его маленького и уютного ремонтного порта. Правда, ставшего теперь эпицентром… непонятно чего. Ясно, как день, что Уёна тревожил не столько его бизнес, сколько кое-кто в этом бизнесе задействованный. Кое-кто очень конкретный, и Уён молчал очень многозначительно. Транспорт, тяжело груженный после целого дня шоппинга, начал замедлять ход, и это Юнхо не понравилось категорически. — Что ты делаешь? — решил он на всякий случай уточнить у Уёна, молча и сосредоточенно набиравшего что-то на панели управления. — У меня жопа… очень чувствительная. — Юнхо опешил и задумался, что же ему теперь делать с этими ценными сведениями. Хоть вместо похищенных артефактов с «Сомин» заказчику продавай. — И чувствую я ею в радиусе пары-тройки световых лет, что валить отсюда надо по-быстрому… Как валить, куда валить… у Юнхо от возмущения в груди сперло остро и чувствительно — куда валить от его ненаглядной «Фиговины», от беспутного напарника, вляпавшегося на свою — и его! — голову в неприятности, от драгоценного груза на борту… Да, черт побери, даже от паразиториусов! — Ш-ш-ш! — шепотом прикрикнул на него Уён, не поворачивая головы. Транспорт уже едва плелся, а впереди все явственнее маячил сплошной заградительный круг. И парочка вооруженных крейсеров на высокой орбите. — Мы осмотримся, и… Просто осмотримся! Мне очень не нравится все то, что происходит там! Близко подходить нельзя, иначе и мы под раздачу попадем… — Как думаешь, что там происходит? — зачем-то спросил Юнхо чужим и странным голосом, сам себя не узнавая. — Что-что… Можно подумать, я настолько всевидящий, — сердито зашипел Уён, но тут же взобрался на любимого конька — давать советы, рассказывать очевидные вещи и учить других жизни было его любимым занятием, это Юнхо уже успел усвоить. — Но это все пахнет очень скверно! Очень! Видишь эти крейсера? Это неспроста, обычно коршуны на рядовые техногенные или био-катастрофы не слетаются… Что-то тут произошло — из ряда вон! И я хотел бы знать, что теперь с моей мастерской и где сейчас… Тут Уён был прав, еще как прав. Юнхо закусил губу, нервно перебирая длиннющими пальцами по планшету коммуникатора, захваченному с «Фиговины». Обычно ребята такого уровня на катастрофы планетарного масштаба носа не кажут — не барское дело, но… — …и мне чертовски интересно, что за беду вы на хвосте притащили в наше захолустье! — Чувствительный тычок в плечо вывел Юнхо из полузабытья, Уён смотрел на него в упор, осуждающе. — Почему это мы? — задетый за живое, попробовал возразить Юнхо, пока Уён, почти полностью затормозив, начал пересчитывать траекторию. — И что это ты там задумал? — А кто привез с собой особо опасный контингент? Я? — В смысле? — похлопал ресницами Юнхо. Убедившись, что транспорт спустился на самую нижнюю из возможных орбит и едва не ползет брюхом по поверхности, Уён сердито хмыкнул. — Человече, ты таскаешь на своем корабле — любимом корабле, прошу заметить, у меня не только жопа чувствительная, но и глаз наметан! — бомбу замедленного действия и делаешь вид, что об этом не догадываешься? — Минги-то? Да ладно, он безобидный, он только когда пьян в буйство впадает, поэтому не возим алкого… Чуть не взвыв от досады, Уён хлопнул по лбу рукой. — О-о, парень, да ты, я погляжу, отстал от жизни в своих контрабандистских вояжах! Да не делай такие глаза, а то я вас по виду не отличу от пейзажа! Пришла очередь Юнхо выходить из себя. — Эй, полегче там! Не только у тебя там, — Юнхо кивнул на заграждение, постепенно отходящее влево, так как их транспорт, усиленно сливаясь с окружением, обходил опасную зону с востока, — остались… осталось… важное, короче! Давай как есть! — Я уж не знаю, где ты его достал… Но за него дадут столько денег, что не только ты — твои дальние эволюционные потомки смогут жить, не зная печалей. Поперхнувшись воздухом, Юнхо собрался с мыслями — не слишком пристойными, в основном касавшимися того, что ж такого может и умеет красивый, как мраморное изваяние, наложник его императорского величества, которого его напарник решил зачем-то оставить себе, что за него все, кто ни возьмись, предлагают такие деньги. Произнести вслух он так ничего и не успел. Транспорт, загудев двигателями вхолостую, остановился совсем, внешний камуфляж пошел волнами и пропал, оставляя их на местности без какой-либо маскировки. Внутреннее освещение уменьшилось до критического и замигало красным аварийным. — Бля… — успел процедить Уён в сцепленные зубы, и Юнхо рядом передернуло от ужаса. Совершенно ледяной, спокойный голос, не принадлежавший никому из знакомых на всех частотах и уже тем более — маленькому и примитивному искину транспорта, раздался из всех динамиков. Мониторы управления погасли все разом, погружая командный пункт в обреченный мрак. — Заглушить двигатели. Всем биологическим объектам разоружиться. Корабль находится под управлением Сил Безопасности. Приготовиться к досмотру. Краем глаза Юнхо успел заметить, как Уён поднимает глаза к сводчатому потолку маленькой капсулы. Попались. Так глупо попались.

***

Юнхо пришел в себя от яркого света. Слепило немилосердно, словно его выбросили где-то на экваторе в полдень. Голова кружилась от малейшего движения, но, несмотря на вновь обретенное сознание, глаза открывать не спешил. Возможно, боялся того, что увидит. Попробовал определить положение в пространстве, попробовал сделать движение пальцами, нащупывая вокруг себя хоть что-то из ориентиров. — Пришел в себя. Можете идти. Все тот же вкрадчивый голос. Но приказ явно адресован не ему, Юнхо — он бы при всем желании идти не смог. Пришлось-таки разлепить веки. Первым, что бросилось в глаза Юнхо, была не военная форма и не знаки различия: острокрылые черные орлы. Даже не яркий светильник под самым потолком, дававший столько света, что можно было вполне ощутить себя на пляже, а не в достойном государственном учреждении. Нашивка-шеврон на рукаве застывшего прямо перед ним человека — животное с далекой древней Земли. Еще игрушки для детей такие делали… — Господин Юнхо? — и правильно, нечего в обществе уважаемых людей о всяких глупостях думать. Отпираться было глупо. — Чон Юнхо, двадцать шесть стандартных лет, — в тон ответил Юнхо. — Мы знаем, — мягко остановил его собеседник. Уловив недовольный опухший прищур, сделал в воздухе какое-то движение пальцами, и освещение уменьшилось до приемлемого. — Так лучше. Картинка с отрегулированной яркостью выглядела, разумеется, мрачнее, но и глаза не болели настолько сильно. Юнхо утвердительно тряхнул головой, чувствуя, как заломило в висках. Вырубили их основательно. Интересно, где Уён. — Ваш друг сейчас в буфете. Только что поужинал, сказал, что вам весь день было некогда… Стряпню нашу не похвалил. Мерзавцы. Значит, Уёна они раскололи. Интересно, чем купили? Обещанием вернуть Сана, снять оцепление и вернуть все как было, если Уён сдаст им коды к «Фиговине»? Всех-то он естественно не знал — только технические, но этим ребятам и ноготка хватит… Мозг лихорадочно соображал. Оказавшийся приблизительно одного с Юнхо возраста, собеседник, украшенный по рукаву шевроном-медведем, сел в кресло напротив. Коренастый и довольно хорошо сложенный, он, тем не менее, по-музыкальному изящно сцепил руки в замок. — Я адмирал Чхве. Но это, думается мне, слишком формально. Пожалуйста, называйте меня Чонхо. Скорчив недоверчивую гримасу, Юнхо смерил должностное лицо — вполне, кстати, симпатичное, если б не эта военная форма, — скептическим взглядом. — Господин Юнхо, — и голос звучал по-настоящему мягко, безо всякого металла. Но стоило помнить, что медведи вообще-то не игрушки. — Прошу вас не воспринимать ваше… пребывание у нас в качестве какого-либо… ограничения. Юнхо выпучил глаза. Ох и мягко же стелет! Он и сам, этот адмирал, выглядел каким-то слишком круглым и мягоньким, больше похожим на игрушку, чем на дикое животное. — Прошу вас считать это своего рода гостеприимством. Тем более — сейчас, когда ваш корабль находится вне… — Где моя «Фиговина»?! — заорал Юнхо, вскакивая, наплевав на должности, звания и шевроны с медведями. Поморщившись от того, что широкий жест с гостеприимством оказался неоцененным, мягонький Чонхо не удостоил вспылившего Юнхо ответом. — Повторю, — терпеливо, словно ребенку, Чонхо произносил слова с расстановкой, и Юнхо уже не заблуждался насчет мягкости — рука, незримо сомкнувшаяся на его глотке, была в бархатной перчатке, но каменно-твердая хватка могла прикончить в любую минуту — стоило только чуть сильнее сжать пальцы. — Прошу вас считать пребывание у нас на борту своеобразным отпуском — тем более, что мы пока не можем предоставить вам доступ на ваш корабль… — Где она? — Юнхо должен был знать, где его нуним, даже если это будет стоить ему жизни. Впервые за беседу тень раздражения пронеслась по лицу гостеприимного адмирала Чонхо. — Мы не знаем. — Чего-о?.. — у Юнхо в голове не укладывалось, и в то же время догадка мгновенно оформилась в железобетонную уверенность. Они и правда не знают! Не знают, где «Фиговина»… Поток мыслей, полных надежд и отчаяния, закружился в сознании. Значит, его «Фиговина» успела уйти от них. Как? Как такое возможно было — от прицелов имперских крейсеров даже самые опытные навигаторы очень редко уводили корабли, а на «Фиговине» никаких навигаторов не было, так, два обормота и плантация озабоченных покрытосеменных с еле проклюнувшимися признаками интеллекта. — Представьте себе, — улыбнулся Чонхо одними уголками губ, едва заметно. — Поэтому вам в любом случае придется пока размещаться здесь. Учитывая, что мы с вами ищем примерно одно и то же в пространстве и времени — думаю, мы даже сможем посотрудничать. Как вы на это смотрите? Голова прекратила кружиться. В мозгу успела оформиться картинка, пока — очень предварительная, и было бы хорошо ее обсудить со знающим человеком, было бы прекрасно, если бы это еще и с едой как-то можно было совместить… — Где Уён? — Ну с этим проще, — Чонхо улыбнулся чуть шире. — В буфете, говорю же.

***

— Почему суп подали уже остывшим? Зачем в него положили столько соли? — атаковал Уён, живой и здоровый, подошедшего к нему Чонхо. В расстегнутом кителе он выглядел как чиновник на отдыхе — с той только разницей, что во фрунт вытянулись все обитатели и обслуживающий персонал офицерского столовой, где осуществлял свои инсинуации Уён. — Вот видите, господин Юнхо, — продемонстрировал Чонхо распоясавшегося Уёна, — он в порядке. — М-м, вижу… — подтвердил несколько обескураженный манерами Уёна Юнхо, не уверенный, что можно себя так вести в присутствии адмирала на его флагмане. — Очнулся, красавчик, — заворчал Уён, глядя на Юнхо. — Не надейся, вкусно тут не накормят, так, одни понты!.. Присаживайся, пиво вот у них ничего вроде. Чонхо сохранял спокойствие. Он тоже уселся за круглый полированный стол, снабженный бортиками безопасности — на случай незапланированной турбулентности. — А почему его просто не высадить? — обратился Юнхо к Чонхо, кивая на Уёна, явно не вписывавшегося в гнетущую обстановку. — Во-первых, у нас режимный объект. Просто так, — поиграл бровями Чонхо, — от нас еще никто не уходил. Во-вторых, как ни странно, он нам тоже нужен — в момент потери корабля его драгоценный коллега оказался на борту… По крайней мере, в пределах оцепленного периметра его нет, мы только что закончили со сканированием. Отлично, значит, «Фиговина» не просто ушла в бега, но и прихватила с собой кое-кого из штатских. Юнхо закатил глаза. — Видите ли, — обратился Чонхо к обоим «нарушителям», — мы кровно заинтересованы в том, чтобы найти вашу «Фиговину». На ее борту, насколько нам известно, находится единственный в своем роде… Юнхо похолодел. Их здесь оставили, чтобы сделать приманкой — корабль всегда придет на зов своего хозяина. И они живы и здоровы только до момента поимки беглецов, в каком бы составе они не скрылись. А вот потом… Обвинение в краже и похищении повисло над головой дамокловым мечом, и только вопрос времени — сколько он на честном слове адмирала Чонхо продержится. — Послушайте… — кажется, он не лучше Уёна — перебил Чонхо. — Послушайте, я не знаю, что такого необычного в нем… Да, он красив, спору нет, но нельзя ли его заменить — кем-нибудь другим? Мы готовы выкупить его! Юнхо сам себе не верил, что вообще произносит эти слова вслух. Но что-то при мысли о разбитом сердце его непутевого Минги приводило его в чудовищное отчаяние, и он, в свою очередь, мысленно послал жабу, крепко сдавившую ему дыхательные пути, ко всем чертям. Услыхав о выкупе, Чонхо, изменив своему обычному спокойствию, удивленно захлопал глазами. — Выкупить? — Ну… да. У нас тут образовался кое-какой капиталец. Я не знаю, какую цену за него платили раньше, ну, до того, как он стал этим… наложником. — Наложником? — неверяще склонил голову Чонхо. — Каким еще наложником? А навигационный артефакт «Сомин» не продается! Уён и Юнхо переглянулись. — Не, не, он не про ваши побрякушки, — пережевывая, беспечно хлюпнул пивом Уён, — он про этого красавчика… из капсулы. Молчание воцарилось настолько густое, что Юнхо прекратил внутренние торги, а Уён перестал жевать и отставил стакан в сторону. Оба, не смея шевельнуться, полностью придавленные этим тяжелым молчанием, вжались в кресла. Побледневший до синевы Чонхо сверлил их черными глазами, и железная хватка уже ни одному из них не казалась ни замаскированной под бархат, ни надуманной. — Третьему флоту приготовиться. От этого голоса Чонхо, спокойного, но совершенно убийственного, по коже Юнхо поползли мурашки. Это — логово хищника, пусть и мягко выстеленное.