I love you, Ukraine

I j'aime you, Ukraine

***

      — Можно было и аккуратнее занести, — недовольно проворчал уркианец, с брезгливым видом оглядывая большой шкаф-купе. Ему не нравился ни цвет мебели, ни то, что её, судя по всему, слегка задели при транспортировке. Пусть царапина была почти незаметна, но для него это стало принципиальным.       Канада лишь вздохнула на реплику мужа и улыбнулась. Как же он любил свое ворчаливое золотце.       Они поженились месяц назад, после чего отправились в "медовый месяц", хотя назвать его так было бы преувеличением. Это были скорее дипломатические гонки между Киевом и Оттавой, их президентами и нескончаемыми обсуждениями государственных вопросов.       Сегодня они отмечали "новоселье". Они молчаливо решили, что их общий дом будет находиться на побережье Арктического океана, в Нунавуте. Уркианец обожал зиму, холод и снег. Канада же не возражал.       Но Независимый оказался настоящей сорокой в вопросах бытовых мелочей. Пусть он когда-то клялся: "Мне всё равно, где что стоит, какого цвета стены — главное, чтобы ты был рядом", но на деле любое несовершенство могло выбить его из равновесия.       Канадец ничуть не злился на ворчания своего славянского мужа. Он знал его лучше, чем тот знал самого себя. Все эти мелкие раздражения, привычка цепляться к деталям — часть того, что делало уркианца таким родным.       Тихо подошел сзади, осторожно обняв его за талию, и прижался к теплому плечу, наклоняясь к его шее.       — My precious, даже в зеркале ты выглядишь потрясающе, — его шепот был полон нежности, а горячее дыхание обожгло чувствительную кожу, заставив уши уркианца мгновенно покраснеть.       — Я всегда красивый… — смущённо отозвался он, отворачивая взгляд.       — А я и не спорю, — мягко улыбнулся канадец.       Его большие руки, казалось, сами собой скользнули под тонкую ткань кофты, нежно блуждая по горячей коже. Независимый, весь раскрасневшийся, бросил взгляд на зеркало. В отражении они действительно выглядели восхитительно: высокий, мощный канадец, словно воплощение державной силы, склонился над ним, таким миниатюрным, почти хрупким на его фоне. Разница в росте, в статуре только подчёркивала их гармонию. Украинец рядом с канадцем был, как изящный акцент на фоне бескрайних просторов второго по площади государства в мире.       Но, черт возьми, канадец был слишком красивым. Эти белоснежные кудри, спадающие на лицо, на шею, эти внимательные, слегка игривые глаза… Французские корни не скрыть. Да и романтичности у него было хоть отбавляй.       Канадец, будто позабыв обо всём на свете, склонился ниже, его губы бесстыдно начали исследовать чувствительную кожу шеи, оставляя лёгкие поцелуи. Руки, крепкие, но нежные, сжали талию, словно боясь упустить этот момент близости. Украинец покраснел до кончиков ушей, но не отстранился. Вместо этого он снова посмотрел в зеркало. И правда, как же красиво они смотрелись вместе.       — Такой сладкий... — прошептал Канада, его голос был наполнен нежностью и страстью, в то время как он кончиками пальцев пробежался по упругой, бархатной коже Украинца. Его ладони уверенно сжали нежное тело, словно пытаясь запомнить каждую его линию. — Я соскучился по твоим ласкам...       Славянин вспыхнул, словно охваченный пламенем. В одно мгновение его тело предательски отреагировало на слова и прикосновения, волна возбуждения пробежала по позвоночнику, заставляя мышцы напрячься. От этого ему самому стало несказанно стыдно. Особенно неловко было перед зеркалом, где каждое их движение отражалось, подчёркивая малейшие детали.       Канадец неспешно провёл пальцами по торчащим соскам, отчего из груди Украинца вырвался тихий, дрожащий стон. Канада закусил нижнюю губу, его взгляд стал хищным, завораживающим. Он оттянул кофту Украинца, оголяя изящно выгнутую спину, которая будто приглашала к прикосновениям.       — Н-нам ещё... вещи разбирать, — выдохнул красный от смущения и возбуждения Независимый, голос его дрожал, а сердце билось так, что, казалось, его мог услышать весь дом. Но каждое движение Канадца заставляло его терять остатки здравого смысла.       — Подождёт... — шепнул Канада, обдавая шею Украинца тёплым дыханием. — Sunshine, я хочу тебя прямо здесь и сейчас.       Он прижался всем телом, их дыхания смешались, а руки уверенно скользнули к ремню на джинсах Независимого, оставляя того без сил сопротивляться.       Длинные пальцы Канадца ловко расстегнули ремень, и тот со слабым звуком клацания безвольно повис. Его движения были одновременно уверенными и нежными. Он осторожно запустил руки внутрь тесных джинсов Украинца, его ладони мягко пробежались по горячей коже, сжимая ляжки, нежно касаясь возбужденного члена. От этих прикосновений Независимый тихо постанывал, плотно зажмурив глаза.       Взгляд Канадца случайно скользнул в зеркало, и перед ним открылась картина, от которой его дыхание сбилось. Украина выглядел сейчас невыразимо сексуально: его изящное тело дрожало, колени были сведены вместе, словно в последней попытке сохранить контроль. Но это только добавляло шарма его трепетной хрупкости.       А Канада… Как же он идеально вписывался в эту картину! Мощный, сильный, он обвивал Украину руками, будто защищая его и одновременно заявляя на него свои права. Их фигуры в зеркале создавали захватывающий контраст: его широкие плечи и крепкие руки подчёркивали изящество и уязвимость славянского тела.       — Ты даже не представляешь, как ты прекрасен, — прошептал Канада, обжигая его ухо горячим дыханием, и ещё крепче притянул Независимого к себе, утопая в волнах их общего желания.       Канада прикусил нежную мочку уха Украинца, его тёплый язык мягко прошёлся по раковине, оставляя влажный след. От этих действий Независимый не смог удержать дрожь, которая пронеслась по всему его телу, особенно в ослабевших ногах. Северянин, сжимая горячую плоть, ощутил, как ткань нижнего белья Украинца уже влажнеет, становясь липкой.       — Ты такой чувствительный, — выдохнул Канада, наслаждаясь каждым движением. Он довольно промычал, едва заметно улыбаясь — осознание того, что одно лишь его прикосновение могло так сильно возбуждать Украинца, вызывало в нем чувство гордости. Это сладкое ощущение завладело им целиком, заставляя всё его тело гореть желанием.       Украинец, красный и смущённый, всем своим существом чувствовал напряжённую, горячую плоть Канады, которое упиралось в его ягодицы. Это было больше, чем он ожидал, и от мысли о том, что вот-вот произойдёт, его дыхание становилось всё более прерывистым.       — К-Канада… — едва слышно прошептал он, не зная, как справляться с нахлынувшей волной чувств, которая окутывала их обоих.       — Чшшш... — прошептал Канада, его голос звучал мягко и обволакивающе, словно бархат. Он крепко прижал Украинца к себе, его сильные руки охватывали тело, словно не желая отпустить ни на мгновение. Глаза северянина, устремлённые в зеркало, горели хищным огнём, будто он готов был съесть это трепетное создание прямо здесь и сейчас. — Тебе будет хорошо, милый, — добавил он, словно обещание.       Их сексуальная жизнь всегда была насыщенной, наполненной страстью и нежностью. Встречаясь, они никогда не упускали случая подарить друг другу эти минуты близости. Но каждый раз для Украинца это казалось чем-то новым, невероятным. Особенно сейчас, когда отражение в зеркале выставляло на показ его смущённый и... в то же время возбуждённый вид. Это будоражило до глубины души.       Канада слегка нахмурился, с трудом стаскивая тесные джинсы, которые всё ещё сковывали движения. Но стоило ему справиться с этой преградой, как перед его глазами открылся захватывающий вид: длинные, золотистые ноги Украинца, с идеальными изгибами, словно созданные для восхищения. Мягкая, упругая кожа блестела в тусклом свете комнаты. Особое внимание притягивала татуировка розы на правой ноге — нежная и дерзкая, как сам её обладатель.       — Ты просто совершенство... — прошептал Канада, его голос стал ниже, почти срываясь от переполнявшего желания.       Канада с восхищением смотрел в зеркало, его взгляд был прикован к Украинцу, чья фигура, несмотря на все тяготы, сохраняла свою притягательность. Ноги славянина не были измождёнными, как можно было бы ожидать после перенесённых трудностей. Они были крепкими, с лёгкими очертаниями мышц, но всё же мягкими, с той самой приятной упругостью, которая сводила Канаду с ума.       — Даже после всего ты остаёшься таким... — выдохнул он с довольной улыбкой, обводя взглядом золотистую кожу, на которой играли отблески света.       Его сильные руки медленно сжимали эти совершенные формы, наслаждаясь бархатистой поверхностью. Каждый раз, когда пальцы касались кожи, Украинец тихо стонал, изо всех сил стараясь сохранить остатки самообладания. Но его выдавало отражение: пылающее лицо, полуоткрытые губы, прерывистое дыхание.       Канада не удержался и проник пальцами под синие боксеры, касаясь горячей, уже напряжённой плоти. Как только он охватил её ладонью, Украинец выгнулся в его руках, издав протяжный стон. Его глаза на мгновение распахнулись, но тут же снова закрылись от накатившей волны удовольствия.       — Такой нежный... — прошептал Канада, начиная ритмично двигать рукой, сжимая и лаская стоящий член. Его пальцы скользили уверенно и нежно, иногда задевая чувствительные яички, от чего тело Украинца дрожало ещё сильнее.       Славянин, упираясь руками в грудь северянина, пытался удержаться, но его ноги подгибались. В зеркале отражалась их сцена: возбужденное, выгнутое тело Украинца и его партнёр, целиком сосредоточенный на том, чтобы подарить ему наслаждение.       Канада чувствовал, как Украинец теряет всякое сопротивление, полностью отдаваясь его ласкам.       Откинув голову на его плечо, славянин стонал громче и смелее, позволяя своему голосу заполнить комнату. Его дыхание стало горячим и прерывистым, тело дрожало в мощных руках северянина.       Канадец на мгновение отвлёкся от работы своей умелой руки, чтобы другой проверить что-то не менее восхитительное. Его ладонь уверенно легла на округлую ягодицу, сжимая и мня мягкую плоть. Она была такой податливой, будто создана специально для его рук.       — Мм... Какие мягкие... — промурлыкал он, явно получая удовольствие не меньше Украинца. — Как настоящие пампушки, золотце...Такие соблазнительные...       Сильные пальцы легко раздвигали и сжимали, изучая каждый сантиметр. Ему нравилось ощущение этой нежной, упругой кожи, приятно теплой под его прикосновениями. Украинец стонал всё громче, его колени подгибались, и он едва держался на ногах, но Канада не собирался давать ему упасть, крепко поддерживая своей мощной хваткой       — Ты идеален... — прошептал он, снова возвращаясь к ласкам, ещё больше возбуждаясь от картины в зеркале, где отражалась их раскалённая страсть.       Горячий жар охватил ладони, когда пальцы проникли внутрь, чувствуя, как пламя желания пульсирует в каждой жилке. Украинец издал сдержанный, но глубокий звук, как будто отдаваясь инстинкту, то приближаясь, то отдаляясь, словно в ритме безмолвного танца.       Сковывающие движения боксеры и уютная кофта быстро сползли вниз. Канадец без церемоний откинул одежду в сторону, решительно и нахально. Украинец, конечно, ещё выскажет своё недовольство такой смелостью, но позже.       Канада знал, что эти моменты подготовки были чем-то больше, чем просто прелюдией — они были ритуалом, способом соединиться, почувствовать друг друга полностью. Его пальцы уверенно и заботливо исследовали внутренние стенки, каждая капля смазки помогала отверстие становиться всё мягче и готовым к тому, что вот-вот произойдет.       Влажные пальцы скользили туда-сюда, оставляя за собой след влажного блеска. Их движения были легкими и свободными, но, конечно, ничто не могло сравниться с мощным органом канадца. Контраст был огромным.       По началу всё давалось нелегко. Славянин чувствовал боль, когда впервые принимал в себя любимого. Ночи начинались с тихих болезненных звуков — приглушённых всхлипов и вздохов, что вырывались сквозь плотно сжатые губы. Канадец, медленно двигаясь, тоже не испытывал полного удовольствия — теснота сковывала даже его страсть.       С течением времени всё изменилось. Тело привыкло, и теперь украинец ждал этих моментов с трепетом и нетерпением. Когда этот большой, внушительный член наконец проникал в него, он чувствовал восторг, смешанный с жаром и наслаждением.       Украина, покрасневший до ушей, пытался скрыть своё возбуждение, но всё его тело выдавало его. Ноги дрожали, пальцы впивались в гладкую поверхность зеркала, а из приоткрытых губ вырывались мелодичные, почти сладострастные стоны.       Канадец, видя это, хищно улыбнулся и наклонился ближе, чтобы прошептать прямо на ухо:       — Ты такой красивый, дорогой… Смотри на себя. Видишь, как ты прекрасен? Это зрелище сводит меня с ума…       Славянин закусил губу, не решаясь открыть глаза и посмотреть на своё отражение. Но Канада мягко повернул его лицо к зеркалу, заставляя увидеть их обоих: своё изящное, покорное тело и его мощную, страстную фигуру позади.       — Ты — моя гордость… — добавил северянин, добавляя третий палец, ещё больше растягивая и подготавливая влажное, трепещущее отверстие. — И я сделаю так, чтобы ты всегда чувствовал себя желанным…       Украина зажмурился, но не смог удержаться от тихого вскрика, когда пальцы на мгновение глубоко проникли внутрь, найдя ту самую точку, которая заставляла его сознание вспыхивать белым светом. Канада наблюдал за его реакцией в зеркале и ощущал, как возбуждение нарастает с каждой секундой.       Канадец решительно поднял его ногу, зафиксировав под локтем, словно устанавливая полный контроль над моментом. Украинец тихо вскрикнул, инстинктивно прижимаясь к нему ближе, словно пытаясь удержаться.       Теперь пальцы скользили ещё свободнее, легко исследуя жаркое, влажное отверстие, которое отвечало на каждое движение.       — Ух... как там горячо и узко, sweetie... — прошептал канадец с хрипотцой, его голос вибрировал, наполняя воздух дополнительным напряжением.       Отражение в зеркале добавляло моменту особую остроту. Теперь и украинец мог увидеть, что происходило с его телом в эти интимные мгновения. Он с замиранием взглянул на своё отражение — пальцы канадца двигались глубоко внутри, растягивая и лаская, кожа вокруг становилась мягкой, податливой, как будто отвечая на каждое прикосновение.       Это зрелище казалось непристойно прекрасным. Разнеженное, пылающее от возбуждения лицо славянина в зеркале просило о большем, о том, чтобы это ощущение длилось бесконечно. Он ощутил, как волнение внутри него нарастает, стыд сменялся новым всплеском желания. "Неужели я всегда так выгляжу?" — пронеслось в его голове, вызывая тёплый румянец, который лишь усиливал его образ.       Позу было трудно удерживать, но канадец надёжно придерживал его, словно обещая, что не даст ни упасть, ни отступить. Не останавливая движений, он одной рукой потянулся к джинсам, ловко расстегивая их.       Интенсивно двигая пальцами, словно ножницами раздвигая, украинец застонал громко и прерывисто, ахая от настойчивого напора. Его лицо исказилось от удовольствия, и каждый звук был наполнен жаром, обжигающим воздух вокруг.       Канадец с удовольствием наблюдал за реакцией, восхищаясь его возбуждённым телом. Ему всегда казалось, что в этом было что-то трогательное и невероятно притягательное.       Украинец был на грани, готовый потерять себя в этом вихре эмоций, но канадец вовремя убрал пальцы. Глубокий выдох славянина наполнил зал, как волна горячего воздуха. Его тело, словно накалённое, чувствовало каждое прикосновение, а жар нарастал с каждым мгновением.       Канадец, удерживая одной рукой своего супруга, другой медленно спустил пояс боксёров. Освобождённый член моментально выскользнул наружу, твёрдый и величественный, словно откликаясь на невидимую команду. Его внушительные размеры подчёркивали момент, делая его ещё более жарким.       Канадец медленно провёл своим влажным, напряжённым пенисом между бедер, словно демонстрируя в зеркале всю мощь своего тела. Украинец ахнул, его стоны стали громче, искреннее, наполняя воздух дрожью.       Член скользнул между мягких, упругих ягодиц, вызывая трепет и восторг в каждом движении. Прикосновение к нежной коже заставляло их обоих терять контроль, погружаясь в вихрь страсти.       Канадец, двигая уверенно, с каждой секундой становился всё более возбужденным. Его руки крепко обхватывали тело партнёра, пальцы будто вживались в горячую кожу. Одной рукой он поправил удерживаемую на весу ногу украинца, а другой направил свой пульсирующий член прямо к напряжённой, приоткрытой дырочке.       Внезапный резкий толчок заставил независимого громко вскрикнуть, его тело выгнулось в чувственном экстазе. Голова поднялась вверх, взгляд устремился ввысь, а голос разорвал тишину, словно эхо, заполняя пространство.       Наполовину член погрузился внутрь, заставляя внутренности украинца сжаться и пульсировать в ответ. От ощущения плотного объятия Канада не удержался и застонал, низким басистым голосом, откидывая голову назад с выражением чистого блаженства. Его сильные руки сжали грудь украинца, добавляя к жару момент ещё больше напряжения.       Украинец не выдержал, обеими руками упёршись в холодное стекло, пытаясь найти хоть какую-то опору. Его грудь вздымалась от неровного дыхания, а из губ вырывались протяжные стоны и взволнованные ахи. Каждое движение было медленно жарким, пока канадец не вошёл полностью, их тела соединились в единое целое. Шлепок от удара бёдер канадца о пухлую попку заставил украинца содрогнуться.       Не теряя ритма, Канада подхватил ногу своего партнёра, поднимая её ещё выше, заставляя славянина стоять на носочках одной ноги. Единственной опорой для него теперь служили сильные руки канадца, которые удерживали его тело в полной власти.       Украинец издал громкий, протяжный стон, полный смеси наслаждения и удивления. Никогда прежде Канада не заходил так глубоко. Новый угол и положение позволили ему проникнуть ещё дальше, чем обычно, и от этого славянина накрывало волнами жара и дрожи. Его тело несло на грани, каждая клеточка отзывалась на это безумное, нестерпимо приятное чувство.       — Yeah, Sunshine... — прошептал Канада с тихими, прерывистыми вздохами, ритмично двигаясь в тесном, пульсирующем анусе.  — Сладко... влажно... чертовски хорошо. Loulou, ты просто невероятен.       Его голос звучал хрипло, наполненный страстью и восторгом. Канадец едва сдерживал звериные рыки, которые рвались из его груди. Он крепко удерживал ногу украинца, пальцы впивались в горячую кожу, оставляя красноватые следы. Его движения становились всё увереннее, каждое погружение в раскрасневшуюся дырочку вызывало новые стоны, наполняя воздух непередаваемым напряжением.       Украинец громко застонал, бросив мутный взгляд на зеркало перед собой. Вид происходящего со стороны вызывал в нём смешанные чувства – смущение и невероятное возбуждение. Он наблюдал, как его тело принимает огромный орган канадца, словно ненасытный рот, заглатывая его целиком. Каждый толчок подчёркивался ритмичными ударами больших яичек о его промежность.       "Боже, как это вообще помещается во мне?.." – пронеслось у него в голове, пока он не мог оторвать взгляда от происходящего в отражении. Грудь его вздымалась, дыхание сбивалось, лицо пылало от стыда и желания.       Словно спасаясь от слишком откровенного зрелища, украинец отвернул голову и потянулся к губам своего страстного партнёра. Канадец тут же ответил на этот порыв: его губы впились в пухлые губы украинца, их поцелуй стал влажным, требовательным, наполненным жаром. Зубы нежно кусали, языки переплетались в страстном танце.       Украинец застонал прямо в поцелуй, его тело содрогалось от нахлынувших волн наслаждения. Каждый проникновенный толчок канадца вызывал у него дрожь, мышцы сжимались вокруг вторгшегося члена, усиливая удовольствие для обоих.       — Смотри... какой ты красивый, — хрипло прошептал на ухо Канадец, опаляя чувствительную кожу горячим дыханием. Его зубы нежно прикусили ушко, а пальцы играли с напряжёнными горошинами сосков, вызывая у славянина новый поток дрожи.       Украинец, покраснев, смущённо опустил взгляд на отражение в зеркале. Он видел себя полностью — открытого, уязвимого и одновременно чувственного. Его элегантно поднятая нога, приоткрытая промежность, и лицо, раскрасневшееся от страсти, создавали картину, от которой у него перехватывало дыхание.       — Не стыдись… Ты прекрасен, — прошептал Канадец, покрывая его комплиментами и нежными поцелуями. Его голос звучал так искренне, так обволакивающе, что украинец почувствовал, как смущение уступает место гордости и наслаждению.       Канадец замедлил свои движения, придавая моменту особую чувственность. Теперь он двигался осторожно, входя медленно, до самого конца, а затем полностью выходя, заставляя каждый раз украинца застывать в предвкушении следующего толчка. Его бедра мягко, но настойчиво прижимались к упругим половинкам, усиливая каждое касание.       Украинец тяжело дышал, его тело откликалось на каждый плавный толчок. Он не мог отвести взгляд от зеркала, наблюдая, как Канадец полностью владеет им, как их тела движутся в идеальной гармонии. Это возбуждало ещё сильнее, заставляя мышцы сжиматься вокруг органа, погружённого в него.       Канадец, заметив это, тихо простонал, слегка усиливая хватку на сосках. Его губы скользнули по шее партнёра, оставляя горячие, влажные следы.       — Чувствуешь, как ты меня обнимаешь? — пробормотал он, обжигая ухо украинца дыханием. — Каждый раз так туго, так сладко...       Славянин ответил стоном, его голова бессильно откинулась назад, обнажая шею, на которую тут же набросился жадный Канадец. Его язык и зубы оставляли невидимые отметки на коже, впитывая её солоноватый вкус.       — П-пожалуйста... — вдруг вырвалось у украинца, голос его дрожал от напряжения. Он сам не понимал, чего именно просит то ли ускориться, то ли продлить это медленное, мучительное удовольствие.       Канадец улыбнулся, услышав этот мольбы, и чуть сильнее прижал его к себе. Теперь он двигался немного быстрее, но всё так же тщательно, с каждым разом проникая до самой глубины, заполняя его полностью.       Северянин начал ускоряться, его движения становились всё более резкими и настойчивыми. Ритм перешёл в неистовый, и каждый толчок сопровождался громким шлепком, оставляющим на покрасневшей, налитой кровью коже ягодиц и промежности жаркие следы. Глухие, низкие стоны Канадца наполняли воздух, срываясь с его губ без капли сдержанности.       Украинец вцепился руками в сильные руки своего мужа. Он зажмурил глаза, его горловые стоны становились всё громче, а вскрики лишь подчёркивали тот экстаз, что накрывал его с головой. Внутри всё сжималось, усиливая ощущение, и он чувствовал,  как организм готовится к кульминации.       Канадец, чувствуя это, лишь усилил напор. Его член внутри пульсировал, горячий и напряжённый, предвещая скорое извержение. От этого украинца захлестнуло новое осознание – он был на пороге полного единения с ним.       — Chouchou... — простонал Канадец, его голос дрожал от страсти, а дыхание обжигало кожу партнёра. Он плотнее прижался вспотевшим прессом к влажной спинке славянина, будто стараясь стать с ним одним целым. — Сладкий... ange... pookie... trésor... Я в твое лоно...       Предостерегающе простонал канадец, прежде чем начать резкие, быстрые, неудержимые движения тазом, будто полностью отдаваясь моменту, шлепая не маленькими яичками о промежность. Его темп доводил их обоих до предела, и, наконец, украинец с протяжным, глубоким стоном потерял контроль. Его тело содрогнулось в оргазме, и горячие волны удовольствия вырвались наружу, оставив следы на животе и зеркале перед ним.       Канадец, почувствовав это, сорвался сам. Он издал низкий, почти звериный рык, с оттенком хриплого стона, и плотно прижался всем телом к партнёру, входя до самой глубины. Его тело судорожно двигалось вперёд, пока он полностью не извергся, наполняя своего спутника теплом.       Белая жидкость обильно вытекала из прохода украинца, и, ощутив это странное, но приятно разливающееся тепло, Независимый тихо застонал. Его ноги слегка подгибались от общей слабости, но сильные руки мужа продолжали поддерживать его.       — Oh, bien, très bien... Doux, humide, serré... Moi… Peux-tu me sentir te remplir ? — выдохнул Канада, его голос дрожал от остаточных волн экстаза. Он прижался губами к шее партнёра, едва сдерживая хриплые вдохи.       Украинец не мог не улыбнуться, услышав французскую речь. Это стало привычным для него: после таких моментов, когда разум словно отключался, Канадец машинально переходил на свой второй родной язык. Этот тон, этот акцент – всё это чертовски нравилось украинцу. Даже сейчас, его сердце пропустило удар, пока он впитывал эти слова и тёплое дыхание любимого человека.       Они стояли, тяжело дыша, прижавшись друг к другу. Тела их были взмокшими, покрытыми тонким слоем пота, но это лишь усиливало их близость. Украинец, полностью расслабленный и лишённый сил, оставался в надёжных, стальных объятиях, которые не позволяли ему упасть.       Канадец всё ещё был глубоко внутри, и украинец наслаждался этим ощущением — чувством любимого человека, который наполнял его так полно, так приятно. Это была его любимая часть, когда они были единым целым, и время словно останавливалось.       Через мгновение Канадец медленно вышел, оставляя за собой влажный, чавкающий звук. Украинец тихо простонал, а затем облегчённо выдохнул, когда его ногу наконец отпустили, позволив вернуть равновесие.       Не раздумывая, славянин развернулся и накинулся на шею мужа, обвивая её руками с неожиданной энергией. Канадец тут же притянул его к себе, крепко прижимая к груди, словно боясь отпустить хоть на мгновение.       — I love you, Ukraine... — прошептал он с теплотой и искренностью, сжимая своего супруга в объятиях.

      ***

      — Так что, звонить, будем менять? — спросил Канадец с лёгкой улыбкой, бросив взгляд на зеркало, пока протягивал украинцу чашку горячего чая. Затем он сам устроился рядом, обняв его за плечи, словно не желая терять близость.       Независимый взял чашку и, сделав небольшой глоток, посмотрел на шкаф-купе. Его глаза блеснули, а на губах заиграла загадочная улыбка.       — Нет, оставь его, — ответил он с явным довольством, его голос звучал мягко, но с оттенком предвкушения.       Канадец слегка удивился, но тут же понял намёк. Украинец явно не собирался останавливаться на одном разве. Обняв супруга крепче, он тихо рассмеялся и прижался губами к его виску.       — Как скажешь, sunshine, — шепнул он, поддаваясь моменту, ещё крепче прижимая к себе тёплое тело украинца. В его глазах уже горел огонь предвкушения, пробуждаясь от одной мысли о любимом, о том, как их тела вновь сольются в единое целое, пока неизменным свидетелем их страсти станет молчаливая, гладкая поверхность зеркала.