Гори огнём

      Темный коридор тянулся вперед. Одна за одной с обоих сторон закрывались двери, и теперь даже их тусклый свет не освещал путь. Впереди была неизвестность, а вокруг знакомый спасительный мрак. Эхо шагов разбивалось о стены, множилось и уходило далеко вперед. Стоит остановиться и не останется ничего: зрение заплутает, цепляясь за однотипные стены, слух окажется бессилен против обрушившейся тишины. И даже привкус пепла на языке пропадет, не оставив воспоминания.       Ему нужно было идти вперед. Не смотря на желание остаться, на желание обернуться. Он должен найти выход: у него еще остались незавершенные дела.       Стены сменились зеркалами. Бесконечным рядом они простирались вперед, отражая в себе совсем не то, что видели. Фиолетовая дымка в них вторила шагам, вела плечами и копировала движения головы. Сначала. Чем дальше простирался путь, тем самостоятельнее становилось отражение. Оно шло уже совершенно иной походкой, скалилось в своей кровожадной манере и с насмешкой следило за своим… Кем? Носителем? Товарищем по несчастью? Может быть другом? Или Луканис так и останется лишь телом, обреченным стать сосудом для демона?       Делламорте не смотрел на своего спутника, ловя его движения на периферии и мысленно отмечая нервозность каждого жеста. Своего или его? Пальцы мелко подрагивали, выдавая страх, зарождающийся в животе и мелкой колкой болью стремящийся к горлу.       Ему нужно идти вперед. Что бы его там не ждало, он не может остановиться.       - Или можешь?       Насмешливый резкий голос разбил тишину, а за ней следом и осколки зеркал посыпались под ноги. Тело само среагировало: руки потянулись к голове, прикрывая лицо. Он бы отступил, уклоняясь от летящего стекла, но позади была лишь непроглядная тьма, а по бокам и впереди с громким звоном сыпался на части барьер, отделявший демона от человека.              Но ничего не произошло: стекло не впивалось в кожу, не оставляло мелких порезов. Оно просто исчезло, не нанеся физического ущерба, делая окружающий мир все менее реальным. Мог ли он здесь пострадать? Или эфемерные образы лишь запугивали, неспособные на реальный вред?       - Что страшнее? Повредить разум или тело? - насмешливо спросил демон.       Он стоял рядом, выжидающе глядя на своего носителя. Зверь, готовый к прыжку, ждущий ошибки. Но он уже давно не пугал, не был истинным ужасом замкнутого сознания. Нет. Луканиса всегда пугали совершенно иные вещи. Бесконтрольные, не поддающиеся логике, не имеющие четких рамок поведения. Хаотичные действия и события, путающие, сбивающие с пути, отвлекающие. Самым страшным для опытного Ворона было непонимание. Что ему делать? Как поступить? Как решить эту ситуацию? Как жить дальше?       - А есть ли в этом смысл? - демон переместился от одного плеча к другому. Он то исчезал, то появлялся вновь с неизменной диковатой усмешкой. - Ты все время думаешь, планируешь, анализируешь. А потом все рушится, как карточный домик. Но ты можешь продолжать. Смотреть на твои потуги весьма занимательно.       Это не Злость.       Коротка мысль отвлекла от жужжания, на мгновение заставила поверить. Этого оказалось достаточно, чтобы заставить себя сдвинуться с места. Он должен был идти дальше: стоя на месте и замыкаясь в себе, он никогда не найдет ответов.       Стоило сделать шаг, как призрачный спутник исчез, уходя далеко вперед и оставляя после себя лишь фиолетовый шлейф. Он тоже пах кофе. Как и Луканис. Может быть это воспаленное сознание подкидывало образ, сильнее путая и сбивая с толку?.       Или все же Злость?       Большой круглый зал не имел потолка. Высокие колонны уходили в беспроглядную тьму, и такая же бушевала за разрушенными стенами. Если бы разум вновь привел его в Костницу – было бы проще. Там он знал как себя вести, как поступать и за что бороться. И не важно, что желанная свобода имела привкус горечи и предательства. Он хотя бы знал, чего ожидать от собственного рассудка. Но эта арена навевала совсем другие мысли и воспоминания. Боль и радость здесь устраивали причудливый танец, отыгрывали спектакль, тенями изображая ошибки и победы. Его личные. Крошечные в масштабе мира и огромные для медленно бьющегося сердца.       Она стояла в центре зала. Спокойная, расслабленная. Одетая в тренировочную форму и с незнакомыми клинками на поясе. Заигрывала с фиолетовым образом. Улыбалась ему. Смеялась вместе с ним. И совсем не смотрела на Делламорте.       Живая и абсолютно чужая в этот миг.       Луканис сделал несколько шагов на встречу своей самой большой слабости и замер, больше не в силах управлять собственным телом. Лучше бы это был один из его привычных кошмаров, чем…       Она смотрела на него с безразличием, поджав пухлые губы. Сосредоточенный взгляд зеленых глаз. Хмурое напряженное лицо. Словно они вновь незнакомцы, встретившиеся по извращенной прихоти судьбы. На демона был направлен совершенно иной взгляд. такой же она дарила Луканису, когда они оставались наедине. Когда мгновения принадлежали только им. Томный, соблазнительный, полный любви. И это разрывало сердце.       - Тара… - хриплый шепот, на грани слышимости. Достаточный для эльфийского слуха и столь же ничтожный для того, чтобы проснуться.       - Рук. Для тебя я Рук.       Она не смотрит на него, играет тонкими пальцами с волосами Злости. Такими же, как и у самого Делламорте. Демон, словно в насмешку копировал его образ, подстраивался, не имея собственного тела. И безвольно смотреть со стороны, как знакомые руки гладят искаженное отражение, было практически невыносимо. Но ему не оставили возможности даже отвернуться.       - Тара… -выдыхает демон, когда ее ладонь скользит по его шее.       Но он не Луканис. Не такой же. Он похож лишь внешне. А вот внутренне...        Он все еще Злость.       Вместо поцелуя на запястье остается укус. Болезненный, жадный, со следами зубов. И Делламорте лишь морщится, не способный на большее. Он никогда бы не причинил ей боли. А вот демон… И тот, словно отзываясь на мысли, кусает шею, сильнее сжимает кожу под призрачными пальцами, тянет волосы с такой силой, что на это даже больно смотреть. Но страшнее всего выглядит блаженная улыбка на знакомом лице.       Это не она.       - Ты оставил меня. Бросил. Лишь Злость боролся за меня. С самого начала Злость боролся за меня, - безэмоционально говорит она, подставляя новое место под укус. И даже не кривится, когда на коже остается новый след. - А ты, Луканис Делламорте, подыгрывал ему, поддавался его слабостям и обманывал себя. Я всегда была нужна лишь демону. И лишь демон меня получит.       - Нет… - ком, вставший в горле, не давал выдавить большего. Грудную клетку сжало словно в тиски и стало труднее дышать. – Нет.       Он никогда не шел на поводу у чужих желаний. Его чувства принадлежали только ему. Он любил. Он желал. Он боялся за нее и сражался за нее. И странная одержимость Злости была здесь совсем не при чем. Она нужна была Луканису и только ему. Он никогда не хотел делить ее с собственным демоном.       - Ты обещал защищать! Но делал это его руками. Ты обещал быть рядом, но снова замкнулся в себе, отдав ему контроль. Ты обещал, что мы выживем! Но выжил лишь ты. А я… - ее голос то срывался на истерический крик, то затихал, становясь едва слышимым. И все это время она поддавалась жадным ласкам, выгибалась на встречу и бездумно шарила руками по чужому телу.       - Ты не она… - пробормотал Делламорте, не смея отвести взгляда. – Она никогда бы не сказала такого.       - Ты так в этом уверен?       Новый голос раздался отовсюду, разрушая наваждение и возвращая контроль. Этот голос распалял гнев, разрушал оковы и заставлял сопротивляться. Иронично, что его владелец именно этим и занимался когда-то.       - Она никогда бы такого не сказала! – повторил Делламорте, его голос больше не походил на бесцветный шепот, обретая силу и расцветая гневом.       - Разве она никогда не пряталась за маской, скрывая истинные эмоции? Разве она не скрывала свои чувства? Или, быть может это ты всегда был откровенен и честен? Не давал поводов для сомнений?       Сцена изменилась. Больше Тара не заигрывала с демоном, не откликалась на его движения. Она стояла неподвижно, с опущенными вдоль тела руками и повернутой на бок головой. Ее губы двигались в такт чужому голосу, а ее собственный сливался с ним, усиливая жуткость образа. Она была похожа на марионетку, которой руководили и направляли.       - А может быть, все дело было в моем влиянии? - Солас вышел из тени и встал рядом с Тарой. Взял ее за руку и поднял ладонь на уровень груди, провел пальцами от укуса на запястье до израненной зубами шеи. - Может это я подталкивал ее к тебе?       - Зачем? - Луканис сжимал и разжимал кулаки, не зная где именно прячется его противник.       - Затем, чтобы управлять... - раздался у самого уха шепот демона. - Чтобы делали то, что нужно и не мешали.       - Это все не правда! - Делламорте схватился руками за голову и зарычал, борясь с чужим влиянием. Или это лишь его собственный разум искал предел прочности?       - Ты прав, - ровный безразличный голос, и такой же безразличный взгляд.       Одного движения мастера оказалось достаточно, чтобы сломанная кукла рухнула к ногам Ворона. С неестественно вывернутыми конечностями и абсолютно пустым и безжизненным взглядом.       - Нет… - надрывный стон сам собой вырвался из груди.       - Она сыграла свою роль, - безэмоциональны голос эльфа вновь разнесся со всех сторон, а его владелец растворился в темноте.       Безумный смех демона отражался от стен, эхом отдавался в ушах и звенел в голове, заставляя едва ли не выть от отчаянья.       Ему нужно было проснуться. Вырваться из кошмара. Не смотреть в погасшие зеленые глаза и на тонкие пальцы сжимающие рапиры. Теперь это были те самые клинки, сделанные только для нее. Делламорте поднял оружие и сжал в дрожащих руках. Если это сон, то из него должен быть выход. А если нет...       Свой выбор он сделал не колеблясь.       Луканис подорвался на кровати и застонал от пронзившей тело боли. Очнулся он в холодном поту, с раскалывающейся головой и в абсолютной растерянности. Кошмар заставил лихорадочные мысли еще больше путаться и сбиваться, не позволяя даже понять, где он находится. Заходящееся в бешенном ритме сердце отдавалось в висках, а дыхание никак не получалось выровнять.       Делламорте пришлось приложить усилия, чтобы хоть немного успокоиться. Он сидел на своей постели в Маяке, прислонившись спиной к теплой кирпичной стене и запрокинув голову. Луканис старался лишний раз не шевелиться: на каждое движение тело отзывалось ноющей болью. Он никак не мог вспомнить, как они вернулись. Воспоминания были обрывочными, похожими на отражение в волнующейся воде: какая-то их часть постоянно размывалась и оставалась нечеткой. Поверженная богиня. Яркая вспышка. Высокомерный эльф. И ярость, всепожирающая и слепящая. Он напал. Они мешали.       Нечетких образов было недостаточно для восстановления полной картины. Но их вполне хватало, чтобы усугубить и без того паршивое состояние.       Злость молчал. Не смотрел, не приставал. Он просто существовал рядом, никак больше не обозначая свое присутствие. Такое поведение демона было слишком непривычным и даже несколько пугало. Похоже, самую серьезную часть их проступка Делламорте умудрился забыть. Впрочем, сейчас им и без того хватало причин для отчаянья.       Подняться было сложно, еще сложнее было устоять на ногах. Он то и дело приваливался плечом к стене, не в силах сфокусировать взгляд, унять головокружение и удержать равновесие. Состояние походило на самое отвратительно похмелье в его жизни. И предшествовал ему совсем не веселый вечер. Нужно было выпить кофе и принести извинения. Хотя бы за то, что он помнил.       Добраться до столика с кофейными банками удалось с трудом. Луканис смотрел на пару фиолетовых чашек, стоящих на своем привычном месте. Он сжал дрожащие пальцы в кулак и прикрыл глаза. Разбить одну из них сейчас было бы до безумия символично. До его безумия. Делламорте тяжело вздохнул и едва не застонал от боли, сжавшей грудь и отдавшейся в голове. Что же именно произошло на этом гребаном острове?       - Рад, что ты пришел в себя, - Даврин сидел в кресле возле дверей и напряженно стругал кусок древесины.       Луканис тяжело опустился в кресло напротив, оперся локтем о подлокотник и закрыл глаза ладонью.       - Не уверен, что сам этому рад, - хрипло проговорил Делламорте, с трудом размыкая губы. Привкус пепла на языке заставил поморщиться, вызвав очередной приступ головной боли. - Что произошло? Я помню не все…       - Ты потерял контроль. То ли демон взял над тобой верх, то ли ты добровольно слился с ним - времени разбираться не было. Эльгарнан обрушил пламя на остров, и мы едва сумели выбраться.       - Я должен принести извинения.       - Не стоит, - Даврин покачал головой, не отрывая взгляда от деревянной фигурки. – Если бы ты не сорвался, то это сделали бы Тааш. Или кто-то еще. Уверен, вся команда согласится со мной: нам всем было так же паршиво в тот момент.       - То есть, я отвлек всех на себя и не дал им сделать то же самое… - Делламорте потер глаза, которые щипало то ли от магии Маяка, то ли от вновь проснувшейся тоски.       - Твоя потеря контроля помогла сохранить его остальным. С клинками сражаться куда проще, чем с драконьим дыханием или магией.       - Клинки… - ярким образом в памяти всплыла его последняя просьба.       - Они в ее комнате… - тихо отозвался Страж, даже не уточняя, о чем говорил Ворон.       - Тара…       Даврин резко провел ножом по бруску и зашипел. Он приложил раненный палец к губам и скривился, качая головой. Луканис никогда не видел, чтобы у Стража соскакивал нож. Делламорте закрыл лицо ладонями, повторяя чужой привычный жест.       Головная боль никак не хотела отпускать, а грудь сдавило с такой силой, что было невозможно вздохнуть. Делламорте пришлось собрать все крохи, что остались от его силы воли, чтобы взять себя в руки и не поддаться панике. Даврин молчал, позволяя ему хоть немного примириться с ситуацией.       - Хардинг? Беллара? – Луканис поднял на Стража глаза. По его лицу было и так было ясно, насколько паршиво в итоге сложилась ситуация.       Они все заплатили непомерно высокую цену за жалкий огрызок победы, но так и не сумели ничего изменить.       - Если им и удалось выжить, то у нас пока нет никакой информации. Вернувшись, те кто был в состоянии, разослали письма союзникам с просьбой сообщать о любых странностях. Без подробностей и деталей, - Даврин осторожно положил деревяшку на стол, избегая громкого звука и устало откинулся на спинку кресла. - У нас есть немного времени, но объяснений избежать не получится, когда Эльгарнан начнет активные действия.       - Мы должны сказать им, что проиграли... - Делламорте уперся взглядом в одну точку на столе. - И рассказать о потерях...       - Это еще не конец, Луканис, - голос Стража стал жестче. - Нам придется разбираться с последствиями. Но сначала нужно сообщить союзникам все, что мы знаем. Иначе все они будут стоять у нас на пороге требуя объяснений. Особенно Вороны. Мы за одну ночь получили три письма от них.       На какое-то время вновь воцарилось молчание. Каждый из них обдумывал свои мысли. Луканис всеми силами старался придать словам Даврина вес, заставить себя принять ответственность за случившееся и продолжать бороться. Но никак не мог найти в этом смысла.              - Мы не можем отступить сейчас, - тихо проговорил Страж, забрав со стола брусок и с силой сжав его в пальцах. - Эммрик вызвался лично сообщить Странникам, а потом вместе с Тааш…       Дверь на кухню распахнулась.       - Мы лишились троих. А этот лысый хмырь еще и забрал кинжал, - Тааш были едва ли не в бешенстве. Их ноздри раздувались, на лице ходили желваки, а на ладонях явно отпечатались следы ногтей. – Дайте мне до него добраться. Я размозжу его башку…       Голова угрожала расколоться от громкого голоса кунари, но Луканис лишь сильнее сжал пальцами виски и тяжело выдохнул, стараясь хоть немного отстраниться от обострившейся боли.       - Тааш… - Даврин тяжело вздохнул и кивнул головой в сторону Делламорте.       - Ладно! Он тоже может оторвать ему что-нибудь, - кунари тяжело опустились на стул и уронили голову.       Каждый из команды пострадал в том бою, как физически, так и морально. Но разбитое лицо заживет, а вот боль от потери останется с ними навсегда. Притупится, утихнет, но никогда не оставит. И Луканис прекрасно понимал, как ей сейчас было тяжело, разделяя с ней гнев и тоску. Вот только, в отличии от него, она готова была бороться. И это прибавляло еще чувство вины ко всем прочим, бушевавшим внутри. Слишком много разрозненных эмоций для одного человека. Но он хотя бы был не одинок. Делламорте кинул короткий взгляд на притихшего демона. Он никогда больше не будет одинок. Возможно, оно и к лучшему.       - Хоть что-то удалось узнать? Солас не мог просто убить Рук. У них же была какая-то связь, он… - Луканис осекся, понимая, что цепляясь за надежду, лишь сильнее загоняет себя в отчаянье.       Ему нужно было смириться. Хотя бы на время. Пока они не соберут сведенья, не продумают план. И пока ему не станет хоть немного легче. Потому что сейчас он был не в состоянии даже думать. А значит толку от него никакого не будет. Делламорте заставил себя подняться и все же заварить кофе, с особой осторожностью удерживая хрупкую чашку в руках.       Он не сможет ничего сделать, если позволит себе глубже погружаться в апатию. Если был хоть какой-то шанс, что Рук выжила, они должны за него ухватиться. Должны ее отыскать. И в нестабильном состоянии он никак не сможет ей помочь.       - Пойдем, соберем остальных, может им повезло что-то узнать, - Даврин встал и осторожно коснулся Тааш, вырывая ее из таких же безрадостных размышлений.       - Тааш, мне…       - Не надо. Давай просто надерем богам зад и отомстим.       - Согласен.       Месть была слабым предлогом, но ему следовало начать хоть с чего-то.