Гори огнём

      После ранения Луканиса Тара проводила свободное время в лазарете. И если бы Варрику не приходилось каждый раз уходить, предусмотрительно оставляя Воронов наедине, Рук и вовсе поселилась бы там. Но де Рива не могла заставлять раненного гнома долго бродить по маяку, потому старалась не задерживаться. Впрочем, Варрик не был единственной причиной. Союзники каждый раз находили новые поводы, чтобы попросить о помощи. И Рантара не могла им отказать в зачистке очередного лагеря венатори, или в поиске лекаря.              Она сбегала на очередное поручение и возвращалась с них в таком виде, словно ее пожевал дракон. Возможно, это стало одной из причин для Луканиса быстрее встать на ноги: уже на третий день своего вынужденного отдыха, Делламорте решил, что у него больше нет никакого желания отлеживаться. Тара была уверена, что он с радостью покинул бы лазарет еще в первый день, но сдался под ее уговорами. Долго действовать эти уговоры не могли, и Коготь, привыкший действовать, переселился обратно в кладовую. И теперь Рук могла спокойно засиживаться с ним на кухне, не боясь кого-то побеспокоить.       После признания, Луканис еще несколько раз пытался уговорить Тару повторить ее слова. Но не добившись в очередной раз успеха, сдался.       - Похоже, мне придется подставляться под удары, чтобы ты снова это сказала, - в шутку сказал Делламорте, когда они беседовали за кофе и шоколадом.       - Ты не посмеешь.       - Ради тебя? Ты даже не представляешь, на что я готов пойти.       Подобные непринужденные беседы позволяли им отвлечься от насущных проблем и перевести дух. И, на мгновение, даже начало казаться, что вся ситуация в мире не так уж и ужасна.       А потом пришло письмо от Завесных Странников. Им нужно было поспешить в Арлатан.       - Уверена? – в стороне от остальных спросил Луканис, после того, как Тара распределила отряды и задачи.       Нэв должна идти с ней, так как больше других знает о повадках венатори. Вторым спутником Тара взяла Даврина, считая, что никто не обратит внимания на двух эльфов в компании магистра. Единственное, что не нравилось в этом плане самому Даврину, была необходимость оставить Ассана со Странниками. Но грифона не выдашь за лошадь. Беллара убедила Стража, что присмотрит за Ассаном, и отправилась вперед вместе со Страйфом.       Остальные должны были сами найти способ пробраться во двор. Перемещаться мелкими группами было безопаснее и быстрее. Луканис не пытался оспорить решения или как-то повлиять на него. Но Тара видела, что он беспокоился.       - Да. Мы должны спасти долийцев и мне нужно, чтобы вы прикрывали нас, в случае чего, - она повела плечами, осознавая, что что-то обязательно случится. Что-то пойдет не по плану и превратит их спасительную операцию в сущий кошмар.       - И мое ранение совершенно никак не связано с твоим решением, - хмыкнул Делламорте.       - Ar lath ma, vhenan. А сердце под удар не подставляют.       -Тара…       - Давай спасем эльфов, а потом ты расскажешь мне, насколько сильно я вывожу тебя из себя, - не дожидаясь ответа, Тара поцеловала его в щеку и отправилась к остальным спутникам.       - Ты невыносима.       А потом стало совершенно не до того. Уйти с ритуала оказалось сложнее, чем попасть на него. Венатори жертвовали собой с невероятной самоотдачей, надеясь добиться расположения своего нового бога. Идиотские двери, маги, конструкт, демоны, Тень. И два эльфийских бога в ее голове…       Da’len…       Шепот на краю сознания.       Спор эльфийских богов.       Слова друзей.       Крики врагов.       Вернулась ли она из тени?       Рук свалилась на пол и растерянно осмотрелась по сторонам. На коленях перед столом со свечами. Словно молитва ее собеседнику. Словно его словам можно было верить. Вот только кошмары твердили об обратном. Напоминали о коварстве. Стирали различия между Соласом и Эльгарнаном. Эльфийские боги играли с ее разумом. Для них это было так же естественно, как дышать.       Один прикрывался помощью и виной, другой сулил силу и возможности. Ни одному из них нельзя было доверять. Ни одного из них не хотелось слышать в своей голове. Но они упорно возвращались, превращая сон в очередное сражение. Обрывками фраз нашептывая чужие желания, играя и смеясь над ее мучениями.       Это всего лишь кошмар.       Тело ныло, требовало отдыха. Но голова была против, подкидывая все новые образы и расшатывая нервы. Стоит ей вновь заснуть, как чужие голоса вернутся, лишая возможности слышать что-то еще, кроме их многовековой вражды.       Тара поднялась и устало побрела на кухню. Ей уже не удастся заснуть. А если и удастся, то, скорее всего, сон не принесет облегчения. Рук так давно не видела кошмары, что позабыла, какого это просыпаться в холодном поту и полностью дезориентированной. А потом бояться заснуть.       Солнце никогда не садилось в Тени, от чего де Рива поморщилась, оказавшись на залитой светом площадке. Ее слегка пошатывало и подташнивало от резкого дискомфортного пробуждения. Она не была уверена, что хотя бы немного успела поспать. С тех пор, как они вернулись из Арлатана, кошмары следовали за ней по пятам, путая разум. Вырвалась ли она из ловушки Эльгарнана или до сих пор бродит по теням, принимая ложь за реальность?       Зайти на кухню ей удалось без проблем, но ослепленные глаза не успели привыкнуть к полумраку помещения и Рук едва не напоролась на стул, который кто-то забыл приставить к столу. Она тяжело оперлась о его спинку и опустила голову. Ей срочно нужно было как-то привести себя в чувства, иначе следующая преграда могла оказаться более травматичной.       Потребовалось приложить усилия, чтобы дойти до стола, забитого кофейными банками. Сколько она уже нормально не спала? Они вернулись из Арлатана…       Тара никак не могла вспомнить, когда именно они вернулись. Что тогда произошло? Они спасли эльфов, Солас вывел их какими-то своими путями. Он провел их по Тени или нет? Она говорила с ним после возвращения, слушала его радость и никак не могла вспомнить, когда они вернулись. Сколько прошло времени? И сколько его оставалось до того, как боги создадут свой кинжал? Они обсуждали это. Он что-то говорил о затмении, когда они сбежали из Арлатана...       А сбежали ли они вообще?       Тара взяла первую попавшуюся чашку, но та никак не могла перестать дрожать. Одного движения хватило, чтобы выронить ее из рук. Слишком резкого движения. Слишком громкий звук. Слишком много шума в ушах.       Рук упала на колени и схватилась за голову, стараясь из последних сил сдержать крик.       Они вернулись из Арлатана… Они спаслись из ловушки Эльгарнана… Если ей и удалось сбежать, это не значило, что ее отпустили ни с чем.

***

      Когда скрипнул стул, Луканис не обратил внимания, сосредоточившись на сюжете взятой у Беллары книги.       Там. Тара, - прокомментировал ситуацию Злость, заставив Делламорте отвлечься.       Луканис отложил книгу в сторону и уже поднялся, чтобы выйти, но звон разбивающейся посуды заставил его поторопиться. Он совершенно не ожидал увидеть Тару, собирающую окровавленными пальцами осколки чашки. Она то и дело хваталась за лицо, оставляя на коже алые следы. Взгляд ее безумно метался из стороны в сторону, не способный остановиться хоть на чем-то.       Прошла всего пара дней с их возвращения из Арлатана. Они все ощутили на себе мощь Эльгарнана, едва сумев спастись от его влияния. Стоило вернуться в Маяк, как чужая сила окончательно ослабла, оставив после себя лишь ощущение тревоги. Но воздействие на разум все равно не прошло бесследно, заставив команду потратить время на то, чтобы прийти в себя. Тяжелее всего это далось Нэв, Таре и Даврину, оказавшимся в ловушке Эльгарнана. И если детектив справилась с помощью собственной магии, то эльфам никто не мог помочь. Ассан постоянно терся рядом со Стражем, словно пытаясь таким образом поддержать его. Луканис же старался лишний раз не оставлять Тару одну.       Ей пришлось тяжелее всего, ведь боги буквально использовали ее голову в качестве арены для своей словесной дуэли. Соласа явно не заботила сохранность ее рассудка, раз он решил так бездумно устраивать споры в ее разуме. В глазах Луканиса все сожаления эльфа о прошлых ошибках обесценивались его поступками в настоящем. Он и так не вызывал доверия, хотя, казалось, действительно старался помочь. Вот только цена за его помощь каждый раз оказывалась все выше. Эльфу было плевать на состояние Тары, она была для него таким же инструментом, как лириумный кинжал. И это совершенно не позволяло испытывать к Соласу хоть долю того сочувствия, которое испытывала к нему Рук.       Что-то. Не так. Она странно. Себя ведет.              Я и сам это вижу. Ей нужна помощь.       Делламорте присел перед Тарой на корточки и взял ее ладони в свои, стараясь мягко привлечь внимание. После ее признания, Луканису было важно всеми возможными способами показать Рук насколько он дорожил ею. Ответить взаимностью. Но он не мог просто выразить словами ту глубину чувств, что испытывал. Действия и поступки всегда ценились выше.       - Ты настоящий или лишь фантазия моего воспаленного рассудка? – ее взгляд метался по его лицу, лишь ненадолго задержавшись на глазах.       - Тара… - Луканис поднес окровавленные ладони к губам и поцеловал костяшки пальцев. – Тебе нужно поспать.       - Я не могу спать… Не могу вернуться туда… Солас все еще в моей голове… Я не могу доверять ему.       - Тогда позволь мне позаботиться о тебе. Я буду рядом, буду охранять твой сон. Тебе нужен отдых.       Луканис помог ей подняться и повел эльфийку в комнату. Она вновь была на грани собственного сознания, как в тот вечер в особняке и совершенно не сопротивлялась его действиям. Но в этот раз совсем другие события стали причиной такого состояния. С ними не получится справиться считалкой. Она должна отпустить эту мысль, довериться собственным ощущениям и принять реальность. Если бы все было так же просто, как звучало.       Делламорте опустился на софу и притянул Тару, укладывая ее голову себе на грудь. Он гладил ее волосы, тихо рассказывая об обучении у Катарины. Отвлекая от мрачных мыслей и позволяя засыпать в его объятиях. Ей нужно было хоть немного поспать.       Резкое движение и вскрик вырвали Делламорте из дремы. Похоже, очередной кошмар добрался до Рук. Луканис удержал ее от падения и крепче обнял, заставляя сильнее прижаться к нему.       - Тише, Тара. Я рядом. Дыши.       Луканис сжал ее плечо и поцеловал в макушку, позволяя сосредоточиться на реальности и перевести дыхание. Когда она немного успокоилась, Делламорте притянул Тару к себе и мягко поцеловал, отвлекая от дурных мыслей. Она осторожно ответила на поцелуй.       - Я с тобой. И я настоящий.       Он притянул ее ладонь, поцеловал каждый палец, а затем прижался к ней щекой. Он не торопил ее, ждал, когда остатки кошмара окончательно отступят. Нежно коснулся губами подбородка, кончика слегка вздернутого носа, позволил ей немного отдалиться, чтобы заглянуть в глаза.       Когда она сама наклонилась за поцелуем, томительным и более уверенным, Луканис понял, что в ближайшее время сон не входил в ее планы. Нужно было прогнать Злость.       Демон удивительно смиренно принял очередное изгнание, не споря, и не сопротивляясь. Делламорте был рад, что хотя бы в некоторых вопросах им удалось прийти к пониманию.       Постепенно страх и растерянность совсем сошли на нет, уступая место возбуждению. Короткие смелые поцелуи, стянутая одежда, оголенная кожа и невесомые прикосновения. В этот раз страсть не сводила их с ума, не заставляла бороться со своими желаниями и срываться.       Каждое касание было нежным, выверенным, изучающим. Луканис целовал шрамы на ее плечах, ключицах и груди, вызывая мелкую дрожь по коже. Тара отзывалась на прикосновения пальцев к пояснице, прогибалась в спине, подставляя тело под поцелуи.       - Я обещал изучить каждый твой шрам, - горячий шепот возле уха.       Он подмял ее под себя и спустился к ногам, гладя их и отмечая поцелуем каждый след, оставленный ее прошлым. Медленно, с особой нежностью. Целуя икры, бедра. Заставляя дрожать от ожидания. Сдержать стон оказалось невозможно, когда горячее дыхание скользнуло по внутренней стороне бедра, когда мягкие губы коснулись кожи. Сильные пальцы сильнее сдавили бедра, когда очередной стон разрушил тишину. Медленного движения языком оказалось достаточно, чтобы перестать сдерживаться.       Она путалась пальцами в его волосах, прижимая ближе, впиваясь ногтями в кожу и совершенно не в силах заглушить стон закушенной губой. Луканис ласкал ее языком, проникая пальцами в горячее лоно, и томительно растягивая удовольствие. Ее тело, вздрагивающее от каждого его движения, его имя, срывающееся с искусанных губ.       Тара закрыла рот ладонью, глуша протяжный громкий стон, когда все ее тело содрогнулось, а бедра сильнее сжались, заставив Луканиса замереть. Когда к ней вновь вернулась возможность дышать, она потянула Делламорте на себя, для глубокого требовательного поцелуя.       Луканис перевернул ее на живот, покрывая спину поцелуями, уделяя внимание каждому шраму. Скользнул рукой к груди, сжимая ее и заставляя Тару приподняться. Вся ее спина была покрыта россыпью длинных следов. И Делламорте хотел уделить внимание каждому из них.       Одного движения бедер возле его возбужденного члена хватило, чтобы Луканис сдался ее нетерпению, отпустил, прижимая рукой к кровати, и вошел в манящую плоть настолько глубоко, насколько мог. Он двигался медленно, размеренно, оглаживая руками изгибы желанного тела и не забывая наклоняться, чтобы отметить очередной шрам поцелуем. Скользнул ладонями по ее животу, находя чувствительную точку на теле. Резкий толчок и движение пальцев, новый стон, выгнутая спина, движение бедер на встречу. И больше никакого желания томить.       Он то ускорялся, то сбавлял темп, доводя Тару до исступления, ловя губами вздохи. Короткое vhenan, протяжный стон, заглушенный руками, очередной резкий толчок, и дрожь, скручивающая мышцы в тугой узел. Пульсация плоти, горячее дыхание в плечо и уже его собственный стон, спрятанный в осторожном укусе.       Им потребовалось время, чтобы выровнять дыхание, но это не помешало Луканису оставлять на ее плачах короткие влажные поцелуи. И лишь когда Рук сама развернулась и притянула его к себе, Делламорте опустился на софу. В этот раз Тара легла по левую руку, подальше от края. Луканис воспользовался этим, целуя шрамы на ее лице, выполняя собственное обещание. И надеялся, что в этот раз кошмары до нее не доберутся.