Калифорния – Техас – Калифорния

      – Итак, у нас теперь есть PlayStation 5? – Крис смотрит на Эдди, а затем переводит взгляд на Бака.       – Ага. – Бакли кивает, довольно улыбаясь. – Я убедил его, что это очень нужная покупка.       – Новый диван, телек и плойка... А вы без меня времени не теряли, да?       Сказанное подростком вызывает у мужчин смех.       За затянувшимся завтраком взгляд Эдди постоянно мечется от сына к лучшему другу, а мышцы лица, кажется, начинают ныть из-за смеха и улыбки, которая не сходит с губ. Его сын, которого он не видел вживую несколько месяцев, прямо сейчас сидит перед ним за столом и рассказывает о поездке в парк развлечений с дедушкой в прошлом месяце.       Ещё вчера вечером Эдди думал, что ему делать со всей этой ситуацией, как уговорить Кристофера вернуться домой? И вот он здесь.       Взгляд мужчины перемещается на лучшего друга, который сейчас громко смеётся, реагируя на слова подростка, и откидывается на спинку стула.       Бак провёл все выходные в дороге ради того, чтобы привезти Кристофера в ЛА. Он вернул его домой, пока Эдди сомневался в каждом своём шаге.       Они оба сидят перед ним уже пару часов, а Диазу всё равно не верится. Его лучший друг просто взял, сорвался в Техас, забрал оттуда Кристофера, провёз его через несколько штатов, а затем ещё и приготовил один из лучших завтраков в жизни Эдди?       Кажется, он не заслужил такого человека, как Бак.       Видимо, вздох, которым сопровождается данная мысль, выходит слишком громким, ведь Крис замолкает и одновременно с Баком смотрит на старшего Диаза.       – Всё хорошо? – Уточняет друг.       Эдди снова вздыхает и кивает:       – Да, простите. – Он улыбается им. – Просто, давно мы так... – Он обводит руками стол.       – Не проводили время вместе. – Кивает Бакли, завершая мысль мужчины. – Согласен, этого очень не хватало.       – Мне тоже. – Признаётся Кристофер. – Хоть мне и нравилось у бабушки с дедушкой.       – Расскажете мне, как они позволили вам всё это? – Наконец-то спрашивает Эдди. – Я никогда не поверю, что они просто отпустили тебя, приятель.       Подросток кивает в сторону Бакли, и мужчина отвечает на вопрос лучшего друга:       – Они абсолютно точно не хотели, чтобы он уезжал, но разве кто-то может противостоять моему обаянию?       Бак улыбается, и у Эдди не выходит сдержать ответную улыбку. Слова друга абсолютная правда, а его родители не единственные Диазы, кто готов мгновенно сдаться под чарами Бака. Хотя, в прошлый раз его убеждения не дали должного эффекта, и Крис всё же уехал с дедушкой и бабушкой, оставляя Эдди с сердцем полным боли. А рядом с ним и Эвана, сердце которого тоже было полно боли за себя и старшего Диаза.       Явно заметив перемену в настроении мужчины, Бак решает перевести тему, которую Эдди начал сам, но пока явно был к ней не готов:       – Объясни мне, почему твой сын не знает, кто такая Леди Гага?       – А он должен? – Удивляется Эдди, бросая взгляд на сына. – Почему он задает мне такие вопросы?       – Я несколько часов слушал, как он поёт всё это старьё, которое играло по радио.       – Как ты смеешь? – Бакли выглядит оскорблённым до глубины души. – Это не старьё, это – классика.       Эдди негромко смеется:       – И что именно мой сын считает старьём? Ну, очевидно, кроме Гаги. – Он на всякий случай поворачивается к другу, поднимая ладони. – Я так не считаю. – Заранее обороняется мужчина.       – Ещё бы ты так считал…       – У меня есть видео. – Подросток привлекает внимание мужчин к себе, беря в руки телефон.       – Какое видео? – Уточняет отец.       – О нет. – Догадавшись, тянет Бакли. – Не говори мне, что ты снимал, как я…       – Не скажу.       Улыбаясь, Кристофер протягивает папе свой телефон, из динамиков которого Бакли слышит собственное чуть фальшивое пение.       – Предатель… – Вряд ли серьезно говорит Бак, склоняясь ближе к Эдди и заглядывая в смартфон.       Друг же с улыбкой наблюдает за парнем на экране, поющим песню Тейлор Свифт. И почему Бак всегда отказывался идти к микрофону во время нередких походов в караоке-бар со 118-ой? Конечно, критики вряд ли бы назвали это исполнение идеальным, но вот Эдди отдал бы Баку высший балл, будь он судьёй на каком-нибудь шоу с поиском талантов.       И вот теперь, с ужасом для себя, старший Диаз осознает, что отрывок, который длится десять секунд – он смотрит уже больше минуты. Снова и снова. И вокруг тишина. Бак и Кристофер – оба молчат.       Повернув голову, Эдди сталкивается с голубыми глазами: Бак, который тоже пытался разглядеть видео в телефоне Кристофера, теперь склонился совсем близко. Настолько близко, что мужчина чувствует на коже тёплое дыхание лучшего друга. Бакли не отодвигается в сторону, и, какого-то чёрта, Диаз тоже.       Крис наблюдает за мужчинами, ощущая острую потребность как можно скорее покинуть гостиную. Внутри несколько странное чувство от того, что он видит. По сути, ничего необычного не происходит: он давно понял, что между Баком и папой нет таких понятий, как границы или личное пространство. Ни на физическом уровне, ни на эмоциональном. Они даже пиво могут пить из одной бутылки, воду из одного стакана, и Бак всегда даёт Эдди снять пробу с блюда, протягивая ту же ложку, с которой пробовал сам. Хотя подросток на 100% уверен, что помнит, как отец брезговал пить из одной кружки с Адрианой и брал другие столовые приборы после того, как Хелена попробовала кусочек мяса, использовав его вилку. Большинство людей поступило бы так же, даже сам Кристофер. Но тут дело именно в том, что Бак был исключением из правил для отца. Всегда.       И всё же, младшему Диазу кажется, что он видит что-то, что для его глаз никак не предназначено.       – Кстати, я хотел позвонить друзьям. Сказать, что я вернулся. Можно, пап?       – Да.       – Да.       Оба мужчины отвечают на вопрос ребёнка одновременно, абсолютно не задумываясь, слишком увлечённые своей игрой в гляделки. Бакли откликается на «пап» лишь из-за того количества раз, которое Крис успел его назвать так по пути домой, каждый раз хихикая с реакции мужчины. Эдди, похоже, этого не замечает.       Наверно, если бы Кристофер сейчас спросил у них, может ли он заказать пиццы на пару тысяч долларов, то ответ всё равно был бы «Да».       Подросток, улыбаясь, вытягивает смартфон из ладони отца, поднимается из-за стола и уходит в спальню.       Звук закрывшейся двери наконец-то заставляет друзей осознать, где они и что происходит. Эдди отворачивается первым и поднимается из-за стола, начиная собирать тарелки:       – Надо убрать здесь всё. – Зачем-то поясняет он, явно надеясь, что им не придётся обсуждать произошедшее всего мгновения назад.       Хотя разве что-то произошло? Он просто сидел нос к носу с Баком. Будто это что-то необычное.       Он тянется к тарелке Криса, когда Бак неожиданно перехватывает его руку:       – Что это?       В замешательстве Эдди смотрит на друга, который почему-то уставился на его ладонь. Эдди переводит взгляд туда же: припухшие, стёртые костяшки, которые Бакли заметил лишь сейчас, но всё же заметил, выдают Эдди с потрохами.       – В зале был. Забыл перчатки. – Диаз вытягивает руку из хватки лучшего друга. – Сглупил.       Он специально опускает часть о том, что за эти пару дней бил он не только боксёрскую грушу.       – Нам точно не придется, ну, знаешь..? – Бакли мнётся, подбирая слова. – Делать ремонт у тебя в спальне или вроде того?       Эдди раздраженно цокает языком, понимая, к чему ведёт Бакли:       – Нет. – Он ловит обеспокоенный взгляд Эвана, и раздражение сходит. – Всё хорошо. Я в полном порядке, Бак.       – Точно?       – Точно. – Диаз негромко вздыхает и мягко улыбается ему. – Если бы со мной что-то было не так – ты бы знал. Я правда был в зале, можешь спросить у Бобби.       – У Бобби? – Удивляется Бак. – Бобби был с тобой?       – Да. Я, в общем-то, и пошёл в зал после его предложения. Он сказал, что это поможет отвлечься от произошедшего.       Эдди прикусывает язык.       Зачем он это сказал?       – Отвлечься? Что произошло?       – Тот случай в среду меня всё ещё тревожит. – Начинает мужчина. – Вот Бобби и предложил переключиться на что-нибудь привычное мне.       И это трудно назвать абсолютной ложью – в тот день они не смогли спасти парня на глазах его возлюбленной. К сожалению, их слишком поздно вызвали, а травмы были серьёзные.       Каждый раз, когда Бак вспоминает об этом, ему даже кажется, что он слышит тот пронзительный крик и рыдания девушки, когда Хен отрицательно покачала головой, смотря на капитана, а полицейский рядом – назвал точное время.       По пути обратно вся часть ехала молча, каждый был погружён в какие-то собственные мысли. И, оказавшись в стенах родной 118-ой, каждый из спасателей, не сговариваясь, пошёл звонить супругам, а Бак и Эдди сели плечом к плечу на диван. Они молчали какое-то время, а потом Эдди неожиданно сказал: «Представляю, что она чувствует». Бакли кивнул, тем самым показав, что услышал друга, но ничего не ответил. Они никогда не обсуждали то, что Эдди чувствовал, потеряв Шеннон, и Бак не был уверен, насколько это хорошая идея – обсуждать такое годы спустя.       Позже, когда система оповещения призвала их к новой работе, прежде чем забраться в машину, Бак всё же обернулся к другу со словами: «Я знаю, как ты тоскуешь по Шеннон, и если ты захочешь поговорить о ней, то я здесь». И весь путь Эдди корил себя за то, что говорил он Эвану вовсе не о погибшей на его глазах жене. Нет, почему-то, в тот момент он вспомнил холодный дождливый вечер, когда думал, что потерял Бакли навсегда.       – Ты знаешь, что ты такой же ужасный лжец, как и твой сын, правда? – Бак смотрит на друга снизу вверх, всё ещё сидя за столом.       Поджав губы, Эдди опускается обратно на стул, но теперь, повернувшись не к столу, а к Эвану:       – Тебе, скорее всего, не понравится правда.       – Ну, ты скажи, и увидим.       – Я ударил кое-кого.       – Ударил? – Удивляется Бакли. – Ты же сказал мне, что всё хорошо. – Он вновь напоминает Диазу про болезненное прошлое.       – Это было не то же самое.       – Тогда объясни.       На то, чтобы всё обдумать, уходит всего несколько секунд:       – Это был Томми.       – Что?       – Я ударил Томми. – Признаётся Диаз.       Сидящий напротив Бак пару раз растерянно моргает, а затем на всякий случай уточняет:       – Томми… Кинарда? – Он дожидается кивка друга, и его брови приподнимаются. – Ого.       – Ого? – Переспрашивает Диаз. – Это твоя реакция?       – Могу спросить за что ты его ударил?       – Мне не понравилось кое-что из того, что он сказал.       – Так… – Эван медленно кивает. – И вместо того, чтобы проигнорировать его, ты решил просто ему врезать?       – Выходит, что так.       – Вы виделись с ним?       – Обстоятельства вынудили. Я этим не горжусь, но мне нужна была помощь, а мы вроде как всё ещё приятели. – Поясняет он, а затем добавляет: – Были.       – Так это он помог тебе с диваном? – Догадывается парень.       Эдди лишь кивает.       – Значит, частично это моя вина? Я должен был помогать тебе с этим. – Ответить на это Эдди не успевает. – Что такого он мог сказать, чтобы спровоцировать тебя? – Задумчиво интересуется Бакли, прокручивая в голове варианты, но ни один не кажется верным.       – Насколько полный ответ ты хочешь, Бак?       – Ну, полный? Что он сказал?       – Что-то о том, что ты не пытаешься создать нормальные отношения, а "берёшь поломанную семью", то есть меня и Криса, и...       – Стоп. – Бак перебивает друга. – Он сказал это о тебе и Крисе?       – Не знаю, наверно он попытался меня этим задеть.       Бакли сжимает челюсть, а на лбу пролегает морщинка от того, как он сводит брови. Эдди изучает взглядом лицо друга, и не может вспомнить, когда он видел его настолько... Злым?       – И он всё-таки решил втянуть вас в это. – С мрачным видом говорит Бакли. – Не ожидал.       – Всё-таки?       Понимая, что ляпнул лишнего, парень вздыхает, но честно признается:       – Он втянул вас в разговор в тот день, когда мы расстались. И вот, снова.       – Ты так мне и не рассказал. – Аккуратно напоминает Диаз.       – Ты не спрашивал.       – Потому что видел, что ты не хочешь говорить об этом.       – Думаешь, что сейчас хочу?       – Нет. – Мотнув головой, Эдди едва заметно улыбается. – Но, возможно, это бы многое объяснило. Если бы ты назвал причину или...       – Ты.       Некоторое время Диаз молчит, смотря в голубые глаза напротив, а затем уточняет:       – Ты? То есть, я..? – Удивленно повторяет он, словно слова не могут уложиться в голове. – Это из-за меня? Я причина?       Бакли вздыхает, потирая лоб, и отводит взгляд:       – Да, Эдди, ты. – Его голос звучит гораздо тише, чем до этого, словно он боится, что произнесенные слова разрушат всю ту атмосферу, что царила в доме с самого утра.       Эдди растерянно смотрит на Бакли. Он и не знал, что мог быть причиной разногласий между Баком и Томми.       – Я и не думал, что могу быть причиной… – Тихо произносит Эдди, испытывая смешанные чувства. – Я думал, что у вас всё хорошо.       Бакли хмурится, всё ещё не смотря на друга:       – Не в этом дело. Я знал, что он недоволен тем, как я чувствую себя рядом с тобой. Он никогда не говорил этого прямо, но это всегда... – Он подбирает подходящее слово. – Витало в воздухе, знаешь. Легкое недовольство. Ревность, возможно.       – Он ревновал?       – Очевидно. Он замечал, как я смотрю на тебя, как веду себя рядом. Он обратил на это внимание, и, конечно, стал испытывать ревность. – Бакли наконец-то возвращает взгляд к Диазу. – Мы постоянно вместе. Даже когда физически это не так. – Он кусает щеку изнутри. – Понимаешь, о чем я?       – Догадываюсь. – Негромко отвечает Эдди. – Уверен, что нам стоит говорить об этом сейчас?       – Когда, если не сейчас? – Бак неуверенно улыбается. – Из-за тебя, из-за нас... Мне нужно быть честным, даже если это кажется трудным. – Он в очередной раз отводит взгляд, разглядывая обивку дивана, стоящего в стороне. – Я не мог понять, почему именно ты всегда на первом месте, почему ты всегда у меня в голове. А он понял. И я не знаю, как это объяснить. Но когда я вижу тебя, все становится ясно. Я… Теперь я не могу просто игнорировать это. А Томми... Он просто вскрыл то, что я пытался скрыть от самого себя. И от тебя.       – Ты имеешь в виду, что он открыл тебе глаза? – С опаской спрашивает Эдди, не веря собственным ушам и не решаясь напрямую заговорить о том, что уже и так довольно очевидно.       – Именно. – Соглашается Бакли, вернув взгляд к Диазу.       – Знаешь... – Мужчина медлит, подбирая слова. – Я тоже думал о нас. О том, как все могло бы быть… Иначе. Но теперь, когда я слышу это от тебя, всё становится ещё сложнее.       – Сложнее?       –Сложнее. – Повторяет Эдди.       – Но что здесь сложного, если мы оба...       – Стой. – Диаз неожиданно перебивает своего друга, и встречает его растерянный взгляд. – Не говори этого.       – Почему?       – Даже если один из нас скажет – всё изменится навсегда. – Мужчина заглядывает в голубые глаза. – Никогда не будет как прежде.       – Эдди…       – Не говори вслух то, что мы не сможем исправить, Бак.       – Почему ты думаешь, что придётся исправлять что-то?       Диаз вздыхает, и его плечи чуть опускаются:       – Иногда лучше сохранить то, что есть, чем рисковать всем ради неопределённости.       – Я не могу просто притворяться, что ничего не чувствую, Эдди. Наша связь…       – Может, именно поэтому мы и должны молчать. – Перебивает Диаз, его голос становится чуть хриплым от напряжения. – Эта связь уже особенная. Рисковать ей – может означать потерять всё.       Бак смотрит в глаза друга, и в этом взгляде видит страх. Настоящий страх. Эдди действительно боится потерять его.       – Нам нужно всё обдумать, да?       – Да. – Эдди кивает. – Взвесить всё...       – Слушай, но мы ведь оба в любом случае уже знаем, что между нами всё иначе, чем казалось.       – Бак…       Эдди неуверенно начинает говорить, но голос сына, звучащий сейчас как спасение, раздается из коридора. Оба мгновенно замолкают, и в воздухе повисает неловкость.       – Пап. – Кристофер выходит в гостиную, но останавливается, заметив очевидное напряжение между отцом и Баком.       – Да, Крис? – Старший Диаз переводит взгляд, мгновенно переключая свое внимание на сына.       Следом в сторону подростка поворачивается и Бакли.       – Можно Тайлер придёт к нам ненадолго? Его мама едет в город по делам сейчас и может привезти его к нам. – Начинает Крис. – Мы давно не виделись...       – Конечно. – Быстро отвечает Эдди. – Без проблем. Заказать вам пиццу?       – Я сам закажу. – Крис машет своим телефоном. – Ну, ты только заплати.       Эдди снисходительно улыбается и кивает.       – Я как раз собирался уезжать. – Предупреждает подростка Бакли.       Эдди бросает на друга растерянный взгляд, ведь они этого не обсуждали: он решил просто сбежать?       – Серьёзно..? Блин. – Крис разочарованно выдыхает. – А я уже сказал Тайлеру, что ты его уделаешь в Формуле.       – Завтра на работу, приятель. И я не постирал форму. – Начинает на ходу придумывать Эван. – А ещё хотел заглянуть к Мэдди.       – Ну, может, ты останешься ещё на чуть-чуть? – Предлагает Кристофер. – Одна игра. И всё. Ты только его победи.       Противостоять просьбам этого ребёнка, который вовсе уже и не ребёнок, было непосильной задачей для Бака. Так что он бросает сомневающийся взгляд на лучшего друга.       Тот лишь кивает ему и выдавливает улыбку. Вряд ли не искреннюю, скорее просто неловкую.       – Ну ладно. – Бак кивает. – Одна игра.       Одна гонка в игре превращается в пять, три из которых Бакли выигрывает у Криса и Тайлера, а две последние проигрывает, уступив им место после молчаливого укора старшего Диаза.       Большую часть игры Эдди провёл вне гостиной: он перемывал посуду несколько раз, нарезал заранее продукты к завтрашнему утру, зачем-то перебрал содержимое нескольких шкафчиков и протёр все открытые поверхности на кухне. Когда напряжение от разговора с другом наконец-то немного отпустило, то он вернулся к остальным, усевшись в кресло и наблюдая за игрой. Было довольно увлекательно.       Увлекательно ровно до того момента, пока он не поймал себя на том, что смотрел не на экран, ну или, в крайнем случае, на сына, а сидит, уперевшись взглядом в Бакли.       К счастью, этого никто вроде не заметил, а сам Эван, взглянув на часы, начал собираться домой.       Довольные своими победами дети остаются играть дальше в гостиной, а Бак неловко мнётся на пороге, прощаясь с другом.       – Ну, я поеду, да? – Зачем-то спрашивает он.       Мысленно Эван недовольно закатывает глаза от собственных слов: что за глупый вопрос?       Диаз медленно кивает, подходя к двери и открывая её. И всё это в тишине.       Но стоит Баку подойти к порогу, как крепкая рука Эдди опускается на его плечо:       – Погоди.       Эван оборачивается, и Эдди тянет его за плечо к себе, обнимая:       – Спасибо, что ты есть. – Практически шепчет мужчина.       Не думая ни секунды, Бакли крепко прижимает лучшего друга к себе:       – Тебе тоже, Эдди. Даже не знаю, кем бы я сейчас был, если бы вы с Крисом не ворвались в мою жизнь.       Диаз издаёт смешок и нехотя отстраняется, поднимая взгляд на Бакли:       – Напиши, как доедешь.       – Доброй ночи. – Бак согласно кивает, улыбается ему и наконец-то, развернувшись, переступает порог дома Диазов, направляясь к своей машине.       Бак понятия не имеет, как долго он сидит в машине у дома Диазов, опустив голову на ладони, лежащие на руле.       Впервые за то время, как осознание чувств к Эдди наконец-то пришло, он остался наедине со своими мыслями.       Перед глазами стоит образ лучшего друга, если его ещё можно называть таковым: смех, искренние улыбки и взгляды, обращенные именно к Баку, те моменты, когда они вдвоём разделяли все важные события в жизни друг друга, и даже сегодняшнее «Спасибо, что ты есть», сказанное шепотом, пока лёгкие Бакли заполнял знакомый запах кожи, который в этот раз не был скрыт парфюмом. Эван непроизвольно улыбается, когда эта мысль возникает в голове.       Интересно, в какой момент их взгляды стали длиннее, прикосновения увереннее, объятия крепче, а он сам запомнил запах Диаза настолько хорошо, что тот мерещился ему, даже когда мужчины не было рядом.       После всего, через что они прошли за эти годы, Бак без колебаний мог назвать Эдди родным человеком. Но не так, как это обычно делают друзья.       Бакли жмурит и без того закрытые глаза, а эта мысль отдаётся ноющим чувством в груди.       Он не смог бы назвать Эдди братом, нет. Бак не относился к нему как к Мэдди, не относился как к своему кузену, или даже как к Чиму, который, между прочим, на бумаге ему фактически брат. Нет, с Эдди всё было иначе.       Эдди родной.       В самом буквальном смысле этого слова. Это тот уровень связи с человеком, который невозможно выразить словами, но он ощутим каждой клеточкой тела.       Может быть, это и есть та самая любовь, о которой говорят, но Баку никогда не удавалось этого понять?       Ему нравились его бывшие девушки, ему нравился Томми, и он действительно думал, что любил Эбби, любил Тэйлор. Но это никогда не было похоже на то чувство, о котором пишут стихи и великие музыкальные произведения. И это никогда не был… Покой.       Вот что было с Эдди – покой.       Бакли, кажется, читал в какой-то умной книге, что настоящая любовь – это спокойствие и уверенность. А все отношения Бакли рано или поздно сводились от бабочек в животе к бесконечным эмоциональным качелям и сомнениям.       Как же это странно, осознавать, что столько лет именно лучший друг, который всегда был рядом, возможно, и был тем самым человеком, которого тебе не хватало. Тем самым, кого ты так отчаянно искал в других.       И они ставят себе преграды: страх потерять, боязнь того, что их чувства могут изменить всё между ними. Как возможно оставить пространство для ошибок, когда всё, чего хочется Баку, – это быть рядом с Эдди вечно?       Но сейчас страх и сомнение заполняют его. Если они не решатся на то, чтобы открыться друг другу полностью, то как они смогут продолжить дружбу? Теперь, когда знают, что чувствуют на самом деле? Или, что, если они рискнут? И это разрушит всё?       Сжав руки на руле, Бак глубоко вздыхает, пытаясь найти в себе силы, чтобы принять решение. Их отношения бесценны, и раз уже эти чувства пришли, нужно учитывать их.       Внезапный стук в окно машины заставляет его вздрогнуть. Бакли быстрее поднимает голову, повернувшись и встречаясь с проницательным взглядом карих глаз.       Эдди, стоящий за стеклом со стороны пассажирского сиденья, кивает, как бы спрашивая разрешения, чтобы сесть в машину к другу. Бак быстро кивает, нервно поерзав в кресле и зачем-то проведя ладонью по волосам, приглаживая их.       Он что, реально прихорашивается перед Эдди?       Бак цокает языком от недовольства, адресованного самому себе.       Открыв дверь машины, Эдди опускается на пассажирское сиденье, но к Баку не поворачивается и, сложив руки на груди, смотрит перед собой.       Какое-то время Бакли выжидающе смотрит на лучшего друга, немного повернувшись в его сторону. И пока тот не начинает говорить, Бак изучает взглядом профиль мужчины: небольшие морщинки в уголках глаз, как результат активной мимики, маленькая, едва заметная родинка на щеке и двухдневная щетина. Эван чувствует себя немного неуютно из-за того, насколько правильным ему кажется желание протянуть руку и коснуться лица Эдди.       Он вздыхает.       Нельзя.       Они ещё ничего не обсуждали, что если Эдди…       – Ты думал об остальных? – Неожиданно начинает Диаз.       Бак растеряно моргает:       – Об остальных? Ты о чем?       Вздохнув, Эдди наконец-то поворачивается к Эвану, опуская руки, которыми, согласно психологии, он закрывался всё это время. Хотя Бак сказал бы, что это просто привычка его друга, если бы не слишком напряженные плечи не выдавали Эдди.       – Да. Как это повлияет на других?       Чуть нахмурившись, Бак мотает головой:       – Если честно, то нет. А ты, должно быть, подумал, да?       – Как думаешь, какой реакции можно ждать от остальных?       – Ты о 118-ой?       – Да.       Бак задумывается ненадолго, а затем говорит:       – Ну, мой каминг-аут не вызвал особых вопросов, если ты об этом…       – Я не о себе, Бак. – Эдди вздыхает и заглядывает ему в глаза. – Я о нас. Не об их реакции на то, что мне нравится мужчина, а о реакции на то, что мы нравимся друг другу.       Бакли едва сдерживается от того, чтобы поправить Диаза: он не просто нравится ему. Бак, черт возьми, любит Эдди. Выдохнув, он отвечает:       – Мы знаем их вечность, сомневаюсь, что реакция будет негативной. Удивятся? Наверно. Хотя, если учитывать разговор…       – Разговор? – Оживляется Эдди. – Какой разговор?       – Когда я поехал за Крисом и обманул тебя, ты позвонил Мэдди… А она позвонила мне. Они ведь все поехали за город, помнишь? – Он дожидается кивка Диаза и продолжает. – В общем, слово за слово, и Карен сказала что-то о том, что мы ведём себя как пара.       – Карен так сказала? – Удивляется Эдди.       – Именно. И другие её в этом поддержали.       – Поддержали?       – Сначала просто не отрицали, а потом назвали нас «женатой парой с ребёнком, не живущей вместе». Ну, в общих чертах так было сказано… – Неуверенно добавляет он, видя шокированное лицо Эдди.       – Ого… – Диаз отводит взгляд, переваривая услышанное.       Эдди хмурит лоб, обдумывая услышанное. По его лицу видно, что он борется с множеством эмоций – от смущения до легкой надежды.       – Ты думаешь, они правы? – Наконец, тихо спрашивает он, прерывая молчание. Бак, чувствующий, как Эдди напрягается, отвечает сразу, стараясь придать своему голосу уверенности:       – Я не знаю, Эдди. Наверно? Но то, что я чувствую к тебе, это даже не просто симпатия. Я хотел бы, чтобы ты знал это.       – И что нам делать с этим? – Эдди продолжает смотреть перед собой.       Бак отводит глаза к рулю:       – Быть искренними? Хотя бы друг с другом.       На это Эдди не отвечает, меняя тему, за что Бак, в целом, винить его не может:       – Я всё осознал благодаря Бобби.       – Бобби? – Переспрашивает Бакли, словно ему могло послышаться. – Наш Бобби?       – Наш Бобби. – Эдди кивает. – Он намекнул мне сам. Так что, думаю, он такого же мнения, как и остальные.       Обдумав всё сказанное ими ранее, Бак решается рассказать другу то, о чем говорить не планировал:       – Крис признался мне, что рань ше он хотел, чтобы мы были вместе.       – Погоди, что?       – Говорю, как есть. Думаю, стоит обсудить это с ним лично, чтобы не было недопонимания. А твоя мама сказала, что рада тому, что я есть у вас с Кристофером. – Быстро озвучивает он. – Хоть она и не знает «Что происходит между тобой и моим сыном». – Он старается изобразить голос Хелены, хоть это и кажется неуместным. – Это цитата. Вот…       – Моя мама сказала это? – С сомнением уточняет Эдди.       – Перед тем, как мы уехали. Твой отец и Крис ушли в дом, а мы остались наедине. Я, конечно, не могу утверждать, какой смысл она вложила в свои слова, но мне всё же показалось, что тот самый, о котором мы говорим.       – Ты точно был у моих родителей? – Неуверенно шутит Диаз, наконец-то снова смотря на Бака.       Тот смеётся, поймав взгляд друга: он шутит, а его плечи наконец-то расслаблены, это хороший знак.       – Да, точно. – Подтверждает Бак. – Я даже удивился, насколько она открыто говорила со мной вечером и утром.       Эдди наконец расслабляется и откидывается на сиденье:       – Выходит, все вокруг уже давно всё увидели?       Бак кивает, но не может не заметить, как краснеют щеки друга:       – Выходит, что так.       Эдди, кажется, пытается собрать свои мысли воедино, но взгляд теперь не отводит, сосредоточив его на Баке.       – Это изменит всё. – После недолгих размышлений говорит Эдди.       – Да. – Соглашается Бак, делая судорожный вздох.       Эдди тоже вздыхает, его плечи вновь напряжены, но на этот раз это напряжение кажется другим. Уверенность и страх переплетаются, и Бак понимает, что они оба находятся в одном положении:       – Мы можем быть вместе, Эдди. – Произносит он тихо, прикасаясь к руке друга.       Эдди, вздрагивает и, замирает: прикосновение будто становится переосмыслением их прошлых отношений.       – Просто представь, как это будет. – Продолжает Бак, глядя прямо в карие глаза Эдди. – Остаться лучшими друзьями друг для друга, обретя при этом партнера, в котором ты можешь быть уверен даже больше, чем в самом себе?       Обдумав слова Бака, Эдди медленно кивает, его серьезный взгляд смягчается:       – Попробуем?       Выдохнув, Бакли улыбается и кивает:       – Попробуем.