Серенити 3. Дополнительная нагрузка

      «Я только что поимел ста пятнадцатилетнего дедушку», — расхохотался про себя Марк, пряча лицо в ладонях.       Смех получился немного нервным на самом деле. Он все еще никак не мог принять тот факт, что его любовник и не человек вовсе. Хотя и выглядит как очень даже привлекательный молодой мужчина. Девятнадцатилетний долбоеб… Кто из них двоих страдает долбоебизмом, так это он, Марк.       Вот хотя бы сегодняшняя сцена, когда они чуть было не поругались с Каем. Ведь помимо сигарет и бухла тот нашел еще что-то важное. Что?       Марк прошествовал к кают-компании, у закрытой двери которой сейчас стоял, перегораживая чуть ли не весь коридор, старый стол — на хрена ж Кай вытащил его сюда? — с лежащими на нем в беспорядке бумагами.       Так… Что у нас тут? Марк сунул нос в первый попавшийся документ.       Кай вернулся быстро, снова в своем драном этнийском комбезе. Точнее в том что осталось от комбинезона — верхнюю часть он оторвал окончательно. Синтет чуть ли не вприпрыжку подскочил к столу, цапнул пачку сигарет и слинял на кухню.       — Нашел что-нибудь интересное? — Кай с удовольствием затянулся и выпустил дым через нос, на всякий случай оставаясь в пределах кухни — черт знает, как его женишок реагирует на курение, а тут какая-никакая, а вытяжка есть.       Почуяв запах дыма, Марк недовольно поморщился. На Поларе редко можно было встретить человека с сигаретой. Вовсе не потому, что поларцы все сплошь и рядом были поборниками здорового образа жизни, просто сигареты на их планете были таким же рудиментом, как, например, бумажные книги. И бумажные документы.       — Закрой дверь, принцесса! — громко крикнул он, закашлявшись.       Марк еще не понял, что за документы попали к нему в руки. Какие-то химические формулы, колонки цифр, научные термины. Что-то о селекции, если вдуматься…       Селекция… Они помешались на этом — ученые, пытавшиеся вырастить детишек, зачатых в однополом браке. Ни к чему хорошему это не привело, насколько Марку было известно. И вот снова какие-то мутации, гены, патологии…       В любом случае, нужно эти документы доставить на Полар. Пусть умники в лабораториях с ними разбираются.       Интересно, успел ли Кай прочитать эти бумаги? Досада опять омрачила прекрасное после секса настроение Марка. Снова он вынужден не доверять партнеру. И это после того, как позвал Кая в мужья. Но разве не заявил он прямо, что является промышленным шпионом? А что если… Если и это тоже подстроено? А что? Подложить этого красавчика под императорского брательника…       Опять ты пришел к тому, с чего начал… Марк покачал головой. Гребаные бумаги! Лучше бы их вообще не находить!       — Хо-ро-шо… — за спиной Адлера скрипнула дверь.       Кай, закрывшись в кухне, и вопросительно взглянул на сигарету:       — Это ты его так раздражаешь? Марк, действительно, испытывал что-то близкое к раздражению. Только непонятно было, на кого он злился сильнее — на самого себя, что поставил под сомнение слова Кая, или же на неугомонного синтета, который не поленился залезть в затопленный отсек ради никотина.       По-хорошему, бумаги нужно было спрятать. Только куда их тут спрячешь? Ни сейфа, ничего, что можно было бы закрыть хотя бы на ключ. Разве что…       Кинув быстрый взгляд в сторону кухни, где смолил Кай, Марк, прикинув, что за пару минут он может успеть, сорвался с места и побежал вниз, туда, где стояли батискафы.       Открыв люк того, который служил гробом для его соотечественника, Маркус просто швырнул туда найденные файлы. Если Кай станет искать документы, сюда он полезет в последнюю очередь. Запах, видите ли, он не переваривает. А табачищем дышать — это пожалуйста. Нежная, блять, фиалка. Роза ненюханная…       Кай прислонился к стене и медленно сполз на пол. Вытянув ноги, он собрал волосы в узел на затылке, оставив половину ниспадать на плечи, и подвязал обрывком ткани комбинезона. Такую «мальвинку» он носил большую часть жизни. И большую часть жизни курил, отказывая себе в этом только во время полетов в открытом космосе.       За дверью послышался топот — Двенадцатый чуть наклонился, выглянул за дверь: Марка не было видно, документов на столе тоже. Кай закрыл дверь и закурил следующую.       Сигареты успокаивали; Кай качался на мягких волнах никотинового опьянения и созерцал облезлую стену перед собой. — Знаешь, Красавчик, — он заговорил вслух вполголоса на той лютой смеси языков, что бытовала в проколе CS — 355-148, — мне, кажется, передалась твоя кошмарная несдержанность. Потому что… Ну как это назвать? Как только я включаю голову, понимаю, что творю просто дикую хуйню… Но стоит ему меня поманить… или коснуться… Тени, Красавчик, что он делает с моими ушами… Это сказка… И я поплыл… Опять поплыл, и как последняя шлюха готов выполнять все его прихоти. Вот что мне делать?       Он шмыгнул носом и зажмурился, задрав голову. Пепел с сигареты упал на грудь. Дыхание сбилось, и Серый беззвучно всхлипнул.       — Милостивые тени, что мне делать?       Сомнения начали грызть Марка, когда тот возвращался из подвала — надежно ли он скрыл то, что должен был скрыть? Специалиста такого уровня — а Кай свои способности не раз наглядно демонстрировал — не должна испугать вонь разлагающегося трупа. Но Марк-то шпионом не был. Все эти прятки-жмурки — совсем не его тема. Поэтому — уж как есть.       Зайдя на кухню, он увидел, как его инопланетное чудо, укуренное чуть более, чем полностью, сидит на усыпанном пеплом полу и едва ли не рыдает, тихонько всхлипывая.       — Что случилось, принцесса? — метнулся он к Каю и рухнул на колени, обхватывая подозрительно влажное лицо ладонями.       На него смотрели чуть покрасневшие глаза, слегка подернутые слезами.       — Не обращай внимания, Буран, просто нервное… Это, — он показал зажатый в пальцах окурок и затушил его об пол, — снимает напряжение, и я просто… А слезы… Хуйня это все… — Кай снова тихо всхлипнул. — Мне жмут импланты, поэтому иногда из глаз просто течет, если я не обезвожен, конечно.              Кай смотрел на обеспокоенное лицо, не зная что еще сказать.       Тянуло поддеть: «Спрятал свои секретики?» Как объяснить поларцу, что Каю его секреты просто не упали? Прошло то время, когда он что-то делал на энтузиазме и старался быть полезным. Этот энтузиазм ему вышел боком, поэтому сейчас Кай привезет только то, зачем его послали, и ничего больше.       Хотелось рассказать, каким потерянным он себя чувствует, но почему-то казалось, что Марк поймет это превратно. Да и как расскажешь тому, кто по уши в тебя втрескался, что тебя до сих пор преследует тень из прошлого, что янтарные глаза до сих пор не отпускают?       Марк подорвался, как ужаленный, услышав про обезвоживание и импланты. Что там говорил Кай про выжженные глаза…       В следующую секунду он уже размешивал в стакане воды сухой напиток.       — Давай-ка до дна, — протянул он готовый продукт Каю, усаживаясь рядом с ним.       Хотя Маркус Абрахам Адлер шпионом был весьма посредственным… Ладно! Никакущим он был шпионом. Но дураком он не был все ж таки, и понимал сейчас — Кай ему всей правды не говорит. Но не потому, что хочет обмануть. Скорее, не желает на плечи поларца свои проблемы перекладывать. Но как убедить инопланетного гостя, что Марк вовсе не прочь свое плечо подставить?       — Знаешь… — произнес он немного растерянно. Маркус не привык вести разговоры по душам с теми, кого трахал. Или с теми, кто трахал его. Не возникало такой необходимости — в душевных разговорах. Для них у Марка был Тайлер Нэш. А трахать друга он никогда не хотел.       — Ты видишь, как я… — Маркус тряхнул головой, решаясь. — Я не просто хочу… То есть… У нас ведь не просто секс, да, принцесса? Ты можешь мне все рассказать… Это называется доверием, знаешь ли…       И тут же обозвал себя лицемерным мудаком. Это он потому документы заныкал, что доверяет. Вне всякого сомнения.       Серый безропотно принял стакан и осушил его залпом, даже не поморщившись. Он сунул в зубы новую сигарету, но прикуривать не стал и просто молчал, глядя прямо перед собой и постепенно выравнивая дыхание.       Казалось, Кай совсем не слышит Марка, но доказательством обратного служило то, что синтет вцепился в ладонь поларца так крепко, как будто боялся, что если отпустит, то тут же провалится в ад.       — Не просто секс, это уж точно, — проговорил Кай в конце концов и прикрыл глаза. — Я… Я не знаю как об этом рассказать, понимаешь? И надо ли? Может, это просто минута слабости, и она скоро пройдет. Я не хочу наливать тебе за шиворот своего дерьма, у тебя и собственного более чем достаточно, готов поспорить.       Марк помолчал, крепко сжимая холодные пальцы Кая в своей теплой ладони. Он не хотел давить, не хотел принуждать партнера к исповеди. И в то же время видел, как тому важно быть услышанным и, конечно же, понятым.       — Послушай, — он приобнял Кая, вынуждая того положить голову себе на плечо. Коснулся виска губами, как, бывало, делал Ксандр, когда Марк — еще совсем мелким — приходил к старшему брату со своими маленькими проблемами.       — Ты вовсе не обязан душу наизнанку выворачивать, — тихо проговорил Адлер. — Если хочешь… Давай просто посидим так… Или… Пойдем, покажешь, что там за кино-то?       — Я бы хотел… Но боюсь, придется меня накачать, чтобы язык развязался. Это не потому, что я тебе не доверяю, просто… — Кай опустил глаза и на секунду чуть крепче сжал теплую руку, — Я же просто оборудование, понимаешь? Кому какая разница, что я чувствую? Дома в такие моменты меня стреноживают транквилизатором, и все, а ты… Тени, Марк… Ты думаешь, что я живой?       По лицу снова покатились слезы, срываясь с гладкого подбородка. За все время пребывания на станции, у Кая так и не появилось щетины, в отличие от Адлера, который постепенно обрастал короткой бородкой, вот только Серый вообще не обращал на это внимания.       — Кино — это?.. Запись на терминале? Как раз к вопросу о твоем собственном дерьме. — Серый с дрожью вздохнул и потерся о плечо напарника. — Я правда не смотрел толком, просто включил и проверил сохранность данных. Видел списки имен каких-то… и люди в поларской форме связанные, там… что-то похожее на каталог пленников. — Он вздрогнул от осознания того, что, должно быть, здесь происходило. — Возможно, тот парень, что внизу, в батискафе, тоже есть в этих списках.       Подавив желание сорваться с места и кинуться смотреть то, о чем говорил Кай, Маркус заставил себя остаться на месте. Что бы там ни оказалось на той записи, какую бы важную для Полара информацию ни содержали файлы — это все подождет.       Все, что случилось с теми поларцами, которых увидел синтет… Да, Марк, как представитель командования, должен разобраться — что за хуйня здесь творилась, и что сталось с теми несчастными, которые — как тот полуразложившийся пилот — очутились на вражеской станции. Но они… Они были уже мертвы. Марку же следовало позаботиться о живых. О живом…       Он крепче прижал к себе всхлипывающего Кая, позволяя ему уткнуться в свое плечо.       — Давай рассуждать логически, — спокойно предложил Марк, хотя рядом с ерзающим под боком любовником логика у Маркуса работала как-то криво. Но все же…       — Ты двигаешься, дышишь, у тебя бьются сразу три сердца, ты ешь, спишь, разговариваешь… Ты трахаешься, да так, что я рядом с тобой ни о чем другом, кроме как о сексе, думать не могу… По всему выходит — ты живой. Почему ты вечно говоришь о себе, как о неодушевленном предмете? — нахмурился Адлер.       — А еще я неспособен к размножению, не взрослел и никогда не постарею, то есть у меня нет того, что называется жизненным циклом… — Кай вздохнул. — Вопрос того, что считать живым — он по большей части философский, так что… Просто… — Кай немного неловко повернулся боком. — Какое твое первое воспоминание?       — Среди людей тоже встречаются те, которые не могут зачать ребенка… — пожал плечами Марк. — А то, что ты никогда не постареешь… Не хочешь со мной местами поменяться, ммм? — игриво улыбнулся поларец собеседнику.       Странное дело, насколько уютно и спокойно чувствовал себя сейчас Марк, ведя неспешный разговор с искусственным — как бы он сам ни пытался убедить их обоих в обратном, — человеком.       — Мое первое воспоминание? — переспросил он. — В смысле, когда мелким был еще?       Марк почесал макушку.       — Хрен его знает, — честно признался Адлер. — Брата помню. Мы почти все время проводили вместе с Ксандром. Родители… Они оба рано ушли… Я почти не скучаю по ним. Это плохо, да? А Ксандра помню столько, сколько себя.       — Сложно скучать о тех, кого толком не помнишь, — Кай устроился у него на плече поудобнее. — Что я помню — мутная жижа, в которой меня выращивали, и глаза первого куратора, как они смотрят через стекло колбы биореактора. А потом уже нас держали в клетках в несколько рядов и тестировали на живучесть. После выбраковки осталось всего двенадцать базовых образцов. — Синтет смотрел пустым взглядом куда-то в сторону.       — Посмотри на меня, — Марк коснулся гладкой щеки синтета, заставляя того повернуться к нему лицом. — Посмотри… Видишь — ты не там сейчас… Нет никаких колб… И клеток тоже нет. Я не отпущу тебя больше туда, где тебе было плохо. Веришь?       — Верю, что обещаешь мне это искренне, — Серый немного скованно улыбнулся. — И я не говорю, что было плохо. Да, было трудно порой, но хорошее тоже случалось. И у всего этого есть вполне понятные цели. — Кай провел кончиками пальцев вдоль ключицы Марка, — Но я благодарен за то, что ты так меня видишь…       — Тогда расскажи мне о хорошем, — попросил Марк. Чтобы отвлечь черноволосого от дурных воспоминаний. Да и сам он… Ему было дико слышать, как человека держали сначала в какой-то колбе, а затем в клетке. — О чем хочешь… О самом хорошем, что ты помнишь.       — После выбраковок нам каждому дали по куратору, Ребекка выбрала меня с самого начала, она была уверена, что я переживу все испытания. Я помню, как она таскала мне гостиницы и разговаривала со мной. Так или иначе, в конце второй недели обучения она увела меня в гидропонный сад — из-за довольно густой зелени нас почти не было видно на камерах. Там такие ряды, знаешь… — он повел рукой, обозначая контур полок, образ которых тут же всплыл в голове, — на них труба с питательным раствором, а из прорезей в трубе растут кустики. Мы сидели вот так же на полу… Потом протягиваешь руку и срываешь, а клубника такая сочная, что сок течет по пальцам. И запах… Никогда не забуду этот запах.       — Хороший мой… — Марк отчего-то растрогался, представляя себе, как его инопланетное чудо лакомится клубникой. — Если хочешь, я тебе этой клубники накуплю столько, что тебя понос прохватит. Серьезно! Буду кормить тебя клубникой на завтрак, обед и ужин. Прикажу испечь клубничный пирог. А на нашу свадьбу… Точно! — Адлер, воодушевленный, разогнался так, что не остановить. — Я закажу на Флоре… Ну, знаешь, Флора, там все растет и цветет, сухую ветку в землю воткни — и она даст бутоны. Вооот! Я закажу клубничный ликер. Знаешь, какой вкусный?       — Нет… Но я думаю, определенно стоит попробовать. — Серый положил руку на шею поларца и потянулся, чтобы поцеловать.       В такие моменты ему казалось, что Марк светится как солнце. Его личное, ослепительное и теплое солнце. Может, и правда? Поверить и поддаться? Если не выгорит, если Маркуса тормознут его обязанности, и статус не позволит им остаться вместе, то так тому и быть. А если нет, то?.. В конце концов, а что Двенадцатый теряет? Что, кроме угрозы поимки и почти оформившегося стокгольмского синдрома его держит в корпорации? Может…       Мысли улетели вдаль, воображение живописало картинки, оживляя планы на их общую дальнейшую жизнь, которые продолжал строить Марк. Но Кай слушал вполуха, утонув в глазах лихого вояки.       — Ты слышишь, что я говорю, принцесса? — улыбнулся Маркус, видя, как на него смотрят, не мигая, серые глаза. Смотрят, и улыбаются.       Он так увлекся, расписывая прелести супружества с его драгоценной персоной, что совершенно забыл о том, что нужно прежде отсюда выбраться, дабы планы эти имели шанс на осуществление. Но это было так здорово! Мечтать о том, как они с Каем заживут… Как Марк покажет ему родной Полар. Только надо будет одеть синтета потеплее — вон мерзнет постоянно. И как он познакомит Кая с братом. Надо просто предупредить инопланетянина, чтобы тот поменьше разглагольствовал о вреде императорской власти. Марк устроит Кая в своем доме со всем возможным комфортом. Если тот захочет, может все там переделать по своему вкусу, Марку все равно на обстановку. И конечно же, Адлер станет следить за тем, чтобы в доме не переводилась свежая клубника. Мммм… Что можно сделать, имея под рукой сочные сладкие ягоды… Только представив, как он выжмет клубничный сок и мякоть на собственный член и заставит Кая слизать это все… Вселенский дух!       Марк поерзал, чувствуя, как тяжелеет в паху.       — Слышу, — ладонь скользнула по шее, Кай зарылся Адлеру в волосы на затылке, привлекая ближе, и замкнул поцелуй — нежный, мягкий, неспешный. Он прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением тепла и тем, как все дальше и дальше отступает это гнетущее зябкое чувство, что крепко держало его.       — Детка… — выдохнул Маркус, когда Кай позволил ему сделать вдох.       Пожалуй, он никогда и ни с кем не целовался вот так… До самозабвения, до начинающих пощипывать губ, до нехватки кислорода. И в то же время именно Кай, он сам, его поцелуи были необходимы, как воздух. Не хотелось отрываться от зацелованных губ. От этого гибкого, сильного тела отрываться не хотелось. Если бы Марку было позволено, он остался бы сейчас вот здесь, в этом самом моменте. Чтобы были только они с Каем вдвоем. И чтобы не нужно было думать ни о чем, кроме как о клубничным соке, который Кай станет слизывать с тела Маркуса. Не думать, например, о том, что Адлер увидит, посмотрев запись, о которой говорил синтет.       Запись…       Какая еще запись, Вселенский дух! Когда Кай целует так жарко, когда вылизывает рот так, будто Марк и впрямь в клубничном соке перепачканный.       — Детка… — Адлер задышал чаще, быстро расправляясь с застежками и ныряя ладонью в штаны Кая, сразу обхватывая возбужденный член, принимаясь медленно дрочить. Серый гортанно застонал и снова впился в желанные губы, удерживая любовника за затылок. Адлер чуть отодвинулся, позволяя Каю освободить руку, зажатую между их телами. Ему тоже хотелось прикосновений, тонкие пальцы, сомкнувшиеся на его члене почувствовать захотелось.       Его же собственные пальцы, обхватив окрепший член синтета, скользили вверх-вниз, размазывая по стволу смазку.       Почувствовав, как проворные пальчики расправляются с застежками на его комбезе, Марк вновь потянулся за поцелуем. Горячий рот встретил его язык с жадностью, позволил проникнуть глубоко, коснуться неба.       — Как же с тобой хорошо, принцесса, — прохрипел Адлер, на секунду прерывая поцелуй.       — И мне с тобой… — влажные губы мазнули по подбородку, прослеживая поцелуями линию челюсти, чередуя их с мягкими укусами и оставляя яркий засос возле уха.       Кай ласкал покрасневший от напряжения член, перебирая пальцами и массируя, то накрывая головку мягкой ладошкой, то водя вдоль длины.       — Иди сюда, — Марк потянул Кая на себя, вынуждая того сесть ему на колени.       Так, лицом к лицу, было гораздо удобнее, и Адлер, обхватив рукой оба их члена, принялся ласкать, постепенно ускоряясь.       — Ты чертов инкуб, — хрипло выдохнул Кай и провел языком по шее — солоноватый вкус кожи пьянил лучше любого вина.       Он накрыл руку любовника своей и чуть сильнее сжал. Синтет безотчетно извивался на коленях своего принца, теряясь в волнах удовольствия.       Марк, отдавшись ощущениям, вскоре убрал собственную ладонь, позволив Каю ласкать их обоих. И пусть это было немного эгоистично… Ему так нравилось смотреть, как синтет купает их в удовольствии, как он сжимает два члена именно так, чтобы оба они могли почувствовать наилучшее трение. И вообще… Извивающийся на его коленках Кай… Чистый соблазн…       Во все глаза поларец смотрел, как двигается синтет, имитируя фрикции, как сразу две головки скользят в кулаке, то скрываясь, то появляясь вновь, как блестят от смазки покрасневшие навершия.       — Кончи для меня, принцесса, — попросил Адлер, откидываясь на стену, предвкушая восхитительное зрелище.       Серый выпрямился и чуть отклонился назад продолжая двигаться — теперь это было еще больше похоже на танец. Он тряхнул головой, перекидывая на сторону смолисто-черные пряди, и улыбнулся, кусая губы. Взгляд серых глаз сосредоточился на лице Адлера, изучая каждую деталь — его выражение в такие моменты завораживало.       Еще немного, и синтет кончил, брызнув несколькими горячими вязкими каплями Марку на грудь, а остальное успел поймать и использовал в качестве смазки, продолжая сжимать их обоих.       Если бы даже умелые пальцы не ласкали сейчас его член, Марк кончил только бы от одного вида утонувшего в наслаждении Кая. Тот как будто бы представление для одного зрителя устроил. И не было зрителя благодарнее.       Собрав пальцами попавшую на его грудь сперму, Адлер облизал все до последней капли, на миг подумав о том, какой бы это был восхитительный вкус, если бы к горячему семени добавить немного клубники.       — Сладкий, — прошептал Марк и в следующую секунду излился Каю в кулак, не отводя взгляд от затуманенных от только что испытанного оргазма серых глаз любовника.       Кай хрипло выдохнул и остановился. Он повторил жест Марка, облизав свою руку и причмокнул, снова расплываясь в улыбке. Синтет качнулся и резко рухнул вперед, только в последнюю секунду уперев ладони о стену. Остановился он, только коснувшись кончика носа Марка своим.       — С каждым разом все лучше и лучше…       — И что же Ваше Высочество не устроило в предыдущие несколько раз? — поинтересовался Маркус Абрахам, царапая зубами кончик остренького носа.       Не то чтобы он на самом деле хотел услышать ответ на этот вопрос, просто сам факт того, что Кай, быть может, ждет от него куда более изысканных ласк… или куда большей выносливости? И стоит ли этому удивляться? Все-таки, если верить его словам, синтет прожил более ста лет. За это время, наверняка, натрахался так, как Марку за всю его жизнь не натрахаться.       Так может, перестать страдать херней, думая о собственном несовершенстве и сравнивая свой опыт с чужим? Может быть, нужно просто любить это инопланетное чудо? Любить и не отпускать от себя никуда?       — Чем дольше ты с кем-то в постели, тем лучше его изучаешь и лучше можешь ублажить, — Кай сморщил нос игриво и коротко поцеловал Марка, прикусив и оттянув нижнюю губу, — то, что лучше сейчас, вовсе не значит, что было плохо раньше.       Он качнулся назад и встал на ноги легким гибким движением.       — Представляю, какой остроты оргазмы я стану испытывать лет эдак через пять, — облизнувшись от предвкушения, произнес Марк, поднимаясь следом за Каем. — Если уже сейчас от секса с тобой я растекаюсь карамельной лужицей, и после каждого нашего раза мне хочется все больше и больше.       Не то чтобы Адлер не знал эти прописные истины о том, что постоянные отношения могут дать человеку куда больше, чем множество партнеров, сменяющих один другого. Просто до того, как он встретил свою принцессу, Марк не думал всерьез о том, что они ему нужны — эти самые постоянные отношения.       «Взрослеешь, приятель,» — сам о себе подумал Маркус, обнимая Кая и целуя пахнущие отнюдь не клубникой, а им самим губы.       — Ты забываешь один очень важный нюанс, мой милый, — Серый снова прикусил ему губу, прежде чем завершить поцелуй, — я не шутил, когда говорил о влиянии моих жидкостей. Возможно, через пару недель встанет ребром вопрос о том, что с этим делать.       — Что делать, что делать… — пробурчал Марк. — Если через пару недель мы окажемся дома, отправимся к нашим умникам. Пусть ученые мужи подумают, как нейтрализовать эту херню, которая может чего-то такое со мной сделать. Хотя…       Предательская мысль кольнула, заставив поморщиться, как от боли. Не сможет он обратиться ни к ученым, ни даже к простым медикам. Не станет он Кая подвергать такой опасности — ведь если его осмотрит кто-то, имеющий к медицине хоть какое-то отношение, сразу поймет, что Кай не человек. Так как же быть?       — Разберемся! — твердо пообещал Марк. Он обязательно что-нибудь придумает. Главное — выбраться с этой ебучей станции.       — Хорошо, — Серый погладил его по плечам и отступил на шаг, чтоб подтянуть штаны и застегнуться, хотя этот обрывок все равно норовил сползти на бедра, обнажая тазовые кости. — Что ты думаешь насчет завтрака? У нас, вроде, оставались крабы…       — Иди поешь, — застегивая свой комбез, Марк с сожалением смотрел на то, как одевается его любовник. Вот бы залечь сейчас в койку и не вылезать до следующего утра! — А я пока посмотрю, что там за кино оставили нам этнийские режиссеры.       На самом деле, он тоже не прочь был восполнить запасы растраченных калорий, но посмотреть то самое видео, о котором говорил Кай, казалось ему делом куда более важным, нежели поедание крабов. Да и показывать синтету то, что чужеземец может использовать против Полара… Хотя, какую-то часть видео Кай успел посмотреть, но все же…       — Я не буду подсматривать, — Серый как будто понял, о чем думает Марк, — я знаю, что некоторые вещи мне знать не стоит, к тому же на военную отрасль мое любопытство вообще не распространяется. Иди смотри и прикрой дверь. Как закончишь, тебя будет ждать кофе и поцелуй, — он мимоходом провел ладонью Марку чуть повыше паха и двинулся к плите.       — Подожди! — догнал его Марк. В проницательности Каю сложно было отказать. Или это он, Маркус Абрахам Адлер, вел себя настолько по-дилетантски, что позволял синтету догадываться о своих намерениях?       — Подожди, принцесса! — Он развернул Кая к себе лицом, заставил посмотреть в глаза. — Мне жаль, что я вынужден скрывать от тебя какие-то моменты. И я благодарен тебе за то, что ты не выносишь мозг нам обоим и не обвиняешь в недоверии. Я это ценю. Сильнее, чем ты мог бы подумать.       — Не надо жалеть, я понимаю, что это не твои тайны, — синтет открыто улыбнулся, — но если ты попробуешь утаить то, что касается только тебя, то будь уверен, я найду способ узнать. — Синтет коснулся ладонью колючей щеки и провел пальцем по нижней губе. — Две минуты, Буран. И спустя две минуты хрен я тебя отпущу…       — Спустя две минуты я сам никуда от тебя не уйду, — прошептал Маркус, целуя свое инопланетное чудо в краешек губ. И, как бы ему ни хотелось остаться сейчас рядом с Каем, Адлер все-таки выпустил синтета из объятий. Хотя бы ради того бедняги, что лежит сейчас, задраенный в батискафе, он должен посмотреть найденные материалы.       Терминал включился легко, и Айсберг в очередной раз подивился бы тому, что здесь, на станции, древняя, казалось бы, рухлядь, прекрасно работает, вот только терминал этот был относительно новым. Странно…       Он развернул перед собой голограмму, морально подготавливая себя к тому, что увиденное наверняка не доставит ему удовольствия, как вдруг замер, пораженный догадкой. Вот же идиот! Как это ему раньше в голову не пришло?       Адлер ударил себя ладонью по лбу. Твою-то мать!       Кажется, он это заорал, вбегая в кухню, где колдовал над кофе синтет.       — Камеры! — запыхавшись, выдавил из себя Маркус. — Камеры, Кай! Здесь все… Все работает. Станцией пользовались. И не так давно. Тут наверняка кругом камеры. Джей Ламберт… Да он тебе в жопу засунет жучок, ты и не почувствуешь…       Кай медленно повернулся, подошел к Марку и протянул стакан.       — Не суетись… — проговорил он спокойно, и Маркус увидел, как у синтета резко расширились зрачки, отчего светло-серые глаза сделались почти что черными, — если нас видят, не факт что слышат — микрофоны при такой высокой влажности умирают быстро.       Он помолчал, крутя головой в поисках теплового следа от объектива.        — Вижу одну… Кажется, у Ламберта может быть некоторое количество приватных записей с твоей персоной в главной роли… Сука… Ненавижу… — он низко зарычал и издал тихий стрекот ядовитого насекомого.       — Где? — Маркус развернулся, пытаясь увидеть то же, что заметил Кай. За несколько дней проживания бок о бок с синтетом, он привык к тому, что иногда тот звучит как… Как не человек. Ну, подумаешь, делов-то! Хочется ему стрекотать кузнечиком — пусть себе стрекочет.       А вот тот факт, что противник имел возможность наблюдать за ним… За ними с Каем… Вселенский дух! Капитан Адлер вовсе не планировал стать звездой порно. Что ж… Если Джейсон Ламберт у нас такой любитель клубнички… Пусть смотрит и учится, сука!       — Там, — Кай повернулся и, не отрывая взгляда от только ему видимой точки под потолком, пододвинул стул, прихватив с собой туповатый ножик, которым тут орудовал, и забравшись на стул, подцепил вентиляционную решетку и вынул небольшое устройство, висевшее на проводе. — Я бы предпочел найти их все и уничтожить. — Морф обернулся к Марку. — Ты не против?       — Как ты ее увидел-то? — удивленно спросил Маркус, разглядывая маленькое устройство, которое Кай вертел в руках. — И разумеется, я только за — нужно лишить этих этнийских мразей зрения. Подождешь, пока я закончу с просмотром видео? Или начнешь без меня, раз уж ты у нас такой глазастый?       — У меня не настоящие глаза, это протезы, — Кай сорвал устройство с провода и растоптал в мелкое крошево. — У протезов есть боевой режим, в котором можно видеть такие вещи.       — Охуеть! — Марк в восхищении уставился на Кая. Боевое зрение… Что бы это ни значило — наверняка удобная штука.       — Он чертов гений — тот, кто создал тебя. — Марк в очередной раз обнял это удивительное создание и по очереди коснулся губами век, которые Кай прикрыл, наслаждаясь короткой лаской. — Создал специально для меня…       От того, чтобы опять начать ласкаться, Адлера удержала лишь мысль о том, что за их ласками могут наблюдать, поэтому он с неохотой оторвал от синтета руки. — Если они могут нас видеть, — Марк поскреб подбородок, который со временем начал зарастать густой щетиной, — как думаешь, почему на станции еще не высадился этнийский десант?       — Вряд ли они наблюдают за станцией круглые сутки, — похвала создателю Кая явно смутила и даже расстроила, но он, стараясь не подавать виду, осторожно отстранился и взял свой кофе. — Давай ты разберешься с записями, а я с камерами. У меня… Неприязнь к видеонаблюдению, назовем это так…       — Пойдем-ка со мной! — Марк, схватив синтета за руку, решительно потянул его туда, где мерцал сейчас голографический экран, дожидаясь, пока на него выведут информацию.       — Что-то видишь? — спросил Адлер нахмурившегося Кая. — Камеры. Они здесь есть?       Синтет, настроив нужную опцию, через пару секунд указал Марку направление и потянулся, чтобы снять камеру.       — Подожди-ка, — остановил любовника Адлер. И, заранее приготовившись фейспалмить с самого себя, вытянул вперед руки с поднятыми вверх средними пальцами.       — Отсоси, Джейсон Ламберт! — четко артикулируя, чтобы можно было прочесть по губам, произнес Марк и затем обратился к своему спутнику: — Убери эту мерзость отсюда, принцесса.       — Я полагаю, это может видеть не только Джейсон. Вдруг он вообще не знает об этом месте? Я сомневаюсь, что существуют люди, которым известно все на свете… — Кай сорвал камеру и раздавил так же как предыдущую, после чего подмигнул Марку и направился на поиски остальных.       Оставшись в одиночестве, Марк запустил имеющиеся в терминале файлы. Первый оказался обычным списком имен и фамилий, которые на первый взгляд ни о чем Адлеру не говорили. Более внимательное изучение позволило Марку выделить два имени… Как будто бы, он слышал об этих ребятах раньше. Некий Эндрюс, кажется, служил в дивизии стратегических бомбардировщиков… Стратеги с истребителями пересекались время от времени, поэтому Марк мог запомнить парня с такой фамилией.       Кто составил эти списки? С какой целью? Ладно, разберемся…       Еще одна камера обнаружилась в их спальне, а следующие две только в самом низу, там, где стояли батискафы. Одна смотрела на прорезь в полу, вторая куда-то в стену, но Кай не придал этому особого значения, переключившись на ловлю крабов, вновь собравшихся пировать змеиным трупом.       Свернув текстовый файл, поларец вывел на экран следующий. На этот раз видео. Марк охнул, глядя на знакомое лицо. Лейтенант Бен Хирш — полтора года назад они всей эскадрильей гуляли на свадьбе красавчика Хирша. Чуть ли не весь состав Дикой эскадрильи так или иначе мечтал заполучить себе в постель Бена — очень уж тот был хорош собой. Вот только никому из парней Марка лакомый приз не достался. Бен выбрал себе в мужья гражданского. Да и правильно сделал.       Год назад Бен не вернулся из полета. Его флаер был обнаружен в районе Северных врат — мелкой россыпи планетоидов неподалеку от Полара. Тела возле машины не было, что позволило командованию сделать вывод о том, что Бенджамин попал в плен. Сколько раз Марк подавал своего лейтенанта в список на обмен пленными — и не сосчитаешь. Этнийцы игнорили все запросы. Суки!       И вот теперь Айсберг смотрел, как измордованного лейтенанта Хирша допрашивал… Черт! Того, кто вел допрос, было не видно. Его голос скрывали помехи, так что и тут нельзя было ублюдка идентифицировать.       Сам же Бен, держась из последних сил, тупо повторял свое имя, фамилию, позывной и личный номер — эти сведения не составляли государственную тайну, и все летуны Полара имели право назвать их в случае попадания в плен.       Вдруг раздался резкий свист, и плечо Бенджамина рассек лазерный кнут, прожигая плоть до кости. Хирш заорал, да так, что Марк неосознанно схватился за собственное плечо, как будто бы лазерный кнут по нему прогулялся. В следующую секунду допрашиваемый потерял сознание от болевого шока, а камера услужливо показала Адлеру того, кто командовал допросом.       — Я тебе, мудила, глаза через жопу выну! — пообещал Маркус Александру Ламберту, который, разумеется, не подозревал, что видео с его участием попадет в руки принцу Полара.       И если Марк чему удивился, так это даже не тому, что увидел допрос своего лейтенанта. Тот факт, что допрашивал красавчика Хирша старший из сыновей Ламбертов, удивил поларца сильнее всего. Причем тут Алекс? Разведкой на Этне занимался Джей… Странно…       Кай развлекал себя тем, что гонял несчастных членистоногих по бетонному полу, вылавливая самых крупных, никак не меньше получаса. С одной стороны, ему не мешало размяться, с другой, надо было дать вояке время все посмотреть, не нависая над душой, а в третьих, это изгоняло из головы лишние мысли.       Мысли о том, что он уже начал вести себя иначе, подпустил ласкового рубаку ближе, о том, что уже размышляет, как бы напроситься принцу в адъютанты, чтоб быть рядом и лично следить за его комфортом и безопасностью. Мысли… Даже о том, чтоб придумать отмазку и отправить пилотируемую ИИ «Серенити» домой без него и вывернуть дело так, чтоб его тут оставили.       Кай и вправду начинал верить в то, что ему настолько головокружительно повезло, что он может рассчитывать еще на один шанс.       Спустя полчаса, в течение которых Адлер, преодолевая внутреннюю дрожь и желание уебать по терминалу чем-то тяжелым, чтобы он, наконец, прекратил демонстрировать пытки специально для Айсберга, двинулся в сторону выхода со станции.       Судя по тому, что он успел увидеть, тех пленных, которые так и не сказали Александру Ламберту ничего важного, казнили на заднем дворе. Тела сбрасывали в могильник, представляющий собой нечто вроде бетонного погреба, крышка которого закрывалась герметично.       Чего хотел Марк, выходя под ледяной дождь и шквалистый ветер? Он и сам не мог четко сформулировать мысль. Может быть, он рассчитывал просто остудить горящую огнем голову — те зверства, что он увидел, крики тех несчастных, которых допрашивал Алекс… И глаза Бенджамина Хирша, то, как он смотрел в камеру прежде, чем получил в голову смертельный заряд свинца.       Определив направление, Марк двинул в обход станции, невзирая на бушующую вокруг стихию.       Серый поднялся со своей добычей в охапке и, прежде чем выглянуть в холл, где стоял стол с терминалом, остановился.       — Можно?       Ответом ему была тишина, отчего легкий холодок прошелся по обнаженной спине. Приоткрытая входная дверь, которую Кай обнаружил через пару секунд, все ему объяснила.       — Да ебаный тебя нахер, Буран… — только и смог процедить сквозь зубы синтет, чувствуя, как в приоткрытый дверной проем летят ледяные брызги.       Но бросаться сразу следом морф не стал, он сначала аккуратно сгрузил их будущий обед в кастрюлю и придавил крышку, чтобы твари не разбежались, потуже зашнуровал обувь, накинул на плечи многострадальный мебельный чехол, и только потом высунулся наружу.       — Ну вот куда тебя опять понесло?       Марк обнаружил нужный ему объект довольно быстро. Могильник на пару футов возвышался над землей, но что-то Марку подсказывало, что глубина его составляет гораздо больше.       Попробовав сходу открыть старый навесной замок, Маркус не преуспел. Оглядевшись вокруг, он нашел камень — довольно большой и увесистый. Схватив каменюку, он принялся колотить по замку. После пятого удара он, наконец, отлетел и, прилагая недюжинные усилия, Айсберг смог слегка сдвинуть крышку люка.       Не сказать, что Адлер не ощущал нестерпимой вони, доносившейся из открытого могильника. Чуть только крышка сдвинулась с места, Марк закашлялся, принялся моргать часто-часто — глаза слезились от того, что резкий запах раздражал рецепторы. Вот только прикрыть лицо было нечем. И странное дело — через несколько секунд Адлер… не то чтобы принюхался… Просто ему вдруг стало плевать на все — на льющиеся с неба потоки воды, на оглушающую вонь… На все наплевать.       Перегнувшись через бетонную стенку и подсвечивая себе фонарем, Марк заглянул внутрь. Он думал, что закричит, увидев сложенные один на другой полуразложившиеся трупы. Но почему-то не закричал. Там, в батискафе, было одно тело, здесь же этих тел десятки. И почему-то именно от большого количества Маркус не испытал дикого ужаса.       Наверное, Вселенский дух в тот день благоволил Айсбергу — ему не пришлось рыться в полуистлевшей плоти в попытках отыскать того, ради кого Марк сюда шел. Тело Бенджамина Хирша лежало сверху. Удивительно, но даже нашивки на его летном костюме не успели истлеть.       Серый вполне мог сопоставить то, что он почуял, с тем, что успел увидеть, и все раздражение от того, что Маркус убежал в бурю, подвергая свою жизнь опасности, смыло с очередным порывом холодного ветра.       Синтет подошёл поближе и сейчас просто стоял рядом беззвучной тенью, кутаясь в чехол, чтобы сохранить хоть немного тепла. И как только его любовник выбрался из люка, все еще оглушенный своей чудовищной находкой, Кай накинул на него край своего дурацкого плаща, прижимаясь ближе.       Марк, спрятав в кармане сорванные с формы лейтенанта Хирша нашивки с его личными данными, вывалился из могильника, чувствуя себя едва ли не живым трупом. Все физиологические параметры его были в норме — он мог видеть, слышать, дышать… наверное, даже мог говорить. Разве что сердце билось быстрее, чем обычно. Но да хер бы с ним! У принцессы найдется одно запасное. Подумав так, Марк как-то глупо хихикнул, чего совсем уж не следовало делать, стоя рядом с братской могилой.       С физиологией проблем не было, просто Марк чувствовал себя так, как будто он скован льдом. Так холодно было, как будто его, как покойника, в ледник запихнули.       Так холодно… Он прижался бы к Каю в поисках тепла, вот только…       — Помоги… — попросил Маркус, пытаясь окоченевшими руками ухватиться за крышку, чтобы снова закупорить страшную находку.       Так же молча, без возражений, укоров или вопросов синтет помог, накрепко закрыв тяжелую створку, чтоб к мертвецам не забрались падальщики.       Он прижал к себе Марка, пряча его от ветра, и взгляд его снова упал на могильник.       Кай коснулся сгибом указательного пальца поочередно середины носа, лба и губ и тихо произнес: «Пусть ваши боги судят вас» - короткое прощание и напутствие, означавшее, что в этой жизни у мертвых нет больше ни вины, ни долгов, и они чисты, чтоб родиться заново. Он действительно в это верил.       — Пойдем. Я знаю, ты позаботишься о том, чтобы их отсюда забрали и вернули домой, а сейчас тебе надо согреться, — Кай не спеша повел Адлера обратно к пятну света, падавшего из открытой двери их убежища.       На станции теплее не стало. Даже когда Кай помог Марку снять прилипший к телу, мокрый до последний нитки комбинезон. Даже когда синтет затолкал его под горячий душ. Даже когда заставил его проглотить целый стакан вина, предварительно подогрев его, пока Адлер откисал под душем.       Холод, пробравшийся в самое сердце, не позволял расслабиться. Адлера, будто скрученного непрекращающейся судорогой, все еще потряхивало, несмотря на теплый свитер, который натянул на него Кай.       — Там… — только и смог выдавить из себя Адлер, когда понял, что нашивки Хирша остались в кармане мокрого комбеза. — Там… Карман…       Он обхватил себя руками за плечи, чувствуя, что как только увидит эти самые нашивки, когда снова возьмет их в руки, тогда его накроет самая настоящая истерика. И чтобы не сорваться, чтобы не позволить Каю возиться с ним, истериком, Марк налил себе еще стакан вина и осушил залпом.       — Я отложил нашивки, когда отправлял вещи сушиться. С ними ничего не случится. — Серый усадил поларца на кровать и накрыл одеялом, а сам присел на корточки напротив.       Кай не знал, как утешить Марка, особенно учитывая то, что сам он сделал со своими напарниками. Да и вообще... Руки в крови по самые плечи… Но сейчас он хотел помочь.       — Я не хочу говорить банальности… Но слушай, ты нашел этих людей. Они смогут вернуться к семьям хотя бы так, а новых жертв здесь уже не будет, мы об этом позаботимся.       Марк промолчал, только вздохнул судорожно. Не будет новых трупов здесь, на этой станции — будет где-нибудь еще. Интересно, этот остров — единственное место, где Алекс Ламберт держал пленных? Странно — почему именно здесь? Оба государства давно отработали систему обмена пленными, так зачем нужно было свозить людей на заброшенную станцию, и творить с ними… Такое… Почему этим занимается старший из сыновей Эдриана? Это же не его епархия, место Александра — глубокий космос. Знал ли младшенький, чем занимается его брат?       От вопросов, на которые не было ответа, голова шла кругом. Марк сжал виски ладонями — это помогло остановить головокружение. И тут же пришла неожиданная догадка. Или, напротив, слишком очевидная. Странно, почему Маркус раньше об этом не подумал.       — Он может привезти сюда еще людей, — прошептал Айсберг, глядя в серые глаза напротив, что смотрели сейчас с участием. — Александр Ламберт… Он тут всем заправлял. И он может привезти на остров новую партию пленных.       — Если он это сделает, мы отобьем твоих парней, скрутим этого ублюдка и вернемся на Полар на его корабле, — спокойно рассудил Кай. Он говорил уверенно и буднично, так, что казалось, иначе и быть не может.       Синтет сжал чуть подрагивающие руки, наклонился и коснулся губами пальцев.       — Каким же образом? — хмыкнул Марк, машинально погладив пальцем ласкающие его губы. — У нас из оружия — электрошокер и кусок арматуры. А у этнийцев… Черт, принцесса, ты не можешь быть настолько суицидником, чтобы даже мысль допустить о возможности сразиться с вооруженной охраной Александра Ламберта. Я молчу о корабельном оружии, которые эти ребята непременно пустят в ход.       — Чтоб быть суицидником, надо иметь возможность умереть, — невесело улыбнулся синтет. Он хотел было рассказать о некоторых нюансах своих характеристик, но решил что не стоит сейчас этого делать. - Тут маленький бункер, узкие коридоры, которые мы знаем, темные закутки. Мы просто используем это с умом и переловим всех по одному. Сюда же не прискачет целая дивизия. — Кай пожал плечами. — Учитывая то, где мы сейчас, и то, что ты мне успел рассказать… Знаешь, пока у нас была королевская власть, это все напоминало осиное гнездо: интриги, подставы, теневые делишки… И мне кажется, эта база вовсе не официальная, и Александр таскается сюда втайне от остальных, так что… — синтет зловеще улыбнулся. — У нас есть все шансы.       — Королевская власть — это у нас на Поларе, — пояснил Маркус, чувствуя, как с каждым словом, с каждым прикосновением Кая он начинает понемногу успокаиваться. — И наверное, нам повезло, в отличие от вас, но пока у власти находится император Ксандр, никаких интриг и прочей хуеты в ледовом дворце Полара отмечено не было. А Этна… У них правит некий совет канцелярий, возглавляемый верховным канцлером. И скажу тебе честно, принцесса, я никогда особо не вникал во внутренние дела этнийцев — об этом пускай у разведчиков голова болит. В любом случае, помни, что я говорил тебе про семейство Ламбертов: не попадайся им!       И его снова пробил озноб, стоило представить свое инопланетное чудо на месте бедняги Хирша.       — Я помню, — Серый потерся щекой о его руку, — не попадусь. Мы оба не попадемся. И если этнийцы тут появятся, я им устрою партизанский ад.       Кай качнулся вперед, упершись коленями об пол, и обнял Марка, уткнувшись ему в ключицу.       — Я буду защищать тебя.       — Учитывая обстоятельства… — Марк зарылся носом в мягкие темные волосы Кая, — я не слышал ничего более романтического.       Его все еще бил озноб, но по крайней мере это состояние уже не грозило вылиться в настоящую истерику, и Адлер был благодарен синтету за то, что тот рядом. Если бы не Кай…       «Тебя бы уже не было в живых», — мрачно подумал Маркус.       Он несколько раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул, стараясь унять дрожь. И когда это почти получилось, спросил, стараясь изобразить игривый тон:       — Помнится, кое-кто обещал мне кофе и поцелуй, ммм?       — Кофе готов, — Кай поднялся и поцеловал его в кончик носа, — хотя, скорее всего уже совершенно остыл. Идем.       Синтет качнулся назад и потянул Марка за собой прочь из спальни.       — Эй! — Адлер удержал Кая, заставляя вернуться в исходное положение. — Если ты имел в виду целомудренный поцелуй в нос, то нифига ты не угадал.       Кай весело заглянул ему в глаза и прильнул нежным поцелуем к губам, острый язычок скользнул в гостеприимно приоткрытый рот любовника. Кай отпустил его руки, и мягкие ладони тут же нашли дорогу под теплый свитер.       — Принцесса… — выдохнул Маркус, отвечая на поцелуй, оттаивая постепенно от осторожных касаний теплых ласковых рук.       — Хер с ним, с кофе… — прошептал Адлер, откидываясь на кровать и вынуждая Кая забраться сверху. Подхватив того ладонями под попку, он слегка сжал круглые упругие ягодицы, чувствуя, как на смену ознобу и вымораживающей тоске приходит возбуждение.       — Так я и думал, — проурчал синтет и, задрав немного колкую ткань, стал осыпать живот и грудь Маркуса поцелуями, оставляя едва-едва холодящие влажные следы.       — На Поларе… — Марк шумно втянул носом воздух, когда влажные губы прихватили правый сосок, и юркий язычок Кая принялся порхать, облизывая горошину. — Я закрою тебя в своей резиденции… Ах… — Острые зубки задели сосок, заставив Марка выгнуться на постели. — И целый месяц не буду выпускать… Боже, детка! — ладонь накрыла его пах, ласковые пальцы погладили возбужденный член. — И буду трахать сутками напролет… Дааахххррр!       Кай спустился ниже и прихватил зубами кожу на животе, провел языком до лобка и поднялся, опираясь на руки. Сейчас распростертый под ним мужчина казался таким привлекательным: раскрасневшееся лицо, открытая поза и этот чертов задранный свитер, который делал его похожим на модель из журнала для взрослых.       Серый только потянулся к застежкам на поясе, как раздался оглушительный грохот и свет погас.       Марк, рыча от досады — какого хуя случилось, из-за чего им теперь придется прервать столь приятное занятие? — приподнялся на локтях, пытаясь в потемках разглядеть своего любовника.       — А может, ну его нахер? — без особой, впрочем, надежды, спросил он Кая, который сейчас настороженно всматривался в окошко.       Двенадцатый соскочил с постели и быстро нашарил фонарь, который до этого использовал Адлер. Луч белого света разрезал темноту. За закрытыми ставнями продолжала свирепствовать буря, сквозь маленькую щель был виден отсвет молнии, после которого сразу же раздался новый громовой раскат.       — Если удача на нашей стороне, то это всего лишь сработала защита на генераторе, — Кай подсветил себя снизу и ухмыльнулся. — Сходим вместе, или тут подождешь?       — А если нам не повезло, и через пару секунд здесь будет этнийский десант? — нахмурился Марк. — Нет уж, принцесса. Один в темноте ты разгуливать не станешь.       И Адлер спрыгнул с постели, на ходу застегивая штаны и нащупывая скинутые возле кровати ботинки.       — Мы только что о них говорили, и вот они свалились на нашу голову, — морф вздохнул. — Так бывает только в книжках.       Однако, несмотря на свои слова, первым делом Кай подошел к единственному входу на станцию и прислушался, однако там, за дверью, не было слышно ничего кроме грохота волн и шума дождя.       Они направились вниз по ступенькам; генератор молчал, и отсутствие его гула, как и тихого шума вентиляции, создавало ощущение гнетущей тишины.       — Помнится мне, — поскреб подбородок Марк, — Ксандр всегда оказывался поблизости, стоило мне, мелкому, проникнуть в ангар с намерением забраться в его флаер. Как подумаю: «Сейчас брательник нарисуется!» — так он… нарисовывался…       — Молния? — предположил Адлер, следя за лучом фонаря, которым Кай обводил замолчавший генератор. — Перезапустить можно?       — Сейчас посмотрим… — морф хмыкнул, — может, у тебя есть дар предвидения? Синтет открыл маленький щиток и поочередно вернул в рабочее положение несколько маленьких рычажков размыкателей, затем включил запуск, и древний агрегат снова зарычал.       Зажегся свет, загудела вентиляция, и все встало на свои места.       Марк облегченно выдохнул: перспектива остаться на заброшенной станции в полнейшей темноте, да к тому же когда снаружи бушует стихия — удовольствие то еще.       — Дар предвидения? — хитро прищурился Адлер. — Прямо сейчас мне было видение. О том, как твоя попка принимает внутрь мой член. Думаешь, мое видение — пророческое?       — Определенно, — синтет пососал нижнюю губу и поиграл бровями. — только давай сначала вернемся в постель.

***

      — Рой, зайди ко мне, — негромко проговорил Александр Ламберт, щелкнув клавишей коммутатора.       Адъютант появился в его кабинете спустя пару секунд, столкнувшись в дверях с младшим братом своего командира.       Ситуация, прямо скажем, неудобная для них обоих. Чтобы иметь возможность отдать честь Джейсону, Рой вынужден был отступить на пару шагов назад — не расшаркиваться же, стоя в дверном проеме. Но от этого само приветствие получилось скомканным, смазанным, что, несомненно, должно было задеть самолюбие Джея.       Должно было, если бы младший брат не выучил наизусть все уловки старшего. Поэтому Джейсон и не удивился тому факту, что Алекс спровоцировал эту ситуацию, вызвав адъютанта в тот самый момент, когда он сам собрался уходить.       Ламберт-младший усмехнулся про себя — пусть себе играет! Пусть Александр думает, что смог задеть брата. Да пусть хоть лопнет от собственного превосходства, он, Джей, получит только еще один козырь в извечном с братом противостоянии.       — Ты что-нибудь слышал о переполохе, постигшем августейшее семейство? — спросил Александр Ламберт, когда Джейсон скрылся за дверью.       — Вы о том, что весь Полар с ног сбился, разыскивая младшего брата Его Величества Ксандра? — вопросом на вопрос ответил Мэтью Рой, вот уже десять лет как исполняющий обязанности адъютанта полковника Ламберта.       Алекс кивнул. Слухи о пропаже Маркуса Адлера ходили самые разные. Чуть больше, чем просто слухи, могла рассказать разведка — им было известно о том, что младший брат императора Полара угодил в пиратское логово. А также то, что Адлеру удалось от пиратов сбежать. Вот только куда — над этим ломали голову как на Поларе, так и на Этне.       — Смотри, — довольно улыбнулся Алекс, разворачивая голограмму.       — Что б меня! — выругался Мэтт, которому Его Высочество Маркус Абрахам Адлер демонстрировал сразу два средних пальца. Годы службы рядом с командующим этнийским космическим флотом не сделали Роя другом Ламберта, но кое-какие вольности наедине с командиром он мог себе позволить.       — Нахальный сукин сын, — едва ли не с восхищением произнес Алекс, сворачивая экран.       — Это «Короната-В»? — на всякий случай уточнил Мэттью. Интерьер станции — одной из трех, которыми Алекс пользовался в качестве перевалочного пункта, напоминал именно «Коронату», но все эти когда-то заброшенные бункеры… Все они похожи между собой — серость, казенщина, и ничего больше.       — Она самая, — подтвердил Александр.       — И каким образом Адлеру удалось проникнуть на «Коронату»? — пожал плечами Рой, и добавил, догадавшись: — хотя куда интереснее, почему он все еще торчит на станции.              — Видимо, ему не на чем улететь, — предположил Ламберт. — Иначе стал бы он там жопу морозить?       — Его жопе не привыкать к морозу, — усмехнулся Рой.       — Это уж точно, — хмыкнул Алекс.       — Что за хмырь с ним? — поинтересовался адъютант, замечая молодого человека, стоящего неподалеку от поларского принца. Стройный, длинноволосый… На вид мальчишка совсем…       — Так ли это важно, Рой? — поморщился Александр. — У нас в руках королевский ублюдок! Догадываешься, как мы станем вить веревки из его драгоценного братца?       Ответ на этот вопрос Ламберту не требовался. Все и так было очевидно.       — Мне распорядиться о том, чтобы на станцию отправили десант? — попытался предугадать желание командира Мэттью.       — Отставить! — возразил Ламберт. — Никакого десанта…       Эти ребята находились под непосредственным командованием Джейсона, а старшему из братьев Ламбертов не хотелось одалживаться у младшенького.       — Пусть подготовят мой флаер, — распорядился Алекс. — Ты летишь со мной. Личная охрана… Человек десять, думаю, достаточно…       — Слушаюсь! — козырнул Рой и развернулся, полагая, что разговор окончен.       — Подожди! — остановил его командир. — Возьмем с собой двоих пленных. Этот… Как его?.. Родственничек Адлеров… Мы взяли его три дня назад, когда поларцы удирали от нас возле южной туманности.       — Пленные? — немного растерялся Рой. Он-то полагал, что их задачей будет поимка Адлера. Зачем же тащить на остров пленных?       — Попробуем допросить Его Высочество прямо там, на станции. Не хочу везти его на Этну, иначе мой братец вцепится в него клещами. А там, на «Коронате», мы сможем многое разузнать, используя королевского родича как рычаг воздействия.       — Вас понял, — четко кивнул Мэттью.       Чего ж непонятного? Ребята из личной охраны Алекса — вышколенные, как породистые псы, преданные Ламберту до последнего, — станут пытать Зейна Адлера, дальнего, но все же родственника поларского принца. Тот и расколется. Говорят, Полар сговаривается с Флорой, хотят заключить военный союз. Теперь, когда младший Ламберт овдовел, сестру его покойной жены ничего более с Этной не связывает. Ни для кого не станет неожиданностью, если Ксандр женит младшего брата на правительнице Флоры. Так что…       — Когда вылетаем? — задал последний вопрос Рой.       — Сутки вам на подготовку, — с минуту подумав, ответил Алекс.