Серенити 3. Дополнительная нагрузка

      Кай закрыл на засов дверь на нижний этаж и поднялся наверх, стараясь не показывать, как сильно устал. Остановился он только в спальне, поставив Марка на ноги рядом с чистой постелью.       — Голова не кружится? — синтет заглянул пилоту в глаза.       — Ты еще не сделал ничего такого, чтобы вскружить мне голову. Не считая того отсоса, — сделал очередную попытку улыбнуться Адлер.       На самом деле Кай угадал — Марка заметно штормило. Видимо, он все-таки успел приложиться головой, а не только получить удар мощным змеиным хвостом по спине.       — Я в порядке, принцесса, — прошептал Маркус, теряясь в серых глазах, что смотрели сейчас с искренней заботой.       Синтет мягко улыбнулся. Теплые ладони легко погладили плечи пилота.       — Раздевайся, — выдал он вдруг и тут же добавил, замечая реакцию Марка: — мне надо осмотреть тебя, проверить, насколько серьезны ушибы.       — Любишь ролевые игры, детка? — выдал очередную пошлость Адлер, чувствуя, что еще чуть-чуть, и у него не останется сил даже не то, чтобы подначивать вот так вот, полушутя, своего напарника. — Окей, давай сыграем в медсестру и больного…       О том, что Кай имеет искусственную природу, Марк в данную минуту не задумывался. Просто приняв это как данность, он трезво рассудил, что расспросить Кая о том, как ему, такому вот высокотехнологичному, живется, можно и после того, как он, Маркус Абрахам, окончательно придет в себя.       Ролевые игры Кай терпеть не мог, возможно от того, что вся его работа была постоянным притворством и сменой ролей. Поэтому на предложение Марка синтет просто усмехнулся и промолчал — голову занимали вещи поважнее.       Спину и бедро Айсберга украшали несколько крупных уродливых синяков, однако Кай не заметил ничего фатального или действительно опасного. Серый осторожно прощупал спину Марка и только после этого, наконец, успокоился.       — Тебе надо поспать. Завтра… Я думаю, что-то можно будет с этим сделать… Ну или просто поберечься, и все само сойдет… — он наклонился и поцеловал Марка между лопаток.       Адлер млел от прикосновения заботливых рук, что аккуратно касались его спины, когда он с явным облегчением плюхнулся на живот, предварительно позволив Каю избавить себя от одежды.       — Не пройдет, — Марк, спрятав лицо в подушки, готов был тереться по кровати довольной кошкой.       Нет, он еще не чувствовал сексуального возбуждения — боль с такой силой выкручивала позвоночник, что Маркус едва был способен на подвиги во имя Камасутры, но губы, что ласкали его спину, были такими нежными, что Адлер растекался буквально, чувствуя, как потихоньку расслабляются поврежденные мышцы.       — Пол-империи за массаж, — тихо попросил Маркус, подставляясь под теплые руки, которые осторожно скользили по его плечам.       — Оставь свои пол-империи себе; можно просто попросить, — тихо прошептал Кай, задевая губами ухо.       Он начал с плеч, растирая и мягко разминая. Им некуда было не торопиться, поэтому Кай сам получал удовольствие от процесса — ему нравилось делать приятно тем, кто вызывал в нем симпатию.       Маркус, полностью отключив голову и отдавшись умелым рукам, просто млел от того, как под их мягким напором разогреваются, расслабляются мускулы, и как на смену острой боли постепенно приходит облегчение.       — Боже, детка! — Марк прикусил краешек подушки, когда сильные пальцы слегка надавили в том месте, чуть повыше ягодиц, где находились небольшие ямочки. — Что ты там говорил насчет моей очаровательной задницы?       — Что она недостаточно тяжелая, чтобы я надорвался, — Кай снова коснулся губами спины и вдохнул, решив попробовать найти границы, за которые его не пускает стабилизатор.       Вдоль спины Марка прошла волна тепла, упруго ударив в позвоночник, и следы ушибов начали бледнеть — медленно, намного медленнее, чем должны бы, но все же у Кая получалось.       — Лежи смирно, я понимаю, что задница у тебя не только не тяжелая, а еще и непоседливая, но давай ты дашь себе немного покоя? — Ладони прошлись от поясницы вверх, слегка надавливая.       — Как ты это делаешь? — задушенно прошептал Маркус, чувствуя, как вдоль позвоночника бежит что-то… Он сам не мог дать этому внятное описание. Говоря проще — с каждым таким импульсом боль становилась чуточку меньше.       Если бы еще пару часов назад Адлеру сказали, что таким вот образом Кай его лечит, поларец бы послал говорившего ко всем чертям. Но коль скоро он сам стал свидетелем чудесной регенерации, в ходе которой поврежденные ткани как будто бы сами собой быстро срослись, Марк уже ничему не удивлялся.       — В основном при помощи рук, — Серый продолжал массаж, — знаешь, однажды я натворил херни, и меня сослали… Потом я дезертировал со службы и прожил какое-то время с одним человеком… Он многому меня научил… — Кай вдруг понял, что впервые рассказывает об этом кому-то, кроме тех, кто знал Зейна. Может быть, просто сил держать все в себе не осталось?       Марк хотел уже было поинтересоваться, не там ли, в самоволке, Кай выучился так охуенно сосать, но вместо этого промолчал, каким-то образом угадывая, что очередная пошлая шуточка сейчас была бы совсем не к месту.       В голосе Кая было что-то такое, отчего Маркус только притих, и, наслаждаясь тем, что он почти уже не чувствует боли, внимательно слушал решившегося на откровенность напарника.       — Мы тогда много в каких передрягах побывали… Однажды оказались в месте наподобие этого, — Кай неосознанно обвел взглядом помещение, не прекращая массаж. Его пальцы, проработав поясницу, сместились ниже и теперь разминали бедра и ягодицы. — Правда тут нас окружает вода, а там… Там почти не было атмосферы. Так что я словил дежавю, оказавшись здесь, на станции.       — Как его звали? — поинтересовался Марк скорее из вежливости, чем из любопытства. Он слушал рассказ Кая, понимая, что тому необходимо выговориться.       Все ощущения Адлера сейчас сместились туда, пониже спины, где ловкие пальцы синтета — Марк почти что привык называть так черноволосого — разминали, ласкали подтянутые ягодицы. В какой-то момент Маркус понял, что если бы эти пальцы скользнули бы внутрь его тела, он бы не имел ничего против.       — Зейн Громов, — Кай произнес это имя на выдохе, — он умер несколько лет назад. В ваших краях мы не бывали, иначе ты бы его знал, уверяю тебя. — он усмехнулся и легонько шлепнул Марка по заднице, прежде чем накинуть на него одеяло, — Я закончил. И теперь тебе надо поспать, я настаиваю.       Кай рывком поднялся и посмотрел на капитана, склонив голову на бок.       — Я буду в соседней комнате.       — Мне надо тебя под боком, — Марк ловко — насколько это было возможно в его расслабленном положении — повернулся и успел схватить Кая за руку прежде чем он отошел от кровати.       Адлер видел, как тот за легкой усмешкой пытается спрятать грусть о том, кто покинул этот мир… Зейн Громов… Нет, Айсберг никогда не слышал это имя, даже будучи посвященным в некоторые государственные секреты, о которых простые смертные и не слыхивали.       Марк мог бы произнести какую-нибудь стандартно-банальную фразу, нечто вроде «мне жаль» или «я соболезную», но что-то ему подсказывало: все эти слова, сказанные чужим человеком, не будут значить ничего практически.       — Останься со мной, — попросил Маркус и мягко потянул Кая на себя, вынуждая того опуститься на постель. — Пожалуйста. — Адлер притянул к себе синтета, коснулся губами щеки, пальцем очерчивая приоткрытые губы напарника. — Видишь? Я просто попросил…       От этих слов Серого словно током прошибло. Он тяжело сглотнул и подался назад, позволяя себя остановить и вернуть в кровать. Если бы только поларец знал, как много эта фраза значила для Кая…       — Просто попросил… — Серый поймал палец губами и прикрыл веки, вбирая такую желанную ласку. Он так долго был один, и теперь его тянуло к Марку, как ни старался он себя одергивать.       Как завороженный, Марк смотрел, как любовник играется с его пальцем. Плотно сомкнув губы, Кай всасывал его внутрь, облизывая языком, затем отпускал, прикусывая возле самого ногтя, и снова вбирал палец в рот.       Возбуждение хлестко ударило по нервам, кровь прилила к тем местам, куда нужно. Марк, не в силах оторвать взгляд от красных, чуть влажных от слюны губ Кая, добавил к указательному пальцу еще и средний, и теперь юркий язычок облизывал сразу два пальца, время от времени касаясь кончиком углубления между ними.       — Краси-ивый! —протянул Марк, склоняясь к партнеру, чтобы провести губами вдоль острой линии подбородка и коснуться аккуратной мочки уха, слегка прикусывая. — Нравится, когда мои пальцы трахают твой рот?       Кай скосил взгляд и, широко открыв рот, выпустил свою игрушку.       — Не боишься, что откушу? — он чуть приподнял верхнюю губу, улыбаясь в оскале.       —Тогда тебе придется трахать себя самому, —оскалился в ответ Марк.       Он не боялся синтета. Если бы тот хотел причинить вред ему, Маркусу Абрахаму, давным-давно бы искусал. Кай же, напротив, защищал, когда это было необходимо, и даже от боли в ушибленной спине избавил.       Мелькнула было мысль, что таким вот образом черноволосый пытается добиться его расположения, чтобы…       Чтобы что? Ответа на этот вопрос так и не было. Да и не в этой ситуации ответы на сложные вопросы искать. Не тогда, когда серые глаза смотрят игриво. Не тогда, когда влажный язык скользит между ярких сочных губ.       А тот факт, что Кай и не человек вовсе, Марка не смущал. Если бы его спросили — это ли не извращение: когда тебе хочется трахнуть искусственно созданное существо? Он бы честно ответил — идите вы с такими вопросами нахуй, пожалуйста. Кая хотелось. Вот просто до чертиков.       — Хочу тебя, — прошептал Маркус прямо в приоткрытые губы синтета, чтобы в следующий момент смять их своими.       Кай горячо отвечал на поцелуй — такая жажда со стороны партнера мгновенно зажгла его самого. Нетерпеливыми резкими движениями он расстегнул и стал стаскивать с себя проклятый комбинезон, который сейчас показался особенно неудобным и стесняющим движения. Хотелось чувствовать Марка, хотелось впитывать его тепло, чувствовать тяжесть навалившегося тела.       Марк подмял синтета под себя, нависая сверху. Не переставая целовать, притерся так, чтобы кожа к коже, чтобы чувствовать, как соприкасаются оба их члена, тесно зажатые между животами и вовсю истекающие смазкой.       Нацеловавшись вдоволь, Адлер выпустил из жаркого плена чужие губы, чуть приподнялся, упираясь локтями по обе стороны от головы Кая, заглянул в широко распахнутые, похотью отливающие глаза, коснулся жидкого темного шелка волос, пропуская между пальцев длинные пряди.       И стёк плавно вниз, выцеловывая длинную шею, царапая зубами кадык, словно дразнясь —дескать, я тоже укусить могу. Обласкал языком острые ключицы, прикусил кожу на той самой блядской ямочке, что так возбуждала, так манила уткнуться туда носом, собирая свежий запах.              А после еще ниже, рисуя языком замысловатые узоры на коже, подбираясь к ярким бусинам-соскам, чтобы вобрать в рот один, поиграться с ним, облизывая так, чтобы тот от ласки стал твердым, и, выпуская изо рта бархатную горошину, слегка подуть на сосок, от чего Кай только застонал громко, вынуждая Марка действовать решительнее.       Серый выгнулся, хватаясь за простыни и сминая их пальцами, не сдерживая бесстыдные стоны. Как хорошо… Такие простые ласки, но как же хорошо.       Длинные ноги обхватили любовника за пояс, сжимая бедрами бока, удерживая, прижимая плотнее. Внутри все горело, сводило сладкой мукой ожидания, нарастающей с каждым прикосновением.       — Я хочу почувствовать тебя внутри… — Кай выдохнул, кусая губы, — Сразу…       — Не так быстро, принцесса, — улыбнулся Марк, играясь со вторым соском Кая, на этот раз пальцами, которые он предварительно смочил слюной. Зажав навершие между большим и указательным, он слегка потер сосок, после чего обвел ареолу по кругу, и повторил эти простые действия еще раз. И еще, глядя на то, как распаленный ласками партнер мечется под ним, комкая в кулаках простыню.       Ему хотелось занежить этого черноволосого, заласкать, довести до исступления. Хотелось, чтобы он скулил под ним, чтобы выпрашивал, чтобы умолял его трахнуть.       — Позволь мне… — хрипло прошептал Маркус, спускаясь еще ниже и выцеловывая подтянутый живот, обводя языком красиво вылепленный пресс. — Я хочу доставить тебе удовольствие…       Опускаясь еще ниже, Адлер, как будто бы случайно, задел щекой давно затвердевший член, чувствуя, как головка тяжело мажет по скуле, оставляя влажный след.              — Ты мне позволишь? — продолжил Марк свою сладкую пытку, проводя языком вдоль ствола, от аккуратных яичек до самой головки, после чего вобрал ее в рот, чтобы в следующую секунду выпустить с громким чмокающим звуком.       — Мха-ах… — в голос застонал синтет, по телу разошлась волна дрожи, и напряженный орган слегка дернулся прямо во рту любовника. — Что ж ты… мхах… позволю… — Кай захлебывался сладкими стонами.       Тело само подалось вперед, навстречу нежному рту, ласкающему с игривой пошлостью. Синтет растекался по кровати, наслаждаясь прикосновениями, откликаясь на ласки партнера.       Маркус, отстранившись на пару мгновений, взглянул на распаленного его ласками Кая. Откинувшись головой на подушки, тот чуть ли не дугой выгибался, когда Марку удавалось языком или пальцами задеть особо чувствительные точки. Он хрипел, когда Адлер брал особенно глубоко, чувствуя, как крупная головка проскальзывает в расслабленное горло.       Он отстранился буквально на пару секунд, выпуская изо рта чуть подрагивающий член, но только для того, чтобы заставить любовника согнуть ноги в коленях и широко развести их в стороны. Так он был более открыт, давал Марку наилучший доступ, и тот снова склонился, чтобы обласкать языком изнывающий от желания член, одновременно касаясь сухими пока еще пальцами крепко сжатого отверстия.       Там, внизу, волосы у Кая не росли совершенно, и, чувствуя под пальцами бархатную нежность, Марк мог только предвкушать, с каким удовольствием он коснется языком узкого входа в чужое тело.       — Оближи! — приказал Марк, протягивая руку к слегка приоткрытому, сведенному судорогой удовольствия рту Кая и проталкивая внутрь сразу два пальца.       Серый послушно облизал пальцы, проведя по ним языком. Он приподнялся на локтях, пьяно глядя на припавшего к его телу любовника. Зрелище будоражило, и он затаил дыхание предвкушая продолжение.       —Не закрывай глаза, — попросил Маркус, замечая, как Кай с любопытством и наслаждением следит за тем, как он, удобно устроившись между широко разведенных ног, старается доставить партнеру как можно больше удовольствия.       — Я растяну тебя хорошенько, ладно? — тихо проговорил Марк, и, коснувшись губами плотно сжатых мышц, мазнув слегка языком, отстранился, чтобы ввести внутрь смоченные в слюне пальцы.       Жаль, под рукой не оказалось смазки. Да и было бы странно найти лубрикант среди остатков сухпайка и старых шмоток. Но Кай, по его собственным словам, девственником давно не был, значит знает, что к чему. Да и судя по его способности к регенерации, вряд ли проникновение причинит ему сильную боль. Однако, Марк не хотел, чтобы синтет чувствовал себя некомфортно, когда он возьмет его.       — Я хочу, чтобы ты этого не делал, — тот лишь перехватил руки Марка, заглянул в потемневшие от желания глаза. — Я же попросил сразу… мне нравится без подготовки, — От того, что пришлось объяснять такие вещи, к лицу прилила краска.       Кай провел языком по верхнему ряду зубов, наблюдая за реакцией, невольно заулыбался и, поиграв бровями, притянул Адлера к себе, приподнялся на руке навстречу и замкнул голодный жадный поцелуй, кусая мягкие, такие нежные губы.       — Блядская же ты принцесса! — рыкнул Марк, чувствуя, как от предложения вломиться в так жаждущее проникновения тела без подготовки возбуждение буквально рвет нервы.       —Будь по-твоему, — Адлер облизнул вмиг пересохшие губы. Жар плеснул ему на лицо, он едва ли не задыхался, пытаясь хоть немного сдерживать себя от того, чтобы не начать драть синтета прямо так, на сухую.       — Повернись, — приказал Марк и тут же сам помог Каю перевернуться на живот.       Тот встал на четвереньки, упираясь руками в изголовье кровати и, приподняв задницу, продемонстрировал Маркусу великолепный прогиб.       — Блядь! — выругался Адлер, сплевывая в ладонь и пару раз проводя мокрой рукой вдоль собственного члена.       В следующую секунду он уже толкался внутрь, чувствуя, с каким трудом его плоть раздвигает тугие стенки.       Высоко застонав, синтет подался навстречу. Лишь почувствовав, как головка проникла внутрь, он качнулся назад, принимая в себя член на всю его длину, упиваясь восхитительным чувством нарастающей наполненности.       — Да… тени… еще… — он простонал на русском, совершенно забыв, что Адлер не может его понять.       Вдоль позвоночника пробежал электрический разряд и ударил в голову, синтет поплыл. Он припал грудью к кровати, прогибаясь сильнее, и одной рукой оттянул собственную ягодицу в сторону, желая получить поглубже.       Увидев этот жест, с каким Кай раскрыл себя специально для Марка, словно приглашая внутрь так глубоко, как только можно, поларец вогнал сильнее, шалея от того, как тесно, как правильно зажимается партнер, так, что его член скользит идеально, задевая простату при каждом толчке. А услышав незнакомую речь, и вовсе потерял остатки контроля и, схватившись одной рукой за гладкое, молочно-белое бедро, второй крепко удерживая Кая за плечо, Маркус задвигался внутри податливого тела, забился пойманным в нежный капкан зверем, рыча и кусая собственные губы.       Несколько рваных, резких движений вперед и назад — член Марка нечаянно выскользнул наружу, но он тут же вернул его на место, предварительно обводя головкой вокруг раскрытого отверстия, как будто дразня.       — Скажи это еще раз! — взмолился Маркус, падая грудью на спину Кая и чуть прикусывая тому загривок, не прекращая при этом двигаться и чувствуя, как партнер подмахивает, попадая в заданный Адлером быстрый ритм. — Скажи!       — Ты словно буран… — синтет потерялся в ощущениях, распластавшись по постели, но как же сладко было чувствовать это движение внутри, силу, с которой партнер брал его, трение, настолько идеальное, что лучше и вообразить нельзя было. С каждым толчком он словно взлетал к небесам, но его так крепко держали тут, на земле. — Еще… Делай это со мной… — Кай захлебывался стонами, не понимал, что продолжает говорить на родном языке, внимая просьбе Марка, — я сейчас кончу…       —Да, детка! — Марк увеличил темп, трахая распятого под ним Кая с такой силой, как будто бы это был последний в его жизни секс.       Вжавшись мокрым лбом в чужое плечо, Адлер чувствовал, что постепенно подходит к той самой грани, после которой он сорвется в оргазм и его выгнет сладкой судорогой, прошивая удовольствием от позвоночника до затылка.       —Блядь, да! — он толкнулся последний раз и замер глубоко внутри, чувствуя, как сокращаются вокруг его ствола жаркие бархатные стенки.       Он кончал долго, сотрясаясь всем телом, вдавливая в матрас Кая, который вскрикнул громко и захрипел, когда член Марка в последний раз проехался по простате.       Синтет тяжело дышал и не делал попытки выбраться из-под любовника. Ему было хорошо. Милостивые тени! Тут, в этом всеми забытом месте, посреди проклятого шторма, в маленькой заброшенной лачуге ему было так хорошо, как не было уже очень и очень давно. Тело сотрясали редкие судороги от остаточных волн дикого удовольствия, что секунду назад плескалось внутри, а теперь отступало, оставляя после себя умиротворение.       — Потрясающе, — прошептал он уже на общем, вполне понятном Марку языке. —Охуенно! —подтвердил Адлер, перекатываясь на свою половину кровати.       Вот только отпускать от себя Кая он не желал.       —Иди ко мне! —позвал он, притягивая синтета поближе. Тот повозился, прижимаясь к горячему влажному боку Марка, и затих.       Адлеру показалось, что Кай задремал, утомленный любовью. Сам же он, несмотря на некоторую усталость — все же такой вот резвый трах сразу после сражения со змеями Айсберг практиковал далеко не каждый день, — спать не хотел ни разу. И сейчас, укачивая в объятиях притихшего любовника, Марк плавно водил пальцами у того по спине, время от времени поглаживая ягодицы, проникая пальцами между ними, чтобы почувствовать, как у него там горячо и влажно от вытекающего наружу семени.       — Какой же ты… — мечтательно проговорил поларец, целуя Кая в краешек губ. Без намека на продолжение, он этой нехитрой лаской просто хотел дать понять партнеру, как же ему, Марку Абрахаму Адлеру, сейчас хорошо. Вот с этим самым челов… с тем, кого пару дней назад Марк и не знал вовсе.       —Какой ты… — повторил Марк, запутывая пальцы в длинных темных волосах.       — Блядская принцесса, да-да, — усмехнулся Кай и поймал его губы теплым коротким поцелуем, — буду звать тебя Буран, — последнее слово он снова произнес на родном языке.       Кай закинул на него ногу, прижался всем телом и натянул на них одеяло, стремясь сберечь общее тепло. Рука скользнула поперек груди, замыкая объятие, казалось, Серый старается едва ли не намотаться на любовника тугой веревкой, так крепко, чтобы ощущать гулкий стук в его груди.       —Бу-рхан! —повторил по слогам незнакомое слово Маркус. Звучало необычно. — Что это значит?       — Буран… — певуче произнес Двенадцатый. — У нас этим словом обозначают самые сильные снежные бури, а еще так звали первый шаттл, построенный, когда люди только-только совершали робкие попытки выбраться за пределы планеты.       Кай немного приподнял голову, заглядывая Марку в лицо; ладонь под одеялом мягко поглаживала кожу, напрягая и расслабляя кончики пальцев в кошачьем жесте.       —Буррран, — рычаще повторил Маркус, обдумывая сказанное Каем. — Мне нравится.       Как сильно ему нравится сам Кай, как ему нравится быть с ним, трахать, баюкать в объятиях после того, что случилось, Адлер говорить не стал. Зачем слова? Все же очевидно.       — Расскажешь мне о своей планете? — попросил он, накрывая ладонью щекочущие его грудь пальцы. — Как проснемся, ладно? А сейчас тебе нужно отдохнуть… Да и мне тоже. Марк зевнул, клацнув зубами.       — Расскажу, по крайней мере то, что смогу, — синтет чмокнул капитана в плечо и устроился поудобнее, прикрывая глаза, — теплых снов.       Он пригрелся в объятиях, а в голове было пусто и гулко, он ничего не хотел, ни о чем не думал, ничего не планировал, просто наслаждался моментом, бережно собирая все крупицы доставшегося ему тепла.

***

      Интересно, сколько он спал? На этой проклятой базе не было такой полезной вещи, как часы, и Адлер мог ориентироваться только на внутренний хронометр. Судя по тому, как он себя чувствовал — вполне отдохнувшим — Марк проспал никак не меньше шести, а может даже и семи часов.       Не открывая глаз, все еще пребывая где-то между явью и полусном, Маркус завозился — лежать было не то чтобы неудобно, но как-то… твердо? Похоже, во сне он угнездился на груди своей загадочной принцессы, что не мешало им двоим отлично выспаться.       Кай и не думал пробуждаться. Видимо, умаялся после бурного секса, — довольно решил про себя Марк и, чмокнув губами теплую кожу любовника чуть ниже левого соска, только крепче прижался щекой к груди, слушая, как мерно бьется во сне чужое сердце.       Сердце? Марк вдруг резко вскинул голову, не веря тому, что он услышал. Чтобы через секунду вновь приникнуть ухом к грудной клетке. Если со слухом у Адлера все было в порядке, то он сейчас явно слышал сразу два сердцебиения… Как такое может быть? Как, черт возьми?       Поларец снова прислушался. Какое там два? Сейчас он четко слышал, как, перебивая друг друга, в груди Кая бьются разу три сердца. Три, черт бы побрал этого синтета, или кто он там на самом деле!       Марк откатился в сторону. Ему нужно было подумать. Серьезно, без лишних сантиментов и этой чертовой нежности, что охватывала его всякий раз, стоило только прикоснуться к этому удивительному созданию. Три сердца… Боже!       По-хорошему, принцессу необходимо доставить на Полар. Империи нужны технологии, с помощью которых можно создать таких вот Каев… Искусственные существа, способные мыслить, планировать… убивать. Целая синтетическая армия, о солдатах которой — если им придется погибнуть, защищая интересы Полара — никто не станет горевать. И вместо которых можно будет поставить в строй новых солдат.       Вот только… Стоило Марку представить, чему подвергнут Кая ученые его родной планеты, как тут же становилось паршиво. В конце концов, разве не Кай спас его? И там, в логове пиратов. И после, когда тащил его на себе по воде. Змеюку тоже Кай убил между прочим. А он, Маркус Абрахам Адлер, в благодарность за спасение жизни сдаст любовника на опыты?       Свинья ты, Маркус Абрахам, — решил Айсберг. — Свинья. Но интересы Полара дороже глупой сентиментальности.       Серый тихо застонал и перевернулся на бок, прижимая к себе край одеяла. Он так и не проснулся, слишком вымотанный в последние двое суток и теперь отключился так, словно потерял сознание.       Волосы рассыпались по подушке, обнажая длинную шею, перехваченную тугим гладким ошейником, на котором едва заметно светилось несколько голубоватых огоньков. Узкая полоска плотно облегала и даже немного сдавливала, так что вокруг нее кожа немного покраснела.       «Почему он не снимет эту штуку?» — подумалось Марку, когда он разглядывал тонкий ошейник, который явно доставлял синтету постоянный дискомфорт. Поборов в себе желание погладить покрасневшую кожу, Адлер осторожно, чтобы не разбудить любовника, придвинулся к нему поближе, обхватил поперек груди, прижимая к себе так, чтобы чувствовать биение сразу трех сердец.       — Что же мне с тобой делать, принцесса? — одними губами вышептал Маркус, с любопытством рассматривая хитрый девайс, украшавщий стройную шею Кая.       Он вспомнил, как на берегу синтет царапал шею, пытаясь сорвать устройство. «Не может, по крайней мере самостоятельно, потому и не снимет», — ответил Адлер самому себе.       На другой же вопрос ответа не было, оставалось надеяться, что ситуация разрешится так или иначе.       Или же пойдет совсем уж по херовому сценарию, если их обоих сцапают этнийцы. Марк вздохнул — ни в коем случае нельзя забывать о том, кто именно построил эту базу. Гребаные Ламберты! Если Кай попадет к ним в руки, для синтета это будет в разы хуже, нежели его станут изучать на Поларе. Всем известны иезуитские методы этнийцев.       Маркус хмыкнул. Эдак недолго до того додуматься, что, отправив принцессу на опыты поларских ученых, он тем самым спасает несчастное создание от бесчеловечных экспериментов Ламбертов. А что? Удобно даже!       Тьфу! Адлер сплюнул мысленно. Получается, как ни поступи — гадом окажешься в любом случае. Он не был силен там, где требовалось решать сложные моральные дилеммы, и сейчас ему хотелось, чтобы все было легко и понятно: вот он, вот блядская принцесска, вот они сейчас проснутся и потрахаются, и все будет хорошо.       Только что-то — наверное, то самое чутье, которое не раз выручало Айсберга там, в небе, — подсказывало: хорошо не будет.       Что-то случилось, то ли Марк вздрогнул, то ли невольно сжал Серого слишком сильно, но тот завозился и потянулся, выгибаясь и томно постанывая. Морф чуть отвел голову назад и положил ладони на обнимающие его руки.       — Все в порядке? — донеслось на грани шепота.       — Ты стонал во сне, — так же шепотом проговорил Маркус и все-таки не удержался, коснулся губами шеи, чуть выше полоски ошейника. — Дурные сны, принцесса?       — У меня бывает, — Кай повел головой, подставляясь под ласку губ, — если начну кричать и царапаться, то спихивай нафиг, — он повернулся к Марку лицом, не разрывая объятий, и коснулся губами подбородка.       — Нууу… — протянул Маркус, благодарный проснувшемуся Каю за то, что по крайней мере какое-то время ему не нужно будет решать сложные задачи, — обычно мне нравится, когда кричат и царапаются.       И он, скользнув ладонями по спине синтета, позволил им удобно устроиться на округлых ягодицах.       — Готов поспорить, что ты в такие моменты пихаешься, — изящные ладони легли капитану на грудь, кончики пальцев погладили кожу под ключицами.       Это было лучшее пробуждение за долгое, очень долгое время: голову покинули обычно поджидавшие после сна тяжёлые мысли, вытесненные приятным теплом и томным возбуждением. Кай подался бедрами вперед, прижимаясь к партнеру и чувствуя, как его плоть соприкасается с чужой, такой же твердой, как у него.       — Стоит ли тратить время на споры? — Марк, почувствовав, как с каждым прикосновением тонких пальцев возбуждение, проснувшееся благодаря легким поцелуям Кая, все нарастает и нарастает, ловко перевернул любовника на спину, нависая сверху.       Один поцелуй — совсем короткий, просто чтобы почувствовать, как Серый начнет с жаром отвечать на его ласки — и вот уже Адлер принялся спускаться ниже, оставляя на шее и ключицах яркие метки-засосы.       Разукрасив затем и грудь партнера, Марк оторвался от своего приятного занятия, чтобы, вновь услышав тройное сердцебиение, задать так мучивший его с самого пробуждения вопрос.       — Зачем тебе сразу три сердца?       — Это вопрос к творцу, а не к творению… Хотя, я не уверен, что на него есть ответ, — заулыбался синтет, кокетливо склонив голову на бок. Следы от засосов бледнели буквально на глазах. Кай и рад был бы оставить их — он любил такие отметки, но тело не слушалось. — Хочешь, подарю тебе одно?       — Как я могу отказаться от столь щедрого подарка? — прошептал Марк, выцеловывая кожу вокруг темной ореолы соска, в то время как его пальцы слегка пощипывали и терли второй сосок, быстро твердеющий от таких ласк.       Морф обнял любовника, легко поглаживая ладонями широкие плечи. Хотелось просто забыться рядом с Марком и дать себе возможность отдохнуть. Он даже был готов задержаться здесь, на богом забытом планетоиде. На недельку? Да. Всего одна неделя никому не повредит, его даже не должны начать искать…       —Лучше скажи, чего хотел бы ты? — задал вопрос Марк, а сам скользнул губами ниже, целуя кубики преса. — Прямо сейчас. Раз уж сердце у меня только одно.       — Оу… — Кай замер и напрягся, понимая, что совсем отвык от таких вопросов. — Я… Ты… Да ничего особенного, на самом деле… Все равно не поверишь… — Серый отвел взгляд.       Под ребрами колотились тамтамы, почему-то произнести вслух это оказалось сложно. Какое имеет значение вообще чего он хочет?       — Ну же! — подстегнул любовника Марк, кружа языком вокруг трогательной ямки пупка. То, как Кай растерялся, услышав вопрос, вызвало у Адлера целую гамму эмоций. Хотелось распалить его еще сильнее. Хотелось, чтобы он раскрылся. Чтобы перестал так мило смущаться и позволил Марку осуществить все самые смелые его фантазии.       Он так странно действовал на поларца — это ни на кого не похожее сероглазое чудо — что если бы у Марка тоже было три сердца, одно бы он, не задумываясь, вручил Каю. Метафорически, разумеется — Айсберг помнил о членовредительстве.       — Скажи! — повторил капитан, — широким мазком языка проходясь от пупка ниже, но еще не касаясь им возбужденного члена. — Что мне сделать? Хочешь, вылижу тебя всего — с головы до пяток? Могу трахнуть тебя своим языком, если попросишь. А может быть, тебе хотелось бы, чтобы тебя связали и отодрали как следует? Или можешь связать меня, если захочешь…       И Марк поднял взгляд, чтобы увидеть хоть какую-то реакцию на все эти вопросы.       — Фиксации с меня определенно хватит, — Кай криво ухмыльнулся, — снять ошейник и… Ничего не хочу… Мне хорошо. — Он потянулся и запустил руку Марку в волосы, — В этом проклятом местечке я бы с удовольствием остался, если б мог… но увы… Максимум — это недолгий отпуск с тобой. Ради такого стоило промариноваться в пиратском застенке.       Он приподнялся на локте и вовлек Адлера в поцелуй, нежный и глубокий, слегка придерживая его за затылок.       Марк ответил, сминая губы Кая своими, раздвигая их языком настойчиво. Он вгрызался в нежный рот, как будто сожрать хотел. Как будто несколько суток до этого голодал и вот, наконец, добрался до лакомства.       Маркус не испытывал особых проблем с тем, чтобы завлечь кого-то к себе в постель, И нет, он не менял любовников так часто, чтобы это можно было бы назвать неприличным, просто Марк легко относился к такой простой и приятной штуке, как секс. Не имея за плечами длительных, серьезных привязанностей, он легко сходился с людьми, и также легко расставался. И он привык о себе думать как об опытном и чутком любовнике. Но ни разу до тех пор, пока в его постели не оказался Кай, Адлер не испытывал желание доставить партнеру столько удовольствия, чтобы тот, потерявшись в ощущениях, под ласками Марка самого себя позабыл бы. Хотелось увлечь собой, заставить в мыслях чужих поселиться, под кожу проникнуть и там остаться.       — Скажи мне, — продолжал настаивать Маркус, оторвавшись от зацелованных губ на секунду. И тут же скользнул ладонью между их животами, накрывая член Кая и размазывая по головке выступившую смазку.       Вместе с поцелуем пришла жажда, тянущая, сладко-мучительная жажда. В мягком движении тела, во вкусе, в требовательных прикосновениях чувствовалось, насколько любовник его хочет. Это откликалось внутри густым горячим чувством. Этого не хватало…       Серый запустил пальцы в светлые волосы на затылке и намотал их на кулак, оттягивая, взгляд его скользнул по лицу Марка и остановился на влажных приоткрытых губах.       — А если я захочу, чтоб ты оседлал меня и скакал, пока не свалишься без сил?       — А не боишься, что я тебя заезжу, принцесса? — улыбнулся в поцелуй Маркус.       Обычно он не был принимающей стороной, но ради Кая, ради того, чтобы тот запомнил, как умеет любить Маркус Абрахам Адлер, он готов был и на большее.              В Сером взыграл азарт. Его зацепил этот грубоватый самоуверенный пилот. Нельзя было сказать, что Кай чувствовал к нему что-то глубокое, однако Марк одним своим присутствием будоражил все его существо.       — Тогда я буду должен тебе желание… Но если после этого я поднимусь и возьму тебя еще раз, то желание будешь должен ты, — Кай сильнее дернул любовника за волосы и оставил тому под ухом темный засос с отпечатком зубов.       — Заметано! — легко согласился Марк, уверенный в своей победе. В любом случае он собирался остаться в выигрыше. Если даже Кай трахнет его дважды — почему, собственно, и нет? А если после придется исполнять желание сероглазого… Ну не сердце же он потребует от Адлера в конце-то концов! Так что игра представлялась капитану больше чем увлекательной.

***

      Долгожданная разрядка наступила, когда Кай вогнал особенно глубоко. Под закрытыми веками полыхнуло ярко, словно звезда взорвалась. Взрыв этот ослепил, оглушил так, что Маркус, чувствуя себя так, как будто вот-вот потеряет сознание, надеялся только на то, что его сердце — единственное, в отличие от Кая — не остановится после этого сумасшедшего марафона.       Еще несколько жестких глубоких проникновений, и Кай замер, изливаясь у Марка внутри, заполняя собой так, что тот чувствовал каждый оргазмический спазм. Синтет вышел и улегся сверху, глубоко вдыхая аромат тела и покрывая грудь Адлера поцелуями.       — Ты. Меня. Заебал… — по слогам произнес Маркус, когда понял, что снова может дышать, мыслить и говорить.       Он чувствовал собственное тело так, как будто его провернули через мясорубку. Но если бы Марку предложили повторить — он бы согласился не просто с охотой — с удовольствием.       Влажные неспешные поцелуи, которые сейчас Кай оставлял на его груди, приносили успокоение, и Марк нежился, довольно ухмыляясь. — Признаю, я проиграл, принцесса, — Адлер опустил ладонь на черноволосую макушку, чтобы приласкать того, кто подарил ему столько ощущений за раз.       — Я жульничал, у тебя не было шансов, — Кай заулыбался, подбираясь выше и накрыл губы Марка своими.       Поларец оказался не самым выносливым его партнером, но все же держался неплохо, и морф был исключительно доволен чувствительным к ласкам телом.       — Но как приятно было в этом удостовериться… Ты просто конфетка… — Кай провел языком вдоль ключицы, — такой вкусный.       — Так оближи, если вкусно, — хитро прищурился Маркус. Нет, он не был сейчас в том состоянии, чтобы пойти еще на один заход, но ощущать губы Кая на собственном теле, то, как он ласково чертит языком по коже затейливые узоры, было, несомненно, приятно.       — А то, что ты еще хитрая жопа, я уже давно понял, — Адлер совсем не обиделся на жульничество. — В итоге мы оба в выигрыше, принцесса.       — Свой выигрыш я сберегу на будущее, не все сразу, — произнес Кай, не прекращая нежных баюкающих ласк, — а то вдруг я тебя съем?       Он подвинулся и устроился у Марка под боком, поцеловал плечо, слегка прикусывая кожу. Довольное сопение сменилось низким кошачьим урчанием.       — И останешься тут один… В окружении милых змеек, — Маркус зевнул во весь рот, клацая зубами.       Он прижался к любовнику, слушая необычные звуки, которые издавало горло Кая. Словно большая опасная кошка, что сейчас ластилась, прирученная, заласканная. Действительно — удивительнейшее создание.       — Нам бы в душ… — едва ворочая языком, пробормотал Адлер. — Но… потом…       Убаюканный нежным урчанием, он погрузился в сон — недолгий, но глубокий.       Кай тоже задремал, как будто провалился в мягкую тьму. Ему снились какие-то всполохи в темноте, но он не запомнил ничего конкретного.

***

             Марк все еще спал, и Кай выбрался из постели как мог аккуратно, цапнул форму и, одевшись, направился обшаривать станцию в поисках запасов — есть хотелось неимоверно.       Марк, проснувшись и не обнаружив возле себя любовника, поднялся с кровати с явным намерением отыскать пропажу и вернуть на место. Не потрудившись одеться, он выскользнул из спальни и направился на поиски, предварительно заглянув в душевую.       Смыть с себя следы их общего с Каем удовольствия — это не заняло много времени. Странно — Маркус не чувствовал ни боли, ни даже легкого жжения в заднем проходе — а ведь синтет оттрахал его так, что Адлеру казалось — он неделю сидеть не сможет. Но удивительным образом он не ощущал никакого дискомфорта.       Натянув комбинезон и привычно поморщившись — что за дурацкая одежка! — поларец проследовал в кухню: наверняка эта прожорливая принцесса сейчас там, подметает запасы.       Когда он открыл дверь, в нос ударил запах жареной рыбы с перцем. Кай стоял спиной и колдовал над нагревательной панелью, где на небольшом противне, который нашелся взамен отсутствующей сковороды, шкворчало несколько кусочков белого филе. Рядом стоял распотрошенный сухпаек, из которого синтет вынул соус, чтобы использовать его в качестве приправы.       — Выходи за меня, принцесса! — брякнул Маркус, втягивая запах свежеприготовленной рыбы. — Если ты будешь каждый день кормить меня вот этими вот вкусностями, а каждую ночь трахать чуть ли не до потери сознания… Клянусь, я даже не посмотрю в другую сторону и буду верен тебе до конца дней. Подумай о том, какие привилегии дает статус супруга брата императора Полара… Короче! Чего я распинаюсь? Летим со мной на Полар!       Кай замер и вздрогнул. Он все еще был в разодранной форме, попросту оторвав рукав на покоцаной стороне и подкатав второй, волосы он собрал в кривой узел на затылке и перевязал шнурком.        Эти слова ударили болью в самое сердце, так сильно, что он, кажется, даже перестал дышать. Как бы Кай хотел этого… Безумно хотел — желание быть с кем-то связанным заложено в самой его природе. Остаться с Марком… Отправиться с ним на Полар, проводить время вот так, как сейчас — чередуя горячие ласки с простыми человеческими радостями вроде вкусной еды… Что может быть заманчивее? Но с другой стороны, Кай понимал, что его снова начнут искать, а жизнь в бегах — совсем не то, что подойдет брату императора.       — Не шути так, пожалуйста, — проговорил синтет, пытаясь сдержать дрожь в голосе.       Марк зажмурился, готовый провалиться от стыда. Ну что он за идиот такой? С чего вдруг решил, что после пары дней знакомства и нескольких головокружительных оргазмов этот черноволосый захочет остаться с ним?       А сам Марк — волен ли он выбирать себе спутника жизни? Что скажет император Ксандр, когда брат представит ему своего избранника?       «Познакомьтесь, Ваше Величество, это Кай и он… искусственный»…       О! Адлер легко мог представить себе выражение лица Ксандра, когда он услышит подобное. А еще Кая отправят… На опыты, да. И будь он хоть трижды партнером императорского брата, это не спасет его от участи лабораторной крысы.       Вот же блядство!       — Не сердись, ладно? — попросил Марк, обнимая синтета со спины и утыкаясь носом в теплую, пахнущую едой и уютом шею. — Я понимаю, как это прозвучало… Но ты… Я бы не хотел тебя потерять, принцесса.       Это было честно. По крайней мере, этим он Кая обидеть не мог.       — Я не сержусь, Буран, — мягко проговорил синтет и с дрожью вздохнул, кусая губы, — Это было бы сбывшейся мечтой… Но я знаю, чем это грозит тебе, поэтому не готов взваливать на тебя такой пиздец. Я того не стою… Чтобы ты выбирал между мной и твоей жизнью, — мягкая ладонь погладила обнимающие его руки, — но мне нравится быть твоей принцессой. И я тоже не хочу тебя терять.       — Я не понимаю… — растерянно пробормотал Маркус. — Почему ты так говоришь о себе? Что за уничижение? Ты… Ты удивительный! Ты смелый, сильный… Ты охуенно красивый! Ты не бросил меня, а ведь я был для тебя обузой, особенно когда мы бултыхались в море. Ты лечил меня, когда та тварь швырнула меня о стену. И тебе нравится быть со мной — я же вижу…       Адлер сам не понимал, почему для него это было так важно… Почему этот… не человек даже… вдруг сделался таким нужным.       «Опасность сближает», — резонно подумал Маркус Абрахам.       А еще подумал о том, что он в первый раз в жизни получает отказ. И наверняка сам этот факт ранит императорского братца, привыкшего к тому, что все и во всем с ним соглашаются.       — Марк… — Кай вздохнул, стараясь взять себя в руки. Он выключил панель и развернулся в объятьях, оказавшись с поларцем лицом лицу. — То, что видят сейчас твои глаза — это не настоящий я. В действительности я выгляжу иначе. Я весь искалечен, у меня выжжены глаза и не хватает пальцев, — он покусал внутреннюю сторону губы, — И то, о чем я говорю… . Это все уже было. Я провел почти восемьдесят лет в бегах с тем, кто называл себя преступником. И его такая жизнь не смущала. Но ты другой... Что если жизнь со мной окажется не тем, что ты сейчас себе представляешь? Ты другой… Совсем другой… Мой великолепный, мой прекрасный Буран, — он обнял ладонями лицо любовника, — ты верный и честный, у тебя есть идеалы, есть место в мире, есть Полар, которому ты служишь, и перспектива прожить долгую блестящую жизнь…       — Я вроде не заметил отсутствия пальцев, когда они ласкали мой член, — если Маркус и хотел пошутить, то явно неудачно.       Он вздохнул. Своим предложением — глупым и неуместным, наверное, — Адлер, похоже, испортил настроение Каю. Но раз уж он начал этот разговор… — Я не понимаю, — честно признался Маркус. — Что значит «я выгляжу иначе»? Почему, прожив восемьдесят лет, ты выглядишь на двадцать? Что за штука у тебя на шее, и почему ты не можешь ее снять? Где твой дом? Кто тебя создал? Почему ты не можешь полететь со мной на Полар? Если ты опасаешься за свою жизнь, если тебя ищут — я смогу защитить, поверь…       Это снова начиналось, Кай не смог ни соврать, ни отшутиться. Он заглянул Марку в глаза, чувствуя, что его тянет куда то на глубину.       — Я тебе расскажу. Только, если не возражаешь, мы под это дело позавтракаем, хорошо? — Серый беспомощно улыбнулся, даже не попытавшись выбраться из хватки поларца.       — Ну… Мы оба потеряли достаточно калорий, — улыбнулся Марк, указательным пальцем пытаясь разгладить морщинку, которая образовалась у Кая на переносице как результат глубокой задумчивости. — Да к тому же эта рыба пахнет восхитительно. Когда ты успел ее наловить?       И, не дождавшись ответа, прижался губами к виску, втянул запах чистой кожи.       — Ты тоже восхитительно пахнешь, — промурлыкал Маркус, спускаясь поцелуями ниже, к подбородку и дальше, лаская губами шею.       — Это не рыба. Мхах… Это та тварь, что тебя приложила и порвала мне костюм, — Кай приоткрыл рот, с трудом выговаривая слова.       Он зажмурился, отдаваясь прикосновениям, собирая каждую капельку внимания и ласки, что дарил ему Адлер.       С огромным усилием ему удалось собраться и отстраниться. Он сунул Марку в руку тарелку с его порцией и кивнул в сторону.       — Зря ты мне сказал, — поморщился Маркус, с сомнением глядя на кусок мерзкой твари, что чуть было не прикончила их дважды.       Впрочем, аппетит оказался сильнее отвращения — поларец отправил в рот маленький кусочек и, распробовав, тут же откусил здоровый кусок и замычал с набитым ртом:       — Уммм… Вкушно… Принчеша, ты пршелешть… Мммм…       — Остается надеяться, что она для нас не ядовита, — Кай не отставал, отламывая кусочки пальцами и отправляя в рот.       — Кажется, я сыт, — Марк поторопился отставить тарелку в сторону, услышав о том, что змеюкой можно отравиться. И залип, глядя, как Кай то и дело облизывает пальцы, отправляя в рот небольшие кусочки змеиного мяса.       Он не торопил синтета, давая ему возможность насытиться. Или придумать какую-нибудь хитрую ложь. Почему он должен быть откровенным с Марком? Только потому, что они пару раз потрахались с огоньком? Кай не выглядит дураком, а значит вполне может предполагать, что он, Маркус Абрахам Адлер, сможет использовать полученную информацию против Кая.       Черт! Ситуация напрягала — тем, что он, отчаянно желая верить новому другу, обязан был любое сказанное им слово ставить под сомнение. Его не учили этому — вести допрос, отсеивать ложь, выискивать крупицы правды… Он не разведчик, он простой пилот. Его дело — небо и красивые мощные птицы, которые в это самое небо поднимаются, послушные руке Марка.       — Пф… С чего бы начать… — Кай отставил опустевшую тарелку и забрал порцию Марка, принимаясь уничтожать ее, правда с уже меньшей скоростью, — Есть такая штука… Так называемый элемент Х6. При попадании в живой организм он делает с ним интересные вещи. Разгоняет обменные процессы, ускоряя регенерацию, исправляет аномалии, но при передозировке приводит к мутациям… Мутациям разным и пока слабо изученным. Я не могу тебе сказать кто конкретно, где и когда, но он смог, используя старые наработки, внедрить эту штуку в геном и в больших стеклянных банках вырастить таких как я.       Кай пожевал и облизнул губы, чуть прикрыв глаза. Наконец, впервые за долгое время он испытывал что-то близкое к ощущению сытости. Постоянный голод подтачивал нервы, и казалось, что синтет постоянно мерз. Он мерз с того момента как остался без своего кластера, и это чувство покидало его всего пару раз…       «Не в коня корм, — думал Адлер, видя, с каким удовольствием Кай сжирает уже вторую змеиную порцию. — Если он столько жрет, почему такой тощий?»       Впрочем… Его же создали, точно! Наверное, этот Х6 или что там… Может, они все там такими стройными красавцами получаются. Не то, чтобы он до конца понял то, о чем Кай ему поведал… Эта технология, должно быть, чем-то напоминает ту, в результате которой их ученые создают детишек, используя семя двух мужчин. Марк что-то слышал, что такие эксперименты в итоге запретили.       — И все же… — не унимался любопытный Марк. — Я не прошу показать точку на звездной карте… У меня не укладывается в голове — откуда ты? Наши ученые… Они исследовали даже глубокий космос вдоль и поперек, но не нашли ни одного подтверждения, что где-то, кроме как в нашей звездной системе, есть жизнь… Прости, но все, что ты рассказал…       Маркус развел руками. Он не хотел обижать Кая недоверием, но и поверить на все сто тоже не мог.       — Буран, я не могу не потому что не хочу, — Серый обсосал палец, — Я не могу потому что не знаю как. Я не пилотирую на дальние расстояния, не прокладываю маршрут. Мне загружают координаты и отправляют в нужную точку. На этот вопрос сможет ответить система на моем корабле, а не я. — Он вдруг расхохотался, — Черт… Я… Слушай… Видишь это? — Кай попытался подцепить ошейник пальцем. — Это то, зачем меня прислали в ваш мир. Устройство, которое стабилизирует действие Х6, а то и полностью останавливает. Но я вляпался, и меня самого окольцевали. Оно реально работает, да… Охуительно блять работает. Я мимик, ты знаешь что такое мимик?       — Нееет, — протянул Маркус, не в силах оторвать взгляд от того, как губы плотно обхватывают палец синтета.       Он моргнул, приказывая взять себя в руки и прекратить уже так откровенно пялиться. Как пацан, у которого встает на все, что хотя бы отдаленно напоминает член! Пиздец просто! Может, Адлеру нужен такой же ошейник, чтобы стабилизировать? Ага!       — Моя внешность не постоянна. Я могу прикинуться девушкой, сменить цвет кожи или волос, могу выглядеть так, как мне нужно, даже влипнуть в стену и окраситься. Я так выгляжу сейчас потому что я хотел так выглядеть. И тебе, к сожалению, придется поверить в это на слово, потому что снять с меня этот ебучий ошейник можно только вынув кусок спинного мозга. Я пробовал. Затем меня и связали там, у пиратов, — Кай ткнул пальцем в небо и вздохнул, отставив пустую тарелку и обхватив плечи руками.       Серый ждал реакции капитана, понимая что должен сказать ему еще кое-что…       — Прикольно! — восхитился Маркус. — Сегодня я трахаю черноволосого парня, завтра пышногрудую блондинку, а послезавтра соскребаю тебя со стены.       Адлер не верил… То есть… Он своими глазами видел необычные способности Кая. На своей шкуре ощутил его целебные прикосновения. Но поверить в то, что можно… влипнуть в стену, простигосподи! — это все равно что верить в этого деда… Как там его? На старой Земле детки верили, что раз в году к ним приходит белобородый старик в красном колпаке и оставляет подарки под кроватью.       Но как быть с тем, что видели собственные глаза? Марк решил, что он обдумает все сказанное позже, а там, глядишь, получит какие-то другие подтверждения правдивости слов Кая. Или же не получит…       — Да… по поводу секса… — синтет положил ладонь Марку на затылок и вздохнул, — судя по твоему состоянию, Х6, который поступает в твой организм вместе с моими… кхм… жидкостями, на тебя действует достаточно неплохо, но если мы тут задержимся более, чем на неделю, то мне придется устроить тебе целибат. С одной стороны, конечно, круто быть мной — не стареть, не взрослеть и не бояться, что тебе откусят руку, а с другой… — он издал новый истерический смешок, — если дома узнают, что я еще кого-то обратил, меня точно разберут и рассуют по колбам. И тебя тоже… Если свои же раньше не утащат на опыты. Круто, правда?       — Подожди-подожди! — Марк поднял руки вверх, ладонями вперед, как если бы хотел сдаться. — У меня голова кругом от всего, что ты сказал…       Из всего сказанного ярче всего он запомнил «рассуют по колбам», и от подобной перспективы Марк сам был готов объявить целибат кому угодно.       — Если там, откуда ты родом, тебя может ожидать такой лютый пиздец, то почему ты не воспользуешься моим приглашением? Я уже говорил, что смогу тебя защитить. На Поларе… Твою мать, Кай! Я не хочу, чтобы тебя рассовывали по колбам и откусывали руки!       И он, поднявшись из-за стола, решительно откинул в сторону стул и, приблизившись к синтету, рывком дернул его на себя, заключая в объятия.       — Я не отдам тебя им, принцесса, слышишь?       — Знаешь, как это будет выглядеть? — Кай обнял его за шею, — Сначала я доведу тебя до безумно болезненных мутаций, потому что ни ты, ни я не сможем отказаться от близости, которая перерастет в созависимость. Такую, в которой безумно приятно находиться, но при разлуке тебя рвет на части. А потом меня найдут, потому что я опять сбежал… Да. И однажды придет человек, скажет мне пару слов, и я просто уйду с ним, возможно в процессе еще и убью кого-нибудь по его приказу, возможно даже тебя или твоего брата… Просто потому, что мое тело не будет мне подчиняться… Есть несколько таких команд, и я понятия не имею, как от них избавиться.       Он поцеловал парня в нос.       — А еще я трус. Я боюсь… Я не хочу так рисковать, понимаешь?       Серый понимал, что на Поларе, скорее всего, Марку будет защитить его сложнее всего, просто потому что его никто не спросит и заберет образец, а может и самого Марка, если тот обратится в метаморфа.       Перед глазами вдруг встало лицо Эрика и ощущение вцепившихся в Кая рук перед тем, как их разлучили навсегда.       Марк снова попытался возразить, но Кай заткнул ему рот поцелуем.       — Слушай… Может откровенность за откровенность?       — Девственности я лишился, когда мне было тринадцать, — откровенно признался Марк, в очередной раз пытаясь свести все к шутке.       А после стоял, ошеломленный. Все это было… Слишком… Если черноволосый не врет… А с чего бы ему врать, да еще так витиевато? Так вот если Кай не врет… Как можно жить такой вот жизнью? Как такое вообще возможно? Какой мудак создает таких прекрасных существ, как этот синтет, чтобы потом обречь их на…       Да блядь! Маркус сжал кулаки — от бессилия и от невозможности что-либо изменить. Он понимал — Кай прав во всем, а он, предложив принцессе уютную башню и себя в качестве сторожа-дракона, выглядел в его глазах наивным идиотом.       — Прости, — он снова прижался губами к виску. — Прости, я не думал… Это все для меня… Странно… Я всего лишь хотел… Я дурак, да?       — Ты не дурак, ты настоящее сокровище, — Кай заглянул ему в глаза, — и я сберегу тебя. Ты представить не можешь, как много для меня значит такое вот отношение, — он уперся лбом в лоб и мягко улыбнулся. — даже если в тебе сейчас говорят гормоны и формирующаяся зависимость от моих жидкостей.       О, как бы он хотел оказаться такой вот принцессой с таким вот стражем. На самом деле, он может и готов был бы сорваться и рискнуть, но только после того, как Марк увидел бы его настоящего. Увидел не только милое личико и твердый член, а то самое чудовище, которое за этим скрывалось.       — Вот тут по сценарию мы должны приложить к глазам платочки и поцеловаться, — шмыгнул носом Маркус Абрахам. — Предлагаю пропустить сцену с платочками и перейти к поцелуям.       — Или сюда должен кто-то ворваться, чтобы у нас была возможность подтвердить свои намерения, но пока вроде тихо, — Кай хихикнул и прильнул к его губам, быстро углубляя поцелуй и прижимаясь всем телом.       — И все же. Расскажи. Я тебе описал примерно что из себя представляю… А ты? Что в этой голове кроме растления в тринадцать, августейшей крови и верности Полару?       Марк призадумался, отвечая на поцелуй. По правде говоря, он предпочел бы откатить сегодняшний день до той самой точки, где они с Каем занимались сексом вместо того, чтобы вести вот этот вот разговор по душам. Однако… Рано или поздно такой разговор должен был состояться. И вот принцесса спрашивает, а принцу даже и ответить особо нечего.              Чем он может поразить это удивительное создание, которое способно исцелять наложением рук? То-то же — ничем.       — Я и есть Полар, — ответил Маркус, отрываясь от желанных губ. — У моего брата, императора Ксандра, трое сыновей, так что у меня нет даже шанса когда-либо взойти на престол, но я всегда делал и буду делать все для того, чтобы этот самый престол не пошатнулся. Да, это дает ряд привилегий — быть принцем Полара, — но это же накладывает определенную ответственность…       Марк помолчал немного, пораженный внезапной догадкой.       — По сути, мы с тобой не так уж отличаемся, принцесса. Я так же не свободен, как и ты. Разве что пышногрудой блондинкой мне никогда не стать.       И он лукаво подмигнул Каю.       — Для тебя это будет просто сопряжено с рядом сложностей, к тому же потребуется команда пластических хирургов, — Серый прыснул и уткнулся поларцу в шею, не выпуская из объятий. — Я хотел бы… Знаешь… Давай озадачимся поиском маяка, но если получился включить его сразу… Может, мы дадим друг другу несколько дней, прежде чем возвращаться в большой мир?       Маркус зажмурился — крепко-крепко, до белых кругов на изнанке век. Больше всего на свете ему хотелось бы остаться здесь, на этой богами… и гребаными Ламбертами забытой станции. Рядом со своей принцессой… И чтобы он мог трахать Кая, когда захочет. В любое время дня и ночи. И не думать о том, что завтра… а может даже сегодня… поступит приказ, и ему придется поднимать в небо свою эскадрилью, чтобы сразиться с истребителями Этны.       Было дело, Маркус Абрахам и его мальчики из Дикой эскадрильи косили этнийцев пачками, не задумываясь о том, сколько людей умрет… Может ли он получить отсрочку в этой войне? Хотя бы на несколько дней?       Но что будет потом? Сможет ли он отпустить Кая? Если Марк уже успел привязаться к синтету так, что готов спрятать его на Поларе вместо того, чтобы сдать поларской разведке?       — Сколько хочешь, принцесса, — решился Маркус, вновь целуя сладкие губы. — Будем трахаться, как кролики, а после…       «После я сломаю гребаный маяк, только бы не отпускать тебя», — с отчаянием подумал Маркус, сильнее прижимая к себе свое длинноволосое чудо.